Текст книги "Лисья охота (СИ)"

Автор книги: Rex_Noctis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Энола, то ли на четверть, то ли на восьмушку демон, была магичкой-менталисткой и могла сделать неплохую карьеру хоть в той же полиции. Но выбрала бордель – по её же словам, секс и деньги она любила чуть больше магии и скучной работы.

Макс не осуждал, не видя в работе шлюхи ничего зазорного. Да и попробуй осудить демоницу – вмиг насадит на рога и не посмотрит, что перед ней грозный коммандер синтарийского некроотдела.

Изящные пальцы Энолы легли на плечо, тут же скользнув за воротник рубашки. Макс устроил руку на тонкой талии.

– Хочешь уединиться сразу или посидим тут? – послышался низкий голос у самого уха.

– Посидим. Тебе как обычно?

Энола кивнула. Макс жестом позвал девушку за барной стойкой, взял виски для себя и «огненную воду» для демоницы – жуткую смесь виноградного спирта, мёда и перца. Человек в здравом уме подобную смесь прямиком из Инферно пить бы не стал, а вот Эноле нравится. Ну, оно и понятно. Горячей женщине – горячее пойло.

– Так, значит, ты скучала по мне? – Макс развернулся к ней и облокотился на барную стойку. – А если бы я не пришёл?

– Напивалась бы в одиночестве. У меня достаточно денег, чтобы позволить себе выходной. На крайний случай, совратила бы вон того мальчика, – она кивнула в сторону, и Макс, чуть повернув голову, увидел светловолосого парнишку – кажется, не совсем понимающего, что он здесь забыл. Что ж, все когда-то были здесь впервые. – Люблю невинных мальчиков. Они забавные…

О да, один такой забавный мальчик сегодня поставил на уши весь некроотдел, попутно охмурив его неженатую-незамужнюю половину, навешал лапши на уши бедняге Найджелу и был таков. С котенком за пазухой, мать его так и эдак. Невинности в нём, правда, не было ни на гран. Что уж там, даже Макс повелся на бесконечные ноги, ладный стан и пухлые губы, которые хотелось видеть обхватывающими вовсе не сигариллу. Останавливал только старый принцип – не связываться с детишками моложе его сына. И тем более с детишками друзей, пусть даже те друзья и развлекаются в чертогах Хладной вот уже десять лет как.

Но Макс связался, пусть и с благородной целью проводить пострадавшего Билла до дома. (Хотя какое там благородство, если всю дорогу только и оставалось, что поглядывать в сторону особо тёмных переулков?). Мелкий Фоули оказался чуть более хорош, чем стоило бы, чересчур болтлив и не в меру обаятелен. А его теплые губы у самого уха и вовсе лишали способности здраво мыслить – и это его, взрослого мужика, коммандера некроотдела! Недопоцелуй у крыльца и вовсе был форменным непотребством, по одному лишь недоразумению считающийся флиртом у нормальных людей.

Да что уж там: этот пацан и есть одно сплошное форменное непотребство.

Макс ощутил острое желание закурить – едкий дым неплохо прогоняет всякие развратные видения с участием блудных пареньков, наручников и стола в допросной. Он полез в карман за портсигаром (не серебряным, но подаренным коллегами на какую-то годовщину службы) и наткнулся на россыпь бумажек, которых там быть не могло точно.

Бумажки оказались презанятными художествами поганца Билла. Макс невольно ухмыльнулся: да у сопляка прямо талант! Наспех прорисованные некромантские физиономии вышли на удивление живыми и сходу узнаваемыми – хотя для всех сомневающихся имелись надписи каллиграфическим почерком. Весело скалящегося длинноволосого Френсиса окрестили как «Шило в жопе», томно-капризного дивнюка Бэйли – «Хмурая Морда», симпатичного добряка Найджела – «Щенок»… на последнем листочке Макс признал собственную желчную физиономию. Надписи «Папик» и «Вредный мудак» были нещадно перечеркнуты, а сразу под ними красовалось «Максимиллиан».

– Вот сученыш, – выдохнул Макс, против воли улыбаясь и качая головой.

Значит, всё-таки вспомнил.

Тащить в койку девочку из борделя вмиг расхотелось. (Нет, вовсе не из-за навязчивых видений с одной симпатичной шельмой.) Куда больше хотелось выпить и пойти уже домой, отсыпаться после рабочей недели. И плевать, что подобные желания свойственны совсем уж старым пердунам. Тем более и с демоницей что-то не так – она весела, как и положено хорошим шлюхам, но пальцы, обхватившие бокал с выпивкой, чуть заметно дрожали, а в сиреневых глазах плескалось беспокойство. Она пыталась это скрыть, но Макс достаточно долго служил в полиции, чтобы научиться примечать мелочи.

– Тебя что-то тревожит, – проговорил он, скорее утверждая, чем спрашивая. – Энола? Проблемы с клиентом?

Она покачала головой и фыркнула:

– С клиентами всегда проблемы. Нет, – она замолчала, явно о чём-то задумавшись. Покусала пухлую губку и подняла голову. – Моя… приятельница, Дора, не вышла сегодня на работу. Скорее всего, ничего особенного, но я… беспокоюсь.

– Не припоминаю её.

– Она оборотень, а ты не по их части.

Не по их, это уж точно. Неудивительно, что Макс не знает её – с оборотнями у него отношения никогда не складывались. Причин не любить всех, кто в полнолуние обрастает шерстью, перьями и прочими приблудами, у него предостаточно.

Одна из них – неровный шрам, опоясывающий правую ногу выше колена, за давностью лет посветлевший и почти исчезнувший, но впечатавшийся в память таким, каким был в первые дни. Уродливым, неровным, багровым и распухшим. Макс и сам не знал, почему не свёл его много лет назад. Скорее всего, оставил как напоминание – вот что бывает, когда становишься чересчур самоуверенным и начинаешь считать себя неуязвимым.

Вторая причина – сама нога, ноющая на погоду, а порой и немеющая; и кошмары, от которых он просыпался в холодном поту, судорожно выискивая лужи собственной крови на полу комнаты.

– Ты пыталась с ней связаться?

– Кристалл молчит. Такое бывало в полнолуние, но до него ещё полмесяца… – она замялась, прежде чем добавить: – Макс, если не сложно, ты не мог бы попросить своих ребят сходить к ней домой?

– Конечно, – кивнул Макс. Оборотень или нет, она молодая девушка, подданная Империи, которую ему следовало защищать.

Он потянулся к брошенному на высокий стул кителю, отыскал амулет связи и сжал его в ладони.

– Анжелина, кто из твоих сегодня дежурит?

Коммандер боевиков откликнулась быстро – она ночная пташка, как и всякая тёмная магичка.

«Отряд Макинтайр. Что-то случилось?»

– Нужно проверить один адрес, – он повторил адрес, продиктованный Энолой.

«Сделаем».

Демоница на это выдохнула, как показалось Максу, облегченно. На её красивом лице снова расцвела легкая улыбка, хоть и сохранившая легкую нервозность. Они пропустили ещё по стаканчику, болтая ни о чём – благо общих знакомых было достаточно, – прежде чем амулет связи завибрировал.

«Проверили дом, – голос капитана Дейдры Макинтайр на этом месте словно сорвался. – Вам лучше быть здесь».

– Что с Дорой? – тут же поинтересовалась Энола, почуяв изменение в его настроении.

– Не знаю. – «Но жопой чувствую, что дело дрянь». – Мне нужно идти. Сообщу, когда всё выясню.

Она неуверенно кивнула и сжала его руку в своей, прежде чем дать ему уйти.

О весёлой ночке больше не думалось.

Портал, ведущий в район Предгорья, выбросил Макса аккурат на седьмой линии – улице, где располагался дом бордельной девчонки. Неплохой райончик, не из самых дорогих, но и не трущобы вроде Серых Топей. В таких местах обычно ничего не случалось, разве что хулиганы-подростки побьют стекла у особо вредной старухи, ну или в кабаке подерутся перепившие клиенты. Сейчас же произошло нечто из ряда вон – это ощущалось в воздухе. Макс чувствовал ауру смерти. Подружка Энолы мертва – в этом он почти не сомневался.

Боевики, вопреки обыкновению, не толпились у крыльца, а разбрелись по небольшому участку и старательно не смотрели в сторону тёмно-зеленой двери. Тут же обнаружились и Бэйли с рядовым Фоксом – мертвенно-бледным, лихорадочно сжимающим пальцы в кулак. Остальные, судя по всему, уже были в доме.

Значит, он не ошибся.

– Что у вас? – на ходу поинтересовался Макс, натягивая тонкие кожаные перчатки.

– Зверобой.

Тот случай, когда одним словом можно дать исчерпывающее объяснение.

Маньяк, в имперской прессе известный под претенциозной кличкой «Зверобой», убивал оборотней вот уже второй год. Аппетиты он имел довольно скромные – одна-две жертвы за квартал, – и связать убийства в серию удалось лишь благодаря специфическому почерку убийцы.

Зверобой свежевал трупы. Обескровливал их, снимал кожу, вспарывал брюхо и извлекал внутренние органы, а затем расчленял труп. Всё проделывал неспешно, чисто, с хирургической точностью. Тела обычно свежевались в ванных комнатах; то, что оставалось, Зверобой заливал холодной водой.

Кем бы ни был этот охотничек на двуногую живность, он отлично владел охотничьим ножом. И неплохо знал, как испортить тело для всякого некроманта. И ни разу не оставил хоть сколько-нибудь важных улик.

Словом, дельце со всех сторон дерьмовое.

Поначалу Зверобой тщательно выбирал своих жертв – всяческих отбросов, вроде гильдейской швали и мордоворотов на службе у местных воротил. Тех, кого совсем не жаль. И это была одна из причин, по которым ни журналисты из местных газетенок, ни правящая верхушка особо не наседали на полицейских. Картинно ужасались запредельной жестокости, заверяли общественность, что обязательно отыщут кровожадного маньяка – и успокаивались через две недели, когда новость переставала быть жареной.

Макс, честно признать, на работу следаков тогда смотрел сквозь пальцы. Жалеть оборотней ему не за что, а Зверобой в данном случае даже был кем-то вроде… санитара. Завалить оборотня – не самая простая задачка. Видимо, это понял и сам Зверобой: спустя год после начала своей священной войны против шерстяных тварей он решил перейти на кого попроще.

Дора Хеймс в списке его жертв стала уже третьей девушкой. Молодой, симпатичной, почти наверняка не имеющей ничего общего с преступным миром Синтара. Бордель не в счёт – тамошние девочки редко имеют хоть какое-то отношение к делишкам владельцев. Будь Дора хоть трижды оборотнем, подобной смерти она не заслужила.

Всё очень, очень плохо.

– Нас сожрут, – озвучил его мысли мрачный Бэйли.

– Ага, – отозвался Макс и шагнул к двери.

В квартире Доры пахло кровью. Он поднялся по узкой лестнице наверх, откуда доносились приглушенные голоса Френсиса и его напарницы Аманды Стенли.

Труп девчонки, как и ожидалось, обнаружился в ванной, привычно уже разделанный, лишенный кожи и пальцев на руках и ногах. С головы сняли скальп, глазницы сияли пустотой – именно через них маньяк извлекал мозг, отчего-то не желая вскрывать череп. Зверски убитая, изуродованная до неузнаваемости, Дора Хеймс ничем не напоминала молодую симпатичную девушку, которой была при жизни. Как если бы Зверобою было важно обезличить свою жертву, лишить её человеческого облика, превратить в неопознаваемый кусок мяса…

Неудивительно, что боевики и молодой Фокс, не прослуживший в отделе и пары месяцев, имеют нежно-зеленый цвет лица. Макса и самого знатно передернуло от зрелища, а он, на минуточку, за годы службы перевидал всякого.

– Время смерти? – поинтересовался он, уже по привычке отбрасывая личное отношение к происходящему. Сопереживать всем – не хватит нервов и здоровья.

– Прошлым утром, предположительно четыре часа, – сообщил Френсис, деловито записывая что-то в блокноте. Макс не понимал зачем, когда есть кристаллы, да и рапорты заполнялись подробно. Но молчал – Мюррей хоть и заноза в заднице, но как детектив получше многих будет.

– Предположительно?

– Почти точно, шеф. Плюс-минус десять минут, которые ушли на то, чтобы уничтожить все улики.

Ничего нового – Зверобой что в начале своей деятельности, что сейчас, следов не оставлял. Никаких, что изрядно… беспокоило. Чтобы скрыться от некроотдела, нужно обладать недюжинной смекалкой, умом, и приличным багажом знаний о некромантских приблудах. Понятно, что все поисковые, сканирующие и прочие заклинания у сотрудников полиции стандартные; соответствующие книги можно отыскать если не в свободном доступе, то на черном рынке. Другое дело, что каждый некромант имеет свой почерк и свой подход, предусмотреть все попросту невозможно… Однако ж у Зверобоя получалось раз за разом. Что навевает совсем безрадостные мысли.

Макс задумчиво пожевал губу, но озвучивать предположение не стал – нечего трепать языком направо и налево, особенно когда подтверждений появившейся теории как не было, так и нет. Он просканировал место преступления; предсказуемо не выявил ни одного, даже самого крохотного магического следа. Если Зверобой и маг, то здесь он своей силой не пользовался. Или просто настолько хорош, что даже думать противно.

Приблизившись к телу Доры, Макс снова уставился в черноту пустых глазниц. Без мозга не разговаривают даже зомби. А спириты, способные призвать бестелесный дух, – огромная редкость. Да что там, Макс знал только одного некроса, который смог бы воззвать к духу, не угробив при этом два десятка человек в качестве кровавой дани Хладной госпоже. Карим Стальфоде, странноватый паренёк и любимчик всего Темного круга. Оберегали его соответствующе, выпуская из Иленгарда только по необходимости.

Что ж, как на взгляд Макса, такая необходимость возникла ещё пару трупов назад. Осталось только донести это до грёбаных бюрократов из Иленгардского управления.

– Все слепки мне на стол завтра утром, – приказал он.

О выходных придется забыть. Спасибо кровожадному ублюдку, которому взбрендило резвиться в его городе.

– Был бы от них толк, – проворчал Френсис. Тот терпеть не мог все эти слепки, протоколы вскрытия и прочую однообразную нудятину. Ему, видишь ли, только интересное подавай.

– Это уж не тебе решать. Работайте.

Стащив окровавленные перчатки и испепелив их одним щелчком пальцев, он вышел из квартиры бедняжки Доры.

И тут же столкнулся с Энолой, которую тщетно пытались сдержать Бэйли и Фокс – но предсказуемо не могли сладить с разъярённой демоницей. Ну хоть не в боевой форме, иначе быть обоим некросам насаженными на рога.

– Пустите меня! – кричала она и Макс, к своему удивлению, заметил на её лице следы слез. Демоны умеют злиться и бесноваться, но вот плакать – определенно нет. – Макс, я должна!..

Пришлось тоже вцепляться в неё, обнимая изо всех сил и прижимая к себе.

– Не должна, Энола. Не нужно тебе на это смотреть, слышишь?

– Как она?.. Кто?..

Она чувствовала. Не могла не ощущать запаха крови, смерти; не могла не слышать отголосков эмоций всех присутствующих. Она знала, но верить отказывалась.

– Кто?! – прорычала она, отпихивая его так, что с трудом удалось удержаться на ногах. Красивое смуглое лицо опасно исказилось, понемногу теряя людской облик. Глаза засияли двумя злыми пурпурными искрами, на гладком лбу треснула кожа, обнажая острый кончик рога.

– Зверобой. Дору убил Зверобой.

Энола шумно выдохнула, замедляя трансформацию. По мозгам шарахнуло её магией, агрессивной, злой, наполненной эмоциями; парочка боевиков и бедолага Фокс немедля схватились за головы.

Дора Хеймс была не просто подружкой и коллегой по работе. Чем-то большим и важным.

– Тихо, тихо, – Макс осторожно коснулся её волос, шелковистой волной они прошли сквозь пальцы. – Я найду его, обещаю. Найду.

«… хоть и понятия не имею, как это сделать».

========== Глава 5 ==========

На улице в кои-то веки распогодилось, и заходящее солнце вовсю красило горизонт оранжевым и багровым. Билл морщился и недовольно щурился от яркого света, то и дело сползая чуть ближе к изножью кровати – вставать и зашторивать окно было лень, да и грело солнышко приятно. Не то чтобы он так уж часто мёрз: как и всякий не особо чистокровный имперец, он несколько отличался от обычных людей. Например, имел нормальную температуру тридцать семь с половиной градусов. И питал слабость к мясу с кровью. И не поймёшь, кто в родне потоптался. То ли демоны, то ли фейри, то ли все разом… Ну или оборотни, что более вероятно. Мехом в полнолуние он никогда не покрывался, однако совсем не мог спать и выпадал из нормальной жизни на добрых пару дней…

Впрочем, до полнолуния ещё две недели, а выпасть он уже выпал. (Вернее сказать, знатно охуел, да так и не выхуел обратно.) Спасибо Саймону и его дружкам.

Видят боги и богини, эта компашка вполне заслуженно отправилась на встречу с Хладной госпожой. Но ему всё равно было тошно от самого себя и от того, что он сделал. Или даже от того, как он это сделал. Равнодушно и даже с удовольствием слушал чужие вопли и стенания; смотрел, как чужая кровь льется под ноги, чуть парит на холоде, жгучими багровыми цветами распускается на его светлой одежде…

Билл неуютно повозился на смятой простыне, закутываясь в одеяло по самую макушку. Он уже привык к куче работы, которой его заваливала Ханнэ-фэ, да и в принципе у него не тот склад характера, чтобы полдня валяться в постели… однако, как он ни храбрился, произошедшее выбило его из колеи. Для тёмного мага, по природе агрессивного и жестокого на расправу, обладать обостренным чувством сопереживания – просто беда. Вот и прирезанную им же шпану было жаль. Иррационально, глупо и так по-человечески…

Его новообретенный тощий котейка запрыгнул на краешек кровати и, выдав тревожное «ур-р-р», принялся разыскивать Билла в недрах одеяла. Наконец-то добравшись до его ухмыляющейся физиономии, обнюхал, удовлетворенно ткнулся мокрым носом пару раз и свернулся на соседней подушке в крохотный мурлыкающий клубок. Пришлось высунуть из-под одеяла одну руку, чтобы погладить котенка. Тот явно нуждался в хорошей откормке, но всё равно был такой ласковый, миленький и забавный, что хотелось тискать и гладить ежесекундно. И не только ему – вот Ханнэ, не слишком любящая животных, вчера готова была умиляться каждому чиху пока ещё безымянного найдёныша. Ну, после того, как угомонилась: рассказ о внезапной поножовщине с Саймоном Маккоем привёл её в такую ярость, что и вспоминать боязно. Как ни крути, а меркантильная сестричка Найри-ши всё же успела полюбить своего заклинателя. Притом даже не только за прибыль, которую он приносит. Да и Найри, по её словам, здорово взбесился и пообещал самолично выпустить кишки всякому, кто вздумает дышать на его золотого мальчика. И уж тем более бить его по шибко умной голове!

Это обнадежило, но не слишком. Мальчик потому и стал золотым, что голова шибко умная. Прихвостни Найри, может, угомонятся; да только ублюдок Мэл много кому должен, и не только в Синтаре.

– Бездна, ну почему я должен думать ещё и об этом? – тихонько проворчал Билл, почесывая за ухом придремавшего котенка. – Вот лучше придумаю уже наконец, как тебя назвать…

Придумать он ничего не придумал – ибо задремал вслед за котенком.

И когда проснулся – увидел, что уже почти стемнело, а на краешке постели, вероломно тиская его нового кота, сидит зря помянутый к ночи ублюдок.

Вот ведь трижды ёбаная Бездна!

– Ты не сменил заклинания на двери, – тихо проговорил Мэл, когда пауза между ними стала тяжелее могильной плиты.

Сон как рукой сняло. Этот вонючий кусок предателя и впрямь решил, что его тут ждали?! Биллу понадобилась вся его выдержка, чтобы разжать кулаки и поступить как должно взрослому человеку – то бишь спокойно и доходчиво объяснить придурку, что ему здесь не рады. Обрубить уже все концы и больше не возвращаться – ни к этой теме, ни к этому человеку.

– Не думал, что тебе хватит наглости сюда явиться.

С ответом его бывший парень не нашёлся, что даже как-то странно. Вместо этого принялся с удвоенным энтузиазмом наглаживать котенка. Маленький глупыш подставлял ему тощее пузико и громко тарахтел, знать не зная, что за скотина такая усадила его к себе на коленки.

– Какой он славный, – искренне умилился Мэл. – Как его зовут?

– Пока не знаю. Не придумал.

Он кивнул и тут же с натужным смешком прибавил:

– Так ты решил заменить меня котом? Серьёзно, Билли?

– Ну да, конечно, вся моя жизнь же вокруг тебя вертится, – сухо ответствовал Билл, отбросив одеяло и свесив ноги вниз. Он был рад, что озяб и вопреки обыкновению завалился в кровать одетым: нагота его не смущала, но сейчас определенно доставила бы дискомфорт. – И нашёл я его на помойке, прямо как тебя. Символично, сука, до усрачки.

Отобрав у Мэла котёнка (да, мелочно, ну и плевать) и усадив того к окошку, глазеть на плетущихся в сторону таверны и борделя выпивох, он молча вышел из спальни. Мэл, естественно, потащился следом. Не к коту же он заявился, в самом-то деле.

– Вообще-то это был очень даже приличный кабак!

– Зависит от точки зрения.

Не придумав ничего лучше, Билл уселся за кухонный стол и щелчком пальцев призвал пару стаканов да початую бутылку виски.

«Вот так, славно… – приговаривал он про себя, наполняя стаканы и извлекая прямо из воздуха несколько кубиков льда. Затем отправил один бокал в сторону Мэла, нервно мнущегося у окна. – И ты даже ничего не разбил об эту уродскую башку! Сдержанный и взрослый. Умница, Билли, папа-некромант гордился бы тобой».

Ну, если уж не кривить душой, башка вовсе не уродская. Вполне такая симпатичная, даже чересчур. Непослушные светло-каштановые кудри красиво обрамляли скульптурно вылепленное лицо с раскосыми глазами, чеканным профилем и твёрдой линией челюсти; выгодно оттеняли и кожу цвета тёмного меда, и лучистые зеленые глаза. Да и всё остальное тоже ничего себе, хотя – Билл не мог не отметить из одной лишь вредности – ни высоким, ни сильным, ни великолепно сложенным этого засранца не назовёшь. Но боги компенсировали Мельхиору Кэри недостаток мужественности, с горкой насыпав слащавой красы и несомненного обаяния, заполировав пронырливостью и поразительной наглостью. Он умел нравиться людям и открыто пользовался этим.

– Я слышал о том, что случилось между тобой и Саймоном, – первым снова заговорил Мэл – сам Билл что-то как-то не горел желанием общаться. – Билли, ты не представляешь, как мне жаль… Я так… я… они и впрямь тебя чуть не убили?

– Были довольно близко к этому, – бесстрастно откликнулся Билл, сделав глоток. – Будь я менее силен, менее шустер, менее сообразителен, менее жесток… Словом, будь я не Билли-шельма, и мой истерзанный труп кремировали бы как раз завтра. Не сомневаюсь, что тебе бы хватило наглости заявиться и на мои похороны. Просто к сведению: если вдруг что – на похороны я тебя не звал.

– Ебанулся, что ли? Не надо так, не смей даже в шутку!..

– А я и не шучу. Честное слово, не звал!

Мэл обжёг его злым взглядом, затем одним махом опустошил бокал и, приблизившись, бросил на стол несколько листков.

– Я раздал всё, что заработал. Меньше всего мне хочется, чтобы ты из-за меня пострадал.

Билл мельком глянул на верхнюю расписку и пожал плечами. Красивый ход, удачная попытка. Да только он не сомневался, что у Мэла ещё куча долгов; не сомневался и в том, откуда у него вдруг завелись деньги в таком количестве.

– Снова подался в барыги? Опрометчиво, сладенький. Советую не попадаться полиции, или хотя бы торговать наркотой полегче: я ведь не стану снова вытаскивать твою блудливую жопу из-за решетки.

Мэл со скрипом отодвинул стул и сел рядом. Попытался взять за руку, но Билл её тут же отдернул.

– Билли, хороший мой, ну не будь же ты таким…

– Каким?

– Равнодушным.

Бешенство схлынуло ещё пару фраз назад, и сейчас Билл впрямь ощущал нечто сродни равнодушию. Как если бы все его чувства к Мельхиору схлынули прочь ещё тогда, когда он увидел его с той девицей. То ли не мог снести подобного предательства, то ли чувства те не были такими глубокими и сильными, как ему воображалось. Он не знал, да и знать уже не хотел. Какая, в Бездну, разница? Нет их больше.

– Не в твоих интересах, – выдохнул он. – Я или буду равнодушным, или возьму что-нибудь тяжелое и буду бить до тех пор, пока твоя безмозглая черепушка не треснет. Поэтому ещё один совет, блядь ты семитаборная: собери свои бумажки и уёбывай как можно дальше, пока я равнодушный!

Под конец он всё же сорвался на крик, а в глазах нехорошо защипало. Пусть чувства и схлынули, однако лютая обида всё ещё переполняла до самых краёв.

Вот ещё чего не хватало – плакать по этому никчемному обманщику. Вообще с этим дерьмом пора заканчивать. Билл почти до крови закусил губу, чтобы унять слезливую дурь, и в два глотка допил свой виски.

– Мэл, дорогуша, спектакль с раздачей долгов был великолепен, – он изобразил аплодисменты, издевательски хлопнув в ладоши пару раз. – Но он не сработал. Если это всё, за чем ты явился в мой дом, то предлагаю распрощаться. И да – я сменю эти долбаные входные заклинания, едва ты минуешь один лестничный пролет. Надеюсь, намёк достаточно толстый.

– Да пойми же ты! – выпалил Мэл в отчаянье. – Она для меня ничего не значит!

Билла так и подбросило со стула, до того он взбесился.

– Это, по-твоему, «ничего»?! Мэл, мать твою, вы женитесь! Я уж молчу о том, что у твоей невестушки пузо на подбородок лезет!

– Ну и что теперь? Это нормально – жениться на девушке, которая от тебя беременна. Для неё это важно и… это вовсе не значит, что я её люблю… Ох, богиня Пресветлая, ну не будь ты таким глупым! Я люблю только тебя, – Мэл тоже вскочил и снова принялся хватать его за руки; пораженный таким нахальством и что уж там, бездушным отношением к будущей женушке, Билл даже не мог его отпихнуть. – Я люблю тебя, слышишь? Билл, я так тебя люблю, а ты просто берешь и всё херишь, потому что кто-то там от меня залетел! Ну хочешь… хочешь, я всё отменю? Не стану жениться на этой бестолковой клуше, в Бездну её, ну только хватит уже этой показной ненависти, Билли, ты мне сердце разбиваешь!

Билл только и мог, что бестолково хлопать глазами. Так и не дождавшись никакого вразумительного ответа, Мэл схватил его за грудки, заставив наклониться к нему, и с остервенением впился в губы.

«А я уже и подзабыл, что он такой мелкий!» – была первая мысль, полная истеричного веселья.

Вторая же мысль почти сразу обернулась действием.

Удар вышел такой сильный, что Мэл пролетел через всю кухню, по пути сшиб стул и едва не вылетел спиной в оконный проём. И приложился затылком о подоконник, что тоже небольшая и малодушная, но радость.

Морщась от боли, он кое-как поднялся на ноги и с самым страдальческим видом ощупал челюсть.

– Совсем сдурел?!

– Никогда больше ко мне не прикасайся, – отчеканил Билл, тряхнув занемевшей после удара рукой. – Иначе побитой мордой не отделаешься. Я маг, ты же это помнишь?

С полминуты Мэл молча глядел на него, разрумянившись от волнения и злости.

А потом маска страдающего в разлуке любовничка предсказуемо отклеилась, и полилось дерьмо.

– Ну и мразь же ты, Билл Фоули, – выплюнул он, отняв ладонь от побитой физиономии. – Злопамятная, заносчивая, себялюбивая мразь! Ну сходил я налево пару раз, так и что с того? И это больше твоя вина, чем моя; ведь я здоровый мужик, в конце концов. Ты мог бы уделять мне побольше времени! Не пропадать сутками на своей работе! А разве я попрекнул тебя хоть раз? Нет, Билл! Как я мог?! Я люблю тебя; я забочусь о тебе; преданно гляжу тебе в рот, какую бы чушь ты ни сказал; боготворю землю, по которой ты ходишь! Зато в ответ получаю сплошные упреки! – Мэл покачал головой и, кажется, с трудом удержался, чтобы не сплюнуть. – Понятное дело: куда мне, человечишке, до крутого мага? И старею-то я слишком быстро, и привилегий не имею, и зарабатываю как придется.

Билл, примеривающийся засветить ему ещё разок, обескураженно опустил руки. Он ненавидел, когда поднималась эта тема. Потому что Мэл был одновременно и прав, и чудовищно несправедлив. Да, Билл родился в привилегированном сословии… но разве золото ему само на голову сыплется? Разве он многие годы не вкалывал как проклятый, чтобы стать «крутым магом», притом даже не имея права отказаться? Разве хоть раз использовал отсутствие способностей как оскорбление? Ставил это Мэлу в вину?..

– Мэл, зачем ты так? Мы же не выбираем, кем родиться.

– Ну простите, что я не тем родился! Но, знаешь, Элис тоже маг, хоть и слабенький. И ей не противна мысль создать со мной семью. Хотя о чём я? Противно? Да ты обо мне всерьёз никогда и не думал!

– Естественно, я не думал! Мне двадцать шесть, я для этого дерьма слишком юн!

Мэл пожал плечами и неприязненно улыбнулся.

– Здорово! А мне двадцать девять, и через четверть века я уже буду дедулей; а ты, вероятно, найдешь себе такого же зазнавшегося урода, как и ты сам, и будешь счастлив. Это нечестно, Билл. Это просто нечестно!

На сей раз молчание порядком затянулось. Билл едва дышал, переполненный обидой и слезливой яростью; Мэл же, судя по всему, только начал осознавать, что и кому он сейчас наговорил.

– Билли, я…

– Хватит, я понял, – перебил он, ненавидя себя и свой сдавленный голос, дребезжащий, как старая телега. – Вот я кто для тебя? Урод и зазнайка, и мразь себялюбивая. Боги, Мэл… ну что же я тебе плохого сделал? Имел наглость работать, пока ты прохлаждаешься и не знаешь, куда бы ещё сунуть член? Прощал твои измены? Платил твои долги? От тюряги тебя отмазывал? Бед-няж-ка!

На Мэла, понявшего, что платить и отмазывать больше не будут, было жалко смотреть. Жалко и почти смешно, не будь оно так до Бездны больно. И противно, да.

– Билли, прости. Я со злости это, ты же знаешь, я никогда… ну… прости!

– Убирайся.

– Билли, пожалуйста, я…

Мэл осёкся. Оконная рама за его спиной задребезжала; миг спустя и вся мебель заходила ходуном.

– Убирайся, – прошипел Билл, не глядя на него. Тускло освещенная кухня наполнилась звоном и грохотом – это с полок падала посуда. – Видит владычица, я сейчас убью тебя. Я убью тебя. И мне наверняка ничего не будет. Я же маг, и у меня не жизнь, а сплошь привилегии.

Перепуганный до полусмерти, Мельхиор покинул его квартиру едва не бегом. Только когда за ним захлопнулась дверь, Билл позволил себе выдохнуть, а собственной силе – сорваться с поводка.

Остаток вечера и часть ночи он сидел на полу кухни, усадив за пазуху перепуганного его вспышкой котёнка. Сердито тёр то и дело влажнеющие глаза, обменивался ехидными сообщениями с Ханнэ и чинил разбитую вдребезги посуду.

Жаль, что с разбитым вдребезги сердцем этот номер не прокатит.

Ну да ничего, рассосётся как-нибудь. Урод и зазнайка Билл Фоули не будет убиваться по какому-то жалкому человечишке. Нет и всё тут.

========== Глава 6 ==========

На следующий день он уже чувствовал себя слишком хорошо, чтобы хандрить, завернувшись в одеялко. Да и не мог он себе позволить ещё денёк безделья: у Ханнэ имелись ещё четыре заклинателя, однако они не обладали ни опытом, ни сноровкой Билли-шельмы. Со стандартными заготовками и наброской одномерных плетений они прекрасно справлялись, но тонкая настройка артефактов и создание многомерных сетей уже выходила за пределы возможностей. «Билли, чтоб тебя, найди уже подмастерье!» – стенала Ханнэ каждый раз, когда сроки выполнения заказов угрожали полететь к троллям в задницу.