Текст книги "Щит света (СИ)"

Автор книги: Тин Тиныч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Глава 10

– А я все ждал, когда ты меня попросишь.

– О чем попрошу?

– Поговорить с тобой. Сам же сказал: «Мысленно дай себе по губам, если до рассвета вновь захочешь поболтать без моего на то желания». Вот я и держался из последних сил.

Услышав это от воскресшего Марка Антоновича, я был готов его прибить, а затем снова откачать и вернуть к жизни.

– И как давно ты пришел в себя?

– Да я, собственно, никуда и не уходил. Ты уже дрых без задних ног, а мне не спалось, я размышлял. Давно уже меня столько впечатлений не было, надо было их осмыслить, упорядочить. Потом началась эта история с юношей, в теле которого я сейчас нахожусь. Затем ты старался оживить это тело. Действовал, кстати, грамотно, даже не буду спрашивать, где ты такому научился. А я мысленно аплодировал тебе и все ждал, когда ты вновь дашь отмашку на наше общение.

В ответ на сентенцию этого стебозавра я лишь махнул ладонью и плюхнулся на диван, чувствуя опустошение во всем организме. Ожидаемо, моей стихии последний трюк тоже пришелся не по душе, поэтому я был измотан чуть больше, чем полностью. Не так я представлял себе начало новой жизни, ой не так…

– Ну что, теперь-то пойдем по бабам? – радостно осклабился возвращенец, нависнув надо мной.

– Уйди, старик, я в печали, – вяло отмахнувшись, я предпринял попытку повернуться на бок лицом к спинке дивана и закрыть глаза, но не тут-то было.

– Ладно, поговорим серьезно. Как меня легализовывать будем? Без бумажки ты букашка, а с бумажкой – важный тип. В карманах юноши, в теле которого я нахожусь, документов нет. Следовательно, их придется где-то доставать. Но что-то мне подсказывает, к Новаку ты за этим не отправишься, да и не факт, что он сам знает, где лежка-нычка у его наймита. Не даст он тебе ключ от хаты, где грамоты лежат.

– Ты уверен, что это лучшая тема для общения в половине шестого утра?

– Как никогда! – кивнул Марк. – Иначе мне придется прятаться от твоих домашних весь следующий день, чего бы мне не хотелось. Я поесть хочу, уже в одного, чтобы всеми нюансами насладиться. И с Вроцлавом есть много чего обсудить. Да просто по двору погулять, елки-палки, воздухом свежим подышать, на небо поглядеть! Не-не-не, взаперти я не останусь, даже не надейся!

– Кстати! – встрепенулся я, сообразив, чем дело пахнет и не желая впустить лису в курятник. – На Василису даже не заглядывайся, она еще сама ребенок!

– Угомонись, мне по вкусу зрелые барышни в теле, бойкие и умелые в постели, – отмахнулся старый ловелас. – А тут хилая девонька, обнять и плакать разве что.

Я со стоном сел, уперевшись о спинку дивана, потому что понял, что про сон уже можно и не мечтать.

– Вот одного не понимаю. Ты полтора десятка лет провел в могиле. Затем тебя оттуда достали и даже выдали другое тело. Замечу, молодое и без видимых дефектов. И ты ничему не удивляешься? Не хочешь спросить: как это так, почему?

– А чего тут спрашивать? – философски пожал плечами Антонович. – Дают – бери, дареному коню в зубы заглядывать будешь, когда до своей конюшни его доведешь. Если ты это к тому напомнил, что ждешь благодарности, так скажи, в какой форме. Финансово я пока не мели, но думаю, в ближайший год поднимусь с колен. Отработать, тоже в принципе не вопрос…

– Замолчи! – прервал я поток излияний Марка. – Ты хотя бы на секунду можешь представить, что я хочу спать? Я лишился последних сил, пока оживлял твое новое тело. Я толком не спал предыдущие ночи! Я вообще уже с трудом представляю, чего ты от меня хочешь и что тут происходит.

– Так спи, кто же мешает? – переобулся в полете Антонович и добавил. – А я твой сон охранять буду, благодетель.

Стоило бы поразмышлять, с какими конкретно интонациями произнес он последнее слово, и не было ли там скрытого ехидства, но я уже был на пределе, поэтому вновь лег, отвернулся и наконец-то провалился в блаженную негу.

Пришел в себя оттого, что прямо на моем лице пригрелся широкий солнечный луч. Эх, надо было окно зашторить, но… в прошлой жизни так не делал, и в этой начинать не хочется. Солнце – мой источник силы, прятаться от него – себя не уважать.

Аккуратно скосил глаза и… увидел странное. Марк и Цап, сидя на полу, резались в камень-ножницы-бумага, не забывая деликатно и со взаимным уважением отвешивать друг другу невесомые щелбаны за проигрыш.

От такой сюрреалистичной картины остатки сна развеялись как не бывало, и я сел, взирая на это диво дивное.

– У тебя отличный друг, – сообщил Антонович, заметив мое пробуждение.

– Пиу-пи-пи! – отозвался Цап, явно в восторге от своего партнера по игре.

Я вдохнул. Выдохнул. Еще раз проделал то же самое, но успокоиться так и не получилось. Мой фамильяр и дух, которого я чудом умудрился вернуть к жизни, подружились. Сами. Без меня. Мой внутренний контролер вопил в голос, теряя позиции. Внутренний пофигист на это лишь довольно склабился и не видел ровным счетом никаких проблем.

– И как вы познакомились?

– Малыш появился здесь откуда-то из-под плинтуса. Занервничал, когда заметил меня. Я в ответ приложил палец ко рту и скосил глаза на диван, давая понять, что тебя не стоит будить. А там как-то всё само случилось.

– Ответ принимается, – кивнул я, а затем обратился к суслику. – Цап, а теперь поведай мне, где ты пропадал вчерашний вечер и половину ночи?

Фамильяр резко съежился и занервничал.

– Эй, ты чего на малыша наезжаешь? – укорил меня Марк. – Видишь, интимное это, нас не касается.

– Интимное? – опешил я и пристально посмотрел на Цапа.

Суслик обреченно поднял голову и… полились мыслеобразы. Только вот присутствовала в них не девочка-суслик, как следовало бы ожидать, а… огромная сибирская кошка! Полосатая, раздобревшая, с микроскопическими кисточками на ушах. Судя по тому, что я видел, подойти к своей пассии на расстояние броска Цап так и не решился. С инстинктом самосохранения у него все в порядке. Такая роскошная крысобойка сочтет его за очередного вредителя и даже драного хвоста не оставит на память. Проживала красавица где-то в избе, хотя в основном проводила время в окрестностях огорода, лениво угощаясь пробегающими там полевками, пока изнывающий от страсти кавалер наблюдал за ней от изгороди.

И тут я захохотал в голос. До слез, сука! Еще бы эти двое не прониклись друг другом: два безнадежных бабника, почуявших родственную душу! И если в случае Марка ему вполне светили амурные истории, то Цап… ой, не могу!

– Ладно, – выдохнул я, отсмеявшись, и только тут осознал наличие еще одной странности. – Погоди, ты сказал про интимное еще до того, как Цап мне поведал, в чем дело. Отсюда вопрос: ты-то откуда это знал? Ты и с сусликом моим общаться можешь?

– Так дело нехитрое, – не стал отрицать Антонович. – Примерно, как с тобой вышло. Цапушка мне образ, я ему. А что, удобно и тебя не разбудили шумом.

– Ценю! – искренне ответил я, поскольку в моей внутренней сети внезапно появился еще один абонент, что могло обернуться в будущем интересными возможностями.

Для проверки возникшей гипотезы я попытался отправить Марку запрос, каким обычно подзывал к себе Цапа. Ответом мне стал недоуменный взгляд Антоновича.

– Ничего не понял, но очень интересно. Ты же и так на меня смотришь, зачем отдельно сообщаешь, что я тебе нужен? – спросил он.

– Не обращай внимания, просто проверка связи, – улыбнулся я. – А теперь давай вернемся к нашему последнему разговору по поводу твоей легализации. Предлагаю объявить тебя племянником покойного Марка Антоновича.

– Но я ведь жив! – воскликнул бывший управляющий, и лишь потом сообразил, насколько это утверждение далеко от правды.

– Ты мертв, – с нажимом сказал я. – Жив только твой племянник. И зовут его… Антон Маркович. У вас в семье так любят традиции, что называют внуков в честь дедов и дальше по кругу. Если есть возражения против этого обычая, то рекомендую озвучить их прямо сейчас.

– Да надоело! – скривился Антонович. – И так нашего брата здесь не любят, чего гусей дразнить лишний раз. Только слышат имя Марк и сразу кривятся. Хочу быть, – тут он закатил глаза и сладострастно облизался, – Спиридоном Игнатьевым! Спиридон Савватьевич Игнатьев. Как звучит гордо, а?!

Не спрашивайте, каких усилий мне стоило не прокомментировать этот выбор.

– Договорились, ты Спиридон Игнатьев. А теперь думай, как мы объясним Вроцлаву твое появление здесь.

Да, я нагло перевесил этот геморрой на экс-Марка, но видит небо, я был в своем праве. Я и так сделал возможное и невозможное, чтобы вернуть его к жизни. Пусть теперь сам потрудится, благо что с воображением и глубиной анализа там полный порядок.

И новоявленный Спиридон не подвел!

– Я из купцовских сыновей. С батей в ссоре крупной, потому что дочку попортил у его приятеля. Но прошу учесть, что дуреха сама мне прохода не давала, я же не насильник какой-нибудь! Расстались мы с ней взаимно довольные. Так вот, папаня настолько осерчал, что хотел меня в солдаты сдать за отказ жениться, ну а я сбежал, – импровизировал парень. – Прямо как был в окно выскочил, никаких грамот с собой не взял, вот и хожу с тех пор между небом и землей. Сюда случайно прибился, по темноте занесло на огонек, где и встретил радушного хозяина, что меня в ночи пригрел. Разумею… да много чего! И как лавкой управлять, и как производством…

– Ямщик, ты гонишь! – прервал я поток мысли Спиридона. – Лавка да, а вот в Пятигорье с такой анкетой путь заказан поначалу.

– Так и не страшно! – улыбнулся бывший управляющий. – Ты главное придумай, под каким предлогом меня туда отправить, а уж там я все выясню и к тебе с докладом вернусь. Даже хорошо, что никто меня всерьез не воспримет, больше скрытого узнаю.

Пришлось идти, звать на военный совет Вроцлава, одновременно совместив это со знакомством. Хвала небу, фамильяр и бывший управляющий сообразили, что лужа крови на полу кабинет не украшает, и уже успели от нее избавиться. И даже не представляю, да и не желаю представлять, как они умудрились отмыть шевелюру новорожденного Спиридона.

Вроцлав на удивление нормально воспринял заготовленную легенду о появлении Спиридона, хотя по его глазам я видел, что парня переполняют вопросы, которые он запрещает себе задавать. Ценю. Откровенный разговор один на один я ему задолжал, но не факт, что он состоится в ближайшее время, поэтому пусть все идет, как идет.

– Вроцлав, так что у нас с Пятигорьем, – после необходимой преамбулы я перешел к остро волнующей меня теме. – Можешь дать сводку, что там происходило неделю назад и как все изменилось с отъездом Новаков?

– К сожалению, у меня сведения пятидневной давности, – повинился Вроцлав. – Мой посыльный уехал из усадьбы вместе с семьей, а я сам не мог надолго оставить здесь Иоланту. Простите, моя вина.

– Великая праматерь! – воскликнул Спиридон, и брови Вроцлава вновь скакнули вверх. – Значит, там и не ведают, что власть переменилась! Срочно выписывай мне доверительную грамоту, чтобы я туда выдвинулся и навел порядок! Иначе Новаки ограбят оборотные фонды подчистую, если уже этого не сделали! Сегодня суббота, из управленцев только заместитель младший на дежурстве торчит, а значит, даже не будет вдумываться, чего от него хотят, отдаст всё за милую душу и не почешется. Они могут финансы даже с операционного резерва сдернуть, поскольку…

Дальше понеслась какая-то хитромудреная речь на языке бухгалтеров, которую Вроцлав, впрочем, прекрасно понимал, судя по его мимике.

– Коней увели Новаки и арендаторы, – сообщил он, когда запал Спиридона иссяк. – Ехать в Пятигорье не на чем, если только не пойти и не…

– Да с потолка на голову насрать! – взревел благородный дон. – Уж если я к бабе двадцать верст не поленился отмахать, что мне какие-то жалкие пять верст до производства?

Вроцлав нервно икнул и сообщил, что ему нужна бумага и принадлежности для письма, чтобы составить все необходимые грамоты, после чего на негнущихся ногах вышел вон.

– Ты бы так не палился, – заметил я экс-Марку. – Пожалей парня, ты его за малым до нервного приступа не довел.

– Не дождешься! – показал он мне оскорбительный жест. – Он мозгами крепкий, сдюжит! Тем более вина его суровая…

– Да какая вина, ты о чем? – перебил я Спиридона. – Он вообще единственный человек, кто сейчас усадьбу на плаву поддерживает и никаких гадостей против меня не злоумышляет. И ты хочешь, чтобы я ему разнос устроил за то, что у него всего одна пара рук?

Тут в комнату без стука ворвалась Василиса и затараторила:

– Там Вроцлав! Упал! Мы с Иолантой никак его в чувство привести не можем и…

Тут она осеклась, увидев новое для себя лицо.

– Веди нас к нему, – я встал, всем своим видом показывая, что всё под контролем.

Эх, если бы это было действительно так…

Слава небесам, с парнем не произошло ничего действительно ужасного. Максимум – полечит шишку на лбу. Я осторожно коснулся его своей магией и облегчил состояние, после чего Вроцлав уже через полминуты открыл глаза.

– Простите, – повинился он, найдя глазами дочь. – Я, кажется, всех напугал.

– У тебя выдалась непростая неделя, – я ободрительно сжал его руку. – Поэтому выпиши нужные бумаги для Спиридона и иди отдыхать. Я настаиваю, – повысил я голос.

– Будет исполнено!

Вроцлав попытался сесть, но его занесло. Хорошо, что рядом была Василиса, которая подхватила его и удержала в вертикальном положении. Бережно положив его руку себе на плечо, она помогла парню подняться и увела. Иоланта побежала следом, ну а мы со Спиридоном вернулись в кабинет.

– М-да, слабовата нынче молодежь пошла, – заметил он.

– А ты давай, еще сильнее свою прежнюю ипостась выпячивай! – не сдержался я. – Или не понимаешь, с чего его так развезло?

– Ну да, а ты у нас прямо аккуратен донельзя! – не остался в долгу Спиридон.

– Что позволено быку, не позволено барану! – вскипел я.

Да что это такое? Те, кто в буквальном смысле обязан мне жизнью, еще пытаются мне свое фи высказать? Расшибись благодарность! Век о такой мечтал и дальше буду!

Мы угрюмо замолчали, стараясь не смотреть друг на друга. Через пять минут Спиридон спросил:

– И где я засветился? Кроме того, что по Пятигорью расклад выдал и про двадцать верст до бабы сказал?

– Великую праматерь поминаешь. Здесь это вроде бы не принято. С потолка насрать опять же…

– От ты ж! – покачал головой старый управляющий. – Да как-то само с языка сорвалось, я и не думал, что из-за такой мелочи кипеш поднимется.

– Бедный парень и так вчера тебя целый вечер поминал, а сегодня вновь по тем же граблям прошел по твоей милости, – я злился и не считал нужным этого скрывать. – И тут очередная стрела в яблочко!

– Ладно, – решил Спиридон. – Смотаюсь на Пятигорье, разберусь, что там происходит, а потом с Вроцлавом посижу, пообщаемся прицельно.

– И расскажешь ему, как я тебя из могилы поднял? – невесело усмехнулся я.

– А даже если и так! – вскинулся экс-Марк. – Здесь все свои, шило в мешке не утаишь. За Вроцлава ручаюсь, он молчать будет. А коли тебе это не по нраву, гони нас всех в шею, не пропадем! Купеческий сын Игнатьев найдет, как семью прокормить и к благосостоянию привести! И девчонок сбережем да приглядим, без счастья своего не останутся!

– Ишь ты, разбежался, сын купеческий, утром на свет появившийся и даже бумаг о себе не заимевший! Не много ли власти на себя берешь? Мне каждый человек в усадьбе на вес золота.

– И я?

– И ты! Поэтому иди к Вроцлаву, помоги ему с грамотами, а потом чтоб я тебя здесь до вечера не видел, старый ты крючкотворец! Если понадобится, перетряхни это грешное Пятигорье сверху донизу, но избавься от присутствия там Новаков. И спаси наши деньги. Надеюсь, это поручение тебе отдельно разъяснять не потребуется?..

Спиридон коротко кивнул и наконец-то меня покинул, а я подошел к окну. Лежащее на подоконнике материнское кольцо призывно сверкнуло в солнечных лучах, и я не удержался, взял его, покачал в ладони, а затем надел на мизинец, поскольку ни на один другой палец оно бы не подошло…

И тут случилось нечто неожиданное!..

Глава 11

Я на доли секунды поплыл. Перед моим взором все смешалось, я осел прямо у подоконника, так подкосило это чувство… перенаполнения.

Короткое головокружение, и мои энергетические каналы будто встряхнул маленький шторм, после которого они стали чуть объемнее. Если раньше я следил за тем, как по ним носится искорка эфира, то сейчас они к моему восторгу были залиты эфиром подчистую, и упорно не отпускало ощущение, что организм перестраивается. Когда я вновь смог нормально сосредоточиться и попробовал создать дверь-портал, просто ради разминки, это далось мне… да вот как обычный вздох, безо всякого труда.

А кольцо, из-за которого всё и произошло, вновь поблекло и стало мутным, потеряв всяческий вид, только тускло поблескивали внутри золотые нити-прожилки.

Выходит, оно работает как аккумулятор чистого света? Тихонько лежало на подоконнике под лучами утреннего солнца и впитывало в себя его энергию, а стоило мне надеть кольцо на палец, как отдало всё, что удалось накопить, да еще и в объеме, значительно превышающем мои текущие возможности.

Теперь у меня еще больше вопросов к тому, откуда оно взялось у мамы. Насколько я понял, в этом мире даже потенциальные маги не знали о своих возможностях и не развивали их. Однако магические артефакты тем не менее появлялись, причем не самые слабые и не кустарного производства. Вот, свидетельство тому прямо у меня на пальце находится. Чем дальше в лес, тем больше загадок… Пожалуй, стоит спросить про кольцо у бабули, когда она в следующий раз появится в усадьбе. Что-то мне подсказывает, что колечко появилось у Милолики еще до замужества и было ей предельно дорого, что её с ним и похоронили. Металл оправы камня драгоценным не был, равно как и сам полупрозрачный камешек-волосатик, поэтому возникают вопросы, зачем его вдруг возжелала заполучить старшая жена отца. Раньше никому он задаром не был нужен, а теперь не поленились покойницу потревожить, лишь бы его раздобыть. Чудно…

Я аккуратно снял кольцо и вернул его на подоконник заряжаться дальше. Отлично, полученной энергии мне хватит с избытком, чтобы предпринять вылазку в поместье, которое заприметил глазастый суслик. Ненавижу, когда поблизости рыскают адепты скверны! Кроме того, стоило проверить информацию о Властелине, которую я получил от обезвреженного франта. Вряд ли он скрывается в этом грешном поместье, но мне нужна хотя бы одна ниточка, что приведет к нему, и я твердо вознамерился её обрести.

Я отдавал себе отчет, что прибыл сюда не ради того, чтобы обеспечить процветание своей усадьбы. Хотя лучше быть богатым, нежели бедным землевладельцем, тут даже спора нет. Но моя глубинная миссия – выжечь скверну в этом мире, как я сделал это в своем предыдущем. Поэтому делами земными пусть занимаются Вроцлав со Спиридоном, а я сосредоточусь на том, ради чего меня сюда и забросили Высшие. Волкодав отправляется на охоту за волком, ха!

Подозвав Цапа, чтобы показывал дорогу, я забрал лопату, столь удачно остановившую ночью киллера, и отправился в сторону поместья. Вроцлав поймал меня в дверях и попросил для верности поставить еще и свою подпись на доверительной грамоте Спиридона, что я и проделал, после чего наконец-то откланялся. Василису, которая вызвалась присматривать за Вроцлавом, отдельно предупредил, что буду поздно, чтобы никто не волновался и меня не разыскивал. В конце концов, люди взрослые, без меня не пропадут

Идти пришлось почти два часа. Впрочем, окружающая природа с лихвой искупала эту досадную необходимость. Сосновый лес, в котором даже дышалось по-особенному, сменился полем с ярко-желтой люцерной, затем вновь начался лес, где вовсю щебетали птицы и уже потихоньку поспевали ягоды… Красота. Вернее, не так. Кра-со-ти-ща!!!

Подойдя к воротам усадьбы, я нахмурился. Всё было, как в мыслеобразе, что передал мне Цап. Вот только герба над воротами не наблюдалось, а сами ворота стояли распахнутыми и выглядели, будто здесь лет тридцать никто не жил.

Я обернулся к Цапу. В ответ тот лишь развел лапками: мол, сам ничего не понимаю. Я нахмурился. Похоже, кто-то решил замести следы после полного провала миссии франта. Неужели я безнадежно опоздал? Последний раз служитель скверны навещал усадьбу в четверг, сегодня лишь суббота. Им хватило двух дней, чтобы убраться отсюда восвояси?

Старый дом угрюмо стоял в глубине сада, за которым давным-давно никто не ухаживал. Но вот же странность: все его стекла были целыми, несмотря на отсутствие ставень. Я неторопливо дошел по каменной дорожке до крыльца, отметив, как разрослась трава на лужайке, поднялся по ступеням и открыл дверь. Незапертую. Опять же, наводит на размышления…

После того, как кольцо одарило меня энергией, серьезно увеличив мощь отдельно взятого щита света, я решился применить простенькую поисковую технику. Напрямую скверны я не чувствовал, но это еще ни о чем не говорило. Похоже, в этом мире она научилась маскировать свое присутствие, и это стоит отдельно учитывать.

Откликом заклинания пришло ощущение, что мне настоятельно стоит посетить подвал, так что туда я и отправился. Внизу было темно, поэтому пришлось прихватить с собой факел, чтобы не блуждать впотьмах. И…

Франта я узнал сразу несмотря на то, что он был предельно изуродован. То, как выглядело его тело, наводило на мысли о жертвоприношении. Не простом жертвоприношении, а таком, которое должно было вытянуть из живого существа максимум его жизненной энергии. Перерезать горло любой дебил сможет, а вот буквально по капельке выцеживать все до последнего, тут нужен талант. Тело было иссушено почти до состояния мумии, здесь поработал мастер своего дела. И когда я этого мастера встречу… лучше не думать о том, что я с ним сотворю. Адепты Властелина поняли, что после моего вмешательства сеятеля скверны из франта вновь сделать не получится, и решили утилизировать его с максимальной отдачей. Я его излечил, но тем самым подписал человеку смертный приговор от рук его бывших соратников.

Что отдельно меня бесило, так то, что даже я, прекрасно понимая все механизмы принудительной отдачи энергии в процессе жертвоприношения, не смог бы настолько качественно исполнить этот кульбит, как это было проделано здесь. Мне противостоял крайне опытный противник, сила которого на данный момент явно превосходила мои нехитрые возможности.

Но присутствия скверны я всё равно в упор не чувствовал! И это было необъяснимо. Имеющиеся факты никак не хотели выстраиваться в стройную картину, что заставляло меня жестко нервничать. Похоже, я серьезно опаздываю в развернувшейся партии и не смогу при прямом столкновении противопоставить что-то реально весомое своим противникам. И это я, Щит света, который в прежней жизни вертел их на…

Я поднялся наверх, прошелся по ближайшим комнатам, после чего уселся в гостиной и задумался, отправив Цапа на свободный выгул, авось что ещё интересное увидит.

То, что в поместье недавно кто-то жил, причем не в единственном числе, было очевидно. Куча мелочей, сливающихся в единую картину, вроде отсутствия чехлов на мебели и пыли на ней же, подозрительно чистая кухня, кровати, на которых кто-то совсем недавно лежал. Адепты скверны сложили два и два и поняли, что их убежище перестало быть секретным местом, после чего вымелись отсюда, не забыв прибраться за собой. По крайней мере, ни одной личной вещи, забытой в спешке сборов, я не обнаружил.

Но зачем еретики повесили здесь герб семьи моей первой жены? И почему забрали его со своим отъездом?

Герб… это ведь свидетельство собственника. Этакая метка: здесь моя зона интересов, можете подвинуться. Нечто, что заставляет гордиться одним лишь фактом присутствия на обозначенной территории, и совершенно бесполезная вещь для простых служителей культа. Однако тому, кто какое-то время провел здесь и заправлял всем хозяйством, герб был важен настолько, что его изготовили, прикрепили на ворота, а когда пришло время убираться восвояси, бережно сняли и забрали с собой. Вероятно, чтобы вновь повесить там, где еретики найдут себе новое убежище.

С одной стороны, это отлично. По гербу я их вычислю за милую душу. С другой… при чем здесь, небеса вас задери, семья моей жены? Ни один из её родственников ни на миг не выказывал сочувствия скверне. Я всегда мог положиться на них, как на верных союзников. Поэтому их герб здесь выглядел насмешкой – да что там! – издевательством надо мной.

Но… ведь повесили его здесь не для меня.

Эта мысль отрезвила куда лучше, чем ведро ледяной воды из колодца на голову.

Тот, кто временно оккупировал это брошенное поместье, действовал исходя из своих интересов. Появление щита света – это случайный казус, который тем не менее вызвал организованный побег адептов куда-то еще. Просто такой рабочий момент, который немного спутал им карты, но не настолько, чтобы бездарно слить всю партию. И служители скверны понятия не имеют, кого именно к ним закинули Высшие. На мне ведь не весит ярлык с описанием заслуг из прошлой жизни.

Однако же я их спугнул. И вновь вопрос: как и чем? Все, чем они располагали, так это рассказом франта, как неизвестный пацан, в чьем поместье укрылась оскверненная вещая, дал ему отпор и излечил настолько, что франт больше не мог быть сеятелем. Прибывший на проверку адепт или жрец со мной лично не встречался, просто чудо, что его в процессе погони смог увидеть Цап, который и передал мне мыслеречью картинку с образом этого мужчины.

Вероятно, для них это был первый случай активного противостояния их планам. Пусть так. Но почему они предпочли сбежать? Их много, я один. Ладно, пусть не один, а с вящей, которая совершенно не боец. Я далеко не в полной силе, так что приходи и бери меня голыми руками практически. Да-да, без перчаток, которые, похоже, созданы специально для того, чтобы экранировать эманации скверны от измененных конечностей.

Мне катастрофически не хватало данных. Я чувствовал себя как слепой котенок, ищущий мамкину сиську, но раз за разом натыкающийся на холодную стену. Собственное бессилие выбешивало! Раньше было куда проще: вот силы еретиков, вот люди, которых надо от них защищать, погнали! Я планировал военные операции, полагаясь на донесения разведчиков, шел вперед и истреблял скверну везде, где ее находил. А вот как прикажете действовать сейчас, когда противник предпочел бегство открытому противостоянию?

Честно говоря, я и раньше не понимал, чего добиваются иерархи скверны. Они заманивали в свои сети живых людей, обещая им плюшки, которых никто по итогу не выдавал, хотя желающих их получить дурачков хватало с избытком. Они поднимали из могил мертвых, прицельно охотясь за теми, чьи души не успели уйти в свет, такие призванные ими создания могли прослужить куда дольше обычных скелетов. Тронутые скверной живые и мертвые гибли одинаково, ведь служители бросали свои силы в безнадежные бои, где носители ереси истреблялись нами подчистую. Опять же, никогда я не замечал за скверной привычки хоть как-то грамотно планировать свое наступление. Их девиз – погнали толпой, там разберемся. И массовая гибель их соратников была… словно…

Я встрепенулся, пытаясь поймать хвостик ускользающей мысли.

А ведь верно! Их никогда будто бы не интересовала победа как таковая! Сшибка – вот что было им действительно важно. Поединок, в котором полягут как их силы, так и наши. И в таком разрезе служители скверны выглядели вечными аутсайдерами, поскольку мы всегда одерживали верх в сражениях…

…хотя ведь что-то же они определенно получали от этих бессмысленных на первых взгляд столкновений? Должны были получать?

Мозги кипели от напряжения. Я чувствовал, что нахожусь близко к разгадке, но смысл происходящего все равно ускользал от меня юркой рыбешкой в руках замешкавшегося рыбака.

Раздосадованный, я встал, оперся на лопату и пошел бродить по помещениям, где еще не успел побывать в надежде, что найду хоть какую-то деталь, способную продвинуть меня в понимании стремлений скверны, её глубинных мотивов.

Поместье выглядело запущенным, но не разоренным, словно хозяева его уехали на пару лет за границу, а управляющий наскоро законсервировал здание и больше здесь не появлялся. Узнать бы, кому оно принадлежит. Возможно, тогда я смогу выяснить, почему именно его облюбовали служители скверны. Хотя… это уже не имеет практического смысла, ведь еретики убрались отсюда и вряд ли вернутся. Даже тело иссушенного франта со следами пыток не потрудились прибрать, оставив его в подвале. Что это? Легкомысленность, безалаберность? Или они настолько уверены в себе, что им просто наплевать на подобное свидетельство их преступлений? Но опять же: тогда почему сбежали, раз им некого бояться, кроме слабосильного меня? Ну вот не поверю, что могу сейчас внушить кому-то страх одним своим видом. Я свои текущие возможности оцениваю трезво.

Ладно, задерживаться здесь дальше смысла не имеет. Думаю, Вроцлав подскажет мне имя владельцев этого поместья, не так-то далеко оно находится от моей усадьбы. Больше здесь все равно ловить нечего…

Но только стоило принять это решение, как я почувствовал постороннее присутствие. И нет, к скверне этот человек или это существо не имело ни малейшего отношения. Но тем не менее я весь внутренне подобрался от неприятного ощущения… будто чем-то чужеродным повеяло, изначально противным моей стихии.

Я поудобнее перехватил лопату и осторожно двинулся вперед, вновь запустив поисковую технику. Благодаря ей я знал, что объект моих поисков тоже перемещается по дому и делает это чрезвычайно быстро. Мы словно играли в «поймай меня, если сможешь», но я, раздосадованный предыдущей неудачей, был настроен не уходить из поместья без улова. Тем более меня чрезвычайно интересовало, что же помимо скверны могло вызвать такое возмущение моей родной стихии.

Противник был неуловим. Пока я добирался из правого в левое крыло поместья, он отправился вниз. В подвале не задержался, а я… Мне надоело гоняться не пойми за кем, захотелось покончить с кошками-мышками и поскорей сойтись в открытом бою. Поэтому я, уже не спеша, отправился в центральный холл, где и занял кресло помягче. Мимо меня этот неуловимый призрак не проскользнет, разве что выбьет окно в одной из комнат, чтобы выйти наружу, минуя засаду. Но я это услышу, а благодаря поисковой технике еще и сразу пойму, где именно это произошло, поэтому моментально встану на след. А пока изображаем ловлю на живца. Упитанного такого живца с лопатой, которую я, впрочем, положил на пол, чтобы раньше времени не пугать вероятного противника, а то кто их знает, этих снежинок?..

Приманка сработала. Я не слышал шагов, но знал, что тот, ради кого я все это затеял, приближается. Пять-четыре-три-два-один…

Он появился из правого коридора. Худой высокий парень с длинными прямыми волосами цвета воронова крыла, перехваченными на лбу тонкой узорной лентой, держал в руках черненый деревянный посох с набалдашником, и что-то мне подсказывает, использует его хозяин отнюдь не как опору при ходьбе. Думаю, при случае и огреть им обидчика не преминет.