Текст книги "Eat you alive (СИ)"

Автор книги: StrangerThings7

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

– Я думал, у вас две спальни, – цедит сквозь зубы альфа.

– Я думал, ты за справедливость, – парирует Юнги.

– Я пришёл извиниться за поведение Рена.

– Его поведение меня не задело.

– И за своё поведение.

– Он же твой омега, ты его защитил, всё нормально, – Юнги подтягивает колени к груди и обхватывает их руками.

– Он не мой омега. Мы встречались раньше. Не хочу, чтобы это недоразумение повлияло на наши отношения.

– А у нас есть отношения?

– Я бы хотел, чтобы они были, – Чонгук протягивает руку и касается губ парня. – Больно?

– Нет.

– Завтра заберу тебя поужинать. Обещаю искупить свою вину.

– Я подумаю, хочу ли с тобой ужинать.

– Подумай, – усмехается Чонгук и встаёт на ноги. – А теперь спи. Это твоя спальня?

– Нет.

– Будь добр, спи в своей спальне.

– Мне здесь нравится.

– А мне нет. Особенно следы зубов твоего друга, – Чонгук резко нагибается и поднимает ошарашенного омегу на руки.

– Эй! Ты чего? – барахтается в его руках Юнги, пока тот несёт его к его комнате. – Отпусти меня!

Чонгук толкает дверь и, войдя в спальню Мина, бросает его на кровать.

– Спи здесь.

– Не тебе решать, где я сплю, – бесится омега.

– Мне решать, – ледяным тоном говорит Чонгук.

– Ревнуешь? – тянет Мин.

– Понять хочу, во что вы играете, – Чонгук подходит к изножью и усмехается на то, как отползает к спинке кровати омега.

– Мы не играем.

Чонгук нагибается, ловит Юнги за щиколотку и рывком тянет к себе, придавливает своим весом к постели, ловит его руки и сжимает в своей ладони. Нависает сверху, смотрит прямо в глаза, замечает, как медленно, но верно, испаряется вся смелость паренька, и усмехается.

– Что у тебя за отношения с Чимином? – альфа водит носом по щеке омеги, не удерживается, языком проводит по ранке на губе, повторяет.

– Очень близкие и глубокие отношения, – Юнги дергается вправо, но даже на миллиметр двинуться не может.

– Насколько глубокие? – Чонгук губами его губ касается, водит по ним, но не целует, не врывается, Юнги взгляда не прячет и за поцелуем не тянется, хотя изнывает, пальцы на ногах, от желания их вкус снова почувствовать, сжимает.

– Настолько глубокие, насколько тебе не быть, – выговаривает медленно, делая паузу после каждого слова.

У Чонгука моментально триггеры слетают, механизм контроля даёт сбой.

– Ты меня провоцируешь, – шепчет альфа, и Юнги видит, как увеличиваются его клыки, с ужасом наблюдает за красным маревом в зрачках напротив, позорно запищать уже готов.

Чонгук гипнотизирует словно, Юнги обмякает под ним, даже не моргает, взгляда от кровавого океана оторвать не может. Омега сам поддаётся вперёд, сам тянется и рот раскрывает, впускает внутрь горячий язык, цепляется уже свободными руками за плечо, за волосы, а Чонгук сильнее его в постель вдавливает, целует мокро, жадно, глубоко. Юнги о его клыки режется, или Чонгук нарочно кровь ему пускает – Мин не соображает больше, он будто тонет в нём, растворяется, оторваться не может.

Чонгук не напивается, ему катастрофически мало, хочет ещё и ещё, сильнее и глубже. У Юнги удовольствие граничит с болью: губы саднят, онемели, вкус железа во рту превратился в привычный, но оторваться всё равно невозможно. У Юнги словно кожа под пальцами альфы лопается, каждое его прикосновение к голому торсу бьёт разрядами в двести двадцать и до самого сердца. Чонгук отпускать не хочет и не думает, прижимает сильнее, поражается, как в порошок ещё его кости не стёр – Юнги кожей к коже становится жизненно необходимым. Альфа уже к шортам парня тянется, содрать хочет, снять с него всё, оставить голым. Юнги чувствует руку Чонгука на голых ягодицах, мычит в поцелуй, но альфа руку из шорт не достаёт, жёстче целует, словно протест затыкает и сильнее мнёт в ладонях половинки, вжимает омегу в себя.

Чимин влетает в спальню, нарочно со шкафчика статуэтку на пол сметает, и только тогда Чонгук омегу отпускает. Юнги отползает обратно к спинке кровати, пальцами по распухшим губам водит, остатки своей крови размазывает, как полоумный на друга смотрит.

– Мне кажется, тебе лучше уйти, – дрожащим голосом говорит Чимин альфе. Чонгук уже прежний, радужная оболочка вновь чёрная, но от этого не менее страшный.

– Мне и вправду надо уйти, пока я не слетел окончательно, – обращается альфа к Мину и выходит за Чимином, оставив Юнги одного разбираться со своим разворошенным нутром.

– Что за херня? – выпроводив Чонгука, Чимин влетает обратно в спальню к другу. – Вы что творили?

– Целовались, – тихо говорит Мин и морщится от ранок на губах.

– Нет, вы не целовались, – обеспокоенно говорит Пак и присаживается напротив друга. – Он тебя чуть не сожрал! Если бы я не решил проверить, почему резко стало так тихо, и не зашёл, то он точно бы тебя сожрал! У него клыки были! А глаза, они сниться мне будут! – восклицает Чимин.

– Это был поцелуй, – бурчит Мин и осматривает наливающиеся красным следы пальцев Чонгука на своих боках.

– Ага, со вкусом крови, – язвит Пак и укладывается рядом.

***

– Вышла накладка из-за Рена, я не учёл этот момент, – Чонгук вертит в руке бокал с виски и смотрит сквозь него на отца. Сразу после Юнги альфа поехал в особняк, зная, что отец, поговорив с Тэхёном, будет ждать и старшего.

– Ты исправил ситуацию? Вашим отношениям с Реном ничего не грозит? – озабоченно спрашивает Дживон.

– Исправил, можешь быть спокоен. Скажи мне, ты всегда зверя контролируешь? Он у тебя никогда не слетал? Скажем, рядом с кем-то определённым, – спрашивает Чонгук отца.

– Всегда. Он полностью подчиняется мне. Почему ты спрашиваешь об этом? – недоумевает Дживон.

– Просто я слышал, что иногда зверь не подчиняется, – мнётся Чонгук. – Ребята в клубе об этом говорили.

– Это пустые разговоры, он всегда под контролем, особенно у нас у альф. Есть легенда, по ним Мун у нас большой специалист, что альфа-волк может потерять контроль в момент, если его истинному грозит опасность, или в момент выброса адреналина, тогда якобы волк вырывается вперёд и берёт контроль в свои руки, но опять же это всё сказки, потому что истинных не существует, – говорит Дживон. – Что с человеком?

– Завтра везу его на ужин, начну про интервью уже там, – отвечает Чонгук и продолжает думать о словах отца.

– Ты должен его уговорить.

– Уговорю.

– На что? – парней прерывает вошедший в гостиную Мун. – На что ты его уговоришь?

– Поужинать со мной, – говорит Чонгук. – И с каких пор ты лезешь в наши разговоры?

– Вы обсуждаете омег, которые мне нравятся, поэтому и лезу, – спокойно отвечает Мун.

– Занимайся лучше своими омежьими делами! – не выдерживает альфа.

– Чонгук! – кричит на него Дживон и, схватив мобильный, уходит в кабинет.

– Послушай, – Мун обращается к сыну. – У тебя что-то с Юнги?

– Не твоё дело, – огрызается Чон.

– Не веди себя как ребёнок, – не сдаётся Мун. – Он ведь тебе нравится.

– С чего ты взял? – смеётся Чонгук.

– С того, что я это чувствую, – пожимает плечами Мун.

– Ошибаешься, – отрезает Чон и, встав на ноги, берёт пиджак.

– Чонгук, – окликает его Мун. – Не делай ему больно, он ведь ребёнок совсем. Он не заслуживает плохого отношения.

– Ага, ребёнок, который спит с другим омегой, – зло выпаливает альфа, натягивая на себя пиджак.

– Что ты сказал?

– Что он спит со своим блондинистым дружком, до него он спал со своим же братом, да, не по собственной воле. Но всё равно это мерзко. Он из Дезира, он долбанный человек, и вообще, в нём всё настолько неправильно и омерзительно, что я поражаюсь тому, как ты можешь допускать мысль, что он мне нравится, можешь ставить его на одну ступень со мной, рядом с нами. Хотя, чему я удивляюсь, – ухмыляется Чонгук. – Это же ты, для тебя грязь – нормальное явление, ведь ты спокойно спал с женатым альфой, – Чонгук еле успевает договорить, как получает звонкую пощёчину.

Мун ждёт сдачи, готовится, что ему возможно даже глотку перегрызут – он поднял руку на альфу стаи, но терпеть издёвки Чонгука порой невозможно. Чонгук не двигается, взглядом на мелкие кусочки омегу режет, но даже шага к нему не делает.

– Не смей! – дрожащим от нервов голосом говорит Мун. – Мне плевать, что ты альфа стаи, для меня ты зеленый пацан, мой сын! Не смей так со мной разговаривать, а ещё, будь добр, запомни мои слова – Юнги может быть грязный снаружи, он в этой грязи вывалялся и испачкался с головы до ног, но его отмыть, и он будет кристально-чистым, а ты грязный изнутри, она в тебе клокочет просто, и от неё не отмыться. Бойся таких же, и над собой лучше работай!

– Последнее, что я сделаю в этой жизни – это буду слушать твой бред! – ядовито говорит Чонгук.

– Прекратите, – в комнату возвращается Дживон. – На пять минут вас оставил, а вы уже вцепиться успели.

– Все нормально, отец, я уже ухожу, – Чонгук поворачивается и идёт к двери.

========== 9. ==========

Комментарий к 9.

Music: boy-epic-paralyzed

https://soundcloud.com/directioner_mofo/boy-epic-paralyzed

***

– Он омерзителен! Голубые волосы? Серьёзно? Да что с его вкусом? – Рен чуть бутылку мартини со столика не смахивает. Омега нервно ходит по ВИП комнатке в клубе и всё пытается привлечь внимание уставившегося в свой телефон Чонгука.

– Солнце, не истери, – Чонгук отсылает последнее письмо и убирает мобильный в карман. – Ну, невоспитанный он, не понял, с кем говорит, можно же ведь разок глаза закрыть, – усмехается альфа и, поймав омегу, притягивает к себе. Рен хотя всё ещё нахмурен, но к Чонгуку льнёт, кладёт голову на его грудь и водит пальцами по спине.

– Ты же скоро с ним разберёшься? – мурлычет омега. – Не смогу долго терпеть его присутствие. Ты ведь знаешь, как я ненавижу людишек, особенно таких мерзких, которые думают, что они могут взгляд при мне с пола поднять. Нет, что он о себе вообще думает? – по новой заводится Рен и поднимает глаза на альфу.

– Мы же решили, он невоспитанный, неотёсанный омега, что он, кроме этой дыры – Дезира, видел-то? Откуда у него манеры должны были появиться? Вот и не трать на него свои нервы, у меня дело с этой выскочкой, я тебе объяснял – решу его, и ты пацана этого больше не увидишь. Он рядом с тобой и не стоит, – говорит альфа и нежно поглаживает щёку парня.

– Обещаешь?

– Обещаю, – Чонгук касается губами волос омеги и, пообещав навестить его ночью, возвращается в главный зал клуба.

***

– Что произошло? – Чонгук влетает на кухню в квартире омег и останавливается напротив стола, за которым сидят Тэхён и Чимин.

– Хосок произошёл, – альфа встаёт на ноги и подходит к брату. – Их похитили прямо у телефонного магазина. Мы еле успели машину перехватить уже на подъезде к Дезиру.

– Как такое могло произойти? Средь бела дня? – недоумевает Чонгук. – Как они в Сохо-то проникли?

– Это не посланники, это наёмники, отсюда же. Они сейчас на складе, потом с ними поговорю, – говорит младший и снова возвращается к Чимину.

– Они что-то говорили? – Чон обращается к омеге.

– Только обзывались и угрожали, чтобы мы не дёргались. А ещё говорили, что Хосок нас ждёт и всё из этой серии, – Чимин еле говорит, продолжает утирать без остановки текущие слёзы и позволяет Тэхёну обнять себя.

– Где Юнги? – спрашивает Чонгук и поворачивается к двери.

– В спальне, – отвечает Тэхён и пытается успокоить своего парня.

Юнги сидит по-турецки посередине постели в обнимку с Куки и смотрит сквозь стену. Юнги думал, что тот скручивающий внутренние органы в узлы страх, та паника, от которой вмиг у него все конечности подчиняться отказывались, что всё то, что он испытывал в Дезире, больше не вернётся, не напомнит о себе, но он ошибался.

Сегодня за какие-то полчаса он сполна прочувствовал на себе весь тот ад, от которого даже мысленно бежит эти месяцы, снова вспомнил каждый удар, каждое обидное слово и каждую кость, которую ему сломал брат. Одна мысль, что он вновь окажется в лапах Хосока, – вселяет в омегу животный ужас. Юнги опирается подбородком на голову игрушки и прикрывает глаза, вспоминая, как кричал, сопротивлялся, как молил похитителей не увозить их в Дезир. Мин сегодня чётко понял, что для него лучше смерть. Что оборванная в восемнадцать лет жизнь не кажется уже такой огромной трагедией, в отличие от того, как он вновь стоит напротив брата, терпит его унижения, побои, насилие. Мин поворачивает голову к открывающейся двери, намереваясь в десятый раз сказать Чимину, что он в порядке, хотя ничего подобного, и выслать его из спальни, но в комнату заходит Чонгук, и Юнги так и застывает с раскрытым ртом.

– Прости, я опоздал. Не думал, что твой братец на такое пойдёт, – альфа останавливается напротив кровати и смотрит на омегу. Юнги похож на маленького потерявшегося ребенка, особенно с этой игрушкой, которую он сильнее прижимает к груди. Как бы омега ни храбрился и достойно себя ни вел, Чонгуку он напоминает переполнившийся сосуд – одно прикосновение, и сперва трещинами покроется, а потом и вовсе лопнет. Видеть его плачущим последнее, чего хочет Чонгук, но не дать ему выговориться и освободиться – преступление.

– Сильно испугался? – альфа присаживается рядом и продолжает считывать эмоции с бледного лица. Юнги быстро-быстро машет головой, потому что боится открыть рот и не сдержаться. Казаться трусишкой рядом с Чонгуком не хочется. Плаксой тем более. Омега отчаянно борется с комом в горле и песком, забившимся под веки, и теребит лапки Куки.

– Иди ко мне, – альфа приглашающе раскрывает руки и ждёт несколько секунд, пока омега ведёт борьбу в голове между желаниями и разумом. Последний проигрывает. Тепло в эту секунду жизненно необходимо, понимание и сочувствие не меньше. Юнги, не выпуская Куки из рук, подползает ближе, и Чонгук, схватив омегу, перетаскивает на свои колени и сжимает в объятиях.

Юнги моментально расслабляется, будто свернувшийся в груди клубок страха распрямляется, отпускает, даёт вздохнуть. Чонгук рядом, и Юнги не страшно – он ведь спас его тогда, не испугался Хосока, значит, ещё спасёт, значит, защищать и дальше будет. Мин прячет лицо на мощной груди, вбирает в себя его тепло, а альфа сильнее к себе прижимает, зарывается носом в его волосы и чувствует, как подрагивает в руках маленькое тельце.

– Ну же, поплачь. Не надо изображать сильного, не передо мной, потому что я это и так знаю. А ещё я знаю, что ты испугался, так что поплачь, выплесни этот страх, я его заберу, – шепчет альфа и продолжает поглаживать Мина по спине.

– Я не сдержал своё слово, я обещал тебе в больнице, что не позволю никому тебя пальцем тронуть, а сам не учёл, что Хосок настолько оборзеет, что на мою территорию полезет. Прости меня за это, – Чонгук покрывает волосы всхлипывающего на его груди парня короткими поцелуями. Пусть, Юнги и звука не издает, но рубашка на альфе уже мокрая, он продолжает поглаживать омегу, успокаивает. Чонгука на части рвёт от затапливающей нежности к этому ребёнку на его коленях, от его пальчиков, отчаянно цепляющихся за шею альфы, от сердца, которое бьётся так громко, что Чону уши закладывает. Он не выдерживает, отрывает омегу от себя, берёт в ладони его лицо и заставляет смотреть на себя.

– Сейчас ты в безопасности, а то, что ты испугался, вполне нормально, – ободряюще улыбается ему альфа.

– Просто, – Юнги облизывает солёные губы, смешно морщит раскрасневшийся нос. – Я туда не хочу больше, я совсем не хочу. Лучше умру. Или он умрёт. Только тогда. Мне нельзя к нему, ты ведь не вернёшь меня ему? Никогда не вернёшь?

Чонгук смотрит на зарёванное лицо, пальцами утирает продолжающие течь слезы и, снова притянув к себе, обнимает.

– Не верну, конечно, даже не думай об этом. Твой брат чудовище, и он за все ответит. А ты мне поможешь это сделать. Я не позволю ему больше над тобой издеваться, – Чонгук целует парня в макушку. – Ты ведь поможешь?

Юнги отстраняется, утирает лицо и, не понимая, смотрит на альфу:

– Как? Я никчёмный, слабый, оружием пользоваться не умею, как я могу помочь?

– Ты очень сильный и не смей называть себя никчёмным, – говорит альфа и отбирает у омеги Куки. – Я к нему ревную, ты уж прости. Даже обнимаю я тебя всё это время вместе с ним, – говорит Чонгук и замечает улыбку омеги. – Люблю, когда ты улыбаешься, – альфа этого говорить не планировал.

– Как я могу помочь с Хосоком? – спрашивает Мин.

– Хосока сразу не уничтожить, ты сам это знаешь. Но я знаю, как можно сделать это шаг за шагом. Если ты и вправду хочешь перестать жить в страхе и хочешь безопасности себе, Чимину и всему народу Дезира, то я с тобой поделюсь этим планом, твоя помощь тут существенна.

– Хочу, – не задумывается Юнги. – Очень хочу. Потому что я его ненавижу. Потому что второй раз через всё это проходить не буду. Четыре года я жил в аду. Достаточно.

– Тогда слушай.

***

– Ты заложил фундамент, а я его укреплю. Вечером они будут ужинать у нас, мы уж постараемся, чтобы у мальчишки не осталось сомнений, что мы на его стороне, и всё это делается ради него, – говорит Дживон Чонгуку. Альфы сидят в переговорной, куда уже через пять минут начнут заходить работники и начнется совещание.

– Мне кажется, это слишком, зачем опять приглашать их к нам, да и сплетни пойдут, – спокойно говорит Чон. – И потом, его интервью получилось очень удачным, а это всего лишь первое. Пусть им занимаются мои люди, перестань принимать его в особняке.

– Не перестану. Они не должны сомневаться в наших лучших намерениях. Завтра его интервью будут транслировать по всему Бетельгейзу, но меня не оно сейчас интересует, я хочу, чтобы этот мальчишка не сомневался в нас, чтобы начал воспринимать нас, как семью. Меня интересует только яд, когда я заполучу его рецепт и уничтожу все его ингредиенты, тогда он может отправляться хоть в Ад, – зло говорит Дживон.

– Так он сам тоже вроде ингредиент, – устало говорит Чонгук.

– Значит, и его уничтожим, – не задумывается Дживон. – Один омега против всего нашего рода. Не думаю, что кто-то сильно будет горевать. В любом случае, пока пусть расколется, дальше посмотрим. И еще, твоё присутствие на ужине обязательно.

– Я не собирался.

– Знаю, поэтому и настаиваю. Рен может и без тебя поспать одну ночь, ночуешь сегодня в особняке и желательно с ним.

– Ты слишком увлёкся, отец.

– Это ведь твой план, твои желания. Вот и доведи до конца.

– Я и доведу, но своими методами и способами, ты в это не лезь.

– Ну, посмотрим, – выдыхает Дживон и просит секретаря впускать гостей.

***

– Я ничего против твоих родителей не имею, наоборот, очень им благодарен, но приглашать нас на семейный ужин опять – это слишком, – Чимин пытается говорить, пока Тэхён целует его, вжав в дверцу автомобиля.

– Попробуй сказать это моему отцу, – альфа целует омегу ещё раз в губы и отпускает. – Он сказал, чтобы вы присутствовали. Не придёте – он обидится, и вообще, это дурной тон, не принимать приглашение хозяина города. Поэтому собирайтесь, а вечером я приеду за вами.

– Но Тэхён, – ноет Пак. На самом деле, вновь идти в дом к оборотням совсем не хочется. И пусть Чимин будет под присмотром Тэхёна, лично от Дживона у омеги мурашки. Но в глубине души Чимин понимает, что альфа их пригласил, и вариантов нет – они должны пойти.

– Юнги точно не пойдёт, он не согласится, он сам себе ногу сломает, лишь бы не пойти, – решает воспользоваться последним вариантом Пак.

– Значит, его в особняк доставят на носилках. Это больше не обсуждается, – серьезно говорит альфа.

– А если так? – Чимин округляет глазки и делает свою коронную милую просящую рожицу. Тэхён усмехается и отрицательно качает головой. – А так? – Чимин оглянувшись по сторонам и, убедившись, что они одни, опускается вниз коленями на асфальт и смотрит на альфу самым блядским взглядом. При этом омега высовывает язык и, облизав свои губы, мурлычет. – Ушки у меня в спальне остались, но я могу пригласить тебя туда, и ты сможешь поиграть с котиком.

– Вставай, – Тэхён хватает Пака за локоть и, подняв с земли, тащит к подъезду.

– Я не дам тебе, если ты не отменишь приглашение, – выкрикивает Чимин, пока альфа втолкнув его в лифт, моментально вжимает в стенку.

– Прости, но ты, котёнок, пользуешься своим положением и плохо себя ведёшь, наказание отложено быть не может, – выносит вердикт альфа.

– Потому что у тебя стоит? – смеется сквозь поцелуй омега.

– Совершенно верно, – стоит дверце лифта открыться, как Тэхён берёт Чимина на руки и идёт к двери.

***

– Ох, неужели без клыков и когтей! Вот так нормально будем с тобой, как цивилизованные люди разговаривать? Серьёзно? – Хосок стоит во дворе особняка и пристально смотрит на сидящего на капоте панамеры Чонгука.

Чон одет в белую рубашку, рукава которой закатаны по локоть, альфа с руками в карманах слушает Хосока и усмехается на его слова, точнее на слово “люди”.

– Даже без охраны! – восклицает Хоуп. – Твоя самонадеянность удивляет. Ну да ладно, раз уж пожаловал, то выкладывай, у меня дел и без тебя хватает. Сам понимаешь, времена нынче неспокойные, – Хосок подходит ближе и снимает с глаз солнцезащитные очки.

– Чего это ты так занят? Придумываешь очередное оружие против оборотней? – кривит губы Чонгук. – Бросай эту затею, не трать время впустую, тебе от нас не избавиться. Лучше найди себе омегу, заведите уродцев и живите себе в этой дыре в мире с подчинением центру.

– Ты приехал сюда, чтобы меня на путь праведный наставить? – смеётся Хосок.

– Я приехал, чтобы лично тебя предупредить – ещё раз поймаю на своей территории наёмников, то я вышлю к тебе на территорию гостей. И клыки моих гостей твоим людям не понравятся, – со сталью в голосе заявляет альфа.

– Так значит попались, – театрально вздыхает Хосок. – Облом. А я так хотел своего братца вернуть.

– Неужели ты вспомнил, что у тебя брат есть?

– Я думал, поиграешься, вернёшь, но, смотрю, не собираешься. Что, понравилось? – Хосок становится вплотную. – Понял, как сложно перед ним устоять? Сука, а как он глубоко в рот берёт, уверен, ты уже попробовал. Конечно, ты такую соску не вернёшь.

– Я всё видел, ты насиловал его, – Чонгука передёргивает от слов Хосока. Даже представить то, что он говорит про Юнги очень сложно.

– Ты не понял? Это он меня в чудовище превращает, с ума сводит, моего зверя будит! – восклицает Хосок. – Он ходит сперва просто, весь такой невинный, а сам соблазняет, заигрывает, а ты ведёшься. Не вестись там нереально – в нём секса дохуя. И ты срываешься, и конечно, ты знаешь, как нам тяжело после превращения себя контролировать, вот и сносит крышу. Что он тебе рассказал, что я плохой, что я чудовище? Лжёт! Я за ним, как за принцем, ухаживал, а он мне чем расплатился? На границу бегать стал, чёрного волка соблазнил? Такой он у меня шустренький. У меня в ту ночь башню сорвало, но я своим поведением не горжусь, – уже тише говорит Хосок, и Чонгук отчётливо видит сожаление в глазах полукровки. – Ему больно делать – это как себе. Но я слетел с катушек. Эта шлюха меня доводит. Как бы ты себя повел, а? Если тот, в ком ты души не чаял, стал с твоим врагом шастать? Как? Что бы ты сделал?

– У тебя всегда виноваты все, только не ты. Если он такая блядь, чего ты его не воспитывал, чего на место не поставил? – спрашивает Чонгук.

– Я пытался, но он непослушный и сам себе на уме. Ты это со временем поймёшь – он хитрый, зараза, и проворный. Как у нас с ним проблемы начались, он сразу тебя зацепил. В любом случае, я люблю его и не отпущу, тебе тоже не отдам. Или сам заберу, или дождусь, когда ты наиграешься.

– Ты психопат, – качает головой Чон.

– Друг мой, хотя не друг ты мне, – усмехается Хосок, – верни мне эту шлюху, пока он твой мозг не съел. Только я могу его блядскую натуру контролировать. Он на всё готов ради того, чтобы из Дезира вырваться. Даже брата собственного предаст. Уверен, он у тебя сейчас мозг ложечкой поедает, а бдительность твою своей задницей усыпляет. Он не дурак, знает, что ты на нём не женишься, но в любовники тебе напросится. А потом твои деньги и власть, и мой братишка новый принц Сохо.

– Я тебе своё слово сказал, – Чонгук идёт к дверце автомобиля. – Больше никаких наёмников на моей территории. А братца твоего я не держу, захочет, вернётся.

Чонгук садится за руль и выезжает со двора. Хосок провожает автомобиль взглядом и поворачивается к подбежавшему работнику:

– И посеял я семена сомнения в душу чёрного волка. Как же это легко, – усмехается альфа. – Манипулировать людьми, оборотнями, хоть кем. А теперь в лабораторию, осталось совсем немного, и скоро весь Бетельгейз будет усеян трупами волков.

***

Чонгук давит на педаль газа, даже на дорогу почти не смотрит, с силой руль сжимает и всё слова Хосока из головы выбросить пытается. Выходит не с особым успехом. У него внутри коллапс, полное несовпадение, столкновение противоречий. Чонгук не верит, что Мин Юнги такой, каким описал его Хосок, но в то же время альфа не уверен, что омега и вправду настолько чист, каким кажется.

Да, он маленький и беззащитный, с этими смотрящими в душу глазками – но все те бляди, с которыми водился Чон по молодости, были именно такими – этим и зарабатывали – напускной наивностью. Почему он до сих пор не сбежал, если у Хосока настолько невыносимо было жить, почему не искал помощи, почему прожил восемнадцать лет до того, пока его озарило, и он пришёл на границу просить Чонгука – вот именно – Чонгука.

Чон с трудом успевает притормозить на красный и вновь задумывается, а если это и был план, если Юнги всё продумал. Это Чонгук считает, что он играет, что ходы строит, но попахивает тем, что альфа сам на крючок попался. Чонгук зло ударяет по рулю и, подрезая всех вокруг, вырывается вперёд. Все омеги мечтают о Сохо, но не всем удаётся, а если ты человек, то вообще нереально, но Юнги нашёл выход. С другой стороны, Чонгук никогда не забудет ту ужасную ночь, он был весь в крови, искалеченный и в слезах, даже сейчас, вспоминая его, у альфы сердце заходится – Юнги не может быть тем, кого ему описал Хосок. Лучше самому проверить, лучше прислушаться к своему нутру, иначе не выйдет, только голова от дум лопнет.

***

Юнги напрасно переживал и нервничал – ужин проходит в тёплой и дружественной обстановке. Дживон весь вечер очень внимателен и обходителен, много спрашивает про детство парней, лично ухаживает за столом, и на какое-то время Юнги забывает, что он в доме оборотней. Во время десерта Дживон поспрашивал насчёт интервью, и как оно прошло, узнал, что омега собирается рассказать прессе в следующем. Также альфа выразил ему слова поддержки, несколько раз подчеркнул, что если омега неуверен, то может отказаться, но Юнги заверяет его, что пойдет до конца, потому что устал жить в страхе. Чонгук не объявился даже после десерта, и пусть никто в доме кроме Дживона и Юнги его и не ждёт. Просидев еще полчаса за кофе с Муном, омеги стали прощаться, на что Дживон объявил, что никуда их не отпустит, и уже давно за полночь. Юнги попытался возразить, но альфа был непреклонен. Омеги разбрелись по уже знакомым спальням, Мун поднялся к себе, а внизу остались пить виски только Тэхён и Дживон.

– Ждёшь, когда я спать пойду, чтобы в его постель залезть? – усмехается Дживон сыну.

– Нет, ты же четко сказал, что под твоей крышей нельзя, поэтому я утолил свой голод до того, как привёз их сюда, – с ухмылкой заявляет Тэхён.

– Вот сучёныш, – смеется альфа и поворачивается к открывшейся двери. – Ну, наконец-то, почтил нас своим присутствием, – обращается Дживон к идущему в их сторону и явно злому старшему сыну. Чонгук подходит к дивану и, забрав из рук Тэхена его бокал с виски, опускается рядом.

– Чего ты так рано зашёл-то? Мог бы рассвета дождаться, – язвит отец.

– Когда успел, тогда и зашёл, – огрызается Чонгук. – Я из Дезира, сам понимаешь, дорога долгая. Как посидели? Развлеклись? – ядовито спрашивает альфа.

– Чего ты такой бешенный? – не сдерживается Тэхён.

– Не нравится моё настроение, иди погуляй, – зло бросает ему Чон.

– И пойду, – Тэхён поднимается на ноги и, пожелав отцу спокойной ночи, идёт на выход.

– Так чего ты такой злой? Что там у полукровки нового, что-то выяснил? – озабоченно спрашивает Дживон.

– Ничего нового, кроме того, что меня этот фарс уже достал. Эти омеги тоже. Быстрее бы разобраться и зажить прежней жизнью. Как ужин прошёл? – Чонгук откидывается на спинку и расстёгивает пуговицу на рубашке.

– Ужин прошел превосходно, но я решил сделать тебе подарок и не закончил его так, как изначально планировал, – Дживон встаёт на ноги. – Он спит в третьей спальне для гостей, так что спокойной тебе ночи или неспокойной, тут как пойдёт, – подмигивает сыну альфа и идёт к лестнице.

Ядовитая улыбка расползается на лице Чонгука, он залпом допивает виски и, поднявшись с места, медленно идёт наверх, за своей добычей, за своей наградой, за тем, о ком думал без остановки весь день.

Юнги полностью расслабляется в душе, снимает усталость и напряжение нервного дня и, подсушив волосы полотенцем, выходит из ванной. Бросив полотенце на кресло, омега вздрагивает – он только сейчас замечает, стоящего у окна Чонгука. Альфа, скрестив руки на груди, скользит голодным взглядом по полуобнаженному телу и только потом смотрит в глаза:

– Я тебя напугал?

Юнги не может понять – Чонгук вроде такой же – в его присутствии у Юнги всегда пол рябью под ногами идёт, но этот Чонгук другой. От него волнами исходит опасность. Даже воздух в комнате ей пропитан, Юнги его пощупать может. У омеги кожа мурашками от этого взгляда покрывается, хочется обратно в ванной скрыться, а ещё лучше там запереться. Потому что в этих глазах напротив ни капли нежности или тепла – о его взгляд до костей порезаться можно.

– Просто, – прокашливается Мин и ищет глазами футболку, которую вроде до душа выкинул на кресло. – Я не ожидал тебя увидеть.

– Я был очень занят, но я не мог нарушить нашу новую традицию и не пожелать тебе спокойной ночи, – альфа отталкивается от стены и медленно идёт к Юнги. Скорее подкрадывается, в каждом его движении есть что-то хищное, от всего этого и даже его тона Мину не по себе. Чонгук останавливается напротив и поднимает руку, чтобы коснуться щеки, но Юнги отворачивается.

– Тебе лучше уйти. Ужин был отличный, но я устал и хочу спать, – Мин сам поражается, что проговорил фразу до конца, что ни разу не запнулся.

Чонгук не отступает, суживает зрачки, приподнимает уголки губ в ухмылке и становится вплотную. Его снова слишком много, он всё пространство заполняет собой, шансов на побег не оставляет. Юнги весь сжимается, чувствует себя мизерным, рядом с нависшим над ним альфой.

– Уверен? – хрипло говорит Чон и смотрит прямо в глаза, ломает волю омеги, давит, напирает. Юнги не выдерживает, знает, что проиграет, если так пойдёт, и резко дёргается в сторону двери, чтобы выставить наглого альфу, но Чонгук перехватывает его поперёк и вжимает в стену.