Текст книги "Eat you alive (СИ)"

Автор книги: StrangerThings7

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

– Он первый начал, – треснуто говорит Шуга. Разговаривать нет сил, омега на грани, всё, чего он хочет – это сесть в автомобиль и уехать отсюда так далеко, насколько возможно. Шуга расклеивается, и он это чувствует, надо суметь удержать на месте трескающуюся маску, суметь не упасть на колени, не превратиться в бесхребетное нечто.

– Какая разница, кто начал? – шипит Чонгук. – Я не узнаю тебя, всё, что ты делаешь будто назло, будто ты кому-то что-то доказываешь, даже то, что ты явился сюда с Малоном. Он тебе в отцы годится! – взрывается альфа.

– Я избил твоего омегу, – истерично смеётся Шуга. – Его волосы всё ещё у меня между пальцев. Вы же вроде жениться готовитесь, вроде объявить планировали. Я сказал ему, что тебе на него плевать, что всё, о чём ты думаешь – это я, и я избил его, а ты мне про Малона говоришь? Что у вас за отношения такие?

– Такие вот отношения, – Чонгук отпускает Шугу, но не отходит. – Я не знаю, о каком объявлении говорил Рен, но всё то, что ты сказал ему – правда.

– В смысле?

– В смысле, что я думаю только о тебе, а ещё, я хочу только тебя. Рен это знает и так, да и я не скрываю.

– Что? – дрогнувшим голосом спрашивает Шуга и чувствует, как навострил ушки внутри Юнги.

– Послушай, у нас с Реном когда-то была страсть, но она прошла. В тот самый день, как тебя привезли в мой склад, с тех пор ни один омега Бетельгейза меня не интересует. Даже несмотря на то, что ты мне лгал про яд, что подставил, и несмотря на то, что я тобой пользовался тогда, я отрицать этого не буду. Я не хотел этого, я и сейчас не хочу, но мысли о тебе грызут меня изнутри.

– Зачем ты говоришь мне это? – Шуга прислоняется к капоту, так как самому удерживать себя на ногах становится непосильной ношей.

– Затем, что я хочу тебя себе. Хочу вырвать с корнями руки Малону, Рону и всем остальным, кто тебя касался, хочу, чтобы ты был моим и только моим, – твёрдо говорит альфа.

Шуга не сдерживается, комкает на груди рубашку, глубже воздуха в легкие набирает. Не моргает, смотрит в самые чёрные глаза вселенной и ищет в них ложь, не находит.

– Чонгук, – всё на что хватает омегу.

– Я люблю тебя, Мин Юнги. Эта любовь меня ломает, я пытался с ней бороться, я травил её, кем только мог, но она, сука, выживает и, более того, с каждым разом всё больше разрастается, хотя, куда больше. Моё чудовище дышит тобой, – Чонгук хватает руку омеги прикладывает к своей груди. – Чувствуешь? Он только рядом с тобой живёт, эмоции выражает, он с ума по тебе сходит, только я схожу больше.

Юнги словно от долгого сна просыпается, одним чётким ударом отбрасывает Шугу в дальний угол и распрямляет ладонь на чонгуковской рубашке, поглаживает грудь альфы, становится вплотную. Волк в Чонгуке бьётся о грудную клетку, хочет вырваться, лапы к омеге тянет, но Юнги добро не давал пока. Омега всё ещё растерян, одёргивает руку, вновь в лицо альфы всматривается.

– Но, – каждое слово – это адский труд, но Юнги старается. – Ты меня выбросил на обочину, ты мне жизнь сломал. Это ведь ты говорил, что никогда… что человек, а твой отец, и вообще… – омега говорит рвано, пытается мысли в порядок привести, собрать воедино растекающуюся перед глазами картину.

– Говорил, отрицать не буду, и я виноват во всём, что с тобой произошло. Я был идиотом, я слишком поздно понял, что ты самое главное, что у меня есть. Я готов молить тебя о прощении хоть всю жизнь, – Чонгук проводит пальцами по скулам парня. – Я до тебя и представить не мог, что полюблю человека, что буду продолжать его любить, несмотря на то, во что он превратился и, пусть, по моей вине. Я привык контролировать всё, но своё сердце не смог.

Каждое слово Чонгука – жидкий мёд, который по крови омеги разливается. У Юнги внутри цветы расцветают, их чудесный запах в нос забивается, хочется смеяться и плакать одновременно. Омегу эмоции на части разрывают, он боится, что не сможет совладать с бешено бьющимся в груди сердцем, не сможет взять под контроль заполняющее его чувство абсолютного счастья. Но в то же время есть что-то во всём этом неправильное, что-то не стыкующееся. Юнги что-то упускает.

– Но тебе не позволят, – еле шевелит губами Мин, пока альфа, обхватив ладонями его лицо, поглаживает пальцами. – И наследника у тебя не будет, – совсем тихо добавляет омега.

– Я знаю. Я всё это знаю, поэтому мы сделаем по-другому, – Чонгук отпускает лицо парня и внимательно смотрит на него. – Ты говорил, что любишь меня, я уверен, что любишь даже сейчас. Потому что я это чувствую.

Юнги на это не отвечает, альфу не перебивает, продолжает внимательно слушать.

– И я тебя люблю, и мы с тобой можем быть счастливы, чем мучить друг друга, как мы делаем это сейчас.

– Но как? – искренне пытается понять Мин. – Как ты один пойдёшь против всех? Рискнёшь всем, что у тебя есть?

– Поэтапно, – говорит Чон. – В первую очередь, я не дам тебе вернуться к Робу и на ту работу. Я сниму тебе квартиру сам, и ты съедешь туда, окончательно порвёшь со своим прошлым. Малыш, – Чонгук притягивает парня к себе и, несмотря на курящих у входа в ресторан знакомых, обнимает. – Тебе не надо так сильно переживать, мы всё уладим, просто будь со мной, доверься мне и не бойся.

– Но, Чонгук, твой отец ненавидит меня, все оборотни Сохо пойдут против! – восклицает омега и отталкивается назад.

– Моему отцу нужен мой брак с оборотнем и внук. А с кем я буду жить, и кого я люблю, не его дело, – спокойно говорит альфа.

– Не понял, – Юнги отшатывается назад и всматривается в чернильную радужку в глазах напротив.

– Брак – это фикция. Он не имеет для меня никакого значения, и тот омега, который будет носить мою фамилию, тоже. Прошу, смотри на это по-взрослому. Главное, что люблю я тебя и только тебя. Всё остальное не имеет значения.

У Юнги перед глазами тени сгущаются, все огни и всё освещение разом меркнет, оставляет омегу в темноте. Она накрывает Мина с головой, засасывает в самую глубину, чёрной жижей в легкие забивается, и Юнги в ней тонет. Всплывает из этого мрака только Шуга.

– Серьёзно? – надломлено смеётся омега. Этот смех Чонгуку в кожу осколками впивается – есть в нём что-то отчаянное, что-то болючее настолько, что Юнги даже ударить хочется, лишь бы прекратил.

– Что смешного? – не выдерживает Чон.

– Ты мне Малона заменить хочешь? – Шуга становится ближе, сканирует взглядом лицо, ладони в кулаки сжимает. Чонгуку бы кожу живьём за такое содрать. За такую искусную пытку, за потрясающее умение раз за разом Юнги убивать – так медленно, изощрённо и по-особому это делать, втаптывать в грязь его надежды, мечты, протягивать руку и сразу отбирать, за умение в самую душу плюнуть, за все эти страдания, которое изодранное сердце всё равно выносит, будто всё ждёт, когда уже предела достигнет.

– Я сказал, что люблю тебя.

– Так вот подавись своей любовью, – шипит Шуга и отталкивает Чона.

– Юнги, ты же не ребёнок, – Чонгук старается говорить мягко, понимает, что омеге тяжело. – По-другому я не могу, и потом, ты переспал с половиной Сохо за деньги, за более худшие условия! А я люблю тебя, и ты… – Чонгук договорить не успевает, Шуга бьёт его кулаком в челюсть, потом подносит руку к груди и скулит от боли.

– Я не любил половину Сохо! – превозмогая боль, кричит омега и, оставив машину, идёт в сторону дороги.

Хоть куда, лишь бы убежать от Чонгука, отойти подальше – не видеть, не чувствовать, не слышать. Омега бежит без остановки, за ним нет погони, он останавливается только на детской площадке, падает коленями на сырую землю и пытается отдышаться. Чонгук Юнги через всё Сохо привязанным к своем панамере будто протащил, его изодранное в клочья тело волочил, обо все камни и кочки, везде по куску его плоти, по капле его крови оставил. Надо бы поплакать, надо бы обиду и боль наружу выпустить, надо освободиться, но Шуга не плачет, и слезинки выдавить из себя не может. Куда ни повернись – тупик. Кому руку ни протяни – тебе в ладонь гранату без чеки кладут. Шуга устал. У него есть всё и нет ничего. Ни деньги, ни чужая любовь, ни слава, пусть, и в сомнительном бизнесе, ни доли успокоения или удовлетворения не приносят. Шуга зубами все эти месяцы за жизнь цеплялся, всё пытался доказать себе, что может без него, что может и один на ноги встать, и встал. Оказалось, это иллюзия, самообман. Чонгук говорит «люблю тебя» – Юнги оживает, вспархивает и до самых небес взлетает. Чонгук говорит «ты меня делить будешь» – Юнги обжигает крылья и подбитый к земле обратно летит, лицом вниз на асфальт падает, оставляет на нём кровавое месиво.

Юнги так и сидит прибитый к холодной земле, в чёрное небо всматривается, но там одна пустота, бездонное полотно, в которое не нырнуть больше, не окунуться, потому что Юнги дано только проёбываться раз за разом и на грабли «доверие» наступать. Чонгук ему лгал, на границу вышвырнул, он из него все жизненные силы высосал, собственноручно все органы повыдёргивал, пустой оболочкой в Show Boys вышвырнул, а этот дурак вновь поверил, руки протянул, шаг сделал. Обрадовался, как ребенок, надежду в себе поселил, позволил себя обмануть. Позволил над своими чувствами поиздеваться в сто-пятисотый раз. Юнги без Чонгука умрёт – согнётся у себя или в роскошном пентхаусе, или в канаве где-то – всё одно и тоже, но Юнги с Чонгуком, женатым на другом, умрёт раньше. Мин этого не вынесет, ему легче самому своё сердце вынуть и сжечь, а пепел развеять. Чонгук никогда Юнги полностью принадлежать не будет, а омега с чужого стола есть не станет, сам себе по сантиметру плоть отрубать будет с каждым запахом на альфе пойманным, с каждым следом, с их общим ребёнком. Это всё слишком, лучше прямо сейчас под колёса и мозги по асфальту.

Юнги от мыслей отрывает звонок от Роба, который спрашивает, как прошёл приём, омега обещает ему перезвонить и соскребает себя с асфальта. Надо поехать к Малону и изображать полный порядок, будто это не у Юнги сейчас внутри последствия применения химического оружия. Чонгук зарядил по нему самым сильным, уже протестированным концентратом. Только расплывающиеся на коже нарывы никто не увидит, у Чонгука боль для Мина особенная – она только для Юнги, специально подобрана.

Юнги, опустив плечи, тяжёлыми шагами подходит к мерседесу, игнорируя так и стоящего рядом с ним альфу. Чонгук молчит и смотрит. Продолжает выжигать в омеге дыры, но шагу к нему не делает. Шуга протягивает руку к дверце и замечает Тэхёна, который открывает двери своего порше для какого-то омеги, но не Чимина. Шуга захлопывает дверцу и быстро идёт к альфе. Чонгук по виду и настрою омеги понимает, что Рену возможно сегодня даже повезло, Мино бы заблокироваться в автомобиле и не вылезать.

– Где Чимин? – первое, что спрашивает подлетевший к Тэхёну Шуга.

– И тебе привет, – альфа закрывает за Мино дверцу и уводит Мина в сторону.

– Где мой друг? – цедит сквозь зубы Мин. – Какого хуя ты на приёме с каким-то омегой?!

– Он дома, – спокойно говорит альфа. – У него всё хорошо, можешь о нас не беспокоиться.

– А это тогда кто? А? – Шуга не понимающе смотрит на него, а потом на остановившегося невдалеке Чонгука. Последний сразу уводит взгляд. – Так это… – осекается Мин. – Это твой официальный омега… Вот значит, как вы живёте, вот он ваш предел, да? Так вы, значит, любите? – Шуга с Тэхёном разговаривает, но смотрит на Чонгука. – Ты это мне предлагал ведь? Настолько ты меня не уважаешь? – шипит омега. – Это не я шлюха, это вы проститутки, только вы продаёте кое-что намного важнее, чем тело! – Шуга отворачивается и идёт к мерседесу.

– Не перегибай палку, – слышит уже в спину омега голос Чонгука и вновь оборачивается к альфам.

– А то что? Что ты можешь мне сделать? Что будет хуже всего того, что ты уже натворил? – Чонгук не отвечает, но взгляда не уводит. – А Чимин, – смотрит омега на Тэхёна. – Чимин не мог согласится на такое! Нет! – Шуга идёт к своей машине и сразу садится за руль.

Тэхён просит Мино пересесть в машину их шофёра, а сам выезжает за Юнги. Третьей с парковки вылетает панамера.

Юнги в тэхёновском лифте еле свои эмоции под контроль берёт – с одной стороны он увидит своего любимого и родного человека, с другой стороны, Мин решает прописать Чимину сразу же со входа, потому что Чимин достоин лучшего, а не быть любовником, пусть, и любимого человека. Юнги гипнотизирует меняющиеся на табло цифры, боится, что бешено бьющееся сердце лопнет в предвкушении, и вылетает из лифта сразу же, стоит ему остановиться.

Омега, что есть силы, колотит дверь и даже кричит, требуя Пака немедленно её открыть. Но в ответ абсолютная тишина.

– Какого чёрта? – Тэхён подходит к двери и достаёт ключи. – Может, он спит.

Альфа обходит всю квартиру, но Чимина нигде нет.

– Его нет, – надломлено говорит Тэхён и тянется к телефону.

– Может, погулять вышел? – Чонгук прислоняется к косяку двери рядом с Шугой.

– Он бы меня предупредил, – огрызается младший и вздрагивает, услышав звонок с кухни. Тэхён проходит в комнату и находит телефон омеги на столе.

– Но, – растерянно говорит вернувшийся в коридор бледный Тэхён. – Куда он делся?

Тэхён прислоняется к стене и запускает руки в волосы, а потом резко срывается с места и с ходу бьёт брата по лицу, потом ещё раз, не даёт Чонгуку выпрямиться и бьёт подряд. Юнги испуганно отбегает в сторону, кричит, просит Тэхёна остановиться, но тот звереет будто, бьёт и повторяет: “Где Чимин? Куда ты его дел?”.

– Я не причём, – говорит Чон и отталкивает брата. – Это не моих рук дело.

– А чьё тогда? – младший вновь подлетает к брату, но тот отшвыривает его в дальнюю часть коридора и утирает тыльной стороной ладони кровь, текущую из разбитых губ.

– Я бы так не поступил! Я бы твоего омегу не тронул! – рычит Чонгук.

– Мне надо его найти, – треснуто говорит Юнги и, оставив братьев, идёт обратно к лифту. Он понятия не имеет, как и где, он будет искать Пака, но он должен. Юнги подозревает, что Чимин сбежал, но куда и к кому, не знает. Он доходит до машины, и не в силах совладать с приступом паники и страхом, которые обуревают его, стоит вспомнить ту ночь, когда он сам ушёл из дома, омега тяжёлым мешком оседает прямо на тротуар.

– Умудрились же мы встретить людей, у которых гордости выше крыши, вот только ничего, кроме неё, у вас нет, – язвит остановившийся рядом Чонгук. – Я искренне не понимаю, – уже мягко говорит альфа. – У Чимина была шикарная жизнь, у тебя была бы даже получше, почему вы сбегаете, отказываете, почему вечно ищите сложный путь. Тэхён любит его, а я люблю тебя, но нет, тебе лучше блядствовать, а Чимину сгинуть на улицах.

– Почему? – Шуга встаёт на ноги и отряхивает брюки. – Потому что я достоин большего, я заслужил, чтобы меня любили искренне и не стыдились, чтобы не прятали в золотом замке и не бегали ко мне под покровом ночи, – омега останавливается в шаге от Чона. – Твоя любовь после твоего предложения ничем не отличается от любви моих клиентов, приезжай к Робу, оплати заказ, и я буду ублажать тебя всю ночь, в порыве страсти можем даже друг другу о любви шептать, это и есть твой максимум, твой предел. Такой любви у меня и так дохуя, так что засунь её куда-нибудь поглубже, а я пойду искать друга, – Шуга отталкивает Чонгука, идёт к мерседесу и резко вздрагивает от оглушившего весь жилой массив истошного воя серого волка.

***

– Последний полукровка убит сегодня вечером, – Тао останавливается напротив большого дубового стола, на котором сидит голый и явно несовершеннолетний омега. Хосок водит губами по молочной коже парня, ближе его к себе подтягивает, глубже насаживает.

– Уверен? – не отвлекаясь от красивого тела, спрашивает полукровка.

– Абсолютно.

– Отлично, значит, теперь уже волков ничто не спасёт, – зло усмехается альфа и оставляет глубокие полосы на белоснежной спине.

– Ты похож на моего братца, солнце, – шепчет Хосок на ухо парню. – Но не совсем. В глазах Юнги я видел такой страх, такую парализующую ненависть, которую ни один из вас мне дать не может. Я так по нему скучаю, а ты меня только расстраиваешь, – гладит омегу по волосам полукровка. – Уходи, Тао, – обращается альфа к помощнику. – Подумай, как вы достанете мне моего малыша, любовь всей моей жизни. Только дверь поплотнее закрой и прикажи никого ко мне не впускать, этот очаровательный малыш сыграет роль Юнги, не хочу, чтобы прервали это занятное представление.

Тао, поклонившись, выходит, закрывает за собой дверь и, прислонившись к ней спиной, слышит животный рык и сразу последовавший за ним истошный и полный ужаса крик.

========== 17. ==========

Комментарий к 17.

Music: Jesse Rutherford – Drama

https://www.youtube.com/watch?v=qIy-7DzfeYo

вся глава писалась под это

***

– Юнги, – окликает омегу Чонгук и подходит к уже открывшему дверцу автомобиля парню.

– Шуга, запомни уже, – цедит сквозь зубы Мин.

– Ты можешь себе сотни имён придумать, прятаться за ними и изображать, чёрти что, но ты Юнги, и даже эта дешёвая маска твоё истинное обличье не скроет, – усмехается альфа.

– Так зачем ты меня позвал? – со скукой на лице спрашивает Шуга.

– Не уходи, – Чонгук становится ближе, и Юнги неосознанно дёргается назад. – Тебе не надо возвращаться туда, не надо заниматься тем, что тебе не нравится. Останься здесь, со мной, мы поищем Чимина вместе.

– Ты серьёзно ничего не понимаешь? – щурит глаза омега, с трудом удерживая вскипающую внутри раздраженность. – Ты не понимаешь, что твое предложение мне не интересно, что я не позволю тебе делать из меня тряпку? Лучше быть шлюхой, которую любой в Сохо может снять, чем добровольно согласиться на роль твоей подстилки. Запомни уже мой ответ, он «нет», – по буквам выговаривает последнее слово омега и открывает дверцу мерседеса. Чонгук сразу же захлопывает её и, несмотря на протест парня, резко тянет его на себя и шипит в губы:

– Именно как шлюха ты себя сейчас и ведёшь, мне даже начинает казаться, что ты втянулся. Понравилось клиентов обслуживать?

– Пусти меня, – зло говорит Шуга и пытается вырваться.

– Мне жаль, что ты ничего не понял из нашего разговора, жаль, что тебе легче раздвигать ноги за деньги, чем принадлежать только мне и жить, как принцу. Мне очень жаль, – тянет слова альфа и резко отпускает парня.

– Тебе жаль, что я не сломался, что не принял твое унизительное предложение и не встал перед тобой на колени. Это ведь такая щедрость, такая благосклонность! – восклицает омега. – Сам Чон Чонгук предложил мне покровительство, вот только мне без разницы, кто меня трахает на тех же условиях – ты или Малон. Так что, пока-пока, – с издёвкой тянет Шуга и садится за руль.

– Без разницы, значит, – усмехается про себя Чон и идёт к вылетевшему из подъезда брату.

– Я позвоню своим, он не мог уйти далеко, – говорит Чонгук Тэхёну. Последний такой же потерянный, поникший весь, будто на плечах альфы груз в несколько тонн – уход Чимина его пополам переломал, с неведанной ранее болью познакомил. Тэхён и на ногах еле стоит, прислоняется к стене, всё пытается зверя внутри успокоить, мысли в порядок привести.

– Вы поругались? Он говорил что-то тебе про свои планы? Куда он мог пойти? – спрашивает Чон.

– Он ушёл из-за Мино, – надломлено говорит младший. – Ушёл, потому что не захотел так жить.

– Идиот, – выругивается Чонгук. – Лучшую жизнь найдёт, небось. Заебало носиться с ними, как с чёрт знает с кем. В такие моменты я отца и его отношение к людям понимаю. Нахуй им свободу давать, запер в подвале и делай, что хочешь. Когда мы вообще людей о чём-то спрашивать начали? – Чонгук пинает ни в чём не повинную урну и меряет двор шагами.

– Ты ведь сейчас несерьезно?

– Я просто зол и устал.

– Мне надо найти его, – Тэхён подходит к брату. – И чем быстрее, тем лучше. Я не хочу, чтобы Чимин превратился в Юнги. Я не прощу себе этого.

Чонгук мрачнеет вмиг, вдохнуть забывает. Тэхён неосознанно рану ковыряет, не нарочно в самое сердце отравленную стрелу пускает.

– Найдём, – прокашливается старший. – Мы разделимся, ты осмотришь верхние районы, я нижние. Будем искать в истинном обличии, ты должен уловить его запах.

Тэхен согласно кивает и, сразу же обернувшись в волка, уносится прочь.

***

– Я тебя и люблю, и уважаю, но мне хватает Дени, заваливающегося в мою квартиру, когда только надумает, – Шуга бросает пиджак прямо на пол и идёт в спальню, переодеваться. Пока он объехал только два квартала в Сохо и пришёл переодеться и дождаться рассвета: искать Чимина ночью сложнее. Роб идёт за омегой и присаживается на кровать, пока тот переодевается.

– Так чем обязан? Зачем ты пришёл? – спрашивает Мин и стягивает с себя брюки.

– Ты меня расстраиваешь, котик, – жеманно тянет Роб. – Ты должен был поехать к Малону после приема, а ты дома.

– А ты всё знаешь, – бурчит Шуга.

– Это моя работа, – пожимает плечами старший. – Так вот, котик, надень обратно свой роскошный костюм и топай к моему главному клиенту, – Роб говорит с улыбкой, но Юнги отчетливо ловит в его голосе нотки стали.

– Не переживай ты так, я же твой лучший котик, – тянет Шуга и смотрит на старшего. – Я же не идиот, я написал ему, что съел не то и мне нехорошо, он даже не ответил. Он перепил вечером, потом, сто процентов, с дружками своими продолжил, так что пятый сон сейчас видит, старик же, – смеётся омега и вновь возвращает внимание шкафу.

– Не издевайся над моим клиентом, – шутливо обижается Роб и идёт к дверям. – И ещё, – на самом пороге омега оборачивается к Шуге. – Малон может и стар, но не идиот. От тебя несёт главным волком стаи, а я лишаться руки, меня кормящей, не хочу. Так что завязывай с этим или переходи к нему, он щедро мне заплатит раз уж ты его заинтересовал.

– Боюсь тебя расстраивать, но Чонгук твоим клиентом не будет, довольствуйся Малоном, – обрубает его Мин.

– Ну-ну, – усмехается Роб и уходит.

***

– То ли мой острый нюх, то ли просто предчувствие, но я ждал тебя, – Роб очаровательно улыбается вошедшему в его кабинетик Чонгуку и встаёт ему на встречу. – Я ведь тебя совсем мальчишкой помню, прости, может, мне стоит уже на Вы, – резко осекается омега.

– Не стоит, – усмехается альфа. – Ты не меняешься, всё такой же.

– Льстец, – взмахивает ладонью Роб и подходит к небольшому бару у стены. – Был бы я помоложе, то грел бы твою постель, – театрально вздыхает омега.

– Не наговаривай, ты и сейчас любому омеге города фору дашь.

– Но пришёл ты за одним конкретным, – Роб наливает Чонгуку виски и, передав ему бокал, приглашает присесть. Альфа опускается на диван, куда сразу же садится и Роб.

– Люблю прямолинейных, – Чон делает первый глоток. – Когда у него течка? – переходит к делу альфа.

– Совсем скоро, – Роб закидывает ногу на ногу, делает длительную паузу, нарочно томит Чона. – Первая с тех пор, как он у меня. Я ведь твой запах на нём сразу почуял, ещё тогда.

– Но мне его не вернул, – в глазах Чонгука темнота сгущается, но Роб не из слабого десятка, вновь очаровательно ему улыбается и говорит:

– Я ждал, что ты когда-нибудь сам придёшь. Я отточил его мастерство, научил всему тому, что умею, и вуаля, в твоём распоряжении самый соблазнительный омега Сохо.

– Кому ты обещал течку? Сыну или отцу?

– Отцу, конечно.

– Отменишь, – Чонгук встаёт на ноги и поправляет пиджак. – Я буду ждать твоего звонка, убытки оплачу.

– Конечно, оплатишь, – соблазнительно тянет омега. – И с Малоном сам переговоришь, моя репутация пострадать не должна.

***

Только Тэхён чувствует его запах, только кажется, что он напал на след, как всё вновь обрывается. Альфа уже почти закончил обыскивать территорию, которая попалась ему после дележки с Чонгуком, а Чимина всё нет.

У Чонгука был тяжелый день, с утра он выполнил обещание, данное брату, и проинструктировал своих людей по поиску Чимина, потом был на совещании отца, после на проверке границ, а сейчас едет к себе, где его уже ждёт Рен. Чон так и не смог объяснить омеге, что устал. Рен настаивает, что скучает, и пообещал дождаться альфу в его же постели. Чонгук уже въезжает в свой квартал, когда ему звонит один из его работников и просит приехать к кварталу у Итона. Чонгук разворачивается сходу и снова давит на газ.

– Можно мне войти? – Чонгук, прислонившись плечом к косяку смотрит на испуганного Чимина. Омегу нашли в дешевом мотеле на окраине Сохо работники Чонгука.

– Если я скажу “нет”, ты уйдёшь? – спрашивает Пак.

– Нет.

– Проходи, – Чимин проходит внутрь комнатки и садится на потрепанную кровать.

Чонгук брезгливо осматривает номер, подходит к грязному и завешенному запятнанными шторами окну и останавливается там.

– Ну и как тебе здесь живётся? – альфа обводит взглядом дешёвый ковролин, снова морщит нос.

– Не роскошно, но терпимо, – пожимает плечами Пак и теребит подол желтой клетчатой рубашки.

– А какие планы вообще? Что делать будешь? Куда подашься? – Чон отталкивается от стены и подходит к парню. – Ты, как я понимаю, гордо задрав подбородок, покинул моего братца из-за его будущего супруга. Уверен, это обдуманный поступок, и у тебя есть план, должен быть.

– Буду работу искать, уже ищу, – бурчит омега.

– Знал я одного такого, вот только он блядствованием закончил, ты его, кстати, тоже знаешь, твой же дружок, – ядовито усмехается Чон.

– Что? – Чимин резко поднимает глаза и, не веря, смотрит на альфу.

– Что слышал, – злится Чон. – Так дальше что? Что потом, когда деньги, которые ты у моего братца забрал, закончатся? Ты знаешь, что работу тебе здесь не найти? Знаешь, что единственное, что ты сможешь тут сделать – это продавать своё тело?

Чимину тяжело рядом с Чонгуком, он и так эти двое суток не ест и не спит, мало того, что он скучает по Тэхёну, он на каждый шорох вздрагивает, боится теней, мелькнувших в окне, и чуть ли не воет от страха, когда за стенкой дерутся соседи. А сейчас Чонгук говорит Паку всё то, что омега и так знает, что слышал и о чём подозревал, но Чимин себя уговаривал, что справится, что сможет выжить, но пришел альфа и ткнул лицом в суровую реальность. Омега утирает рукавом рубашки градом текущие из глаз слёзы обиды, на Чона не смотрит.

– Я… – всхлипывает Пак. – Я совсем мало взял, на первое время…

– Лучше бы много взял! – взрывается Чонгук. – Лучше бы вообще не убегал, а жил с ним! Нахуя голодать, жить в самом неблагополучном районе, ещё и сидеть плакать потом? Кому ты что доказываешь? Ты же знаешь, он любит тебя!

– Я не могу так, – уже в голос рыдает омега. – Я не могу представлять его с другим, лучше умереть.

– Как же меня достали эти сантименты, эти слёзы, детский сад, – Чон в злости пинает тумбочку и идёт к двери. – Вставай, пошли, сдам тебя братцу, от его воя весь Сохо не спит уже.

– Нет, – Чимин подбегает к альфе и захлопывает перед ним дверь. – Умоляю, – омега цепляется пальцами за руку Чонгука. – Не говори ему, где я, не говори, что нашёл меня. Прошу тебя, пусть, ты меня ненавидишь, но сделай добро для меня хоть раз, я скроюсь, спрячусь так, что он меня не найдёт никогда. Он должен быть счастливым, должен завести нормальную семью, должен зажить нормальной жизнью. Я не буду его этого лишать, и я не смогу даже… на таких условиях, из этого ничего не выйдет. Молю, не говори ему, где я.

– Ты ошибаешься, – горько усмехается альфа. – Ты за него решаешь, что ему лучше, но не думаешь, что он без тебя и жить-то не будет. Это одностороннее решение, и оно ужасно, а ещё ты здесь загнёшься, ты маленький совсем и необученный, чтобы выживать.

– Я смогу, – Чимин полными слёз глазами смотрит на парня. – Просто не говори ему, я всё смогу. И потом, вы же этого и хотели, и я сейчас, считай, вам помогаю. Я исчезну из поля зрения, и он забудет меня, понемногу, но мой образ сотрётся. Просто помоги мне, не выдавай меня.

Чонгук прислоняется затылком к двери и задумывается. Чимин прав – их отношения с Тэхёном ни к чему не приведут. Омега оказался сильнее Тэхёна. Чонгук знает, что на такое нужна огромная смелость, даже усмехается на то, насколько у них с братом похожие характерами омеги. Может, и вправду лучше не говорить Тэхёну, позволить брату перестрадать этот период и зажить нормальной жизнью, тем более, Чимин сам на этом настаивает, а Чонгук выполнит его просьбу.

– Ладно, – начинает альфа. – Я считай, тебя не находил, но я оставлю тебе свой номер, и если совсем тяжко станет, позвони, помогу. Только не блядствуй, прошу, не ломай психику моему брату, – смеётся Чон. – Я подумаю, что и как с тобой делать, и приеду завтра.

Альфа выходит за дверь, оставив зарёванного омегу, и, отпустив своих людей по домам, садится в панамеру. Чонгук откидывается на спинку сиденья и достаёт сигарету. Чон устал, настолько, что готов прямо в машине поспать. Он закуривает сигарету и, прикрыв веки, наслаждается относительной тишиной. Чонгуку эта спасительная тишина сейчас жизненно необходима – дома ждёт Рен, альфе нужен этот мини перерыв.

После ухода Чонгука, Чимин несколько минут сидит на постели, думает о словах альфы, а потом, поняв, что сегодня ему снова не уснуть, решает сходить в маркет через дорогу и купить сока и сигарет. Пак расплачивается за покупки и, выйдя из маркета, только переходит дорогу к мотелю, как его окликают. Чимин прибавляет шаг, всё пытается оторваться от не совсем трезвого альфы, который продолжает звать его «куколкой» и идти следом. Пак, постоянно оглядываясь, уже почти добегает до мотеля, как со всего разбегу врезается в другого альфу. Омега извиняется и пытается обойти мужчину, но тот хватает его поперёк и тянет на себя.

– Походу, мы сегодня развлечемся, – заявляет добежавший до них мужчина, и оба альфы громко смеются.

– Пожалуйста, отпустите, – просит Пак и пытается вырвать, пока его тащат в сторону мусорных баков.

– Тише, куколка, тебе понравится, – гогочет один из мужчин. Чимин кусает держащего его альфу в плечо и сразу получает коленом в живот. Крик застревает в горле у омеги, так и не успев вырваться.

– Развлекаемся, значит, классика – двое на одного и на омегу, – внезапно совсем рядом слышит голос Чонгука Чимин и сам себе улыбается. Омега никогда не был так рад брату своего любимого, как сейчас.

Мужчины, почуяв волка, моментально отпускают парня и начинают отступать.

– Мы не знали, простите, – чуть ли не скулят альфы и, не разгибаясь, продолжают пятится в сторону дороги. Чонгук прослеживает за ними взглядом, запоминает их запах – травмировать Чимина он не будет, тому на сегодня достаточно, но к этим двоим своих ребят пришлёт, однозначно. Хотя может самого Тэхёна – серый волк любит пылинки со своего омеги сдувать, а за посягательство на него – глотки этим уродам однозначно перегрызёт.

– Не ранен? – Чон подаёт Чимину руку.

– Нет, – не поднимает взгляда с асфальта омега. – Спасибо.

– Знаешь, как хорошо, что я отрубился в машине, а ты тоже молодец, хоть закричал бы. Я тебя по запаху страха почувствовал только. Иди за мной, – Чонгук быстрыми шагами направляется к стоящей за углом панамере.