Текст книги "От звезды до звезды (СИ)"

Автор книги: skjelle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

«Страшные лица. Дай посмотреть».

Бурый потянулся к застежкам респиратора, но Йонге перехватил его запястье уже привычным жестом. Он начал примерно представлять, насколько близко яуты взаимодействуют друг с другом и какие усилия им приходится прилагать, чтобы самые обычные прикосновения чувствовались сквозь толстую шкуру. Однако больше нравиться ему это не стало.

Тем более ему не понравилось, когда Бурый уперся свободной рукой в его бедро, окончательно прижимая Йонге к платформе. Широкая ладонь накрыла бедро, и яут немедленно сжал пальцы.

«Почему они все время лезут ко мне?»

Несколько секунд злобный риторический вопрос оставался без ответа, а затем усилитель явственно щелкнул, поднимая глейтер. Рудольф отлип от фляжки.

«Уф. Возможно, потому что у меня огромное страшное ружье, а?»

Отпихнув Бурого, Йонге выпрямился и развернулся по направлению движения. Альяс смотрел прямо на него – Йонге готов был в этом поклясться, хотя на плавно закругленной голове не было и намека на органы зрения. Тварь раскрыла челюсти, в провале глотки что-то шевельнулось, а затем между острых зубов выстрелила вторая пасть.

Йонге шарахнулся назад, наткнулся на Бурого, и тот немедленно стиснул его за плечи. Потом разжал одну руку и потянулся вперед, наваливаясь на Йонге. Дотянулся до транслятора и заставил Йонге поднять его выше.

«Не бойся. Зверь не может выйти на свободу, пока мы не решим».

– Я много чего боюсь, поэтому до сих пор жив, – парировал Йонге. – Уберись, ты тяжелый.

Яут медлил, и Йонге со вздохом поднял свободную руку так, чтобы яут увидел металлическую бляху, вделанную в наладонный материал перчаток. Заряда в стигматизаторах оставалось совсем мало, но Йонге все же сумел продемонстрировать дугу, проскочившую через всю бляху. Яут заворчал и тут же отстранился.

«Насчет ружья я погорячился, это не аргумент», – с грустью сказал Рудольф.

Йонге посмотрел в его сторону и ухмыльнулся, на миг испытав злорадство. Отважного механика, вооруженного плазмострелом выше себя ростом, окружили двое яутов. Йонге не был уверен, но ему показалось, что они тоже из тех, кто стоял в первых почетных рядах при встрече корабля. Оба тыкали в Рудольфа пальцами. Судя по напряженному развороту плеч, механик готов был вот-вот отвесить лайнером обоим по очереди.

– Скажи им, что так нельзя – наконец сказал Йонге Бурому. – Мы, люди, не любим общественное выражение интереса. Еще десять секунд, и он их пристрелит.

Бурый посмотрел на Рудольфа, перевел взгляд на Йонге и раскрыл челюсти широко-широко, так что Йонге умудрился заметить мелькнувший черный язык. Точно раздвоенный. Пожалуй, яуты и альясы были достойны друг друга в части мерзких анатомических деталей.

Бурый хрипло рявкнул несколько коротких фраз, наполненных заикающимися согласными. Яуты тут же отпрянули от Рудольфа, а один из них даже склонил голову и прижал ладонь к груди.

«Учись, иначе всю жизнь так и будешь механиком», – беззлобно поддел Йонге.

«А меня все устраивает».

Альяс снова задергался, выбрасывая пасть, но в этот раз Йонге не отступил и с мрачным удовлетворением продемонстрировал твари средний палец. Яут у него за спиной заклекотал, развлекаясь. А потом сказал несколько вполне осмысленных фраз. Йонге поднял убранный было переводчик и развернулся к яуту лицом.

«Можем сойти с маршрута. Мой дом – многое вода».

– Нет, спасибо.

Прежде чем Йонге успел отвернуться, Бурый поймал его за локоть, не давая убрать важный для коммуникации прибор.

«Я понимаю опасения ухода с курса. Но ваш дипломатический статус неизменный повсюду. Мы на прямом маршруте к резиденции. Четыре часа в шествии, но пять мигов обычным транспортом».

Йонге потряс транслятор, и миги превратились в минуты.

Глейтерная связь провисла, и пришлось набирать полную грудь жесткого сухого воздуха.

– Руди! Он нас зовет выпить.

– А массаж не предлагает? – с живым интересом откликнулся Рудольф.

На этот раз предательский транслятор уловил фразу, хотя обычно переставал работать, стоило только отвернуться. На экране выстроилась череда глифов. Бурый клекотнул и зашипел.

«Если твой друг про массирование воина, то мы можем».

– Кто это мы? – прицепился Йонге.

«Подветви семьи, – после недолгого раздумья ответил Бурый. – Перекрестные отношения. Как… разные правящие матери, но один отец. Но не так»

– Руди, массаж тоже будет, – вновь окликнул Йонге. – У него тут брательники живут.

– Да ты нажрался их бухла и тебя несет!

Бурый открыл рот, собираясь вновь ответить на всплывшие строчки перевода, но Йонге жестом приказал ему заткнуться. Яут защелкнул челюсти со звуком сработавшей ловушки. Йонге всерьез задумался о перспективе сойти с маршрута.

Он уже понял, что окружившим их охотникам плевать на людей, на сопровождающий эскорт и, скорее всего, на Сайнжу тоже почти плевать. Самым главным в этой процессии являлся зверь. Именно ради него толпа, выряженная в средневековые доспехи, бесновалась и рычала. Йонге уже перестал воспринимать их как отдельных индивидов – вокруг стоял шум, и волновалось коричнево-желтое море с проблесками зелени. Похоже, только эскорт альяса и сохранял трезвый рассудок среди всеобщего экстаза.

«Я все слышу, – прокомментировал Рудольф. – Имей совесть, мне и так тяжело, а ты еще мечтаешь о холодных ваннах».

«Мог бы и починить модуль, – рассеянно ответил Йонге. В наушнике потрескивало, на глейтер уходило все больше нагрузки. – Он говорит, тут пять минут лету до резиденции. Я не хочу четыре часа жариться и смотреть в эту скотскую харю».

«Значит, в гости к неизвестным яутам ты очень хочешь?»

«Он в курсе дипломатического статуса».

«А знаешь что? Решай сам – ты же первый пилот. В случае чего ты и виноват будешь. Мое дело корабль держать в нормальном виде, а куда он двинет – уже твое».

Откровенная радость от спихивания ответственности слышалась так хорошо, что Йонге не смог даже возмутиться. Повесив на него груз решения, Рудольф с оптимизмом начал вертеть головой по сторонам, изучая архитектуру с таким пристрастием, словно собирался писать научную работу.

«Не смей увиливать от ответственности, товарищ Вебер»

Рудольф чуть повернулся к нему и настолько явственно осклабился, что ощущалось это даже сквозь респиратор. А затем снова устремил взгляд к прекрасному.

«Хрен с тобой, я решил», – объявил Йонге. И добавил, обращаясь уже к Бурому:

– Мы согласны. Ты сообщаешь Сайнже и обеспечиваешь нам доставку к резиденции в нужное время.

«Мудрый выбор!»

Бурый демонстративно откинул панель наруча и быстро набрал послание из уже привычных угловатых глифов. Йонге бдительно навел переводчик на текст, и прибор обстоятельно разложил послание по полочкам. Убедившись, что там действительно написано о кратком прерывании маршрута с остановкой гостей в доме Цвейгех, Йонге проследил за отправкой и отошел чуть в сторону, стараясь высмотреть Сайнжу.

Великий добытчик альяса откинул панель, всмотрелся, а затем обернулся и явно поискал взглядом автора. Йонге помахал, Сайнжа приподнял ладонь на уровень плеча и отвернулся.

«Твои опасения исчерпаны?» – уточнил Бурый.

– Думаю, мы можем сойти, – дипломатично ответил Йонге.

Рудольф покинул почетное место, которое тут же занял один из сопровождающих, и встал рядом с Йонге, едва не налегая на силовое поле, отделявшее их от альяса.

– И что тут у нас? – поинтересовался он, решительно отодвигая Бурого стволом подальше.

– Идем в гости, – Йонге показал ему снимок дипломатического запроса .

– Это ты Цвейгех? – уточнил Рудольф, глядя на Бурого.

– Цвейхаархкьяхаа!

Рудольф демонстративно поковырялся пальцем в ухе.

– Цвейха, – определил он.

Принудительно сокращенный яут тряхнул гривой, наступил на край платформы, тут же откинувшийся небольшим пандусом, и направил руку в толпу. Оружие на плече развернулось, длинные голубые полосы прицела прочертили жаркий воздух. Яуты мгновенно расступились, образовывая коридор.

– Вот это мне нравится, – определился Рудольф. – Кто не успел, тот гуляш.

Платформа двигалась медленно, но все равно долго стоять на месте было нельзя. Цвейха прыгнул первым, Йонге оценил высоту, понадеялся на прочность обмундирования и прыгнул тоже.

Яут спутал все его планы, перехватив человека в полете. Руки стиснулись на ребрах пилота, выбив из грудины весь воздух.

– Ух ё, – прохрипел отважный пилот, упираясь в плечо яута.

Мгновением позже яут сделал широкий шаг назад и поставил его на ноги.

– Мать вашу!

Йонге увидел, как Рудольфа сдергивают сразу двое – те самые, интересовавшиеся состоянием его костюма. Они подхватили механика подмышки, словно он ничего не весил даже вместе с лайнером.

Платформа неспешно следовала дальше, и толпа так же сдвигалась. Цвейха вновь повелительно взмахнул рукой и разлиновал себе дорогу. Яуты теснились, рявкали друг на друга, но послушно уступали путь.

Йонге следовал за широко шагающим яутом, не обращая внимания на остальных. В толпе шум был гораздо сильнее, и из-за непрерывного рокота множества глоток он крайне плохо понимал происходящее за спиной.

– Да не понял я! – донеслось от Рудольфа. – Не буду я язык ломать! Понапридумывают имен!

Попытки яутов вступить в лингвистический контакт с треском разбивались даже не о принципиальную необучаемость экипажа, а об анатомические сложности. Йонге казалось, что он уже узнает особо заковыристые виды рычания, совмещенного с кашляньем и фырканьем, но в голове все это не сопоставлялось с конкретными фразами или хотя бы словами. Ему просто не хватало диапазона восприятия, чтобы различать интонации. Мозг пасовал и превращал раздельные фразы в кашу.

***

Выбравшись из столпотворения, Цвейха то ли нарочно, то ли случайно устроил гостям короткую экскурсию по нескольким улицам. Йонге даже впечатлился, разглядывая странные архитектурные решения: город либо вырубали в скале, либо специально возводили здания так, чтобы они походили на естественные образования. Казалось, он торчит тут пару миллионов лет, а жители его так и застряли в глубоком варварстве.

Чего здесь не хватало – так это зелени. Йонге далеко не сразу опознал в пышных красно-желтых барельефах растительность. Только когда Рудольф случайно задел такой барельеф, и тот зашелестел в ответ, стало ясно, что тут далеко не пустыня. Но глаз все равно плохо воспринимал чуждую расцветку.

Сопровождающий дуэт слаженно топал за спиной, бряцая оружием.

– Интересно, как у них с сортирами? – пробурчал напарник. – И долго ли горбатиться пешком?

– Отдай им лайнер, пусть несут.

Рудольф покосился на него с изумлением и почти обидой, и Йонге примирительно помахал рукой. На глейтере все еще тянулись следы обоих чувств, и почти машинально Йонге постарался сгладить их. Рудольф громко хмыкнул и поправил респиратор. И снова сквозь глейтер Йонге ясно почувствовал, как напарник прячет улыбку в уголках губ.

«Дом Цвейгех!» – торжественно объявил хозяин, останавливаясь перед одним из зданий.

Йонге прищурился. Чувствовалось, что это частное владение. То ли ухоженность, то ли декоративные ограждения – а может, особенная аура, сопровождающая богатые дома повсюду, на любой планете. Правда, типичных для людей ограждений тут не было. И огромные окна, затянутые желтым, оказались без самых легких решеток.

Цвейха поднялся по широким ступеням, провел ладонью по воздуху, и тяжеленные двери поползли в стороны.

– Ладно, я подожду еще пять минут, – с облегчением сказал Рудольф.

Один из сопровождающих – судя по комплекции, он явно любил пожрать – шагнул вперед и подхватил аккумуляторную часть лайнера одной рукой.

– Куда? – прошипел Рудольф.

«Приличие и помощь», – прокомментировал яут.

Оставив механика бороться за право лично тащить ствол, Йонге шагнул вперед.

Внутри было темно. Йонге облегченно вздохнул. На сканере устойчиво держалось тридцать девять градусов, но в полумраке они не так давили. А затем дверь закрылась, температурные показатели изменились до плюс тридцати, и от этого Йонге действительно сделалось лучше.

– Воды! – с чувством сказал он.

– Поссать! – еще громче озвучил чаяния напарник.

Цвейха сдержанно заклекотал.

Не устраивая длительных экскурсий, Цвейха мудро показал гостям самые нужные помещения и добавил, что они могут отдохнуть до общей застольной встречи.

«Пиршество», – добавил он, видя, как Йонге озадаченно смотрит на перевод.

Напарники тут же разделились. Рудольф устремился к предполагаемому санузлу, а Йонге атаковал кухонное помещение, и в первую очередь – холодильный отсек.

Обеими руками выгребая лед, он чувствовал себя на седьмом витке от счастья. Трудно было удержаться и не начать пожирать заманчиво сверкающие кристаллы, однако Йонге стиснул челюсти, сдернул респиратор и всего лишь окунулся в холод лицом, а потом и вовсе насыпал за шиворот. Все равно одежда была мокрой от пота.

Добившись приятных мурашек, он занялся поисками воды. Мелочно позавидовав, что Рудольф так спокойно обходится без живительной влаги, Йонге прошелся между сложных агрегатов, и на третьем шаге его настигла тревога, усиливаемая раскачавшимся синхроном: вдруг это из-за удара в живот, вдруг Сайнжа что-то не рассчитал в своих практиках, вдруг…

Йонге потряс головой. Они и так были невольно привязаны друг к другу, научились понимать с полуслова и держать при этом уважительную дистанцию. Рудольф не стал бы молчать, случись что серьезное. Приставать к напарнику с излишней заботой не стоило.

Найдя нужный резервуар и убедившись, что химический состав его содержимого даже лучше, чем в давешней фляге, пилот не только как следует приложился к запасам, но и отлил добрый литр для напарника, прихватив первый попавшийся сосуд.

Еще раз обсыпавшись льдом, он довольно вздохнул и неторопливо направился обратно. В большой зале он видел что-то вроде кушетки и твердо намеревался придавить на ней бока. Любопытство, обычно гнавшее первого пилота исследовать все незнакомое, сидело тихо, придавленное жарой и гравитацией.

Шагнув через порог, Йонге заморгал и даже отступил на полшага. Глаза резало от сухого воздуха, и он тщательно потер их пальцами.

Оказалось, Рудольф успел раньше. Более того, вплотную занялся налаживанием межрасовых связей. Оглядывая безупречную по форме, но сомнительную по моральному содержанию картину, Йонге окончательно убедился в странных яутских склонностях. А заодно поставил жирный крест на робкой надежде, что Рудольф когда-нибудь угомонится с экспериментами.

Самым важным элементом был лайнер. Он лежал на полу. В условиях незнакомой обстановки это было совершенно немыслимое дело. Следующий элемент – гражданин Берлина-три, Рудольф Вебер – стоял спиной к двери. Цвейха, устроился на полу перед ним. Йонге не видел происходящего, но расстегнутый броник, полуспущенная рубашка и свободно болтающиеся штаны очень красноречиво давали понять, какими именно исследованиями заняты оба.

Рудольф по-бычьи нагнул голову и едва не пускал пар из фильтров респиратора, по сцепленным за спиной рукам перекатывались мускулы.

Мысль все же прорваться к кушетке и остаться там, невзирая ни на что, мелькнула и растворилась в жаре и медленно накатывающей по глейтеру истоме. Йонге подумал, оттянул собственную маску и залпом выпил еще пол-литра.

Краем глаза он заметил движение и предусмотрительно развернулся, прижимаясь к прохладной стене. Остановившийся в шаге от него яут поднял руку и сделал витиеватое движение пальцами. Имени этого яута Йонге так и не запомнил, но для себя решил определить в Дылду.

– Ага, очень приятно, – буркнул он.

Дылда универсальным жестом поднес палец к клыкам, а затем попятился и поманил человека за собой. Размышляя, что, возможно, еще пожалеет об этом, Йонге двинулся следом.

По пути он внимательно смотрел по сторонам, запоминая повороты и машинально выискивая признаки установленных охранных систем для расстрела гостей. Никакой дипломатический статус не давал столько же гарантий, сколько дипломатический статус, помноженный на осторожность.

Поворот за поворотом, они углубились явственно ниже уровня первого этажа. С каждым метром повышалась влажность, пока Йонге не начал стирать со лба испарину. Костюм тоже начал казаться отсыревшим, хотя «Фелиция» постаралась сделать его универсальным.

Коридор закончился массивной дверью, изукрашенной уже приевшимися взгляду батальными сценами. Дылда мягко толкнул ее ладонью. Йонге оценил совмещение древней архитектуры и современного подхода: дверь открывалась так, будто висела на петлях, но на самом деле ею управлял механизм, а на срезе створки виднелся толстый слой металла.

Из помещения повалили клубы влажного пара. Йонге попятился, поняв, что его приглашают в адский котел.

– Да ни за что!

Дылда развел челюсти и сделал широкий жест, чуть ли не поклонившись в процессе.

– Там. Жарко, – раздельно объяснил Йонге, подняв переводчик на уровень глаз.

«Следует снять внешние покровы».

– Обойдетесь. Спасибо, но я отказываюсь.

«У нас есть холодные купальные воды».

Йонге задумчиво поскреб затылок и осторожно подошел к самой двери. Заглянув, он сразу почувствовал, как испарина собирается теперь и на загривке, не говоря уже про безобразие, начавшееся под респиратором. Под домом яуты отгрохали целую пещеру – или просто прорубились сквозь своды и слегка облагородили природную купальню.

В помещении было не только жарко, но и темно. Визор предупредительно изменил поляризацию, самовольно поиграл с настройками и предоставил хозяину возможность смотреть во все глаза.

Сквозь пар Йонге разглядел те самые «купальные воды» – обширная водная поверхность расстилалась десятков шагов от входа и тянулась до сводов дальней стены, теряющихся во влажных клубах. В парилке разместились даже растения, непонятно как выживавшие в такой адской среде.

Часть камней неожиданно зашевелилась. Йонге отступил на шаг, но секунду спустя камни помахали ему рукой. Подсветка визора снова чуть сменилась, и Йонге с облегчением рассмотрел второго яута. Шкура толстяка сливалась с камнями по цвету, и Йонге невольно задумался о природной маскировке охотников.

Дылда по-дружески толкнул его в спину.

– Твою налево!

Даже с поддержкой эндокомпенсаторов Йонге все равно пробежал пару шагов, споткнулся и еле удержал равновесие. Переводчик едва не полетел на камни. Дылда зарокотал, но на переводчик Йонге уже не смотрел – под ногами была слишком ненадежная опора.

Скользя подошвами по выпуклым спинкам, Йонге осторожно прошел еще дальше. Дылда поравнялся с ним, вновь заклекотал, и переводчик выдал длинное головоломное выражение, смахивающее на извинение. Покосившись на высокую фигуру, Йонге великодушно кивнул.

Специалист по маскировке шумно похлопал ладонью по мокрым камням, а потом еще и себя по пузу. Наверняка такому же непробиваемому, как хороший бронежилет.

Йонге бросил взгляд в сторону выхода, но дверь уже закрылась. Дылда чуть отступил, блокируя ему путь, и демонстративно скрестил руки на груди. Высокая фигура поблескивала от воды, и Йонге понял, что ему безумно хочется стащить тяжелый костюм, опуститься в прохладный бассейн и скинуть с себя лишние единицы тяготения.

– Ладно, я согласен, – он осторожно поставил переводчик на камни. – Это, случаем, не ритуал какой-нибудь? Плавать на скорость не придется? А драться зубами под водой?

Толстяк заклекотал, разевая челюсти.

«Нет, Цвейхаархкьяхаа сказал, вы высыхаете в нашем воздухе. Рекомендовал водной терапии».

– Видел я, что он там рекомендовал, – совсем уже себе в респиратор пробормотал Йонге.

«Великий ум», – подал голос Дылда.

Выбрав место посуше, Йонге осторожно стащил сначала ботинки, затем перчатки и по одной пряжке расстегнул всю удерживающую его сбрую. Стоять стало чуть тяжелее, но задышавшая кожа компенсировала все разом. Ни респиратор, ни сканер он снимать не стал, хотя купание в резиновом наморднике было сомнительным удовольствием. Однако сканер по-прежнему показывал, что местный воздух нежелательно использовать для длительного дыхания, а вода слишком насыщена минералами.

Обходя острые камни, Йонге добрался до водоема, опасливо ткнул туда ногой, и, убедившись, что его не ошпарит, соскользнул в воду сразу целиком. В таком бульоне утонуть было невозможно.

Он несколько секунд просто шевелил ногами, а потом расправил плечи и мощными гребками поплыл к противоположному берегу.

За спиной зашлепали и заскребли по камням, а затем в воду с гулким буханьем поочередно плюхнулись два тела. Йонге не стал оглядываться и вовремя качнулся на слабой волне, чтобы не затекло в фильтры. На них работала автоматическая противожидкостная защита, но лишний раз рисковать не хотелось.

Яуты догнали его и поплыли по бокам. Затем вышли вперед, закружились, словно акулы, и начали подныривать. Быстро стало ясно, что ему не собираются мешать, а лишь развлекаются, и Йонге плыл дальше в свое удовольствие.

Добравшись до цели, он тут же присмотрел удобный камень. В естественном происхождении глыбы он сильно сомневался – слишком точно камень повторял формы гуманоидного тела. И тем привлекал внимание, так и предлагая себя опробовать. Однако едва пилот собрался оккупировать каменное кресло, как по правую руку из воды взметнулся Дылда. Удар волны был такой, словно яут стартовал на микро-бустерах.

Дылда приземлился точно на облюбованное Йонге место, разбрызгав воду во все стороны.

Йонге оттолкнулся и отплыл, с холодным негодованием стирая воду с респиратора. Секунду спустя он наткнулся на что-то живое и резко оглянулся, едва не свернув шею неосторожным движением. Позвонки предупреждающе хрустнули, напоминая о гравитации.

Толстяк оскалился во все перепонки и подался вперед, тесня отважного пилота брюхом к берегу.

– Да вы охренели.

Йонге развернулся и скользнул в сторону. Яут поймал его за запястье в последний момент. Недолго думая, Йонге подтянул ноги к груди и резко выпрямил. Но в бульоне движение вышло медленным, неловким и закончилось несерьезным толчком во все то же брюхо. Толстяк громко защелкал, загреб воду свободной рукой и неумолимо устремился к берегу, утягивая Йонге следом.

– Ничего себе гостеприимство! – в сердцах выразился первый пилот, едва успевая подгребать, чтобы не быть утопленным в широко расходящихся волнах.

Заякорившись между камней, толстяк отпустил его, демонстративно выставил брюхо и постучал по нему ладонью. Йонге не выдержал и усмехнулся – настолько первобытно выглядели все эти попытки объясниться жестами.

– Любовь к людям? – осведомился он.

Толстяк снова постучал. Дылда наверху заскрежетал когтями по камню и чуть подался вперед, с явным интересом разглядывая обоих. Йонге чуть оттолкнулся и отплыл на пару шагов. Толстяк заскрипел внезапно тонким голосом, потянулся следом, цапнул воздух и затем снова начал тыкать себя в живот.

– Пять минут, – показал Йонге на пальцах. – Я еще поплаваю, и вернусь. Честно.

Яуты переглянулись, но когда Йонге отплыл еще чуть дальше, не пошевелился ни один.

Пока первый пилот выполнял программу вольного стиля, яуты не затыкались. Пощелкиванье, шипение и скрежет неслись над водой, то увязая в очередном молочном завихрении пара, то раздаваясь ясно и четко, словно прямо над ухом.

Йонге завершил очередной круг и медленно направился к камням. Вообще-то, пловец из него был так себе, не для соревнований. Но местная вода содержала в себе столько дополнительных примесей, что периодически его будто подталкивало к поверхности.

И все-таки он слегка устал. Поддерживающая эндокомпенсаторная программа снова намекала, что неплохо было бы вздремнуть. Йонге уже предвидел, что пребывание на яутской планете – он так и не запомнил ее названия – будет выглядеть как череда коротких снов и не слишком приятных бодрствований.

Набрав полную грудь воздуха, он задрал респиратор и быстро умылся. Отфыркиваясь, натянул маску обратно и почувствовал, что спать хочется уже не настолько сильно.

Добравшись до толстяка, Йонге прикинул, стоит ли карабкаться наверх – и решил, что можно воспользоваться щедрым приглашением пузатого. В воображаемом личном архиве этого яута Йонге записал под кличкой Толстый.

Дылда сидел в водяном кресле и накручивал дредлоки на пальцы, Толстый шумно дышал, периодически скрежеща когтями по камням, а Йонге парил в воде, опираясь затылком на мокрую шкуру яута. Потом, лет так через пятнадцать, он мог бы травить байки о яутах, сидя в каком-нибудь заведении для богатеньких. Начинались бы эти байки с загадочного «Вот что я вам скажу об этих поганцах, парни…»

Йонге вздрогнул, увидев быстрое движение сквозь полуприкрытые веки. Распахнул глаза – прямо перед лицом качнулась рамка переводчика. Йонге проследил взглядом по руке, державшей рамку, и обнаружил, что Дылда перевесился через край и скалится сверху.

«У тебя странное лицо».

– У тебя тоже, – лениво отбился Йонге.

«Ты такой же мягкий, как твой друг-в-теле».

– Напарник. Он мой напарник. Конечно, мы одинаковые, мы же люди.

«Дашь потрогать?»

– Нет.

Дылда зарокотал, словно генератор, однако переводчик выдал всего два слова:

«Очень жаль».

– Дипломатический статус, приятель, – довольно напомнил пилот.

«Что? Нет, не статус защиты. Право первой ветви».

– Хм-м?

«Право первого не может быть нарушено, – с сожалением сказал Дылда. – Наше только второе».

– И как это расшифровывать?

«Трогай, но не имей», – заклекотал Толстый, раскачивая пилота на пузе.

Йонге подумал, что Цвейха не особо остановили какие-то там статусы. Хотя, если активистом выступал Рудольф, то о соблюдении юридических, этических и еще каких-нибудь правил можно было не волноваться.

Пилот лениво протянул руку.

– Во. Исключительно в виде жеста доброй воли.

Дылда завозился, перевесился окончательно и осторожно сжал человеческую ладонь в своей. Толстый заворчал и тоже вытянул ручищу. Йонге пожал и его ладонь. Перекрещенные руки неудобно вытянулись, и он почти сразу попытался высвободиться.

Дылда резко дернул. Йонге наполовину вылетел из воды. Звучно хлопнувшись на брюхо Толстого, Йонге рывком освободился, вторым движением выхватил у Дылды переводчик, тут же поскользнулся и съехал обратно, тормознув лишь о вытянутые под водой яутские ноги.

Все произошло так быстро, что яуты остались на своих местах, застыв в нелепых позах. Затем Дылда с ворчанием откинулся на место, а Толстый слегка пошевелился и затих. Йонге аккуратно положил переводчик себе на макушку, затем передумал и не глядя запихал назад, на пузо Толстого. По пальцам скользнули когти, и яут с фырканьем забрал устройство.

– Мои жесты доброй воли кончились, не успев начаться, – грозно сказал первый пилот. – Еще один такой финт, и я предъявлю дипломатическую ноту.

Совершенно недипломатическое «мудаки» он придержал при себе.

Яут немедленно завозился. Йонге поджал ноги, упираясь в каменно-твердые ляжки. Яуты обменялись ворчанием, а потом пилоту снова предъявили переводчик.

«Не нужно расторжение. Мы просто в интересе о сиянии на умансоо. Это редкое»

– Может, у самого сияющего спросите, а? Мне-то почем знать, что это за редкие извращения.

Яутжа одновременно заклекотали. Переводчик с идиотской серьезностью выдал пояснение «веселый смех», и когтистая длань поднялась вместе с прибором, исчезнув из поля зрения.

Подождав иных сюрпризов, Йонге расслабился и неумолимо начал впадать в приятную дремоту. Дополнительно на мозги влиял синхрон: от Рудольфа устойчиво шло приглушенное удовольствие.

Йонге только на секунду прикрыл глаза – и вот уже его окружили умелые красотки из «Альковов П’ха» и принялись стаскивать с него одежду, скользя маленькими ручками по коже.

Йонге смутно удивился – откуда на нем деловой костюм и старинный браслет-хронометр – однако красотки быстро разрешили его проблему, стянув все до последней нитки. Сразу две зеленоглазых прелестницы устроились у него между ног и начали умело работать ловкими язычками. Острые и подвижные, они ласкали его яйца, член, забирались под мошонку и даже пробовали проникнуть в задницу…

О-о, боже!

Йонге с хрипом втянул воздух, открывая глаза.

Он уже отвык пугаться яутских физиономий, даже если физиономия маячит в опасной близости от священных мужских достоинств. Но сразу две, да еще и разные по цвету заставили его вздрогнуть – и тут же замереть, чтобы не попасться на клык.

Не особо вдаваясь в подробности яутской анатомии, он все же хорошо запомнил, что у Сайнжи не было третьего ряда клыков: внешние четыре у него имелись, второй ряд по краям челюстей тоже присутствовал, но двух небольших и страшно острых чуть дальше на нижней челюсти – такого точно не было. С ним Йонге не рисковал получить летальное обрезание.

У Толстого и у Дылды эти жуткие ножички едва-едва не касались привставшего и даже успевшего слегка опуститься от страха члена. Йонге машинально схватился за камень под головой, опасаясь соскользнуть и конкретно нашинковаться. Он вообще не почувствовал, когда Толстый выскользнул из-под него. Чертова тяжелая горячая планета.

Яуты диким образом пародировали порно-сюжет про близняшек, и если бы не эти чертовы клыки, Йонге порадовался бы. Но в довесок к клыкам шли черные раздвоенные языки, от вида которых совсем уже ничего не хотелось. Йонге зажмурился.

Так было гораздо лучше. Яуты держали его за ноги, раздвинув бедра, жесткие пальцы тискали мягкую человеческую плоть, и когти то и дело проходились по заднице в опасной близости от самых нежных частей. Один такой острый крючковатый коготь то и дело щекотал под яйцами. Йонге прикусил губу, наслаждаясь влажными движениями языков и одновременно поджимаясь от прикосновений.

На мгновение его член полностью оказался в горячей пасти, и яут сглотнул, провоцируя потрясающие по силе ощущения. Йонге оскалился и сдавленно застонал. Давление исчезло, но тут же повторилось снова – только теперь захват был другой. И снова повторение…

Йонге все-таки приоткрыл один глаз, чтобы убедиться в своих догадках, и получил тому полное подтверждение: яуты менялись, то и дело при этом сталкиваясь сухо пощелкивающими клыками. Как они умудрялись не оцарапать его – Йонге не понимал. Пока не заметил, что третий ряд клыков с трудом втягивается. Жутковатое зрелище.

Снова зажмурившись, Йонге напрягся, чувствуя, что вот-вот кончит, и в этот момент обмен прекратился. Один яут так и продолжил отсасывать отважному пилоту разведывательных кораблей, а второй… Йонге громко и протяжно вздохнул, почувствовав, что в многострадальную задницу все-таки пробирается тот самый страшноватый, но очень длинный и гибкий язык.

Это было чересчур экзотически. Йонге даже не понадобилось сосредотачиваться на ощущениях – все тело содрогнулось, и сперма, ломившая яйца, тут же выплеснулась яуту в горло.

– М-м!

Из собственного горла вырвался такой блаженный звук, что самому сделалось стыдно. А потом стало слегка страшно – его не собирались отпускать. Плеск воды, недолгое фырканье и рычание – и снова на его члене осторожно сомкнулась зубастая пасть, а в задний проход проскользнул подвижный отросток.