Текст книги "От звезды до звезды (СИ)"

Автор книги: skjelle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

В полную боевую готовность Йонге пришел за считанный десяток секунд, и вот это как раз больше всего беспокоило – он не мог так быстро реагировать на обычный отсос… Не сразу после того, как кончил.

Йонге опять застонал и уже всерьез закрутил бедрами, инстинктивно пытаясь высвободиться, но добился только, что яуты удвоили усилия, а заодно вцепились в него сразу в четыре руки. Кажется, даже порезали. Йонге из последних сил брыкнулся, потерпел поражение и сдался окончательно. Дикий неестественный стояк не давал возразить, и рассчитывал Йонге только на озвученное уважительное отношение к правилам насчет первых, вторых и прочих ветвей рода.

Традиции у яутов оказались сильнее, чем интерес к человеческим мягким задницам. Отстрелявшись во второй раз, Йонге ожидал неумолимого продолжения с переходом к зверским сношениям, но вместо этого его похлопали по ногам и по животу – и отпустили.

Яуты активно переговаривались. Может, и просто ворчали – Йонге и сам бы заворчал от удовольствия, если б хватало сил.

Пока он мог только цепляться за камень, чтобы не утонуть.

***

Краткое забытье кончилось тем, что он все же разжал пальцы и прилично макнулся, все-таки залив фильтры. Яуты, успевшие покинуть водоем, дружно заклекотали, наблюдая, как он неловко барахтается и бьет себя по респиратору, стряхивая воду.

Не удостоив глумливых тварей лишним взглядом, Йонге нашел место поудобнее, надежно устроился между камней и подавил соблазн поискать переводчик – перестав веселиться, яуты тем не менее продолжали ворчать и щелкать.

Таймер на экране сканера исправно отсчитывал минуты до окончания отдыха, и Йонге довольно потянулся, видя, что все контакты третьего рода заняли лишь полтора часа, начиная с того момента, как группа людей и яутов сошла с платформы.

Ему хотелось остаться в воде на все оставшиеся два с половиной часа, а еще лучше – на анонсированные Сайнжей четверо суток. Но, понимая, что после искусственной антигравитации ему будет еще тяжелее, он все-таки собрался с силами и оттолкнулся от края водоема.

Энергичное плаванье сопровождалось неотрывным надзором яутов. Они не торопились присоединиться, и Йонге в свое удовольствие занимался физнагрузкой до полного просветления.

Выдохшись, он остановился у берега, с которого начинал заплыв по водоему. Вцепился в декоративные камни, подтянулся и титаническим усилием мышц вытащил себя на воздух. Полтора G тут же налегли на позвоночник, и Йонге поспешил улечься на искусственном дерне. Положив подбородок на сложенные руки, Йонге закрыл глаза и медленно выдохнул, чувствуя, как одна за другой мышцы сбрасывают напряжение.

Не то чтобы он имел докторскую степень по психомоторному расслаблению, но успел кое-чего нахвататься, общаясь с одиозными личностями, входившими в состав экипажей других кораблей. Главное, чтобы никто не мешал, как поучал Бхати Симгва, летавший на большом разведочном «Варуна», и тогда…

Словно отзываясь на мысли, за спиной у него раздался громкий плеск. Недолго думая, Йонге попробовал вплести этот шум в техническую медитацию, но яуты добрались до берега быстрее, чем он успел сосредоточиться на ней. Вылезали оба шумно и гулко, потом долго отряхивались, топали и охлопывали себя. До спины Йонге долетели теплые капли – видно, яуты сушили дредлоки старинным способом: вертели головами со всей силы.

Десять секунд спустя по камням целеустремленно прошлепали в его направлении. Йонге даже не стал поворачивать голову, не желая нарушать приятное состояние. Шаги зазвучали совсем близко, и у самой головы Йонге дерн слегка просел – но яута видно не было. Йонге поднял взгляд так, чтобы смотреть сквозь пластину сканера, и сразу же увидел тонкий контур, означавший чужое присутствие.

– Я все вижу, – сказал он.

Переводчика при нем не было, но Дылда наклонил голову, словно прислушивался. Затем сел, и теперь Йонге почувствовал еще и тепло от него, ощущавшееся даже во влажном жаре парилки. Хотя здесь, у самого пола было чуть прохладнее.

К его спине легко прикоснулись твердым и острым, и оно заскользило от самого загривка до задницы. Йонге окончательно закрыл глаза, наслаждаясь тонким ощущением. Обычно он предпочитал уверенные женские или мужские руки, прорабатывающие забитые мышцы, но когти тоже оказались неплохим вариантом.

От щекотки поднимались дыбом волоски на шее и сыпали мурашки. Яут поначалу проводил строгие полоски, а затем увлекся и пошел расчерчивать узоры. От гипнотических движений спать хотелось еще больше. Йонге почувствовал, что наконец-то смог раствориться в температуре и перестать воспринимать ее как нечто раздражающее.

«Будильник на полтора часа от текущего времени», – мысленно скомандовал он.

Двигаться было настолько лень, что он предпочел получить легкий укол от использования нейропередачи, чем вытащить руку и набрать команду по-простому.

Он все еще плавал на грани сна и яви, когда во влажной тишине раздался звук открываемой двери.

«Ну, что тут у вас интересного?»

Треск в динамике был таким неожиданным, что Йонге вздрогнул, почти встряхнулся. Когти царапнули спину и исчезли, а Дылда сбросил маскировку и угрожающе заворчал. Йонге все-таки вытянул из-под себя руку и, во-первых, убавил громкость связи, а уже во-вторых показал нарисовавшемуся неподалеку Рудольфу кулак. За спиной у него высился темный силуэт хозяина дома. Йонге прищурился, инстинктивно попытавшись разглядеть узоры на брюхе, но в плывущих завихрениях пара так ничего и не высмотрел.

– Адское пекло! – объявил механик. – Далине, ты должен был поджариться до румяной корочки!

– Ты специально приперся портить мне отдых?

В динамике приглушенно выругались, сканер любезно приблизил и укрупнил изображение, и Йонге увидел, что Рудольф тоже скидывает одежду. С виду гравитация совершенно не мешала механику передвигаться. Рудольф бодро пробежался по камням, за три шага до воды ускорился и с уханьем прыгнул бомбочкой.

Йонге даже не пошевелился, рассчитав, что Дылда отлично прикроет его от брызг. Яут коротко рявкнул, приняв на себя душ. Продолжая ухать и фыркать, Рудольф начал рассекать в озерце, ухитряясь выполнять вокальные и физические упражнения, невзирая на респиратор. Йонге повернул голову и с удобством пристроил на руках, вполглаза наблюдая за представлением. Вот Рудольф плавать любил и умел. Возможно, даже раньше участвовал в каких-нибудь берлинских соревнованиях.

Цвейха прошел до водоема гораздо более сдержанно и, к неудовольствию Йонге, устроился рядом. Дылда поклонился, насколько это возможно для существа, сидящего на собственных пятках. Йонге закрыл глаза, но перед носом тут же раздался легкий стук, вынудивший его снова отвлечься. Йонге посмотрел на транслятор, оказавшийся на камнях, и мысленно застонал. Предстояли длинные задушевные разговоры.

«Вопрос, сражающийся Саааржанайяахтаунир важен для вашего союза?»

Мысли пронеслись в голове Йонге так стремительно, что перед глазами замельтешили белые точки. В критических ситуациях пилоты были выучены рассматривать множество вариантов одновременно, и сейчас Йонге чувствовал себя так, будто просчитывает сложнейший маршрут. Наконец, он выбрал единственно нужный вариант.

– Да. С его помощью мы совершили открытие, важное для людей. Поэтому нам необходимо продолжать общение.

«Я спрашивание про союз, не общение».

– Тогда мне нужно описание, что означает союз.

«Жизнь вместе. Общая охота, общая добыча, общее потомство».

– Особенно меня пугает последний пункт, – прохладно сказал Йонге. – Не думаю, что все настолько серьезно.

«Саааржанайяахтаунир недостоин?»

– Нет, – говорить было лень, и Йонге не стал ударяться в культурологические изыски. – Просто нам это не нужно.

«Статус дома Цвейгех тоже высок, наши ветви более достойны».

Йонге заскрежетал зубами и проклял тот миг, когда согласился на короткую остановку в доме Цвейгех вместо путешествия по столице. Он думал, что основной проблемой станут озабоченные людскими особенностями яуты, но вместо этого получил едва ли не дипломатическую миссию на свою голову. Барахтающегося в воде Рудольфа это мало волновало, судя по оптимистичному настрою, бьющему сквозь синхронизацию.

«Наш дом желал бы разделить почет возрождения Зверя».

Йонге сразу же полегчало. Ксенофильский подтекст оказался безжалостно задвинут на второй план явственным желанием Цвейхи примазаться к великому событию.

– В нашей культуре такие отношения не предусмотрены, – лекторским тоном сказал Йонге. – Пилотирование наших кораблей является исключением, когда требуются напарники. Сайнжа – исключение даже из этого правила, он наш третий член экипажа. Мы бы хотели продолжить наше общение.

«Но без союза?»

– Без союза. И не с вами, спасибо.

Цвейха замолчал. То ли обдумывал новые аргументы, то ли уже выяснил для себя все интересное. Йонге хотелось перевернуться на спину, потому что дерн дерном, но живот уже примялся порядочно. Однако он не рисковал показывать незащищенность при наличии сразу двух яутов рядом. Особенно после отказа в родстве. Острый коготь снова осторожно коснулся его спины и пошел рисовать замысловатые петли.

Фырканье Рудольфа стало ближе, плеск воды тоже усилился, а затем механик с шумом и брызгами полез на берег. Словно издеваясь, он решил занять позицию строго перед лицом товарища и уселся на камни, скрестив ноги. Йонге сделал вид, что не замечает присутствия посторонних хомо сапиенсов.

– Наслаждаешься, да?

– Уйди, неизвестный мне мужик. Мама научила меня не разговаривать с незнакомцами.

«Как вы можете быть незнакомцами?»

– Он шутит, – снисходительно пояснил Рудольф. – Я бы даже сказал, что издевается. По неясным мне причинам.

«Зависть?» – предположил Цвейха.

Йонге стиснул зубы, но промолчал, не желая поддерживать дискуссию. Рудольф же, наоборот, ударился в пространные разъяснения значения слова «сарказм» и роль иронии в отношениях между людьми.

Дылда перестал изображать вольного художника и, судя по всему, напряженно прислушивался. Йонге даже начал опасаться, что яут закапает его слюной от умственного напряжения.

Когда Рудольф выдохся, Цвейха разразился ответным рычанием, к переводу которого Йонге не стал присматриваться, но на радостное «поесть я всегда готов!», сказанное Рудольфом, среагировал мгновенно.

– Сухпаек? – уточнил он, пошире открывая один глаз.

«Достойная еда», – откликнулся Дылда.

***

За исследованием «достойной еды» время шло незаметно. Йонге убедился, что у дома Цвейгех действительно высокое положение, поскольку внезапно обнаружилось, что обслуживает его толпа маленьких бледных существ, совершенно непохожих на яутов.

Цвейха обозначил их очередным рычанием и посвистыванием, в котором переводчик безнадежно запутался и от отчаяния предложил выражение «сервантесы».

Яуты командовали ими с упоением, иногда даже отвешивая тычки и затрещины, но напарники смотрели на это с хладнокровием людей, повидавших не один рабовладельческий строй за свою жизнь. Тем более натренированный взгляд Рудольфа вскоре приметил, что существа напичканы механикой.

– Высшая форма вспомогательных андроидов, – твердо сказал он.

– Чего эти андроиды-то на нас так похожи, – пробормотал Йонге, вглядываясь в скользящее мимо существо. – Не, ты глянь. Это же расизм.

– Может, наоборот, так восхищаются людьми, что решили сделать себе подобия? – усмехнулся напарник. – Я это восхищение прям на себе испробовал.

Йонге закатил глаза. Сервантес плюхнул перед ним очередное блюдо. Йонге вздохнул. Все силы мини-искинов были брошены на попытки определить, что из множества диковинных блюд является смертельно ядовитым, что неудобоворимым, а что просто дурно воняет, но может быть съедено, пусть и под соусом из нейтрализаторов.

Внезапно больше всех за столом говорил Толстый. Йонге наконец-то расслышал его имя – Дахтойи, с удвоенным рычанием на первой согласной. Вооружившись опасно выглядящими столовыми приборами, Дахтойи разглагольствовал о кухне древних, сравнивал ее с кухней Распада и Возвышения, сокрушался об утраченных рецептах, но в то же время отдавал должное искусству современных мастеров.

Заслушавшись, Йонге не глядя схватил чью-то лапку и потом долго отплевывался крупной чешуей под издевательские смешки Рудольфа. На каждый плевок приходилось задерживать дыхание и снимать респиратор, поэтому процесс затянулся. Цвейха ворчал и похлопывал себя ладонью по груди, наблюдая за вакханалией. Дылда, не обращая внимание на корчи дипломатического посетителя, жрал так, что все четыре клыка месили воздух, как детали механизма.

В обширном изобилии нашлось целых четыре блюда, которые можно было есть почти без опаски, и еще три – для которых пришлось бы изрядно заправиться детоксом. И, наконец, еще одно, за которое можно было браться только в том случае, когда степень голодания дошла до крайней, и выбор стоит между выживанием и гордой здоровой кончиной.

– Они тут охотятся на динозавров, – пробормотал Рудольф.

– Кого?

– Гигантские ящерицы. У кого еще вырастет такая нога?

Йонге посмотрел на предлагаемую ногу. Самая усваиваемая еда была еще и костлявой. Вернее, крупнокостной. Обычные люди просто не могли позволить себе настолько задерживать дыхание, чтобы полностью обгрызать тяжелые шишковатые кости. Вдобавок яуты использовали уйму специй, от которых хотелось пить. Постоянно перескакивать между опциями «обгрызть – вдохнуть – запить» было весьма трудозатратно.

На исходе двадцатой минуты пиршества перед напарниками выросло по приличной горке.

Дылда, сидящий рядом с Рудольфом, косился на отходы с удвоенным вниманием, а потом прошипел нечто непереводимое, подхватил кость и закинул в челюсти. Перепонки сжались, кость хрустнула и раскололась. Провернув ее клыками, Дылда буквально засосал страшные осколочные останки.

Йонге наблюдал за ним во все глаза, пока не понял, что вот-вот задохнется. Пришлось срочно допивать воду и надевать респиратор. Между тем Дылда продолжил дробить кости, и на этот раз движение происходило прямо у него в горле.

«Никогда не читал о таких возможностях», – передал Йонге, наполовину уйдя в глейтер.

«А ты разве не чувствовал?»

«В смысле?»

«Бугорки в горле».

«Не понял».

«Далине, ты такой тупой иногда бываешь, что странно, как тебя взяли в пилоты. Когда Сайнжа тебе отсасывал, ты не почувствовал эту хренову анатомию?»

«Да пошел ты».

Отказываясь поддерживать дальнейшую беседу, Йонге отрубил усилок и с мрачным упорством вгрызся в очередную лапку, предварительно убедившись, что с нее не посыплется чешуя, мех или перья. Рудольф дернул его по синхрону, но и этот запрос Йонге игнорировал.

Яуты, казалось, готовы были набивать желудки весь день, отвлекаясь только на подзатыльники сервантесам. Но Рудольф следил за временем не менее внимательно, чем Йонге, и как раз в тот момент, когда таймер на сканере пилота показал нулевую точку отсчета, отложил зубчатый инструмент для вскрытия раковин.

– Всем спасибо, – объявил он, поднявшись с места, – но нам пора! Не хочу пропустить церемонию встречи с вашей… как ее там…

– Королевой, – подсказал Йонге, раздумывая, стоит ли прятать за пазухой засушенные листья неизвестного растения. Судя по сканеру, это был анестетик и энергетик в одном флаконе.

– Императрицей! – пафосно уточнил Рудольф.

«Это Великая Праматерь», – поправил Дахтойи.

Подспудно Йонге слегка опасался, что яуты начнут вилять и тянуть время. Он даже держал в уме возможность того, что оскорбленный отказом в родстве Цвейха попробует устроить им какие-нибудь неприятности. Какие именно – фантазии пока не хватало.

Но во всех подозрениях пришлось приятно разочароваться. Сборы троицы были по-военному быстрыми и включали в себя не только очередные живительные пинки сервантесам, но и обязательную гигиену.

«Одежда в правой стеклянной гробнице», – сообщил Дылда, провожая человека к санузлу.

В помеси душевой кабины и шлюзового дезинфектора Йонге стащил с себя диковинную накидку, в которой просидел весь званый обед, мужественно держа на плечах полтора G, и задумался над системой управления распылителями.

В закрывающуюся дверь просочился Рудольф, на ходу снимающий точно такую же накидку, и дружески хлестнул ею напарника по спине.

– В морду дам, – пообещал Йонге, наугад перебирая кнопки. Кожа после сернистых ванн уже начинала слегка чесаться.

– Лучше дай мне подробностей, чем вы трое занимались в этой чудной купальне?

– Я по большей части спал.

– Экий ты скучный, – протянул Рудольф, явственно улыбаясь.

– Меня не радует перспектива вторичной синхронизации через одного яута с целой кучей его родственников и побратимов.

Йонге наконец-то нашел нужную ручку, и с потолка часто закапала неожиданно приятно пахнущая вода. Сканер радостно сообщил, что это почти чистая аш-два-о с небольшой добавкой.

Рудольф тяжело вздохнул, но повел себя как полагается напарнику, а не гвоздю в заднице – не стал больше задавать вопросов. Йонге надеялся, что он проникся только что озвученной идеей. Она пришла к Йонге внезапно: что, если из-за синхронизации с одним яутом они так остро реагируют на других?

Ведь ему даже не показался странным их пристальный интерес, не возникло желания послать всех нахер или хотя бы испугаться. Он просто относился к ним как к данности, и Рудольф чувствовал то же самое. Какой бы чуждой не была окружающая обстановка, яуты очень подозрительно казались старыми знакомыми.

Внутренне передернувшись, Йонге поспешил завершить мытье.

– Куда костюмы дели? – поинтересовался Рудольф из-за водяной завесы.

– В стеклянную гробницу.

– Только ритуальных захоронений моего костюма не хватало!

Посмеиваясь, Йонге вытащил из бокса свою одежду. На ощупь она была сухой и казалась слегка посвежевшей. Подергав ткань, Йонге убедился, что обработка ей не повредила, и принялся облачаться. Едва натянув штаны и накинув рубашку, он поторопился на выход – сырость хватала за бока влажными пальцами.

Рудольф вышел спустя полминуты – уже застегнутый на все замки и липучки.

– К встрече с благодарными зрителями готов, – отрапортовал он.

– Лайнер-то где? – на ходу бросил Йонге.

– Попросил Цвейху отнести к выходу, – чуть виновато откликнулся механик.

– О-о, – многозначительно протянул Йонге и не менее многозначительно умолк.

– Он показался мне честным яутом, – сквозь скрежет зубовный выдал Рудольф.

– Конечно.

Под неистовое пыхтение Рудольфа они миновали парадный коридор, спустились по лестнице и встретились с яутами, тоже успевшими как следует приодеться в стиле завоевателей. Цвейха небрежно положил лайнер на плечо, а в свободной руке покачивал связкой аккумуляторов.

– Если он их не отдаст, считай, твоя доля в деле уменьшается на полную стоимость, – предупредил Йонге.

Рудольф обогнал его, стремительно подскочил к яуту и дернул приклад на себя. Цвейха разжал пальцы, Рудольф от неожиданности пошатнулся и едва не упал. Вовремя поставленная яутом рука спасла положение, но не избавила Рудольфа от пронзительного взгляда напарника.

Молча обмотавшись аккумуляторными лентами, Рудольф взгромоздил лайнер на себя и мотнул головой на выход.

– Мы готовы, – продублировал Йонге, показывая всем переводчик.

С рамки планшетки уже потихоньку начинала сползать защитная пленка.

Цвейха прошел первым, его компаньоны притормозили, пропуская людей вперед, и замкнули треугольник сопровождения.

У самого парадного выхода Цвейха резко свернул налево, провел всю группу по коридору и начал спускаться по широким ступеням, ведущим как минимум в подвал.

«И все-таки они людоеды», – констатировал Рудольф.

«Лучше проверь, тебе батарейки не выкрутили?»

Рудольф щелкнул чем-то на корпусе лайнера, и ствол оружия на секунду вспыхнул зеленым огнем. Яуты глухо заворчали. Цвейха оглянулся на ходу, но ничего не сказал.

Путь завершился в ангаре. Йонге облегченно вздохнул, только сейчас осознав, что всю оставшуюся дорогу тщательно контролировал дыхание и держал мышцы в напряжении перед возможной дракой.

Пройдясь между экзотически выглядящими машинами, Цвейха выбрал нечто смахивающее на глайдер, но исключительно атмосферный, поскольку купола на нем не было. Зато рычаги управления торчали таким ворохом, что становилось страшно – как можно управлять такой архаикой.

Дылда и Толстый дружно перемахнули через борт и ловко разместились среди сплетения механизмов, словно всю жизнь там и сидели. Йонге почесал в затылке и полез следом, выбирая, куда наступить, чтобы ничего не сломать. Рудольф сопел за спиной, тщательно ступая след в след – под весом лайнера ему приходилось быть вдвойне осторожней.

Обнаружив дополнительные кресла, Йонге тут же хлопнулся в одно из них, поскольку Цвейха уже запустил машинку. Транспорт начал медленно подниматься, слегка раскачиваясь. Невнятно выматерившись, Рудольф тоже плюхнулся рядом с ним, задев все, что только можно.

Глайдер поднялся еще чуть повыше, по корпусу прошла дрожь, и двигатель тонко запел. Йонге даже удивился – он рассчитывал услышать более приличный басовитый звук, а может, и зверский рев, который любят приписывать воздушным и наземным скоростным машинам в фантастических кинолентах.

Например, во «Вратах Миров» во время гонок по пустынной планете Велосов каждый участник владел настоящим монстром по части звуковых характеристик. Парни из третьей бригады «Доставок Махия» рассказывали, что в кинозале даже стены тряслись.

Но у яутов было свое представление о комфортных полетах.

Часть стены перед носом глайдера попросту растворилась, оказавшись искусно оформленным силовым полем. Подвижная машина рыскнула из стороны в сторону, слегка задрала нос и длинным плавным рывком выскользнула на свободу. Здания по обоим бортам слились в пеструю ленту, круто уходящую вниз, а мгновением спустя глайдер вынырнул в открытую воздушную зону над городом. Йонге затемнил экран сканера – оранжевое солнце изливало потоки жара и слепящего света.

– Круто! – заорал Рудольф, предусмотрительно цепляясь за декоративные ручки.

Цвейха прорычал короткую фразу, наполовину унесенную ветром, переводчик в руке Йонге отобразил только «…прыжок!», а затем глайдер завершил начатую дугу, отчетливо клюнул носом и точно так же стремительно ринулся вниз.

Йонге со свистом втянул воздух.

Город несся им навстречу, вырастая зубцами архитектуры и монолитами небоскребов. Отсюда, с высоты, было отлично видно, что все-таки это не архаическое поселение, а самый настоящий мегаполис. Простирающийся до самого горизонта, тающий в жарком мареве.

Йонге невольно прикрыл глаза ладонью, другой рукой судорожно цепляясь за поручень.

Цвейха рулил как настоящий гонщик, бросая глайдер из стороны в сторону, обходя длинные посадочные площадки, плохо заметные силовые кабели и прозрачные перекрытия.

Как пилот, Йонге ему позавидовал. В космосе и при посадке ему тоже приходилось выкладываться на полную, но всякий раз это была работа – а яут откровенно наслаждался. Он даже не стал садиться – гордо стоял, заложив руку за спину. Свободной он молниеносно перехватывал рукоятки, ухитрялся тыкать по клавишам очень старинного вида и периодически рявкал по сторонам, когда они пролетали в особо сложных для навигации местах.

Других транспортных средств Йонге не заметил.

– Из-за альяса пусто, зуб даю! – крикнул Рудольф, подхватывая его мысли. – Или запрет поставили, или выходной объявили!

Глайдер вынырнул из коридора, образованного двумя крышами зданий – Йонге смутно припомнил нечто похожее в земной архитектуре: многоярусные красные крыши с загнутыми вверх краями – и внезапно оказался над толпой.

Йонге понял, что шум, принимаемый им за гул рассекаемого воздуха, издавала все та же толпа. Все четыре часа огромное количество яутов сопровождало процессию. Длинная широкая улица упиралась в обширную площадь. Сверху было видно, что ее окружили одинаково одетые в броню яуты – и не в церемониальные побрякушки, а в полную защиту, как у Сайнжи.

Сделав круг над площадью, Цвейха срулил в сторону и приземлился на пятачке между зданиями явно исторического назначения.

«Быстро-быстро!» – поторопил он, выпрыгнув из глайдера.

– Что, нас могут расстрелять за неправильную посадку? – прорычал Рудольф, переваливаясь через край. – Твою мать!

Учтя его ошибку, Йонге спрыгнул аккуратнее и приземлился более удачно, даже колени не хрустнули.

Компаньоны Цвейхи буквально толкали их в загривки, поэтому путь до главного проспекта вся группа преодолела очень быстро. Уткнувшись в спины яутов, Цвейха огляделся, вскочил на массивный барельеф одного из зданий и прицелился в толпу. Длинные голубые лучи легли по прямой до самых ворот, ведущих на площадь. Сначала неохотно, но затем все быстрее яуты расступались. Цвейха махнул другой рукой, и его компаньоны двинулись вперед, зажав людей между собой.

– Почему он такой крутой? – пропыхтел Рудольф, едва не наступая на пятки впереди идущему яуту. – Посветил лучиками, и все разбежались…

– Наверное, местная большая шишка, – предположил Йонге. – Я не говорил, что он мечтал вместо Сайнжи с нами породниться?

– Лучше бы ты и сейчас этого не говорил!

– Головой надо думать, товарищ Вебер, – торжествующе сказал Йонге. – Головой, а не головкой!

Рудольф повернулся к нему и, судя по выражению глаз, скорчил очень злобную физиономию. Йонге порадовался, что респиратор мешает напарнику, к примеру, плюнуть на ботинок товарищу.

Ворот они достигли одновременно с приближением платформы. На месте стыковки возникла небольшая заминка – зрители отступили, расчищая место для кортежа, и проход сомкнулся прямо перед Дылдой. Но он треснул по плечу одного яута, другого и расчистил себе путь. Йонге не успел оглядеться, как им помогли вспрыгнуть на платформу.

Последним заскочил Цвейха – оказалось, что он шел прямо за Толстым, высоко подняв руку и сжав в ладони проектор. Йонге только сейчас понял, что это были не прицельные лучи, а что-то вроде сигнальных огней.

– Так ты крутой? – Рудольф не дождался ответа и отнял у Йонге переводчик. Под светом местного солнца наплечный голографический экран рябил, поэтому яуты вряд ли видели, что там пишется. – Цвейха, ты крутой? Почему тебе уступают?

«Я аттури».

– Что это? Великий воин?

«Великий ум, – Цвейха развел челюсти и заклекотал. – Ученый».

Йонге потянулся и вытащил из пальцев напарника переводчик.

– Отдай ценное оборудование.

Со статусом ученых он предпочел бы разобраться позднее. Явно не в тот момент, когда груз въезжал на главную площадь столицы.

Рудольф тряхнул головой, и через синхронизацию Йонге сразу почувствовал, как исчезают волны легкомыслия. За несколько секунд напарник превратился из беспечного туриста в привычно собранного внимательного товарища Вебера, с которым не страшно соваться даже в столицу клыкастых охотников за черепами.

***

Едва платформа перевалила условную границу площади, идущие следом по проспекту яуты замолчали, а потом и остановились. От неожиданной тишины Йонге поймал себя на нервном оглядывании. Он понимал, что на площадь не могут попасть все желающие, но все равно живо представил, как после напряженного молчания яуты с ревом начинают ломиться всей многотысячной толпой. Но проспект все отдалялся, а сопровождающие не спешили.

Вместо этого по периметру площади воздух сначала задрожал, а затем уже начал потрескивать и извиваться от многократных сбросов силового поля.

Яуты появлялись из пустоты и стекались в большой круг. Платформа замедлила ход и остановилась. От скопившейся торжественности Йонге почувствовал невыносимое желание чихнуть. Пришлось зажмуриться и сжать пальцами переносицу, медленно выдыхая. Щекотка в носу прошла, и тут же над площадью раскатился тяжелый металлический звон.

Впереди, где полукруглый край площади встраивался в огромное здание, начали двигаться стены самого строения. Йонге только-только успел подумать о резиденции, выполненной в архаичном стиле, как был вынужден отказаться от первого впечатления.

Стены раздвигались и разворачивались, обнажая чистый металл и пронзительное оранжевое сияние. Сканер автоматически менял поляризацию, и вскоре для Йонге стало совсем темно. Светился только сложный кроваво-красный узор.

Рисунок непрерывно двигался, пока не сложился окончательно. Йонге честно пытался найти в нем закономерность или хотя бы вообразить, что может символизировать это извивающееся безобразие, но мозг пасовал, и перед глазами все начинало плыть. Затем части изображения сдвинулись еще раз, сложились и распахнулись.

Йонге не сразу сообразил, что это открылись здоровенные ворота. Почти как грузовой пандус сверхтоннажника класса «Левиафан».

– Надо было брать мундир, – почти трагически прошептал Рудольф.

Свечение начало меркнуть, и поляризация сканера снижалась до тех пор, пока Йонге не начал различать все остальное.

На мгновение он задумался – а много ли в мире людей, видевших Императрицу яутов?

И, возможно, действительно надо было заказать у «Фелиции» мундиры.

Яуты сами по себе отличались крупными размерами, но Императрица на две головы превосходила самых высоких из них. А ее копье возвышалось над гривой владелицы еще на пару метров. Даже огромные декорации не скрадывали ее силы и мощи.

«Это же богиня охоты», – почти обалдело передал Рудольф.

Йонге увидел, как яуты склоняют головы, словно волна идет по толпе, и тоже поспешил пригнуться. Рудольф из-за лайнера промедлил, за что получил тычок от Дылды.

Разглядывая собственные ботинки, Йонге вынужденно пропустил вступительную речь Императрицы, но, судя по восторженному реву яутов, она умела обращаться с толпой.

Обмен выкриками и восторгами продолжался несколько минут, а затем в дискуссию пригласили Сайнжу. Йонге подивился мощным легким яута – такого рыка от Сайнжи он не слышал ни разу за все время их общения. Видимо, охотник приберегал голосовые связки до действительно важного момента.

Краем глаза заметив движение, Йонге поспешил присоединиться к всеобщему порыву: яуты поднимались, расправляли плечи и задирали головы. Для людей это было настоящим облегчением – при повышенной гравитации стоять скрючившись было крайне неудобно с переходом в мучительно.

Теперь Йонге беспрепятственно смотрел по сторонам и даже пользовался переводчиком, хотя тот опять колобродил, не справляясь с высоким диалектом. По отдельным высокопарным словам Йонге сделал вывод, что сейчас все прославляют Сайнжу, доставившего великое сокровище на Родину, и, между прочим, никак не упоминают тех, кто на самом деле нашел и яйцо, и самого охотника.

«Неблагодарные сволочи», – эхом дополнил его размышления Рудольф сквозь легкое шипение канала связи.

«Плюс десять процентов к награде», – согласился Йонге.

Рев толпы нарастал и уже начинал ощутимо давить на перепонки. К тому же яуты совершенно точно выделяли некий феромон, от которого Йонге чувствовал себя в толпе агрессивных хищников, возбужденных перспективой скорой охоты. Частично его самого это будоражило.