Текст книги "Хищник"
Автор книги: РуНикс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
Ее взгляд переместился на зеркало заднего вида, чтобы увидеть приближающийся автомобиль.
Большой автомобиль приближается все ближе и ближе.
Внедорожник.
Ее сердце замерло, прежде чем оно начало бешено биться. Она внимательно наблюдала, как машина подъехала к ней сзади, в нескольких футах между ними, и заглохла.
Неустойчивое сердцебиение и потные ладони обрушились на нее, пока она ждала, что что-то произойдет.
Где-то на деревьях ворковала ночная птица, это громко и меланхолично звучало на просторе. Луна продолжала светиться и заливать всю местность своим светом. Ее пульс забился, как крылья обезумевшей птицы.
Какого черта?
Никак не отрывая глаз от зеркала заднего вида, делая мысленную пометку о необходимости тонирования окон, она начала считать на вдохе, пытаясь замедлить сердцебиение. В таком случае у нее случится инсульт.
Первый вдох.
Второй.
Третий.
Ничего не случилось. Дверь так и не открылась. Свет так и не загорелся. Ее глаза никак не дрогнули от заднего обзора.
А потом, по пятам небытия, в ее голове мелькнула еще одна мысль.
Это он в машине?
Взгляд на номерной знак подсказал ей, что это та же машина, но кто за рулем? Вполне возможно, что он отвез внедорожник обратно в клуб, и кто-то решил покататься на нем.
Если это было правдой, и кто бы это ни знал, она не была уверена, что заводить машину было хорошей идеей. Хотя она могла настелить его и попытаться вернуться в дом, другая машина была больше, громоздче и быстрее. И он может смять ее машину за считанные минуты. Она не хотела внезапно вызывать какие-либо враждебные движения.
Ощущение в ее животе росло, заставляя его опускаться все ниже и ниже, когда она дышала, тихо нажимая на сцепление и мысленно благодарив Амару за то, что она не вытащила пистолет, когда она вытаскивала ключи. Приготовив его быстрым движением, она заперла все двери, благодарная за пуленепробиваемое стекло, и закусила губу, не зная, что делать.
Что-то в ней подсказывало ей, что это не он. Хотя он ненавидел ее, он говорил ей прямо в лицо. Это не было похоже на него. Она не стала задерживаться на том, когда именно она познакомилась с этим ублюдком. Она просто сосредоточилась на настоящем моменте.
Это был кто-то еще, всего в нескольких футах от нее, и кто-то хотел причинить ей вред. Ее глаза посмотрели на телефон, прежде чем вернуться к заднему виду. Она могла бы позвонить в службу безопасности, но это означало бы предупредить отца о ее встрече с Нарядом и о причинах этого, чего просто не могло произойти. Понимание между двумя семьями было в лучшем случае шатким. Это не могло быть проверено. Не так. Не из-за собственной глупости.
Боже, ей следовало позволить Амаре отвезти ее обратно.
Она выпрямила позвоночник. Нет. Никаких сожалений. Она сделала то, что сделала, и все.
Морана сглотнула, глубоко вздохнула, ее пальцы зависли над ключом в замке зажигания, и, бросив последний взгляд на неподвижный автомобиль, она завела автомобиль.
В тот момент, когда она это сделала, внедорожник зажужжал.
С сердцем в горле, Морана схватилась за руль, переключила передачу и выехала на дорогу. Внедорожник ехал за ней, держась на расстоянии нескольких футов между ними, угроза его скорости была очевидна. По коже пробежали мурашки, по телу пробежала дрожь, когда она пыталась ускориться, замедлиться и бессистемно вести машину. Она не оторвалась от хвоста, преследующего её. Совсем.
Адреналин бурлил в ее теле, когда разум работал, пытаясь найти выход, ее сердце теперь бешено колотилось. За ней не будут гоняться, как за диким животным, и убивать. Нет.
Стиснув зубы, она чуть не ударила по рулю снова, когда громкий звук прорвался сквозь прилившуюся к ее ушам кровь. Морана снова взглянула в зеркало заднего вида и увидела, как мотоцикл опасно кренится по дороге, когда
водитель сбрасывает газ. Морана отъехала в сторону, давая ему возможность обогнать, чтобы не вовлекать ни в чем не повинного незнакомца в какое бы безумие. Она увидела, как внедорожник
тоже тянется за ней.
Мотоцикл все ближе и ближе к ним, и в тот момент, когда Морана подумала, что он проедет, случилось самое странное. Байк свернул и врезался в пространство между ее машиной и внедорожником. Какого черта?
Ей придётся всю эту ночь повторять, это выражение «какого черта». Был ли байкер ненормальным? Это могло быть катастрофой!
Морана снова подъехала к обочине дороги, всего в нескольких милях от своей собственности, и повернулась, чтобы посмотреть на катастрофу, которая вот-вот произойдет. Но этого не произошло.
Байкер одной рукой вытащил пистолет из-за спины, сохраняя при этом скорость и равновесие другой. Он ехал в общей сложности сто восемьдесят девять на пустой дороге, лицом к приближающемуся внедорожнику. Он поднял пистолет, пока Морана смотрела, очарованная, с бешено колотящимся сердцем, и направил его на переднее колесо.
Раздался выстрел, внедорожник занесло, но он внезапно затормозил. Мотоцикл тоже остановился, повернувшись от нее к зверю из транспортного средства, будто он был тоже зверем сам по себе.
Байкер держал руку поднятой, указывая на машину, в темном шлеме. Морана посмотрела на белую рубашку, туго натянутую на его мускулистую спину и заправленную в темные брюки. Она посмотрела на закатанные рукава, сухожилия и мышцы его предплечий с намеками на выглядывающие татуировки, другая свободная рука держалась за ручку большого мотоцикла.
Ее шея начала болеть от того, что ее повернули, но она не сводила глаз, даже не моргала, ее сердце бешено колотилось при этой сцене.
Все было по-прежнему. Внедорожник. Мотоцикл. Байкер. Полностью. Почти как в тихой дуэли, в схватке, в которой она ничего не понимала. Но она чувствовала, как в воздухе накатывается напряжение, густое и тяжелое, готовое взорваться в любой момент.
Все было по-прежнему. За исключением ее вздымающейся груди. Кем бы ни был байкер, она болела за него. Было что-то опасное в том, как он держался в движении, что-то еще более опасное в том, как он держался в этой неподвижности.
Внедорожник зажужжал. Байкер не дернулся. Автомобиль повернулся. Быстро. Его мышцы спины напряглись. И с проткнутой шиной, Морана смотрела в полном неверии, как автомобиль повернулся и угнался на бешеной скорости.
Если бы ей платили долларом каждый раз, когда она говорила: «какого черта?»
Байкер остановился на мгновение, пока внедорожник не исчез из поля зрения, а затем завел мотоцикл и повернул обратно к ней. Морана повернула шею назад, когда он подъехал вперед, остановившись возле машины.
Она взглянула на устрашающий размер мотоцикла и человека, который на нем ехал, будучи осторожной и никогда не опускала окна. Он мог бы встать между ее потенциальным жутким убийцей, но она его не знала. И ей хватило моментов «какого черта» на одну ночь.
Мужчина поднял руку к своему шлему, и взгляд Мораны переместился на связки мускулов и вен, проходящих под его обнаженными предплечьями, татуировка стала знакомой, что– то трепетало внутри ее живота, когда она наблюдала, как он сгибается, а ее грудь слегка вздымается.
Одной рукой он поднял свой шлем, ладонь которого была обернута белой марлей, которую она не заметила на расстоянии, и все чувство трепета прекратилось, прежде чем буря охватила все ее тело.
Она знала эту перевязанную руку. Она знала эти предплечья. Блядь.
Перед ним упал шлем. Эти магнетические голубые глаза смотрели на нее через стекло, пристально глядя на нее, когда он слегка откинул голову назад, казалось бы, в непринужденной позе на своем чудовищном байке, оседлав его с той же
грацией, с которой он взбирался по стенам ее дома. Его палец один раз постучал по наушнику на ухе, и внезапная вибрация в машине поразила ее.
Едва сдерживая свой удивленный вскрик, Морана взяла телефон и посмотрела на номер вызывающего абонента, прежде чем снова взглянуть на него.
Он звонил ей с расстояния менее фута, со стеклом между ними, с ним на открытом воздухе и ее сейфом в машине. Он звонил ей. И она позволяла ему звонить, никак не отвлекая их взглядов, ее сердце бешено колотилось в груди, когда капля пота катилась по ее спине, покалывая кожу.
Его рука не отрывалась от уха. Жужжание не
прекращалось. Взгляд не дрогнул. Голубые глаза смотрят на неё. Посреди пустой дороги.
Он продолжал звонить, сидя рядом с ней на своем байке, а она продолжала игнорировать это, хватаясь за руль свободной рукой, ее суставы побелели.
После долгих-долгих минут, в течение которых ни один из них не отступал, Морана коснулась зеленой кнопки своего телефона и поднесла его к уху.
Она могла слышать, как он дышит в трубке, и ее собственное дыхание учащалось, грудь вздымалась, когда она смотрела на его расширяющуюся грудь. Он вдохнул, туго натягивая рубашку, и она наблюдала за вздохами, когда он выдыхал, и звук по телефону был чистым. Она никогда раньше не чувствовала чье-то дыхание, никогда. Это было почти далеко. Это было почти интимно. Она хотела сломать это, что бы это ни было. Она все еще чувствовала, что ненависть к нему наполняет ее тело, но не могла произнести ни слова, чтобы нарушить это тяжелое
молчание.
Ей было, что от него требовать – так много вопросов. Почему он не остался в стороне от встречи? Почему сделал то, что сделал только что? Как узнал, что за ней следили? У нее были ответы, чтобы узнать. Но ей нужно дать волю гневу.
И все же она не могла оторвать этого взгляда, не могла оторвать глаз от него, не могла даже злиться. Просто дышать. Быстрыми неглубокими вдохами медленно переходящие в медленные глубокие вдохи. Прямо синхронно с его.
Это ее беспокоило. Это достаточно обеспокоило ее, чтобы моргнуть и отвернуться.
Это достаточно обеспокоило ее, чтобы завести машину и уехать. Это встревожило ее достаточно, чтобы нажать на красный значок на телефоне.
Она этого не понимала. Ей это не понравилось. Итак, она сбежала. Находиться с ним наедине, когда он всегда отталкивал ее от игры, делало ее уязвимой. Она никогда не откроет свою яремную вену человеку, который сделал себе имя на этом. Ее мозг имел привычку неправильно функционировать рядом с ним.
Ее телефон снова зазвонил, и она посмотрела в зеркало заднего вида и увидела его прямо позади себя, на своем хвосте. Она взяла трубку.
– Я говорил тебе никогда не прерывать мои звонки, – его голос стал резким, пугающим.
Он разрушил чары, даже когда соткал его.
– Нет смысла оставаться на линии, если все, что я слышу, – это жуткое дыхание, – возразила она, сглатывая, благодарная за то, что ее голос звучал не так хрипло, как она чувствовала.
Тишина. Но линия оставалась открытой.
Она подумала, стоит ли ей поблагодарить его за спасение. Это было бы вежливо.
– Кто был во внедорожнике? – тихо спросила она.
– Я узнаю, когда вернусь, – тихо ответил он, и на заднем плане шум воздуха был громким, когда он мчался за ней.
Взгляд Мораны снова переместился в зеркало заднего вида.
– Тебе не обязательно меня сопровождать, – едко сказала она ему.
Его голос вернулся столь же терпким.
– Я же сказал тебе, что я не занимаюсь такими джентльменскими вещами.
– Тогда что ты делаешь? – она потребовала.
– Убеждаюсь, что информация в твоей сумочке не попадет в чужие руки.
Конечно! Она полностью забыла о доказательствах, которые Данте дал ей посмотреть. Люди, окружающие Тристана Кейна. Конечно, ему нужен этот код. Это многое объяснило. Она снова прервала звонок, это чувство связи с ним тревожило, и ей этого хватило на ночь.
Всю оставшуюся дорогу она молчала, сосредоточившись на дороге. Телефон больше не зазвонил, но он следовал за ней. Прямо до тех пор, пока не стало видно ворот особняка.
Он снова остановился возле машины, когда она остановилась.
Она сознательно не смотрела на него, не желая, чтобы он заманил ее в ловушку, и почувствовала на себе тяжесть его взгляда, когда ее затылок осознанно покалывало. Покачав головой, Морана двинулась вперед и во двор, когда ворота открылись. Она увидела, как он уехал, и немного расслабилась, поднялась по подъездной дорожке и, наконец, после нескольких минут осмотра обширных лужаек, припарковалась на своем обычном месте.
Она выключила машину и молча села внутри, сделав несколько глубоких, расслабляющих вдохов, как только ее телефон снова зазвонил.
Ей серьезно нужно было больше заниматься йогой.
Она подняла трубку. Снова раздался этот хриплый низкий голос, заставивший ее закрыть глаза.
– Была еще одна причина, по которой я поехал за тобой сегодня вечером.
Воздух застрял у нее в горле, и ее грудь сжалась, сердце колотилось.
– Какая?
Несколько секунд воцарилась тишина, прежде чем прозвучали слова, мертвый тон в них, жесткая ненависть в них скрутила ей живот.
– Никто другой не сможет убить тебя, мисс Виталио, – тихо, – сказал он. – Последнее лицо, которое ты увидишь перед смертью, будет моим. Когда дело дойдёт до твоей смерти, ты будешь принадлежать мне.
И тогда он впервые прервал звонок.
Глава 7
Борьба
Двое охранников стояли у огромных двойных дверей дома, пассивно наблюдая за ее приближением.
Морана держала спину прямо и подбородок, ее ноги, к счастью, не раскачивались на каблуках, а сильная головная боль была единственным напоминанием о ее наркотическом состоянии. Лунный свет и наземные огни смешались в эротической комбинации белого и золота, отчего путь перед ее ногами казался почти неземным. Если бы она была незнакомцем, идущим по тому же пути в данный момент, она бы подумала о волшебных огнях и сказках, о долгих прогулках под чистой луной, о тепле против холода на ветру.
Но она не была чужой. Она знала, что эти камни, которые казались бесплотными, были не чем иным, как иллюзией, созданной, чтобы скрыть кровь и запекшуюся кровь, под которыми скрывается, не что иное, как мираж, созданный, чтобы очаровать и произвести впечатление на посторонних и напомнить инсайдерам о том, как глубоко можно было бы похоронить вещи, если бы они были. Тайны были камнями, которые вымотали эти дороги. Угрозы правдой, лежащей в этой земле, болезненными рассказами о заблудших людях, которых больше никогда не увидеть, кружащимися на ветру.
Морана прошла по этой тропе к месту, где она спала, месту, где она спала десятилетиями. Она была привязана к своему аппендиксу больше, чем к этому дому.
Один из охранников поднял руку и щелкнул наушником в ухе, удерживая другого, чтобы
остановить ее.
– Босс? – он говорил ровным тоном, слушая любую команду, которую ему давали, прежде чем он повернулся к ней. – Твой отец ждет тебя в кабинете.
Ой, как здорово.
Закатив глаза, Морана обошла массивного мужчину и вошла в дом, громко стуча каблуками по мраморному полу. Свет в доме был тусклым, так как уже было далеко за полночь, свет в коридоре, ведущем в крыло ее отца, становился все тусклее и тусклее в бесконечном пространстве, произведения искусства украшали обе стены, когда она продолжала идти вперед, в отцовское крыло. Ее дыхание оставалось ровным, ни капли пота нигде не выступило, ни узелка не перекрутилась в животе. Головная боль пульсировала под висками, но в остальном ее можно было снять.
После той ночи, которую она провела, она сомневалась, что может быть что-то, что может сделать ее отец, что заставит ее снова сказать «какого черта».
Наконец, добравшись до двери, в ее организме не было ни капли страха. Она постучала.
– Войдите, – немедленно ответил баритон ее отца.
Распахнув дверь, Морана вошла в просторный кабинет, не обращая внимания на колонны от пола до потолка, которые у него были для книг, или на красивые французские окна справа, выходящие на лужайки, или на пистолет, который открыто лежал на его организованном столе. Нет. Она вошла и пристально посмотрела на него, его собственные темные глаза внимательно наблюдали за ней, она подошла к стулу напротив его и села.
Тишина.
Морана хранила молчание, будучи знатоком интеллектуальных игр, в которые он играл, даже со своей собственной дочерью, и, будучи гением, она выучила их очень, очень рано. За закрытыми окнами свистел ветер. Огромный аквариум на левой стене пузырился. Большие часы возле книжной полки тикали, одна зловещая секунда за другой.
Тик. Ток. Тик. Ток.
Тишина.
Он наблюдал за ней. Она наблюдала за ним.
Он откинулся на спинку стула. Лицо у нее оставалось пустым, пульс был ровным.
И, наконец, он глубоко вздохнул.
– Ты была сегодня в Цианиде.
Морана только приподняла брови.
Он изучал ее еще секунду, прежде чем заговорить, его голос был старым и грубым от слишком частого общения со своими людьми. Только с его людьми. Она могла сосчитать слова, которые он сказал ей за эти годы, по ее рукам.
– Что ты делала в Цианиде?
Морана притворилась тупой.
– Почему ты хочешь знать?
Он наклонился вперед, его челюсти сжались,
подчеркивая французскую бороду.
– Это клуб Наряда.
Морана почувствовала, как ее захлестнула волна веселья.
– И?
– Ты знаешь, что мы не входим на их собственность напрямую. Они не входят в нашу, – его стальной голос не допускал никаких аргументов. – И ты бы не добралась до дома, если бы тебя не пригласили.
Морана молчала, просто нейтрально глядя на него в ответ.
– Я хочу имя, – потребовал он.
Морана сохраняла непонимание. Он громко выругался, ударив кулаком по столу, его темные глаза вспыхнули от ярости.
– У тебя есть имя, репутация моей дочери. И ты моя дочь, и не можешь опозорить это имя и фамилию. А это Наряд. Я хочу знать, с кем ты позоришь моё имя и фамилию.
Челюсти Мораны сжались, а руки в кулаки, когда ярость наполнила ее тело. Ее руки дрожали, когда она сжала их вместе, не двигая туловища и пристального взгляда. Акула. Ее отец был акулой, и она не могла истекать кровью. Ни капли. Но научившись не кровоточить, она также научилась брать кровь.
Не двигаясь, не снимая маски, она заговорила с легкой усмешкой.
– Твои люди не могли подойти ближе, чем на миль, не так ли?
Она увидела, как морщинки вокруг его глаз сжались, когда его губы сжались.
– Ты должна оставаться невинной до свадьбы. Вот как это работает, я всегда говорил тебе об этом. Если ты намеренно решила не слушаться меня...
Морана засмеялась.
– И что ты сделаешь ?
– Я выбираю человека, за которого ты выйдешь замуж, Морана, – сказал он ей ледяным голосом. – Помни это.
Морана стиснула зубы и прикусила язык. Она ударилась об эту каменную стену и так много раз поранилась, что потеряла счет. Она ненавидела этот мир. Ненавидела то, как каждый мужчина считал себя самозванцем. Ненавидела то, что каждая женщина должна либо подчиняться своей воле, либо страдать всю жизнь. Она презирала этот мир. И все же это единственное подобие дома, которое она когда-либо знала. Иногда она задавалась вопросом, почему не сбежала. У нее были деньги, у нее были навыки, у нее было все. И она осталась по какой-то причине, которую больше не могла найти. И теперь, когда код развевается, ей пришлось остаться.
– Это все, о чем ты хотел со мной поговорить? – натянуто спросила она, стараясь сохранять голос как можно спокойнее.
– Этот разговор не окончен.
– Да, хорошо.
– Я хочу имя.
– Я не скажу ни слово.
Они смотрели друг на друга, ее голова тупо колотилась, усталость просачивалась в кости, но она даже не дергалась. Морана встала и повернулась, чтобы уйти.
– С этого момента за тобой будут следить больше охраны, – остановил ее голос отца. – Я приказал им задержать тебя, если ты соскользнешь с поводка.
Ее тело почти задрожало от ярости, прежде чем она зафиксировала его на месте. Поводок? Она не была гребаной собакой. Она была чертовски уверена, что она не его дочь.
Когда дело дойдёт до твоей смерти, ты будешь принадлежать мне.
Когда к ней пришли слова, сказанные несколько минут назад, колеса в ее голове начали вращаться. Она глубоко вздохнула.
– Отправляй своих людей за мной на свой страх и риск, отец, – холодно сообщила она ему. – Я пушу пулю в любого из них, кто тронет меня пальцем.
Прежде чем заговорить, ее отец помолчал.
– Они будут стрелять в ответ.
Она вспомнила голубые глаза человека, заявившего о своем праве убить ее. Никто другой ее не убьёт. Она знала, что он был серьезен.
Она пожала плечами.
– Тогда они умрут.
Прежде чем ее отец смог произнести еще одно слово, Морана вышла из кабинета в свое крыло, ускорив шаги, как только вышла. Она поспешила в свою комнату и, войдя внутрь, заперла дверь. Раздевшись и освежившись, она вынула флешку из класса и положила его в прикроватный ящик. Затем, уставшая и оцепеневшая, она легла на свои мягкие коричневые простыни, устроилась на подушках и вздохнула, глядя в окно.
Не впервые в жизни ее поразило, насколько по-настоящему она одинока.
Ее отец хотел марионетку, которую он мог бы контролировать и выставлять напоказ по своим прихотям. Она знала, что он серьезно относился к браку. И знала, что никогда не выйдет замуж за подробного человека. Иногда она задавалась вопросом, что было бы лучше, иметь его любовь до того, как он остыл, оставив ее с некоторыми детскими воспоминаниями, или эту отчужденность, которая всегда существовала между ними.
Она вспомнила, как к ней снова и снова относились пренебрежительно, когда она была маленькой, вспомнила, как рано пообещала себе никогда больше не позволять никому пренебрегать ею, как быстро ожесточилась. Ее воспитывала вереница нянек, женщин, которые никогда не оставались достаточно долго, чтобы она могла установить с ними связь, и к тому времени, когда она достигла подросткового возраста, она знала, что не будет связана ни с кем, не в этой тюрьме, не в этом мире. Так что, она проявила интерес к компьютерам и вложила в них свое сердце. Колледж был битвой, которую она выиграла, только сказав отцу, насколько выгодно иметь такой ресурс, как она, на его стороне. В конце концов он согласился, и каждый божий день на ее хвосте стояла охрана, ограничивающая ее контакты с людьми. А потом она встретила Джексона.
Ублюдка Джексона, который привел ее к мудак Тристану Кейну.
Морана громко выдохнула, моргая. Она его не понимала. Честно говоря, она даже не хотела, но, поскольку он продолжал появляться и поскольку ей все равно приходилось иметь с ним дело, она предпочла бы знать, с чем или с кем
имеет дело, чем оставаться в темноте.
А с Тристаном Кейном она всегда, всегда была в темноте. В одну секунду мужчина произнес абсолютную чушь, заявив о своем праве убить ее, будто она была ценной жертвой в бегах, а его ненависть к ней была искренней. Но он слишком много раз угрожал ей, чтобы она могла в это поверить. И даже если он намеревался убить ее, ей было все равно, потому что она спала под одной крышей с человеком, который мог убить ее в любой момент, не вздрогнув.
Нет. Ее беспокоило не его заявление о смерти, а угроза. Многое. Это были его действия. Он оттолкнул ее, будто она его опалила в одну секунду, а в следующую спас ей жизнь. На одну секунду он порезал себя из-за неё, а на следующую появился на ее встрече.
Он был маятником. Переходом из одной крайности в другую за считанные секунды. И это приводило ее в замешательство и раздражало, потому что она не могла прочесть его. Совсем. И ненавидела это.
С ним что-то происходит, – подумала она, глядя в окно.
Пора ей это узнать.
***
На следующий день Морана работала в своём кабинете над информацией, которую ей отдал Данте.
И это действительно выбросило на нее грузовик информации, в основном IP-адреса, которые не принадлежали Тристану Кейну. Как они были созданы для того, чтобы так выглядеть. Либо Тристан Кейн оказался блестящим идейным вдохновителем макиавеллиевского искусства, который подставил себя так, чтобы он мог выглядеть чистым – чего она, честно говоря, не стала бы игнорировать, не исходя из всего, что она слышала, и всего, что видела.
И все же, глядя на экран, она могла допустить возможность того, что он на самом деле не виновен в краже кодов. Но в чем еще он невиновен?
Покачав головой, она взяла телефон и позвонила Данте, как и обещала. Зазвонил телефон, и она огляделась вокруг своего кабинета. Скудный солнечный свет проникал в окно, облака закрывали небо, ветер несся сквозь деревья.
– Морана? – после третьего звонка раздался тяжелый голос Данте Марони. – Ты что-то нашла? – спросил он, сразу переходя к делу.
Хорошо.
– Да, – сказала она ему, меняя вкладки на экране и просматривая все детали. – Есть список IP-адресов, которые я проследила до склада в Тенебре, и один здесь, в Порту Теней. Однако есть один, который выскакивает с ошибкой каждый раз, когда я пытаюсь его отследить. По сути, это
самоуничтожающийся вирус.
– Значит, тот, кто стоит за этим, знает компьютеры достаточно, чтобы создать и
установить самоуничтожающийся
вирус? – тихо спросил Данте.
Морана пожала плечами.
– Или они могли бы заставить это сделать Джексона. Он хорошо разбирался в компьютерах.
Данте вздохнул.
– Хорошо. Я позвоню Тенебре и попрошу кого-нибудь посмотреть. Пришли мне адрес.
– Ладно.
– Также, – добавил он. – Не могла бы ты встретиться и вернуть флешку? Я не хочу рисковать утечкой информации в Интернет. Но
мне нужна вся расшифрованная информация.
Морана нахмурилась.
– Хорошо, но что после этого?
– Мы можем обсудить это позже. Мне прямо сейчас нужно уходить.
С этими словами он отключился и написал ей адрес. Это был жилой комплекс в западной части города, недалеко от побережья. Должно быть, там они прятались во время своего пребывания.
Морана собралась в рекордно короткие сроки: в свободных черных брюках с множеством карманов и в свободном красном топе без рукавов, в простых, но удобных балетках на ногах волосы, собранные в хвост. Перекинув через плечо свою черную сумочку, с телефоном и ключами от машины в руках, надежно спрятав флешку в сумочке с пистолетом, Морана вышла из своего крыла к главным воротам.
Ее телефон зазвонил, когда она подошла к машине. Она увидела имя своего отца на экране и отклонила вызов, села в свой красный «Мустанг» и вылетела из дома. Позади нее выехали два охранила. Ой, Боже.
Морана посмотрела в зеркало заднего вида и въехала в поток машин, перескакивая полосы движения и ускоряясь, спешка, удар, точно так же, как и всегда. Движение было слабым и позволяло ей плыть между машинами, и она помчалась к побережью, полностью сосредоточив свое внимание на дороге и на потерях проклятых машин.
Она оторвалась от одной, а вторая оставалась на ее хвосте почти половину пути, и она поняла, обстановка усугубляется. Она
не могла привести их к месту встречи. Блядь.
Стиснув зубы, она вытащила телефон и включила громкую связь, набрав последний набранный номер. Он зазвонил. Она позвонила еще, но звонок отключился, не ответив.
Она продолжала смотреть в зеркало заднего вида, замечая, что другая машина вообще не двигалась, как ложка дегтя в бочке меда, и просто продолжала ехать по следу.
Это становилось очень проблематично, потому что до места назначения оставалось всего пять минут.
Зная, что она не может оторваться от хвоста до того, как время раздражает, она приняла это и значительно замедлилась, набирая номер еще раз.
Нет ответа.
В отчаянии она чуть не разбила телефон, прежде чем сделать глубокий вдох и охладить свой разум. Данте не отвечал. Ладно. Пора делать трудный выбор.
Просматривая контакты, она нашла номер, который искала, ее большой палец завис над значком, а взгляд снова переместился на машину. И она нажала на него.
Ее сердце начало колотиться, живот сжался. И вот этого она не поняла. Она не отреагировала на своего отца, пока он ее допрашивал, и все же она едва слышала телефонный звонок, и ее тело ожило, все реакции действовали и насторожились. Ей нужно понять это, ради здравомыслия. Ей также нужно понять, что, черт возьми, делать с хвостом и куда ехать.
– Мисс Виталио.
Тот голос. Голос смертельных угроз и старого виски. Морана сглотнула, встряхиваясь.
– Мистер Кейн, – ответила она ровным голосом, вернув внимание к дороге. – Я должна встретиться с Данте, и моя информация очень важна, у меня ценные документы. Он не отвечает.
Морана почти ожидала, что он позлорадствует, что она просит его о помощи. Она определенно ожидала одного едкого комментария. Чего она не ожидала, так это его тихого мрачного тона.
– Данте занят кое-то важным. Он просил тебя встретиться с ним в 462...
– Да, – прервала его Морана.
После короткой паузы он снова появился.
– Остановись, где бы ты ни была. Не отключайся.
Сердце забилось быстрее, Морана тихонько
остановилась, не зная, почему она вообще делает то, что он просил. Она услышала на заднем плане шум двигателя и поняла, что это тот проклятый байк. Сейчас ей это не нужно.
Она слышала, как он едет на мотоцикле, и у нее в животе завязался узел. Он был тихим. Не тишина в ожидании ее взлома. Просто тихим. Ей не нравилось, что она что-то наблюдала.
Небо над головами громко грохотало, гроза опасно сверкала, когда звук двигателя смешался с какофонией.
– Езжай, – отрывисто приказал он, и Морана посмотрела в зеркало заднего вида и увидела, что байк все ближе и ближе подходит к ее хвосту.
Она выехала обратно в поток машин, ее сердце бешено колотилось от странного чувства дежавю. Его байк снова плавно встал между двумя машинами. Она увидела, как он замедлился, как автомобиль на хвосте затормозил, избегая столкновения, и он снова резко затормозил.
