Текст книги "День Святого Валентина (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– Ты… – высвободив ладонь, девушка прижала руку к подбородку, попытавшись приглушить всхлип. – Ты такой хороший… Прости, что я так вот тебе за это плачу, прости, прости, прости! – неожиданно рванувшись вперед и едва не столкнув при этом Набу с кровати, Айша буквально стиснула его в объятьях, уткнувшись лицом в грудь юноше… вернее, в шею, поскольку была совсем ненамного ниже него ростом. Признаться, первые мгновения мысли юного колдуна были в большей степени заняты попыткой удержаться, не грохнувшись от этого внезапного толчка, нежели чем-либо еще… потом, с издевательской заторможенностью, Офир все-таки осознал смысл ситуации и деликатно попытался высвободиться. Как бы ни так, при всем своем внешнем изяществе с детства неравнодушная к спорту принцесса, если и уступала самому магу в физической силе, то вряд ли намного. И уж точно не настолько, чтобы очень вежливая попытка разомкнуть ее объятья имела бы хоть какой-то успех. Айша ее просто не заметила, как, похоже, и не заметила вовсе возрастающей растерянности Набу. Ну кто, скажите, ожидал бы подобной реакции от девушки на согласие на ней НЕ жениться?! Определенно, чего-то в этой жизни колдун абсолютно не понимал…

– Наверное, мне действительно сейчас лучше уйти, – растерянно поглаживая мягкие кудряшки, даже здесь, далеко-далеко от родного мира сохраняющие легкий запах моря, осторожно заметил юноша. На миг Айша замерла, словно оцепенев… а потом судорожно, почти до боли, вцепилась ему в плечи.

– Нет, нет, нет, пожалуйста. Ну побудь еще немного, мне так жутко сегодня… не понимаю, что происходит, не вижу никаких причин… но просто душа стынет! И так стыдно признаваться, все почему-то считают, что я храбрая, на самом деле, не понимаю, почему все так решили, но… стыдно не соответствовать, особенно – так. А ты сказал, что тебе я могу довериться во всем… рядом с тобой легче. Останься, пожалуйста…

От в красках представленного светлого лика Гризельды, когда она застукает его после времени отбоя в комнате одной из алфейских обитательниц, Набу, по правде говоря, сам готов был похолодеть от ужаса. Причем версию «прибьет на месте», в красках предвосхищая реакцию заместительницы директора, юный маг сразу отмел, как неоправданно гуманную. С другой стороны, оставлять сейчас Айшу в подобном настроении было, пожалуй, еще хуже!

– Если ты действительно не намерена… или в ближайшее время не намерена выходить за меня, я совсем не хотел бы тебя компрометировать таким образом! – полушутливо заметил он.

– Уж в твоей порядочности я наверняка могу быть уверена, – приподняв голову, Айша улыбнулась еще одной робкой подрагивающей улыбкой и, поколебавшись, поцеловала Офира. Губы у нее были теплые и слегка соленые от недавних слез, как от горьковатой морской воды.

«А я сам, по-моему, уже нет…»

Поцелуй прервался буквально за миг до того, как в голове у юного мага все окончательно смешалось.

– Кроме того, ты же изучал колдовство… с помощью волшебства мы ничего не выявили, но директор Фарагонда как-то говорила, что воздействие колдовства может быть и неявным. Девочки все ведут себя как-то странно, да еще и Блум, кажется, заболела… я порой начинаю думать, что все это – какая-то порча. Хотя мне чего только в голову не лезло сегодня! Может, ты мог бы сказать что-нибудь точнее.

– Ни на ком из вас нет ни порчи, ни заклятий, – качнул головой Набу, а на вопросительный взгляд пояснил. – я это проверил, как только пришел. Представь себе, мне тоже сразу показалось, что вы все ведете себя странно. Но да, косвенно воздействовать можно, не накладывая никаких заклятий на самого человека. Знаешь, как в Вуду – какой-нибудь предмет служит олицетворением и… впрочем, Вуду тут не при чем. К сожалению, мне еще не приходилось с подобным сталкиваться, поэтому сразу сказать что-то конкретное я не могу. Думаю, нам стоит обсудить это всем вместе…

– Я же сказала… не хочу, чтобы девочки меня видели… в таком состоянии.

– Следует искать выход, а этого не сделаешь, просто сидя тут одна в темноте. Просто позволь мне тебе помочь! – снова сжав ее ладонь в своей, Набу горячо, словно заразившись нервозной лихорадкой, повторил. – Я с тобой. Я всегда хочу быть на твоей стороне, хочу помогать во всем, что от меня хоть как-то зависит. Ты сказала, тебе легче, когда я рядом – так я буду рядом до тех пор, пока ты сама этого захочешь. Клянусь.

Если бы у них был шанс встретиться и познакомиться… по-настоящему самим. Когда над головами не висела бы дамокловым мечом эта состряпанная родителями поспешная помолвка. Если бы Айша могла воспринимать его по отдельности от этих чересчур жестких для ее беспокойной и своевольной, как сам океан, души рамок традиций, придворных правил и родительской воли. Если бы… все ведь, наверное, могло быть иначе, правда?

А пока он не станет ни слова больше говорить о своей любви, не хватало еще только этого эмоционального давления… практически шантажа. Как многие ментальные колдуны, Набу кое-что понимал в психологии и прекрасно знал, что только чувствуя себя свободной, принцесса сможет, наконец, разобраться в своих чувствах. В конце концов, она продемонстрировала, что он ей, по крайней мере, точно не безразличен. Нет, он не станет чего-то ждать на этом основании. Просто постарается… постарается быть рядом, пока ей все-таки нужен.

– Да, да, да, – снова уткнувшись носом куда-то между его плечом и шеей, сбивчиво пробормотала Айша. – я тебе верю. Я… я слов таких не знаю, чтобы сказать, как я тебе благодарна!

– Слова – это последнее, что мне было бы нужно.

Собрать девушек хоть для какого-то подобия организованного обсуждения удалось далеко не сразу. Если подумать, то Айша – не иначе как под воздействием нахлынувшего стресса, проявила просто-таки невероятную для обычного своего характера покладистость, а вот на остальных перемены в этом смысле подействовали в точности до наоборот. Презрительное фырканье Флоры, скептически заметившей, что, если волшебство не выявило никакого магического воздействия, то вряд ли колдовство, более эффективное разве что во всяческих пакостях, способно окажется на что-то большее, было еще, как это двусмысленно ни звучало бы, цветочками. Такими внезапно отрастившими колючки крапивные клетки на листиках цветочками! Однако возражение, что именно о пакости сейчас, совершенно очевидно, идет речь и для того, чтобы решить проблему, неплохо именно в этом вопросе разбираться, фея природы, хоть и скривившись, но приняла. Набу не стал осуждать ее за скептицизм – даже не потому, что девушка сейчас была несколько не в себе, а поскольку сомнение было вполне оправданным: до тех пор, пока он и понятия не имел, с чем же именно феям пришлось столкнуться. Муза, в совершенно подавленном состоянии вернувшаяся от Целительнцы Офелии, напротив, отнеслась к идеи во всем разобраться с какой-то отстраненной, даже безразличной покорностью, тоже, кажется, не поверив, что молодой колдун способен чем-то им помочь. Поскольку разговаривать черноволосой девушке сейчас не рекомендовалось, о новостях оставалось разве что догадываться по ее кислому настроению. Даже пыльца Энчатикса не сумела исцелить истерзанные связки одним махом, поскольку это было скорее расстройство, чем повреждение, так что все, чем смогла «порадовать» школьная лекарка, это нарекомендовать целую гору травяных чаев да полосканий и строго посоветовать пока что из головы выбросить даже мысли о всяких там вокальных упражнениях. Блум, недавно проснувшаяся и как раз решившая восполнить потерю от пропущенного ужина хотя бы вечерним чаепитием с припрятанными в комнатах сладостями, но чересчур взволнованная теперь переменами, которые всего за полдня произошли с подругами – так, что кусок теперь в горло не лез – тоже нанести визит Офелии отказалась, уверив всех, что выспалась и теперь уже чувствует себя гораздо лучше. Правда, учитывая тут же и свалившееся новое испытание для ее многострадальных нервов, Набу позволил себе несколько в этом оптимизме усомниться.

По крайней мере, на Блум-то как раз не просматривалось абсолютно никаких, даже самых зыбких следов какого-либо колдовского воздействия, поэтому именно на переутомление и вечную нервотрепку оставалось ее паршивое самочувствие списать.

Дольше всего провозиться пришлось, заглянув в комнату Стеллы. Техна, закупорив уши наушниками-«ракушками», предавалась увлеченному разграблению гардероба принцессы, не обращая ни на кого внимания и время от времени чисто риторически вежливо уточняя у хозяйки комнаты и веще, может ли взять «еще во-он те босоножки», «этот оранжевый топик с блестками» или «ту миленькую сумочку с мишкой». Сидящая на кровати Стелла рассеянно угукала, не заботясь о том, что Техна ее ответов даже не слышит – сама она обращала на окружающий мир еще меньше внимания, сосредоточившись на приглушенном рыдании в платочек. На коленях преображенной принцессы лежала раскрытая книга, как Набу успел бегло заметить, со столбиками каких-то стихов, еще несколько валялись вокруг.

– Стелла! – отпихнув Набу, Блум бросилась вглубь комнаты и тоже устраиваясь на кровати рядышком, чтобы заключить подругу в объятья. – Стелла, ну, пожалуйста, перестань! Не надо так переживать! Теперь мы непременно все исправим – все вместе мы и с куда более серьезными проблемами справлялись, ведь правда?! Никогда нельзя отчаиваться, и…

– Я вовсе и не отчаиваюсь, – солярийка деликатно высморкалась и, убрав платочек, поправила на заплаканных глазах старомодные очки. – Я… я не так уж сильно и переживаю.

– И поэтому ревешь тут в три ручья? – несколько усомнилась Блум. Стелла смущенно порозовела.

– Я… я перечитывала поэму о Солмаке и Левкатойе, я так… в детстве это была моя любимая книга, но я каждый раз… не получается сдержаться и не заплакать, когда я ее перечитывала. Солмака – первого солярийского принца – полюбили две сестры, а когда он выбрал одну из них, вторая решила убрать соперницу с дороги и… и-и-и… Простите меня! – передвинув очки на челку, Стелла вытерла глаза кулаком. – Совершенно не могу сдержаться! Я… я почти уже десять лет не перечитывала свои любимые поэмы, все словно бы в первый раз! Клянусь светом всех звезд дракона, кузен прав, сколько же времени я зря спустила, шатаясь по этим дурацким магазинам, салонам и тусовкам! И даже не вспоминала о всем, что мне так нравилось…

Кажется, уже самому Набу начинало становиться… жутковато. После обучения ментальному колдовству-то психика разные вещи воспринимает без особых волнений, а вот кое-кого из гвардии Ская, когда они – уже завтра – вернуться с Эраклиона, непременно от совокупности всех этих метаморфоз хватит инфаркт. А то и похуже…

– Что значит – так нравится – если ты из-за этого все время плачешь? – терпеливо, словно разговаривая с ребенком, пробурчала Блум, уже другим платком старательно вытирая лицо подружки. – Нельзя было читать поэмы с более счастливым концом, что ли? Посмотри только, на кого ты похожа, вся зареванная!

– Ну и что? Ты же сама говорила, не так уж важно, как выглядишь, главное, что я – это я. Настоящая красота – это красота души, сами же постоянно твердите!

Рыжеволосая фея на пару мгновений застыла, явно не находя, что на это ответить, даже рука с платком зависла в воздухе. Спорить с подобным утверждением, конечно, не хотелось, но и соглашаться в данном конкретном случае было как-то…

– Одно совершенно не исключает другого! – твердо возразил Набу. Попытки как-то разрешить ситуацию напоминали ожесточенную греблю или попытки плыть против течения – вроде бы, все усилия прилагаешь, а почти не двигаешься с места, а то и наоборот – сдаешь назад. – Теперь, раз уж ты это так ясно осознала, можешь в дальнейшем успешно совмещать и внутреннюю красоту, и внешнюю, верно? Зачем постоянно ударяться в крайности? Кроме того, даже если ты считаешь, что сама не слишком-то пострадала от этой перемены, то подумай об остальных! Или красота намерений и поступков тебе теперь тоже кажется малозначимой?

– Но… ладно, ты прав. Но что мы можем поделать?

Шагнув вперед, придворный маг Андроса протянул руку и выдернул из уха ничего не замечающей Техны музыкальную «ракушку».

– Думаю, – громко, с нажимом произнес он. – все вместе мы непременно найдем решение.

– Ага! – фея с Зенита, хихикнув, щелкнула пальцами. – Любая проблема – как пасьянс «Косынка», стоит только все расставить на свои места… гм-м, о чем это я? Даркаров вирус, в голове все просто в кашу перемешивается!

– Да пошли уже, наконец! – заглянувшая в комнату Стеллы Флора за руку выдернула подругу в гостиную. – Хотя толку от тебя сейчас… Ну-с, господин колдун, что же такого интересного Вы нам можете рассказать о происходящем?

– Ты могла бы быть повежливее? – тихо буркнула примостившаяся на краешке дивана Айша, прежде чем Набу, решивший наиболее безопасным для нервов просто игнорировать такие выпады, успел что-то ответить. Цветочная фея презрительно скривилась.

– Ради возможности самой задинамить до невменяемости никому не дашь в обиду, ага?

Техна захихикала, Стелла, напротив втянула голову в плечи.

– Наверное, это я с ума сошла! – измученным голосом резюмировала Блум, прижимая ко лбу ладони. – Ну не мог же весь остальной мир вдруг разом! С самого утра просто чувствую, как крыша съезжает…

– Только это? Завидую…

– Дамы! Так, все… – зажмурившись, Набу мысленно представил себе нескольких размеренно проплывающих мимо медуз, чтобы успокоиться. Насчитав двенадцать полупрозрачных живых «зонтиков», юноша терпеливо продолжил. – Прежде чем я что-то смогу Вам сказать, для начало хотелось бы выслушать, что именно произошло, когда началось… и не показалось ли вам что-нибудь подозрительным.

– Мне сегодня абсолютно все кажется подозрительным! – глухо призналась Айша. Колдун присел рядом, в попытке приободрить накрыв рукой одну ладоней девушки. Принцесса слабо пожала его пальцы, словно бы украдкой бросая на Набу благодарный, но с примесью какой-то затравленности взгляд. – Началось… Утром во время пробежки, я думала… ну, вряд ли это особенно важно. Наверное, чересчур витала в облаках, поэтому и споткнулась. А потом кто-то… кто-то – я не видела, кто, так и не решилась обернуться, приказал мне оставаться на месте, сама не знаю почему, но я… наверное, в тот момент все и началось, я почему-то не решилась ослушаться, казалось бы, ну кто в Магиксе всерьез мог бы мне угрожать, но… вдруг стало так жутко. Душу как в Харибду затягивает, как вспомню этот голос… но и ничего особенного в нем, как будто нет. Не могу точно вспомнить, мысли тут же как желе становятся!

– Почему ты нам сразу ничего не рассказала? – воскликнула Блум.

– Мне было… мне и сейчас стыдно. Все почему-то считают меня смелой, а поднимать панику из-за того, что кто-то мне нахамил… даже ничего плохого, по сути, и не пытался сделать… я не решилась.

– Голос был хотя бы мужской или женский? – уточнила Стелла. Айша снова поджала губы и мотнула головой.

– Не могу вспомнить… понять. Нет, не знаю.

– Что именно сказали, тоже не можешь вспомнить? – мягко спросил Набу.

– Просто приказал не шевелиться…

– Сказал, что я пою так отвратительно, что может грохнуться люстра, – хрипло вставила Муза, и, помолчав, едва слышно добавила, прижимая одну из ладоней к явно саднящему горлу. – а потом… люстра действительно рухнула на зрительный зал, я закричала, вот и…

– Так ты тоже? Девочки, скажите сразу, кто еще из вас его ви… слышал?

Но остальные феи, немного поразмышляв, отрицательно замотали головами. Только из Техны, хоть и не сразу, но удалось вытянуть, что в Галанет-кафе ей что-то смутно показалось странным, однако она не в состоянии вспомнить, что именно и в какой момент.

– А я вполне могла просто не обратить внимания, неслась по улице до парка, ни дороги, ничего вокруг не разбирая… хотя мне, вроде бы, показалось, что кто-то меня толкнул – но, может быть, это сама же на кого-то налетела, прежде чем рухнуть и раздавить эти несчастные линзы.

– Почему тебе просто не откорректировали зрение на Зените?

– Вот это как раз сейчас совершенно не важно. А ты… Вы, Флора.

Русоволосая девушка отрицательно покачала головой.

– Ничего подобного со мной сегодня не было! – решительно отрезала она. – Хотя… по правде говоря, мне и не кажется, что со мной происходило что-либо вообще подозрительное. С чего вы взяли, что со мной что-то не так? Вы все действительно ведете себя странно, но я нормально себя чувствую.

– И именно поэтому кидаешься на всех чуть ли не с кулаками?

– А что, мне не может надоесть все это… все это?! Вы вечно ведете себя, как маленькие испорченные дети, вечно ссоритесь, влипаете в какие-то истории, да тут и ангельское терпение рано или поздно закончилось бы! Конечно, Флоренсина все обязана терпеть! Можно хамить, огрызаться – и ожидать до бесконечности попыток всех вас успокоить и помирить! Все как сговорились, считая, что, если я не хочу ни с кем ссориться, то что угодно соглашусь терпеть, а у меня, знаете ли, тоже есть чувства! Надоело!

– Мы тебе надоели? – окончательно побледнев уже до зеленоватого оттенка, тихо переспросила Блум.

– Не вы… все это надоело! Из-за этих постоянных происшествий я даже учиться как следует едва успеваю, если так будет продолжаться, о поступлении в Магистратуру придется забыть!

– Ты тоже считаешь, что это я виновата, что вечно что-нибудь случается? Так? Как Диаспро и Амарил…

– Не ерунди! Хотя спасибо, подружка, что не слишком уж плохо обо мне думаешь, могла бы и залепенить, будто я рассуждаю, как кто-нибудь из… Так! – с выражением мрачной задумчивости на загорелом личике, Флора от души стукнула кулачком по ладони другой руки. – А проверим-ка мы, как дела у наших замечательных старых знакомых Трикс! Так, просто на всякий случай.

– Угу, – с сомнением протянула Айша. – вот только, даже если они здесь и не при чем, то, обнаружив, в каком мы сейчас находимся состоянии – по сути-то дела, это заклятье выбило у каждой их нас один из стержней самой волшебной силы! Да это же будет для них как приглашение воспользоваться случаем и добавить неприятностей, чтоб уж до кучи!

Набу отчего-то очень сильно сомневался, что печально знаменитый триумвират имеет какое-то непосредственное отношение к произошедшему. Ведьмы весьма дорожат своим неповторимым стилем совершаемых выходок, для них это практически знак качества, а так вот, украдкой, без грандиозных спецэффектов и всяческих призывов оценить «страх и ужас, летящий на крыльях ночи» должным трепетом и падениями ниц (неважно, что падать, конечно же, никто и не думал). Каковы были шансы на то, что эти особы предпочтут эффектности эффективность и будут действовать тихо, украдкой? Даже находясь под наблюдением «инквизиторов» из Светлого Камня – шансы невелики. Даже желание отомстить феям любой ценой вряд ли переборет желание, чтобы эту месть оценили все.

– Судя по этим, в кафе, Трикс сейчас и не до нас вовсе. Да и не похоже все это на них, – озвучила светловолосая фея невысказанные мысли андросского колдуна.

– А что именно произошло в кафе? – уцепился Набу за эту мысль, полагая, что сейчас что угодно может оказаться важным.

– Их родители заявились в Магикс! – вместо Стеллы ответила Блум. – Я, пожалуй, больше ничему не буду удивляться, касаемо этой троицы! Для продукта воспитания этого Тирана… Тайрана у Айси, если подумать, еще не такой уж и мерзкий характер! А эта Инея – вообще форменный кошмар! Просто как Диаспро лет через тридцать воочию увидеть!

– Инея?! – воскликнула Техна, заставив всех едва ли не подпрыгнуть от неожиданности. – Эта… Доктор Инея Криос? Брр! Весь Зенит надеялся, что больше о ней никто ничего не услышит, право слово!

– Разве она с Зенита?

– Э-э, наверное нет. Она училась там и работала… Еще до моего рождения, конечно, дело было. Одна из ведущих исследователей в области кре… кри… кро…

– Криологии, – ворчливо подсказала Блум. Технофея с детским восхищением на лице захлопала в ладоши.

– Ага, точно! Криология! Как ты только догадалась?

– Да просто пришло почему-то на ум, – кажется, в голосе рыжей волшебницы мелькнула нотка некоторой доли язвительности.

– Я тоже о ней слышала. Вернее, о ее разработках. И читала эту ее наделавшую столько шума научную диссертацию «Зашифрованная вечность» – доктор Криос предполагала, что человек теоретически способен жить бесконечно долго, просто «выжигает» себя неправильным образом жизни. Потом она начала разрабатывать способы сделать течение человеческой жизни, на ее взгляд «правильным»: во-первых, путем снижения температуры тела и максимального замедления всех жизненных процессов, во-вторых, блокировкой эмоциональной сферы. Именно чувства, по ее мнению, гарантированнее всего сводят людей в могилу – даже на уровне элементарных эмоций. Уж не знаю, кому могла бы понадобиться вечность, которую предполагается в состоянии отмороженной снулой рыбы , но у доктора Криос нашлись свои последователи, какое-то время целый научный центр на Зените экспериментировал под ее руководством… Но эти эксперименты зашли слишком далеко. Погибли некоторые из добровольцев, согласившихся испытать на себе эти методики бессмертия, а кое-кого из выживших и людьми-то было трудно назвать… Слышали о Артуре Фризе, «Йотуне»? Он был одним из первых помощников Инеи Криос и по собственной инициативе вызвался изменить свою природу. Расшифровать вечность! В общем, общественный резонанс возрастал, в конце концов, программу «Кода» решили свернуть. Ходили даже слухи о привлечении доктора Криос к ответственности за все эти несовместимые с научной этикой действия, но не успели – она просто исчезла, как только начались разговоры о том, что проект хотят свернуть. И хвала, между нами говоря, Дракону! Идеи большего извращения над Матерью Природой я даже представить себе не могу! По сравнению с этим система Констанца Амбросия со Словении по достижению бессмертия через лечебное голодание – милый пустячок!

– Если это та самая Инея, Айси определенно не в нее уродилась! Тихо и без возражений исчезнуть просто потому, что общество осудило «несовместимое с этикой» поведение – это как-то… недостойно истинного фон Норда! Сразу видно, леди в этом роду только по мужу…

– Лично меня от нее еще большая жуть берет! Может, она и на себе испытывала какие-то из этих кошмарных разработок? Ей же лет пятьдесят, а красивая, как кукла… при этом муж, ничуть не стесняясь, отдает предпочтение этой Асмодее и даже Марике, а ей словно бы и безразлично…

– Марике?! – резко вскочив, Айша взмахнула руками, едва не заехав сидящему рядом Набу по лбу. – Цун Ами Марике? Ты… вы ее видели?! Здесь? Харибда Магиксу!

Попытавшийся успокоить принцессу колдун, пожалуй, мысленно вполне согласился с этим замечанием. Хоть он и был еще совсем ребенком, когда на Андросе разразилась почти целая война с одной-единственной безумной, но весьма талантливой волшебницей, отголоски этих событий до сир пор не могли уняться в королевстве Тысячи Островов, словно расходящиеся все шире и шире круги на побеспокоенной воде. Цун Ами действительно была именно волшебницей, а не ведьмой, но это лишь усугубляло дело, наделяя ее в родном мире почти неограниченным могуществом, для противостояния которого даже всей королевской армии едва-едва не оказалось слишком мало. Все-таки побежденной Марике уничтожили крылья и отправили в пожизненное изгнание… а восстановление сметенных океанскими волнами городов-островов не было еще в полной мере закончено и поныне. Харибда – весьма точное замечание…

Но ведь крыльев у нее больше нет… И Океана или даже моря поблизости тоже нет, но и отделяющего три Школы от города озера может быть вполне достаточно, чтобы представить себе примерный масштаб вполне вероятных и скорых проблем.

– Я продолжаю настаивать! – сухо заметила Флора. – Кроме того, пожалуй, теперь нам уж точно следует поговорить с директором Фарагондой, потому что, сдается мне, к моменту воссоединения этой веселой семейки все инстанции должны быть максимально подготовлены!

– К неизбежному! – с каким-то потусторонним надрывом, который в любое другое время Набу счел бы наигранным, драматично закончила Айша.

В сущности, это оказалось не таким уж сильным преувеличением.

В кабинете Фарагонды, не смотря на позднее время, стоял просто оглушительный, хотя и не особенно разборчивый гвалт, навевающий смутные ассоциации с дружными воплями тропических птиц, обитавших на некоторых островах Андроса. Прекрасно расслышав это еще из коридора, Набу едва успел подойти к двери, когда та неожиданно резко распахнулась, едва не засветив ему по лбу, и мимо в крайней степени раздражения с ускорением пушечного ядра пронеслась принцесса Амарил. Даже не заметив никого из вышедших навстречу – включая юного колдуна, которого едва не сбила с ног – девушка через несколько мгновений скрылась за поворотом.

– Я… прошу меня простить, госпожа Фарагонда, я… – с легким недоумением качнув головой, юноша поймал оставленную болтаться дверь и осторожно заглянул в кабинет. Директриса Алфеи, обхватив руками голову… вернее, шапку похожих на пену кудряшек, явно пытаясь добраться до головы – и почти в ступоре уставившись на столешницу перед собой, сидела за своим столом. Рядом, в кресле для посетителей, с невозмутимым, даже каким-то до неестественности каменным выражением лица, опустив густо затененные тяжеловатые веки, сидела директор Торрентуволлы госпожа Гриффин, а на ковре напротив стола, неловко переминаясь с ноги на ногу, стояли еще несколько фей-учениц с разных курсов. Смутно знакома Офиру среди присутствующих была только принцесса Ортенсия, молчаливая девушка в изящных очках и со слегка вьющимися иссиня-черными волосами, которая, как и Амарил, училась с командой Винкс на одном курсе, да хрупкая светловолосая принцесса Галатея с первого курса, хорошая знакомая Музы.

– Прошу меня простить, если Вы сейчас заняты, но я позволил себе предположить, что это может быть важно.

– Это может быть чудовищно важно! – проходя мимо него в кабинет, несколько перефразировала Айша. Все присутствующие девушки с крайне кислыми лицами обернулись в их сторону.

– Кстати, о чудовищном! – выдавила одна из фей, имени которой Набу не знал. – Если я не ошибаюсь, Айша, Стелла и Блум – тоже принцессы! Или они только для красивых геройств в первых рядах?

– Девочки… – каким-то непривычно слабым голосом, не поднимая взгляда, воззвала Фарагонда.

– Как вам не стыдно, Лина! – сдержанно вспыхнула Галатея. – Никто из нас не сумел бы сделать для Магикса и десятой доли того, что делают Винкс, неужели даже…

– Да кто угодно может таким образом зарабатывать популярность, если изначально обладать подобными силами! – ничуть не смутилась эта Лина, то ли не заметив появления в кабинете и самих обсуждаемых Винкс, то ли намеренно их игнорируя. – А как какая-то гадость вроде расцеловывания лягушек, так они на особых правах, да? Кто у нас тут вечно всем рвущиеся на помощь герои?!

У Блум при упоминании лягушек лицо сделалось, пожалуй, еще зеленее, чем у поджимающей тонкие губы в своем кресле Гриффин, оторопело моргнув, рыжеволосая фея слегка покачнулась и для верности положила ладонь на дверной косяк. Набу же ощутил смутное и, к сожалению, недостойное светлого колдуна желание превратить эту Лину во что-нибудь такое, чтобы не то, что особа королевской крови, а последний дворник расколдовывать поцелуями откажется.

– Девочки, вы все можете возвращаться в свои комнаты! – несколько тверже, чем при предыдущей своей попытке, снова подала голос Фарагонда. – Блум, дорогая, ты хорошо себя чувствуешь?

Повинуясь неопределенному взмаху суховатой кисти в волнах старомодного манжета, откуда-то выскочило и остановилось рядом с директорским столом еще одно кресло. Набу вежливо подал огневке руку, помогая отлепиться от косяка и пересесть туда. Почему-то из незнакомых фей только Галатея продемонстрировала на лице некоторое сочувствие, хотя никак его и не высказала. У большинства спешно покидающих кабинет девушек взгляды были какие-то либо недоверчивые, либо откровенно ревнивые.

– С политической точки зрения я им «не настоящая» принцесса, потому что без королевства! – едва слышно пробормотала Блум. – А стоило речи зайти о целовании лягушек, как тут же, можно сказать, возвышаюсь в глазах!

– Пожалуйста, не сердись на девушек, моя дорогая, – мягко попросила Фарагонда, с усталым видом потирая виски. – для них не менее неприятным сюрпризом оказалась вся эта… лягушачья история.

Она строго покосилась на коллегу по педагогической ниве, как раз не сдержавшую любопытства и, слегка приоткрыв глаза, разглядывающую всех из-под угольных ресниц. Гриффин честно попыталась сохранить постную мину, сжав губы еще сильнее, но все-таки не выдержала и приглушенно рассмеялась.

– На Восточных Морях Квадроса местные пираты фактически являются своеобразной формой аристократии, – стараясь не обращать на веселье колдуньи внимания, пояснила Фарагонда. – а в начале прошлого века аристократы разных королевств сами настояли на внесении в заклинание метаморфоз этой правки – только высший или равный по статусу может поцелуем развеять подобные чары. Надеялись так снизить учащающиеся случаи явных мезальянсов…

– Но это же заблуждение, будто после этого непременно надо вступать с расколдованным в брак! – немного удивленно возразил Набу. – Просто ритуал.

– Молодой человек! – сквозь кашляющее хихиканье ответила вместо Фарагонды Гриффин. – Заклинание метаморфоз было изобретено во времена, когда целовать кого-то без целиком и полностью серьезных намерений было не просто общественно порицаемым деянием, а зачастую преступной безнравственностью! А потом молодежь почему-то стала считать, будто спасти кого-то от заклятья таким образом – это, видите ли, романтично! Вот и пожинаем плоды пережитков!

– По классической формуле лягушки не должны были быть с крысу размером, фиолетовыми и плюющимися едкими чернилами! Трудно осуждать девушек… Блум, с тобой точно все в порядке? Не думала, что ты настолько чувствительна…

– Просто Блум, как и многие люди, говоря о своей любви к животным, в виду имеет только все пушистое и обаятельное! – резко вставила Флора. – А для лягушек можно, видимо, и сделать исключение. Не нужно переживать, директор, она сегодня проспала ужин и недавно решила восполнить эту потерю целой коробкой пирожных на ночь.

Только что бледневшая до прозелени рыженькая попыталась залиться краской, по среднему арифметическому в итоге выдав более-менее здоровый цвет лица.

– Девочки, что с вами со всеми? – настороженно уточнила директриса Алфеи. – Вы какие-то… Да вы на себя не похожи! И что такого случилось… еще случилось?