Текст книги "От звезды до звезды (СИ)"

Автор книги: skjelle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

– Ну, идея неплохая, – сообщил Рудольф. – Кстати, сколько дают за артефактные модели кораблей чужой расы?

– Если они на ходу, то много.

– Ладно, не будем шлепать этого чудика. Пусть вылезает, а мы его тогда к стенке – и в рубку. Хочет жить, пусть реанимирует этот их арендованный летучий горшок.

Йонге показал большой палец.

***

Расхаживая по залу, Йонге заглядывал в капсулы, но больше никого пригодного к воскрешению не нашел. Несколько трупов почти свернулись в клубки, обхватывая себя руками. Зудело любопытство – яуты не использовали чужие корабли для полетов, их знали исключительно по вычурным кораблям собственного производства. Возможно, когда-то на заре времен они все-таки захватили чужой «бублик», но почему дружно улеглись в анабиоз – воображения не хватало.

– Интересно, что тут за триггерная система.

Рудольф возник за плечом совершенно бесшумно, и Йонге передернулся.

– В смысле?

– Активация. Не по запаху же.

Йонге машинально принюхался. В огромном помещении слегка похолодало. Пристальное рассматривание потолка, в котором нынче зиял темный пробой, не позволило определить, что творится снаружи. Йонге машинально прикинул, могла ли молния сквозь обшивку как-нибудь активировать капсулу. Следом его посетила мысль, приятной которую назвать было никак нельзя.

В краткосрочном угаре наживы он совершенно выпустил из головы титанические события, приведшие к его, Йонге, физическому ущербу.

– Я тут подумал, – он почесал в затылке. – А точно этот замороженный реликт поднимет то, у чего внутренности развалились?

Повисла пауза.

Наконец Рудольф хрюкнул, задрал респиратор и смачно плюнул. Йонге полностью разделял его чувства.

– Да ну его нахрен тогда, – наконец сказал Рудольф. – Пусть сам возится с этой развалиной. Значит, выдвигаемся. «Фелицию» черта с два расплавишь каким-то терминатором. Вернемся потом. Должен же я возместить потерю двух вездеходов.

– Пешком, – простонал Йонге.

– А ты на что надеялся? Мы вообще в скалы шли зарываться!

– Дай мне пострадать!

– Я могу и один пойти.

– Ну уж нет, – Йонге даже схватился за ствол лайнера. – Хоть ты мне энергорезерва и пожмотничал, но мне потеря целого механика вместе с ценным оборудованием невыгодна.

– Тогда еще пять минут на дорожку – и вперед, – Рудольф глубоко вздохнул. – Я даже согласен на химию.

– Еще бы, без нее не доползем, – проворчал Йонге.

Сто пятьдесят километров вытягивали на пару суток ходу с остановками только на отлежаться.

– Найдем, все починим, – оптимистично продолжал Рудольф, – если на ходу, то мотнемся прямиком сюда, если нет, третий вездеход возьмем…

– Если этот хмырь все-таки раньше нас не улетит. Вдруг я ошибался?

Рудольф молча наклонил лайнер и любовно провел по стволу. Йонге вздохнул. Гуманистический подход не годился.

– Ну тогда давай, стреляй уже, – Йонге недовольно подтянул штаны, чувствуя, как они застывают от крови. – Нет, стой.

– Чего?

Йонге рысцой отбежал за третью по счету капсулу. Рудольф терпеливо выжидал, не задавая вопросов. Он отлично знал манеру напарника периодически впадать в хаотические раздумья, обычно заканчивающиеся чем-нибудь интересным.

– Готово! – Йонге торжествующе вышел на свет, застегивая штаны. – Надо ж облегчиться перед торжественным мероприятием.

– Говнюк, – констатировал Рудольф и вскинул лайнер.

Йонге пропустил мимо ушей сотрясение воздуха, издаваемое ротовым аппаратом товарища, а потом еще и заткнул эти самые уши, чтобы не оказаться жертвой взрывного темперамента лайнера.

Рудольф с десяток секунд водил стволом по едва заметной траектории, выбирая место. Йонге отслеживал эти движения, чувствуя, как начинают слезиться глаза от невероятной концентрации – словно он сам был прицельным крестом на визоре.

И еще Йонге думал, что сейчас Рудольф выстрелит, и два с лишним метра прекрасно сложенного тела, слепленного из жил и мускулов, с большой гривастой головой – все они превратятся в атомную пыль…

– Стой!

Его крик совпал с выстрелом. Йонге зажмурился, а когда открыл глаза, чуть не засмеялся от облегчения и одновременно ощущения полной идиотичности произошедшего.

В последний момент Рудольф сместил прицел, и выстрел прошел по касательной, всего лишь расплавив бортовую механику капсулы. С грохотом посыпались барельефы в глубине зала. Бросив взгляд на потолок, Йонге присел на полусогнутых, готовясь уворачиваться. Но грохот стих, и больше ничего не происходило. Йонге выдохнул.

В тишине, наполненной потрескиванием остывающего металла, этот звук показался очень громким.

– Не могу, – признался механик, вешая лайнер за спину. – Красивый, зараза.

– Красивый, – медленно согласился Йонге.

Он сделал шаг, чтобы направиться к выходу, но потом круто развернулся и уставился на Рудольфа. Тот все еще не двигался с места, пялясь на капсулу.

– Слушай, по ходу, не помогла наша операция, – печально сказал Йонге. – Зря я в тебе ковырялся. Ладно, если заразы никакой не занес.

Рудольф махнул рукой и тоже потопал на выход. На стволе лайнера весело плясали огоньки электростатики. Проходя мимо Йонге, Рудольф неожиданно шлепнул его по заднице.

– Ты какого хера творишь? – заорал Йонге в удаляющуюся спину.

– Проверил, ушел синхрон или нет, – отозвался Рудольф.

– И что?

– Не ушел.

С трудом удержавшись, чтобы не сплюнуть, Йонге чуть ли не бегом поспешил за напарником. Хотя в весовой категории они были равны, периодически он ощущал себя менее значительным, чем Рудольф. Обычно помогало вызвать на любой подходящий экран их общие характеристики и повертеть трехмерную проекцию. Математика не врет.

Догнав широко шагающего Рудольфа, он уже почти беззлобно ткнул его локтем. Частично он готов был признать, что разъехавшийся, как дряхлый фильтр, синхрон в первую очередь висит на нем, на первой линии. Рудольф покосился на него, но промолчал – и на этом вопрос окончательно был исчерпан.

Они прошли ровно три яруса. Йонге кропотливо замерял уровень температуры с помощью уцелевшего на куртке микродатчика и строил благополучные прогнозы на возвращение. Однако на четвертом ярусе их поджидал сюрприз. Стихия доконала древний корабль. Коридор был полностью завален.

– Verdammte Scheisse!

Йонге промолчал, но на родном языке подумал то же самое. Рудольф вертел головой – медленно и непрерывно, словно машина, поэтому Йонге не спешил предлагать варианты. Напарник и без того искал, где можно попробовать прорубиться сквозь осевшие и частично расплавленные конструкции.

– Глухо, – наконец констатировал он.

– Пошли обратно, может, запасные выходы есть.

– Только если в главный зал, по стенам тоже тупик.

По пути обратно они все так же тщательно изучали, куда еще можно сунуться. Рудольф даже обнаружил пару технических ходов, но они тоже следовали судьбе общего коридора и в конце неизбежно оплывали в сплошную массу.

– Можно спуститься еще глубже, – с сомнением сказал Йонге. – Там будут сбросовые люки… Молчи, сам знаю, что идея так себе.

Рудольф кивнул и не стал зачитывать лекцию о вреде выхода прямиком в горную породу, куда, несомненно, сбросовые люки и упирались.

За время их отсутствия в зале произошли изменения: часть пола поднялась, словно готовилась встать дыбом, но так и застыла. Видимо, заело мощные механизмы.

Оба первым делом изучили капсулу. Сквозь стеклопластик уже не было видно внутренности, там клубился густой желтый пар, и вроде бы процесс выхода из анабиоза продолжался своим чередом. По общим прикидкам он уже должен был завершиться, однако выстрел из лайнера плохо сказывался на всем, что попадало под него, поэтому мероприятие рисковало затянуться.

– Есть план, – Рудольф попинал капсулу. – Мы все еще ищем выход, но на всякий случай ждем, когда выберется этот хмырь. Он должен знать какие-то альтернативные возможности. Пригрозим ему, что шкуру спустим, на все согласится. Неплохо, а?

– Сначала можно попробовать просто договориться, – Йонге не сдержал смешок.

– Не верю я в мирные переговоры с древним осколком цивилизации, – скептически отозвался Рудольф. – Говорю тебе, он еще застал те времена, когда мы только-только в космос выходить начали. Небось, до сих пор считает себя самым крутым охотником, а тут два трофея на подносе.

– Сейчас он себя точно никем не считает, – дотошно поправил Йонге. – Но я тебя понял. Давай, что ли, записку ему оставим. Вдруг раньше вылезет, чем мы явимся.

– Где? На чем?

– А вот, – Йонге махнул на застрявший сегмент пола. – Сразу в глаза бросается.

– И чем писать собрался?

– Не писать. Выжигать.

После краткого, но яростного спора Рудольф согласился потратить заряд в качестве средства коммуникации, но потребовал от Йонге предельно кратких формулировок. Пилот поковырялся в словаре-переводчике, подбирая нужные фразы, и наконец показал Рудольфу результат.

– Словно палочник насрал, – дал определение Рудольф.

Йонге фыркнул, но вынужден был согласиться. Гигантские палочники действительно очень похоже раскладывали свои фекалии в местах гнездования.

Припрятав крошечную коробочку переводчика обратно в нарукавный карман, Йонге прищурился, сквозь ресницы глядя на точные движения лайнера.

– Готово, – Рудольф довольно отряхнул ладони, придерживая оружие локтем. – Заметно, да?

– Чтоб меня так после анабиоза встречали.

Оставив на металле дымящиеся красноватые следы, сложившиеся в общий синопсис последних событий в галактике, тандем из пилота и механика удалился на поиски выхода.

Корабль был большой. Где-то им все-таки должно было повезти.

***

– Тут, видно, только скорлупа целой осталась, – сетовал Рудольф. – Все остальное за хренову тучу лет обвалилось.

– Прорубиться, конечно, можно…

– Это надо знать, где прорубаться.

– Возвращаемся? – предложил Йонге.

Они уже полчаса как сидели возле очередного завала.

Йонге все еще чувствовал себя бодро, ненормальная эйфория отпустила, но Рудольф присматривал за ним вполглаза все это время и внезапно вынес вердикт о необходимости отдыха.

– Нет. Ты отдыхай, я присмотрю тут.

Усталость пока еще не подобралась вплотную, маячила за краем сознания, обещая потом отыграться за все разом. Йонге мог идти дальше, но Рудольф явно хотел отдохнуть, хоть и прикрывался заботой о ближнем.

Йонге покосился на прислонившегося к валуну напарника, подвинулся ближе, развернулся и улегся, наплевав на то, что сейчас происходит с его красиво забинтованной спиной. Рудольф сначала напрягся, когда пилот устроил затылок у него на коленях, но затем успокоился и даже неуверенно потрепал Йонге по волосам.

Жест получился совсем уж слюнявый и глупый, поэтому Рудольф немедленно отдернул руку и вообще заложил обе под голову. Йонге сонно смотрел в потолок, пытаясь разглядеть отдельные детали, но роящиеся частицы постепенно истаивали – чем выше, тем их было меньше, и потолок совсем терялся во тьме.

Йонге попробовал снять респиратор, но воняло тошнотворно, да и Рудольф тут же разразился пространной руганью, где «идиот» было самым мягким словом среди всех использованных.

– Ладно-ладно, – прервал Йонге. – Все, уже надел, смотри.

– В сиделки я еще не нанимался, – буркнул Рудольф. – Спи!

Йонге длинно зевнул, едва не сдвинув челюстью респиратор, моргнул пару раз, почесал бедро и очень быстро задремал.

Проснулся он, когда Рудольф заворочался. Йонге упорно не хотел открывать глаза, вдобавок ко всем несчастьям безобразно слипшиеся, но Рудольф сдвинулся окончательно и уронил его головой на камень. Йонге недовольно заворчал.

– Мне обоссаться, что ли? – немедленно среагировал Рудольф. – Сам-то успел побегать по углам, а я вот-вот лопну.

– Поосторожнее с единственным пилотом, – пробурчал Йонге, переворачиваясь на бок. – О Йезус Мария!

– Чего?

– Спина, говорю, болит! Мы долго спали?

– Пять часов, – сообщил удаляющийся голос Рудольфа. – Лажанулись по полной. Даже охранную камеру не подвесили. А если яут заявился бы?

– Не заявился же.

Йонге никак не мог продрать глаза, и в результате пришлось задерживать дыхание, стаскивать респиратор и выдавливать питьевую воду. Повозив грязными пальцами, он все-таки расклеил веки. Но видел все равно мутно и, скорее всего, в анамнезе теперь мог прописать еще и вирусную инфекцию типа конъюнктивита.

Философски съев таблетку антибиотика, Йонге сел и осторожно попробовал наклониться. Спина предупреждающе заболела – еще не очень сильно, но достаточно внушительно, чтобы немедленно прекратить все эксперименты.

Рудольф топтался за поворотом и ругался, и Йонге подавлял неуместное желание крикнуть: «Помощь нужна?» – но, к счастью, Рудольф справился быстро, аж застонав от счастья.

Йонге плюнул и заткнул уши.

То ли после длительного сна синхронизация разладилась окончательно, то ли влияла еще одна из миллиона возможных причин, но спокойно выслушивать такие звуки он был не в состоянии.

Вернувшийся Рудольф странновато посмотрел на него, зачем-то вытер руки о штаны и тут же спрятал их за спину.

– Обратно идем? – полувопросительно сказал он.

– Угу.

По молчаливому уговору впереди на этот раз был Йонге с биорадаром. Рудольф старался не сопеть слишком громко, чтобы не мешать товарищу пялиться в экран, но когда им оставалось совсем немного – остановился, предварительно глухо кашлянув.

– Чего?

Йонге обернулся, стараясь следить сразу в двух направлениях.

– Глаза болят, – признался Рудольф. – Как проснулся, слезятся и залипают, не вижу ни хрена. Я так даже не прицелюсь.

– Вот и допрыгался с очками, – зловеще сказал Йонге.

– Да иди ты! Я с ними и по месяцу ходил, когда ты еще ковырялся в пердушках летающих на своем Гауссе.

– А ты…

Йонге оборвал сам себя. Беспредметный спор, касающийся предыдущих сфер деятельности обоих, был еще одним давно прискучившим занятием. Снова вглядевшись в радар, он убедился, что никакого движения нет, и полностью перенес внимание на Рудольфа.

– Дай посмотреть.

Рудольф сдвинул экран, насколько мог, Йонге включил на переводчике карандашную подсветку и безжалостно полез с ней в глаза напарника. Тот явственно стиснул зубы, честно стараясь не моргать – аж респиратор сдвинулся. Глаза у Рудольфа были красные, с желтоватой пленкой на ресницах и волоконцами гноя, плавающими по белку.

– Жри ацехалин, у тебя тот же конъюнктивит, что и я подхватил. Пылища тут такая, что откуда хочешь гной полезет.

Рудольф еще раз усиленно поморгал и, судя по странным движениям под респиратором, начал искать нужный податчик.

– Аптечка где? – наконец спросил он.

– Бросил в главном зале. Все по карманам распихал.

– И диагност тоже?

– Его раздолбало. А что, он тебе нужен?

– Аккумулятор вынул? – угрожающе-ласково спросил Рудольф.

– Нет, он тяжелый, да и не нужен особо, – с достоинством ответил Йонге.

– Чего? – Рудольф поднял голос, но поперхнулся и продолжил злым сорванным шепотом: – Тебе лень полтора лишних кило утащить? Совсем зажрался, herr Jonge?

– Если б не я, ты бы сейчас с дырками в затылке валялся, – хладнокровно парировал пилот. – Мне по правилам вообще в штопалке лежать надо, а не по чужому космическому корыту ползать.

Рудольф снова засипел, а потом махнул рукой, уступая. Йонге опять перевел все внимание на радар. И невольно напрягся.

Пока они мерялись должностными обязанностями, на самой границе радара появился объект. Он двигался по коридору в их направлении.

Йонге сделал шаг назад и ткнул экранчик под нос Рудольфу. Тот пару секунд всматривался, затем кивнул и пробежался по клавишам настройки лайнера. Йонге не сильно разбирался в характеристиках плазменного оружия, только знал, что существует около восьмидесяти тактических комбинаций, позволявших управлять плотностью, скоростью и характеристиками заряда. Кажется, Рудольф перевел его в режим веерного огня.

– Сначала предупредительный, – прошипел Йонге.

Респиратор съел все звуки, но Рудольф кивнул и показал три пальца. Йонге ни хрена не понял, однако переспрашивать было некогда – объект на радаре медленно, но уверенно приближался. Видимо, тоже хотел выбраться наверх.

Рудольф еле заметно кивал головой, словно отсчитывал шаги, и, когда объект подобрался к повороту за угол, щелкнул предохранителем. Лайнер тонко, почти беззвучно пискнул, и широкая полоса прочертила всю коридорную арку поперек.

Пятно на радаре отпрыгнуло так быстро, что на несколько мгновений Йонге потерял его – прибор не успевал обрабатывать информацию.

Затем пятно снова появилось – уже у другого конца арки, хотя никто поперек прохода не пробегал. Йонге это не смутило: маскироваться любили все, а в сверхъестественные способности вроде телепортации он не верил. Скорее всего, яут использовал что-то вроде преломляющей голографической завесы. Глаза не помогали, а вот аппаратура – вполне.

– Вот говнюк, не читал он, что ли, нашу записку? – риторически поинтересовался Рудольф.

Йонге хотел ответить, но тут в пыльном воздухе скользнули лазерные лучи и тремя дрожащими нитями света уткнулись ему в грудь.

– Ты глянь, какое старье! – вслух восхитился пилот. – Он же использует лазерное наведение, это ж позапрошлый век!

– Ага.

Рудольф наклонил ствол лайнера и снова переключил настройки. Теперь лайнер выдал рассеивающийся конус. Затем основной ствол надломился, и два вспомогательных ответвления наклонились в сторону противника.

Йонге с искренним удовольствием наблюдал за спецэффектами от мастера: целый рой лазерных нитей моментально сменил цвет с красного на голубой, затем они налились сиянием, лихорадочно пробежали по полу и потолку и вцепились в невидимую фигуру.

Пылающий ярко-голубым контур обрисовал высокий силуэт, даже отростки-дредлоки на голове выделились и засияли. Яут метнулся назад, лучи потеряли его, а Рудольф зычно расхохотался. Впрочем, быстро умолк, хватая воздух под респиратором.

Пару секунд спустя яут вышел из-за угла. Уже без защитного контура, во всем первозданном виде. Йонге отметил, что двигается он неловко, но после анабиоза в пару-тройку сотен лет, если не больше, удивляться не стоило.

В несколько широких шагов яут оказался рядом. Рудольф поставил лайнер опорным шнеком на пол и демонстративно прихватил за ствол. Словно копье держал.

Йонге сыграл в хорошего парня и помахал яуту. Охотник склонил голову, внимательно рассматривая обоих, а затем тоже поднял руку и сделал движение ладонью.

– Есть контакт, – процитировал Йонге крылатую фразу, чье авторство уже давно никто не помнил.

***

Несмотря на мирную встречу, до непринужденного дипломатического общения оказалось далековато.

Большинство разумных рас выражалось рычанием, шипением, свистом, бульканьем – в общем, чем угодно, кроме воспринимаемой на слух раздельной речи. Заморачивались над составлением лингвограмм и интеграцией их в мозги только совсем оголтелые ксенолюбы.

Сами инопланетчики зачастую могли копировать человеческую речь, но только в самых примитивных формах, да и то съедали половину слов, привычно начиная рычать или свистеть уже на втором предложении.

У команды «Фелиции» даже мало-мальски годного ретранслятора не было, поскольку они не планировали внезапно общаться со случайными залетными гостями.

– Давай ему напишем, что ли, – предложил Йонге, продолжая успокаивающе помахивать.

– Опять заряд тратить? – кисло уточнил Рудольф.

– Ну, если у тебя в запасе есть баллон краски…

– О!

Рудольф поднял палец и полез в карман. Оттуда он с торжествующим видом извлек лучевой маркер. При дневном свете он был бесполезен, но в местах скопления радиации можно было нарисовать что угодно – и пока сохранялся опасный для жизни уровень, маркер светился.

Гораздо более слабо, но все же работал он и в наэлектризованной атмосфере. Рудольф на пробу черканул по ладони, довольно кивнул и вручил его Йонге.

– А почему я?

– Потому что оружие у меня.

На всякий случай Йонге изобразил целую пантомиму с маркером, прежде чем идти на встречу с представителем чужой расы: покрутил, снял и надел крышку, порисовал им в воздухе и даже лизнул. Яут рассматривал его с невозмутимым видом, слегка подергивая клыками.

Йонге осторожно присел, подобрал кусок обшивки подходящего размера и, сверяясь со словарем-переводчиком, написал: «Читал нашу записку? Кивни, если да».

Развернул самодельную табличку и осторожно показал.

Яут смотрел на нее не моргая, кивнул и протянул руку. Йонге подавил желание оглянуться – он и так знал, что Рудольф наготове. Вытерев «доску переговоров» о штанину, он положил на нее маркер и отдал яуту. Тот быстро зачиркал, потом стер все написанное и написал снова, но уже гораздо меньше.

«Кого-нибудь здесь видели?»

Йонге покачал головой, спохватился и просто выразительно развел руками, повертев пустыми ладонями. Яут снова кивнул. Маркер запорхал над «доской». Протянув Йонге инструменты общения, яут расправил плечи, упер одну руку в бедро и тряхнул гривой.

Йонге, прочтя написанное, еле сдержал смех.

– Рудольф! Иди сюда. Он спрашивает, почему тот, кто компенсирует мужскую гордость большим стволом, так робко прячется сзади.

– Я ему ща компенсирую по самые гланды, – зловеще пообещал Рудольф.

Убедившись, что конфликтов не будет, Йонге задумчиво хрустнул пальцами. Оставленное послание было довольно общим: что корабль тут лежит давно, яут пропустил как минимум несколько веков развития, и нынче не принято охотиться друг на друга с копьем.

– Йонге, – пилот похлопал по груди ладонью.

– Рудольф, – церемонно представился товарищ.

Яут мгновение переводил взгляд с одного на другого, а затем издал клокочущее взревывание.

– Это он рыгнул или представился? – напряженно спросил Рудольф, поглаживая лайнер.

– Возможно, блеванул, – предложил свою версию Йонге.

Яут взревел еще раз.

– Гхрбуэр? – переспросил Йонге.

Яут выбросил вперед руку и выхватил у пилота маркер. Доску Йонге отдал сам. Яут старательно нарисовал целый ряд символов, украсив их вспомогательными значками ударений и нисходяще-восходящих интонаций.

Напарники долго рассматривали именную конструкцию, потом Йонге осторожно стер несколько явно непроизносимых слогов и показал результат охотнику. Яут пощелкал челюстями и кивнул.

– Сайнжа, – проговорил Рудольф, тщетно попытавшись передать рычание.

Яут задумчиво поскреб себя по подбородку, щуря глаз, потом неожиданно махнул рукой и кивнул.

– Явно неправильно, – шепотом сказал Йонге.

– Пойдет, – так же негромко ответил Рудольф.

Обретший имя охотник постучал себя кулаком в грудь. Потом потянулся и похлопал по плечу сначала Рудольфа, а затем Йонге. Пилот недовольно отметил, что хоть он и первым пошел на контакт, но в таблице о рангах яута Рудольф ухитрился получить первое место.

Наверное, из-за лайнера.

Маркер и «доска» вновь перекочевали к нему.

«Надо выбраться, – написал Йонге. – Тут что-нибудь работает?»

Яут не стал дожидаться, пока ему покажут написанное, шагнул вперед и склонил голову, рассматривая. Протянул когтистый палец и стер последнее слово.

– Ну хоть запчасти? – с досадой сказал Рудольф.

Все трое стояли тесно друг к другу, вглядываясь в следы маркера. Йонге переписал вопрос. Яут опять все стер и отнял маркер.

«Я не пилот. Тут была катастрофа. Никого не видели?»

– Не может поверить, что все его приятели померли, – посочувствовал Рудольф без особой искренности.

«Нет, ты один выжил. Нам нужно наверх. Знаешь запасные выходы? Основные завалило».

Яут взял маркер, но ничего не написал, а начал накручивать волосы на палец. Йонге украдкой покосился на них – нет, все-таки не волосы. Кожаные жгуты, сросшиеся из множества жилок.

– Всю память отшибло в анабиозе, – прокомментировал Рудольф.

«Есть карта завалов?» – наконец накарябал Сайнжа.

«Проверили восемь коридоров и отводные штреки».

Яут жестом отказался от маркера, выпрямился и пошел в сторону криогенного зала, приглашающе взмахнув рукой. Йонге с Рудольфом переглянулись, механик пожал плечами и поднял лайнер. Йонге первым устремился следом за яутом.

– Интересно, можно ли забрать себе корабль, на котором остался только один чужерасец? – рассуждал Рудольф по пути, раскачивая стволом лайнера.

Прицел скользил на уровне яутских лопаток.

– Если его отсюда выселить – запросто. Не их же корабль.

– Ну тогда я буду следить, – многозначительно пообещал механик.

Не в силах избавиться от соблазнительных цифр, начавших прокручиваться в голове, Йонге закивал.

Оказалось, криогенные камеры яут разбил. Все одиннадцать штук. В тусклом свечении суетливых пылинок разбитое оборудование зияло мрачными провалами. Даже сквозь респиратор пробивался тонкий запах давно случившейся смерти.

Пока напарники с молчаливым недоумением рассматривали одну за другой – и Йонге никак не мог отделаться от вопроса: неужто яут осуществил весь этот вандализм голыми руками – Сайнжа пробовал раскочегарить автоматику.

То ли анабиоз действительно плохо влиял на умственные способности, как гласили основные постулаты отказа от криогеники, то ли Сайнжа был чистым охотником – но он явно понятия не имел, как правильно обращаться с захваченным кораблем. Шарахался он по залу довольно долго, пока не остановился у непримечательного участка стены. Долго тыкал в него пальцами, прикладывал ладонь и нажимал на различные комбинации узоров.

– Примитивная техника, – негромко заметил Рудольф. – Как думаешь, его такого назад свои примут?

– Он же реликт, еще как примут. И изучат. Черт бы его драл, они вообще летали на этом корабле?

Сайнжа наконец нашел нужную комбинацию, и в стене образовался темный провал.

Свет там ожидаемо не горел, а пыль недостаточно проникла, чтобы образовать приятную иллюминацию. Яут оглянулся и пошел первым.

Сомнения все еще оставались, но напарники предпочли рискнуть с проводником, нежели самостоятельно изучать огромную пустую колымагу.

– Я все больше убеждаюсь, что этот реликт только на блошиный рынок выставлять, – прошипел Йонге на ходу. – Вот засада!

Рудольф вышел вперед, и экран перед ним позеленел целиком от интенсивного сканирования. Йонге взял на себя обязанность по отслеживанию биологических объектов. Настойчивые вопросы яута про неведомых других навевали подозрения.

Коридор прихотливо извивался. Йонге по привычке попробовал сосчитать изгибы, но в темноте, едва подмазанной искусственным освещением, расстояния тоже смазывались, и он дважды сбивался со счета.

Он почти не смотрел по сторонам и опомнился, лишь когда ударился плечом о стену. Оглянувшись, Йонге даже при слабой подсветке радара понял, что коридор сузился. Маячившие впереди тенями яут и Рудольф, судя по всему, чувствовали себя не слишком-то удобно – Рудольфу пришлось тащить лайнер в наклоне, а Сайнжа сгорбился и согнулся.

Чем дальше, тем сильнее опускался потолок. Чертовы барельефы, напиханные даже в сугубо утилитарный проход, задевали по макушке. Когда движение стало совсем затруднительным, а у Йонге начала развиваться клаустрофобия, он остановился и взял Рудольфа за плечо.

– Я в эту кишку не полезу, – заявил он.

– Слушай, если яут собирается тут пролезть, то для нас места хватит, – попытался утешить его механик.

– Мне больше кажется, что он не знает, куда лезет. Вперед, можешь идти за ним, я подожду.

Пока они разговаривали, яут, успевший вырваться вперед, явно почуял назревающий бунт, и вернулся. Протиснулся к ним, заставив Рудольфа развернуться, и буквально вжал того в стену. Йонге не сразу понял, что означают вращения кистью в воздухе, но потом сообразил и отдал Сайнже маркер. Фыркнув на Рудольфа, яут потянулся и накарябал на стене очередное послание.

– Не понял, – Йонге обвел пальцем последнее слово.

– Да вы раздавить меня решили в ходе переговоров? – просипел Рудольф.

Яут поправил написанное.

– О, вот это уже лучше, – Йонге забрал маркер. – Ладно, я согласен продолжать. Впереди распределительный узел. Насколько я помню…

– Это я помню, а не ты. Оттуда можно попасть много куда. Хватит ковыряться в моих знаниях!

Йонге улыбнулся и кивнул.

Рудольф выдохнул, и Сайнжа протиснулся обратно вглубь хода, уже больше напоминающего лаз. Йонге пропустил Рудольфа вперед, малодушно предпочтя возможность отступить в случае чего.

Через десять минут им пришлось опускаться на четвереньки. Йонге уже помогал тащить лайнер, который Рудольф бросать упорно не собирался, хоть и матерился при каждом звуке соударения со стеной.

Йонге в красках представлял, как сейчас их начнет, например, внезапно заливать техническими жидкостями, и принюхиваться начал вдвое внимательнее. Пол под руками был шершавым, но сухим – и только пару раз Йонге явственно вляпался в капли чужого пота.

Проход закончился, когда Йонге уже приходилось экономить воздух, дыша по чуть-чуть – иначе начинало давить на сгорбленные плечи, а самое главное – на спину.

Задница Рудольфа исчезла из виду, а потом и сам Йонге вывалился в свободное пространство. Здесь было светло – знакомая уже электрическая пыль кружилась в воздухе, а вдобавок на стенах красовались световые узоры.

– Торжественная иллюминация… в честь дипломатической миссии! – прохрипел механик.

– Проспонсировано грозой, – согласился Йонге. – Уф!

Сайнжа проследовал к огромной консоли, сделанной чуть ли не на светодиодах.

– Спорим на сто мультиен, что тут уже давно все сдохло и…

Рудольф едва начал, а на консоли уже загорелись незнакомые желтые символы.

– Я выиграл, – радостно сказал Йонге. – Гони валюту.

Рудольф показал ему внушительную фигу, однако Йонге не впечатлился – сам он мог показать не меньшую. Манипуляции яута были куда интереснее. Особенно потому что язык на управляющих контурах был явно чужой. Сайнжа только что пальцем по кривым символам не водил.

Йонге сел, оттянул респиратор, убедился, что дышать все так же трудно – и прихлопнул мокрую резину на лицо.

Рудольф опирался на лайнер всем весом. Глядя снизу вверх, Йонге увидел, как дергается кадык – Рудольф жадно глотал воду. Йонге тоже глотнул и поморщился. Лучше за последние пять часов конденсат не сделался.

Яут негромко заклекотал, и консоль разделилась пополам. Йонге вытянул шею. Видно было плохо, пришлось вставать.

Сайнжа нетерпеливо постукивал ногой, и едва на свет явилась допотопная клавиатура – Йонге прищурился, разглядывая ее и пытаясь разобрать, не прикручена ли она часом через переходники – немедленно опустил на нее все десять пальцев. Когти сухо пощелкивали по клавишам. Над консолью монументально засветился гигантский экран. Не голографический – монитор был попросту встроен в стену. На экране сложились привычные уже фекалии палочников.

– Говорит, есть выход, – перевел Йонге, сверяясь со словарем. – Если пройти через… А, ладно, лишние детали. Выберемся.

«Никого не было на твоем устройстве слежения за живыми объектами?»

– А вот это меня уже нервирует, – задумчиво сказал Йонге.

– Чего?

– Он постоянно спрашивает, не видели мы тут кого…

– Думаешь, шифруется?

Йонге неопределенно повел плечами. Для Рудольфа этого оказалось достаточно.