Текст книги "Щит света (СИ)"

Автор книги: Тин Тиныч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– Договорились! – и мы с сыном шамана стукнулись: он посохом, я древком лопаты.

Когда мы вернулись к усадьбе, яма уже была закопана и даже с горем пополам опять засажена травой. Мужики сидели вокруг и молчали.

– Чего такая тишина-то стоит? – спросил я их.

– Так ваша девка, – кивнул Прохор на Евдокию, – нам заткнуться велела. Иначе, говорит, весь дом перебудим, а там дети спят.

– Это она права, – спохватился я. – Ладно, еще пара приготовлений и поедем отсюда. Кеша, вы тоже через окно выскочили? Я так и понял. Сходи, пожалуйста, закрой его, а то Цапушка волнуется, что ему приходится туда-сюда между нашими комнатами носиться.

«А твое окно закрыть?» – поинтересовался мыслеречью Иннокентий.

«Нет, – ответил я. – Иначе как ты наружу вновь попадешь? Только если через главную дверь. И кто тогда ее закрыть сможет, если все спят? Так что лезь в свою комнату, закрывай там окно, а через окно моей комнаты выйдешь. Если что случится, пока нас не будет, Цап найдет, кого по тревоге разбудить».

Кеша кивнул и ушел, а окружающие, похоже, даже не поняли, что у нас случилась небольшая заминка из-за короткого разговора, который они слышать не могли.

Эх, как же быстро привыкаешь к хорошему!

Еще минут через пять, как и договаривались, Иннокентий вышел с другой стороны дома, и мы отправились в путь. Властелин был столь любезен, что заранее сообщил Прохору и остальным, куда им следует привезти тело, которое они обнаружат под моей усадьбой. Видимо, считал их всех то ли тупыми, то ли забывчивыми. А так вылетит приказ Властелина из одной головушки, другая всем остальным напомнит.

Всех, кроме Прохора, мы отправили пешком по домам с наказом ни на какие сомнительные заработки больше не соглашаться, никуда далеко от домов не ходить, перчаток в дар не принимать и не надевать, и всем своим знакомым о том рассказать. Дескать, ходит неподалеку злой чародей, который Люду украл и мужиков едва насильно своими слугами не сделал. И кабы не чудо, пропали бы все.

Велел молчать им только о том, куда и с каким заданием отправил их Властелин и мое имя не называть. Мне пока лишняя реклама ни к чему. Дескать, шли по ночной дороге, пока их не спасли и перчаток окаянных не лишили, а после этого повернули назад. Кто спас? Да пойди, рассмотри в темноте… Легенда, конечно, слабенькая, на троечку с минусом, но все же лучше хоть какая-то чем никакой вовсе. Напоследок еще разок припугнул полицейскими, дождавшись испуганных кивков в ответ. Ну и посоветовал по возвращении не пить, чтобы близкие не сочли их рассказ белой горячкой, а отнеслись к предостережению серьезно.

Что же до Прохора… я пока решил оставить его при себе, благо что мужик не слишком-то и возражал. Все равно нам был нужен кучер для экипажа, в котором нужно было доставить к месту встречи с Властелином тело Арлатара. Экипаж этот, кстати, Прохор добыл из помойки, когда его за старостью лет и откровенной ветхостью уже собирались пустить на дрова слуги барона Луцкого. Доволок до своего двора, пересобрал, украсил как мог и за отдельную плату выдавал всем желающим прокатиться.

– Свадьбы играют, ко мне идут, – разоткровенничался Прохор. – Навестить кого в городе требуется, тоже ко мне. На бричке-то под пеклом али дождиком никому не нравится в долгую дорогу отправляться. А тут с комфортом, как господа едут. И мне прибавка к финансам изрядная. А то же барон такие копейки платит…

Ладно, после этой истории, коли живы останемся, непременно дам Спиридону наказ, чтобы он поактивнее с арендаторами Луцкого работал, а то вишь ты, мнутся еще чего-то, телятся. Им уже и наделы готовы, земля простаивает, а они все у моря погоды ждут, наивные.

А еще в задуманном мною плане поимки Властелина Прохор должен был сыграть очень важную роль. Я отдельно заверил мужика, что рядом со мной бояться ему нечего и некого, затем еще раз уточнил с Кешей точку встречи, надел пару экспроприированных у мужиков белых перчаток и лег на дно кареты.

– Трогай помалу!

Глава 27

– А вдруг как всё наперекосяк пойдет? И где ж тогда мои косточки лягут? Ой, лихо-лишенько…

Прохор бубнил себе под нос, но мне было прекрасно его слышно. Ладно, если ему так спокойнее, пускай себе. Лишь бы заткнулся, когда на место прибудем.

Чем хороши перчатки от Властелина – они отлично экранируют магические эманации. Я их даже на Кеше проверил, хоть он и противился поначалу: так вот, великолепно работают! Я бы не смог сказать, что он темный маг, даже когда за руку его держал. Он мой свет через перчатки тоже уловить не смог. И что это значит?

Да то, что Властелин не сможет понять, что вместо Арлатара на полу экипажа лежит другое тело, если только он не способен дистанционно чувствовать, мертв человек или нет, ведь в отличие от своего непутевого сына я жив.

Лопату пришлось временно отдать брату с сестрой. Если бы она ехала со мной в экипаже, от перчаток не было бы ни малейшего прока, поскольку от древка светом фонило эге-гей как мощно. Было непривычно вновь осознавать себя безоружным, но моя магия оставалась со мной. Вдобавок сражение с сеятелями вновь принесло мне ощутимую прибавку в мощи, и я не отказался от удовольствия, воспользовавшись свободной минуткой, погонять эфир по энергетическим каналам, отмечая очередной этап их развития. С моими прошлыми и не сравнить, конечно, но лиха беда начало. Там скверну по носу шибанем, тут неприкаянную душу к свету отправим… Курочка по зернышку, как говорится.

Помимо моей излишней для трупа живости хватало и прочих скользких моментов. Я не знал, где сейчас носится душа Арлатара. Не исключено, что она уже в курсе неудачного похищения своего тела, и тогда Властелин может либо дождаться нашего фальшивого катафалка и напасть на меня, что было бы просто замечательно. Либо он может вновь залечь на дно, чего категорически допускать не хотелось. А еще его может насторожить, что вместо четырех сеятелей вернулся только один, и тот какой-то не слишком скверный, хе-хе. Короче, спорных точек хватало, но я не мог упустить этот шанс добраться до Властелина.

Неспешная тряска, помноженная на усталость последних дней, сыграла со мной коварную шутку, и я скатился в уверенную дрему, переходящую в крепкий сон. Мне снилась юная Эндира, качающая в колыбели нашего первенца. Ее счастливые глаза, безотрывно глядящие на сына, такое родное и милое лицо…

Проснулся я резко, на доли секунды забыв, где нахожусь. Экипаж как раз только остановился, и Прохор негромко предупредил:

– Приехали.

Я тут же связался с Кешей, чтобы сообщить эту новость. В ответ услышал, что они прибыли сюда до нас (ну кто бы сомневался в этих быстроногих шаманских детях) и уже нашли подходящее место для наблюдения. Властелина он поблизости не чувствует, да и в целом никого нет.

Я лежал и разве что не молился: ну же, зараза, выползай из своего логова! Тебе такой сюрприз приготовили, от всей души, можно сказать.

Мы простояли без движения минимум пару часов. И ничего! Ни Властелина, ни сеятелей. Ночь потихоньку уступала небосклон раннему утру, но я упрямо продолжал верить в тающий на глазах успех нашего безнадежного мероприятия, попутно находя все новые и новые объяснения происходящему. Просто наш враг очень осторожен. Скорее всего, он тоже сейчас наблюдает за нами. Еще немного понаблюдает и подойдет. Он ведь…

И тут в голове в голове раздалась сначала испуганная мыслеречь Цапа, а еще несколькими мгновениями спустя к суслику присоединился Спиридон.

У нас нежеланные гости!

Я сел и скомандовал Прохору.

– Гони обратно в усадьбу!

После чего попросил Кешу, чтобы поскорее выходили на дорогу. Незачем им второй раз ноги бить, а мне подмога не повредит.

Когда мы подобрали брата с сестрой, Прохор припустил так, что мне показалось, сейчас мы в экипаже крышу своими головами пробьем.

– Я прошлась по округе, – негромко сообщила охотница. – Вокруг того места на пару верст ни одного живого человека не было. Никто и не собирался приходить.

– Жаль, – я стянул перчатки и спрятал в карман. – Получается, Арлатар таки продолжает шпионить за нами. Ничего, скоро лавочка прикроется, полетает душа, да и вернется к телу. А там уж я его расспрошу по всей отцовской строгости.

– Подожди, – тут нас вновь подбросило на кочке, и Лэгэнтэй недовольно скривился, видимо, прикусив кончик языка, после чего продолжил, – давно хотел спросить, а как ты разговариваешь с душами?

– Можно подумать, ты сам такое не проворачиваешь регулярно, – ворчливо отозвался я. – Взять хотя бы твой сегодняшний обряд.

– Э-э, я общаюсь с духами, а не с душами! – наставительно поднял палец Кеша. – Это совсем разное.

– Не путай меня, я уже сам запутался. Тогда кто такие духи?

– Духи – они как боги, только маленькие.

– Объяснил и сразу все понятно стало.

– Хорошо, зайдем с другой стороны, – не стушевался Иннокентий. – Есть мнение, что личности наших предков после смерти продолжают свое существование в эфирном поле, со временем сбиваясь в эгрегоры, и образуют собой коллективный разум, имеющий возможность косвенного взаимодействия с потомками через посредничество шаманов. Каждый дух – это вот такой эгрегор. Или бог, как уж кому удобнее называть. Каждый из них имеет свои желания и стремления, у каждого свои возможности помочь тем, кто их просит об этом. Если к духу давно никто не обращается и не поминает его, он развеивается.

– Брр, какие ты, оказывается, слова мудреные знаешь, – присвистнул я, едва успев перехватить левой рукой край сиденья экипажа, чтобы в очередной раз не стартовать в небеса.

– Тогда возвращаемся к моему вопросу.

– Мне казалось, что ты и так в курсе. Обращаюсь к душе, она отвечает. Обычно интересуюсь, хочет ли душа уйти к свету. Если да, открываю ей проход. Если нет, оставляю её в покое.

– Как ангел, – многозначительно и без тени улыбки протянул Кеша, но мне всё равно отчего-то почудилась в том скрытая насмешка.

Меж тем Прохор лихо подогнал экипаж прямо к самому входу в дом, и наша троица, еле сдерживаясь от стонов и приглушенных ругательств в адрес лихого возницы и разбитой дороги, выбралась наружу, не забыв про оружие. Вокруг все было заполонено подводами, прямо как в вечер моего дня рождения, когда бывшая семейка и их слуги готовились к вынужденному отъезду.

Нас уже встречал взволнованный Спиридон.

– Пойдемте скорее, а то Вроцлав там в одиночку натиск этих вахлаков сдерживает. С самого утречка ведь приперлись, окаянные!

Положа руку на сердце, я чего только за эту безумную скачку не успел себе напридумывать. Даже, что Властелин выманил нас из усадьбы, а сам тем временем решил напасть на наших домашних. Хорошо хоть Кеша так удачно занял меня беседой, удалось устоять перед паникой. Еще по прошлой жизни все знали, что единственное слабое место Щита света – это его домочадцы. Именно поэтому лучше их не трогать, а то ведь озвереет и превратит обидчика в омлет.

Незваные гости числом под дюжину человек, вооруженные ножами и топорами, вольготно расположились в моей гостиной, где вспотевший и уже разве что не заикающийся Вроцлав пытался достучаться сквозь гул недовольных голосов:

– Поймите, решать вопросы такой важности я просто не уполномочен!

– Оно и видно, что упал намоченный, – заржал от своей сомнительной шутки тот, кого я определил за предводителя этого сброда.

– Молчать! – рявкнул я. – Кто вы такие и что здесь забыли?

– Ух ты, гляди! – ощерился предводитель. – Графёнок от нас где-то спрятался и носу не кажет, так вместо него какого-то пацана с огорода выдернули. А с ним и пару пугал оттуда же.

В какой уже раз я пожалел, что в магии света нет атакующих заклинаний против простых людей!

И тут меня аж передернуло от близкого всплеска противоположной стихии, а гомон в комнате разом стих. Я заметил, как вокруг лиц незваных гостей сгустились небольшие облачка тьмы. Ага, запомним на будущее: все тело в темном коконе, считай, покойник. А если частично, то есть варианты.

– С ним чародей, – кто-то сдавленно пискнул.

– Кеша, можешь вывести весь этот сброд на улицу? – осведомился я у соратника, в чьих глазах горела усмешка, не сулившая мерзавцам ничего доброго. – Нечего им в моей гостиной полы топтать, только накануне намыли.

– Вы слышали, что сказал граф? – рявкнул за нашими спинами Савватьевич. – А ну пошли отседова!

Мне показалось, что облачка на мгновение стали еще темнее, после чего раздался топот ног и залетные вымелись прочь. Вроцлав утер пот со лба, а мы дружной компанией проследовали за незваными гостями во двор.

– Говорить буду только с одним из вас! – громко объявил я. – Если кто попробует вмешаться, пострадает. Итак, чем обязан вашему визиту?

Предводитель, которого Кеша аккуратно освободил от персонального облачка, нервно сглотнул и, то и дело осматриваясь на своих застывших спутников, которые, похоже, даже дышали теперь предельно тихо и аккуратно, сообщил:

– Мы от барона Луцкого за ка… карибуцией прибыли, вот!

Мы со Спиридоном недоуменно переглянулись, как заместитель вдруг стукнул себя по лбу.

– За контрибуцией, что ли? – спросил он предводителя.

– Ага, за ней родимой! – закивал мужик, радуясь, что его поняли.

– Не припоминаю, чтобы я находился в состоянии войны с бароном, – я посмотрел на посланника как на вошь, а заодно со значением оперся на лопату так, чтобы все получили возможность рассмотреть её непростое древко и сообразить, что на огород с таким точно не ходят.

– Ну как же! – предводитель осмелел и даже приосанился, не в силах расшифровать простейшие сигналы о том, что его сиволапой команде обломится разве что дырка от бублика. – У нашего досточтимого барона была война с Новаками, которую он блестяще выиграл и возложил на проигравших карибу… контрибуцию, – вспомнил он наконец неподдающееся слово. – Он сообщил герцогу, в какую сумму оценивает свое беспокойство. Новаки предпочли скрыться и не платить, однако всей семьей погибли во время нападения неизвестных. Вы присвоили себе имущество погибших, а следовательно, долг проигравших переходит на вас, и вы обязаны выплатить его нашему барону.

Последнее предложение он произнес чуть ли не скороговоркой и победно посмотрел на меня.

– Милейший, у меня к вам только один вопрос. Вы там со своим бароном, часом, молочка от дурной коровы не пили? Это же в какую больную голову могло прийти так всё вывернуть наизнанку? Я нашел несчастную убитую семью и побеспокоился об их похоронах из чувства милосердия. Ни к каким финансовым последствиям, касающимся третьей стороны, это не привело и не могло привести.

– Вы их наследник, – упрямо склонил голову посланник. – Всем же известно, что вы сынок Матеуша.

Я расхохотался, не в силах дольше сдерживаться.

– Чего смешного-то? – насупился предводитель.

– Похоже, вы кое-что не понимаете. Итак, кто я, по-вашему? – спросил я, глядя на нахала, как на сбежавшего из клиники для страдающих душевными хворями.

– Граф Демьян.

– Уже неплохо. Как у герцога сын графом получился?

– А кто же вас, аристо, разберет? Графы, бароны, герцоги, мне все едино. Мое дело маленькое, контрибуцию с вас получить и барону Луцкому отвезти!

Надо же, с третьего раза не споткнулся, выговорил.

– Ладно, тогда будет задание посложнее. Как меня полностью звать-величать?

– Граф Демьян, – тут посланник на секунду замялся, после чего продолжил. – Демьян Матеушевич Новак.

– Половину слов не угадал, – сообщил я. – Перед тобой граф Демьян Павлович Черкасов, и в моих жилах кровь Новаков не течет.

– Э… как же это? – озадачился посланник, после чего собрался с духом и предпринял последнюю попытку меня продавить. – Но всё равно, барахлишко-то Новаков вы присвоили! А раз так, верните по закону! – он махнул рукой в сторону подвод, и тут до меня наконец-то дошло, по какой причине они здесь стоят.

«Савватьевич, у нас конюшни чищены? А то тут кое-кому нашего добра страсть как хочется». – обратился я мыслеречью к заместителю.

«Организуем в лучшем виде!» – хмыкнул он в ответ и нарочито неторопливо прошелся прямо перед лицом посланника.

– Паковать-то начнете? – занервничал предводитель, когда пауза в нашем разговоре изрядно затянулась. – А то время идет, нам барон наказал пораньше вернуться. Ещё ж это самое, разгружать придется!

Я не стал ничего ему отвечать, отвернулся, прошел несколько шагов и уселся на ступеньки. Посланник было раскрыл рот, как тут же словил обратно темное облачко и заткнулся. Ох, молодец Иннокентий, что я без тебя делал бы!

Спиридон отомстил незваным гостям со знанием дела. Слуги размазали дерьмо тонким слоем по подводам так, что сидеть на них уже не представлялось возможным даже на месте возницы. А уж какой они распространяли запах… Не-не, с горкой накладывать не стали, а то ж конский навоз – ценное удобрение, его беречь надобно! Так что исключительно в плане контрибуции с соседом делимся, хе-хе.

Провожали посланников уже расширенным составом, подошли слуги, с помощью которых Савватьевич устроил каверзу. Если люди барона, с которых Кеша наконец-то убрал облачка тьмы, и помышляли о мести, им пришлось срочно менять планы и подобру-поздорову топать восвояси, держа лошадей за узду. Численный перевес был уже на нашей стороне, а вилы в руках слуг недвусмысленно намекали, что их пустят в ход при первой же попытке потянуться к топорам и ножам.

К тому моменту утро окончательно вступило в свои права, и мы, вдоволь поулюлюкав вслед вонючему обозу, отправились к дому. По пути я поманил с собой Прохора, который так и стоял неприкаянный возле своего экипажа.

– Вот, – представил я его Спиридону. – Прохор, бывший арендатор Луцкого. На все руки мастер. Гляди, какой экипаж собрал. Пристроишь его?

– А поехали! – Савватьевич лихо впрыгнул в экипаж. – Как раз участок себе выберешь по душе, да пообщаемся накоротке.

Прохор растерянно оглянулся на меня, но я подмигнул ему, дав понять, что с меня теперь взятки гладки, пусть дальше сам с моим заместителем договаривается, если не желает за копейки свою продукцию Луцкому отдавать.

Пока Василиса готовила завтрак и накрывала на стол, мы с Кешей дружно решили о нашей неудачной попытке выйти на след Властелина не упоминать. Чего себе зря настроение портить? Тем более у нас и так была отличная тема для разговоров, и даже если душа Арлатара сейчас подслушивала, можно было ни капли не бояться того, что она побежит с докладом к нашему врагу.

– М-да, измельчал что-то Луцкий. В прошлый раз вон какого посланника мне отправил! В красные рейтузы одетого! А это что за комедия? Ушкуйники и то представительнее выглядели бы, чем этот сброд. Как торопились-то в усадьбу! Не поленились ведь на рассвете припереться, будто им припекало.

– А подвод сколько нагнали, – рассмеялась Евдокия. – Видать, на большую контрибуцию рассчитывали!

– Ага, только ни разу ее размер не назвали! – заметил Кеша.

– Зачем называть? Вдруг графенок перепугается и отдаст всё, до чего их загребущие руки дотянутся. Я же такой юный весь из себя, неопытный!

Тут мы с шаманскими детьми заржали в полный голос, так что Вася, проходя мимо с очередными тарелками, наградила нас укоризненным взглядом.

– Демьян, там такое дело, – в гостиной появился озадаченный Вроцлав. – Прибыла делегация от барона Луцкого с целью обсудить вопрос взимания контрибуции!

– Опять? Да вы издеваетесь?! – застонал я, уже не в силах дальше хохотать. – Гони их в шею. И вообще, выходной день, воскресенье на дворе. Я никого не принимаю.

– Это те люди, которые вам войну пытались объявить, – уточнил управляющий. – Ну, помните красные рейтузы?

– Даже так? – я рывком поднялся с места, резко перестав смеяться. – Тогда веди их в кабинет, там и пообщаемся.

Глава 28

– Да где носит этого Демьяна?

– Похоже, он слишком-то к нам торопится.

– Даю вам слово, господа, что еще немного, я найду первого же попавшегося слугу, потребую от него привести сюда графа и выскажу этому несносному мальчишке прямо в лицо всё, что о нем думаю!..

Я счел, что достаточно промариновал посланцев Луцкого, тем более Цап, пробравшись в кабинет через секретный лаз из комнаты Василисы, полностью передал мне их беседу. Надо будет подумать, чем бы побаловать суслика, поскольку его помощь пришлась мне весьма кстати.

Узнав, что он мне больше не нужен, Цапушка тут же покинул кабинет и умчался к своей несравненной кисе. Интересно, у нее котята глазки уже открыли? Как они будут воспринимать свою тощую няньку? Как объект для охоты, или Цап по устоявшейся традиции будет откупаться от них мышами?

Усилием воли выбросив из головы мысли о семейной жизни суслика, я вошел в кабинет.

– Что это? Лопата? – вытаращился на меня мужчинка в красных рейтузах.

– Зачем подтверждать очевидные вещи, – как и в прошлый раз я уселся напротив ходоков, оккупировавших кожаный диван. – Я же не тыкаю в вас пальцем как дикарь и не кричу: ой, у вас пятно на рейтузах!

Посланец тут же скосил глаза вниз. Ага, купился. Это тебе так, мимоходом за все те гадости, что успел обо мне наговорить, пока думал, что я вас не слышу.

– И все-таки, зачем вы принесли сюда лопату? – спросил требовательный тип, который меньше минуты назад грозился мне что-то там высказать.

– Вы когда-нибудь волшебную палочку видели?

– Нет, – опешил собеседник.

– Вот и считайте это волшебной палочкой. Моей персональной волшебной палочкой. Кстати, – обратился я к доселе молчавшему третьему члену делегации. – Так что вам сказал кум? Видите ли, я от природы очень любопытен, мне интересно, как он объяснил, почему от подвод так воняет и откуда они вообще едут. Хотя стоп, – я сделал вид, будто что-то припоминаю. – Полагаю, это же именно вы рассказали ему, что барон Луцкий готовится потребовать с меня контрибуцию? Тогда всё понятно: ваш хитрый родственник вздумал опередить вас. Вывезти добро до вашего появления в моей усадьбе.

Рейтузоносец и требовательный с нехорошим прищуром посмотрели на третьего товарища, который шел пятнами.

– Можете быть спокойны, господа: все несметные богатства по-прежнему при мне. Я сразу удивился, насколько упал уровень представительства посланников барона, поэтому ни на секунду не поверил этим жалким недотепам. Я сказал сам себе: не может такого быть! Они позорят Луцкого! Этого умнейшего и, не побоюсь этого слова, мудрейшего человека! Представляете, они почему-то решили, что за проигрыш Новаков в войне должен заплатить совершенно посторонний человек!

– Хватит ломать комедию! – рявкнули красные рейтузы, на что я совершенно невинным и естественным жестом провел по древку лопаты, и посланник чуть прикрутил свой пыл, сообщив уже вполне нормальным голосом. – Вы не можете являться посторонним человеком, поскольку присвоили себе имущество покойных Новаков, не выплативших барону Луцкому назначенную им контрибуцию в размере четырехсот рублей. И мы предлагаем добровольно передать нам эти средства, после чего претензии в ваш адрес будут сняты. Должен отметить, барон был крайне милосерден, когда назначал размер контрибуции, приняв во внимание бедственное положение семьи, которой он объявил войну.

– Да, неловко как-то вышло на голодранцев нападать. Оружие чистишь, форму наглаживаешь, а сражаться-то и не с кем, – глубокомысленно кивнул я. – И чего затевал такую бессмыслицу, спрашивается? Одни сплошные расходы с этими войнами. Вы так барону и передайте.

Последнюю фразу я произнес с намеком, по очереди посмотрев в глаза каждому из присутствующих в кабинете. Если не дураки и не трусы, то донесут своему начальству, что граф изволит зубы показывать и предупреждает: если через полгода Луцкий не одумается и захочет объявить войну уже Черкасову, сам же и пострадает от своего решения.

– Выплата нам этой суммы – чистая формальность, но эта формальность должна быть исполнена, – подал голос требовательный.

– Почему же этот пустяк, формальность, как вы утверждаете, имеет такое огромное значение? Неужто барон Луцкий, страшно представить, бедствует и остро нуждается в средствах?

– Наш барон не привык отказываться от своего, – пискнул третий, после чего вновь благоразумно заткнулся.

Так бы и сказал, что ваш барон-крохобор за копеечку малую сам удавиться готов и других удавить, иначе бы не жаловались на него арендаторы.

– Минутку, господа. Мне надо подумать!

Я махнул рукой, давая понять, что меня не стоит тревожить расспросами, после чего изобразил жестокие муки выбора на челе, а сам обратился мыслеречью к Спиридону.

«Багаж Новаков рассортировали? Там что-нибудь полезное для нас или слуг есть?»

«В основном ношеные вещи. Люди их брать не захотели, потому как Новаки и семья Бартоша страшной смертью умерли. Посуды немного, с неполный сервиз. Часы герцога. Ну и украшения женские».

«Дорогие?»

«Бижутерия в основном. Золото и те, что с камнями, я отдельно отобрал».

«В сумме много вышло?»

«Если вещи не учитывать, то плюс-минус рублей на триста пятьдесят. Они, похоже, часть успели проесть, пока в Перепелицыно жили, потому что денег при них не обнаружено ни рубля. И скажу тебе честно, если поехать в город, чтобы цацки эти на реализацию подать, больше маяты выйдет, нежели толку, поэтому и не стал тебе про них говорить».

«Тогда поступим так…»

Я быстро рассказал Савватьевичу, что надо сделать, а главное, в какие сроки, после чего вновь обратил внимание на посланников Луцкого, давая понять, что мои тяжкие раздумья подошли к концу.

– Что же, господа, вы меня убедили. Я прикинул все нюансы и счел, что барон Луцкий имеет полное право на контрибуцию.

Кажется, я умудрился ошарашить троицу. Они явно не ожидали, что я сдамся столь легко. Посланники переглянулись и заулыбались.

– Тогда давайте в честь того, что все недоразумения между нами разрешены, побалуем наши рецепторы…

Я добыл из сейфа коньяк и хрусталь, порадовавшись, что вовремя попросил Вроцлава заменить практически опорожненную бутылку на новую. Разлил, пригубил напиток сам, довольно почмокал губами, после чего жестом предложил чокнуться. Мы сдвинули рюмки, посланцы барона отдали должное моему гостеприимству, и мы завели ничего не значащий светский разговор про погоду, назойливых насекомых, новые моды и почему предпочтительнее жить на природе нежели в Смоленске. Я не забывал подливать гостям коньяк, заодно прикидывая, насколько меня еще хватит, и мысленно поторапливал заместителя.

«Готово! – сообщил Спиридон, когда бутылка уже показывала дно, а я был готов выть на Луну. – Я там еще кое-что от себя добавил, будешь доволен».

– Идемте же, господа! Прошу за мной! – я отставил рюмку в сторону и быстрым шагом вышел в коридор, пока никто не успел поинтересоваться, где же я храню наличные средства, если не в сейфе, и зачем нам в таком случае покидать кабинет.

Мы проследовали на выход, и столпились на крыльце. На крыше экипажа, на котором прибыли посланцы барона, красовался намертво привязанный огромнейший узел из нескольких простыней. Его размеры были чудовищны, чуть ли не с сам экипаж, а одна из простынь в мелкий цветочек добавляла особой живописности сей инсталляции.

– Что это? – выдавил из себя мужичок в рейтузах.

– Наследство Новаков! – торжественно заявил я. – Мои люди тщательно собрали все их вещи и драгоценности, чтобы передать барону Луцкому. Они отдельно просили заверить барона, что не пропустили ни единой принадлежащей им мелочи. Луцкий получит всё, что принадлежит ему по праву! Этой мой жест доброй воли. Я передаю вам положенную контрибуцию и тем самым заверяю барона в своем почтении.

Стоящие неподалеку Спиридон и Вроцлав были подчеркнуто невозмутимы, но я-то видел, что у обоих в глазах пляшут бесенята. А еще возле дома почему-то очень сильно пахло парфюмом, но к делу это отношения не имело.

– Позвольте, речь шла о выплате контрибуции, то есть о деньгах, – выдавил из себя требовательный, справившись с шоком.

– Контрибуция возникла вследствие хранения у меня наследства Новаков. Следовательно, само наследство и должно быть отправлено в счет затребованной контрибуции. Умоляю вас, господа, поспешите и заверьте барона, что отныне между нами нет ни единой досадной недосказанности и повода для претензий. Ведь как вам уже наверняка известно, Пятигорье больше не скупает продукцию у арендаторов Луцкого.

С этими словами я аккуратно подтолкнул посланников в спины, вынуждая занять места в экипаже согласно купленным билетам. Провинившийся занял место возницы, а рейтузы и требовательный залезли внутрь. Экипаж еще сильнее просел, его рессоры угрожающе заскрипели. Бедные лошадки, получив охлест вожжами по крупу, героически напряглись и сдвинули эту недвижимость с места, после чего медленно и печально поволокли ее прочь.

– Как думаешь, доедут, или поломаются и им придется все барахло по дороге собирать? – вполголоса поинтересовался я у Вроцлава.

– Если вовремя догадаются выйти из экипажа, то, пожалуй, и довезут все в целости и сохранности, – прикинул управляющий.

– А теперь колись, что ты там еще им положил, – обратился я к Спиридону.

– Да видишь какое дело вышло, – повинился Савватьевич. – Тела Новаков и семьи Бартоша, как водится, омыли и в хорошей одежде хоронили. А ту одежку, в которой они были убиты, сняли и должны были сжечь при первой же возможности, да все так с этими похоронами замотались, что забыли. И у меня тоже из головы вон вылетело проверить. А тут думаю, дай узнаю, что там. Вот и выяснилось, что как лежали окровавленные шмотки в сарае в темном углу, так и лежат. Мы с Вроцлавом не побрезговали, все вперемешку с остальным положили.

– Руки-то хоть помыли?

– Обижаешь! – насупился Спиридон. – Вроцлав еще и лосьон нам принес, полили густо, чтоб уж наверняка любой запах отбить и заразу в дом не принести.

Вот, собственно, и ответ, откуда парфюмом несло.

Из-за двух подряд делегаций от барона, фальшивой и настоящей, никто так и не притронулся к завтраку, что серьезно огорчило Василису. Но идти в гостиную в обществе благоухающих лосьоном заместителя и управляющего было не осмысленно. В четырех стенах этот тяжелый и назойливый запах свел бы меня с ума буквально за несколько минут.

– Можем организовать перекус на свежем воздухе? – осведомился я у Вроцлава.

– Конечно, – кивнул он и отправился отдавать распоряжения.

Мы разместились в уютной беседке позади дома, куда слуги споро принесли все необходимое. Стол накрыли скатертью и уставили яствами, а мест за ним как раз хватило на всю нашу компанию, включая Васю.

– Как же тут здорово! – она вертела головой во все стороны, забывая о еде, которую с любовью приготовила для нас. – Такое место красивое!

– А ты что, раньше здесь не была? – удивилась Евдокия, которая давным-давно успела изучить все окрестности судя по тому, что дичь на кухне не переводилась и всегда была свежайшей.

– Нет, – простодушно призналась Василиса. – Как-то не до этого было.