Текст книги "Хищник"

Автор книги: РуНикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

        Ее отец никогда не пытался оградить ее, защитить или обмануть ложным чувством безопасности. Поскольку она все понимала, она знала все ужасные и кровавые вещи, которые можно было знать об их мире, вещи, которые отцы

должны скрывать от своих дочерей.

        По иронии судьбы, она восхищалась и ненавидела этого в нем. Именно по этой причине она знала, что он расценит коды как предательство и убьет ее за это. Это было бы его формой милосердия по отношению к дочери. Он выбрал бы эксперта, который убьет ее, и попросил бы сделать это безболезненно. В конце концов, это пример измены Габриэлю Виталио, боссу Порта Теней.

        Припарковав машину в свободное место, Морана вышла на звук грома в небе, и посмотрела на арочный дверной проем над низкой лестницей, ведущей внутрь дома. Один из множества головорезов ее отца стоял у двери, и она вздохнула, игнорируя их, как и большую часть своей жизни, и вошла внутрь. За исключением нескольких сотрудников, она никогда не разговаривала с мужчинами своего отца, не говоря уже о дружелюбии. Они проигнорировали ее, и она ответила на просьбу.

        Внутри дом был оформлен со вкусом: фойе ведет к лестнице наверх, а коридор слева к другому крылу. Морана на секунду закрыла глаза, осознавая, что движется к своей верной смерти, но знала, что должна это сделать. Если держать отца в неведении, это может стоить гораздо больше жизней, невинных жизней. Благодаря своим связям и знаниям она могла бы восстановить коды и уничтожить их.

        Медленно она направилась к той части дома, которую редко посещала. Сосредоточившись на том, чтобы дыхание было ровным, а голова ясной, она сжимала ладони в кулаки рядом с собой. Что бы ни случилось, она не станет умолять. Она не стала бы просить ни о жизни, ни о кодах, ни о чем-то еще.

        Она позволила своим мыслям пробежаться по встрече, которая только что состоялась в городе. Снова бросив своих телохранителей, она отправилась в город, чтобы встретиться с однокурсником по колледжу, очень умным человеком, за советом, надеясь, что он сможет помочь ей отследить код. После недели попыток, пока ее глаза не загорелись, а пальцы не заболели, это было ее последним средством.

        Итак, она смутно объяснила парню проблему, надеясь на какое-то чудесное решение, которое ускользнуло от нее. Никакого чудо не было. Из-за самой природы кодов она заметила, что получить их будет невозможно, если она не окажется на расстоянии пятидесяти футов. А это было невозможно, потому что А. у нее не было кодов, а Б. она не знала, где они. Джексон думал, что они из Наряда. И поскольку мафиози из Наряда обратились к ней за помощью, она была почти уверена, что у них тоже этого нет.

        Или, может, у них есть.

        Может, это было у Тристана Кейна.

        Что, если у него были коды и он по какой-то причине держал их при себе? Она видела, как он соврал, не моргнув глазом своему кровному брату, и видела, как он пытался ее напугать. Что, если бы он действительно нанял Джексона и ложно подставил себя? Что она вообще знала об этом мужчине, чтобы поверить ему на слово? Судя по тому, что она видела и слышала, он был не тем,

кем казался, кроме мудака.

        Чем больше она думала об этом, тем больше убеждалась Морана, что с ним что-то не так. Вся его угроза для нее была по одной причине и только по одной причине, он пытался отдалить ее, и она дала ему именно то, что он хотел. Но вопрос состоял в том, почему? Почему он оставил ее незамеченной с вечеринки? Почему позже нашел ее с Данте только для того, чтобы солгать ему и убить Джексона? Почему он угрожал ей, если совсем не хотел ее помощи? Каков был его план?

Что он задумал? И не дай бог, если у него были коды, зачем делать вид, что их нет? Зачем отправлять ее и его собственную семью в погоню за дикими гусями? Что коды вообще могут значить для него?

        И, адвокат дьявола, если у него не было кодов, тогда зачем заставить уходить ее, если она была его лучшим шансом найти их?

        Какого черта он хотел?

        Черт возьми, этот человек оказался книгой с чистыми страницами, написанными невидимыми чернилами, и она понятия не имела, как ее прочитать. Так много информации, так много ответов в книге, и все, что она получила, было разочарованием.

        Вздохнув, Морана покачала головой, убирая раздражающего мужчину, который был номером один в ее списке убийств, если она действительно проживет достаточно долго, чтобы убить его. Но прямо сейчас у нее не было роскоши сосредоточиться на нем или его ужасающей ненависти к ней.

        Ей необходимо сосредоточиться на других вещах.

        Например постучать в дверь отца.

        – Просто покончим с этим, – пробормотала она себе под нос, призывая своё мужество. – Ты не трусиха. Ты гений, создавшая нечто столь же удивительное и устрашающее. Просто признайся.

        Снаружи грохотал гром, словно небеса смеялись над ее счетом. Ее ладони вспотели, когда она подняла руку, но остановилась, услышав голоса внутри.

        – Она знает?

        Она узнала голос с акцентом правой руки своего отца, Томаша.

        – Нет, – ответил глубокий баритон ее отца. – И никогда не узнает.

        О ком они говорили?

        – Это ради защиты твоей дочери, насколько я понимаю...

        Ее отец прервал все, что собирался сказать Томаш.

        – Меня беспокоит не ее защита, а наша.

        Итак, они говорили о ней. Но чего она никогда не должна была узнать?

        – Что ты имеешь в виду? – Томаш озвучил свой вопрос.

        После долгой паузы отец снова заговорил.

        – Она опасна, но понятия не имеет, насколько. Будет лучше, если мы сохраним это между нами.

        Томас, должно быть, дал какое-то согласие, потому что следующее, что она помнила – это то, как открылась дверь. Томас увидел ее поднятую руку, готовую к удару, и кивнул ей. Его короткое, коренастое тело без слов отошло от нее, двигаясь с грацией, которая, как она видела, была смертельной.

        Морана обернулась и увидела, что ее отец разговаривает с кем-то по телефону, его высокая фигура двигается перед окном. Его черные волосы, оттенок ее собственных прядей (а также причина, по которой она изначально начала красить свои), были выделены единственной полосой серого над его широким лбом, что каким-то образом добавило тяжести его лицу, чтобы люди воспринимали его более серьезно. Его борода была подстрижена по-французски и ухожена, как всегда, и только мелкие морщинки у глаз указывали на его старение. Издалека он выглядел не старше своих тридцати.

        Его темные глаза метнулись туда, где она стояла. Отсутствие восторга в его взгляде при виде нее, отсутствие неудовольствия, отсутствие какой-либо реакции – это то, что больше даже не ущемляло. Но ее любопытство вспыхнуло.

        – Подожди, – пробормотал он в трубку серьезным голосом, сохраняя намек на свой легкий акцент, и поднял брови, глядя на нее.

        – Мне нужно поговорить с тобой, – неопределенно заявила Морана, и в ее мозгу закружились колёсики, когда она стояла в дверном проеме шикарной зоны.

        Он кивнул.

        – После ужина. Мы ужинаем сегодня вечером в Кримсоне. В 7.30. Надеюсь увижу тебя там.

        Он вернулся к телефону.

        Сбитая с толку подслушанным разговором, Морана закрыла за собой дверь, уходя, глядя на время в телефоне. Было уже 6.

        Вздохнув, Морана направилась к лестнице, к своей спальне, задерживая дыхание.

        Она собиралась узнать.

***

        Кримсон был одним из самых дорогих, красивых и элитарных ресторанов в Порту Теней, расположенном прямо в самом центре города. Его также часто посещали семьи мафии. Один из фаворитов ее отца, он источал класс и вкус от каждой стены, интерьер выдержан в различных оттенках красного, приглушенные желтые огни создают тусклую интимную атмосферу.

        Морана ненавидела это.

        В целом – атмосфера, клиентура, все. Казалось бы, люди, в жизни которых слишком много красного, избегают этого цвета. Вместо этого они, казалось, наслаждались этим.

        Она ненавидела это. Ненавидела то, как мужчины, с которыми ее отец вел дела, иногда смотрели на нее с головы до ног, будто она была выставленным манекеном. Она ненавидела то, что от нее ожидали молчать и просто хорошо выглядеть, не имея мнения, когда ее IQ был выше, чем у всей таблицы вместе взятых. И она ненавидела, как все это не влияло на ее отца.

        Была только одна спасительная благодать. Она не улыбалась, если ей этого не хотелось, и, к счастью, отец никогда ее не заставлял. В основном она просто сидела и хмурилась, слушая разговоры мужчин. Иногда играла в своем телефоне. В других случаях она просто смотрела в окно, наблюдая, как смеющиеся пары идут рука об руку, наблюдая за счастливыми семьями, в которых мало проблем, и они есть друг у друга.

        И хотя их товарищи по столу ранее комментировали ее поведение, ее отец никогда не обращал на это внимания. Между ними было простое взаимопонимание. Она приезжала в указанный ресторан на своей машине, молча сидела и ела, играла послушную дочь и уезжала на своей машине. И за ее двадцать четыре года договоренность не изменилась.

        Сидя за их обычным столиком на шесть человек, Морана закрыла глаза, прислушиваясь к шуму облаков и бормотанию толпы. В течение дня небо грозило пролиться дождем, но с полудня не выпало и капли. Однако холодный ветер снаружи звал ее. Вместо этого она застряла в прохладном

кондиционированном воздухе, от которого по ее голым рукам пробегали мурашки.

        Она приехала пол часа назад в простом, без рукавов голубом платье, которое волнами ниспадало на колени от талии и обнимало ее торс, ремни на плечах обнажали половину спины и лишь намек на грудь, с ее любимой парой высоких туфель. Поскольку ее действительно не заботило впечатление, которое она производила на кого бы то ни было, она распустила волосы и отказалась от контактных линз с минимальным макияжем. Прошла половина часа. Толпа в ресторане гудела, и ее товарищи по ужину продолжали говорить о каком-то новом судоходном предприятии.

        Но Морана была отвлечена предстоящим разговором, который ей нужно было завязать с отцом.

        Вздохнув, она огляделась на ресторан, на шумных официантов и болтающую толпу, позволяя своим глазам блуждать по ним, позволяя своим мыслям также блуждать.

        И вдруг она села прямо.

        Данте Марони сел за несколько столиков с двумя другими мужчинами, которых она не узнала, но была уверена, что они из Наряда, поглощённые разговором, который они вели.

        Морана быстро отвернулась, нахмурив брови. Прошла неделя с тех пор, как она прокляла его и его кровного брата и оставила их стоять у заброшенного здания. Неделя. Что он все еще делал в городе? И каковы шансы, что ее отец ужинал в Кримсоне в тот же вечер, когда там был Марони?

        А потом ее кровь хлынула, воспоминания о совершенно голубых глазах охватили ее.

        Тристан Кейн тоже все еще в городе?

        Ее живот упал.

        Морана осторожно вышла из-за стола, кивнула своим товарищам и встала. Ее отец ненадолго посмотрел на нее своими темными глазами, прежде чем снова повернуться к своему спутнику.

        Избегая как можно большего внимания, она тихо взглянула на стол Марони, с облегчением осознав, что Данте Марони не заметил ее. Или, если даже заметил, то не показал этого. Его товарищи по ужину тоже. Никто из них не был голубоглазым мужчиной, склонным прижимать ее к плоской поверхности.

        Молча прищурив глаза, Морана нырнула за темную нишу, откуда открывался вид на весь ресторан, и остановилась в тени, позволяя глазам блуждать по месту и, что более важно, по людям.

        Нигде.

        Его нигде не было.

        Громкий выдох покинул ее, когда ее напряженное тело расслабилось.

        А потом ее сердце остановилось.

        Он был здесь. Прямо там.

        Он шёл, а не прогуливался, он шёл, будто он владел рестораном, словно ему принадлежала каждая унция воздуха в этой комнате, как будто он велел всем молча сидеть. Небольшая часть Мораны не могла не восхищаться этой смертоносной, могущественной грацией. Большая часть ее не могла не насторожить ее защиту.

        Он сел, прямо рядом с Данте.

        И его взгляд упал прямо на нее, будто он все время точно знал, где она пряталась в нише.

        Морана не отвела взгляд. Не в этот раз.

        Она не испугалась. Не из-за того, что эта интенсивность была полностью направлена прямо на нее, ни из-за того, что ее сердце продолжало биться так громко, что она была уверена, что все могли услышать, ни из-за того, как Данте и двое других мужчин проследили за его взглядом и посмотрели на неё. Морана не пожалела на них взгляда, не отрывала взгляда, не отступала, не желала признать поражение. Она даже не моргнула.

        Выпрямив спину, не сводя взглядов друг с друга, она тихо вернулась к своему столу, осознавая, как его глаза смотрели на нее, а ее глаза – на его при каждом шаге, осознавая, как ее кровь стучит в ушах. Звуки ресторана сменились лишь отдаленным гудением, когда он откинулся на спинку стула, будто имел чертово право даже взглянуть в ее сторону, не говоря уже о взгляде.

        Это вторжение. Она ответила тем же, когда села.

        Она чувствовала, как его руки держат ее в плену этого взгляда. В этом взгляде она чувствовала, как его твердое тело прижимается к ее. В этом взгляде она почувствовала холодность преднамеренных угроз.

        Ее грудь почти вздымалась. Она контролировала это.

        Капля пота скатилась по ее спине, охлаждая прохладный воздух и заставляя небольшую дрожь пробегать по ее телу. Дрожь, которую он, по-видимому, заметил с трех столов ниже, потому что в тот момент, когда она задрожала, его глаза вспыхнули чем-то, что она не могла определить, чем-то, что не было триумфом, чем-то, что не было злорадством. Она никогда раньше не видела, чтобы что-то было направлено прямо на нее с такой интенсивностью.

        Она могла внезапно глубоко почувствовать присутствие своего отца и ее товарищей по ужину, внезапно осознав, что одно неверное движение одной из их частей и хаос может окрасить Кримсон в красный.

        – Морана.

        Вырванная из своих мыслей, она повернулась и увидела своего отца, стоящего с остальной частью компании в ожидании выхода. Слегка покраснев, она встала, кивнув на прощание людям, лица которых, вероятно, даже не запомнила, остро осознавая этот пристальный взгляд, пронизывающий ее. Один из собеседников, мужчина лет тридцати с небольшим, по его внешнему виду, взял ее руку и поцеловал ее костяшки пальцев, встретившись взглядом со своими голубыми глазами.

        – Был рад встретиться с тобой.

        Да верно. Она сомневалась, что он вообще знал ее имя.

        Тем не менее она кивнула, отдернула руку, сдерживая желание вытереть ее о платье, и повернулась к отцу.

        – Увидимся дома через несколько минут. Тогда мы сможем поговорить.

        – Твоя охрана поедет за тобой.

        Кивнув, он проводил своих товарищей наружу, его команда безопасности следовала за ним, и только один из них остался, чтобы следить за ней, когда она стояла на том же месте, тяжело дыша, и этот взгляд не покидал ее все время. Правда давила на нее.

        Качая головой, она повернулась, ее глаза снова встретились с этими ярко-синими глазами, прямо перед тем, как она взяла сумочку, и направилась к черному входу.

        – Мисс Виталио, – уважительно кивнул ей менеджер.

        Морана кивнула в ответ, привыкшая к тому, что персонал знает, кто она.

        Еще несколько кивнув, она добралась до черного входа и вышла в переулок позади ресторана, готовая сократить путь к припаркованной машине. В тот момент, когда она вышла в переулок с мужчиной своего отца за ней по пятам, в небе раскололся гром. Поспешая по пятам, пока они щелкали по тротуару, она была почти в конце темного переулка, когда еще одна серия шагов присоединилась к следующим за ней.

        Остановившись, она обернулась и увидела, что к ней целенаправленно шагает Тристан Кейн. Его огромное тело было небрежно одето в коричневую кожаную куртку и темные джинсы. Его длинные, уверенные шаги были нацелены именно на нее. Она оставалась неподвижной, даже когда небольшая часть уговаривала ее бежать. Она подавила это, стоя на месте, наблюдая за ним, когда он остановился в нескольких футах от нее, как раз в тот момент, когда человек ее отца направил на него пистолет.

        – Отойди, или я пристрелю тебя.

        Тристан Кейн приподнял бровь, даже не взглянув на пистолет, направленный ему в сердце. Почти случайно он схватил ее охранника за запястье. А затем движением, от которого у Мораны чуть не отвисла челюсть, он повернул запястье, надавив и согнув его, заставив мужчину упасть на колени с резким криком, пистолет теперь был направлен на него, как он направил ее собственные ножи на нее в ту первую ночь. Все изменилось.

        И все это не мигая от нее.

        Сообщение доставлено.

        Морана сжала пальцы в ладонях, желая, чтобы ее сердце успокоилось, когда ее осенило еще одно осознание, когда она наблюдала, как он вынимает пистолет из рук мужчины. Она была безоружна. Блядь.

        С бешено колотящимся сердцем она внимательно смотрела на него, ожидая увидеть, что он сделает, темнота в переулке отбрасывала тени на половину его тела, делая его еще более

смертоносным.

        Тристан Кейн взял пистолет у мужчины своего отца, разрядил его и ударил парня по лицу один раз, отрубив его. Впечатляет. Если бы она не знала лучше, она бы назвала это позерством. Но она знала лучше. Наблюдая за легкостью, с которой он все это делал, Морана внезапно осознала, насколько легко ему было убить ее в любой момент. И это не то знание, которое ей нравилось.

        Она скрестила руки на груди, молча оценивая его, не желая сначала прерывать зрительный контакт или тишину.

        Казалось, он на той же странице.

        Его действия сбили ее с толку, как и он сам. Она знала, что между ними нет любви, и понимала, что они увидят друг друга на дне океана, как только смогут.

        Она просто не знала, чего он хочет, следуя за ней, и вырубив ее охранника, но, черт, нельзя было просто смотреть на нее через пять футов пространства с приближающейся грозой. И она, черт возьми, не собиралась из-за этого задерживаться. Ездить под дождем было скукой.

        Вздохнув, она повернулась к своей машине, но замерла как вкопанная, увидев переулок, заблокированный Данте и двумя другими мужчинами, стоящими достаточно далеко, чтобы не слышать ее, но достаточно близко, чтобы не дать ей сбежать. По ее телу пробежал дрожь страха, прежде чем она успокоилась.

        – Я не знал, что твой отец водит тебя к своим друзьям, мисс Виталио, – тихо сказал Тристан Кейн позади нее.

        Морана почувствовала, как страх постепенно сменяется яростью от звука его голоса, того же голоса, который пытался напугать ее на прошлой неделе, того же голоса, который в первый раз повторил убийство через ее кожу. Ярость усилилась от его слов, но она сдержалась. Она повернулась к нему лицом, сохраняя спокойствие.

        – К чему такая формальность, особенно когда ты позволяешь себе самовольность? – она говорила разговорным тоном.

        Его глаза слегка сузились, на его лице не осталось никакого выражения.

        – Я не позволял себе никаких вольностей, – ответил он тем же разговорным тоном, что и она. – Пока что.

        Молния расколола небо, освещая всю аллею ярким светом для ее глаз, показывая человека, стоящего перед ней.

        Морана секунду изучала его, стараясь сохранять спокойствие и объективность. У Тристана Кейна был шрам. Будь она проклята, если не сможет этого увидеть.

        Она шагнула к нему, почти в его личное пространство, разница в росте была недостатком. Даже на каблуках она едва доходила до его подбородка. Ее голова запрокинулась, чтобы не сводить глаз, ее сердце бешено колотится в груди, она внимательно следила за ним в поисках какой либо реакции. Ничего не было.

        – Интересно, – сознательно улыбнулась Морана, ее тело пылало гневом. – Это должно меня запугать?

        И это вызвало у нее реакцию. Одна приподнятая бровь. Голубые глаза, пронзившие ее.

        – Ты глупа, если нет.

        Она позволила себе усмехнуться над этим.

        – Я повидала много чего, мистер Кейн. Я не глупа. Именно поэтому я знаю, что твои угрозы не дерьмовые.

         Его глаза внезапно загорелись тем же неопределенным, чем-то, что она видела в ресторане, его голова была склонена набок. Он молчал, ожидая.

        Морана сделала еще один шаг ближе, не зная, откуда взялась бравада спровоцировать его, не заботясь, просто нуждаясь в этом. Ее шея была вытянута, но они не отрывали взгляда.

        – О да, – мягко сказала она, наклоняясь ближе, ее подбородок почти касался его груди. – Ты правда думаешь, что вся эта херня меня пугает?

        – Не вторгайся на мою территорию, я знаю ты испугалась меня, когда пригвоздил тебя к машине.

        – Ни капли. Это только разозлило меня.

        Он не проронил ни слова, не пошевелился. Он просто смотрел на нее этими глазами, и ее сердце колотилось, когда она продолжила говорить.

        – Почему бы тебе просто не покончить с этим? – бросила она вызов, назвав его блефом, глядя прямо на него. – Прямо там стена. Там даже машина. Прижми меня и войди на мою территорию. Или, если ты ненавидишь меня, как говоришь, причини мне боль. Убей меня. Почему бы тебе не убить?

        Морана почувствовала, как ее тело дрожит к концу ее тирады, в то время как он стоял неподвижно, их взгляды встретились, их тела почти соприкасались. В течение долгих мгновений он просто смотрел на нее ледяными глазами, что-то горело внутри него, и ее сердце билось диким отрывистым голосом о ребра, ударяя с удвоенной силой, почти упрекая ее за ее слова, хотя она

сдерживала дыхание и ее грудь продолжала вздрагивать. Он набросился бы на единственный признак уязвимости.

        Медленно, через долгие-долгие секунды, его рука поднялась, обхватывая ее шею сзади, почти как любовника, его огромная рука схватила весь затылок в хватке. Морана застыла, ее мускулы тоже, внезапно осознав, что это было очень глупо. Что, если бы он не блефовал, а она спровоцировала зверя? Он мог убить ее прямо сейчас и заставить исчезнуть с лица земли, и никто бы не узнал.

        Его большой палец медленно провел по ее челюсти, в то время как рука держала ее за шею, а голову запрокинутой, а их глаза сомкнулись, и грубая подушечка большого пальца ласкала ее мягкую кожу почти как ласку. Дрожь сотрясала ее тело под его взглядом ястреба, дрожь, которую она не могла сдержать, когда ее тело отреагировало, и его неулыбчивый рот слегка скривился, щетина на его челюсти казалась еще более мужественной в таком положении, маленький шрам в уголке губы выглядывал наружу. Его большой палец коснулся ее учащенного пульса, и ее сердце начало биться еще сильнее, пульс участился сильнее, когда она поджала губы.

        – Твое сердце бьется слишком быстро для того, кто держит так себя в руках, – тихо пробормотал он, слова промелькнули на ее лице, слабый запах скотча, который, должно быть, от него исходил, его собственный запах, странная смесь пота и одеколона и что-то мускусное

вторгается в ее чувства.

        Она держала эти чувства наготове, видя голубые круги в его глазах, длинные ресницы, когда он моргнул, замечая все до единого.

        Он наклонился ближе, его рот был почти в дюймах от ее, и он заговорил тихо, смертельно.

        – Я предупреждал тебя ни на секунду не думать, что ты меня знаешь.

        – И я предупреждала тебя, чтобы ты ни на секунду не думал, что пугаешь меня, – напомнила она ему тем же шепотом.

        – Не думаю, – начал он, его глаза ожесточились. – Что если у меня будет возможность убить тебя.

        – Но в том-то и дело, мистер Кейн. У тебя нет возможности.

        Выпрямив позвоночник, она отступила назад, убрав его руку со своей кожи, не обращая внимания на покалывание, когда она почувствовала мышцы его предплечий и стиснула

зубы.

        – Итак, пока ты должна понять одну вещь. Это моя территория, мой город, мой дом. И ты просрочил свой прием. Уходи, пока тебя не выбросили со сломанными костями.

        Тристан Кейн снова прижал ее глазами, когда поднялся ветер, закручивая платье вокруг ее ног.

        – Однажды, мисс Виталио, – тихо сказал он, – Мне очень понравится взыскать

этот долг.

        Он наклонился, прижавшись губами к ее уху, его щетина царапнула ее кожу, а ее руки сжались в кулаки, подавляя новую дрожь.

        – И знаешь что? Тебе понравится расплачиваться за это.

        Очень...

        Прежде чем она смогла произнести хоть слово, он шагнул от нее к машине, где ее ждали свиты, оставив ее стоять одну в переулке, жесткие линии его тела быстро переходили к машине, когда он обращался к своим людям.

        – Мы закончили здесь.

        О, они еще не закончили. Ещё нет.

        Но почему они перехватили ее в переулке? Если речь шла о кодах, зачем уходить, прежде чем говорить о них? А если нет, то зачем вообще с ней встречаться?

        Какого черта хотел этот человек?

        Морана не знала, чего он хотел от нее, почему он, казалось, намеревался взыскать долг, который она даже не рассматривала. Он все еще был той книгой невидимых чернил, которую она не могла расшифровать. Книгу, которую она совершенно не хотела читать. Нет. Она хотела сжечь книгу и развеять пепел на ветру. Ей хотелось порвать страницы и растопить их под дождем.

        Но когда все сели в машину, а она стояла в переулке, когда молния снова осветила небо, как только он открыл дверцу машины, он обернулся в последний раз, чтобы увидеть ее. Она встретилась с ним взглядом в последний раз и увидела то же самое что-то кипящее в этом пристальном взгляде.

        Когда ее сердце билось, как птица, отчаянно хлопающая крыльями по клетке, чтобы освободиться, Морана увидела его таким, какой он есть.

        Хищником в шкуре человека.

        И одно она, несомненно, знала глубоко в своих костях. Ничего ещё не закончено.

Глава 4

Кровотечение

        Морана простонала, глядя на экран ноутбука, не обращая внимания на трещину в шее от слишком долгого взгляда на него. Она пробовала всевозможные комбинации и

перестановки идей, чтобы отследить коды, и каждый раз натыкалась на стену. Закусив губы, ее пальцы летали по клавиатуре, Морана набрала последние коды и нажала кнопку выхода,

проверяя, будет ли работать отказоустойчивый, и увидела, что экран погас.

        Снова.

        Черт!

        В невероятном разочаровании она ударила ладонями по столу и оттолкнулась, шагая к окну своей спальни, снимая очки, легкая пульсация начала стучать прямо под ее висками. Было далеко за полночь, и она была совсем не готова к поиску решения. Хотя это был не единственный ее источник разочарования. Она хотела поговорить с отцом после ужина два дня назад, и в тот момент, когда она вернулась в особняк после того, как ее задержал Тристан Кейн, человек ее отца сказал ей, что ему пришлось срочно уехать из города, и было

неясно, когда он вернется. Хотя часть Мораны почувствовала облегчение из-за задержки в этом неизбежном разговоре, другая напряглась, желая встретить любой гнев и просто покончить с этим.

        В течение двух дней Морана пыталась и потерпела неудачу, только усилив свое разочарование.

        Бензин в этот огонь подлили, однако, случайные мысли оТристане Кейне, внезапно появившиеся в самый случайный момент. Ни его суровый вид, ни его репутация. Нет. Его интенсивность. По какой-то причине он застал ее врасплох, его жгучая ненависть к ней, его постоянная аура угрозы, чего она никогда раньше не испытывала, и что-то, что только подпитывало ее собственное отвращение к этому мужчине.

        Она стиснула зубы, повернувшись лицом к окну, глядя в темный сад внизу. Огромный вяз затенял ее комнату с подъездной дорожки, достаточно, чтобы она могла видеть посетителей, но не позволяла им видеть ее.

        Хозяйство спало, только легкий ветерок дул в нежную ночь, луна имела неполный овал в темном небе, усыпанном звездами.

        И она устала. Очень устала. Постоянная ответственность за ее действия медленно ослабляли ее изнутри, ее собственные безуспешные отчаянные усилия только способствовали этому. Она просто хотела рассказать обо всем своему отцу и понести наказание, которое он сочтет необходимым. Она просто хотела покончить с этим, так или иначе, чтобы сосредоточиться на получении кодов, прежде чем они попадут в чужие руки. Это при условии, что она осталась бы жива для этого. Преследовать вора из могилы было не в ее стиле.

        Она также нуждалась в чистоте по другой причине. Какими бы ни были намерения и цели, мафиози Наряда знали и интересовались кодами. Чего она не знала, так это того, были ли у Тристана Кейна коды и делал ли он вид, что у него их нет, или искренне их искал. В этом человеке нет ничего подлинного. Слои погребены под слоями. Он удержал ее от обнаружения и убил в одно мгновение и угрожал ее жизни в следующее. В чем состояла его игра? Человек, который мог солгать своему кровному брату так же легкоон. Мог ли он быть честным в чем-нибудь? И даже если так, у нее не было причин ему верить.

        Но намереваясь сыграть адвоката дьявола, ее мозг придумал еще одну очень вопиющую и опасную возможность. Если по какой-то причине Тристан Кейн действительно был правдив, то это означало, что кто-то другой нанял Джексона для слежки за ней и сбора информации, кого– то, кто мог состоять в Наряде, но маловероятно,

поскольку Данте Марони и Тристан Кейн были бы чисты. И если сам Бладхаунд Марони не проявлял к ней интереса, что было весьма сомнительно, она не могла думать о другом человеке в Наряде, который хотя бы знал о ее навыках.

        Это означало, что могла быть замешана третья сторона. Таинственная третья сторона, что никогда не хорошо. Кто они и откуда они узнали о ее работе?

        И глядя на луну, ей в голову пришла другая возможность. Может это, кто-то с ее стороны? Кто-то хочет начать войну, используя ее как пешку? На этой стороне не было недостатка в людях, которые хотели бы увидеть падение Наряда, но может ли кто-нибудь быть достаточно наглым, чтобы пойти за ней?

        Внезапная вибрация ее телефона нарушила тишину, напугав, смущающий визг вырвался из ее рта, прежде чем она смогла его остановить. Ее сердце бешено колотилось. Морана глубоко вздохнула и покачала головой. Вернувшись к столу, где ее телефон продолжал вибрировать, она взглянула на номер вызывающего абонента. Неизвестный.