Текст книги "День Святого Валентина (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

========== Часть 1 ==========

Я сам себе противен, угораздило ж родиться –

И как земля такое носит, можно вас спросить?!

Я очень мягкий, очень добрый,

Безобидный и пушистый –

Я не способен даже больно укусить…

Меня все гладят и ласкают за пушистую шерсть,

Все говорят – ты кроток, тем и хорош,

А я душе своей лелею ОЧЕНЬ СТРАШНУЮ МЕСТЬ:

Мечтаю вырастить колючки как ЕЖ!

Канцлер Ги «Блюз Трехпалого Ленивца»

Хоть Мирта и проучилась в Высшей Школе Ведьм меньше года, все уголки в причудливой паутине коридоров успела выучить, как свои пять пальцев. С закрытыми глазами могла бы пройти, старательно не попадаясь ни преподавательницам, ни другим студенткам – даже чары невидимости вряд ли позволили бы быть менее заметной. Мало внимания на воровато шмыгнувшую в их когда-то общую спальню в общежитие подругу обратила и склонившаяся над мерцающим экраном ноутбука Люсьена, только развалившаяся на подушках одной из кроватей импа Лерка – мелкий, легко уместившийся бы на ладони, демон в обличье большеголовой лупоглазой девочки лет пяти-шести с забавными рожками и хвостиком – отвлеклась от хрупанья шоколадным печеньем и лениво повернула голову на скрип двери. Надо сказать, Люси этого демоненка не вызывала, хотя ведьмы частенько держали таких помощников на побегушках. Поглотить чью-либо душу целиком импы не сумели бы еще в течении нескольких столетий, взрослели демоны медленно, до тех пор ведя жизнь достаточно безобидных не то паразитов, не то симбиотов у темных колдунов и просто не особенно хороших людей. Четырех таких малюток и вызвали около полугода назад Трикс, не вполне готовые к тому, что именно из себя представляют демоны-слуги, а отделаться потом уже не получилось. Импа гордыни Снежана, импа лицемерия Вампи и импа гнева Грозетта прижились у троицы, а Лерка, импа зависти, болталась бесхозной, время от времени прикармливаясь у разных ведьм, а то и фей. Зависть считалась пороком не особенно престижным и радости от такого «питомца» никто не высказывал, но избавиться от импы получалось, только полностью победив в себе то или иное свойство характера… а это – Мирта по себе знала – не так-то легко! Особенно в такие дни и такие моменты.

– Только феи могли затеять такой идиотский праздник!

– Теперь ты тоже фея, – не без ехидцы напомнила Люси, так и не обернувшись. Ее подруга страдальчески застонала и тяжело плюхнулась на свободную от чавкающей импы кровать.

– Хоть убей, не поверю, что на этой Земле действительно празднуют что-то подобное! Это Блум сама такой праздник придумала, а все подхватили: ну как же, за национальной-то героиней Магикса! Когда человек любит, то он любит в любой день в году, а не в какую-то конкретную дату…

– А тебе откуда знать? – подала голос перемазанная в шоколаде импа. – У тебя-то парня нет и никогда не было. Давно замечала, что влюбленные парочки имеют свойство дико раздражать окружающих – хикс! – особенно тех, у кого на личном фронте все не столь радужно! Как и на всех остальных фронтах, которыми можно было утешиться, пф!

– Дело вовсе не в этом!

– Дело в том, – маленькая демонесса с сожалением покосилась на опустевшую коробку в ненавистной сейчас Мирте форме сердечка – конфеты и сладости подобной стилистики с энтузиазмом горной лавины захватывали на этой неделе академгородок. – что вы обе неудачницы. Не удались ни умом, ни красотой, ни какими-либо еще качествами и талантами, вот и болтаетесь всю жизнь в толпе статистов, из-за уголка глядя, как другие живут полной и интересной жизнью, в качестве самогипноза бурча, что «не больно-то и хотелось»! Пфе!

– Не разговаривай ты с этой паразиткой! – потеряв терпение, Люси захлопнула ноутбук и наконец соизволила повернуться к гостье худым горбоносым лицом с бледной кожей и темнеющими кругами под глазами. – Она тебя провоцирует, разве не понятно?!

– А ты не отвлекайся, не отвлекайся, душа моя! – елейно промурлыкала Лерка. – Тебе еще очередную отговорку для своего поклонника, возжелавшего встречи наяву, сочинять! Что на сей раз? Открестишься срочными похоронами любимой тетушки или закосишь под переносчика бубонной чумы? Лучше второе – хикс! – среди крыс ты легко за свою… ВАЙ!

Люси сдернула импу с подушки за остроконечный хвостик и, слегка раскрутив, отправила в полет за окошко, в качестве особого напутствия запустив следом коробку из-под конфет-сердечек. Коробка без излишней меткости посвистела мимо, но воспарить ласточкой у единолично ее опустошившей маленькой чертовки не получилось – яростное хлопанье крохотных перепончатых крыльев сумело только немного замедлить приближение каменных плит и колючих зарослей под окнами башни.

– Она же разобьется! – всполошилась Мирта, которой когда-то в школе колдовства как раз за излишнюю мягкосердечность житья и не давали. Люси досадливо поморщилась и с явным сожалением помотала головой, кажется, устраивать импе такие «показательные вылеты» ей было отнюдь не в новинку. – Слушай, это правда? У тебя появился… друг?

На секунду девушке показалось, что в следующее мгновение в полет за окошко отправится уже она сама, но подруга ограничилась тем, что состроила еще более кислую мину и отмахнулась.

– Какой «друг», я тебя умоляю! Так, знакомый по сетевой переписке. Очень интересный человек, стихи пишет…

– Тебе?

– Да не мне, вообще… какая разница?! Он не из Магикса, а на этой неделе по каким-то делам будет здесь ненадолго. Все было так замечательно, какого черта надо все портить?!

– Ну почему так сразу портить? – Мирта всплеснула руками. – Что тебе мешает встретиться с ним, раз уж подвернулась такая возможность?

– Не считая внешнего и внутреннего сходства с крысами, разносящими бубонную чуму? – ядовито уточнила Люсьена. Мирта замялась, пытаясь подобрать слова. Честно говоря, она сильно сомневалась, что парень, знакомящийся с девушками через переписку стихами в Галакси-нете, сам окажется такой уж воплощенной мечтой… напротив, повезет, если он не маньяк или вообще не девушка…

– Вечно ты на себя наговариваешь! – только и получилось сказать вслух. Все равно на подобные измышления Люси с уверенностью ответит, что при встрече с маньяком убегать с воплями придется именно ему. А то, что парень, вероятнее всего, окажется таким же «актером массовки в театре жизни»… так гораздо ведь хуже влюбиться в кого-то, до кого выше головы не прыгнешь. – Это ведь так романтично, впервые встретиться в такой праздник…

– Который ты минуту назад честила идиотской выдумкой феи-выскочки! – отрубила Люси.

– Но это же совсем другое дело! И Блум вовсе не выскочка, она просто…

– Просто прям главная героиня романа! Куда уж проще-то! Если где-то должен упасть кирпич, то все заранее знают, на чей рыжий затылок он непременно хрястнется, рикошетом зацепив всех, кто просто поблизости оказался! Всем остальным остается только толпиться вокруг, да восхищаться по мере надобности… не считая ловли рикошетящих кирпичей! Что же, мы на примере Ильи Муромца знаем, что не так уж важно, что, как и зачем делает главный герой – он может хоть лежнем на печке тридцать лет пролежать!

– Кого? – отвлеклась, растеряв подготовленные слова раздражения, Мирта.

– Ильи Муромца, невежда! Между прочим, известный исторический персонаж Тридесятого Лукоморского королевства в мире Славения. Учеба в Алфее делает тебя ограниченной, скоро будешь, как они все там, только о нарядах и светских сплетнях разговоры вести!

– Не все феи такие!

Увы, мнение со стороны формируют наиболее яркие личности, почти всегда… особо подходящие к делу. Судят же феи о ведьмах вообще по выходкам незабвенной троицы… вот и ведьмы о феях судят, оценивая тех, кто чаще в глаза бросается. А Мирте, оказавшейся «ни рыбой – ни мясом» приходится едва слезы сдерживать, выслушивая что честное мнение ведьм о феях, что наоборот! И переубедить тут никого невозможно.

– Ну, не дуйся, – примирительно пробурчала Люси. – это я уж так… Славения – не особенно-то влиятельный, хотя и крупный мир, о нем в других королевствах если и знают, то всякую чепуху, вроде медведей с гармошками, которые якобы зимой по улицам бродят.

– А ты откуда знаешь?

– Да я в Лукоморье вроде как царевна… ну, что-то вроде принцессы, хотя это так, название одно, после переворота-то…

У Мирты глаза на лоб полезли. Вот это называется – лучшие подруги уже несколько лет, а тут внезапно такие новости.

– Ты – принцесса?

– Да что я, фея какая-нибудь, чтобы на каждом углу вопить, какие у меня предки крутые и королевистые? – брезгливо отмахнулась ведьмочка. – Говорят же тебе, я царевна на словах только. Отец, бывший царь Лукоморья, великим колдуном был, почти непобедимым. Ключевое слово – почти… Женился как-то на молоденькой, а у той, помимо смазливой мордашки, еще мозги да политические амбиции оказались ого-го… Поначалу просто под идеальную женушку косила, а потом разведала, что да как, спуталась с каким-то дебилом, у которого мозгов хватает разве что ложку в ухо не нести, устроила переворот да посадила на трон этого недоумка. Сама теперь правит от его имени. А меня сплавила, чтобы и отчиму глаза не мозолила и вообще… у мамули-то даже прозвище Прекрасная, а я, как видишь, в папочку пошла и физиономией, и колдовскими способностями, хоть у меня они и вполовину не той силы. Отца я и не видела никогда, все это представление до моего рождения разыграли, но директор Гриффин – его хорошая знакомая, вот и оказалась я в Магиксе по блату. Все, замяли, и даже не вздумай на эту тему языком молоть! И про Луана, кстати, тоже…

Луан, значит… хорошее имя для поэта. Жаль только, что переубедить Люси вряд ли получится.

– Неужели ты сама не будешь жалеть, что так ни на что и не решилась в жизни? – беспомощно воззвала Мирта. – Это может быть шанс…

– Который у такой, как я, скорее всего окажется первым и последним? – явно передразнивая въедливую интонацию импы Лерки, торжественно закончила подруга. – Нет уж, сами дурью майтесь, если заняться больше нечем, а меня в жизни – и в отношениях с Луаном тоже – все устраивает! И что-то менять я не хочу!

– Все само изменится, если он решит, что ты его намеренно избегаешь, и обидится! Откуда ему знать, что ты просто струсила?

– Отстань…

========== Часть 2 ==========

Я женюсь, я женюсь, я женюсь – Луи сказал,

Но сбежались тут соседи – короли:

Ой, какой же был скандал, ну какой же был скандал…

Но впрочем песня не о нем, а о любви.

А. Пугачева «Все могут короли»

– Дура!

Приветствие мало соответствовало придворному этикету, но Мельхиор, уже пять лет правящий небольшим королевством Джемелл, на все волшебные королевства прославившимся уникальными полезными ископаемыми и ювелирными украшениями с магическими свойствами, мог себе позволить отступать от церемониала: особенно в приватной беседе с сестричкой, которую время от времени готов был придушить собственными руками.

– Идиотка! – не дождавшись ответа, добавил Его Величество и, еще раз сделав круг по кабинету, тяжело опустился за огромный письменный стол, выточенный из мрамора с самоцветной инкрустацией. Выглядело это безумной роскошью, если не знать, что в королевстве, обитаемая часть которого состояла почти сплошь из высокогорья, древесина обходилась куда дороже, чем ручная резьба по сколь угодно благородному камню, а из самоцветов делали детские игрушки.

Сестричка – девица кукольной красоты на восемь лет его моложе – молча прошествовала к креслу напротив, тихо шурша парчой платья. Чувствовалось, что она тоже совсем не против развернуто высказаться как в адрес любящего брата, так и жизненной ситуации в целом, но пока вынуждена держать себя в руках. Только безупречно уложенные белокурые локоны нервно подрагивали, словно от желания превратиться в горгонскую прическу из живых змей и прошипеть что-нибудь нелицеприятное. Лучше бы она об этом раньше помнила, но что уж теперь…

– Ты понимаешь, как много для нас значит альянс с Эраклионом? Ты хоть что-то понимаешь?! Эрик должен нам астрономическую сумму, а я вынужден вести откровенно убыточную торговлю, пока они хотя бы не расплатятся за прошлые долги, потому что без экспорта продовольствия с Эраклиона нам останется только алмазы грызть! И тут скандал практически перед самой коронацией его сына, который мне удалось замять только потому, что Эраклионская королева тебя очень любит, уж не представляю, за какие такие заслуги, и охотно поверила, что ты и сама была околдована этим магом…

– Но…

– Ты сама тоже была околдована – и чтобы я больше ничего не слышал на этот счет! – с нажимом повторил Мельхиор. – Потому что ни одной девушке из королевской семьи Джемелла и в голову не придет бредовая мысль чем-то спаивать мужчину, дабы этим воспользоваться! Это ни одной приличной девушке в голову не придет.

Принцесса покраснела и опустила взгляд, правда, судя по нервно сжатым кулачкам и прикушенной губе, не от стыда, а от с трудом сдерживаемого гнева. Король побарабанил пальцами по столу и чуть более мягко добавил.

– В общем говоря, для всех будет лучше забыть про эту неприятную историю. В этом королева со мной согласилась…

– Дело за малым – убедить в том же самом самого Ская! – не поднимая глаз, хмуро буркнула сестричка. – А заодно в том, что он обязан расплачиваться за отцовские долги да еще брачным альянсом!

– На твоем месте я хотя бы держал язык…

– Моей вины в расторжении помолвки нет! – вздернув голову, яростно прошипела девушка. – Если бы не, как ты выразился, «досадная история с этим магом» Скай еще на том сборище объявил бы о своей помолвке с этой проходимкой и сейчас ты точно так же распекал меня – только за то, что даже не попыталась ничего сделать…

– Тихо! – король Джемелла раздраженно стукнул ладонью по столу. – У самой голова годится только на то, чтобы кудряшки завивать, так хотя бы слушай старших, не возникая. Скоро официальная коронация Ская и ты, как представитель нашего королевства, отправляешься на Эраклион.

– Тебе доставляет такое удовольствие выставлять меня на всеобщее посмешище?

– Я сказал – помолчи. На посмешище ты сама себя едва не выставила, и наше королевство заодно, так что учись сама расхлебывать последствия своих необдуманных действий! Что касается Ская, не запретит же он, королем-то став без году неделю как, своей любимой матушке принимать гостей. А королева сама хотела бы видеть именно тебя, в конце концов, ты почти десять лет прожила на Эраклионе… и если ты хоть чего-то стоишь в политике, у тебя должны быть там свои люди и рычаги воздействия. Я прав?

Молчание. Впрочем, этот вопрос мог считаться риторическим, некоторые вещи в их семье впитывались с молоком матери. Правда, сейчас Мельхиору уже казалась не особенно-то удачной идея родителей – тогда он сам еще не был королем – отправить едва успевшую на момент заключения официальной помолвки отметить двенадцатилетние принцессу в союзническое королевство, чтобы успела привыкнуть к новому хозяйству. Сам он свою жену в день свадьбы впервые и увидел воочию, помолвку заключали, что называется, по портретикам. Зато никто не успел натворить никакой глупости!

– Итак, ты отправляешься представителем нашего королевства на коронацию. Передаешь наши поздравления, пожелания – стандартный текст, короче говоря – уверяем в своих дружественных намерениях и, – Мельхиор едва заметно поморщился. – согласны еще немного растянуть выплаты по внешнему долгу. Как будто есть какой-то выбор… А так же приносим свои искренние соболезнования, что начинать правление ему придется с финансового кризиса и, возможно, массового народного недовольства… и кто только пустил этот слушок среди подданных, что брак с тобой мог привести к существенному снижению налогов? Молодому правителю, которого к тому же обучить умудрились на воина, а не политика, только восстания недовольных в первые годы правления не хватает… и локальной войнушки с удельными князьками – мальчик же явно не наигрался в солдатики в детстве! Короче говоря, с наилучшими пожеланиями и все такое.

– Ты просто не знаешь Ская, – горько качнула кудряшками принцесса. – ему дубиной намекать надо, а не стандартными обращениями. В Фонтароссе, по всей видимости, именно это и было принято, судя по тому, как это «обучение» сделало его тупым!

Король вздохнул. Намекать дубиной у Джемеллла не было ни желания ни возможности – в мире талантливых ювелиров и виртуозных купцов с военной отраслью всегда были некоторые недоработки. Их королевство ни разу за свою историю ни с кем не воевало – сами джемелийцы считали такой способ разруливания конфликтов откровенно варварским, а к ним – в горный край, где на каком-нибудь перевале даже мальчишка с горкой камней мог сколько угодно задерживать вражескую армию, претенденты на лакомый кусочек богатых рудников соваться не рисковали. Объявить Эраклиону войну за оскорбление своей маленькой сестрички Мельхиору не пришло бы в голову, даже если бы разрыв торговых отношений и не грозил бы его народу голодом.

«Наши миры просто созданы для взаимовыгодного сотрудничества – у каждого с избытком того, чего не хватает другому. Они славятся своими воинами и победами, зато болтаются на грани банкротства из-за неумения проявлять минимальную финансовую аккуратность. Надо быть идиотом, чтобы этого не понимать… А Эрик не объявил бы наследником совсем уж законченного придурка».

– Вот сам увидишь, Скай даже не поймет, к чему ты в своем официальном обращении вообще клонишь!

– А ты сделай так, чтобы понял, моя дорогая сестра! Это же ты девять лет прожила в их семье, шесть из которых – бок об бок с принцем, пока его не отправили в эту казарму. Ты должна лучше его знать!

– В том-то и дело, что я знаю лучше! Ты… ты даже представить себе не можешь! – принцесса вскочила. Кукольное личико исказилось дрожащей гримасой. – Даже если все именно так и будет! Если все наше королевство вымрет с голоду, а их – окажется в долговой яме и гражданской войне! Ему и в голову не придет, что виноват в этом он! Он же воплощение благородства! Виноваты враги, бюрократы, придворные интриганы, кто угодно! Броситься под танк – это красиво и героично, разумеется, а мелкие уступки – недостойно настоящего героя. Никто же не оценит размаха такой жертвы!

– Сядь и успокойся! – попытался обрубить флюиды зарождающейся истерики Мельхиор. В отличие от большинства мужчин он не считал женские слезы чем-то особенно страшным или смущающим, но от своей сестрички подобного поведения совсем не ожидал. Принцесса послушно села обратно в кресло, но успокаиваться не торопилась, напротив, понесла какую-то уж совершеннейшую ахинею:

– И вообще, видел бы ты ЭТУ! Вульгарная простушка, служанки на кухне и то держатся с большим достоинством! Одевается как клоун, не то, что танцевать, поддерживать беседу не умеет, только и знает, что влипать в неприятности! И втягивать в них всех, кто подвернется! Говоришь, непонятно за что королева «меня так любит»?! Непонятно! Скай их единственный наследник, а из-за этой выскочки уже дважды оказывался втянут в откровенно самоубийственные истории! Она двухсотлетнюю гномиху из шахт с большим энтузиазмом согласится терпеть рядом с ним на троне, чем эту ходячую неприятность, боится, что с Эраклионом будет то же, что с ее родным королевством!

Нить беседы ускользала от короля все дальше и дальше, в конце концов он решил просто дождаться, пока сестренка выговорится и снова обретет способность хоть что-то адекватно воспринимать. Да и что он мог сказать? Не обсуждать же с младшей сестрой, которую в глубине души продолжал считать совсем еще маленькой девочкой, мотивацию мужчин, для которых – по себе знал – простые девицы без претензий в некоторых случаях куда привлекательнее рафинированных аристократок.

– Водички хочешь? – дождавшись, пока словесный поток девушки начнет иссякать, постарался соскрести со стенок своего характера всю возможную мягкость Мельхиор, осторожно касаясь бледно-золотистых локонов сестры.

– Ничего я уже не хочу! – уже вполне вменяемым голосом огрызнулась она.

– Это не деловой подход.

Хотя какого можно требовать делового подхода, если речь идет об Эраклионе? Признаться, Мельхиора начало уже несколько утомлять подобное положение вещей: Джемелл все свои обязательства исполняет честно, а у них там то неурожай репы, то все деньги ушли в турнир, то какие-то рыжие Золушки карты путают. Но деваться от столь бестолкового сотрудничества некуда! И Эраклионцы – никуда не денутся!

– Подход, да? Сестре плюнули в душу, а тебе все – деловой подход?!

– Если и так, то ты же не собираешься все так оставить? Я же тебе счастья желаю, дурочка.

– Правда? А я уж было решила, что возместить убытки от всего этого экспорта и внешних долгов Эраклиона, – принцесса слабо улыбнулась дрожащими губами. – Я попыталась этого так не оставлять, и вот что получилось, даже ты на меня орешь!

– Ошибки надо исправлять, а не посыпать до конца жизни голову пеплом. Так что марш приводить себя в порядок, мы же не хотим выразить неуважение к королеве, если ты примешь ее приглашение в таком виде.

========== Часть 3 ==========

Но зато ты юна и торопишься жить,

Хоть манеры вульгарны и резки.

Ты умеешь смеяться, умеешь любить

И ты знаешь пять слов по-немецки.

Йовин «Оловянная принцесса»

– Блум!!!

Несмотря на упорные попытки покрепче вцепиться в одеяло, а еще лучше – зарыться поглубже в подушку, как в норку, из уютного омута сна все-таки пришлось выныривать, уступив более чем солидной тяге. Солярийская принцесса была ярко выраженным «жаворонком» и не разделять ее убеждений было не то, чтобы чревато какими-то неприятностями, нет, просто бесполезно. Упрямство и трогательное детское легкомыслие сочетались в Стелле таким образом, что она просто не представляла себе существования каких-либо мнений, отличных от собственного. На экзамены бы с таким энтузиазмом лучше вскакивала, право слово!

– Блум, подъем! Тебе принадлежала эта идея с Валентиновым Днем, так что не надейся просидеть в комнате всю организационную подготовку! – энергично включаясь в перетягивание одеяла, продолжала щебетать блондиночка. Даже с зажмуренными глазами Блум мерещились скачущие по комнате солнечные зайчики, наверное, обладая каким-то собственным сознанием повсюду сопровождающие свою любимую фею и служащие еще одним вкладом в умение худенькой девушки, тем не менее, заполнять собой все помещение, в котором оказывалась – от студенческой спальни до огромного тронного зала. Звонкий голос, блеск, жестикуляция… и обращать внимание на что-то или на кого-то еще, когда рядом была Стелла, казалось физически невозможным!

Никакой идеи, кстати, Блум и не думала выдавать. Просто случайно обмолвилась в разговоре с подругами, что есть на Земле, помимо уже знакомого им Хэллоуина, такой праздник – Валентинов день. И уже готова была язык себе за это откусить!

– Поднимайся, тебе говорят! Как я уговорю первокурсниц работать, лишая их при этом возможности увиваться вокруг их любимой героини, а?! – перестав трепать одеяло, Стелла, не позволив подруге опомнится, принялась дергать подругу за ногу.

– Скажи им, что я тоже всех люблю, но не в половине седьмого утра! В это время суток я всех ненавижу! – накрывая голову подушкой, пробурчала Блум, но остатки сна уже слетели окончательно. Почему просыпаться неприятнее всего, когда снится, вроде бы, пакость какая-то, от которой и избавиться не жалко? Но нет, подробности сна после столь бурного пробуждения испарились бесследно, а неприязненное тревожное чувство осталось. А с ним и просто «чудесное», как нельзя более подходящее для подготовки праздника настроение. Обычно Стелла своим блеском и мельтешением всегда улучшала сколь угодно паршивое настроение, но сейчас все это только раздражало. – Я что-то себя неважно чувствую…

Однако для подружки, артистичные способности которой, включающие и симуляцию простеньких ни к чему не обязывающих хворей типа насморка или гастрита – по какому-то трагическому стечению обстоятельств всегда обостряющихся у золотоволосой феи именно во время сессий – порой заставляли рыдать даже завуча Гризельду, столь вялая и мало драматичная отговорка не впечатлила, подергивание за ногу только усилилось. А Блум, кстати, ни на артистизм, ни на симулянтство и не думала претендовать – действительно чувствовала себя паршиво. Не в том смысле, что что-то болело, а так, в общности: ни что-то делать, ни кого-то видеть, ни вставать совершенно не хотелось. Хотя и спать уже тоже… а хотелось свернуться под одеялом калачиком, обняв вместо грелки умилительно сопящего кролика, и чтобы не видел никто и не трогал никто.

После получения энчатиксов и победы над Валтором жизнь в Алфейском общежитии и учеба вообще – притом, что доучиться-то осталось всего ничего – все ближе пододвигались к отметке «невыносимо». Другие студентки, особенно первокурсницы, глазели на них квадратными глазищами, при появлении кого-то из шестерки в помещении стихали все разговоры, а за спиной постоянно шуршали неприятные шепотки. А как реагировать на известие, что фанатки Блум устроили безобразный пикет с фанатками той же Стеллы, на воплях и кулаках выясняя, чей кумир круче, в то время как обе обсуждаемые особы в теплой дружеской атмосфере пили вместе какао с пирожными в кафешке? Стелла, впрочем, таким положением вещей умела искренне наслаждаться, воодушевленно раздавая автографы и радуя новичков бестолковыми советами и пожеланиями, Техна и Флора плевали с высокой елки, а Айшу не особенно-то донимали, стоило пару раз рявкнуть, чтобы под ногами не путались… но вот Блум была в полнейшей растерянности и начинала смутно догадываться, почему на Земле кинозвезды и известные певцы всегда такие злые и нервные! Вот как объяснить фанатам, что у «кумира» есть некоторые навязчивые привычки – спать, например, иногда? И ведь деваться некуда, при любой попытке увильнуть от назойливого внимания – начинается: зазвездила, зазналась… или, что еще хуже – «Мне бы ее силу/друзей/приключения»… Кошмар! Блум врагу не пожелала бы пройти через все эти «приключения», но, должно быть, со стороны все происходившее смотрелось несколько иначе… неужели НАСТОЛЬКО иначе?

– И у меня плохое предчувствие. Так всегда бывает перед тем, как случится какая-нибудь очередная пакость… Слушай, Стелла, моя нога мне еще дорога, как память – не надо ее отламывать! Хватит мне тех ненормальных, которые на прошлой неделе возжелали надергать у меня волос на сувениры, теперь еще и конечности нарасхват?!

Слегка увлекшаяся солнечная фея виновато улыбнулась – в комнате тут же стало как-то светлее – и, оставив в покое подружкину ногу, плюхнулась рядом на кровать. Все равно, как она наверняка справедливо рассудила, теперь уже Блум снова заснуть никак не удастся. А сердиться на это маленькое солнышко ну никак не получалось. Стелла была старше подруг на год, но как-то ухитрилась сохранить те умилительные черты, что обычно свойственны маленьким девочкам.

– Ну что тебя беспокоит, радость моя? Уже который день ходишь кислая, аж вода в лужах в кефир превращается! Надо развеяться, может, мотанем после уроков в городок, побродим по магазинам, салонам…

– Не-э-эт! – Блум едва сдержалась, чтобы не передернуть плечами. При всей ее симпатии Стеллы, поход в компании оной по бутикам заслуживал приравнивания к гонкам на выживание! Иногда, конечно, самое то для поднятия тонуса, но в таком настроении и состоянии Блум этого просто не выдержит. – Ну какой городок?! На нас на улицах все глазеют, как на музейные экспонаты!

– Как на национальных героев! – торжественным тоном поправила Стелла. – И, помимо того, самых красивых, умных, смелых, добрых и талантливых фей во Вселенной! Что тут удивительного?

– Так уж самых и самых? – едва сдерживая смех, ехидно переспросила рыжеволосая фея. Стелла на миг задумалась, но тут же снова просияла улыбкой и принялась загибать пальцы:

– Ну, во всяком случае, одну самую красивую, одну самую умную, одну самую смелую, одну самую добрую, одну самую талантливую и одну… э-э…

Наманикюренные пальчики на изящной ладошке закончились и пауза слегка затянулась. Непонятно как истолковав взгляд, златовласка быстро нашлась и, повиснув на шее у успевшей сесть на кровати Блум, еще более торжественно закончила:

– И самую-самую любимую на свете подругу!

Наверное, в этом было все дело. Каждая из фей была если и не «самой во вселенной», то лучшей в своей области определенно, а Блум… Дракон – это ведь не она сама. Он появляется иногда, занимает ее тело и совершает чудеса, но это же совсем не то… Иногда его получается намеренно призвать, но почти никогда – контролировать. А подвиги эти… ну оказываешься в силу великого своего «везения» в неприятностях по уши, ну ухитряешься как-то с закрытыми глазами по краю пропасти из них без особых последствий – не считая этой «народной славы» выкарабкаться, чаще благодаря тому же Дракону. Техна вот, да, совершила подвиг, а у Блум чаще всего просто выбора не оказывалось…

Но все равно Стеллу, пожалуй, Целители могли бы выписывать как антидепрессант, правда, не всеми переносимый в больших дозах…

– … Все приходится взваливать на свои хрупкие женские плечи! – продолжала тем временем разговор, от нити которого Блум успела как-то отвлечься, солнечная фея. – А виноват твой прЫнц! Заявил, что хочет сделать свою команду школьных товарищей своей личной гвардией во дворце и сманил всех на этот свой Эраклион! А нам тут еще полгода доучиваться! И вообще, что за бред? Брендон будет капитаном СОЛЯРИЙСКОЙ королевской гвардии, я уже поговорила на этот счет с папой, он почти не возражает. На кой черт ему гвардия какого-то там Эраклиона, а?! А тут еще и крутись белкой в колесе…

Видимо, чего по этому поводу думает сам Брендон, ни Скай, ни Стелла уточнить не удосужились… Блум тихо вздохнула.

– Я получила вчера письмо… у отца Ская случился сердечный приступ, там у них сейчас творится Даркар знает что… ну почему я не могу целенаправленно использовать свою силу исцеления? Знать, что могла бы помочь, и не…

– Великий Дракон – не районный целитель-терапевт, чтобы дергать его из-за каждой болячки, подруга! Уверена, там все в порядке. У стариков постоянно что-нибудь да болит, это нормально в их возрасте, а Эрик Эраклионский, вроде бы, даже старше моего папочки…

– Твой «старик» отец, видимо, и жениться еще летом надумал исключительно потому, что в силу старческого склероза забыл… кхе, о той старческой болезни, что помешала бы в отношениях с женой! – не удержалась от ехидства рыжая. Стелла демонстративно закипела от возмущения:

– Он был заколдован!

– Вроде бы уже после того, как объявил об этой помолвке…

– Откуда нам знать, может, Валтор помог ей только усилить чары! Все равно она обманщица… да еще и вдовица, еще неизвестно, отравила или прирезала предыдущего несчастного! В здравом уме папе не пришло бы в голову в пятьдесят с гаком лет второй раз жениться, да еще не помириться с мамой, а на какой-то чужой… Скажешь – нет?