Текст книги "Щит света (СИ)"

Автор книги: Тин Тиныч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– Тоже верно, – во вздохе Марка Антоновича послышалась явственная грусть.

– Похоже, мне в любом случае есть что тебе предложить, – я улыбнулся и свернул портал.

– Интересно послушать, – голос моего незримого собеседника так и сочился скепсисом.

Старика можно понять. Приперся тут некто непонятный, то к свету уйти зовет, то ещё с глупостями пристает. Похоже, только великая скука заставляет его разговаривать со мной. Ну и капелька любопытства. Хотя, тут я как раз ошибаюсь: жгучая волна любопытства!

– Я могу забрать тебя с собой. Будешь смотреть на мир моими глазами, слушать моими ушами. Как тебе вариант?

– Хм, – послышалось недоверчивое бурчание, – а в чем подстава?

– Только в том, что своим телом я управляю сам, а у тебя фактически никаких прав на него не будет. К моей памяти тоже доступа не получишь. Зато насмотришься всякого, вот это я тебе обещаю! И общаться сможем не только возле твоей могилы.

– Звучит… слишком соблазнительно. Но по сути, а что я теряю? Жизни я давно лишился, – принялся рассуждать Марк Антонович. – Заскучал здесь изрядно. И по разговорам соскучился. А давай, чародей! – оживился он. – Я готов! – и тут же осекся. – Но если тебе для этого кровавый ритуал какой требуется, то я пас. Не хочу, чтобы из-за этого безвинные пострадали. Даже не уговаривай меня!

Я оценил это заявление. Похоже, расчет оказался верным: Марк Антонович – человек с принципами. Именно такой мне и нужен.

– Даю слово чести, что мой ритуал не причинит вреда ни одному ныне живущему.

– А мне? – прицепился дотошный старикан. – Вдруг я после этого полудурком стану?

– Не станешь, не бойся. Мне поглупевший собеседник без надобности.

Мы еще некоторое время обменивались репликами, пока бывший управляющий не дал своего полного и безоговорочного согласия.

Признаться, раньше такого ни разу не проворачивал. Но успешный опыт с Цапом натолкнул меня на мысль, что в теории я могу тем же самым образом привязать к себе и человеческую душу. А мне остро был нужен эксперт, который в кратчайшие сроки наведет порядок в финансовых делах. Вроцлаву я доверял, но опасался, что он не потянет нагрузку, которая упала на него за последние дни. Лишь бы сил хватило на ритуал. Было бы обидно осознать, что я замахнулся на то, что мне нынче не по уровню.

Я принялся развешивать по контуру могилы световые маяки. Потом проверил их местоположение и парочку передвинул на нужные места. Затем набросил на себя светящийся полог, одновременно с этим чувствуя, как моя энергетическая система начинает работать на пределе возможностей. Но она всё же работала!

Если очень грубо обобщать, я стал для привязанной здесь души той самой дверью-порталом, только на сей раз она вела не к свету, а в чертоги моего разума, где долгое время обретался Цап. И я призвал туда Марка Антоновича.

Его душа словно только и ждала этого, легко просквозила сквозь кладбищенскую землю, а затем, повинуясь направляющим ее маякам, втянулась в мой полог. И я упал.

Сложно сказать, как долго длилась моя отключка, но пришел я в себя, когда солнце еще не начало клониться к закату.

– Ну наконец-то, – раздался внутри ворчливый голос. – А то уже, грешным делом, представил, как тебя тут похоронят, и окажется, что я напрасно тебе поверил.

– Долго я так лежал?

– Вполне хватило для паники, – недипломатично ответил Марк, не собираясь щадить мои чувства. – Уже и не думал, что когда-нибудь вновь такое испытаю.

– Ладно, зато теперь видишь, что я тебе не лгал.

– И на том спасибо.

– Думаю, нам стоит получше познакомиться…

– Не помешало бы, – перебил меня Марк. – А то я туда-сюда потыкался и понял, что верно ты, чародей, сказал: нет мне хода к твоей душе. Сидел в тебе словно в темнице.

– Ну, давай без преувеличений, – рассмеялся я. – Не думаю, что твое кратковременное затворничество так уж сильно отличалось от ощущений после похорон.

– А вот и нет! – возмущенно завопил управляющий, и я вынужденно приглушил в своем мозгу его голос. – Я раньше всё видел! Мог отлететь от могилы, хоть и недалеко. А тут темнота и только слышу, как кузнечики стрекочут. Или думаешь, я как кисейная барышня от всякой ерунды в ужас прихожу?

Логично. Глаза-то у меня во время обморока были закрыты, а мое тело его дух покинуть не способен. Неудивительно, что старика обняла кондрашка, когда он представил, что его ждет, если я не приду в себя.

Кстати, сил после этого обряда не прибавилось, да и чувствовал я себя откровенно разбитым. Видимо, для стихии света это было чем-то противоестественным, поэтому я и не получил привычной подпитки. Что ж, отправим это в копилку новых знаний о том, как действует моя магия в новом мире.

Пока мы добрались до усадьбы, я успел трижды пожалеть о своем опрометчивом решении. Марк не затыкался ни на секунду, вырубить его можно было только волевым усилием мысли и то ненадолго. Мои надежды на то, что он подобно старой версии Цапа будет спокойно находиться там, где я определил ему место, пошли прахом. Антонович оказался слишком деятельным духом, которому было дело до всего на свете. Ладно, я подумаю, как лучше разрулить возникшую проблему. Но были в сложившейся ситуации и положительные моменты…

– Объявляй арендаторам Луцкого, что мы прекращаем покупать у них любую продукцию, – приказал я Вроцлаву, едва вернулся домой, одновременно сгружая в кабинете три лопаты: одну свою и две трофейных.

– Но барон именно этого и хочет, – растерянно произнес управляющий. – Да и люди… У Луцкого закупочные цены вдвое ниже наших. Считай, в убыток себе работать придется. Арендаторы будут сильно недовольны.

Я от души расхохотался.

– Вот именно, мой друг, вот именно!..

Глава 9

– И тогда они…

– Все верно! Вместе с семьями переедут жить на наши земли, которые чересчур щедро были розданы Новаками семьям своих прислужников. Я уже знаю, как нам лучше провести передел имеющейся территории, чтобы хватило всем желающим.

– Но те, кто занимает их сейчас, будут крайне недовольны.

– Договоренность с Новаками истекла. Моя бывшая родня больше не имеет здесь власти, а их слуги потеряли права на свои наделы. Поэтому если захотят продолжить арендовать мою землю, смогут это сделать на условиях, предназначенных для рядовых арендаторов. Никаких привилегий по старой памяти им не положено, да и за нападение на меня они ответственность не понесли, непорядок. И отсидеться не выйдет, пусть даже не рассчитывают: просто так им я это с рук спускать не намерен.

– Ну да, здесь понимают только право силы, – подтвердил Вроцлав, как я призвал его к тишине и продолжил:

– И еще одна важная вещь. Я сегодня сделал крюк, прошелся вдоль полей и увидел, что наделы используются неэффективно. Кое-где все вообще бурьяном поросло. Лентяйничают, лодыри. Откусили кусок не по зубам и в ус не дуют. А если им что-то не нравится в моей политике, могут переехать к барону Луцкому, там их примут с распростертыми объятьями. Но это неточно.

– Я понял. Но надо продумать, как всё лучше организовать, – нахмурился Вроцлав, который не разделял моего веселья.

«Дай мне слово! – потребовал Марк. – Я ему все на пальцах объясню. Он в отличие от тебя парень толковый, я его прекрасно помню. На лету все схватывает».

Я секунду поколебался, а затем уступил трибуну Антоновичу. Только присел на всякий случай, а то вдруг головокружение случится, или еще что.

– Вроцлав, слушай меня внимательно! – я почувствовал, как старый управляющий, свел мои брови к переносице и назидательно поднял вверх указательный палец. – Наша задача полностью повесить всех собак на сутягу Луцкого. Этот старый болван давно уже спит и видит, как стать конкурентом Пятигорью. Поэтому мы нанесем удар сразу с нескольких направлений. Луцкий так и останется без дешевого сырья. А мы прямо дадим понять его арендаторам, что наше решение прекратить с ними торговлю – мера, на которую нас вынудил барон, вот с него и спрос. А если они станут арендаторами нашей земли, с ними такой беды никогда не произойдет, потому что граф Черкасов торговлю с Пятигорьем всячески приветствует, а там всегда платят по совести.

– Чтобы людям на переезд решиться, им надо крепко все обдумать, – покачал головой Вроцлав. – Такие вещи за день не решаются. Опять же, дома им надо перевезти или новые построить. Поэтому будут засылать к нам разведчиков, узнавать, как людям на наших землях живется.

– И услышат от них историю, как юный граф крепко осерчал за попытку расправы над собой и жесткой рукой урезал наделы семьям бывших слуг за такое предательство. Не по самодурству, не потому что его левая пятка так зачесалась, а по справедливости. И эту информацию надо донести до всех как можно скорее, чтобы не получилось у обиженных её от общественности утаить. Сами накосячили, вот и пострадали. А граф и так великодушно поступил: мог бы своих обидчиков государевым людям сдать. Или лично их порешить, он в своем праве был. Но не стал, дал всем второй шанс. Исключительно ради малых деток, которых в каждой семье без счету по лавкам сидит!

Марк вновь назидательно покачал указательным пальцем, и Вроцлав сморгнул, словно сбрасывая с себя наваждение.

– Не поверишь, – произнес он, массируя себе виски. – Прямо как призрак Марка Антоновича перед собой увидел. Вот только сегодня о нем говорили, и на тебе. Очень мне его не хватает.

Антонович уже явно вознамерился что-то сказануть в ответ, но я вовремя вернул себе контроль над телом, чтобы мой ментальный сосед не наболтал лишнего.

«Хороший мальчишка этот Вроцлав, – проникновенно сообщил мне Марк, когда сообразил, что с трибуны его попросили. – Надо будет с ним потом отдельно потолковать про Пятигорье. Наш хлебушек лучшим окрест был, его даже в Смоленск возили. Как так вышло, что Новаки эту линейку просадили, ума не приложу. Надо возвращать былое величие».

Я был совершенно с этим согласен, но тратить остаток вечера на финансовые вопросы не собирался, и так день излишне суетной вышел. Мне же настоятельно требовался перекус и длительный отдых.

Узнав об этом нехитром желании, управляющий с радостью и легким удивлением сообщил, что Василиса, покуда меня не было, времени не теряла и приготовила нам знатную похлебку из оставшихся припасов. Я немедленно отправился на кухню, сочтя, что пообедать-поужинать могу и там. Нечего ради такого простого действа накрывать стол в гостиной.

Супец оказался в меру нажористым. В нем даже ложка стояла! А уж какой аромат испускало варево, м-мм!

– Вам понравилось?

Моя юная протеже стояла рядом и мяла передничек, вероятно, оставшийся от той самой кухарки, что подкармливала Демьяна хлебом. Прежняя царица сковородки и половника была весьма дородной особой, поэтому ее передник обернул стройную фигуру Василисы практически полностью, и тесемки его были завязаны на животе, а не за спиной.

– Это было великолепно! – доедая последние ложки, признался я.

– Может, вам добавочки положить? – оживилась Вася.

Я едва не крикнул: да, давай, еще тарелку, а лучше две!..

…но вовремя опомнился. Телу Демьяна требовалось привести себя в порядок, а не продолжать безудержно обжираться. Поэтому я чинно кивнул и сказал:

– Да, пожалуйста! Но только полпорции.

Василиса расцвела и тут же налила требуемое.

– А тетя Вася мне показала, как картошка варится! – откуда-то из-под стола выскочила Иоланта. – И мы вместе лук чистили! Я потом даже поплакала немножко, но не потому, что грустно было, а это лук на меня напал. Но я с ним справилась, да!

– Какая я тебе тетя? – всплеснула руками девушка. – Сколько раз тебе говорить, зови меня по имени, я не настолько старая! Мне шестнадцать лет!

– А мне шесть, – загнула пальчики Иоланта и показала всем нам. – Значит, ты меня на десять лет старше. Ты – тетя!

Василиса с беспомощностью посмотрела на меня, явно не находя аргументов в защиту своей позиции.

Я же лишь улыбнулся в ответ. Кулинарные таланты вещей оказались приятным сюрпризом, но еще радостнее было наблюдать то, как буквально за полдня изменилась затворница Иоланта, раньше вынужденная торчать взаперти, пока ее отец решал многочисленные вопросы по хозяйству. Теперь я видел перед собой не угрюмого стеснительного ребенка, а довольную девчушку, начавшую познавать мир с неожиданной для себя стороны.

Я бы посидел на кухне подольше, но у меня начали слипаться глаза, сказывалось безумное напряжение последних дней. Надеюсь, хотя бы эта ночь не принесет мне нежданных сюрпризов.

Пожелав всем добрых снов, я отправился наверх, не забыв попутно прихватить лопату. Трофейным инструментом меж тем озаботился Вроцлав, утащив оставшиеся две лопаты в кладовку.

При взгляде на оккупированный кабинет пришла мысль, что надо бы себе, конечно, подобрать спальню, а не торчать здесь постоянно, но об этом я подумаю завтра. Я подошел к окну и добыл из кармана материнское кольцо, полюбовался на чуть потускневший полупрозрачный камень с тонкими будто золотыми прожилками, после чего положил его на подоконник. Так странно… я совершенно не знал Милолику, но прекрасно понимал чувства Демьяна. Он боготворил свою маму, и с ее уходом окружающий мир для него изрядно поблек.

Прилегши на диван, я только смежил глаза, как услышал Марка Антоновича:

«Я и забыл, как прекрасна может быть еда! Наслаждался каждой минутой нашей трапезы. И раз уж мы теперь соседи, между которыми не может быть тайн, скажи мне, отрок, а ты уже познал женское тело? Если нет, я настоятельно советую тебе не медлить, ибо женщины приносят в нашу жизнь неизъяснимое удовольствие, которое только может быть доступно смертным…»

О нет! Надо бы придумать, как полностью вырубать свое внутреннее радио на волне МА, иначе этот старый ворчун проест мне плешь, причем изнутри. Я как-то не осознавал, что он настолько словоохотливый. Думал, стану обращаться к Антоновичу за советами, он взамен будет смотреть на мир моими глазами, и все окажутся в выигрыше. Но к такому широкому присутствию чужого голоса в своей голове я был откровенно не готов. М-да, расслабился ты, щит света, непростительно расслабился. Мог бы и сообразить, что человеческая душа потребует к себе внимания куда больше, чем сущность крохотной ящерки. Надо что-то с этим делать и, желательно, поскорее.

Собственно, именно Марк, узнав суть стоящих передо мной проблем, предложил сделать изрядный крюк по дороге с кладбища и своими глазами оценить, насколько возделаны земли. А когда увидел их состояние, разродился длиннющей сентенцией, что при нем такого непотребства не было, за это арендаторов даже штрафовать не зазорно, и давно пора разбавить их ряды свежей кровью, чтоб уж совсем страх и совесть не потеряли.

Эта фраза и натолкнула меня на мысль, как единственным изящным финтом заполучить себе ту самую свежую кровь и подложить изрядную свинью барону Луцкому, да сделать это так, чтобы комар носа не подточил. Мой план Марк Антонович горячо одобрил, попутно подсказав несколько технических моментов, на которые стоило обратить внимание.

«Так что насчет женщин? – мой ментальный сосед не унимался. – Эх, помнится в юности я за ночь отмахал двадцать верст пешком, только чтобы поспеть в гости к одной горячей зазнобе».

«Слушай, ты, озабоченный старикашка. Я собираюсь идти спать, и тебе советую заняться тем же самым. Насладись прекрасной поверхностью этого кожаного дивана, посмотри сны и пусть тебе приснится самая знойная женщина в мире. Постарайся до утра меня не отвлекать, – вздохнул я. – Прямо вот собери всю свою силу воли и мысленно дай себе по губам, если до рассвета вновь захочешь поболтать без моего на то желания. Мы договорились?»

Голос в голове умолк, из чего можно было заключить, что Марк предпочел со мной не ссориться. Пока не ссориться. Ох…

Я уже проваливался в сладкую дрему, как меня вновь побеспокоили. Я открыл глаза и сквозь сонный прищур увидел сидящего на груди Цапа. Суслику явно не терпелось поделиться со мной новыми картинками. Пришлось уважить фамильяра.

Я наблюдал, как Вроцлав, Василиса и Иоланта после моего ухода обосновались на кухне. Вроцлав поточил ножи, принялся чистить овощи, но Василиса решительно отобрала из его рук морковь, заявив, что это варварство так издеваться над неповинным корнеплодом. Замотала вокруг себя передник и принялась показывать мастер-класс. Этим тут же заинтересовалась Иоланта, и Вася, подобрав ножик ей по руке, принялась показывать, что и как делать. Вроцлав, убедившись, что его помощь девчонкам не нужна, добыл толстую тетрадь и учета и принялся корпеть над цифрами, пока Иоланта под руководством Василисы чистила первую в своей жизни луковицу.

Всё бы ничего, но об этом я уже знал и так. А вот где, спрашивается, носило Цапа весь вечер, пока я ужинал, и почему он явно не хочет мне ничего о том рассказывать? Да и сейчас выглядит так, будто вновь готов куда-то удрать?

Впрочем, неважно. Дайте мне наконец-то поспать, дорогие мои!

Кажется, я всё-таки вырубился, хотя у меня было ощущение, что меня вновь совершенно беспардонно разбудили! Сумерки за окном сменились полноценной ночью, а дверь в кабинет тихо скрипнула, пропуская кого-то, кто явно не хотел, чтобы я знал о его присутствии. Да что же это такое, прямо как прокляли меня и мою надежду на крепкий спокойный сон!

Я напрягся туго свернутой пружиной с тем расчетом, чтобы перехватить руки незваного гостя, но тут…

Смех и грех. Ночной пришелец споткнулся о лежащую рядом с диваном лопату и грохнулся об пол, где и застыл.

Я встал и зажег свечи в канделябре, чтоб рассмотреть, кто это сюда пожаловал.

Передо мной лежал навзничь парень лет эдак двадцати трех совершенно не примечательной внешности. Его русые, словно припорошенные пеплом волосы при ближайшем рассмотрении отливали рыжиной. Правая рука все еще судорожно сжимала нож. Как банально!

И всё бы ничего, вот только из-под его головы расплывалось густое кровавое пятно. Ещё секунд через сорок над телом появилось еле заметное зеленоватое облачко, а я услышал:

– Тлюка капустная, надо было до рассвета подождать, я же в темноте не вижу! А теперь нашумел, пацан проснулся. Матеуш будет недоволен. Не видать мне денежек, тлюка!

– Не видать, – согласился я, – потому что ты, парень, мертв.

– Что? Я же просто думаю! Ты меня слышишь? – изумленно донеслось от облачка. – Ты не можешь меня слышать!

– Еще как слышу. Ты откуда взялся такой бойкий?

– Из-под Бреста. Приехал за тетку наследство получать, так обманул душеприказчик, одни долги за ней остались, да халупа старая. Решили на меня всё повесить, но я не дурной, не повелся на уговоры, пусть сами это наследство на себя берут. Искал деньги, чтобы обратно уехать, услышал, что герцогу нужен …

Тут несостоявшийся киллер споткнулся, а я продолжил фразу:

– Убийца ему нужен был, чтобы от среднего сына избавиться. Кстати, откуда знал, что тебе в кабинет идти нужно?

– Так мне Матеуш, герцог в смысле, все расписал. Сказал, что данные проверенные, пацан по ночам в кабинете дрыхнет, инфа соточка.

Похоже, утечка про кабинет была от Бартоша, которому я изрядно попортил копчик, когда тот по примеру сегодняшнего неудачника пытался со мной расправиться. Что ж, неуважаемый Бартош, ничего личного, но твоя семья среди моих арендаторов больше не числится, и ты узнаешь об этом в самое ближайшее время. Не усек с полпинка, поймешь в свободном полете, крыса ты зловредная. Ступай вслед за Новаками и облизывай их дальше, как привык. А твои соседи в подробностях будут осведомлены, за что именно я на вас так взъелся, чтобы тоже впредь думали, прежде чем против хозяина усадьбы козни замышлять.

– А ты, выходит, не брезгливый, раз за такое дело взялся, – заметил я.

– Деньги были нужны. И вообще, с чего ты взял, что я мертв? Я тебя знать не знаю! Соврешь и недорого возьмешь.

– А ты на пол посмотри, журавль мой подбитый. Кто это там такой красивый лежит и паркет кровушкой заливает?

– Тлюка! – завопил дух, когда сообразил, что я не вру. – Тлюка, тлюка, тлюка!

– Ну что, останешься здесь привидением? Буду над тобой глумиться ежедневно, ты же отсюда деться не можешь, ведь приведения к своему месту смерти накрепко привязаны.

Я произнес эту фразу максимально злорадным голосом, потому что у меня появился одна безумная идея, но действовать нужно было очень быстро.

– Нет! – убийца-неудачник пребывал в истерике. – Только не привидение!

– Тогда, – я распахнул перед ним дверь-портал, – беги туда, пока я добрый, и чтоб духу твоего здесь не было.

Облачко моментально втянулось в проем, я получил ожидаемый откат и прибавку сил. Вот и славно, потому что силы мне сейчас ой как понадобятся.

Я принялся исцелять лежащее передо мной тело. Семь потов сошло, пока поврежденные сосуды срослись, пролитую кровь вытеснило наружу, а черепушка вернула свою форму. Себя-то лечить куда проще, но у меня, увы, не было иного выхода, кроме как расходовать последние ресурсы в попытке не дать конкретно взятому трупу стать невозвратными потерями.

Затем я запустил сердце и уже второй раз за сутки расставил вокруг световые маяки, после чего принудительно выдернул душу Марка Антоновича, отправив её по маршруту «голова Демьяна – новое тело».

Это была чистой воды авантюра, но другой подобной возможности могло и не случиться, поэтому я делал все возможное ради того, чтобы мой безумный план увенчался успехом.

Увы, мои старания, похоже, пропали втуне. Но ведь вроде бы все прошло удачно? Я лично видел, как зеленое облачко отправилось по световому коридору, растворилось внутри тела и оттуда больше не появлялось. Что же не так? Я слишком долго провозился с исцелением, и сердце за это время успело умереть? Почему парень не приходит в себя? И где сейчас душа Марка Антоновича?

Я принялся прокачивать грудную клетку, краешком сознания отмечая, что тело по-прежнему теплое и окоченения нет, а значит, ещё не все потеряно. За окном медленно вступал в свои права рассвет, и тогда я, чувствуя, как драгоценное время песком сочится между пальцев, в отчаянии воскликнул:

– Да скажи ты хоть слово!

И тут губы лежащего передо мной человека скривились в задорной усмешке.