Текст книги "Eat you alive (СИ)"

Автор книги: StrangerThings7

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

– Кто на нём вообще женится после того, что Джин с его лицом сделал? – не сдерживается Тэхён.

– Я, наоборот, ему его подправил, – улыбается Джин.

– Любимый, ты ему его на куски разорвал, – смеётся Намджун.

– Правильно сделал, – огрызается омега.

– Я видел его пару дней назад, он, кажется, пластику сделал, – говорит Чимин. – Я его с трудом узнал.

– Мы не пойдём на его свадьбу, – зло говорит Чонгук. – Ещё и наглости хватило.

– Я уже ему ответил, не беспокойся, – усмехается Дживон.

Намджун и Джин несмотря на уговоры Чонгука остаться на ночь у них покидают особняк к полуночи.

– Я не могу оставить Итон на ночь без хозяина, – улыбается альфе Намджун и идёт к мустангу.

– Чудесный был вечер, – Джин откидывается на спинку сиденья автомобиля и машет Юнги, пока Намджун выруливает со двора.

– Ночь будет ещё лучше, – подмигивает омеге альфа, и стоит выехать за ворота, как давит на педаль газа.

– Так ты поэтому не захотел здесь остаться? – смеётся Джин.

– Это же не я такой шумный во время секса, – пожимает плечами Ким.

– Тебе грозит остаться без него, – хмыкает Джин и поворачивается к окну.

– Перестань, волчара, – Намджун притягивает омегу к себе и кладёт его голову на плечо. – Не наказывай меня так.

– Я тут подумал, – начинает Джин и делает паузу, словно подбирает правильные слова. – Ты так любишь играть с малышами, и вообще, возишься с ними. Ты подарок выбирал два часа для Даниэля, и я подумал… – Джин снова осекается. – Если ты хочешь, то мы тоже можем завести малыша. Обратимся в приюты…

– Нет, – Намджун резко тормозит автомобиль на обочине и смотрит на омегу. – Я не хочу малыша, потому что у меня уже есть дерзкий, вечно недовольный, мстительный и не дающий мне спать по ночам малыш, и он сейчас сидит передо мной. Мне других малышей не нужно. А ещё у меня есть Даниэль и Самюэль – они нам как свои.

– Намджун…

– Мы изначально решили этот вопрос, я знаю, что ты не хочешь детей, и я их никогда не хотел. Больше мы на эту тему говорить не будем, или моего малыша придётся отшлёпать, – строго говорит Ким.

– Твой малыш совсем не против, – подмигивает ему омега, и Намджун снова давит на газ.

***

– Тэхён, у тебя завтра работа, ложись уже, – сонно говорит ворочающийся по постели Чимин. Альфа сидит со спящим Самюэлем на руках в кресле.

– Если я встану, он проснётся, – вполголоса говорит Тэхён.

– Ну, а кто тебя просил лезть к нему целоваться, что он проснулся, и ты заново стал его укладывать, – Пак присаживается на постели и с улыбкой смотрит на мужа.

– Я забыл пожелать ему спокойной ночи, – тихо говорит Тэхён и начинает медленно подниматься с кресла. Альфа аккуратно кладёт ребёнка в кроватку и, убедившись, что он крепко спит, начинает раздеваться.

– Одного уложили, теперь надо уложить второго, – Тэхён хватает пытающегося увернуться Чимина и притягивает к себе.

– Я устал, я хочу спать, – бурчит Пак, но открывает свою шею для поцелуев.

– Я тебя предупреждал, что нефиг такие обтягивающие брюки носить, у меня весь вечер стоял, – шепчет альфа ему в ухо и легонько кусает мочку.

– Мы разбудим ребёнка, – замирает Чимин и прислушивается к звукам из кроватки.

– Тебе, любовь моя, придётся быть тихим, – ухмыляется альфа и накрывает лицо омеги подушкой. Чимин легонько бьёт коленом в пах парня, и пока он матерится сквозь зубы, переворачивается и садится сверху.

– Я же пошутил, – недовольно бурчит Тэхён и сразу обхватывает ладонями бёдра омеги. – Хотя мне нравится, когда ты сверху, – добавляет он и просовывает руки под боксеры Пака.

***

– Папа хочет забрать Даниэля к себе, – Чонгук заходит в спальню, где под одеялом уже лежит Юнги. – Какого чёрта? – альфа поднимает с пола Куки и подходит к кроватке, в которой, обняв свою новую игрушку, спит Даниэль.

– Не злись, пожалуйста, – тихо просит его Мин.

– Ну что, можно его забрать? – в комнату заходит Мун и ожидающе смотрит на альфу.

– Можно, конечно, – Чонгук аккуратно поднимает спящего ребёнка и передаёт Муну. – Он сегодня столько носился, что его даже взрыв не разбудит, – улыбается альфа.

– Мы хотели и Сэмми забрать с нами поспать, но твой брат не отдал, – жалуется Мун. – Это пока он маленький, скоро сам просить будет его забирать, – смеётся омега и, пожелав спокойной ночи, выходит из спальни.

– Ты впервые назвал его папой, – Юнги присаживается на постели и следит за стаскивающим с себя рубашку альфой.

– Я даже не заметил, – пожимает плечами Чон и, схватив омегу за щиколотку, притягивает к изножью. – Обожаю твою привычку спать голым, – хрипло шепчет Чонгук и тянется к голым плечам парня.

– Раз уж наш сын отказался от Куки в пользу своей новой игрушки от своего долбанного альфы, – кривит губы альфа, – то Куки возвращается в твою постель и охраняет тебя в моё отсутствие, то есть охраняет эту попку от посягательств.

– Поверь мне, никто на неё не посягает, – улыбается Юнги и встаёт на колени на кровати, чтобы дотянуться до губ альфы.

– Пусть только попробует, – Чонгук поглаживает бледные скулы, опускается к линии подбородка и оставляет невесомый поцелуй на губах.

– Я очень сильно по тебе скучаю, – омега проводит ладонями по обнажённой груди альфы, очерчивает пальцами голову волка, выбитую слева, спускается ниже, обводит вытатуированное прямо под сердцем, там где заканчивает волчий оскал – Yoongi Daniel – и касается губами надписи.

– У нашей с тобой любви срока годности нет, – Чонгук заправляет за уши омеги выбившуюся прядку. – Я всё думал, что уже столько вместе живём, даже ребёнка завели, что должно бы остыть, должно бы отойти на второй план, этот срок истечь должен, но нет, малыш, у нашей любви нет этого долбанного срока. Я влюбляюсь в тебя каждый день по новой.

– А ты разлюбить меня хочешь? – притворно дуется омега и начинает расстёгивать ремень на брюках альфы.

– Даже если захочу, не смогу, – усмехается Чонгук и следит за руками омеги, который, расстегнув брюки альфы, за них же притягивает того ближе и впивается голодным поцелуем в губы.

13 лет спустя. Сохо.

– Короче я задуваю свечки, мы хлопаем в ладошки и бежим в Scorpio, – Даниэль густо красит ресницы и помогает Самюэлю застегнуть чокер на шее.

– Я уже всё забронировал, всё решил. Когда мы объявим, что устали и идём спать, дядя Джин начнёт отвлекать родителей, и мы через чёрный ход свалим в клуб, – продолжает омега.

– Я так и знал! Вы идёте в клуб! – в комнату влетает всё это время подслушивающий за дверью десятилетний братик-альфа Даниэля Сону.

– Ну вот, стукач прибыл, – обречённо вздыхает Даниэль.

– Новая приставка, и я могила, – Сону приземляется на постель брата и подмигивает Самуэлю.

– Не дорос ещё флиртовать, – фыркает Сэмми и демонстративно отворачивается.

– Я вырасту и всё равно женюсь на тебе, – задрав подбородок, заявляет Сону и обижается на смеющегося над ним брата. Самуэль только фыркает и игнорирует выпады альфы в свою сторону.

Даниэль обещает брату приставку и, нацепив поверх полупрозрачной блузки худи с ушками, спускается вниз к родителям и их гостям.

– Поменьше накраситься нельзя было? – зло выговаривает сыну Юнги. – Ты в цирке выступать собрался?

– Оставь его, день рождения же, – Дживон легонько целует внука в лоб и зовёт всех за стол.

– Пап, можно я сегодня останусь у Даниэля, – начинает просить Чимина Самюэль.

– Ты и так торчишь тут с утра до вечера, дай Даниэлю отдохнуть от себя, – отмахивается от сына Пак.

– Я попрошу тогда отца, – дуется Сэмми и идёт к Тэхёну с тем же вопросом. Стоит омеге улыбнуться отцу, как тот сразу же соглашается.

– А Чон Чонгук бы мне не разрешил, – фыркает Даниэль, прекрасно зная, что тот его слышит. – Он любит меня мучить

– Это твой отец вообще-то! – ругает сына Юнги.

– Когда я на него зол – он Чон Чонгук, – хихикает Даниэль, и стоит сидящему на диване отцу похлопать по своему бедру, как идёт к нему и опускается на его колени.

– То, что я не разрешаю тебе шататься по ночам со своими дружками по разным злачным местам, не значит, что я люблю тебя мучить, – мягко говорит Чонгук и поглаживает сына по волосам. – Я просто очень сильно люблю тебя и боюсь потерять. Тебе сегодня шестнадцать только, ты ещё ребёнок и многого не понимаешь, но поверь мне, когда ты станешь родителем, ты сам всё поймёшь.

– Я всё равно не буду таким строгим, как ты, – бурчит омега и кладёт голову на грудь отца.

В первом часу ночи омеги демонстративно зевают и, подмигнув Джину, который уже сам почти спит на коленях своего альфы, идут наверх, якобы спать.

***

Стоит омегам расплатиться с таксистом, как Даниэль, выбежав из машины, запрыгивает в объятия своего альфы, с которым встречается всего лишь третий месяц. Парни, смеясь, идут к входу, вот только резко выросший перед ними громила преграждает Даниэлю и Самюэлю путь.

– Вам внутрь нельзя, – объявляет охранник.

– Не понял, – моментально взрывается Даниэль. – Почему это?

– Вам обоим нет восемнадцати.

– Серьёзно? – кричит омега и отмахивается от своего парня, пытающегося его успокоить. – До этого ты меня спокойно пускал! Мой отец постарался? Говори, ты, горилла, тебе Чон Чонгук звонил?

Охранник только качает головой и зовёт омегу-администратора, чтобы хотя бы тот попробовал объяснить отпрыску главы стаи, что ему в клуб нельзя.

– Простите, господин Чон, но мы не можем вас впустить, – учтиво говорит красивый омега.

– Слушай сюда, перигидрольная крыса, – кричит Даниэль. – У меня сегодня день рождения! – машет руками омега, не обращая внимания на резко умолкнувших позади парней. – Или вы впустите меня, или я клянусь, что в этот клуб никто больше никогда не придёт!

– Даниэль, – слышит за спиной омега и моментально умолкает.

Он этот голос уже слышал, точно слышал – он в памяти отложился, под слоем сотни других голосов, наложенных друг на друга остался. Даниэль его знает, из миллиона отличит. Омега медленно поворачивается на голос и запрещает себе дышать. Потому что дышать невозможно – будто Даниэлю все эти годы под кожи мины зарывали, а незнакомец одним голосом по одной на них нажимает, взрывы внутри парня устраивает. А его запах… Даниэль с этим запахом засыпает, а сейчас комьями воздух глотает, верить отказывается. Этот альфа с красными волосами – вирус смертельный, у него глаза, как самый чёрный космос, затягивают, к себе подзывают, он моргает и омега красный блеск на дне зрачков ловит – сердце удар пропускает. Даниэль не верит в легенды и мифы, но в том, что этот альфа убивал – не сомневается. В том, что на дне этого кроваво-красного озера он видит распятого себя – тоже. Но папа учил Даниэля смелости, так что он поправляет пальцами белоснежные пряди и делает шаг к мужчине.

– Мы знакомы? Откуда моё имя знаешь?

– Не знакомы, и именно поэтому стоило бы быть учтивым, – по мере того, как альфа говорит, Даниэль себя в единое целое собирает, и похуй, что где-то под рёбрами невидимые руки электрошоком шмаляют – этот альфа его одними словами в пепел превращает.

Есть в нём что-то страшное, что-то, от чего сбежать и спрятаться хочется, но это что-то и манит дико, завлекает. Даниэль будто на краю пропасти стоит, но при этом сам шаг в неё сделать готов, от одного бархатного голоса в плен сдаётся. У альфы на дне зрачков кровавое озеро поблёскивает, а омега плечи распрямляет, подбородок задирает. Даниэль – не из робкого десятка, самому Чон Чонгуку ответить может, когда надо, но перед этим он будто на тонком льду стоит – одно движение – тот треснет, и Даниэль в ледяную воду провалится. Надо бы над каждым словом думать, каждое движение отточить, но по факту, в голове торнадо, а на легких его запах оседает, волю ломает.

– Тебя мой отец послал? Я не уйду, я попаду в этот клуб, – Даниэль знает, что глупость сморозил: эти машины он видит впервые, этих людей-нелюдей тоже, походу, тут даже оборотней нет, этот альфа не здешний.

– Ты слишком маленький по клубам шастать, – говорит альфа и пальцем подманивает омегу к себе.

– Ты совсем ахуел? – негодует Даниэль. – Кем ты себя возомнил, я тебе, что, пёс дворовый?! Ты вообще знаешь, кто я такой?

– Знаю, – кривит губы в полуулыбке альфа. – Ты мой омега, и ты очень плохо себя ведёшь.

– Да иди ты нахуй, – отмахивается Даниэль и зовёт своего альфу с требованием увезти его в другой клуб. Но альфа даже рта раскрыть не успевает, как к клубу подъезжают автомобили семьи Чон, и Даниэль, прикрыв лицо руками, садится на тротуар.

– А ты быстро, – поворачивается Хосок к идущему к нему быстрыми шагами Чонгуку.

– Мне доложили, что у нас гости из Ориона, я так и понял, что это ты, – зло говорит альфа и поворачивается к Даниэлю, – Иди в машину, немедленно, и брата прихвати.

– Плохо за моим омегой приглядываешь, чувствую, мне его заново воспитывать придётся, но мне это даже нравится, – усмехается полукровка и голодным взглядом окидывает хрупкую фигурку, вставшего на ноги омеги.

– Убирайся из Бетельгейза, – рычит Чонгук.

– Обязательно, – разминает пальцы альфа. – Только со своим омегой.

– Да что ты несёшь? – останавливается напротив альфы негодующий Даниэль. – Я не твой омега!

– Серьёзно? – Хосок резко двигается вперёд и, притянув к себе парня, мажет по его губам своими.

Даниэль на ногах стоять остаётся только потому, что его на себя дёргает отец и толкает в руки Люка. Потом Чонгук поворачивается к Хосоку и, вскинув кулак, бьёт того в челюсть. Хоуп взмахом руки запрещает охране нападать и утирает кровь с разбитой губы.

– Он мой, Чонгук, – рычит полукровка. – Смирись уже.

– Да пошёл ты, у меня уже есть альфа, – кричит полукровке Даниэль, пока Люк пытается оттащить его альф.

– Я шестнадцать лет тебя ждал, представляешь, какое у меня терпение? – спокойно говорит Хосок. – Любишь играть? Я с тобой поиграю. А твоему альфе я ногу сломаю. Я любому сукиному сыну в этом городе ногу сломаю, кто к тебе ближе, чем на пятьдесят метров подойдёт. Давай начнём игру, – альфа умолкает, смотрит прямо в глаза, и Даниэлю приходится прикрыть веки.

На секунду кажется, что этот альфа в самую душу лезет, что через глаза насквозь омегу видит. «Давай», – так и хочется сказать этому мужчине, но Даниэль уже знает, что он проигравший. В голове вой сирен, гул голосов и вывеска «беги», вот только под грудиной где-то слева жжётся, медленно так и пока ещё совсем блекло «останься» выводится.

Даниэль шумно сглатывает, смаргивает это кровавое марево перед глазами, обжигает лёгкие чужим-родным запахом и что есть силы бежит к машине отца, не оглядывается, и пусть, от себя не убежишь. Омега просит добавить звук к играющей по радио Nancy Sinatra – Bang Bang и, прикрыв веки, пытается отогнать заполняющие голову мысли о странном альфе. Хотя, кажется, там отныне, кроме мыслей о нём, ничего и не будет.

– Не добро пожаловать, – цедит сквозь зубы Чонгук полукровке. – Просто так ты его не получишь.

– Я не хочу воевать, я не хочу крови, – обращается Хосок к Чону. – Но за тринадцать лет ничего не изменилось – я сказал ещё тогда, что готов умереть за него, так вот готов и сейчас. А вы согласились, что выбирать будет он, так что дайте мне время, а ему выбор, – усмехается полукровка и поправляет полы пиджака. – Передавай привет моему братцу, может, зайду на кофе, – бросает Хосок побагровевшему от ярости альфе и идёт к ожидающему его мерседесу.