Текст книги "Eat you alive (СИ)"

Автор книги: StrangerThings7

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

– Прогоняешь, значит, – вздыхает альфа. – Когда уже перестанешь? Когда примешь тот факт, что от меня никуда не деться, да и не особо ты этого хочешь, – Чонгук проводит пальцами по обнаженному животу омеги, царапает ногтями. – Я же знаю, что хочешь.

– Пусти, – скорее просит, чем требует омега.

– Пустил бы, – хмыкает альфа и покрывает короткими поцелуями шею. – Не будь ты таким сладким, таким соблазнительным, таким якобы невинным, но в то же время пропитанным развратом до мозга костей. Ты ведь нарочно так себя ведёшь? Нарочно одним взглядом с ума сводишь? – Чонгук всматривается в глаза Мину, видит в них непонимание, но продолжает давить, пытается разгадать свою самую сложную загадку за эти годы.

– Я не понимаю, о чём ты, – Юнги вновь дёргается, и вновь его впечатывают в стену.

– Перестань убегать, от себя хотя бы, своей сущности. И перестань ломаться, пожалуйста. Это дико вставляет, конечно, – альфа очерчивает большим пальцем подбородок парня. – Мне даже нравится твоя напускная невинность, но терпеть всё сложнее и сложнее. Можно сказать, невыносимо. Хочу увидеть твой разврат, прочувствовать его на себе. Очень хочу. Вот настолько, – Чонгук хватает ладонь всё ещё не до конца понимающего омеги и прикладывает к своему паху. Юнги от неожиданности дёргает руку назад, но альфа сильнее вжимает в себя маленькую ладонь, водит ею по натянувшему грубую ткань члену.

Юнги желание альфы отчётливо чувствует, взгляда от чёрного омута напротив убрать не в силах, ладонь омеги горит словно, волдырями покрывается. Мин ойкает, когда альфа приподняв его за бёдра, заставляет опоясать себя ногами и, продолжая вжимать в стену, впивается в губы поцелуем. Юнги под его напором, как песочный замок, осыпается, по всем фронтам проигрывает, сдаётся – только успевает, что цепляться за шею и за ворот рубашки, лишь бы не соскользнуть, не дать воздуху между просочиться. Чонгук, не прерывая поцелуй, отлепляет омегу от стены и, подойдя к кровати, опускает на неё. Вжимает в белоснежные простыни, продолжает целовать, не даёт тому отдышаться. Поцелуй становится все жёстче и жёстче, Юнги теряется в ощущениях, собраться не может, но всё равно ладонями на грудь альфы давит, требует отстраниться.

– Чонгук, – кое-как вырывается Мин. – Мы в доме твоих родителей, и вообще, я не хочу, не надо…

Чонгук только усмехается, резко поворачивает его лицом вниз, вжимает в подушки и шепчет:

– Хочешь же, притом очень хочешь, дрожишь подо мной, малыш. Пойди уже на поводу своих желаний, – альфа рывком дёргает пижамные штаны омеги вниз и чуть ли не облизывается, поняв, что под ними нет белья. Юнги дергается, пытается до резинки штанов дотянуться и обратно их натянуть, но Чонгук их до конца сдёргивает и отбрасывает в сторону, не позволяет омеге повернуться, вдавливает в постель. Альфа проводит пальцами по позвоночнику вниз, не останавливается и, несмотря на уже сильный протест со стороны омеги, разводит руками половинки, надавливает на колечко мышц. Он еле волка на цепи держит – до боли хочется погрузится, ощутить жар и узость тела под ним.

– Прекрати. Я буду кричать! – уже зло говорит Мин.

– Обещаю, что будешь, – усмехается альфа, лижет лопатки, рёбра пересчитывает. – Ты знаешь, что такое секс с волком? Тебе твой дружок не рассказывал? – спрашивает он.

– Нет, – заливается краской омега.

– Тебе понравится, – кусает мочку уха, оттягивает зубами и продолжает шептать, – Это сцепка, когда я могу кончать и кончать в тебя без последствий, потому что ты человек. Это несколько часов твоя попка, натянутая на мой член, и это, блять, мне уже снится. Поэтому расслабься и наслаждайся.

– Тогда, когда мы поцеловались, ты чуть не превратился, – обрывисто говорит Мин и всё ещё не оставляет попыток перевернуться. – Я боюсь, – Юнги всё-таки удаётся развернуться, он сразу тянется к простыне и пытается накрыться.

– Что я превращусь во время секса? – выгнув бровь, спрашивает Чон, и Юнги угукает. – И что? Ты уже трахался со зверем, чего боишься? – Чонгук понимает, что сморозил глупость, по вмиг побледневшему лицу омеги, по тому, как тот глаза моментально опустил, невидимые барьеры воздвиг. – Не превращусь, – сразу меняет тон на нежный альфа. – Я себя контролирую, – Чонгук притягивает парня к себе и поглаживает его щёку. – Я не хочу, чтобы ты думал, что ты мне интересен только в постели. Ты мне нравишься, Мин Юнги, очень сильно нравишься, и если ты не хочешь – я не буду напирать, хотя признаюсь, с ума по тебе схожу.

От этих слов у Юнги внутри тепло разливается, он каждое запомнит, через всю жизнь пронесёт. Мин не сдерживается, легонько улыбается и, сам обвив руками шею альфы, целует. Сперва робко, осторожно, но у Чонгука терпение и так на грани, чтобы довольствоваться неумелыми и робкими поцелуями – он сразу вовлекает омегу в страстный и мокрый поцелуй, вновь вдавливает в постель и шепчет в губы:

– Разреши мне кое-что сделать. Обещаю, тебе понравится, – Юнги не понимает, что затеял альфа, но больше не дёргается и послушно поворачивается на живот.

Чонгук за бёдра подтягивает омегу к себе, давит на поясницу, заставляя максимально выгнуться. Мин оттопыривает попу и зарывается лицом в подушку, радуясь в душе, что альфа его лица не видит. Чонгук разводит половинки ягодиц, несильно шлёпает, стоит омеге попу опустить, и аккуратно просовывает в него первый палец. Альфа одновременно шепчет нежности, кусает и гладит бока, усыпляет бдительность омеги. Юнги жмурится, когда он просовывает ещё один палец, кусает кончик подушки, терпит. Чонгук долго не церемонится, двигается глубже, добавляет ещё пальцы и находит простату. Юнги скулит в подушку, сам поддаётся назад, насаживается на пальцы, просит не останавливаться. Чонгук подхватывает его под живот, приподнимает – разводит пальцы внутри, гладкие стенки оглаживает, с трудом желание их своим членом заменить подавляет. Слизывает капли пота стекающие по голой спине, покусывает нежную кожу, оставляет отметины. Чонгук уже еле сдерживается – альфа полностью одет, рубашка прилипла к телу от пота, контроль даётся с огромным трудом, но он понимает, что нельзя, что не время. Сегодня главное – это омега, Чонгук свой аппетит позже утолит, по полной отыграется за эту муку.

Юнги мечется по постели, шепчет бессвязные слова, постанывает, и Чону резко хочется увидеть его лицо. Хочется посмотреть на него настоящего. Альфа переворачивает омегу лицом к себе, продолжает трахать его пальцами, отнимает руку Мина с его лица, запрещает прикрываться. Следит за каждой эмоцией, ловит каждый вздох, затыкает особо громкие стоны своими губами.

Когда Чонгук накрывает ладонью его член, Юнги будто током бьёт, он уже ничего не видит, не различает, кусает ребро своей ладони, лишь бы не кричать. Альфа думал, что трахать его будет невероятно, но невероятно – это смотреть на это разгоряченное, взмокшее тело под собой, на эти глаза, покрытые дымкой, на искусанные до крови губы. Чонгук делает ещё пару движений, и Юнги выгнувшись дугой, кончает, испачкав его руку и свой живот. Альфа проводит пальцами по его животу, собирает сперму и размазывает пальцами по губам омеги. Юнги не успевает облизнуться, как Чонгук его целует, вылизывает:

– Ты самый вкусный человек во вселенной, – шепчет он ему губы. – Как бы я тебя не сожрал.

– Надеюсь, ты шутишь, – севшим голосом говорит Мин.

– Я тоже надеюсь, – серьезно говорит альфа и опять нагибается за поцелуем, когда в дверь стучат.

Юнги весь подбирается, в панике дёргается за простыней, но Чонгук шевельнуться не даёт, продолжает вжимать его в постель и говорит «войдите».

– Какого черта?! – Мун влетает в спальню и застывает на пороге.

Юнги от стыда отворачивается к окну и до крови впивается ногтями в руку альфы, мстит за своё положение, свой позор. Чонгук на появление папы только усмехается, пальцами цепляет подбородок Мина и, повернув к себе, демонстративно глубоко целует. Омега больно его кусает и отталкивает, но получает в отместку такой же укус и чуть не плачет от обиды. Чонгук отпускает парня и, встав с постели, поправляет свою рубашку. Юнги, сразу притянув к себе простыню, с головой в неё кутается и сворачивается в комочек. Чонгук выходит в коридор, где его сразу же догоняет Мун.

– Ты с ума сошел? – рычит на Чонгука омега. Альфа нехотя поворачивается к папе и со скукой на лице смотрит на него. – Зачем? Зачем ты это делаешь? Притом здесь, где твой отец, где я, совсем уважение потерял?

– Может, ты не будешь лезть в мою личную жизнь, а пойдёшь своей займёшься, – зло шипит альфа. – Кого я трахаю – моё дело. Если у тебя всё, то я пошёл, меня кое-кто ждёт.

– Ну ты и скотина, – треснуто говорит Мун.

– Я не виноват, но твоя святоша мне не дал. Он всё ещё ломается, а я не удовлетворён, так что прости, но я поеду к тому, кто не заигрывается настолько, – усмехается Чонгук и идёт к лестнице, оставив ошарашенного Муна у двери Юнги.

***

Юнги так и лежит в постели и сгорает от стыда – папа того, кто ему очень нравится, застал их в постели. Что теперь Мун будет о нём думать, за кого принимать. Этот омега так сильно нравился Мину, он бы хотел себе именно такого доброго и отзывчивого папу, но отныне Мун на него, наверное, и смотреть не будет, скорее возненавидит даже.

Утром Юнги на завтрак не спускается, он не уверен, в доме ли Чонгук, и дело не в нём даже – Юнги стыдно видеться с Муном. Поэтому омега выпроваживает зашедшего за ним Чимина обратно в его комнату за вещами и, схватив мобильный, тоже идёт на выход, решая сразу уехать. Но прямо у двери Юнги сталкивается с Муном.

– Простите, доброе утро, простите, – бормочет Мин и не смеет поднять взгляда.

– Не прощу, потому что из моего дома голодными не уходят, – тепло улыбается омега, и только тогда Юнги поднимает глаза.

– Мне правда очень жаль и очень стыдно, – Юнги готов сквозь землю провалиться.

– Тебе не за что извиняться, – мягко говорит Мун. – Ты омега, и ты на него повёлся. С Чонгуком это не сложно, поверь мне. Но можно я дам тебе совет, ты можешь его проигнорировать, но я всё равно это сделаю.

Юнги молча кивает.

– Чонгук, как бы тебе это помягче сказать, – вздыхает Мун. – Он не сможет дать тебе всего того, что ты заслуживаешь. Очень прошу тебя, не влюбляйся, хотя кому я это говорю – ты уже влюблён. Но хотя бы не заходи дальше. Не позволяй ему. Он разобьёт тебе сердце. Он мой сын, и я люблю его, и он сделает какого-то омегу счастливым, но не тебя.

С каждым словом Муна Юнги все больше мрачнеет, чуть за стену не держится, боясь, что не выдержит и не устоит.

– Но он сказал, то есть он… я ведь нравлюсь ему, он сказал мне это, – скорее себе, чем Муну говорит Мин.

– И хотел тебя трахнуть, – горько усмехается Мун. – Чего только альфа не скажет тому, кого хочет в постель затащить.

– Но… мы не переспали, он не настаивал, я нравлюсь ему и так, я ему верю, – дрожащим голосом повторяет Юнги.

– Прости меня, малыш, очень прошу, прости – но, если бы это была правда, то он вчера ночью после тебя не ушёл бы к другому. У меня других вариантов нет, кроме как тебя лицом в эту грязь тыкать, чтобы ты понял, пока не поздно, – сокрушается Мун.

– Я… мне… нам надо идти, – Юнги цепляется пальцами за руку подошедшего Чимина, и последнему буквально приходится волочить того на выход.

***

– Тебя по всем каналам показывают. Тэхён ушел, – Чимин ставит стакан с водой на тумбочку и садится на кровать. – Ты с утра с постели так и не встал, перестань страдать, поднимайся, оденься, сходим потусить.

– Не хочу.

– Ладно, а Куки в чём виноват? Почему он в ссылке? – Пак кивает в сторону Снорлакса, который отброшен на пол и усмехается.

– Это его подарок.

– Юнги, перестань. Не могу видеть тебя таким и не до конца понимаю, что произошло.

– Уйди, пожалуйста. Я хочу побыть один, – просит Мин, и Чимин, вздохнув, встаёт на ноги.

– Я буду печь твой любимый яблочный пирог, может, на запах хоть выйдешь, – Чимин выходит из комнаты и прикрывает за собой дверь.

Юнги больно. Он вроде к боли привык, но эта другая. Эта не та, которой его Хосок награждал, далеко не та. Эта хуже и страшнее. Юнги даже на руки постоянно смотрит, тело осматривает, но никаких нарывов, никаких порезов или синяков. Никаких видимых признаков того, что ему больно. Но почему тогда так выворачивает, что он на стену чуть не лезет. Поскуливает под одеялом, трясётся, всё её источник найти пытается. Продолжает сокрушаться, что ни обезболивающего не принять, ни пластырь не наклеить, ничего не сделать. Она начинается где-то в районе груди, расползается по всему телу, разъедает вены-сосуды, кровь собой заменяет. Её много, и Юнги с ней не справляется.

Мун не лгал бы, ему незачем. Но Юнги в ощущениях путается. Он понимает, что это игра, в глубине души чувствует это с первого дня, но почему тогда она настолько на реальность похожа. Одна часть омеги не верит, не хочет воспринимать слова Муна, всё надеется на то, что Чонгук тогда не врал, и Юнги ему и вправду нравится. А вторая, которая сейчас больше и с каждым часом всё разрастается, которая его болью подпитывается – она настаивает, что он лжёт, что он им пользуется, но для чего, не понятно. Зачем Чонгуку такой фарс, целое представление разыгрывать, неужели всё ради секса? Смешно. Что-то не складывается, что-то он продолжает упускать. Дело не может быть только в сексе. Тогда в чём…

Он сворачивается в клубочек, обнимает подушку, усиленно прогоняет подальше воспоминания их поцелуев, его прикосновений, его голос, и в злости отшвыривает ее в сторону. Подушка ударяется в статуэтки на тумбочке, которые, упав на пол, разбиваются вдребезги.

– Какого чёрта? – в комнату влетает Чимин, на ходу вытирая салфеткой муку с рук.

– Ты чего теперь решил квартиру разнести? – улыбается Пак и, подойдя ближе, опускается на постель.

– Он мне нравится, Чимчим, понимаешь? – Юнги садится на постель, комкает на груди футболку. – Он мне сильно нравится. Он у меня сидит внутри и дышать не даёт. Он в игры со мной играет, а я просто его полюбить хотел. Он же сам первым начал! Сам меня поцеловал, а потом спас… Зачем? – Юнги отчаянно пытается добиться ответов на свои вопросы от друга. – Зачем он это всё делал, если я ему безразличен? Почему другой омега, почему Мун говорит, он может сделать счастливым другого омегу? Почему не меня? Только потому, что я человек? – Юнги больше сдерживаться не в силах, все клапаны срываются, и поток слёз уже не остановить. – Потому что я не смогу ему родить или просто я не достоин. Чего тогда он хочет? Почему не оставит меня в покое? – глотает Мин свои же слёзы

– Тебе надо успокоиться, – у Чимина сердце разрывается, а как помочь другу он не знает. – Попробуй поговорить с ним начистоту.

– Что я ему скажу? – горько улыбается Мин и покрывалом вытирает лицо.

– Спроси у него напрямую о его отношении к тебе. Скажи, что он тебе нравится. Он, кстати, не звонил?

– Нет. Ему этого всего не надо, – Юнги вновь зарывается головой под одеяло. – Я успокоюсь, забуду свой позор. И говорить я с ним не буду. Не хочу больше унижаться, всё и так ясно, как день. Не обязательно, чтобы он открытым текстом сказал, что мои чувства не взаимны. Мне и так тяжело, а вслух этого я не вынесу, – бурчит Мин из-под одеяла и посылает Чимина печь пирог.

Стоит Паку выйти за дверь, как мобильный Юнги разрывает входящий звонок. Мин тянется к телефону и, увидев на экране Jungkook, кладёт телефон рядом с подушкой, не отвечает. Чонгук продолжает звонить подряд, и Юнги понимает, что если не ответит, то альфа может приехать. Юнги его вида не выдержит. Мин долго откашливается, прочищает горло и наконец-то принимает вызов:

– Не думаю, что ты спишь в это время.

Юнги прикрывает веки, пропускает через себя любимый-ненавистный голос, побольше воздуха в легкие набирает.

– Не сплю, – выходит слишком жалко, и Мин чуть себе пощёчину не даёт.

– Хочу с тобой поужинать, решил предупредить, чтобы ты вечером других планов не назначал.

Юнги слышит на фоне сигналы автомобилей, понимает, что альфа за рулём.

– Чего молчишь?

– Я не смогу, – еле выдавливает из себя Мин.

– Почему?

– У меня… – Юнги понимает, что то, что он якобы заболел не вариант, Чонгук приедет и проверит. – Планы. Я в другом месте буду.

– Серьёзно? – Юнги отчётливо слышит издёвку в голосе альфы.

– Я не хочу, – срывается омега.

– Не понял.

– Я не хочу с тобой ужинать.

Тишина. Пауза длится несколько секунд, но для Юнги вечность проходит.

– Почему?

– Потому.

– Очень по-взрослому.

– Мне можно, я не взрослый.

– Я приеду за тобой в восемь, накормлю тебя вкусным ужином, и ты мне расскажешь, чего ты такой обиженный.

– Я не обиженный, я просто не хочу с тобой ужинать. Если это всё, то я хочу поспать.

– В три часа дня?

– Да.

– Послушай, не знаю, на что ты дуешься там, но я скучаю по тебе. Очень. И я хочу тебя увидеть. Очень.

Юнги держится, не поддаётся, даже трубку, пока Чонгук всё это говорит, на расстоянии держит, не позволяет этому вкрадчивому голосу в сознание просочится и с пути свернуть заставить.

– Пока, Чонгук.

– Пока, малыш, – усмехается альфа и отключает связь.

«В игры со мной играешь, опять маску нацепил. С хуя я так долго тебя обхаживать должен. Заебал. Сделаю подарок отцу, вытрахаю из тебя рецепт и вышвырну к чёртовой матери, будешь ломаться перед своим братцем в Дезире. Ужинать он со мной не хочет. Как бы ты сам не стал моим ужином», – думает альфа и паркует панамеру перед офисом.

========== 10. ==========

Комментарий к 10.

Так надо, позже будет яснее, обещаю :)

***

– Надо же, ты даже искупался! Офигеть, – Чимин сидит на подоконнике на кухне и смотрит на вошедшего за яблоком Мина. – Куда ты собрался?

– Хочу выйти, прогуляться, – Юнги откусывает яблоко и прислоняется к холодильнику.

– Хоть что-то хорошее, – улыбается Пак. – Я не думал, что ты в скором времени из комнаты выйдешь, а ты даже на прогулку решился и на страхи забил. Мне пойти с тобой?

– Я понял, что мои страдания никому плохо, кроме меня, не делают, вот и решил перестать подушку мочить. Я сам погуляю, у вас тем более планы с Тэхёном, – Мин идёт к двери.

– Вообще-то, мы всегда рады тебе. Мы собирались с ним пообедать, ты погуляй, но вечером ты с нами идёшь в Beast. Пара вкусных коктейлей никому не помешает, – Чимин спрыгивает с подоконника и возвращается за стол, подкрасить глаза.

– Я не обещаю, посмотрим, – бросает уже с коридора Юнги и выходит за дверь.

За двое суток, что Мин сидит взаперти в своей комнате ему не то, чтобы полегчало, а стало ещё хуже. Всё это время омега провёл, лёжа в постели и борясь с Чонгуком в своей голове. Поняв, что в этой борьбе ему всё равно не выиграть, Юнги решил попробовать перестать думать о Чонгуке, благо альфа после того звонка о себе и не напоминал. Мину и обидно, что тот так легко принял отказ и не настаивал больше на встрече, и хорошо, что не приходится слышать пробирающийся под кожу голос, а главное видеть этот вымораживающий нутро взгляд.

Юнги соврал Чимину – ему страшно вот так ходить по улицам Сохо, он всё ещё дёргается на любой звук, постоянно оборачивается и старается уходить из мест, где большое скопление людей. Хотя людей ли – это ещё вопрос. Единственное, что радует – время дневное, ночью Юнги один вряд ли из дома выйдет.

Купив кофе, Мин присаживается на скамейку в ближайшем парке и наблюдает за играющими невдалеке детьми. Несколько омег сидят на другой скамейке и мило щебечут о чем-то. Когда один из малышей, споткнувшись, падает, пара омег сразу срывается к нему, и Мин понимает, что это родители, выведшие гулять своих чад. От этой картины Мину и тепло, и грустно – у Юнги полноценной семьи никогда не было. Он слишком рано потерял родителей, чтобы прочувствовать на себе тепло и заботу, чтобы понять каково это, когда на твои ранки дуют, кормят тебя супом и спрашивают про успехи в школе. Мин рос сам по себе. Хосок никогда не интересовался ни школой, ни его друзьями, которых по большому счету и не было. Хосоку всегда было плевать на то, чем живёт младший брат, куда он уходит, когда приходит. Так и продолжалось до той роковой ночи, когда он впервые пришёл в спальню омеги. Поведение брата и после этого сильно не изменилось, если не считать, что теперь Юнги начал видеть его почаще и только в горизонтальном положении. Омега очень не хочет думать о Хосоке, вспоминать весь тот ад, в котором жил эти годы, но плохие воспоминания надо ведь заменять хорошими, чтобы они стёрлись, а Юнги их заменять пока нечем. Мин встаёт со скамейки и понуро плетется в сторону дороги.

***

– Объясни мне, не ты ли постарался, что человек от меня сбегает? – Чонгук влетает в спальню родителей и останавливается рядом с приводящим себя в порядок у трюмо папой.

– Во-первых, будь добр и стучись, прежде чем входить в спальню, – холодно говорит ему Мун. – Во-вторых, если это правда, и он тебя избегает, то я этому очень рад.

– Ты кем себя возомнил? – рычит альфа. – Ты думаешь, что если носишь нашу фамилию, то тебе всё можно? Или может, ты думаешь, что тебе в этой жизни отведена роль защитника обиженных? Плюсик на том свете хочешь? Так вот не выйдет, ты все равно в аду сгоришь, нехуй было чужую семью разрушать!

– Чонгук! – омега резко встаёт на ноги. – Я просто очень надеюсь, что у Юнги есть мозги, и он на это, – Мун обводит фигуру сына брезгливым взглядом, – не поведётся!

– Слушай меня внимательно, – Чонгук подходит ближе, нависает над вмиг сжавшимся Муном и чётко выговаривает каждое слово, – узнаю, что ты лезешь в мои планы, говоришь ему что-то лишнее, или вообще, не будешь держать свой язык за зубами, то я тебе ничего не сделаю, но я сделаю так, что даже Тэхён от тебя отвернётся. Ты ведь знаешь, что я могу? – суживает глаза альфа и ядовито ухмыляется.

– Ты отвратительно себя ведёшь, – дрожащим от нервов голосом говорит омега. – Но знаешь, что меня успокаивает? Ты разобьёшь этого мальчика, и вполне возможно, что он не оправится, но ты сам тоже будешь уничтожен. Припомни мои слова, ты будешь ползать по этому полу и молить меня облегчить твою боль, но я этого сделать не смогу, даже если захочу. А теперь пошел вон из моей комнаты, – срывается на крик Мун. Чонгук обводит омегу презрительным взглядом и, усмехнувшись, идёт к двери.

***

Юнги сам не знает, как так получилось, но кажется, ноги сами привели его к фонтану, который ему показал Чонгук. Из-за того, что еще день – подсветка и музыка не включены, но Мин всё равно садится на ту же скамейку, на которой сидел с альфой, и любуется разлетающимися по сторонам брызгами воды. Омегу от созерцания отвлекает звонок мобильного, и стоит достать его из кармана, как сердце пропускает удар. Юнги не маленький уже, и пора нести ответственность за свои поступки и перестать бежать от своих страхов и проблем, именно поэтому он разблокировывает телефон и подносит к уху.

– Где ты? – Юнги прикрывает веки, старается не вздрагивать от каждого слова.

– Я не дома.

– Я это понял, потому что стою перед вашей дверью. Я звонил Тэхёну, он сказал, что ты не с ними. Так где ты?

Чёрт, Чонгук совсем рядом, Юнги даже по сторонам испуганно оглядывается, а потом, встав со скамейки, для страховки идёт за огромный куст и садится прямо на траву.

– Гуляю.

– Где? Я подъеду.

– Далеко.

– Ты же трусишка, – усмехается альфа. – Куда ты мог уйти так далеко и один?

– Чего ты хотел? – меняет тему омега.

– Увидеть тебя.

– Зачем?

– Соскучился.

– Чонгук, пожалуйста…

– Пожалуйста, что? – Мин через трубку чувствует, как злится альфа, его тон вмиг становится ледяным, и даже при плюс двадцати омега ёжится. – Не звони мне? Не ищи меня? Пожалуйста, что? Почему ты прячешься от меня? Что за кошки-мышки?!

– Я не прячусь, я просто не понимаю, зачем нам видеться.

– Солнце, – вздыхает альфа. – Что с тобой случилось? У нас же всё было хорошо.

– Я тебе не солнце! – бесится Мин. – У меня лично всё хорошо, а видеться с тобой я смысла не вижу. Я тебе за всё благодарен и твою доброту не забуду. Просто перестань меня искать.

– Не могу, – тихо говорит альфа, и Юнги слышит звук захлопнувшейся дверцы автомобиля. – Я всё время думаю о тебе. Я и вправду очень скучаю.

– Мне надо идти.

– Юнги…

Омега сбрасывает звонок, подтягивает к груди колени и, уткнувшись в них лицом, пытается успокоить рвущееся наружу сердце. Мин только даёт себе установку, обещает быть сильным и не реагировать на альфу, как один его звонок, и вся решимость и настрой летят к чертям. Юнги снова хочется выключить везде свет, свернуться в клубочек под одеялом и лежать, усиленно притворяясь, что все, что вокруг – его не касается. Мин поднимается на ноги и медленно идёт к дому. Убедившись, что машины альфы перед зданием нет, Юнги бежит в подъезд. Мину кажется, что если он увидит Чонгука, то не выдержит, вмиг осыпется ему под ноги. Поэтому альфу надо игнорировать, от него надо прятаться.

***

– Как это мило, как романтично! – Чонгук отодвигает стул и садится напротив обедающих Тэхёна и Чимина. Омега сразу откладывает вилку и утыкается взглядом в салфетку на коленях.

– Было, пока ты не объявился, – недружелюбно говорит Тэхён.

– Солнце, – обращается Чонгук к омеге. – Сходи, припудри носик, – альфа подмигивает Чимину, и тот, встав на ноги, идёт в сторону уборной.

– Зачем пришёл? – Тэхён отпивает воды и пристально смотрит на брата.

– Хочу, чтобы ты узнал у этого блондинчика, что за хуйня творится с его дружком. Он странно себя ведёт и ломает все мои планы, – Чонгук просит пепельницу у официанта.

– Здесь нельзя курить, – извиняющимся тоном говорит ему невысокий омега.

– Серьёзно? – Чонгук пристально смотрит на паренька. – Да ты человек, – резко восклицает альфа. – Поэтому видать и туповат.

От последних слов альфы слёзы наполняют глаза паренька, он шмыгает носом, снова повторяет «извините» и пятится назад.

– Чонгук, – устало вздыхает Тэхён. К столику подбегает администратор и моментально высылает официанта на кухню, долго просит прощения у Чона и лично подаёт ему пепельницу.

– От людей одни проблемы, – усмехается Чонгук. – Так вот, этот омега, он меня заебал. Выведи его куда-нибудь и маякни, очень хочу с этим сучёнышом поговорить и поиграть, а ходить вокруг их квартиры, как какой-то пацан я не буду.

– И я не буду, – спокойно говорит Тэхён.

– Не понял.

– Я не буду помогать тебе. Не подам его тебе на блюдечке. Потому что я знаю, что вы с отцом замышляете.

– Ты всё-таки сын своего папы, такой же ничего не смыслящий, верный своим глупым идеалам и никчёмный, – зло говорит старший. – Как же больно вам будет падать.

– Я не мразь. Юнги – хороший парень и заслуживает хорошего отношения.

– Значит, я мразь? – приподнимает брови Чон. – Потому что пытаюсь наш род уберечь, хочу лишить того сукиного сына мощного оружия, обеспечить тебе и твоим детям безопасное будущее!

– Ты эгоистичный, ослепленный властью и ненавистью волк. Детей у меня не будет, а свою безопасность и безопасность Чимина я как-нибудь обеспечу.

Чонгук долго и громко смеётся, а потом резко умолкает и следит за идущим к ним Чимином.

– Это, – указывает взглядом на омегу альфа, – нашу фамилию носить не будет. И лучше тебе быть на моей стороне, чем против, – Чонгук тушит сигарету и встаёт на ноги. – Приятного аппетита, – бросает альфа и, повернувшись, идет к выходу.

– Чего он хотел? – спрашивает Пак и опускается на стул.

– Ничего. Выбирай десерт, – Тэхён откидывается на спинку стула и задумывается.

***

– Если у вас нет планов на вечер, предлагаю вспомнить, что мы крепкая и дружная семья, и сыграть в бильярд, – Дживон обходит стол в своём кабинете и опускается в кресло. Чонгук стоит перед баром, думая, что бы себе налить, а Тэхён сидит на диване и листает журнал.

– Я свободен, – говорит старший и, наконец-то, выбирает бутылку.

– Я нет, – Тэхён отбрасывает журнал в сторону и тянется к следующему.

– Ну, так может освободишь вечерок? – предлагает отец.

– Не могу, у меня свидание.

– Сынок, – обращается к нему Дживон. – Кончай тратить на него время и деньги, начни уже встречаться с кем-то, кто тебе ровня, я даже знаю, как минимум, троих таких омег, любой из которых мог бы быть достойной парой тебе.

– Интересно, – усмехается Чонгук и, налив себе выпить, проходит к дивану. – Расскажи-ка, послушаю.

– Мне неинтересно, – бурчит Тэхён и изображает заинтересованность статьёй в журнале.

– Люсьен, – начинает Дживон. – Его отец возглавляет силовиков у нас. Умный, образованный омега из хорошей семьи.

– И пиздецки страшный, – смеётся Чонгук.

– Очень даже симпатичный, – пытается переубедить сына альфа.

– То, что у тебя нет вкуса, мы уже поняли, – говорит ему Чонгук, и в него прилетает журнал от брата.

– Ой, прям этот человечишка, по которому Тэхён грезит, очень красивый? – возмущается Дживон.

– Вообще-то, он очень даже красивый, – кривит губы в улыбке Чонгук и получает испепеляющий взгляд от брата.

– Я в этой комнате, – Тэхён резко встаёт на ноги и зло смотрит на отца и брата.

– Хорошо, может, Сынхён тогда? – игнорирует протест сына Дживон. – Он из богатой и, главное, уважаемой семьи, и он-то уж точно красивый!

– Не подходит, – обрубает Чонгук. – Я его трахал.

– Может тогда…

– Отец! – восклицает Тэхён. – Прекрати этот цирк! Мне не нужен никакой омега, потому что у меня уже есть любимый! Неужели так сложно это понять?

– Это тебе сложно понять, что ту омегу у тебя никто и не отбирает, но выбери уже себе супруга! – кричит на сына альфа.

– Что вы за оборотни такие? Я или женюсь на Чимине, или ни на ком не женюсь.

– Женишься, и не на Чимине, – Дживон обходит стол и подходит к сыну. – Я пока мягко с тобой разговариваю, но до конца месяца ты должен выбрать себе пару. Я не говорю, что мы сразу сыграем свадьбу, но мне нельзя терять уважение волков. То, почему Чонгук сейчас мотается с человеком – это ради дела, и когда правда всплывёт, уважение к Чонгуку только взлетит, а то, что ты с человеком шатаешься, ни в какие рамки не лезет! Поэтому не вынуждай меня идти на жёсткие меры, и давай придём к компромиссу. Я оставляю тебе Чимина, не высылаю его обратно в Дезир, хотя он тут по большому счёту не нужен, и пользы от него никакой, а ты взамен находишь достойную пару и радуешь отца внуками. Иначе твой Чимин вернётся к своему альфе – это положено по нашим законам, именно так я и должен был поступить пару месяцев назад, но я этого не сделал, а теперь я могу исправить свою ошибку.

– Ты меня шантажируешь, – надломлено говорит Тэхён. – Ты мой отец, и ты предлагаешь мне выбор, где по сути нет выбора? Ты о его чувствах подумал? Ты вообще о чём-то, кроме укрепления своей власти, думаешь?

– Сынок, ты слишком молод и многого не понимаешь. Но придёт время, ты меня ещё и поблагодаришь за это, потому что семья это святое. Ты заслужил полноценную семью, и создать ты её можешь только с оборотнем. А твой человек, он не должен грустить – он останется в Сохо. Пока он тебе интересен, ты будешь с ним рядом, купишь ему квартирку, будешь делать подарки, обязательно штамп в паспорте с ним иметь?