Текст книги "Eat you alive (СИ)"

Автор книги: StrangerThings7

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

– Дживон…

– Дослушай, – прерывает Муна альфа. – Думаешь, мне не жаль паренька. Забудем на мгновение о Тэхёне. Мне жаль Чимина. Очень. Я не сомневаюсь, что он любит моего сына, но наш сын разбил его жизнь – подпитал ложной надеждой, пообещал то, чего выполнить не может. Мы не можем себе позволить роскошь выбора, – Дживон встаёт на ноги и, подойдя к супругу, начинает медленно массировать его плечи. – У меня его не было. Я получил тебя только после смерти Чена. Как жаль, что ты так быстро всё забыл и вовремя своего сына не остановил, – альфа отходит от омеги и идёт к окну. – Так о чём ты хотел со мной поговорить, теперь я послушаю, – бесцветно спрашивает Дживон.

– Уже не о чём, – треснуто говорит Мун и, положив расчёску на трюмо, медленно идёт к двери. Точнее омега не идёт – он, схватив себя за шкирку, буквально выволакивает из спальни, потому что ноша, которую он несёт сейчас, очень тяжела, потому что эту тяжесть, с которой Мун сам не справляется, ему предстоит переложить на самое дорогое и любимое, что у него есть.

***

– Почему его имя в долбанном рецепте?! – Хосок сметает со стола в своём кабинете все предметы и нервно ходит по комнате. – Уже месяц, как я нашёл этот рецепт, уже месяц ни один из вас, сукиных детей, не может дать мне ответ на этот вопрос! – альфа подлетает к стоящим напротив троим мужчинам и хватает одного из них за грудки. Полукровка поднимает мужчину так высоко, что его ноги болтаются над полом. – Почему имя моего братца в рецепте? – выговаривает каждое слово Хосок.

– Мы уже приготовили состав, он распределён по контейнерам, – заикаясь отвечает мужчина рядом с Хоупом. – Если судить по ингредиентам, он должен сработать. Он выглядит, как идеальная формула, мы не знаем, причем тут Юнги и ответить на этот вопрос пока не можем.

– Хорошо, – резко улыбается Хосок и отпускает мужчину, который, не удержав равновесия, падает на пол. – Я проверю этот рецепт на днях, и лучше бы он сработал, – альфа медленными шагами проходит за стол и садится. – Подойдите.

Мужчины, опустив головы, становятся напротив стола.

– Сперва это будет один или пара оборотней, поэтому мне нужно, чтобы микстура была разлита в пробирки, скажем, на персональные порции. Насколько я знаю, там достаточно и пары капель, чтобы убить одного зверя.

Мужчины согласно кивают.

– Но мы не знаем точно, мы никогда не тестировали, объём может различаться, – начинает один из учёных, но Хосок резко перегибается через стол и, схватив его за ворот рубашки, подтаскивает к себе через стол.

– У тебя, я знаю, есть чудесный сыночек-омежка, сколько ему? – улыбается только губами Хосок.

– Тринадцать, – еле шевелит губами мужчина.

– Прекрасный возраст, – Хосок отбрасывает от себя мужчину. – Обожаю омежек столь юного возраста, не подумайте ничего плохого, просто эти мальчики, они ведь будущее Дезира, – ухмыляется альфа.

– Да, господин, – поддакивают ему мужчины.

– Можете идти, жду результатов через два дня. Очень надеюсь, что они меня порадуют. И ещё, – Хосок откладывает в сторону ручку и пристально смотрит на учёного. – Как зовут твоего сына?

– Ниэль, – дрожащим губами произносит тот.

– Ниэль, – смакует на языке имя Хоуп и откидывается на спинку кресла. – Ниэль ведь не боится чудовища, которое живёт у него под кроватью? – Хосок впивается взглядом в испуганные карие глаза пятящегося назад мужчины и скалится.

***

– Вернусь поздно, – кричит из коридора Юнги другу и зашнуровывает свои кеды.

– Куда собираетесь? – Чимин выходит из ванной, на ходу суша полотенцем волосы.

– Не знаю точно, Чонгук обещал показать мне что-то интересное, – Мин тянется за курткой.

– Мне казалось, он тебе уже всё, что надо было, показал, – смеётся Пак, но Юнги решает пошлые шуточки друга мимо ушей пропускать.

– Ты дома сидеть будешь?

– До вечера дома, Тэхёна отец с заданием куда-то выслал, но к ужину он обещал вернуться. Хорошо вам погулять, – Пак провожает друга за дверь и возвращается в ванную за феном.

Спустя десять минут его отвлекает звонок в дверь. «Так и знал, что он что-то забудет», – ворчит Чимин и идёт к двери. Открыв её, омега несколько секунд удивленно хлопает ресницами и только потом, опомнившись, приглашает гостя в дом. Дживон рассматривает растерянного и смущённого парня, который вспомнив, что стоит без футболки, извиняется и срывается в спальню. Когда Чимин возвращается, то альфа уже сидит за столом на кухне и приглашает омегу тоже присесть.

– Может, вы хотите кофе, или чай вам заварить? – спрашивает всё ещё ошарашенный неожиданным визитом Пак.

– Я хочу, чтобы ты присел, и мы с тобой поговорили, как взрослые люди.

Чимин отодвигает стул и молча опускается на него. Омега привык доверять своему предчувствию, и сейчас оно просто кричит, что Дживон ни за чем хорошим не пришёл, и Паку этот разговор точно не понравится.

– Перейду сразу к делу, – альфа скрещивает руки на столе и внимательно смотрит на парня. – Конечно, было бы куда лучше, если бы мой сын сам вовремя этот вопрос решил и не доводил до того, что мне приходится лично заниматься этим, но что поделать. Ты взрослый парень, и я очень сильно рассчитываю на твой трезвый ум и понимание. Скажи мне, на что ты рассчитываешь, встречаясь с Тэхёном, нет, точнее скажи мне, на что ты рассчитываешь, встречаясь с будущим, после Чонгука, главой стаи оборотней, учитывая, что ты человек?

– Я не понимаю, – одними губами шепчет Пак, пусть, на самом деле он всё прекрасно понимает, но слушать Дживона и отвечать на его вопросы сейчас никаких сил не хватит.

– Ты рассчитываешь на свадьбу, любовь до гроба, и беспечное существование? Если да, то это абсолютно правильный подход, любой омега мечтает о таком, так что стесняться не надо, говори, как есть, – давит альфа.

– Я… – Чимин утирает рукавом кофты абсолютно сухие губы, растерянно смотрит по сторонам, не может слов подобрать.

– Хорошо, – вздыхает альфа. – Молчание – знак согласия. Тогда скажи, в чём мой сын виноват? Почему ради себя и своих эгоистичных целей ты обрекаешь его на такое существование? Я тебе расскажу на какое – Тэхён потеряет своё лицо перед всем Сохо, связав жизнь с человеком, и не просто человеком, прости меня, но ты бывший Мин Хосока – не супруг его, а любовник. Тэхён подобрал худшее из всего Бетельгейза.

– Вы не имеете права… – возмущается Чимин.

– Дослушай, я не тебя обидеть хочу, я мысль донести хочу. И вышеназванное меньшее из всех зол. Тэхён потеряет семью, потому что ни я, ни его брат согласие на такой брак никогда не дадим, а он отвернётся и уйдёт, да, он будет жить с тобой, но с нами все его связи будут разорваны, и не думаю, что твоему альфе будет легко такое перенести. И третье и самое главное – ты лишаешь Тэхёна наследника. Он любит тебя, я этого не отрицаю, и из-за этой любви он ослеплен и многого не видит и не понимает, но ты хотя бы вместо него подумай – стоит ли твоя любовь того, чтобы лишать Тэхёна всего того, что я перечислил. Любовь ли это вообще, когда твой альфа от жизни с тобой будет только терять, а единственное его приобретение – это ты. Заменишь ли ты ему все остальное? Ответь мне.

– Зачем… – Чимин зарывается ладонями в волосы и смотрит на пустой стакан на столе. – Зачем вы мне это говорите… Я люблю вашего сына, я умру без него…

– Знаю, что любишь, – альфа поднимается на ноги и, обойдя стол, останавливается позади омеги. – Я в твоих чувствах не сомневаюсь, но Чимин, – Дживон кладёт руки на плечи парня и легонько сжимает. – Ты не можешь дать ему всё то, чего он заслуживает. Если мой сын этого пока из-за своей влюблённости не видит, то ты хотя бы увидь и пойми. Помоги и ему, и себе.

– Чего вы хотите от меня? – Чимин скидывает с себя руки мужчины и, поднявшись на ноги, поворачивается к нему лицом.

– Я хочу, чтобы ты всё, что я тебе сейчас сказал, обдумал и запомнил. Хочу, чтобы завтра, в случае чего, ты не повёл себя, как глупый ребёнок, а напротив, выступил, как самый здравомыслящий из вас двоих.

– А что будет завтра? – у Пака язык к нёбу прилип, он вообще не понимает, как всё ещё на ногах стоит, как позволяет этому монстру напротив без анестезии ему грудную клетку вскрывать и голыми руками оттуда Тэхёна вынимать.

– Завтра всё может быть. Но ты должен быть готов к тому, что в завтрашнем дне Тэхёна у тебя может и не быть. А пока подумай о моих словах, – Дживон хлопает парня по спине и идёт на выход. – И кстати, – оборачивается прямо у двери альфа, – я рассчитываю, что ты умный парень и рассказывать моему сыну о нашем диалоге не будешь. Это ничего не поменяет, но Тэхёну ты больно сделаешь.

Дживон выходит за дверь, а Чимин сползает на оказавшийся вмиг ледяным пол. Дживон одним чётким ударом отправил Чимина на дно самой глубокой пропасти, залил сверху цементом, забетонировал. Чимину оттуда не выбраться, ему даже не двинуться, потому что любой шаг и омега лоб разобьет о такое родное и такое далёкое имя из пяти букв. Дживон ничего ужасного и ничего нового не сказал, – Чимин это всё и так знал, прятал сутками в себя глубоко, закапывал под тоннами тэхёновской ласки и нежности, всё на потом оставлял, всё мысли эти отгонял. Но Дживон его спрашивать не стал – пришёл, лицом в это хлюпающее зловонное болото реальности окунул. Будто Чимин не тот, кто от нее столько времени бежал, но теперь оттуда не выбраться, теперь он в угол загнан. Осталось сидеть на дне этой пропасти, обнимать острые коленки и плакать, много и долго, надеясь, что слёзы всю горечь обиды на несправедливую судьбу вымоют. И пусть чиминовские надежды почти никогда не оправдываются.

========== 12. ==========

Комментарий к 12.

Обязательно прослушать и ближе к концу главы.

Music: Est-Her – Sympathy

https://www.youtube.com/watch?v=IM1vn0_EY50

***

После ухода Дживона Чимин долго ещё соскребает себя с пола, почти два часа тратит на восприятие новой картинки его нынешней реальности и положения. Омегу из сжирающих его изнутри мыслей вырывает звонок Тэхёна – альфа предупреждает, что заедет через минут двадцать, и просит Чимина быть готовым. Пак только беззвучно слёзы глотает, с трудом из себя «хорошо» выдавливает и плетётся в спальню.

Чимин бы остался дома, заперся у себя в спальне и позволил бы этой концентрирующейся под грудной клеткой боли вконец уже разорвать себя, но Тэхёну отказать в свидании не выйдет – альфа сам приедет. Чимин натягивает на себя первую попавшуюся одежду и, даже глаза не подкрасив, спускается вниз.

– Что с моим солнечным мальчиком? – спрашивает Тэхён, стоит Чимину только опуститься на переднее сиденье порше.

– Ничего, – шмыгает носом Пак. – Плохо себя чувствую.

– Тогда, давай посидим дома, – альфа выключает мотор и отстёгивает ремень безопасности.

– Нет, не хочу, – тихо говорит Пак. – Давай поедем, куда ты планировал, – омега нагибается влево, кладёт голову на плечо Чона и прикрывает веки. – Мне уже полегче, пока мы в дороге, я так полежу и сразу всё пройдет, – поднимает уголки губ в улыбке Чимин.

Тэхён целует парня в макушку и снова заводит автомобиль.

Чимин не представляет, сколько смелости ему нужно, чтобы рассказать Тэхёну о разговоре с Дживоном, чтобы обсудить их будущее, а главное, сколько же смелости нужно, чтобы прожить без Тэхёна. Чимин понял, что такое счастье, только в руках этого альфы. Омега никогда до Тэхёна не любил – у него были пара интрижек, а потом появился Хосок, и Чимин тогда решил, что это всё, это его потолок. Пак серьёзно думал, что так и умрёт в доме Хосока и от руки Хосока. Так было до встречи с волком, который заставил его улыбаться, заставил поверить в то, что оказывается можно любить и, более того, взаимно. А потом пришёл Дживон, и солнце на улице Чимина померкло. Без Тэхёна Чимину в вечной темноте жить, и именно поэтому он ему ничего сейчас не скажет, продлит хоть на мгновение их общее счастье, погреется под его лучами, пока окончательно омегу на дно тёмного колодца не вышвырнули.

Пак зарывается лицом в плечо альфы, глубже вдыхает любимый запах, сильно кусает губы, лишь бы не дать волю рвущим его эмоциям, не позволить отчаянью прямо сейчас всё Тэхёну выложить. Альфа замечает подозрительное поведение омеги, но на все вопросы Чимин отвечает «просто соскучился» и сильнее прижимается.

– Ты помнишь о званном обеде, который дают мои родители? – вдруг спрашивает Чон.

– Помню, но принять участие не смогу, – окончательно прогоняет все ненужные сейчас мысли Пак.

– Как не сможешь? И ты, и Юнги приглашены, папа меня убьёт, если без вас приду, плюс, я, вообще, без своей пары не пойду. Там будут все главные люди Сохо, и я настаиваю на твоём присутствии, – возмущается альфа.

– Просто, я человек, ты оборотень, зачем афишировать наши отношения? – треснуто говорит омега, думая о разговоре с Дживоном.

– Тебя мой отец укусил? – словно чувствует его альфа.

– О чём ты? – вздрагивает Пак.

– О том, что ты будешь присутствовать на обеде, я хочу всем доказать, что мои намерения более чем серьезны, – твёрдо говорит Тэхён. – Больше нам обсуждать нечего.

***

– Мне там нечего делать, это ваши традиции, мне будет не по себе, – сонно бурчит Юнги в плечо Чонгуку, пока тот несёт его на руках к лифту.

Последние четыре часа парни только и делали, что гуляли. Сперва Чонгук отвёз Юнги в парк аттракционов, потом они забрались на самую высокую точку Сохо и долго любовались городом, а потом Юнги приспичило пешком обойти главный парк района. В результате Мин сдался и осел прямо на траву ещё посередине пути. Чонгук только усмехнулся на невыносливость омеги и, несмотря на его, пусть и слабый, но протест, взял его на руки. Юнги обвил ногами пояс альфы и положил голову ему на плечо, а Чон, придерживая парня под ягодицами, донёс его сперва до машины, а доехав до дома, решил так донести и до квартиры, хотя Юнги долго сопротивлялся и убеждал его, что за путь в машине он успел отдохнуть, Чонгук все попытки сопротивления моментально пресёк, заявив «мне нравится».

– Ты уже хорошо знаком с моей семьей, и весь город знает, что вы наши гости. Поэтому не бурчи там, ты придёшь на ужин, – безапелляционно заявляет альфа и, пройдя в квартиру, сразу идёт в спальню. Чонгук аккуратно опускает омегу на постель и только собирается отстраниться, как Юнги обвивает руками его шею и притягивает к себе.

– Побудь со мной, пока я не усну, – просит Мин и, обрадовавшись, что альфа прилёг рядом, сразу взбирается на него и кладёт голову на его грудь.

– Оборотням мы не нравимся, я тебе рассказывал про кофейню, я не хочу этих разговоров и шушуканий, – Юнги зарывается лицом в шею парня.

– Это мой дом и мои гости, никто не посмеет оскорбить или обидеть моего омегу, – Чонгук успокаивающе поглаживает ладонями шелковистые волосы.

– Но ты не такой, как они, – Юнги приподнимает голову и смотрит на альфу. – Ты другой. Ты не делишь население Бетельгейза на людей и оборотней. Ты спас меня, подарил мне дом и тепло, показал, каково это – не бояться. Самое главное, что сейчас я знаю, что меня есть кому защитить, у меня теперь есть личный любимый волк, – выпаливает Мин и сразу смущённо опускает глаза.

– Не сомневайся в этом, малыш, – шепчет Чонгук и тянется за поцелуем.

Каждое слово омеги опечатывается на сердце, впитывается в кровь. Чонгук – молодец, он может собой гордиться: он убедил паренька в своей лояльности. Вот только вместо гордости у альфы внутри другое чувство. Оно ядовитым плющом внутри разрастается, отравляет, вокруг шеи обматывается, задыхаться заставляет. Чонгуку от самого себя омерзительно. Как бы он себя ни оправдывал и что бы ни придумывал – пахнет предательством. Оно горечью на губах оседает, и Чонгук знает, как хоть на время его оттуда убрать. Он голову приподнимает, за поцелуем тянется, но Юнги сильнее лицом в его шею зарывается и хихикает, не поддаваясь. Чонгук терпением никогда не отличался, поэтому, резко повернув парня на спину, впивается в губы поцелуем. Чонгук свою тягу к губам этого омеги так пока и не понял, даже сейчас, будучи сонным, без грамма косметики, но такой уютный Юнги дико притягивает. Тяга эта с каждым разом всё больше контролю не поддаётся. Чонгук целует вечность – то медленно и нежно, изучая языком, наслаждаясь каждым мгновением, то рьяно и больно, неистово сминая, кусая, забирая вкус с собой.

Чонгук отрывается, чтобы насладиться видом лохматого сонного паренька под собой, чмокает ещё раз и поднимается на ноги.

– Ты приедешь на ужин, – говорит Чон тоном, не терпящим возражений, и, подняв с пола Куки, бросает его Мину. – Пока меня нет, он ответственен за твою безопасность, – смеётся Чонгук и, пожелав спокойной ночи, идёт к двери.

***

– Может, всё-таки поедем в больницу, проверишься, – пытается уговорить друга Юнги. – Ты ходишь, как в воду опущенный, почти не ешь ничего, не разговариваешь. Мы на ужин едем через полчаса, ты обычно за пять часов готовишься, а сейчас в пижаме сидишь. Вот я и подумал, может, в больницу съездить, иногда и от болезней депрессия бывает.

– Всё нормально, – подавлено говорит Пак и идет к шкафу. – Я не то съел, вот и несварение.

– Ты уже три дня, значит, не то ешь, – продолжает возмущаться Мин. – Ты ничего от меня не скрываешь?

– Есть кое-что, – вздыхает Чимин и начинает одеваться. – Я очень хочу с тобой посоветоваться. Эти дни я всё обдумывал, пытался сам разобраться, но вижу, что в одиночестве не могу. Поэтому после ужина прошу тебя не оставаться в особняке и не пускать сюда Чонгука. Нам надо поговорить.

– Я начинаю сильно переживать, – Мин подходит к другу. – Конечно мы поговорим. Плюнуть бы на ужин и остаться вдвоём.

– Нет, нельзя. Нас ждут там, после ужина обещаю, я всё тебе расскажу, – убеждает его Пак.

Из-за того, что альфы – хозяева приёма, парни остались в особняке встречать гостей, а за омегами выслали шофера. Чимин в итоге надел темно-бордовый костюм поверх черной рубашки, а Юнги чёрный костюм и чёрную тонкую рубашку. Посчитав, что для званого ужина они выглядят достаточно респектабельно, омеги спустились вниз и сели в ожидающий их мерседес.

Ужин организован на открытом воздухе, на заднем дворе особняка Чон. Прямо на лужайке расставлены накрытые белыми скатертями столы, на каждом столе кроме приборов стоит букет свежих лилий, во дворе так же поставлен бар, расставлены дополнительные фуршетные столы. Чонгук с бокалом коньяка в руке ходит между гостей, общается, перекидывается парой слов с отцом и всё поглядывает на часы. Он выслал за Юнги машину полчаса назад, но парня в саду не видно. Зато Чонгук ясно видит, как к нему вальяжной походкой направляется Рен. Омега потрясающе выглядит в белоснежном костюме, идеально гармонирующем с платиновыми волосами. Альфа выругивается сквозь зубы и, с трудом нацепив на себя улыбку, встречает омегу.

– Не ожидал тебя здесь увидеть, – улыбается парню Чон.

– Я присутствую на всех ваших званных ужинах, с чего это я должен был пропустить этот? – приподняв бровь, спрашивает омега.

– С того, что здесь будет Юнги, и я тебя об этом ночью предупредил, – холодно говорит Чонгук.

– Я знаю, но из-за какого-то проходимца нарушать традиции не буду, – хмыкает Рен. – Не беспокойся, сцен разыгрывать не собираюсь, – Рен становится вплотную и выдыхает прямо в губы альфы, – ты ведь всё равно только мой. А эта попрошайка сегодня есть – завтра нет.

– Вот и умничка, – усмехается Чон и замечает появившихся на лужайке Юнги и Чимина. Последнего сразу забирает с собой подошедший Тэхён.

Юнги нервно топчется на месте, оглядывается в поиске знакомых и, увидев Муна, улыбнувшись, идёт к нему. Дойти до омеги у Мина не получается – его путь преграждает непонятно откуда взявшийся Чонгук.

– Ты прекрасно выглядишь в одежде, но без нее ты выглядишь в миллион раз лучше, – ухмыляется Чонгук и, притянув парня к себе, коротко целует.

– Я не буду благодарить за такой странный комплимент, – улыбается Мин. – И пусти уже, тут твои родители.

– Твои ноги – моя болезнь, и ты нарочно выбираешь всегда сильно обтягивающие брюки, – нехотя отпускает его альфа. – Теперь мне надо ждать, чтобы этот тупой ужин закончился, потому что хочу эти ноги на своих плечах, – хищно скалится Чон.

– Чонгук! Перестань, – возмущается Мин. – Пойду с твоими родителями поздороваюсь.

Юнги идёт в сторону Муна и Дживона, а Чонгук, попивая виски, продолжает следить за маленькой фигурой в чёрном, пытаясь отогнать от себя мысли о ногах омеги.

Чоны тепло принимают Мина, он долго стоит с бокалом вина и разговаривает с Муном, попутно поглядывая на Чимина. Пак ни разу даже не пригубил из бокала в руке, он стоит у бара, притворяется, что слушает Тэхёна, и смотрит стеклянным взглядом вдаль. Юнги ждет окончания вечера, чтобы уже остаться с другом наедине, узнать, что с ним происходит – Чонгуку придется сегодня обойтись без Мина.

Дживон приглашает всех к столу, и гости занимают отведенные им места. Юнги с Чимином садятся рядом, немного поодаль от хозяев вечера. Рядом с ними сидят близкие друзья, родственники и Рен. Юнги на омегу старается не смотреть, и кажется, это взаимно. За весь вечер Рен ни разу к Мину не подходил и слова даже не сказал.

Дживон приветствует гостей и призывает их начать ужинать. Юнги кусок в горло не лезет, ему неудобно вот так сидеть с чужими и почти незнакомыми людьми, а ещё он сильно переживает за друга, который даже за приборами пока не потянулся. Мин откладывает вилку в сторону и, повернувшись к Чимину, берёт в руку его ладонь под столом. Юнги шепчет другу, что скоро всё закончится, они поедут домой, и Мин приготовит горячий шоколад. Пак треснуто улыбается, просит на него не реагировать и наслаждаться вечером.

– Я понимаю, – вдруг громко заявляет Рен и парни одновременно поднимают на него взгляд, как и все, кто за столом. – Понимаю, что в Дезире проблемы с воспитанием, особенно с воспитанием омег. Не зря ведь, большая часть омег легкого поведения в Сохо и Итоне – это люди. Но всё равно, проявите уважение и ведите себя за столом, как положено. Хозяева вечера старались ради этого ужина, а вы будто брезгуете нашей едой, не прикасаетесь к ней, так ещё и перешептываетесь, – театрально закатывает глаза омега. – Очередное доказательство того, почему людям не место за столом высших, – Рен поправляет волосы и театрально вздыхает. Юнги до белых полумесяцев впивается в свою ладонь ногтями, с силой сжимает зубы, лишь бы не сорваться, лишь бы не ответить.

– Давайте продолжим, – очаровательно улыбается всем Мун, пытаясь замять инцидент, и гости вновь возвращаются к еде.

После ужина гости разбредаются по саду, кто сидит в беседках с вином, кто гуляет между деревьев, а кто, как Юнги и Чимин, сидит на террасе на диванчиках и попивает кофе. Чонгук с Дживоном разговаривают с другими альфами невдалеке, Рен же стоит с Муном у столика.

– Мразь, – шипит Чимин, окидывая блондина взглядом. – Если бы не Тэхён, я бы ему прописал.

– Я хотел, – вздыхает Мин. – Но тогда он был бы прав, что мы не умеем себя вести.

Парни отвлекаются на буквально выбежавшего из дома и быстрыми шагами идущего к альфам мужчину. Юнги видит, как мужчина, нервно размахивая руками, что-то говорит Дживону, и как с каждым его словом мрачнеет Чонгук. Дживон моментально бледнеет и, схватившись за грудь, покачивается на месте. Чонгук, поддерживая отца под локоть, уводит его в дом. Юнги продолжает сидеть с Чимином, но всё время ищет глазами вошедшего в дом уже как полчаса назад Чонгука. Мин спрашивает у проходящего мимо Муна, куда делись альфы. По словам омеги, у них экстренное совещание в кабинете, но беспокоиться не о чем. Мун желает парням приятного вечера и уходит к гостям. Юнги возвращается к Чимину и опускается на заваленный подушечками диванчик.

– Это невозможно, – Дживон полулежит на своем кресле и ждёт, когда его секретарь передаст ему сердечные капли. – Это не может быть яд. Пусть проверят еще раз.

– Мы проверили, – говорит незваный гость. – Когда был обнаружен первый труп у нас всё ещё были сомнения, но труп, который обнаружили утром, сомнений не оставляет. Оба оборотня скончались от отравления крови.

– Отец, прошу, не нервничай так сильно. Я разберусь, – Чонгук сам на грани, он не понимает, как такое могло произойти. Всё пытается найти ответы на выстраивающиеся в ряд вопросы в своей голове, но безуспешно.

– Но тот омега, – чуть ли не воет Дживон. – Без него же яда быть не должно было!

– Я вызову Хосока к границе и его братца прихвачу. Я разберусь, что происходит. Если это правда – я прикажу безвременно закрыть все границы, и мы будем думать, что делать. Попробуй пока взять себя в руки, – Чонгук оставляет отца на его работников и выходит из кабинета. Альфа первым делом находит Муна и, отправив его к мужу, идёт за Юнги. На ходу Чон набирает своих людей и требует предупредить Хосока о встрече на границе. Альфа просит оборотней быть осторожными, предупреждает о яде.

***

– Появился бы в поле зрения, я бы попрощался, и мы бы ушли, а то достало тут торчать, рот болит всем улыбаться, – ноет Юнги Паку. – О, вот и он! – Мин подскакивает на ноги и идёт на встречу Чонгуку.

– Я думал, что ты забыл про… – начинает Юнги, но его перебивают.

– Пойдём, прогуляемся, – альфа хватает парня под локоть и тащит на выход из особняка к машинам.

– Эй, – шипит омега. – Больно же.

Юнги пытается руку отобрать, но Чон вцепился мёртвой хваткой, буквально волочит парня до панамеры и, рывком открыв дверь, швыряет его в салон.

– Что происходит? Почему ты так зол, и главное, на кого? – недоумевает Юнги, но послушно сидит на сидении.

– На себя, – цедит сквозь зубы альфа. – Очень сильно зол на себя, что что-то упустил, что не всё просчитал! Но я исправлю свою ошибку.

– О чём ты говоришь? – Юнги протягивает руку и касается плеча Чонгука, но тот моментально ее сбрасывает.

– Старайся молчать и не прикасайся ко мне, если не хочешь, чтобы я свернул тебе шею. Сиди тихо. Скоро всё сам увидишь, – говорит Чон и сильнее давит на педаль газа.

Юнги не понимает, что происходит, но в голосе Чонгука ни намека на шутку. Омега от него тонким слоем льда покрывается, ёжится. Он вжимается в сиденье, отворачивается к окну и пытается унять грозящееся переломать ребра сердце. Тишина добивает. Юнги этой неизвестности боится, что бы там за её пеленой ни было – это не в пользу омеги, это его убьёт. Юнги это отчетливо по настроению альфы понимает, оно будто осязаемо по машине витает, липнет к нему, отодрать, только если вместе с кожей. Через ещё двадцать минут пути в полной тишине, Юнги замечает впереди несколько остановившихся в ряд автомобилей с включенными фарами. Чонгук паркует панамеру и выходит. Юнги выходит следом и только тогда замечает, что они на границе с Дезиром. «Нет», – шепчет про себя омега и пятится назад к автомобилю.

– Зачем? – дрожащим голосом он обращается к Чонгуку. – Зачем ты привёл меня сюда?

– Знаешь, что Хосок сделал? – Чонгук начинает медленно подходить к испуганно оглядывающему границу парню. – Твой братец яд создал. Тот самый, который без тебя он создать не должен был. Тот самый, в котором, как ты уверял, ты ингредиент.

– Но…

– Ты пришёл ко мне на границу, ты сказал, что яд без тебя не будет изготовлен, а взамен попросил защиту. Я дал тебе защиту, а твой брат создал яд, – каждое слово альфы – это вскрытие. А Юнги пока жив вроде, но Чонгуку похуй, он даже об анестезии не думает, одними словами, голыми руками в клочья кожу рвёт, кости ломает, до сердца дотягивается.

– Я не знаю, как так вышло, – надломлено отвечать Мин. Он вообще поражается, как всё ещё говорить способен. Хосок яд создал, он своего добился, а Чонгук теперь думает, что Юнги лжёт. Юнги его в своей невиновности убедить должен, только вокруг Чонгука мрак сгущается, омега уже знает, что его слушать не будут.

– Поверь мне, прошу. Моё имя есть в списке, оно точно там, – лихорадочно ищет слова Мин. – Я не знаю, как Хосок это сделал. Я не понимаю.

– А мне кажется, ты всё придумал, – зло усмехается Чон. – Ты придумал легенду, взамен перешёл на территорию Сохо, прекрасно тут зажил и мне мозги пудрил.

– Я серьёзно не знаю, как он это сделал, – всё ещё пытается оправдаться Юнги. – Ты же должен мне верить, я бы тебе не лгал, мы же встречаемся, у нас отношения…

– Отношения? – издевательски повторяет альфа. – Какие отношения?

– Ты… я… у нас же отношения, – дрогнувшим голосом повторяет омега.

– Нет у нас отношений и никогда не было. Ты кто такой вообще? – Чонгук вплотную становится, тянет на себя парня и в глаза взглядом впивается. – С чего ты взял, что я буду встречаться с кем-то вроде тебя?

– Не говори так, – Юнги ладони к ушам прикладывает и часто-часто головой машет. – Умоляю, не говори так, – омега солёные губы кусает, всё пытается не разрыдаться, но сам не замечает, что давно уже плачет.

– Ты был гарантией безопасности моего рода, и я тебя обхаживал, теперь ты ноль. Не знаю, что за сговор у тебя с твоим братцем, но поздравляю. Вы меня обдурили. А ты сейчас свалишь к нему, – заявляет альфа.

– Нет, – Юнги верить в эту вымораживающую правду отказывается.

Он смотрит на Чонгука, но ничего не видит, картинка перед глазами в огромное чёрное пятно расплывается – оно расширяется и углубляется. Юнги в этой чёрной дыре Хосока видит, всю ту боль, которую брат ему несёт, но даже это меркнет, когда Юнги взгляд на чонгуковские руки опускает. Его любимый альфа этими руками его к Монстру подталкивает, этими же руками, которыми обнимал, гладил, долгими ночами в постель вдавливал, этими же руками, на которых его в ту ночь из дома полуживого вынес. Как так можно? Так ведь не бывает. Не с Юнги. Он всего этого не заслужил, он Чонгука искренне полюбил, сам лично в эти же руки своё сердце вложил, но Чонгук его под ноги бросил и топчет сейчас, идёт на омегу.

– Ты обещал быть со мной, – глотает слёзы Мин. – Обещал меня в Дезир не возвращать. Обещания сдерживать надо! – Юнги рукавом пиджака мокрое лицо вытирает.

– А ты обещал, что без тебя яда не будет, – ни один мускул на лице альфы не дёргается, говорит так спокойно, будто на очередное свидание зовёт, а сам Юнги на лоскутки режет.

– Я не вернусь туда, что угодно, только не это, – выкрикивает ему в лицо омега и срывается в сторону Сохо. Юнги бежит изо все сил, не оглядывается, не тормозит, бежит прямо по ночной улице, лишь бы подальше от границы, подальше от своего персонального ада. Бежит даже, когда слышит рык за собой, останавливается только тогда, когда волк приземляется прямо перед ним, отрезает все пути.

– Не пойду туда! – кричит на него Юнги. – Давай, перегрызи мне глотку. Закончи уже это! Ты поиздевался над моими чувствами, ты втоптал их в грязь, ты меня уничтожил. Так давай закончим всё, сомкни свою пасть на моём горле.