Текст книги "День Святого Валентина (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– Еще как! – Техна хмыкнула. – А одежда?

– Знобит что-то, решила не бегать после душа в халате…

– Прости нас, пожалуйста, – тихо сказала фея природы. – я тебя правда не сразу узнала… мы совсем не хотели тебя обидеть! Как твои ушибы?

– За пару дней заживут, надеюсь… придется пока походить, как вы изящно выразились, в одежде. Можно подумать, обычно я голышом бегаю!

– Ну-у… недалеко оттого… может, раз уж ты решила сменить имидж, одолжишь мне тот оранжевый топик на эти пару дней? Думаю, он как раз подойдет к моим новым туфелькам!

Настала очередь Стеллы в некотором недоумении глазеть на собеседницу, однако, слегка похлопав глазами, светловолосая фея довольно равнодушно кивнула.

– Знаете, девочки, по-моему вы все… слегка переволновались. Что-то случилось, Стэл? – снова начав колдовать над чайником, поинтересовалась Флора. – Ты же плакала не из-за того, что упала.

Обреченно вздохнув, принцесса солярии присела на краешек дивана и, уставившись в пол, стала рассказывать подробности «не лучшего дня в своей жизни». За собственное поведение Стелле уже было стыдно, кажется, она только убедила маму и тетушку в своей безответственности и полнейшем неумении с претензией на разумность самостоятельно устраивать судьбу… задним числом пришло понимание, что можно было поговорить спокойно, объяснить все… у тетки, конечно, тот еще характер, но мама бы не стала настаивать на этой затее, поняв, что дочь настроена серьезно. А как они отреагируют на бестолковую детскую истерику? Разве что убедятся в своей правоте… И перед Луаном было немного стыдно – хоть сам юноша тоже мог бы быть и повежливее. В конце концов, он в данном случае был с ней одного мнения… да и сам был изрядно ошарашен…

– Любая из нас вспылила бы от таких новостей, – попыталась подбодрить солнечную фею Флора, расставив по столу чашки и поглаживая Стеллу по ладони. – со всеми бывает.

– С тобой, могу поспорить, ни разу не было!

Цветочная фея вздохнула. С какой-то стати все ее принимали за какого-то сахарного ангелочка, по недоразумению принявшего человеческое обличье, по определению не способного с кем-то поссорится или накричать. Ссор Флора действительно избегала – просто не считала их способными решить что бы то ни было… но это же не значило, что она вовсе не испытывает обычных, хотя и не совсем хороших человеческих эмоций!

– Кузен-то хоть симпатичный? – лениво поинтересовалась, откинувшись на спинку дивана, Техна. Стелла пожала плечами.

– Обыкновенный…

– Угу, ясно, – потеряв всякий интерес к исповеди, фея с Зенита принялась что-то рассматривать на потолке. В принципе, никто и не ждал с ее стороны каких-то советов, Техна была специалистом во многих областях, но только не в вопросе человеческих отношений. – впрочем, судя по реакции, ты тоже не его мечта!

– Вот увидите, все наладится! – с преувеличенным оптимизмом пообещала Флора… но именно в этот момент скрипнула дверь в коридор и в гостиную, воровато оглядываясь, проскользнула Муза, совершенно без энтузиазма на лице заметив сидящих на диванчике подруг. – Что-то ты сегодня рано… Представляешь, мы…

– Извините, девочки, потом, – отводя глаза, прошептала фея гармонии, быстро сворачивая к своей комнате. Наращенные летом волосы почти закрывали сейчас скуластое личико черной вуалью. Флора быстро встала, поймав Музу за плечо.

– И что с ТОБОЙ случилось? – обуреваемая худшими предчувствиями, осторожно спросила она. Брюнетка уставилась в пол.

– Горло болит, – еще тише, с явной неохотой ответила она. – Голос сорвала, взяла слишком высокую ноту… Вернее… в концертном зале произошла небольшая авария, люстра грохнулась, я испугалась, закричала – и вот…

– Видимо, нота вышла действительно СЛИШКОМ высокой! – буркнула Техна.

– Люстра упала не поэтому! Или ты тоже думаешь, что я пою так отвратительно, что… – Муза попыталась По привычке негодующе заорать, однако получившийся хрип был почти сразу прерван судорожным кашлем. На темных миндалевидных глазах выступил слезы не то от кашля, не то от обиды и злости.

– Успокойся, не нервничай… тебе вообще разговаривать нельзя, подожди, я сейчас чаю с медом тебе сделаю… – засуетилась Флора.

– О Турнире в Гармонии можно с чистой совестью забыть, – едва слышно прошептала Муза, отрешенно глядя на нее. – оно и к лучшему, все мои выступления просто отвратительны, я бы опозорилась на весь мир Мелоди!

– Ну что за чепуха, уверена, ты непременно была бы… будешь лучшей! А голос восстановится максимум за неделю, в крайнем случае прибегнем к пыльце, уж это точно не стрельба по воробьям, а действительно важно… Ты непременно победишь!

– Ты просто, как всегда, деликатничаешь! Ты ведь никого никогда не можешь обидеть! Даже Техна сказала…

– Техна сама не контролирует то, что говорит. Говорит, это из-за вируса, который заставляет вести себя… примерно, как Стелла себя обычно… ой, прости! – досадливо поморщившись, фея природы шлепнула себя по губам.

– Не стоит. Не ты же виновата, что я – пустая легкомысленная кукла, – почти не изменившимся голосом откликнулась солярийка. – раз абсолютно все так считают, видимо, так и есть…

– Стеллочка, я вовсе не хотела сказать… Муза, тебе лучше…

– Хватит, наконец, с нами нянчиться! – хрипл отрезала Муза. – Чаю я себе и сама налью, а ты иди… в свою оранжерею, хотя бы. Цветы, в отличие от нас, точно сами о себе не позаботятся!

Готовая сгореть со стыда Флора кивнула. Правильно, помочь она ничем толком не может, а от расспросов девочкам, кажется, только хуже… Оставив подруг в гостиной, девушка на всякий случай заглянула в спальню Айши, заметив, как ей показалось, включенный свет. В комнате действительно горел ночник, а хозяйка сидела на кровати, обхватив руками колени – сначала Флора увидела только спину, закрытую шикарным каскадом темно-каштановых кудрей – но на скрип двери мулатка резко обернулась. В свете ночника бирюзовые глаза сверкнули как-то странно…

– Ты меня напугала! – резко заметила принцесса Андроса.

– Извини… ты где-то пропадала весь день, и мы не заметили, когда ты вернулась, я подумала…

– Когда мне надо, тогда и вернулась!

– У тебя все хорошо? – припомнив сегодняшнюю безрадостную тенденцию, осторожно спросила цветочная фея. Айша искривила полные губы.

– Фло, отстань ты ради Океана, а! Или что там у вас на Линфее? Ради священного дуба! Никого не хочу видеть, – резко отворачиваясь, огрызнулась она.

– Прости, пожалуйста.

Так и не дождавшись больше никакого ответа, Флора осторожно прикрыла за собой дверь и поплелась в оранжерею. Обычно там ей всегда становилось легче…

Приближалось время отбоя, поэтому, если в коридорах Алфеи студентки еще бродили, парк и оранжерея успели обезлюдеть. Только одна незнакомая девушка – первокурсница, должно быть, Флора ее здесь раньше не встречала – с задумчивым видом бродила среди зарослей. Невероятной даже для феи красоты девушка с жемчужной, даже слегка сияющей, кожей и шелковистой копной черных волос, едва ли не подметающих пол… Впрочем, не Флоре, чья собственная шевелюра в энчатиксе как-то ухитрялась вымахать до такой длинны, что первое время фея в тайне боялась в них запутаться, было об этом судить.

– Добрый вечер. Ты что-нибудь ищешь? Я тут все знаю, могу помочь…

– Всем готова помогать, ну надо же, – изящным движением чуть склонив голову, мелодично проговорила незнакомка. – просто мать Тереза! Хотя, в твоем случае, скорее матушка-природа! Всем помогать, всех опекать, обо всех заботиться… Но, знаешь, люди редко, в отличие от цветов, бывают за это благодарны. Цветочки хотя бы не нахамят в ответ на лучшие намерения….

– Ты ведьма, – быстро осознав свою ошибку, пробормотала фея природы.

– Меня зовут Людмила, – темноволосая красавица улыбнулась. – ну да, ведьма, ну и что с того. Феи тоже далеко не все стараются быть такими очаровашками, как ты. Та же крысиная грызня, что и у нас, только под лакировкой с блестками и фальшивыми улыбками. Многие ли тут сопереживают от чистого сердца? Ну, не считая тебя самой, конечно? – протянув тонкую руку, ведьма положила ладонь Флоре на грудь. – Думаешь, тебя все любят за то, что ты такая милая, да? А этим просто пользуются. Иногда даже «спасибо» никто не скажет, верно?

Перед глазами почему-то пронеслись раздраженные лица подруг… Флора отрицательно покачала головой.

– Мне нравится заботиться. О людях, цветах, животных… разве это важно? Дело вовсе не в том, чтобы казаться кем-то или какой-то… и не в том, чтобы ждать бесконечных благодарностей. Мне просто приятно помогать.

– Понятно, – отступив на шаг, Людмила развела руками. На мгновение взгляд зацепил браслет из черного жемчуга на тонком запястье. – но мне ничего не нужно, знаешь ли. Хотя, благодарю, конечно… Счастливо, матушка Тереза!

Отчего-то в этой девушке чувствовалась какая-то пронзающая ее насквозь фальшь… даже для ведьмы, хотя в Торрентуволле в какой-то мере принято прятаться под масками. Да и только ли там? Быть может, у фей просто маски другие и Людмила эта не так уж не права, говоря о сходстве школ при всех их различиях? Интересно, что ей было тут нужно? Хотя в самом по себе визите ведьмы в Алфею уже не было ничего паранормального, не то что еще два-три года назад… Какими бы ни были маски что ведьм, что феи – как правило, они для каждой свои, выработанные с годами воспитания и поведения, а эта словно бы надела чью-то чужую и не успела еще в полной мере к ней привыкнуть, что ли…

Продолжая размышлять уже за работой, Флора внезапно краем глаза увидела в зарослях что-то серебристо-синее…

– Опять ты?! – воскликнула она. Заросли зазмеились хищными лианами, в мгновение ока опутав плотным коконом маленькую импу, не успевшую дать деру. Огромные хрустально-синие глаза испуганно смотрели на фею с голубоватого личика, обрамленного серебристо-белыми, легкими, как пух, волосами. – Снежана! Ты опять воруешь мои цветы, маленькая дрянь?! Я же запретила тебе к ним приближаться!

Голубая мордочка демонессы стала откровенно плаксивой, обычно Флору это разжалобило бы даже при понимании, что импа притворяется… но сейчас гнев захлестнул фею с новой силой.

– Ты убиваешь мои цветы!

– Вовсе нет! – пискнула Снежана. – Я сохраняю навечно их красоту. Цветы в кристаллах никогда не вянут…

– Но и не ЖИВУТ!

Щупальце лианы, повинуясь мысли волшебницы чувствительно шмякнула импу об пол оранжереи. Теперь в синих глазищах испуг был самым искренним…

– Убирайся вон, колдовское исчадие! – с силой опустив ногу совсем рядом с крошечной демонессой, рявкнула Флора, сама оглушенная водоворотом обуявших ее чувств… которые фее совершенно не нравились. – И даже не приближайся к моей оранжерее, если не хочешь, чтобы тебя раздавили, как кусочек льда! Прочь!

Снежанка, слегка оправившись от шока, покрутила, насколько можно было разобрать в крошечной варежке, пальцем у виска и послушно исчезла в маленьком водовороте серебристых снежинок.

«Как я могла такое сказать? Даже импе… что со мной происходит?»

В полнейшей растерянности Флора запустила ладони в волосы, сдавив голову пальцами.

========== Часть 12 ==========

Кто бы смог

Всё совместить

И душу сохранить?

Я не могу!

Феб («Собор Парижской Богоматери»)

В воздухе Эраклионского дворца Ривену почудилась слабая, едва уловимая горечь полыни. Если в этом мире и росло это растение, маловероятно, чтобы ему вздумалось цвести в такое время года, а для оранжерей, из которых слуги могли бы притащить и расставить всюду букеты, полынь тем более не подходила. Впрочем, стоило отвлечься от раздумий и уже осознанно втянуть воздух, едва уловимый флер рассеялся. Как сон. Ривен никогда не помнил своих снов, не было в них той красочности и яркости, что видят мечтатели – если какие-то грезы и посещали юношу, то таяли туманной дымкой в считанные мгновения после пробуждения, изредка оставляя смутное беспокойство или раздражение. Хотя, у этих беспокойства и раздражения могли быть сотни других причин!

Вроде банальной скуки.

Полушутливое изречение о том, что на работу других можно смотреть бесконечно, Ривена не просто не касалось – для него вынужденное безделье в гудящем и суетливом, словно пчелиный улей, дворце превратилось едва ли не в пытку. Если Брендон оказался действительно нужен новоявленному правителю – хотя бы для моральной поддержки – то все остальные в «личной гвардии» оказались явно не у дел. Попытка попрактиковаться в навыках шпионажа тоже не развеяла скуки, заговоров-то при дворе было предостаточно, кажется, это считалось обычным нормальным делом, но все – настолько мелочные и несерьезные, что попытка разоблачать мающихся дурью придворных выглядела бы нелепо. Тем более, к болезни старого короля ничьи интриги и козни отношения не имели – должно быть, отречение действительно подкосило его серьезнее, чем можно было ожидать. А поначалу-то складывалось впечатление, что бывший монарх напротив, только рад был перебросить на плечи сына накопившуюся гору проблем… наверное, и у него самого складывалось – но спокойной жизни «на пенсии» не получилось. Впрочем, Ривен ему уж точно не сочувствовал. Юноша и по жизни-то не страдал переизбытком человеколюбия: глупость это, в общем-то, говорить о любви ко всем людям вообще, любить можно довольно узкий круг близких, несколько к большему кругу знакомых относиться, в общем и целом, благожелательно, но до подавляющей части человечества дела ему все равно нет и не будет. А бывший король Эраклиона к тому же ни малейшей симпатии не вызывал. Раздражали Ривена такие люди – считающие, будто кто-то станет платить по их счетам, нести ответственность за чужие поступки. Со Скаем, конечно, хотя бы в меру своих невеликих дипломатических способностей, приходилось демонстрировать всю возможную тактичность, отец все-таки, хотя, наверняка, и у сына находящийся не на лучшем счету. У благородных, действительно благородных, а не просто родившихся в «нужной» семейке, людей, особенная система мышления, которую Ривен не совсем понимал, но постарался научиться уважать – Скай был как раз из таких. По его личному мнению – на свою же беду. Почти сказочный образчик Светлого рыцаря. По макушку забитого слащавыми р-романтическими бреднями. Выздоровеет теперь его папаша или нет, у самого молодого короля проблем в любом случае не убавиться, а о радикальных решениях вроде того, что, по подсчетам Ривена, процентов этак сорок дармоедствующих при дворе министров и так называемых советников с повадками типичных «слуг народа» следовало бы гнать в три шеи, Скай и слышать не желал. Не хотел, видите ли, в самом начале «карьеры» правителя прослыть самодуром и тираном! И это еще в мире с абсолютной монархией.

Юноша скользнул взглядом по гостиной комнате выделенных им во дворце апартаментов – довольно скромных по здешним меркам, но непривычного к подобной обстановке Ривена все равно гнетущих официозной роскошью. Кажется, никого, кроме него, ни обстановка, ни ситуация не напрягали – Брендану не привыкать, а Тимми и Хелиа вообще по жизни выше таких мелочей. Вот и сейчас – один развлекает болтовней притащивших обед служаночек, второй унесся в свою привычную нирвану, третий выводит какие-то абстрактные наброски карандашом в блокноте – просто идиллия. Только Ривен, лишившись возможности и делать хоть что-то полезное и покинуть дворец, чтобы самолично разведать обстановку хотя бы в столице, не говоря уже о более отдаленных регионах довольно крупного королевства (поскольку юный монарх только что не умолял друзей не оставлять его сейчас в родном «гадюшнике», а когда друг является еще и работодателем, просьбы разумнее принимать, как приказ), откровенно маялся от скуки и нарастающей злости на весь мир. Его агрессию регулярно требовалось сцеживать – и раньше юноша искренне полагал, что военная карьера обеспечит необходимые для этого жизненные ситуации, но последнее время эта уверенность серьезно ослабла. Нашелся бы, что ли, среди этих горе-заговорщиков хоть один с претензией на реальную государственную измену, а не просто жаждущий занять кресло повыше да поудобнее! У Ская, конечно, и без того забот полон рот, но, значит, особой разницы и не возникнет, а выудить хоть какую-то пользу из нарастающего кома трудностей не помешает. Проредить ряды совсем уж зарвавшихся государственных деятелей, укрепить сеть собственного влияния (хотя какая там сеть, пока что – пара заброшенных ниточек, не более). С другой стороны, стоит ли стараться, когда максимум через год намерен отсюда сваливать совсем в другое королевство к другому двору с другими порядками? Как бы то ни было, Ривен не мог с полной уверенностью сказать, что на этот счет думают остальные, однако для него самого в тысячу раз проще было сталкиваться с реальными угрозами – как раз противостоять им всех четверых в Фонтароссе отлично научили – чем ждать непонятно чего в таком полуподвешенном состоянии. Насколько он сумел узнать своих товарищей, то и для Ская тоже! Но у того и выбора особенного нет, с детства должны были готовить как будущего правителя, а вот ради чего самому все это терпеть? Сомнительной придворной карьеры? Не будь молодой король в первую очередь другом, а только потом – работодателем, ноги бы Ривена в этом дворце не было! При его нелюдимом характере друзья заводились, так сказать, со скрипом, но именно это заставляло ценить тех, кто уже таковым был. Остальные парни из прошлогоднего выпуска Фонтароссы, наверное, успели весь обитаемый космос исколесить и в необитаемый заглянуть, а лучшая на курсе четверка время здесь прожигает! Мерзкое ощущение.

Странное поведение Музы, отказавшейся с ним разговаривать во время последней связи по галафону, подлило масла в огонь. Несмотря на вспыльчивость, которой они оба неприятно отличались и из-за которой многие разговоры происходили на повышенных тонах, хотя даже ссорами-то и не были, серьезных разногласий последнее время удавалось избегать. Так ему, во всяком случае, казалось – и вот, пожалуйста. Ответившая на звонок Блум, правда, попыталась уверить, что разговаривать в данный момент Муза просто не может, но в качестве причины ничего более-менее внятного сочинить не смогла, да и не особенно-то, кажется, старалась. Ривену тоже ни одного объективного варианта в голову не приходило, оставалось лишь напрягать память, анализируя последний разговор с феей гармонии и стараясь понять, что такого мог сказануть сверх своей обычной меры, чтобы заставить девушку, обычно довольно отходчивую, на него до сих пор дуться. Объяснения не находилось, а раздражение женскими капризами и чудачествами накапливалось. Если что-то не так – почему бы не сказать прямо?!

От размышлений вовремя отвлек Его новоявленное Величество, торопливым шагом, балансирующем на грани того, чтобы перейти уже в бег, ворвавшийся в напоминающую небольшой зал комнату и, почти с отвращением на физиономии швырнув на кресло «парадную» корону, от быстрого шага слегка скособочившуюся на белобрысом затылке, цапнул бутерброд с подноса, стоявшего перед Брендоном. Аристократические манеры – хоть стой, хоть падай!

– Не смешно! – перехватив ехидный взгляд, пробурчал Скай, торопливо пережевывая «трофей». – На обед демона с два вырвешься, а мне, между прочим, сегодня и позавтракать толком не дали! Министры и чиновники высшего ранга, видите ли, даже без приглашения обладают привилегией «присоединиться к королевской трапезе», ладно бы, они туда поесть рвались, а не вязаться с этими бесконечными разговорами – и туда тоже все эти свои бумажки притаскивают!

– По-твоему, это причина конфисковать МОЙ обед? – с притворным возмущением встрепенулся Брендон. Это он, мягко говоря, слегка преувеличил: не смотря на кажущуюся занятость разговором со служанками, поднос он к появлению коронованного друга уже успел опустошить почти полностью. Вот уж у кого не возникло бы проблем от необходимости трапезничать, одновременно поддерживая беседы с министрами. Но Скаю эту мысль лучше не озвучивать – с него станется пригласить и «личную свиту» на все эти официальные обеды, отгородившись друзьями от придворных. Брендону-то действительно ничего, а вот за свое умение «держать лицо» Ривен не поручился бы: непременно, в лучшем случае, скажет лишнее, в худшем – засветит по какой-нибудь особо неприятной лоснящейся физиономии, спровоцировав бессмысленный скандал.

Скай попытался устало рухнуть в кресло, но едва не напоролся на шипы собственной короны и вынужден был снизить картинность, переложив ее на стол и присев, хоть и с явной усталостью, но без первоначального драматизма.

– Я уже труп, – буднично сообщил Его Величество, запуская пальцы в светлые волосы и почти закрыв ладонями лицо. Бренд успокаивающе потрепал его по плечу.

– Перестань. Королевство переживает переломный момент, вот во дворце и творится черт знает что, а ты еще и отвык от всей этой «кухни» за время учебы. Скоро все снова войдет в колею и поутихнет… ну, отчасти.

– А по-моему, все станет только хуже, если, конечно, ты и дальше намерен позволять министрам на твоей шее ездить! – честно возразил Ривен. Брендон, Хелиа и даже отчасти вернувшийся в реальный мир Тимми уставились на него с укоризной, а Скай – с выражением смертельно раненного человека, которого из милосердия решили добить.

– Министры! – болезненно поморщившись, повторил блондин. – Министры – это, если подумать, далеко не худшее! Только бы поскорее научиться поддерживать эти бесконечные беседы так, чтобы не догадывались, что я половины не понимаю или понимаю не так… А я не в состоянии столько всего одновременно держать в голове, и вообще, на кой черт были бы нужны советники, если бы я абсолютно во всем разбирался сам?

– Ну, чтобы единолично принятые решения не были сочтены диктатурой.

Монархия на Эраклионе была абсолютной, последнее слово традиционно оставалось за правителем. Но от необходимости выслушивать всех перед тем, как принять решение, это не избавляло. А Скай еще и относился к таким вещам чересчур ответственно. Возможно, по молодости, но, скорее всего, по общему складу характера.

– Устройство человеческого мозга не совершенно, – неожиданно вступил в разговор долго молчавший Тимми. – именно поэтому для оперирования большими объемами информации изобретены более совершенные устройства.

– Использовать которые не по церемониалу. По-твоему, я об этом не думал?

– Это замшелость.

– Это культурные традиции, – мягко поправил Хелиа.

Тимми поднялся с места и, подойдя поближе к Скаю и Брендону, молча нацепил на нос юному правителю свои очки.

– Я вывел на меню – список общих энциклопедических сведений, которые тебе могут понадобиться. Глазами не хлопай – собьешь настройку. Движение зрачка экран воспринимает вместо мышки, чтобы открыть ярлык – смотришь прямо на него и моргаешь два раза. Потренируйся, чтобы не сбиться!

– Э-это еще что? – рассеянно уставившись перед собой сквозь слегка затененные стекла, слегка испуганно спросил Скай. Ривен не мог рассмотреть с такого расстояния, но живо представил, как взгляд мечется, изучая что-то невидимое для остальных.

– Экраны встроенного микрокомпьютера, – терпеливо, как ребенку, объяснил «механик» группы. – память небольшая, в основном для выхода с Галанэт используется, но тебе тут ничего особенного и не надо. Просто шпаргалка на случай, если какие-нибудь сведения из головы вылетят.

А Ривен-то недоумевал, во-первых, почему у Тимми вечно такой слегка отсутствующий вид, списывая это то на застенчивость, то на легкую рассеянность, во-вторых, зачем вообще носить очки, когда именно на Зените с легкостью корректируют любые нарушения зрения (кое в чем научный прогресс этого оригинального королевства все еще превосходил возможности магов-целителей)! Оказывается, их командный гений просто нашел способ вообще никогда не выныривать из виртуальности в полной мере!

– И как я, по-твоему, объясню такую внезапную смену имиджа? – с некоторой ехидцей поинтересовался Скай. По правде говоря, на его физиономии очки смотрелись несколько комично… хотя в той же степени Тимми с трудом воспринимался без них – наверное, все дело было в том, какими Ривен привык их обоих видеть.

– А ты обязан перед кем-то объясняться?

– Нет, но странно будет выглядеть… а, ладно! Это мелочи. То есть, спасибо, Тимми, идея отличная, по крайней мере, в этом головной боли меньше… Будет, когда наловчусь с ними обращаться, во всяком случае, – со смущенным видом сняв очки, Скай протянул их обратно Тимми. – Не получается вернуться в главное меню – не пойму, что я там сделал. Настроишь его еще раз? Я имею в виду, министры – это не так уж важно. Их, как погоду, просто стоит принимать, как данность.

– Погоду маги давно уже устанавливают по необходимости.

– Да, это выражение из тех времен, когда еще не умели. Не важно.

– Ладно, ладно, все поняли. И в чем же проблема, перед которой ухитрились померкнуть даже эти клоуны? – не слишком успешно изобразив проникновенный тон психолога, осведомился Брендон. – Мне уже любопытно!

– Прибыло Джемеллийское посольство. Угадаете, кому матушка и король Мельхиор за моей спиной поручили его возглавить?!

Ривен поперхнулся воздухом и закашлялся, безуспешно пытаясь замаскировать этим желание в голос расхохотаться. Приятели, правда, веселья не разделили, снова уставившись с немой укоризной. То есть, Хелиа и Тимми – с немой, а Брендон так с шумом втянул побольше воздуха, чтобы укоризну эту позаковыристее озвучить.

– Я думал, ей было запрещено возвращаться на Эраклион после той истории с приворотным зельем, – поспешно вставил Хелиа, явно стараясь предотвратить уже готовый начаться обмен эмоциональными мнениями.

– Вот и я так наивно думал – поэтому сам к этому вопросу решил не возвращаться, но родители, как выяснилось, сочли все не то малозначимым недоразумением, не то вообще моей же очередной блажью!

– Прости… ну, я серьезно… то есть, ты что, всерьез боишься эту фифу? – Ривен попытался прочистить горло, постучав себя костяшками пальцев по ключице. Но восстановить дыхание не удалось, а расхохотаться прямо в лицо… нет, в скорбный прямо-таки великомученический лик, который состроил Его Величество – все же было немного бестактно.

– Принцесса здесь как официальный представитель дружественной державы! – деревянным тоном откликнулся блондин. – Только международного скандала в начале правления мне для совсем уж полного счастья недостает!

– Скай, я тебя умоляю! Если у Джемелла был резон для такого скандала, повод ты предоставил гораздо, гораздо раньше. Очевидно же, что они не меньше, если не больше вас заинтересованы в том, чтобы держава так и оставалась дружественной – хотя бы на уровне официоза. Чего тебе опасаться, у них даже армии толковой никогда не было! Коль скоро после всех твоих прошлых выходок джемеллийцы стараются держать хорошую мину, они готовы утереться от чего угодно – не делай вид, что сам этого не понимаешь!

– Утереться? – слегка нахмурившись, переспросил Скай. – И что значит «после моих прошлых выходок», не изволишь ли уточнить?

Неожиданно официальный тон выдал куда большее раздражение, чем если бы молодой король в запале обозвал Ривена хамом и циником. Дипломированный шпион прищурился, сразу уловив этот холодок в словах, но еще не решив, как на это реагировать.

– Что в моих словах прозвучало непонятно?

– Надеюсь, что я понял что-то неправильно. Потому что иначе выходит, ты только что сказал, будто я могу чувствовать себя безнаказанным, оскорбляя девушку, пока это позволяет военное преимущество королевства. Из-за низких урожаев в их родном мире король Мельхиор вынужден закупать у нас продукцию по расценкам, которые даже щедрый человек назвал бы грабительскими, но выбора у них, собственно говоря, нет. Разумеется, они заинтересованы… Они и на брачном альянсе так настаивали именно по этой причине. Правда, несмотря на это, мы как-то оказались должны им астрономическую сумму, но это так, мелочи жизни.

– И твои родители рассчитывали, что ты того… – прижав к губам кулак, невинно поинтересовался Ривен. – Натурой расплачиваться будешь?

– Сам ты – того! – уже нормальным своим голосом огрызнулся Скай, а Брендон подскочил с явным намерением наградить Ривена душевной затрещиной, но тот успел увернуться, продолжая мучительную борьбу с полупридушенным хохотом. – Разговоры о том, что Эраклион не способен отвечать по своим обязательствам, да еще в столь ценимой тобой хамской манере, мне тоже даром не нужны!

– А как насчет разговоров о том, что новый король Эраклиона – тряпка, позволяющая всем, кому вздумается и как вздумается себя трепать и навязывать свои правила игры? Так тебе больше нравится?!

– Я не собираюсь отступать от своих решений и убеждений. Просто при этом хотелось бы по возможности сохранять с людьми нормальные отношения, только и всего! Не понимаю, зачем Мельхиору потребовалось все усложнять и чего добивается матушка…

Ривен снова хмыкнул, хотя забавной ситуация казаться уже перестала. Ну да, наверное, в идеальном мире два подобных ингредиента можно было бы объединить! Чьи-то интересы в любом случае пострадают.

– Поделился бы с тобой парочкой способов относительно безболезненно отвадить девушку, только, боюсь, на данной стадии уже поздно пить боржом, – попытался шутливо приободрить друга Брендон.

– Видел я твою «виртуозную тактику» – в Подземелье с царевной Аментией!

– Ну почему единственное исключение все непременно запоминают и воспринимают, как показатель?

– Да перестаньте вы оба, наконец, молоть околесицу! Мельхиор ничего не усложнял. Напротив, поступил вполне логично: если его сестра с одиннадцати лет жила на Эраклионе, причем – фактически уже на правах члена королевской семьи, то она лучше всех в их аристократии разбирается во всех тонкостях этого двора. А до ее чувств ему не больше дела, чем до твоих. Не удивлюсь, если и ей самой тоже. Сам ведь говоришь, принцесса здесь как представитель своей державы. Заверяющей в своей дружбе державы! С какой стати относиться к ней в этом качестве иначе, чем к любому другому послу?

Исподлобья Ривен посмотрел на Ская. Что же, истерить блондин уже перестал, даже, кажется, находится на грани того, чтобы к словам умного человека прислушаться. Не чувствует же он себя виноватым, в конце-то концов! После истории с зельем – это уже был бы полный абсурд. Но «светлый рыцарь» такой… так хочет в глазах всех и каждого быть безупречным и благородным – в том числе и в глазах людей, которые меньше всего заслуживают церемониальных раскланиваний. До знакомства со Скаем Ривен над такой жизненной позицией только посмеялся бы, но… как ни парадоксально, порой это действительно имело смысл. Возможно, поэтому пришибленному своим благоро-одством блондину в Школе Героев досталась специализация стратега и, по сути, лидера, а ему самому куда более приземленная – шпиона и диверсанта. Тогда, на втором курсе, хоть происхождение принца еще было тайной, это очень хотелось списать на блат и патронаж.