Текст книги "Лисья охота (СИ)"

Автор книги: Rex_Noctis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Билл, конечно, полететь ничему не давал, однако и сам прекрасно понимал, что работает на износ. Эдак и до пятидесяти не дожить можно… Вот только не так просто найти помощника тому, кто в двадцать шесть лет уже способен треть Гильдии за пояс заткнуть. Ни один из четырех помянутых заклинателей с его объемами работ не справлялся, а матерым гильдейцам строго-настрого запретили иметь с «этой неблагодарной шлюшкой Фоули» какие-либо общие дела. Спасибо Лори Макэлрою, чтоб его демоны пожрали.

Сегодня, впрочем, можно только радоваться наплыву работы. Билл всегда был злопамятен и обидчив, и ссору с поганым на язык кучерявым проходимцем нескоро забудет… А так и польза общему делу, и монетка в карман, и мозги ничем лишним не заняты.

– Ты ещё здесь? – изумилась Ханнэ, выйдя из подвала, где вместе с алхимиком и двумя ювелирами мастерила основу под артефакты. – А как же твой чёрный властелин? Я думала, уже мчишься, теряя тапки.

Билл глянул на часы и со стоном схватился за голову – к своему чёрному властелину он опаздывал уже на добрый час.

– Ну ладно, я всё равно опоздал. Доделаю и пойду, – решил он в итоге. – У меня тут всего-то два зеркальца осталось.

С двумя зеркальцами он совладал быстро – уже наловчился накидывать плетения по шаблону. Это на стадии разработки оно было сложно, а сейчас казалось сущей ерундой. Как и само Волшебное зеркало. Ну, промеж собой они звали эту поделку «льстивая стекляшка»: полуразумный артефакт поверхностно считывал мысли и эмоции владельца да знай себе нахваливал его вкрадчивым голоском. Ханнэ, помнится, отнеслась к задумке скептически, однако позволила сделать десяток пробных моделей. Но льстивая стекляшка пришлась народу по вкусу: собеседник из неё вышел получше некоторых людей, да и говорила она всегда только хорошее.

– Уже закончил? – Ханнэ поставила рядом с ним большую чашку какао – горячего, ароматного, с маленькими зефирками и шапкой воздушных сливок сверху. – На вот, наберись сил. Некроотдел – гадкое местечко.

– Спасибо, Хани, ты моя дивная прелесть! – протянул Билл, пододвигая чашку поближе. – Слушай, а куда стекляшек так много-то?

– Это в столицу на реализацию. А уж как они у нас идут… Ох, Билли! Иногда мне хочется обнять тебя, а не придушить, – она счастливо зажмурилась и тут же злорадно прибавила: – Гильдия так и бесится, что не они первые придумали… Хм, по-моему, ты сделал на одно больше.

Билл ответил столь же злорадной улыбочкой и протянул ей овальное зеркальце в красивой мельхиоровой (тьфу!) оправе.

– Это модификация.

Ханнэ зыркнула на него с подозрением, прежде чем уделить внимание зеркалу.

– Как там бишь? Свет мой зеркальце, скажи…

– Ты ль на свете всех милее? – перебило зеркало желчным, скрипучим голосом, совсем не похожим на переливчатый голосок стандартной модели. – Да, конечно, безусловно. Всё, отвали, пацан!

– Я же девочка! – возмутилась Ханнэ, машинально поправив свои аккуратно уложенные серебристые волосы. Стриглась она очень коротко, однако принять эту утонченную фейскую красотку за мальчика мог только злоязыкий полуразумный артефакт.

– Хуевочка! И что вы все вечно о себе да о себе? А кто спросит, как мои дела?! Я не могу работать в таких условиях!..

Ханнэ выразительно закатила глаза и вернула зеркало его создателю. А затем задала вопрос, который в их мастерской звучал регулярно:

– Билли, ну нахуя?!

– Ой, да прикольно же!

– Мудацкое зеркало? Серьезно?

– Ага. И всего-то стоило инвертировать с полдюжины векторов в сети заклинаний, чтобы оно перестало нести всякую слащавую муть, – Билл засмеялся и, хлебнув какао, сцапал злобное зеркало со стола. – Прости, друг, она у меня такая грубиянка. Хм, дать тебе имя какое, что ли…

– Мельхиор, – предложило ехидное зеркало. – Иди парню своему дай, а меня не лапай.

– Разъебу, мерзкая стекляшка!

– Мечтай, лупоглазый. Я неразбиваемое!

Прежде чем Билл и впрямь в сердцах расколотил охамевшее зеркало, Ханнэ забрала у него артефакт и припрятала в карман пиджака.

– И впрямь забавная штука, если подумать, – усмехнулась она. – Что, этот так и написывает?

Билл раздраженно поморщился, катая по столу зеленоватый камушек амулета связи.

Если и есть на свете кто-то наглее, неугомоннее и назойливее его самого, то это Мельхиор. Сопливые просьбы-требования то о встрече, то о прощении, то почему-то об осторожности уже перевалили за два десятка. И ведь ни разу не повторился, мерзавец трепливый!

– Наплюй, – велела Ханнэ, присев рядом и отпив из своей чашки. – Скоро угомонится, раз уж нашёл себе новую дуру.

– Да, но пока мне приходится слушать это слезливое нытьё.

Она со вздохом покачала головой.

– Сил уже нет смотреть на эту кислую морду. Билл, ты этих Мэлов можешь хоть целую пачку склеить!.. Так, нет, плохая идея. Давай познакомлю тебя с кем-нибудь? И Найри был бы рад скрасить твой досуг. Он тебя обожает.

– Найри? – смешливо фыркнул Билл. – Драгоценная моя, ты знаешь своего братца лучше меня: он клеится ко всем соплякам без разбору! Было бы смазливое и моложе тридцати.

– Так я ж вам не жениться предлагаю. Просто, ну, отвлечься от… вот этого всего.

– Ханнэ, я в порядке, ладно?

– Я уже пятьдесят шесть лет Ханнэ! Ты не в порядке, ладно? – она всплеснула руками в избытке чувств. – Твоя правда, мой Найри – тот ещё блудливый хрен. Но на свете же столько нормальных мужиков!

– Да кому они нужны? У меня теперь кот есть, – пафосно ответствовал Билл, допив какао и поднявшись с места. – И целая толпа некромантов, один другого краше. Пойду я, Хани, и так уже опоздал. Чует моя задница, они там по мне соскучились!

– Несомненно. Привет душке Найджелу, не разбивай его щенячье сердечко.

Билл охотно кивнул, прежде чем накинуть пальто – ослепительно-светлое и жутко маркое, эдакий вызов премерзкой погодке, – и спешно скрыться в холле мастерской.

– Да кому вообще нужен душка Найджел, когда там такой коммандер по допросным шляется? – пробормотал он себе под нос, глуповато усмехаясь.

Нет, сначала он предсказуемо положил глаз на стервозного красавчика Эндрю Бэйли, чья мрачно-желчная физиономия так и манила устроить тому до Бездны весёлую жизнь. Но потом явился Он! Коммандер то бишь. Породистый мужик с хищным профилем и цепкими глазами. Мрачнее и желчнее Бэйли раз эдак в тысячу. И суровее. Как зыркнет, так и не знаешь – то ли во всех грехах кайся, то ли сразу штаны снимай (с него, ну а там уж и с себя можно). Разумеется, выбор тут очевиден, но всё-таки…

Билл смутно помнил этого Эгертона по прежним временам, когда ещё был жив отец. Но в четырнадцать-пятнадцать лет на дружков отца глядишь как на скучных стариканов, из которых песок сыплется. Вот и коммандера Эгертона он запомнил только потому, что имя у того ещё ужаснее «Вильгельма».

Теперь этот Макс уже не казался таким дремучим стариканом. Да и вообще стариканом. В тёмных волосах проглядывала седина, однако выглядел он лет на тридцать с небольшим. Кто же магов разберет, сколько им там на самом деле?

«Так, он вроде постарше отца лет на… э-э… ну, пусть будет десять, – увлеченно размышлял Билл, поплотнее запахиваясь в пальто и ежась на мерзком холодном ветру, обыденном для весны в Синтаре, – а отцу в конце года минуло бы шестьдесят. Этому, выходит, лет семьдесят? Бездна, а я точно хочу снять с него штаны?»

Сам-то коммандер определенно не против – это не так сложно было прочесть на его каменной роже, если только знаешь, куда смотреть и что искать. Вот Билл знал. (Что скромничать, на него частенько глядели с таким же немым вопросом – уебать, выебать или всё сразу?) А ещё он, конечно, знал, что обычно творится в головах у этих трижды долбаных полицейских. Деточку погибшего друга надлежит проводить домой в целости и сохранности, а вовсе не перегнуть через вот этот стол.

Хотя и с провожанием вышло забавно. Коммандер без проблем делился куревом, стоически сносил его болтовню и терпеливо ждал, пока он починит очередной неработающий фонарь – «Слева горит восемь, а справа только семь – ты хоть представляешь, ка-ак это бе-е-есит?!» – и снова примется болтать. Честно говоря, Билл тогда с трудом на ногах держался, но неприступная некромантская физиономия так и манила что-нибудь отчебучить.

Увы, сил хватило, только чтобы чмокнуть разок вредного мудака. И, пока тот пытался сообразить, что это такое вообще было, втихую подсунуть в карман черного кителя свои каракули с колоритными придурками некросами. Всё лучше, чем ничего. Хоть повеселится, бедолага, а то с таким унылым лицом люди долго не живут.

«Ну да ничего, – почти нежно подумал он, разыскивая по карманам мелочь для оплаты портала, – со мной господина коммандера ждёт безудержное веселье. Или я не Билли-шельма!»

***

Уже когда корпус некроотдела высился неподалеку мрачной громадиной, Билл почувствовал чужую руку на плече и нервно оглянулся.

– Кто это у нас тут, Билли-шельма? – добродушно протянул белобрысый некромант – Френсис, кажется. Да, точно, сержант Френсис-шило-в-жопе-Мюррей. Вон и нашивки, и копна волос всем девицам на зависть, и чудны́е разноцветные глаза – синий да карий. – А я тебя издалека приметил!

– Ну естественно, – усмехнулся Билл. Ясен день, несложно приметить кого-то с его ростом. – Как дела, Френсис?

– Держу пари, похуже, чем у тебя, – вздохнул тот. Улыбочка покинула его нервную физиономию, но только на миг. – Ну так, некромантские будни, трупье-кишки-отчеты… Особенно ужасны отчеты, конечно. А ты к Максу, да? Он поди и не помнит. Идем, провожу тебя.

Едва они миновали пропускной пункт и поднялись по лестнице в темный длинный холл, как Френсис сунулся во вторую дверь слева и громко позвал:

– Найдж, проснись, сегодня твой день!.. Куда-куда пойти? Бёрк, сука, поднял жопу и идешь на шельму свою дышать, пока коммандер её не отжа… э-э… не сожрал!

На трезвую голову Найджел Бёрк казался ещё больше похожим на потерявшегося щеночка – и ещё менее подходящей компанией для кого-то по прозвищу Билли-шельма. Очень симпатичный и до тошноты благонадежный. Впору снести в морг букетик для Саймона: кабы не он, у Билла могло бы стать на одну проблему больше.

– Привет, Найджел, – всё же улыбнулся он Бёрку – тот глазел так, будто явление недобитой шельмы стало лучшим событием за весь день. Хотя не исключено, с его-то работенкой. – Выглядишь уставшим. Всё в порядке?

– Ничего смертельного, трупы и бумажки, – отмахнулся Найджел почти точь в точь как его белобрысый приятель. – Ты к Эгертону? Не знаю, он у себя или нет… ему сегодня весело. Я ему говорил: давай с групповухой Фоули сам разберусь; он ни в какую. Мол, я сам. Ещё и нахуй послал, зараза, – он негодующе покачал головой, точно его впервые послали на три веселых буквы. – С каких пор вообще коммандеры самолично такой ерундой занимаются?

Френсис заливисто рахохотался, что слегка не соответствовало мрачной обстановке некроотдела. Даже Биллу, темному магу, было тяжеловато выносить здешнюю атмосферу.

– Найдж, ну ты как вчера родился! Похер ему на дело.

– Что, так уж и похер? Начальникам вроде не положено на работу забивать, даже ради меня прекрасного, – с усмешкой заметил Билл, стараясь прогнать неестественное оцепенение. – Френсис, сладенький, ты бы читал поменьше бульварных романчиков. Тебя послушать, так мы как раз в такой дерьмовой книжице. И ваш чёрный властелин типа: «Позвольте же окунуть моё перо в вашу чернильницу!» А я ему: «Нет, нет и нет, старый приставала!» А он такой: «Вы разбиваете мое крохотное ледяное сердце, Вильгельм!» И я такой: «Охальник, не для вас моя роза цвела!..»

Самозабвенно ржущий Френсис вдруг резко притих; Найджел же, напротив, закусил губу и старался не рассмеяться. Билл протяжно выдохнул.

– Серьезно, парни? Чёрный властелин у меня за спиной, да?

– В самую точку, Вильгельм, – послышался за спиной вкрадчивый низкий голос. Еще и ударение на дурацком имени сделал, зараза. – И твоя роза слегка подвяла за те два часа, на которые ты опоздал. А ждать я не люблю.

Билл медленно развернулся, чтобы тут же узреть уже знакомо мрачное лицо, заметно уставшее, будто последние пару суток коммандер некроотдела про сон и слыхом не слыхивал. Но взгляд остался по-прежнему цепким, внимательным и насмешливым. Оценивающим – Билл мог бы поклясться, что прямо сейчас его мысленно раздевают и раскладывают прямо на полу холла. Хотя это могло быть только его воображение: все же долбаный Эгертон чуточку слишком хорош, чтобы не думать о всяких непотребствах с его участием.

– Прости великодушно, Максимиллиан, – мстительно улыбаясь, просмаковал Билл каждую букву дурацкого имени. Коммандера ожидаемо передернуло, и поделом, – но я тоже имею несчастье работать клятую работу, и мне, в отличие от некоторых, платят ровно столько, сколько отработал. Мне удалось донести до вашего треханого некромантского высочества причины моей несвоевременной явки? Если да, то давай уже перо в чернильницу окунать, ну или зачем я тут вообще.

– Допускаю, что ваша чернильница, господин заклинатель, будет весьма неплохо смотреться на столе. Увы, максимум на столе Мюррея, – Френсис ухмыльнулся, но руками замахал, мол, а что сразу я? – Я несколько придирчив в выборе канцелярских принадлежностей.

– Разумеется, – глубокомысленно покивал Билл, – я вот тоже не любитель всякого старья… прошу прощения – антиквариата. Но на твой стол, так и быть, погляжу. Вдруг мне понравится.

И, не дожидаясь, пока коммандер продолжит тему занимательной канцелярии, он зашагал вглубь темного коридора.

– Идем же, Максимиллиан, время позднее!

«Максимиллиан» спешить за своим визитером не собирался. Зубами скрипнул, раздал приказы (ну или пиздюлей) своим подчиненным и только после этого, когда сам Билл остановился у ещё одной лестницы, степенно зашагал к нему. Держать лицо коммандер умел, но злился – это ощущалось кожей. На мгновение даже стало страшно входить в распахнутую перед ним дверь. Но деваться было некуда, особенно когда на спину легла тяжелая рука и подтолкнула вперед.

– Мой стол ждет, Вильгельм. Располагайся.

Согнав невесть откуда взявшуюся робость (всё эта некромантская муть виновата, не иначе!), Билл пожал плечами и, бросив пальто на стул, расположился где было велено – на столе. Благо местечко нашлось, прям будто специально для него придержали. Уселся, поерзал немного для виду и, закинув ногу на ногу, светским тоном уточнил:

– Всё ещё желаешь меня на столе у Френсиса или и так сойдет? Эти антикварные перья, оказывается, такие капризные!

Макс на это вздернул брови. По его лицу пробежала тень, будто он всерьез раздумывал – не перегнуть ли Билла через стол. Не факт, что выебать, скорее выпороть – но стащить штаны точно хотел, прямо сейчас, даже не заперев дверь. Наверное, было не слишком дальновидно злить некроманта в его кабинете, еще и коммандера, в которые, как известно, кого попало не берут. Но Билл не был бы собой, если бы не достал его до печенок. Из чувства противоречия и вредности.

Но Эгертон, как выяснилось, тоже был не так прост. Его тяжелая ладонь вдруг легла на ногу чуть выше колена, сжала несильно, прежде чем скользнуть чуть выше. Взгляд его был отстраненным и равнодушным, правда, только на первый взгляд. На второй же…

– Я желал бы тебя на своем столе. И в несколько другой позе. Но, – рука остановилась совсем недалеко от паха, – это было бы крайне… непрофессионально, Вильгельм. Так что будь любезен, детка, – он наклонился ниже, ухо обожгло горячим дыханием, – сними свою очаровательную задницу с моего рабочего места, сядь в кресло и подпиши грёбаные бумаги.

Вот что его сейчас меньше всего волновало, так это профессионализм коммандера Эгертона. Бездна, можно подумать, они сюда работать пришли!..

Нет, они, может, и впрямь работать пришли, но безудержную фантазию Билла уже было не остановить. Он определенно желал узреть (и потрогать) весь непрофессионализм, на который способен глубокоуважаемый господин коммандер.

– Вечно вы, старпёры, только угрожаете, – печально вздохнул он и оттолкнул от себя чужую руку (без особой охоты, что уж там). – Не твоё, вот и не лапай! Полируй своё перо сам, раз такой профессионал. Ха, тоже мне… стол я себе, что ли, не найду?

Он чинно расселся на стуле и с преувеличенным вниманием принялся складывать пальтишко по швам. Покончив со своим нехитрым занятием, искоса зыркнул на коммандера и кротко улыбнулся, приподняв брови в немом вопросе. Каменная физиономия на миг дала трещину; Макс, кажется, сам не знал – то ли злиться, то ли смеяться, то ли заткнуть-таки рот надоедливому пацану.

Нет, Билл мог бы подсказать нужный вариант, но где же тут веселье? Пусть сам додумывается, а нет – ну так в их распрекрасном мире и впрямь достаточно столов, годных и разных.

Перед ним бросили папку – стандартную серую, с тоненькой стопкой листков, исписанных аккуратным, красивым почерком. Пожалуй, чересчур витиеватым для такого сурового мужика, как коммандер Эгертон. Ах да, он же какой-то там лорд, пусть и несостоявшийся. Надо бы поинтересоваться.

– Ознакомься и подпиши, если всё верно, – проговорил Макс, прежде чем усесться напротив. Неловко так сел, стараясь не опираться на правую ногу. Потянулся к стоящей на тумбочке бутылке с темно-золотистой жидкостью. (Лайхенгарский высокогорный? Недурственно.)

– Пожалуй, – медленно протянул он, наполняя бокал, – стоит напомнить, что в моей власти наградить тебя каким-нибудь пренеприятным проклятием, вроде паралича. После которого чей-либо другой стол тебе может понадобиться очень нескоро. И единственная причина, по которой я не сделал этого до сих пор – это то, что после четверых трупов тратить свою магию еще и на тебя недальновидно, – Макс кивнул на виски. – Будешь?

– Благодарю, – вежливо кивнул Билл и, за пару секунд проглядев последнюю страницу, поставил внизу размашистую подпись. (Бездна, и как теперь на перья с чернильницами спокойно смотреть-то?) Но он бы, конечно, не был собой, если бы этим и ограничился. – Ха, а это что сейчас такое было? Какой-то сложный некромантский флирт? Да брось! Ты бы не стал меня предупреждать, если бы в самом деле решил проклясть. Вообще никто не станет предупреждать заклинателя! Тем более хорошего, – он подарил коммандеру недвусмысленный взгляд и, не удержавшись, похабно подмигнул. – А я хорош, Макс. Очень даже.

Макс выразительно завел глаза к потолку. «Боги и богини, за что?!» – так и читалось на его усталом лице. Но пузатый стакан для своего визитера исправно наполнил.

– Хорош, – всё же согласился он. И поди пойми, что именно он имел в виду. Интуиция подсказывала – совсем не его заклинательские таланты. – И в том, что мозгов у тебя хватает, не сомневаюсь тоже. Но пиздишь больно много.

– Так тебе же это нравится, – дернул плечом Билл, отпивая из бокала и медленно облизывая губы. Виски оказался отличный, даром что он предпочитал другие сорта, менее горелые и с более сложным послевкусием. – И мне тоже нравится, я вообще себя люблю.

– Видимо, недостаточно, раз уж ты встречался с этой своей десертной ложечкой. Но да, мне нравится, – Макс медленно отпил из своего бокала, сунул руку в карман и достал портсигар. Подвинул его к Биллу вместе с страшноватой фарфоровой чашкой и закурил, откинувшись на спинку кресла. – Угощайся.

– Спасибо, ваше некромантство, у меня нынче всё с собой, – фыркнул Билл, раскуривая собственную сигариллу и обдавая Макса клубами горьковато-свежего дыма. (Тот предсказуемо поморщился, то ли от резкого запаха эвкалиптовых листьев, то ли просто табак с добавками за табак не считая.) И рассмеялся, едва не поперхнувшись. – Ложечка? Типа мельхиоровая? Круто, мужик, я запомню. И даже никому не скажу, что ты шутить умеешь. Правда-правда!

– Пообщаешься с мертвяками с моё, и не тому научишься, – меланхолично заметил Макс, чуть улыбаясь уголками губ.

– Некрофилия – не моя тема, – тут же открестился Билл от сомнительных перспектив – он, конечно, тёмный, да только некромантия совсем уж для… избранных. – Я больше по перьям, чернильцам, рабочим столам…

– … выпендрежным шмоткам и белым пальто среди весны, – продолжил за него Макс. – Не холодно?

– Ты что это, типа заботишься о моем здоровье? – Билл вытаращился на него, восторженно приоткрыв рот. – Это так мило! Но вообще – не стоит, у меня кровь горячая. Во всех смыслах, если тебе интересно.

Интересно-то ему, может, и интересно – вон как обжёг взглядом, будто всерьёз вознамерился проверить прямо сейчас. И Билл совсем, совсем не против…

В отличие от мироздания, которое именно в этот момент решило превратить их уютные посиделки в групповушку.

– Тёмной, Макс, всё очень плохо, – заунывно протянул капитан Хмурая Морда, водрузив перед явно раздосадованным шефом небольшую стопку папок. – Висяки тебе собрал, отчеты накатал, пометки приложил, всё как ты любишь… Ознакомься, короче. Да, там опять на пропускном твоя любимая писака толчется. Еле отбился на входе, а теперь с ней Найдж на выходе воюет.

– Ёбаная Бездна! Ну что ей опять от меня надо?

– Да по стандарту: интервью, автограф и трусы на память.

– Не знаю, о ком вы, но в очередь, пожалуйста! В очередь! – не мог не возмутиться Билл, из всего загадочного диалога уловивший главное – на его законную добычу, то бишь Эгертона и его трусы, кто-то смеет покушаться. – Это мой коммандер, я его первый нашёл!

Макс покосился страдальчески, но вместе с тем и со странной заинтересованностью – как если бы прикидывал, не натравить ли доставучую шельму на загадочную писаку. Бэйли же, поглядев на него своими зеленущими глазами, расплылся в насмешливой ухмылочке.

– Наша драгоценная Сара могла бы с этим поспорить, – возразил он и довольно бесцеремонно ухватил Билла за подбородок, заставляя вскинуть голову. – Хотя ты посимпатичнее будешь, это факт.

Оторвать бы к демонам руку этому засранцу… Однако Бэйли странно действовал на него: одновременно хотелось и отпихнуть, и продлить прикосновение. Хмурый ядовитый гад, но обаятельный, и прекрасно это знает. И красивый, что уж там. От девиц небось отбоя нет.

– Просто у тебя хороший вкус, весельчак, – он улыбнулся как мог самоуверенно.

– Несомненно, сладенький, – Бэйли со вздохом убрал руку, не забыв напоследок с нарочитой медлительностью проследить кончиками пальцев линию челюсти. – У вас с Найджем впрямь общий сеновал или ты свободен завтра вечером?

Билл покривил бы душой, если бы сказал, что такое нахальство не пришлось ему по душе. Может, ну его, этого коммандера?..

– Ну, вообще-то…

– Я вам не мешаю? – послышался сбоку голос того самого коммандера.

Глубокий, низкий и такой… пробирающий до костей. И вроде бы равнодушный, но Билли мог бы поклясться – его готовы отыметь прямо здесь и сейчас.

Ну или – и такой вариант нравился уже значительно меньше – убить на месте. И заодно Бэйли, который осмелился протянуть свои лапы. И как только его не прокляли чем-нибудь малоприятным и несовместимым с жизнью? Не иначе только благодаря железной коммандерской выдержке. Ну или Эгертону просто жутко лень объяснять своему начальству, куда делся один из его капитанов.

В край обнаглевший капитан свою ошибку понял быстро – состроил невозмутимую рожу, будто и не было ничего, ухмыльнулся только уж очень красноречиво.

– Ну если только слегка… – он снова обратил свой томный дивнючий взор на Билла. – Прости, сладенький, мне пора. Если что, ты знаешь, где меня найти.

И, подмигнув ему напоследок – кто бы мог подумать, что Хмурая Морда так умеет? – Бэйли неспешно покинул кабинет.

Кожей чувствуя тяжёлый взгляд, Билл надсадно кашлянул и с усердием принялся тушить окурок в уродливой чашечке. Вот ведь целый коммандер, а монеток на нормальную пепельницу не наскрёб!

– Хм, ну, я тоже пойду… н-наверное.

«А не то меня отсюда вынесут, – закончил он про себя. – Притом сметя веником в совок».

– Мне стоит тебя провожать, сладенький? – поинтересовался Макс, последнее слово произнеся настолько издевательским тоном, что стало даже стыдно. Самую капельку.

– Нет, а зачем? Или господин следователь меня в чём-то подозревает? – весело изумился он, поднимаясь и сдергивая пальто со спинки стула. – А-а-а, боишься, пойду отвлекать хмуромордого от работы? Ах, мой чёрный властелин, ни к чему так переживать! Норму общения с вашей братией я уже выполнил. Бэйли доведу до сарказма как-нибудь в другой раз.

Макс поднялся следом. Медленно приблизился, не сводя внимательного, цепкого взгляда; забрал пальто из рук, мимолетно коснувшись пальцами ладоней. От этого прикосновения по телу тут же прокатилась горячая волна, куда более ощутимая, чем когда его нагло лапал Бэйли.

– Искренне надеюсь, – проговорил он тихо, зайдя за спину, чтобы помочь одеться, – что от другого раза ты воздержишься.

– И почему бы мне это делать? – нервно усмехнулся Билл, прежде чем развернуться. И тут же понять, что стоит уж слишком близко, а губы щекочет чужое дыхание.

А вот чего он не понял, так это когда именно успел оказаться прижатым спиной к шкафу, да еще так крепко, что ручка одной из дверок больно впилась в поясницу. Еще бы до этого было дело – ведь в следующий миг уже не дыхание, а сухие, настойчивые губы касались его собственных, жадно сминая, вытесняя из головы все мысли.

Горячо, жарко, непристойно, и ведь дверь даже не заперта…

Он уже почти успел застонать, когда этот внезапный порыв со стороны коммандера закончился, и его наконец отпустили.

– Вот поэтому. Выход – вниз по лестнице и направо. Никуда не сворачивай, детка.

– Ну и мудак же ты, господин коммандер! – заявил Билл, возмущенный тем, что его так подло выгоняют – и это после такого-то поцелуя! – Так и быть, уговорил. Ухожу. Не сворачиваю. Но! Ещё вернусь!

– Да кто бы сомневался.

Билл на это демонстративно фыркнул и, стараясь удержать по-некромантски невозмутимую рожу, гордо прошествовал к двери.

И только когда та захлопнулась у него за спиной, позволил себе расплыться в совершенно кретинской улыбке. А потом и вовсе чуть слышно засмеялся, но тут же оборвал себя и даже прикрылся ладонью. Не то чтобы его здесь кто-то мог увидеть, конечно…

– Мать твою, Билли-шельма, да ты по ходу вляпался, – проворчал он себе под нос.

Вот только ворчание вышло какое-то неискреннее.

========== Глава 7 ==========

«Дорогой дневник, всё пошло по пизде», – именно с этих слов стоило бы начинать душещипательные записи о тяжелой жизни коммандера некроотдела в последние несколько дней. Правда, нытье любого рода Максу было не слишком свойственно, да и дневников он никогда не вел. А стоило бы. Нужно же хоть где-то картинно страдать о своей зазнобе с пафосным имечком «Вильгельм».

И ведь он обещал, клялся сам себе, что нипочём не станет связываться с малолетним сынком Фоули, да и вообще с любым малолеткой – собственные нервы таки чуть дороже любой смазливой мордашки.

Должны быть дороже, но не являются – ровно с тех пор, как вертлявая задница Билли Фоули (а ещё пухлые губы, длинные ноги и гибкий стан) появились в жизни Макса. И ведь всего-то прогулялись разок по Синтару! Да только поди теперь объясни самому себе, с чего вдруг так сильно захотелось двинуть по морде наглецу Бэйли, а упомянутую задницу утащить в приличную башню. Ну или вон чердак у него какой хороший, заклинателя прятать самое оно.

И ведь это дохрена ненормально – будучи взрослым, степенным мужчиной при приличной должности, испытывать к какому-то малолетнему нахалу жуткую ревность, желание и ещё кучу эмоций, о которых Макс прежде знал только понаслышке. Вот Эву он не ревновал никогда, как и прочих своих девушек и парней. Интересовался, любил, заботился, но чтобы ревновать и хотеть присвоить – никогда.

Достав из кармана рисунок с собственной мордой, Макс невольно улыбнулся и заботливо расправил бумажку. Талантливый мальчишка… Интересно, только ли в этом? Да нет, не только. Заклинатель он явно не из рядовых. И за словом в карман не лезет. И мозги в этой симпатичной головке имеются, притом очень неплохие.

Да и целуется, кстати, хорошо…

О боги.

«Так, Макс, ты слишком стар для этого дерьма. И работа сама себя не сделает».

Расправленный листок он поспешно запрятал обратно в карман, чтобы прекратить уже думать о возможных талантах всяких там вздорных мальчишек. Ещё бы помогло хоть немного…

С бесящей его самого поспешностью Макс разложил перед собой документы по делу Доры Хеймс, а вместе с ним и десяток других за последние два года. Жуткие, кровавые, с изуродованными, освежеванными и выпотрошенными трупами. В общем, ничего нового как для некроотдела; даже есть захотелось – у некросов почтение к трупам весьма размытое. На изображения и описания художеств Зверобоя он пялился уже не первый час, перекладывая, меняя местами документы, искал общее между жертвами. Зверобой их выбирает по определенному принципу, идя по намеченной тропе, но как он это делает?

А главный вопрос – как ему удаётся настолько хорошо заметать следы, что даже Макс, первый некромант Синтара и четвёртый в империи, пребывает в замешательстве? Побери Хладная, он мог разговорить полоумного зомби, заставить вампира петь матерные частушки посреди городской площади, а вот допросить бедняжку Дору не мог – проблематично трепаться, когда у тебя нет мозгов. И языка, хотя с этим, видит Хладная, и то было бы меньше проблем.

Можно воззвать к бесплотному духу, но для этого даже Максу требовалось провести ритуал с обязательными жертвоприношениями (на что разрешения ему никто не выпишет); либо вызвать в Синтар Карима Стальфоде, которому вот именно сейчас приспичило отправиться в свадебное путешествие со своей буйной женушкой. Доре торопиться некуда, месяцок-другой она вполне потерпит, а Зверобой, если верить статистике, не побеспокоит их в ближайшее время. По крайней мере, Макс на это очень надеялся – снова расписывать в подробностях, как именно был расчленен и изуродован труп, у него нет никакого желания.

Макс глянул на отчеты, кое-где перечеркнутые, исписанные на полях карандашом, отложил в сторону всякую чушатину вроде личных дел убитых. И вдруг понял, что в голове вертится назойливая мысль, которую срочно нужно вытащить на свет.

– Найджел Бёрк, Эндрю Бэйли, – сжав в руке амулет связи, начал он. – Ко мне в кабинет, живо.

Найджел пообещал, что скоро будет, а вот Бэйли молчал долго (Макс успел выкурить сигариллу и прикончить порцию виски), прежде чем ответить сонным, уставшим голосом:

«Ты смерти моей хочешь, шеф?»

Макс удивленно уставился на амулет, не припомнив, чтобы хоть и ворчливый, но крайне педантичный и исполнительный Бэйли хоть раз ослушивался его приказов. Нервы мотал порой похлеще Мюррея, однако положиться на него можно было всегда. И вдруг вспомнил – у некроотдела сегодня была та еще ночка. Не Зверобой, но пятнадцать членов одной семьи, обнаруженные мертвыми в доме одного из местных лордов, обеспечили работой всю ночную смену. Вскрыть, поднять, допросить каждого, занести всё в отчеты… Макс искренне сочувствовал отряду Бэйли, которому выпало ехать на вызов.