Текст книги "Отражение: Разбитое зеркало (СИ)"
Автор книги: Snejik
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
– Снимешь и перевесишь к нам в спальню, если хочешь, – крикнул Барнс и снял с плиты кастрюлю с какао. – Стив, в нижнем угловом ящике стоят кружки. Доставай две самые большие и одну поменьше.
Стив достал две большие кружки из прозрачного темного стекла и одну поменьше, с фиолетовыми осьминогами.
В кухню вошел Франсуа.
– Стив, там мое постельное осталось, у Баки кровать слишком большая.
– У кого будет больше времени разобраться, что оттуда забрать сюда? – спросил Барнс, разливая какао по кружкам, потом взял взбитые сливки и соорудил на каждой кружке по розочке, для Франсуа посыпав ореховой крошкой. – Или можно вместе, завтра от подъема до твоего занятия у нас почти три часа, успеем.
– Да я все давно забрал, кроме Зимнего Солдата, ты чего? – удивился Франсуа. – Пустой дом, в нем все казенное, как везде.
– Мало ли, может ты помещение под склад используешь, – улыбнулся Барнс.
– Угу, под склад сбывшихся мечт, – хохотнул Франсуа. – Стив, а осьминогов ты не боишься?
– Чего их бояться? Они вкусные, – улыбнулся Стив.
– Да у нас просто живой живет, но в подвале, – пояснил Барнс.
Он совершенно не ожидал, что у Стива фобия на кошек, но, с другой стороны, они до войны не пытались завести себе кошку, во время это было вообще не актуально, а потом не до того совсем. Совсем-совсем. И вот, спустя больше двухсот лет Барнс узнает, что его лучший друг боится кошек.
Хотелось рассмеяться и смеяться долго и заразительно, потому что это было реально очень смешно. У его барсов большие лапы и они мурчат. Барнс не знал, мурчат ли все кошки, но был уверен, что превалирующее большинство мурчит.
Очень по-домашнему, но совершенно бескультурно поедая взбитые сливки с помощью пальца, Барнс добрался до какао, отпил, и облизнулся.
– Вы странные, – сказал Стив. – Будущее странное. Иногда я жалею, что не умер где-нибудь в девятьсот пятидесятом году. Все слишком сложно.
– Стив, это депрессия, – уверенно сказал Франсуа. – Покажись Чарли, она возьмет у тебя спинномозговую жидкость на анализ и назначит лекарства.
– Чем странно будущее, я, в целом, могу тебя понять, – Барнс потрепал Стива по плечу. – Но вот конкретно мы тебе чем не угодили?
Говорить о депрессии Стива нужно было предметно, как он считал, а не рассуждать просто так. Да, к Чарли сходить надо было, она могла связаться с психиатром, который бы онлайн поставил Стиву диагноз. Проблема была только в дозировке лекарств, которые у них с Стивом выводились моментально, а действовали, как объяснял когда-то Себастьян, когда Барнс у него спрашивал, накопительно.
– Ну… осьминог? – Стив доел шоколадку. – Барсы? Ты всегда был склонен к тому, чтобы пускать пыль в глаза, выпендриться, но тут ты сам себя переплюнул.
– Я старался, – довольно улыбнулся Барнс и погладил себя по груди. – Просто сейчас это возможно. Ну, осьминоги давно были возможны, а вот барсы… С их геномом играться не так давно стали, лет двадцать назад. Просто Франсуа хотел большую пушистую кошку. Это был единственный вариант.
– А поменьше пушистых кошек что, не бывает? – спросил Стив.
Франсуа хихикнул. А Барнс вздохнул.
– Если они тебе так не нравятся, то давай сегодня тебя переселим? – предложил он.
Мучить друга своими кошками ему не хотелось совершенно, но его недоумение и опасения были очень забавны. Хотя Барнс понимал и его определенную правоту, все же Санора могла и руку откусить или горло перегрызть за здорово живешь, Мара была более миролюбивая и даже за козлом не охотилась. Но, с другой стороны, кошки были вполне себе накормлены и нападать у них была бы причина только в качестве защиты.
Вот только Чарли сказала, что это фобия, значит, Стив боялся и маленьких кошек, только не так ощутимо для окружающих, ведь маленького зверя можно легко отодвинуть, а упертые тридцать кило просто так с дороги не оттеснишь.
– Давай, – согласился Стив. – Вы же с ними небось и спите?
– Если бы с ними спали, мы бы забыли как трахаться, – рассмеялся Барнс.
– Советами бы замучили? – спросил Стив.
Франсуа расхохотался.
– Приревновали бы, – еще сильнее заржал Барнс, он не думал, что Стив может так спошлить.
– Какао отличное, – сказал Стив, – спасибо. Бак, покажи мне, что у тебя здесь и как. Столовая, все такое.
– Ладно, раз все так, приводи себя в порядок, одевайся, покажу тебе, где что, – решил Барнс перенести экскурсию с утра завтра на сегодняшний вечер. – А потом буду показывать тебя своим работникам.
И отправил рассылку, чтобы собрались в столовой через час, у него есть, кого показать.
– Малыш, – Барнс погладил Франсуа по спине, приобнял и нежно поцеловал, прикрыв глаза. Хотелось остаться дома, угнездиться на диване с Франсуа и кошками, для которых уже было бесполезно покупать отдельный диван, и ни о чем не думать. – Разберешься с посудой?
– Само собой, – Франсуа привычно обнял его за шею. – Иди, Баки. Я тебя дождусь.
Стив смущенно смотрел в сторону.
– Пойдем, Стиви, – махнул рукой Барнс, надел ботинки и, прихватив ветровку, вышел на улицу. – Начнем по порядку. Жить ты будешь вон там.
Барнс повел Стива по территории так, чтобы конечным пунктом была столовая инструкторов, показывая, рассказывая и отвечая на вопросы.
– А кто живет во второй половине коттеджа? – спрашивал Стив. – Почему ты разделяешь гоблинов и «щенков»? Где у тебя оружейная? Техника закодирована на конкретных пользователей или общедоступна?
– Во второй половине живет Габриэль. Он медбрат, познакомишься сегодня попозже. – Барнс радовался, что Стив сразу включился в процесс, отоспавшись и отъевшись более или менее. – «Щенки» совсем ничего не умеют, у них свой курс, он годичный, а гоблины учатся только полгода, там больше повышение квалификации. Им не надо объяснять элементарных вещей, а “щенкам” надо. Оружейка дальше, и доступ к ней у тебя будет, как у всех курсантов, под руководством инструктора по стрельбе. Доступ к технике только у прошедших курс и сдавших экзамен. Для остальных тоже только под контролем инструктора. Что еще?
– Что на остальных островах? – спросил Стив. – У тебя есть авиатехника?
– А на кой хер мне летный инструктор без техники? Чисто на поебаться? – вопросительно посмотрел на Стива Барнс.
– Ну может у тебя на старости лет придурь – ебать летного инструктора? – смущенно пошутил Стив. – Слушай, он какой? Мне он кажется знакомым, но это бред же, верно?
– Не знаю, Стив, – Барнс категорически не хотел рассказывать про реинкарнацию Рамлоу, потому что Франсуа им не был, он просто обладал его воспоминаниями, да и то частично. – Может, был кто-то рядом с тобой похожий, вот тебе и запомнилось. А Франсуа, он… Я не знаю, как тебе сказать. Он нежный и ласковый только со мной. А так он та еще скотина и жесткий с курсантами. Он же был наемником, а туда мягких неженок не берут. Они и сюда-то обычно не попадают. Он совсем не такой, как Себастьян, и это хорошо, потому что сравнивать нечего. А иначе со мной невозможно было бы. У меня много разной техники, – съехал он с темы. – И я ее меняю, как только появляются качественно новые модели, чтобы мои курсанты умели с нею управляться. Будут вопросы, как ты появился на базе, у гоблинов вообще будет жопа гореть, потому что они тебя просмотрели, значит, проебались. Не выдвигай никаких версий, хорошо? На других островах у меня всякое. Охотничьи угодья моих котиц, они там за козлами бегают, которых я им покупаю. А так тоже тренировочные полигоны для отработки осады, обороны, тотального уничтожения, развертывание лагеря с нуля, сворачивание обжитого лагеря в ноль. У меня, помимо основного острова, Большой Таскет, на котором мы живем, еще тридцать четыре маленьких островка под разные нужды. Карту увидишь потом, я тебе на телефон файлы солью, сможешь посмотреть ночью.
– Расскажи мне распорядок для гоблинов, – попросил Стив.
– Расписание занятий скидывается каждую неделю новое, – начал Барнс, – неизменным остается только физподготовка утром и вечером. Подъем в пять, с семи вечера – свободное время. До пяти утра. Можешь не спать и заниматься, если хочешь, но в пять ноль пять должен стоять на плацу в строю в любую погоду.
– Жестко, – одобрил Стив. – А покинуть твои владения курсанты могут?
– Ты волен свалить в любой момент без получения обратно денег за курс, – ответил Барнс. – А вот вернуться… Есть те, кому мы выдаем пропуск, позволяющий вернуться на базу, но это редкость. Понимаешь, тут не оказываются случайно. Если ты сюда попал, значит, ты сюда хотел. Можешь порыться в сети, “Школа для наемников Барнса”. Поэтому я не вижу смысла ставить лишние ограничения, люди должны сами понимать, чего они хотят. Так знания, которые мы им тут впихиваем, лучше усваиваются.
– Значит, никаких самоволок? – спросил Стив.
Барнс достал телефон и вызвал голографическую карту острова.
– Вот тут, – показал он на мост, – единственный въезд на базу. Там КПП и ворота. Хорошие ворота. Вот тут, – ткнул в небольшой причал, там же был пляж и тропинка наверх, – можно свалить на лодке, но, опять же, допуск на управление должен быть. Везде скалы, особо не поплаваешь. Теперь понял, почему гоблины будут головы ломать, как ты сюда попал? А, на каждом датчик, сообщающий его местоположение на острове. Ведется постоянное наблюдение. Мои острова под колпаком. Так что, если придумаешь, как отсюда можно свалить в самоволку – расскажешь.
– Значит, мне тоже нужен датчик, – сказал Стив. – Выдашь? Или я у тебя буду неучтенным оленем бегать?
– Облегчить тебе побег с острова? – рассмеялся Барнс. – Нет, гоблином походишь. Датчик мы тебе выдадим, не боись. Что тебя еще интересует?
– Ну, документы ты мне достал, жильем обеспечил, обмундирование выдал. Осталось с персоналом познакомить?
– Да, пойдем, все уже собрались, я думаю, – они быстро добрались до инструкторской столовой и зашли. За большим столом собрались все сотрудники Барнса. Кто-то о чем-то переговаривался, кто-то пялился в телефон, кто-то зевал. Лейла заваривала чай.
– Добрый вечер, – поздоровался Барнс, ему ответили нестройным хором.
Барнс чувствовал, как всем было интересно, что это за человек, и как он появился на базе, потому что никто новый на базу не приезжал.
– Знакомьтесь, это Стив Роджерс, мой друг, – представил Стива Барнс. – Он побудет гоблином до лета. Просьба спрашивать с него, как со всех, а теорию рассказывать, как идиоту.
– Ты его в багажнике на базу протащил? – спросила Лейла. – Или Барсук на вертолете привез? Так вроде он не летал никуда за последнюю неделю.
– Это мне подарок от Санты на Рождество, просто чуть раньше, – усмехнулся Барнс. – Мне его олени доставили.
– А оленей кошки съели? – спросил угрюмый Габриэль.
– Да, Габи, они их поймали и съели, – подтвердил Барнс.
– Схожу поищу на Костяном острове рога, – серьезно сказал Габриэль. Он вообще никогда не улыбался.
– Так, Стив, – сказала Чарли. – Сейчас же ко мне на обследование. Джеймс, я его без своего заключения дальше пляжа не допущу.
– Хорошо, пойдем, получим твое заключение, – спокойно сказал Барнс. – Если у кого есть вопросы – задавайте, нет – топайте отдыхать.
Вопросов больше не нашлось, и весь комсостав быстренько рассосался, а Стив, Барнс и Чарли пошли в лазарет. Барнс понимал, что ему надо рассказать Чарли о метаболизме, потому что Стиву нужно было помочь, не все проходило от тяжелых нагрузок и постоянной занятости.
– Чарли, Стиву нужна консультация психиатра, – сразу сказал Барнс, как только они оказались в ее владениях.
– Жалобы? – спросила Чарли, моментально обвешавшая Стива датчиками, взявшая кровь на анализ и заглянувшая с фонариком в глаза.
– Попытки самоубийства достаточно? – спросил Барнс, не очень представляя, на что еще Стив мог жаловаться. – Сам давай говори, – потребовал он у Стива.
– Попытка спонтанная или обдуманная? – спросила Чарли.
– Обдуманная, – признался Стив. – Чудом выжил.
– Проблемы со сном? Аппетит? Настроение? – Чарли засунула пробирку с кровью Стива в какой-то аппарат.
– Настроение никакое, – сказал Стив. – У меня даже рыбы все подохли. Спать не мог, вот только у Баки отоспался и отъелся.
Чарли кивнула и сказала:
– Разденься до пояса.
Стив послушался. Чарли налепила дополнительные датчики ему вдоль хребта. На голографических экранах вокруг нее начали появляться какие-то графики и цифры.
– Что, Джеймс, – сказала Чарли, поглядев на один из них, – у него тоже за неделю огнестрел заживает?
– Заживет, – кивнул Барнс. – Я ж говорю, это мой друг.
– А, такой друг, – усмехнулась Чарли.
Аппарат с кровью пискнул, и Чарли посмотрела на результаты.
– Ну что я скажу… – протянула она. – Депрессия имеет место быть, так что свяжусь с психиатром. Стив, как вызову – галопом поскачешь ко мне на прием. Метаболизм от средней нормы ускорен шестикратно, кстати, Джеймс, я бы и тебя исследовала, а то что за бардак – операция без анестезии!
– Не знаю, что ты там себе надумала по поводу такого друга, – усмехнулся Барнс, – но мы друзья детства. А насчет исследований, не люблю я их, Чарли.
– Мне надо понять, наконец, что и в каких количествах тебе колоть. Ты что, веришь, что будешь здоровым вечно?
– Да, Чарли, – немного грустно сказал Барнс, – мы со Стивом будем здоровыми, пока не умрем.
– Вот даже как, – сказала Чарли, отцепляя от Стива датчики. – Ну, Стива я здоровым не назову. Депрессия – не шутки.
– По сравнению с Баки я всегда был болезненным задохликом, мэм, – признался Стив.
– Ладно, с депрессией все понятно, – съехал с темы болезненного задохлика Барнс. – Чарли, ты сможешь рассчитать для него адекватную дозу лекарств, которые назначит психиатр, потому что, чует мое сердце, без этого не обойдется? И как ты прекрасно понимаешь, я не хочу, чтобы данные о способностях наших со Стивом организмов куда-нибудь попали. Я в тебя верю, но не предупредить не могу.
– Мог бы и не говорить, – хмыкнула Чарли. – Что касается дозировок – помнишь, я выбила из тебя сложномолекулярный синтезатор? Все препараты в нужных дозировках мы уже давно производим сами, здесь. Любые формы, что угодно, нужны только назначения и лицензия на определенный препарат. Ты что, вообще не заглядываешь в счета? Ты же оплачиваешь все эти лицензии.
– Заглядываю, – нагло соврал Барнс, просто заложивший на Чарли определенную сумму денег, на которую она может заказать в месяц, и пока она не превышалась, его не интересовало, что там. Вот только рассказывать об этом он не собирался, пусть думает, что он следит за каждым центом.
Чарли подписала для Стива допуск к занятиям со старшими курсантами.
– Все, теперь твой друг может смело сворачивать себе шею с остальными гоблинами, – сказала она. – Но как только я скажу – бегом ко мне.
– Да, мэм, – кивнул Стив.
– Чарли Коваленко, – наконец представилась она. – Хмурый похоронный агент размером со шкаф, бритый наголо – Габриэль, мой фельдшер. Все, свободны.
– Пока, Чарли, – попрощался Барнс и утащил Стива, собираясь проводить его домой, а самому вернуться к Франсуа, на которого у него были планы. Или хотя бы диван и кошки. – Поужинаешь с нами?
– Да, – сказал Стив. – Значит, Зимний Солдат в спальне? Почему?
– Нашел случайно в сети, ему картинка понравилась, – почти не соврал Барнс. – Там рисунок фанатский, не сильно на меня похож. В маске, тем более. Вот и повесил в спальне.
– Но почему в спальне? – не понял Стив. – Знаешь, Зимний Солдат в маске – это довольно устрашающее зрелище. Или у Франсуа такие кошмары, что только Зимний Солдат отогнать может?
– Я не спрашивал, почему он его в спальне повесил, – снова соврал Барнс. Он прекрасно понимал, что Стив не идиот, он придет к неутешительным выводам, или спросит напрямую, но говорить о Рамлоу очень не хотелось, и Барнс тянул, оттягивая момент, как только мог. – А кошмары, да. Были у него. Я их прогнал. Да заберу я эту картинку. О, придем ко мне, я тебе свою коллекцию Зимних покажу. Вернее, Себастьяна, но теперь она моя.
– Экшн-фигурки? – понимающе спросил Стив.
– Ты знаешь, что это такое? – рассмеялся Барнс. – Нет, плюшевые и тряпичные. Экшн-фигурки я собирал, коробка с ними до сих пор лежит, но на складе. А Себастьяну дарили кукол ручной работы.
Барнс грустно вздохнул, вспомнив, как Себастьян радовался каждому такому подарку.
– Значит, у тебя коллекция милых плюшевых Зимних Солдат? – улыбнулся Стив. – Если бы Тони узнал, он бы на байты распылился. Он же перевел себя в цифровой формат, понимаешь? Сам придумал, как это сделать, и перед смертью осуществил. Каждый день скидывал обновленные копии. Он рано умер, Тони Старк.
– Скучаешь по нему? – спросил Барнс.
Если не Старк, не было бы у него сейчас живой руки, но Барнс так и не смог им проникнуться, этим странным человеком. Он вообще был весь не с ними, не с Мстителями, он был с Себастьяном, рвался к нему, мечтал о нем, был с ним во снах, какое тут общение с живыми людьми? Поэтому Барнс просто принял, задолго до того, как узнал об этом, что Мстители так или иначе закончили свой земной путь.
– Я по всем скучаю, – признался Стив. – Ты же знаешь, как я привязываюсь к людям. За последние лет пятьдесят у меня, считай, и не было друзей, только Конни и дети. Но Конни умерла, дети умерли, внукам на меня наплевать – я никогда не умел быть хорошим дедушкой. Остался совсем один.
– Теперь мы снова вместе, – сжал плечо Стива Барнс.
– До конца? – спросил Стив.
– До конца, – уверенно кивнул Барнс.
========== 19 ==========
Франсуа и Баки валялись на диване и смотрели старые-престарые плоские черно-белые мультики про саймонова кота. Санора и Мара гуляли снаружи – как раз ударил заморозок, и кошки ходили по хрустящим листьям и заиндевевшей траве. Они любили гулять в такую погоду.
Франсуа поглаживал Баки по пояснице, забираясь все ниже и ниже. На экране белый кот вскарабкался хозяину на голову, чего-то испугавшись, а маленький пушистый котенок вис у него на поясе халата.
– Как хорошо, – задумчиво сказал Франсуа, – что мы не носим халатов, – и погладил Баки по расщелине между ягодиц.
– Да, тебе бы это сильно помешало, – согласился Барнс, чувствуя руку Франсуа.
Он был не большим фанатом этих мультиков, но Франсуа они нравились, а посиделки на диване были приятными, поэтому и мультики можно было посмотреть. Но Барнс больше прислушивался к ощущениям рук будущего мужа, блуждающих по его телу.
Прикосновения были приятны, будоражили и намекали на интересное продолжение, поэтому Барнс сидел и ждал, что будет дальше, хотя можно было и самому включиться в процесс, но он подставлялся и ловил ощущения.
Рука Франсуа забралась еще ниже и нежно обвела дырку.
– А представляешь, как кошки бы на халатах висли? – спросил Франсуа.
– Они тебе на плечи могут положить лапы, какие халаты? – поинтересовался Барнс, и решил все перевести в горизонтальную плоскость буквально.
Потянул за собой Франсуа, укладывая его на диван рядом, и запустил руки под футболку.
– Представляешь, уже завтра, – и коснулся губами губ.
– Не представляю, – признался Франсуа и потерся о Баки пахом. Член у него стоял колом. – Испачкаем диван?
– А если не успеем до возвращения кисок? – усмехнулся Барнс.
Кошки жили в гостиной, и диван большей частью был их территорией, так что Барнс совершенно не представлял, что будет, если они заляпают диван или, что хуже, вернуться их урчащие скотины и увидят, какое они на нем устроили безобразие.
– А мы их не пустим, – сказал Франсуа. – Но мы можем перебраться в спальню.
– И чем же таким интересным мы займемся в спальне? – промурлыкал Барнс в шею Франсуа, прихватывая ее губами, касаясь кончиком языка.
Он уже был весь взбудоражен, возбужден, и место для взаимного удовлетворения желания друг друга было не принципиально.
– Паззлы пособираем? – Франсуа поцеловал Баки в шею под ухом и лизнул.
От ласки Барнс застонал, резко прижав к себе Франсуа, выдохнул долго, жарко, и, плюнув на все, ухнул в желание с головой.
– Нахуй паззлы, – прошептал он, стягивая с Франсуа футболку.
Как же он хотел; все тело горело, вибрировало от желания, от необходимости чувствовать не просто рядом, вплавить в себя, чтобы если оторвать, то только с мясом.
– Не, я против таких извращений, – Франсуа тоже быстро раздевал Баки. От того слабо пахло шоколадным гелем для душа. – Хочу тебя вылизать. Поэтому давай, коленями на сиденье, грудью на спинку, задницей ко мне.
– С чего это ты взял, что имеешь права в койке командовать? – хитро осведомился Барнс, не спеша принимать требуемую позицию.
– Нет, ну если ты не хочешь, я и паззлы могу пойти пособирать, – Франсуа приподнялся, собираясь слезть с полураздетого Баки.
– Только попробуй, – прошипел Барнс не хуже разозленной змеи, крепко притиснув его к себе. – Я тебя тогда поймаю и выебу без любви и смазки.
– Порвешь мне жопу и себе уздечку. – Франсуа снова лег на него. – Представляешь, как Чарли обрадуется?
– У меня тоже есть аптечка, а в ней заживлялка, – проворчал Барнс. – Не будет Чарли такого счастья.
– Ну то есть ты не хочешь, чтобы я тебя вылизал? – уточнил Франсуа.
– Кто сказал, что не хочу? – удивился Барнс. – Очень даже хочу.
– А чего тогда тему переводишь?
Барнс и сам не знал, чего он кочевряжится, потому что все тело горело от жажды прикосновений. Он быстро выпутался из одежды и встал, как Франсуа и хотел, опустив голову между вытянутых, уложенных на спинку дивана, рук, и выпятил задницу.
В доме было тепло, но Барнсу было жарко. Просто невозможно жарко от ожидания, от предвкушения от… Он сам запутался от чего.
– Ты так хотел? – хрипло спросил Барнс, облизнув враз пересохшие губы.
– О да, – Франсуа прижался к его заднице, провел ладонями по спине, а потом крепко сжал половинки, стиснул, развел, горячо дыхнул между ними. Встал на колени позади Баки, притянул к себе его яйца и облизал сначала одно, а потом второе.
От этой ласки Барнса тряхнуло, по телу прошла мелкая дрожь, и он задышал чаще, подался на ласкающие его руки, язык.
Франсуа длинным неспешным движением прошелся языком от головки члена к яйцам, по промежности, по дырке и лизнул копчик. А потом спустился ниже и принялся так же неторопливо, поглаживая Баки по бедрам, вылизывать дырку.
Барнс гнулся, то поднимая голову, пытаясь запрокинуть ее назад, то опуская низко-низко. Коса болталась спереди, щекоча кончиком колени, и ему периодически хотелось их почесать, или убрать хвост, но проходящийся по нежной коже язык выпинывал всю лишнюю информацию из головы, заставляя только плавиться, прогибаться в пояснице, стонать в спинку дивана, прикусывая ее, и желать еще большего.
Франсуа вылизывал Баки долго, очень долго. Разглаживал языком складочки. Проникал им внутрь. Ласкал и гладил.
А потом принялся растягивать Баки пальцами.
Непонятно, кому в этой ситуации нужно было больше терпения: Барнсу, чтобы не схватиться за свой член и не начать дрочить, подвывая от удовольствия, или Франсуа, чтобы не засунуть в него член и не начать трахать, позабыв обо всем на свете. Но каждый из них хотел не только получить удовольствие, но и доставить его партнеру.
И Барнс терпел, держа руки подальше от своего члена, чувствуя, как в паху разгорается пожар, задница пульсирует от нетерпения почувствовать в себе член, а в груди тепло-тепло от осознания, что ты не один, что есть тот, кого ты любишь, и он тоже любит тебя.
– Да вставь ты уже, – взмолился Барнс, понимая что долго не выдержит.
Франсуа укусил его за ягодицу, оставив на белой коже круглый красный след, встал с колен, стянул с себя штаны с мокрым пятнышком спереди и похлопал твердым горячим членом по заднице Баки.
– Ты твердо уверен, что хочешь этого? – хрипло спросил он.
– Я тебя, блядь, – зашипел Барнс от яркой вспышки прикосновения члена к заднице, – скручу, нахуй.
– То есть уверен, – кивнул Франсуа, смазал себя и длинным плавным неторопливым движением вогнал член в подготовленную задницу.
Барнс заорал. Натурально, громко, потому что было… Он не смог бы описать, как это было, кроме как крышесносно и душевынимающе. Он чувствовал, как поддаются под напором его мышцы, как Франсуа проникает в него, и от этого чуть сразу же не кончил, сдавив член у основания.
– Господи, да! – Барнс подался назад, насаживаясь на член до конца, и низко опустил голову, выгнув спину. – Ну же… пожалуйста…
Франсуа звонко хлопнул его по заднице и принялся с силой и напором вколачиваться в нее. Он сам был почти на грани, но хотел, чтобы Баки кончил первым, не касаясь своего члена.
– Руку от хуя убрал! – прорычал он. – Ты на моем члене сейчас рыдать будешь!
И Барнс был готов рыдать. Он подавался на каждое движение, встречая его на половине. Стонал в голос, чувствуя, что надолго его не хватит, и отдавался самозабвенно, полностью погрузившись в процесс.
Франсуа вцепился в бедра Баки с такой яростью и натягивал его с такой силой, что под его пальцами проступили красные пятна будущих синяков.
– Давай, детка! – рычал Франсуа. – Кончи для меня! Ты можешь, я знаю.
Уверенные толчки члена, точно проезжающегося по простате, посылали по телу сначала мурашки, а потом становились все ощутимее, и вот уже все тело потряхивало от каждого толчка, Барнс уже не мог кричать, только беззвучно раскрывать рот на каждом толчке, все тело было словно натянутая струна, которая была готова лопнуть, лишь чуть тронь ее. И очередной толчок стал последним.
Барнса выгнуло всем телом, он почти достал затылком до лба Франсуа, заскреб короткими ногтями по обивке, сжимая спинку дивана, полностью игнорируя громкий треск.
Ему было хорошо. Это невероятное ощущение разливающегося по каждой клеточке тела блаженства можно было назвать каким угодно словом, но лучше всего было “хорошо”. Он сжался на члене, плохо контролируя себя, полностью погрузившись во охватившую его тело эйфорию.
Франсуа, громко, хрипло дыша, догнал его в три толчка и упал сверху, прикусив плечо. Баки продолжал сжимать его член, выдаивая, и Франсуа вздрагивал от каждого спазма.
– Я слышу кошечек, – тихо сказал Барнс, тяжело дыша.
Кошки топали мягкими лапами, и поступь их была не слышна обычному человеку, но не Барнсу с его модифицированным слухом.
Аккуратно снявшись с члена, Барнс дотянулся до своей футболки, вытер вытекающую из задницы сперму и улегся на диван, совершенно никуда не собираясь, да еще и Франсуа притянул.
– Я люблю тебя. И завтра я скажу тебе, что оставшуюся часть нашей жизни я буду с тобой. Что бы ни случилось.
Франсуа вытер мокрые ресницы Баки.
– Я тоже буду с тобой, – сказал он.
Первой в кошачью дверцу пролезла Мара. За ней – Санора. Кошки постояли, задирая головы и принюхиваясь, и Мара недовольно мявкнула.
– Не одобряют, – сказал Франсуа. – А мне нравится на диване.
– Мы очень вовремя успели, – Барнсу было плевать на недовольство кошек, которые, он кожей чувствовал, уже готовы были запрыгнуть на диван и обложить их своими мохнатыми, жаркими, вибрирующими от урчания телами. – Давай разложим диван и поспим тут вчетвером?
– Ну давай, – неуверенно сказал Франсуа. – Слушай, я тут не подумал… На завтра минус пять уже обещают, а у меня цилиндр. С «гагарой» дико смотреться будет, наверное?
– Малыш, твое пальто уже доставили, – удивленно сказал Барнс, а потом вспомнил, что про пальто он Франсуа ничего не говорил. – Я забыл тебе сказать?
– Какое пальто? – озадачился Франсуа.
– Кашемировое, – пожал плечом Барнс, будто это все объясняло. – Полежи, я сейчас диван разложу и одеялко принесу с подушками.
– И шарфик небось из викуньи. Из белой. С шелковыми кистями, – прищурился Франсуа и встал. – Давай раскладывай.
– А ты хочешь именно такой? – серьезно спросил Барнс, раскладывая диван.
Кошки тут же прибежали на увеличившуюся площадь, но без хозяев оккупировать ее почему-то не стали, словно чувствовали, что все будет вместе с ними, нужно только немного подождать.
– Нахуя? – удивился Франсуа. – Я этот костюм и это пальто раз в жизни надену! Или, – он с подозрением прищурился, – ты собираешься таскать меня по театрам и концертам классической музыки?
– Меня иногда приглашают на благотворительные балы, – Барнс принес из спальни одеяло и две подушки, кинув их ко всему остальному, что лежало на диване. – А там ко мне клеились даже с кольцом на пальце. Так что живой любящий супруг в подобающей одежде мне не помешает. Забирайся.
Барнс устроился на диване под одеялом и в подушках. Кошки нервно ждали, поглядывая то на Франсуа, то на диван, на который они очень хотели забраться.
Франсуа плюхнулся на диван и подполз к Баки.
– А в моем свадебном прикиде можно будет ходить на балы? Он же прикольный! И пряжка эта алмазная… Ты псих. Мог бы заказать стразы.
– Но ты же хотел… – даже растерялся Барнс, который и не подумал о том, чтобы заказать стразы.
Он хотел тратить деньги на Франсуа, потому что тратить их в принципе было некуда. Школа окупала себя сама, “Щит” тоже. Сейчас появился Стив, на которого тоже приходились определенные траты, но они были Барнсу в радость.
Обняв подползшего к нему Франсуа, Барнс почувствовал крен дивана от двух одновременно запрыгнувших на него кошек, которые тут же принялись топтаться по хозяевам, укладываясь вместе с ними спать.
– Хотел, – согласился Франсуа. – Но я сейчас подумал… Вот надену я всю эту красоту завтра, так? Мы пофоткаемся, будет круто. Танго станцуем или еще что-то там. А потом? В шкаф?
– В шкаф, безусловно. А что, ты хочешь сразу продать кому-нибудь за полцены? – спросил Барнс. – Меня приглашают на благотворительные балы, и, знаешь, теперь я хочу на них ходить. С тобой.
Подтянув к себе Франсуа, Барнс уложил его голову себе на плечо, приобнял, чтобы не навалиться на него всем телом, чувствуя, как устроились у них в ногах кошки, и поцеловал в висок.
– Ты же пойдешь со мной на это странное мероприятие?
– А меня там за жопу хватать не будут? – с опаской спросил Франсуа.
– Будут, – улыбнулся Барнс. – И меня будут. Всякие престарелые и молодые. Пол не важен. Давай спать, малыш, завтра сложный день.
Франсуа поцеловал Баки, подергал ногами, устраивая их под кошкой поудобнее, и закрыл глаза.
– Люблю тебя, – шепнул Барнс, целуя Франсуа в макушку.
Регистрация у них была назначена на четыре часа, ресторан – Барнс выбрал попроще, чтобы никто не чувствовал себя неловко – на пять и до девяти, а потом всех веселых гостей отправить по койкам, а самим парой часов позже устроить веселую диверсию на базу. Большой дископлан тоже был заказан, чтобы все с базы не добирались кто как. За главного добровольно остался Габриэль, потребовав привезти ему не только кусок торта, но и всего понемногу из меню банкета, что ему непременно обещали сделать.
У курсантов был завтра внезапно за все годы работы Школы полный выходной день, о чем Барнс объявил по громкой связи на всю территорию, и предупредил, что его придется отрабатывать.
