Текст книги "Хищник"

Автор книги: РуНикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

        Неуверенно, она подняла трубку, нажав на значок ответа, и промолчала, ожидая, пока человек заговорит.

        На несколько секунд воцарилась тишина.

        – Мисс Виталио.

        Ошеломленная, она глубоко вдохнула, не обращая внимания на легкую дрожь, пробегавшую по ее спине, не обращая внимания на то, как ее сердце начало биться, ее глаза закрылись, когда воспоминания о его большом пальце, поглаживающем ее челюсть, охватили ее, и мышцы сжались. Она ненавидела это. Ненавидела свою предательскую плоть, реагировавшую на этот низкий хриплый голос. Ненавидела дополнительный вдох, который она сделала, из-за того, как он захлестнул ее. Она ненавидела, что

он снова застал ее врасплох.

        Но она научилась играть ещё с колыбели.

        – Это кто? – спросила она от скуки ровным тоном.

        Последовала пауза на несколько секунд, и Морана почувствовала напряжение на линии. Она села на стул, взглянула на номер и быстро набрала его на своем ноутбуке, просматривая подробности.

        – Приятно слышать, что твой острый язычок не следует за часами, – сказал голос, не пронизанный ничем, абсолютно ничем, голос был таким же нарочито ровным, как и ее.

        Результат на ноутбуке был зашифрован. Подлый ублюдок.

        – И это говорит, человек который звонит мне в полночь, – парировала она, набирая другую команду, отменяющую предыдущую, отслеживая номер. – Откуда у тебя мой номер?

        Что-то было в его голосе.

        – Ты действительно не знаешь, с кем разговариваешь, не так ли?

        Высокомерный придурок. Но находчивый. Она знала. Головная боль ушла в глубину ее сознания, когда строчка увеличилась до 89%.

        – Дело в том...

        Если бы голоса могли быть напитками, то это был старинный виски многовековой давности, скатывающийся с языка по горлу, оставляя внутри огненный след, заставляя каждую клетку тела осознавать, что он был поглощен. Морана закрыла глаза, сделала глоток виски, прежде чем внезапно сообразила, что делает. В полночь она разговаривала по телефону с врагом, смакуя его голос. Что, черт возьми, с ней произошло?

        Прежде чем он успел произнести еще одно слово, она прервала звонок, положила телефон на стол и громко выдохнула. Контроль. Это нелепо. Ей нужно перестать позволять ему бросать ее по ветру. Или в следующий раз он бросит ее волкам.

        Ее ноутбук вызвал завершенные результаты трассировки. Она открыла глаза. И в шоке ахнула.

        Звонок исходил из ее собственного дома. Точнее, снаружи ее крыла. Какого хрена он там делал?! Поднявшись на ноги, прежде чем она смогла остановиться, Морана достала из ящика один из своих ножей, те самые ножи, которые он наставил против нее.

        Взяв телефон в другую руку, она медленно скользнула к окну, где стояла несколько минут назад. Выглянув наружу, Морана позволила себе оглянуться вокруг, пытаясь разглядеть тени. Ее телефон снова зазвонил, и она прикусила губу, прежде чем взять трубку.

        – Никогда не прерывай мой звонок, – сказал он жестко и угрожающе.

        Морана сглотнула, но заговорила легко.

        – Извини, должно быть, я пропустила звонок. Я задела твое гигантское эго?

        Жесткая пауза.

        – Как бы я ни ненавидел это, я здесь, чтобы поговорить о делах.

        – С каких это пор Наряд ведет дела с дочерью врага?

        – Поскольку она создала коды, которые могут уничтожить обе стороны.

        Морана стиснула зубы, от гнева все ее тело переполнилось.

        – И ты здесь для чего? Заставить меня согласиться с твоей очаровательной личностью? Надо было послать для этого Данте.

        Она чувствовала, как между ними пульсирует напряженная тишина, было острое желание прервать связь.

        – Я бы хотел, но он не может сделать то, что я собираюсь сделать.

        Прежде чем Морана успела моргнуть, линия погасла. Нахмурившись, она сунула телефон в карман своих шорт, крепко сжимая нож другим, и снова выглянула, смущенная тем, что он имел в виду.

        Увидев, что тень слегка движется, Морана прищурилась через очки, едва различая его фигуру. Он никак не мог выйти из тени на территории. Со своего выгодного положения она

могла видеть охранников, патрулирующих в дальнем конце, и охрану, особенно когда ее отец уехал. Они повернутся и направятся к ее крылу в течение двух минут.

        Тристан Кейн был тостом.

        Но он был одним мягким тостом.

        Она увидела плавность его движений, когда он ускользнул от теней, слившись с новыми, едва заметными даже с ее высоты. Он никак не мог пройти мимо парадной двери незамеченным. Ни за что.

        Только вот, похоже, он не направлялся к входной двери слева от него. С гибкой грацией она не могла не восхищаться, даже когда упрекала себя за это. Морана в замешательстве смотрела, как он направился прямо к стене. Что он собирался

сделать – пробраться сквозь них?

        Он остановился направо, все еще в тени, но достаточно заметный, чтобы она могла приблизительно разглядеть его черный костюм. Озадаченная и более чем любопытная, что он будет делать дальше, Морана почувствовал, как у нее отвисла челюсть, когда он прыгнул на подоконник кабинета на первом этаже, схватившись за металлические прутья, которые проходили рядом с ним, подняв свое тело.

        Он собирался взобраться наверх.

        Собирался залезть?

        Сегодня он умрет, она была уверена в этом.

        Тристан Кейн, кровь Наряда, собирался шлепнуться на землю под ее окном, умереть на ее собственности и начать гребаную войну. Он сумасшедший? Ей наплевать, если он хотел сломать себе толстую шею, но разве он не мог сделать это вдали от ее города под чужим окном?Лучше бы охранники поймали его живым.

        Даже когда ее разум велел ей предупредить охранников, ее язык оставался прижатым к небу, а глаза не отрывались от его тела. Для крупного мужчины он был очень и очень спортивным. Она не хотела ничего ценить в нем, но, наблюдая за его движением, она не могла отрицать этого. Она была для него сукой, а не слепой.

        Его рука схватилась за металлические перила балкона первого этажа, и он отпустил опору, повиснув в воздухе на силе одной руки. Затем ухватился за перила другой рукой и вскинул ноги вверх, прыгая на балкон с грацией, на которую он не должен был быть способен, не с теми многочисленными мускулами на теле, мускулами, которые, как она знала, были очень твердыми и очень настоящими, от многократного

давления на них.

        Время его прыжка точно совпало с патрулирующими охранниками, которые обходили территорию, совершенно не подозревая о вторжении на территорию. Тристан Кейн сидел на балконе, молча наблюдая за уходящими внизу охранниками. Предполагалось, что это будут лучшие охранники в городе. Очевидно, ей нужно их уволить.

        Качая головой, она посмотрела в окно, не видя, как он сможет добраться до ее окна с балкона внизу, потому что там не было труб, прутей, ничего. Просто стена. Область снова была чистой.

        Когда она подумала, что уже не может больше удивляться, она увидела, как он запрыгнул на перила, его равновесие было идеальным. Он даже не вздохнул, прежде чем подошел к краю балкона, по перилам, на проворных ногах, остановившись, стоя лицом к стене.

        Что теперь, черт возьми?

        Он внимательно осмотрелся, прежде чем вынуть что-то из кармана своих черных брюк-карго, и прежде чем Морана смогла даже подумать о «бомбе», он поднял ее и зацепил за подоконник ее окна. И следующее, что она знала, его руки были на ее подоконнике, и он вскидывал все свое тело, готовый забраться во второе окно, за которым она стояла. Ходячий, говорящий «Миссия Невыполнима», вот кем он был. А живот Мораны скручивался узлами, точно так же, как это происходило каждый раз, когда она смотрела фильмы, ее сердце колотилось в ушах, будто она сама преодолела два этажа своего дома.

        По крайней мере, ее тайное прикрытие было более скрытым, менее выпендривающимся.

        В тот момент, когда он погрузил свое тело внутрь, Морана отступила назад, приставив нож к голове, ее поза была боевой, как и учил ее инструктор.

        Он приземлился на покрытый ковром пол, скатился со спины тем же движением и встал на ноги, его черная мускулистая рубашка с длинными рукавами обхватывала все сухожилия и мускулы его торса, свободные штаны-карго заправлены в черные армейские ботинки, наушник прикреплен к

его уху. Он выглядел готовым проникнуть в крепость.

        Она подумала, что ей следует польстить. Вот только она осознала, что в тот самый момент, когда ее собственный инвентарь был завершен и начался его, она была одета в шорты с кроликом и свободную университетскую футболку, которая почти свисала с одного плеча, и без бюстгальтера.

        Даже когда жар отразился на ее лице при ее осознании, она осталась в той же позе, угрожая, сохраняя полное равнодушие, наблюдая за ним. Его острые голубые глаза встретились с ее взглядом, посылая дрожь покалывания по ее телу, прежде чем она прижала его, сгибая пальцы на ноже. Он коснулся своего наушника, не отрывая взгляда от ее, и тихо заговорил.

        – Я в игре.

        И звук отключился. Как красноречиво.

        Его глаза переместились к ее ножу, прежде чем вернуться к ее, его неряшливая челюсть расслабилась, вся его поза не представляла угрозы. Но она знала лучше. Она узнала, как быстро он переключился, из первых рук, и у нее не было намерения даже дышать, пока он стоял в пределах пяти футов от нее.

        Он не произнес ни слова, просто глядя на нее своими тревожными глазами. Она знала, что он пытался сделать. Встряхнуть ее. И хотя это сработало, она не показала этого.

        – То, как ты масштабируешь стенами, – она начала, в разговорном тоне, который был настолько поддельным, что она могла закатить глаза, – Ты только подтвердил то , что я всегда знала , что ты....

        Он просто приподнял бровь.

        – Рептилия, – представила она, решительно улыбаясь ему.

        Губа с чертовым шрамом дернулась, а глаза никогда не теряли твердости.

        – Хищник.

        – Мания величия, – кивнула она, не обращая внимания на то, как интенсивность взгляда заставила ее перестать дышать.

        Если бы она была собакой, от такого взгляда ей захотелось бы перевернуться на спину и поднять свой теплый живот. Она не была собакой, а всего лишь его женским эквивалентом. Она должна сохранить это так. Сосредоточится.

        – Твой психиатр знает, что ты страдаешь этим?

        Он сделал шаг ближе, и она выпрямилась, наставив на него нож, не отрывая руки.

        – Нэ-э-э. Сдвинешься на дюйм и

вернёшься обратно со шрамом.

        Он замер, его взгляд усилился.

        – И ты называешь меня заблуждающимся.

        Морана стиснула зубы от желания просто врезать ему по лицу и, возможно, остро сломать ему нос. Она осталась стоять. Чем раньше она покончит с этим, тем лучше.

        – Я уверена, что ты здесь не для того, чтобы пялиться на меня, как бы тебе это ни нравилось, – начала она, не сводя с

него глаз. – Почему ты здесь?

        Он один раз моргнул, его тело было совершенно неподвижным, словно готовое наброситься на дыхание движения.

        – Ты ворвалась в мой дом. Я думал, что верну услугу.

        Морана держала рот на замке, ожидая его выхода. Ее кровь слишком быстро текла по телу, ее кожа была слишком теплой, чтобы чувствовать себя комфортно, ее пульс был намного выше обычного. Адреналин. Она была залита

адреналином. Ничего более. Борьба и бегство. Инстинкт. Ага, это все объяснило.

        Он склонил голову набок, его глаза не дрогнули, от этого движения он выглядел еще более смертоносным в приглушенном свете ламп в комнате.

        – Как я уже сказал, – начал он тем голосом, который заставил ее положить трубку, голосом виски, голосом, от которого ей захотелось закатить глаза обратно в голову. Она мысленно встряхнулась, сосредоточившись на его словах. – Это бизнес. Данте и я единственные, кто знает о кодах на нашей стороне. Думаю, ты единственная на своей?

        Она не ответила, просто ждала.

        Он продолжил.

        – Мы хотим, чтобы это не распространялось. Даже правильная информация в чужих руках может иметь катастрофические последствия.

        С улыбкой она приподняла брови.

        – И я должна просто предположить, что вы люди чести, хотя на самом деле я видела, как ты солгал себе, не моргая. Скажи мне, мистер Кейн, почему я должна верить слову, которое исходит из твоих уст?

        Его глаза ожесточились, и он сделал еще один шаг. Морана предупреждающе взмахнула ножом в воздухе. Он остановился.

        – Я бы предпочел, чтобы ты этого не делала, – сказал он, и холод в его глазах вызвал дрожь по ее спине.

        Прежде чем она успела сказать еще одно слово, она услышала, как открылись главные ворота особняка, и в ночи раздался звук, когда на территорию въехали машины. В это время ночи это означало, что вернулся ее отец.

        Она не сводила с него глаз, наблюдая за каждым его движением, ее сердце забилось быстрее, когда она поняла, что ее отец был в доме вместе с Тристаном Кейном. Если ее поймают, смерть гарантирована.

        Морана вздохнула, от головной боли, прежде чем вернуться с удвоенной силой.

        – Откуда я знаю, что у тебя нет кодов?

        – Я не знаю, – просто сказал он.

        Она увидела убежденность в его глазах. Она увидела в них жар. Она проигнорировала оба.

        – Хорошо, – кивнула она. – Если у тебя их нет, я уже несколько дней пытаюсь найти способ уничтожить их самостоятельно. Это не работает. – ее разочарование усилилось, вспомнив тщетные усилия. – Ради всего святого, я проникла в твой дом из-за крайности своего случая! Поверь мне, мистер Кейн, вести со мной дела сейчас, не лучший вариант.

        Его глаза сузились, оценивая ее.

        – Это не тебе решать. Ты вовлекла нас в это, и теперь должна довести это до конца.

        – Или что? – потребовала она ответа, приподняв брови, ее рука начала болеть в том месте, где она держала ее рядом с собой.

        Уголок его губ поднял.

        – Или я спускаюсь прямо сейчас, чтобы встретиться с твоим отцом и рассказать ему, что происходит.

        Морана закатила глаза, называя его блефом.

        – Ты не стал бы этого делать. Ты сказал, что хочешь сохранить это в тайне. К тому же, я уже собиралась рассказать своему отцу.

        – И насколько это, правда? – спросил он, и она почувствовала, как от его тона у нее поднялись волосы.

        Прежде чем она смогла даже выпрямить позвоночник, его рука внезапно оказалась на ее запястье, скручивая ее руку, а другая рука вращала ее. Морана подняла ногу, пытаясь ударить его по колену, но он отступил в сторону, схватив обе ее запястья одной огромной рукой, прижавшись грудью к ее спине, не давая возможности двигаться, а другой рукой безболезненно сжимая ее волосы, но решительно, откинув голову назад, чтобы она могла видеть его позади себя. Нож в ее

руке с глухим стуком упал на покрытым ковёр полу. Морана боролась с его хваткой, но, по их тенденции, не могла двинуться с места.

        – Не играй с вещами, с которыми не имеешь понятия как управлять, – прошептал его голос прямо ей в ухо, его дыхание замерло над обнаженным плечом, где упала ее футболка, заставляя ее задрожать, прежде чем она смогла это остановить.

        Она была уверена, что он чувствовал, как она дрожит, как ее грудь вздымается. Но снисходительность в его тоне заставила ее сжаться. Напрягая ее нервы, зная, что его руки заняты, Морана откинула голову ему в лицо и промахнулась, пригнувшись в последнюю минуту, его хватка на ее руках ослабла.

        Это все, что ей нужно. Упав на пол, она ударила его ногой из-под него, одновременно взяв нож. В тот момент, когда он упал на спину, она полезла к нему на грудь, прижав нож прямо под его кадык, глядя на него.

        Он оглянулся на нее, приглушенный свет в комнате отбрасывал его лицо наполовину в тени, в его голубых глазах не было ни тени страха, он совсем не волновался, его руки были прижаты к ее бедрам.

        Морана наклонилась вперед, не сводя глаз, и прошептала со всем гневом и ненавистью, пробегающими по ее телу.

        – Однажды я вырежу твое сердце и сохраню его как сувенир. Обещаю.

        Она думала, что он ответит тишиной, или стиснутой челюстью, или еще одним ударом в нее. Он этого не сделал. Он усмехнулся. Шутки в сторону?

        – Ты думаешь, у меня есть сердце, дикая кошечка?

        Но веселье исчезло из его глаз, как только оно вошло. Он все еще лежал под ней, наблюдая за ней, тишина между ними напрягалась, напряжение между ними усиливалось. Осознание скользнуло по ее позвоночнику, просачиваясь в кости.

        Она чувствовала его сердцебиение на своем бедре, где она оседлала его, ее шорты задрались в борьбе, обнажая большую часть ее кожи, чем ей было удобно. Ее соски затвердели под хлопком из-за борьбы, а не из-за его теплых мышц под ней или его пристального взгляда, пронзающего ее. Не из-за этого.

        Теперь, когда он находился у нее под рукой, она не знала, что делать. Она не могла сидеть на нем вечно, хотя это заманчиво. Она не могла убить его в собственном доме, хотя это более чем соблазнительно. Она ничего не могла сделать. И ублюдок, которым он был, он знал это. Отсюда и расслабленная поза.

        Чувствуя отвращение к себе, Морана встала, сняла нож с его шеи и пошла к окну, разочарование переполнило ее, сменив жар, когда она отвернулась от него. Это ни к чему не привело.

        Она закрыла глаза один раз, прежде чем открыть их, приняв решение, и повернулась к нему лицом, где он стоял всего в нескольких футах от него, наблюдая за ней своим чертовски сосредоточенным взглядом.

        – Итак, ты в основном хочешь, чтобы я работала с тобой, чтобы найти коды и уничтожить их, и сохранить это при себе? – спросила она ровным голосом.

        – Да, – просто ответил он.

        Морана кивнула.

        – И как мы сделаем это?

        – Как бы то ни было, мы должны, – ответил он тем простым тоном, который не допускал никаких аргументов. – Куда бы нас не привело.

        Морана снова кивнула, глубоко вздохнула, внимательно наблюдая за ним.

        – У меня одно условие.

        Часы тикали. Огни мигали. Они дышали. Он молчал, ожидая ее выхода. По какой-то причине она заколебалась, прежде чем сглотнуть и заговорить.

        – Я буду работать с Данте, а не с тобой.        

        Тишина.

        Его глаза что-то вспыхнули, прежде чем он прижал их, воздух между ними потрескивал от напряжения, его взгляд был почти электрическим по своей интенсивности. Сердце Мораны колотилось, желудок сжимался, осознание себя, всего вокруг нее шипело.

        Он направился к ней медленными, размеренными шагами хищника, которым его называли, его голубые глаза горели огнем, который она не могла определить, его лицо твердое, челюсти стиснуты, мускулы напряжены.

        Морана стояла босиком, поднося нож к его горлу, когда он вошел в ее личное пространство, металл прижимался к его шее, а другая его рука касалась ее головы на подоконнике. Он посмотрел на нее, его горло работало, дыхание было теплым на ее лице, этот мускусный запах его одеколона исчез и смешался с потом, обволакивая ее,  заставляя ее кожу покалывать, а сердце греметь, пока их глаза оставались закрытыми.

        Внезапно он зажал свободную руку между ножом и своим горлом, и глаза Мораны расширились, ошеломленная, когда она увидела, как он оттолкнул ее от своей кожи, острый клинок врезался в его руку, кровь внезапно потекла по его запястью к ее руке, теплая жидкость текла по ее локтю.

        Все это время он не отворачивался, даже когда она ахнула, даже когда пыталась вытащить нож, даже когда сглотнула. Он держал нож в кулаке, его воспаленные глаза смотрели на нее, кровь капала на ее кожу, их лица находились в нескольких дюймах, глаза не дрогнули.

        Что-то происходило в тот момент. То, что ее мозг не мог понять, но интуитивно осознавало ее тело. Прилив крови к ушам не уменьшился. Стук ее сердца не уменьшился. Поднятие ее груди не уменьшилось. Ее колени ослабели, живот скрутился, ее неверие пробегало по всему телу, превращаясь во что-то еще, что-то, что никогда раньше не занимало ее тело.

        Он смотрел на нее сверху вниз, как сила природы, и она смотрела в ответ, не в силах отвести взгляд, захваченная его взглядом – его жестким, неумолимым взглядом. И вдруг он выпустил нож.

        – Сделано.

        Его жесткий гортанный тон достиг ее, и он уклонился от нее, не обращая на нее ни единого взгляда, и выпрыгнул в окно, прежде чем она смогла сделать еще один вдох. Морана не выглянула, чтобы проверить, выбрался ли он, не наклонилась, чтобы посмотреть, как он сливается с тенями, вообще не сдвинулась с места. Она не дышала.

        Ее сердце грохотало в груди, как спустившаяся грозовая туча, дыхание было учащенным, будто она пробежала марафон.

        Она дрожала. Везде. Ее руки тряслись, нож снова упал на пол, залитый кровью. Морана посмотрела на упавший нож, чувствуя, будто меч пронзил ее грудь, сжатие в ее горле было необъяснимым, логика нигде не была рядом с ее спутанными мыслями, когда она просто стояла там, замороженная, неспособная пошевелиться, неспособная даже дышать.

        Ее взгляд переместился с ножа на дрожащие руки, и она увидела одинокий красный след на правой, начинающийся от запястья и заканчивающийся на предплечье, как если бы ее кожа заплакала и проглотила кровавую слезу.

        Кровь ее врага. Кровь мужчины, которого она ненавидела. Его кровь. Вид этого должен был вызвать у нее удовлетворение. То, что он согласился на ее условия, должно было вызвать у нее удовлетворение. То, что он ушел без суеты и не превратил эту ночь в катастрофу, должно вызвать у нее удовлетворение.

        Наклонившись, она взяла нож, двигаясь почти на автопилоте, ее мысли рассеялись вслед за цунами внутри ее тела, эмоции превратились в неузнаваемый беспорядок, ее тело дрожало, как заблудший лист во время шторма.

        Идя вперед, она уронила окровавленный нож в мусорное ведро, глядя, как красный кружился и просачивался в белую бумагу вокруг него, просачиваясь в нее, оставляя рубцы, меняя ее. Когда она почувствовала ветер, дующий по ее

обнаженной коже, по ее изношенным нервам, поее одетой плоти, Морана почувствовала, что наполняется. Но не удовлетворением. Это что угодно, только не удовлетворение.

Глава 5

Ожидание

        Данте Марони: Давай встретимся сегодня вечером в Цианиде. В восемь вечера. Я буду ждать тебя в VIP-зале.

        Цианид оказался самым популярным и самым ночным клубом города. Он также принадлежал Наряду.

        Морана никогда не была в ночном клубе.

        Она вспомнила, как впервые увидела один по телевизору, когда ей было 12. Гипнотический свет, двигающиеся тела, громкая музыка – все это создавалось на фоне брачного танца двух главных героев, когда они флиртовали глазами с другого конца клуба, перед грязными танцами на полу в окружении тел, так близко, что ей хотелось столкнуться головами, чтобы они поцеловались. Это был поучительный опыт. Опыт, который она знала, не предназначался для нее.

        Даже в детстве она понимала, что не желает того, чего не могла иметь. Тогда она боялась – своего отца, его врагов, самой себя. Она боялась всего, что угрожало её жизни. Ночные клубы тоже пугали ее. Новости и сообщения о том, что девочки подвергались воздействию алкогольных напитков и наркотиков ради изнасилования, только сделали ее более осторожной.

        Больше десяти лет, и вот она, стоит перед зеркалом у туалетного столика. Она долго изучала свое отражение. Когда ее окрашенные каштановые локоны свободно падали вокруг ее лица мягкими волнами, она закончила вставлять свои контактные линзы. У нее было красивое лицо, ничего такого, о чем можно было бы писать сонеты, но приятно смотреть. Слегка округлые губы среднего размера, которые она накрасила в темно– красный оттенок, прямой, хотя и маленький нос, который она когда-то проколола, и ясные карие глаза с вкраплениями зеленого.

         Ее тело было стройным, с приличной грудью, хорошей задницей и упрямым маленьким любовным пирсингом на животе, от которой она не могла избавиться. Разглаживая складку своего изумрудно-зеленого платья, которая складывалась под ее грудями и падала на колени, она склонила голову набок, гадая, похожа ли на свою мать. Если не считать ее первоначального цвета волос, она

действительно не могла видеть её в себе.

        Само платье она никогда раньше не надевала. Это был подарок на день рождения, который она купила себе, не зная, когда наденет его. Сегодняшний вечер казался идеальным для этого случая. Мягкая ткань платья без бретелек плотно прилегала к ее торсу, идеально подчёркивая форму груди, ткань плотно стягивалась прямо под ними, а затем вспыхивала оттенками зеленого, а волны юбки заканчивались чуть выше колена в неровном подоле. Спина была глубокой, но простой, и ноги украшали черные каблуки. Она никогда так не одевалась. Впрочем, в клубе она тоже никогда не была.

        Она снова прочитала сообщение в телефоне, проверяя время.

        Цианид – клуб Наряда в городе ее отца. Она этого не понимала.

        Судя по тому, что люди говорили, ее сторона и Наряд, очевидно, когда-то были союзниками. Но что-то изменилось, и возникла вражда. И хотя теперь обе стороны яростно ненавидели друг друга, у них обоих были предприятия на территории друг друга, и имелось молчаливое понимание того, что, хотя предприятия не пострадают, любой намек на враждебность снимет все ставки.

        Она была удивлена, когда ее пригласили, мягко говоря. Она наполовину ожидала новой заброшенной строительной площадки с кучей орлов, летающих над головой. Но очевидно, что это место для кровавых встреч. Она подумала, что ей должно быть легче.

        В то время как маленькая девочка внутри нее кипела от возбуждения, женщина, в которую она превратилась, оставалась настороженной. Это общественное место, где она сомневалась, что кто-нибудь что-нибудь попробует, но все же этот клуб принадлежал им.

        Отвернувшись от своего отражения, она взяла свой черный клатч, в котором была маленькая Беретта, и телефон, и вышла из своей комнаты, закрыв за собой дверь. Спускаясь по лестнице, Морана почувствовала, как ее ладони слегка вспотели, когда ее охватила нервозность, ее крыло дома было пустым, за исключением нескольких охранников то тут, то там. Бесполезные охранники, учитывая, как легко им помешали две ночи назад.

        Покачав головой, прежде чем она смогла пойти по дороге, она вышла из дома и направилась к своей машине, стоявшей на подъездной дорожке. Лужайки за ней были окутаны тьмой, когда зазвонил ее телефон.

        Отец.

        – Возьми охрану, – его короткая короткая команда прозвучала по телефону, как только она подняла трубку.

        Она застыла, останавливаясь, ее глаза метнулись в другое крыло, где, как она знала, находился его кабинет.

        Никаких «Куда ты собираешься?», «Когда

вернешься», или «Будь осторожна».

        – Нет, – ответила она тем же ровным голосом, который использовала с ним в течение многих лет, останавливая боль до того, как она успокаивалась.

        Она отключила звонок прежде, чем он успел что-то сказать, хотя он ничего не ответил, и быстро пошла к своей машине. Нет. Ее отец не обсуждал и не спорил. Он просто принимал решения. Это означало, что у нее будет хвост.

        Садясь за руль, она включила зажигание и свернула с проезжей части, ее любимый ребенок мурлыкал под ее контролем, когда она вывела машину из гигантских ворот. Покинув дом, ее взгляд метнулся к зеркалу заднего вида. Как она и подозревала, она увидела, как позади нее выехал

черный автомобиль.

        Что-то похожее на раздражение наполнило ее вены. Она делала это годами, отказываясь от защиты и бросая охрану. К тому времени она была экспертом, и все же ее отец никогда не переставал пытаться подчинить ее своему надзору.

        Умело перескакивая полосу движения, как только она попала в пробку, Морана нажала педаль газа и почувствовала, как скорость накатывает на нее, когда она пронеслась мимо других машин. Вокруг нее гудели мотоциклы и автомобили, прохладный кондиционированный воздух в машине не позволял поту выступать на ее коже, даже когда ее наполняла порция адреналина. Она знала, что люди ее отца попытаются догнать. Она также знала, что они потерпят неудачу, потому что поймать Морану Виталио, когда она не хотела, чтобы ее поймали, было тем, что могли сделать очень немногие.

        И это тоже причина, по которой она его ненавидела.

        Потому что он каким-то образом всегда ставил ее в невыгодное положение, когда она не хотела, ставил ее в положение, которое подчеркивало, насколько он мог контролировать её жизнь, пока она боролась за это.

        Морана стиснула зубы, когда ее мысли невольно перешли к Тристану Кейну. Снова.

        Она выбросила из головы весь эпизод, произошедший две ночи назад, поклявшись больше не думать об этом. Потому что беспорядок, который стоял в ее комнате со своей кровью на ее руке, беспорядочная масса конечностей, которые не осмеливались дышать, потому что все было так непонятно, это была не она. Морана Виталио вела себя не так, как жалкая девочка, брошенная костью. Морана Виталио не проявляла уязвимости ни перед кем, кроме себя. Морана Виталио не вырезала яремную вену мужчине, который сразу сделал это.

        Она выросла вокруг акул. И научилась не истекать кровью.

        Но она ненавидела его, потому что он истекал кровью. Потому что он застал ее врасплох. Потому что сделал то, о чем она никогда не думала. Потому что заставил ее отреагировать не как Морана Виталио, а как кто-то другой. И она ненавидела признавать, что облегчение, которое, как она думала, что почувствовала в своем простом состоянии, было стерто каплями крови, и она понятия не имела, почему. Она даже не хотела выяснять, почему. Это был один эпизод из ее жизни, который она с радостью оставила позади.

        Свернув налево в сторону клуба, Морана покачала головой и выбросила все мысли, сосредоточившись только на встрече и на том, чтобы как можно больше насладиться своим первым опытом в клубе. Не то чтобы она хотела напиться или потанцевать с каким-то случайным придурком. Нет, она просто хотела почувствовать, как эти огни скользят по ее коже, почувствовать пульс музыки в горле, почувствовать запахи, омывающие ее тело.

        Через несколько миль впереди по уединенной дороге она увидела высокий серый склад, поднимающийся к небу. На крыше здания светился огромный голубой знак, говорящий ей, что она оказалась в нужном месте. Припарковав машину, когда к ней подошел камердинер, она вышла, отклонив его предложение, но кивнув в знак благодарности. От холода на ветру по ее голой спине пробегала дрожь, когда она спешила к зданию. Приглушенный шум становился все громче с каждым шагом, который она делала к высоким металлическим дверям.