Текст книги "Лисья охота (СИ)"

Автор книги: Rex_Noctis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

– Не хочу, пригодишься. Отдыхай.

Получив ехидное «Не скучай там без меня», Макс хмыкнул. Было бы когда скучать – то Зверобой, то двинутая Сара Хоган, то Билли-шельма со своей… чернильницей.

Он постучал пальцами по столу, раздумывая, чьи мозги могут сравниться с Эндрю. На ум пришёл только Френсис шило-в-заднице Мюррей, которому вообще-то тоже полагалось отсыпаться после веселой ночки, однако Макс точно видел его в отделе. Притом каких-то четверть часа назад.

«А вот будет вовремя с работы сматываться», – подумал он и отправил сообщение Френсису.

Капитан второго и сержант первого отрядов явились одновременно – ровно к моменту, когда Макс разлил по стаканам виски (на троих, чтоб по справедливости) и закурил, склонившись над причудливой аппликацией из исписанных листков.

– Господин коммандер, вы по нам скучали? – раздался с порога голос Френсиса. Привычно веселый, но и усталости в нём было достаточно. Круги под глазами вызывали желание пожалеть пацана и отправить его домой.

К сожалению для него, Максу он был нужен.

– Зашли, закрыли дверь, подошли сюда и посмотрели. Можете сначала выпить, разрешаю.

Парни послушно уселись напротив него и закопались в стопку дел, с сумрачными рожами цедя виски. Первым не выдержал Бёрк:

– Макс, что нового ты хочешь от меня услышать? Я это дело уже почти полгода расследую…

– …и нихера не нарасследовал, – сварливо заметил Макс. – Впрочем, как и остальные следаки. Да что там, я сам не знаю, к чему тут придраться. Кем бы ни был наш Зверобой, мокруху он обстряпывает на совесть.

– Может, потому что он сам – некромант? – протянул Френсис, задумчиво разглядывая свой стакан. – Режет он их как профи, грязи почти нет; да и с оборотнем как-то нужно справиться…

– Я с тем же успехом могу обвинить твоего дружка Макинтайра, – возразил Найджел. – Он знает анатомию, отлично обращается с любым холодным оружием и кого угодно может угрохать голыми руками… А вообще-то никто не справится с оборотнем ловчее другого оборотня.

– Найдж, ну нормально же общались! Оборотню ни к чему топить трупы в проточной воде. Это кто-то с магией. И с неплохими познаниями в расчленёнке. Целитель или некромант, но целители по статистике наименее склонны к агрессии. Даже тёмные аномалии вроде нашего подменыша, – Френсис сделал хороший глоток виски и чуть нервно пожал плечами. – Мне кажется, это некромант.

– Френсис, «кажется» я к делу не могу подшить, – сообщил очевидное Бёрк, уныло глядя на свежую папочку с делом Доры Хеймс. – Найди хоть одну приличную зацепку, я тебе только спасибо скажу!

– Никому ты ничего не скажешь, Найджел. И не подошьешь, – сообщил Макс. – Пляши, Бёрк, мудачье из Тёмного круга взяло курс на гуманность – детишки вроде вас теперь крутых маньяков не ловят. Видите ли, психика у вас слабая.

– Это с каких таких хуёв? – выдал обычно сдержанный в выражениях Найджел.

Собственно, примерно то же ляпнул и Макс, едва заслышал новомодное слово «токсичность». И добавил ещё пару непечатных слов о том, что он думает о нововведениях и идеях Тёмного круга, чтоб им всем чирьи на жопе лечить до скончания веков.

«Вот сам в Круг войдёшь, будешь свои идеи предлагать, – парировал трижды траханый демонами Инферно архимаг Джердис и гаденько так усмехнулся. – Пожалей старика, я хочу отбыть уже на заслуженный отдых!»

Макс бы, может, и пожалел – звали его в Круг последние лет десять – и даже мантию с серебряной вышивкой нацепил бы. Да уж больно не хотелось татуировкой на полморды обзаводиться. Стильненько, но не предел мечтаний. А ещё сильнее не хотелось во всей этой нудятине участвовать, меряться длиной магического достоинства и цапаться с родным папашкой на совместных заседаниях с кругом Светлым. Максу по горло хватало традиционных ужинов, донельзя чинных и тошнотворных почище любых кишок. Уж лучше трупьё и родной морг – мертвяки всяко приятнее благообразного семейства светлых магов.

– Скажи спасибо моей любимой сучке Макнейру, – ухмыльнулся Макс, махом опустошая бокал. – За три месяца, что он числится в коммандерах, ему, видите ли, в край остоебало просиживать штаны в кабинете. И отчеты почитывать, пока, цитирую «всякие уёбки дела запарывают». Нет, официальная версия была куда более слезливой. Мол, я так страдал, так страдал, охотясь за своей свекровью, был брошен бороться один на один с чудищем, слабый и беззащитный сержант! Страдалец, блядь, немощный. Но драма была принята на ура, как и предложение всем коммандерам взять жопы в руки и пойти дружно подтирать вам слезки.

– Душечка Кай в своем репертуаре, – невесело усмехнулся Найджел. – Помню, он ещё в Академии был неугомонным говнюком. Если что вдруг не по-его, так хоть вешайся… Ладно, выходит, я теперь не при делах? А зачем позвал нас тогда, неужто слезки подтереть?

– Всё просто, дорогие мои детишки. Во-первых, не знаю, что там у Макнейра, но вот я своё право просиживать штаны заслужил. Даже с вашей писаниной свыкся, а это что-то да значит! А во-вторых, мне лень разгребать всю эту хрень в одиночку. Так что все свои неуставные жидкости вы подтираете себе сами и помогаете своему любимому коммандеру в моем лице. Возражения, манифесты, заявления на увольнение?

– Не с жидкостями неуставными помогаем, я надеюсь? – непривычно задумчивый Френсис тут же отмер и принялся гаденько скалиться. – Уж прости, шеф, ты не мой тип!

– Взаимно, Мюррей.

– Ясен хрен, что взаимно! Вы с кэпами нынче по перьям и чернильницам.

Вся появившаяся было любовь к Френсису (точнее, к его незаурядным мозгам) растворилась вмиг. «Чернильница» Билли-шельмы вот уже вторую неделю была предметом душных снов, стояла перед глазами и так и просила забыть об обещании не трахать малолеток. Проблем ведь не оберешься, тем более что сынулька Фоули засранец ещё тот – мало кому удавалось вывести Макса просто в считанные секунды. Даже Мюррей не мог, а ведь у него настоящий талант. За все эти аллюзии (и особенно за сравнение с антиквариатом, ещё и… нефункционирующим) наглеца хотелось перегнуть через стол и хорошенько выебать, чтобы не мог нормально ходить, стоять и думать как минимум дня три.

И раздеть, куда без этого, благо узкие штаны и тонкая рубашка совсем не оставляли простора воображению.

А ещё был рот. Совершенно неприлично болтливый, с пухлыми губками и ровными белоснежными зубами. Эти самые губы легко представлялись на собственном члене, а сам Билл – стоящим на коленях, занятый делом и долгожданно молчаливым. Макс чуть ли не физически ощущал, как запускает руку в рыжеватые волосы, тянет, надавливает на затылок и вообще делает с мальчишкой такие вещи, о которых не каждый автор бульварной эротики нафантазирует.

Нельзя. Горячо, красиво, но столь же стыдно – поддаваться на несносный флирт и самому распускать руки с пацаном, который в три (три, мать его так и эдак!) раза младше его. Он и так позволил себе слишком много, поведясь, словно беспутный юнец, на хорошенькую мордашку. И ноги, куда без них – к ним у Макса всегда была особая слабость.

Нель-зя.

– Не знаю, что у тебя за фиксированность на канцелярских принадлежностях, Мюррей, – протянул Макс, силясь прогнать вновь возникший перед глазами образ чужой задницы на своём столе, – лично мне куда больше нравится ебать мозги. Могу начать прямо сейчас, хочешь?

– Спасибо, вынужден отказаться, – поспешно выдал Мюррей, подскакивая с кресла. Улыбочку с лица, разумеется не стер, но вот делиться впечатлениями о чужих чернильницах больше не стремился. – Мы с Бёрком можем идти?

– Можете, – благосклонно кивнул Макс. – Все свои дела отдайте другим по возможности. Я хочу, чтоб вы сосредоточились на поисках Зверобоя. Он начал меня утомлять.

– Есть, шеф, – Бёрк, умный мальчик, всегда понимал с полуслова. Впрочем, у Мюррея тоже порой случалось прозрение – вон как шустро вымелся из кабинета.

Макс откинулся в своем кресле, закурил. Так, со Зверобоем разобрались (относительно, но пока сойдет – до следующего трупа), осталось разобраться с пацаном Фоули.

«Ходячая беда этот твой сынулька, Джерри», – сварливо подумал Макс.

Подозрительно много его в мыслях в последнее время, прямо-таки непозволительно. По-хорошему, выкинуть бы из головы эту несносную заразу, тем более что дело об убийстве закрыто и, если повезет, с Билли-шельмой они больше не пересекутся. Другое дело, что пересечься вроде как хотелось. Как минимум чтобы узнать, не натворил ли он ещё дел, из-за которых то ли в тюрячку его упекай, то ли веди в допросную. Как вариант, можно ещё в башню какую упрятать, чтоб не отправился к батюшке, не дожив и до тридцати.

«Что я там хотел? А, узнать о делишках Билла у дорогой женушки».

Просто для проформы – полицейский он или как? Страж Империи и чужих задниц, обтирающих ему стол.

Не весна, а пиздец какой-то.

А дома-то как раз имеются креветочный салат, запеканка под устричным соусом и бутылочка аэльбранского креплёного. Самое то, чтобы задобрить Эву и развязать ей язык. Только десять золотых не забыть.

На всякий случай.

***

– Дорогая, ты занята? – прямо с порога поинтересовался Макс, едва Джейн, секретарь Эвы, открыла перед ним дверь. Хорошенькая девочка, но скромновата, как на его вкус.

Эва, как всегда аккуратно причесанная, одетая в просто неприлично обтягивающее платье, подняла голову и с сомнением прищурилась.

– Чую запах еды, вижу очертания бутылки вина, а ещё ты пришел ко мне в обед. Кого надо убить? – она поднялась со своего места, чересчур ловко для таких высоченных каблуков прошествовала к нему и отобрала пакет. – О, аэльбранское! Тогда кого, когда и как нужно убить?

– Пф, с этим я справлюсь без чьей-либо помощи, – отмахнулся Макс, присаживаясь на кресло, белоснежное, как и вся мебель в кабинете. И резко контрастирующее с самой Эвой – жгучей брюнеткой, одетой во всё чёрное. Настоящая жена некроманта, пусть и бывшая.

– Так не томи, я всё ещё могу вернуть тебе твое подношение.

Ага, вернет она, как же – по блеску голубых глаз он уже понял, что с обедом совершенно точно угадал. Да какой маг вообще устоит перед едой?

– Всего один вопрос, милая, и я оставлю тебя наедине с едой и аэльбранским, – Эва отмахнулась на это, мол, не неси ерунды. – Кто такой Билл Фоули?

К его удивлению, она вдруг побледнела и испугано прижала ладонь ко рту. Точнее, собиралась прижать, однако успела себя одернуть. Заклинатели, может, не некросы, но им тоже невместно выражать эмоции направо-налево.

– Угробили всё-таки? – не своим голосом поинтересовалась Эва. – А хотя чему я удивляюсь? Жаль, конечно, такой хороший был парень…

– Бездна, да ты о чём вообще? – возмутился Макс. Поведение бывшей жены обескуражило, а повлажневшие глаза и вовсе едва не привели в ужас. – Этот сученыш живее всех живых! Нет, серьезно? Хороший парень?!

– Макс?..

– И ладно бы он только перед моими офицерами жопой крутил, но меня-то за что? Вот на кой хер я вообще потащился к этим ебланам в допросную?..

– Макс!

– А что Макс? Ну сука же!

Сердито выдохнув, он покачал головой. И только затем, оказавшись под прицелом хищного и насмешливого взгляда, сообразил, что сам себе вырыл яму.

– Нет уж, дорогой, – начала Эва, скрестив руки на груди и кровожадно улыбаясь, – сначала ты мне расскажи про Фоули.

Макс вздохнул, потер пальцами переносицу. Боги, кто бы знал, как он устал думать о Билле и его заднице на своем столе. Ещё и Эва туда же – вон как оживилась, аж про еду забыла, что вообще неслыханно. Он наспех разлил по призванным бокалам аэльбранское. Чересчур сладкое, как на его вкус, но Эва ни за какие коврижки не согласится держать в офисе приличный виски – кому надо, тот с собой принесет, а жадность родилась чуть раньше самой госпожи Гордон.

– Так и быть, – отхлебнув и поморщившись, проговорил Макс, – сначала вкратце. Два часа, дорогая – два грёбаных часа! – ушло у детки Джерарда, чтобы твой благовоспитанный муж возжелал высечь его, как ту козу. И чего уж там, окунуть перо в чернильницу!

– Прости, что куда окунуть? – Эва вздернула брови, непонимающе и удивленно. А потом вдруг расхохоталась, совершенно неуместно, как для гильдейской заклинательницы с собственным офисом. – Ах, это перо! И как, окунул?

– Что? Конечно нет! Он сынок моего друга, младше меня в три раза и годится в любовнички нашему сыну, но никак не мне.

– Ой, ну ты ещё про «я бы никогда» ляпни, – продолжала хохотать Эва.

– Ну почему же «никогда»? – Макс пожал плечами – врать то себе можно сколько угодно, но Билли был хорош, молод и гибок. Трудно не хотеть красивого парня, независимо от собственных принципов. – Разок или даже два, связав ему руки и заткнув рот – вполне неплохой вариант. Правда, пока желание задушить шельму куда сильнее.

Эва одарила его укоризненным взглядом. Вышло, правда, так себе, потому что она никак не могла перестать смеяться.

– Не обижай Билла, ему и так нелегко живется.

– Чего это? – скептически фыркнул Макс. – Сколько помню, Джерард с ним носился как курица с яйцом.

Что было вполне ожидаемо, учитывая историю появления Билла у Фоули. Родным сыном Джерарду он не был – зато был сыном женщины, которую тот любил больше жизни. Красивая, длинноногая, эффектная Брианна была из боевых магов и на не слишком приметного сержанта некроотдела внимания не обращала. Зато, как это бывает с красивыми женщинами (да и мужчинами, сам Билл и его «ложечка» тому пример) повелась на сомнительные прелести какого-то хлыща. Он исчез ещё до того, как родился Билл, а самой Брианны не стало через три года. Погибла в каком-то рейде – ничего необычного для полицейской. Мальчишка оказался в приюте, а Джерард во что бы то ни стало решил его усыновить. Ему пришлось обить немало порогов, доказывая свою благонадежность; самому Максу, едва ставшему коммандером – написать кучу положительных характеристик, чтобы социальные службы позволили взять ребенка тогда ещё неженатому мужчине.

– Милый, так сколько лет-то прошло? Джерард погиб, а его женушка вышвырнула Билла из дому, не давала общаться с сестрой и до сих пор поносит бедного мальчишку на всех углах, – она удрученно покачала головой и закурила. – Но это так, мелочи. Наша Гильдия ненавидит Билли-шельму пуще всяких злых мачех.

– Не удивлён, – отозвался Макс. Пацана стало жаль – он не понаслышке знал, что такое дерьмовые отношения с семьей. – И чем именно Билли насолил вашему гадюшнику?

– Мудаку Лори не дал, – фыркнула Эва, стряхивая пепел в изящную бронзовую пепельницу – не чета его чашечке. – Ну, это если к истокам обратиться… Билл в Гильдию пришел лет пять назад, как мастером стал. Он тёмный, а у нас таким прямая дорога в ликвидаторы заклятий. Престижнейшая профессия. В Синтаре нас всего трое: я, Билл, ну и Лоуренс, мать его, Макэлрой. Мигель ещё был, но он постарше твоего папаши будет, уже давно на пенсию сбежал…

– Счастливец, – пробурчал Макс. – Продолжай, я заинтригован.

Эва принялась тушить окурок с таким ожесточением, будто тот должен ей денег и не хочет отдавать.

– Знаешь что? Это был мой пацан! – заявила она. – Я требовала его себе! Но с тех пор как Мигель отдал место главы Лоуренсу, я там вообще мало что решаю. О-о, наш Лори был очарован Биллом… ровно до тех пор, пока не понял, что тот не только не даст, но и в принципе под его дудку плясать не станет. Билл упертый до безобразия, он всегда делает то, что хочет. В общем, цапались они каждый день да через день, и я бы точно уговорила Лоуренса отдать менторство мне… так поди ж ты! – она в избытке чувств хлопнула ладонью по столу. – Беременна! Ушла в декрет на четыре месяца, возвращаюсь – пацана нет! Придурок Лоуренс его вышвырнул, а остальным запретил с ним вести дела. Мол, этот поганец Билли поголодает месяцок и обратно приползет как миленький. Три ха-ха два раза.

– Билли не приполз? – полуутвердительно уточнил Макс, усмехаясь.

– Билли недельку посидел на жопе ровно, а потом пошел к Принцу Теней и, насколько мне известно, предложил какой-то хитрый план, дабы совместными усилиями обрушить наш рынок артефактов. План Найри явно понравился, и он дельце проспонсировал. По крайней мере, за те два года, что Билл работает с его сестрой, мы потеряли почти треть прибыли и нескольких молодых мастеров. Они потихоньку расширяются, и ещё через годик-два нашей монополии придет полный и безоговорочный пиздец. Ну, мне-то без разницы, я в любом случае без работы не останусь, – она самодовольно улыбнулась и допила вино. – А вот верхушка зла до невозможности. Лоуренс рвет волосы на жопе, истерит как шлюха, которой не заплатили, и мечтает прищучить Фоули. Любыми средствами.

Макс закурил и нахмурился. Что ещё за «любые средства»? Нежелание путаться с пацаном мигом пропало (оно и так было сомнительным), а вот встретиться с сукой Лоуренсом захотелось так, что аж пятки зачесались.

– Шустрый какой, везде успел. Выходит, пацану пора заказывать парадный катафалк, – на вопросительный взгляд Эвы пояснил: – Грохнул он тут на днях троих прощелыг, которые пытались с него стрясти долги бывшего ебаря. Те ещё ребятки, чуть мальчишке голову не проломили. А теперь и твои долбоклюи… Видит Хладная, такими темпами драгоценный сынулька Фоули до лета не доживет.

– Ну ты же полицейский, – со смешком заметила Эва. – Приставь к нему охрану. Или сам пригляди за мальчиком, а то вдруг кто позарится на его прелести? Я бы позарилась…

– Ну кто бы сомневался, – вернул ей усмешку Макс. – И нет, до коммандера в охранниках Билли-шельма еще не дорос.

– Ну и кому ты врешь?

– Себе, кому ж ещё, – он смял первую попавшуюся бумажку и бросил во вновь засмеявшуюся Эву.

Не зря же он, в самом деле, выгуливал Билла по ночному Синтару и тщательно запоминал клятый адресок? Седьмой дом по Кленовой аллее, восемь фонарей слева, семь справа. Ах нет, справа тоже восемь, спасибо умельцу Биллу, занозе в заднице приличных и не очень обитателей Западного предела. Надо будет наведаться при случае, проверить, не помер ли ни за грош обаятельный засранец. Исключительно из уважения к его отцу, разумеется, и слабости к брошенным детишкам.

– Проверь его, – посоветовала Эва. – Будем считать, что это мой заказ.

– А деньги?

– Точно, как я могла забыть! – она вытянула вперед ухоженную руку с идеальным маникюром. – С тебя пять золотых!

– За что это? – вытаращился Макс, не веря своим ушам.

Хотя нет, веря – уличная шарлатанка, вытягивающая из прохожих деньги за гадание по руке, в Эве так и не умерла.

– За новую сумочку. Моральная компенсация, Эгертон! Ты заставил меня вспомнить рожу Лоуренса, симпатяжку Билли и грёбаную беременность. Я нравственно страдаю!

– Ты нравственно разлагаешься, Гордон, – закатил глаза Макс.

Но деньги протянул. Пять золотых всё равно сэкономил.

========== Глава 8 ==========

Неделя прошла в работе над прототипами новых артефактов, в создании заготовок для действующих моделей и в нескончаемых попытках Ханнэ найти ему ухажера поприличнее. «Ничто так не помогает забыть о бывшем парне, как парень новый!» – убежденно заявляла маленькая принцесса большого босса Найри. Как если бы Билл не жил себе спокойно, а в слезах и соплях убивался по придурку Мельхиору. Ну ради всех богов!.. Он, может, и рад бы поплакать в подушку, однако предательство Мэла словно выжгло его изнутри, оставив лишь пепелище да щемящую тоску, что изредка ворочалась под рёбрами…

Ключевое слово здесь именно «изредка». Его и самого порой удивляло такое равнодушие.

И потом, он без всяких доставучих феек способен найти себе парня! Уже нашел вообще-то. Правда, вредный некромантский мудила Эгертон покуда не подозревает о своем счастье… Но Билл, как человек практичный, пока решил удовольствоваться тем, что есть.

А есть у него Персиваль. Так был наречен маленький тощий найдёныш. Точнее, Билл поначалу звал его Персиком, но затем подумал: «Да какого хрена, я что, один тут буду с идиотским именем?!» – и вот Персичек-рыжий-бочочек обернулся Персивалем. Не то чтобы тот проникся важностью события, конечно…

Билл, сколько себя помнил, обожал всякое зверье – которое всегда платило ему взаимностью. У папы жили две донельзя надменные кошки, Лотти и Агати, и дружелюбный лохматый пес Рольф; лет через семь после появления Билла кошки померли от старости, а бедняга Рольф пропал, и какое-то время ни сам Билл, ни его отец не могли и не хотели думать о новых питомцах.

А затем его мягкосердечный папа вдруг взял и завёл в доме вместо новой собачки настоящую суку. Будучи любящим сыном, Билл искренне желал ему счастья – и столь же искренне недоумевал, какое может быть счастье с Эдит Харпер, женщиной прехорошенькой, но капризной, себялюбивой, ужасно требовательной. Да ещё и беременной непонятно от кого (чего она, к её чести, не скрыла). И животных она терпеть не могла, а уж в глазах одиннадцатилетнего мальчишки это грех почище убийства младенцев…

В общем, отойдя от нападения Саймона и его дружков, Билл ужасно обрадовался внезапно свалившемуся в руки котенку. Персик оказался ласковым, игривым и чересчур доверчивым для уличного кота. Как если бы родился и жил вовсе не на помойке. Когда Персик одним махом слопал миску странно пахнущих сухариков, купленных в магазине для животных, и без всяких понуканий побежал копаться в выставленной для него ванночке с песком, Билл в этом окончательно убедился. И пожелал всего распрекрасного сукиным детям, бросающим на улице крошечных беззащитных котят.

Ну да ничего. За прошедший десяток дней тощий бедолажка Персиваль отъелся чуть не вдвое, распушился до безобразия и вообще стал куда больше соответствовать пафосному имени. Такого всего из себя Персиваля и людям не стыдно показать…

– Билли, это что, котик?! Билли!

…но не в такую же рань, Бездна их всех пожри!

Билл мученически застонал и заворочался в постели, тиская любимую подушку и тщетно надеясь затеряться в куче её разномастных собратьев.

– Ненавижу тебя, маленький монстр.

– Вранье! – кровать ощутимо прогнулась под чужим весом, что каждый раз удивляло – на вид Джем легонькая и тоненькая как тростинка. – Ну Билли же! Посмотри, ну посмотри, ну какой же он хорошенький!

– Я чё, кота своего не видел? – изумился он, но всё же кое-как отлепился от подушки, чтобы поглазеть на Персика. Тот довольно урчал и топтал лапками тонкий розовый свитер Джем. Не будь его когти аккуратно подстрижены, уже оставил бы кучу зацепок; впрочем, сестрица бы всё равно ничего не заметила, очарованная маленьким и дружелюбным бело-рыжим комочком.

– Такая прелесть! А как его зовут?

– Персиваль.

На пару секунд в комнате повисла пауза.

– Ты нормальный вообще?

– Как ты разговариваешь со старшим братом? – хриплым голосом возмутился Билл, тоже погладив котенка.

– Да с тобой только так и надо! – фыркнула Джем, сложив под грудью тоненькие ручки. – Нет, ну почему Персиваль?

– Ты глупая, что ли? – он протянул руку и привычно поймал толстую темную косу, чтобы легонько дернуть. – Разумеется, это потому что у него рыжий бочок! Как у персика… понимаешь ты, нет?

Она рассмеялась и удрученно помотала головой.

– Прости, Билли, я и впрямь разбудила тебя слишком рано.

– Вот именно, – проворчал Билл, подвинувшись поближе и сгребая сестру в охапку. Такой вот у него был странный бессознательный рефлекс: участь любимой подушки постигала всякого, кто имел глупость улечься с ним в одну постель. – Сколько времени?

– Уже одиннадцать!

– «Уже»?! Джем, мать твою грымзу, я лёг в начале восьмого!

– Билл такой Билл, – неодобрительно фыркнула Джемайма, убежденный жаворонок и новоиспеченный светлый маг.

– Билл работал всю ночь!

Ну, по крайней мере, большую часть. Ближе к утру их с ребятами напряжённая работа над новой моделью кристалла связи как-то сама собой скатилась в спонтанные посиделки с мятным ликером и кучей разной еды, заказанной в ближайшем ресторане. И то сказать, отдохнуть иногда тоже полезно, от одной работы свихнуться можно.

– Ну прости, прости-и! Я просто так соскучилась… Ты поспи ещё, а мы с котиком почитаем, ладно?

Билл махнул бы рукой, не будь ему так лень поднимать ту самую руку.

– Я тоже скучал, – нетвердо промямлил он, прежде чем уткнуться носом в мягкие волосы и намертво отрубиться ещё часа на четыре.

Когда Билл наконец-то продрал глаза, было уже далеко за полдень. На крыше назойливо щебетали птички, а с кухни соблазнительно пахло беконом и вафлями. Жаворонки, безусловно, самые ужасные люди в подлунном мире; однако Джем с пониманием относилась к причудам своего дурковатого сводного братца и была рада осчастливить его вкусным завтраком, даже если время близилось к ужину.

Как и покойник-отец, малютка Джемайма всегда любила его куда больше, чем он заслужил. Что неизменно бесило его мачеху. Уж та его не любила ни капельки… В последнее время, впрочем, отношение Эдит к ненавистному пасынку сделалось куда более сердечным. Должно быть, оставшиеся от папы средства она уже почти промотала и теперь прикидывает, можно ли что-то поиметь с его приемного сыночка.

Нельзя, естественно. Ради Джем он помрёт, убьёт и вообще наизнанку вывернется, однако её мамаша не получит от него и медяка. Не после того, как выжила из родного дома.

– Персичек, ты мне изменяешь?! – трагично воскликнул Билл, едва войдя на заполненную дразнящими ароматами кухню. – Неблагодарный комок шерсти, и это после того, что я во имя тебя пережил на той помойке!

Персик старательно тёрся об ноги Джем, но, заслышав голос хозяина, пуще прежнего задрал смешной рыжий хвостик и шустро побежал к Биллу. Тот скептически хмыкнул – мол, придуривайся сколько хочешь, изменник, да только я всё видел! – и сел за стол, давая котенку поиграть в скалолаза. Тот не подвел и тут же принялся неуклюже карабкаться вверх по ноге, к вожделенным хозяйским коленкам. Стриженные когти затрудняли путь, но Персик не сдавался и упорно лез вверх.

– Билл, ты как большой ребенок, – укоризненно улыбнулась Джем, ставя перед ним две здоровенные тарелки. Её порция теперь была немногим меньше, и это всё ещё немного изумляло – раньше, не имея магического резерва, его крошечная сестра ела как птичка. – Иногда мне кажется, что ты мой младший брат, а не старший.

– Взросление – это социальный конструкт! Прекрати ущемлять мою ранимую творческую натуру! – пафосным тоном потребовал он, втыкая вилку в сырный омлет. – Бездна, гадкий жаворонок, я снова тебя люблю. Ну почему я-то не способен без приключений даже вафельку пожарить? Несправедливо!

– Потому что ты никогда не мог хорошо делать то, что тебе нисколечко не интересно, – пожала плечами Джем, тоже принимаясь за еду. – Я бы с радостью обменяла свое умение готовить на твои магические таланты.

– Всё ещё делаешь трагедию из результатов теста? – Билл со вздохом пригладил волосы, влажные после душа. – Брось, детка. Природный дар переоценивают. У тебя отличный замер и выбор аж из пяти направлений. Да, что ты решила с направлением?

Джем сумрачно вздохнула и, отложив вилку, принялась разливать чай по высоким пузатым кружкам. Крохотные чайные чашечки Билл всегда полагал за чье-то хитроумное издевательство над логикой и здравым смыслом.

– Мама требует, чтобы я шла на зельеварение или хотя бы на целительство. Мол, для остального ты способностями не вышла, а это всякому по силам.

Билл тоже отложил приборы. Нет, жрать хотелось неимоверно, однако ж ему кусок в горло не лез, когда он злился.

– Это она способностями не вышла, вот и бесится. Джем, ты куда хочешь?

– На артефактику…

– Значит, пойдешь на артефактику, – отрезал он и подвинул к себе кружку. – Всё, вопрос решён.

– Но мама…

– Будут какие-то проблемы с Эдит – скажи мне. Я с ней в два счета разберусь.

Джем посмотрела на него с немым обожанием, и Билл, неловко поведя плечами, вновь уткнулся в тарелку.

– Никогда не прощу маму за то, что она выгнала тебя из дома, – услышал он сердитый голосок сестры. И поморщился – эта тема не входила в список его любимых.

– Милая, ну я же говорил тебе – я сам ушёл.

– Билл, мне известно, что такое пассивная агрессия. Ты же сам, помнится, и объяснял!

Он укоризненно покачал головой и выловил из чашки кружочек померанца, который тут же сгрыз в задумчивости.

Мачеха впрямь его не выгоняла. Ей хватило ума не действовать напролом, а исподволь сделать его жизнь невыносимой, чтобы он сам ушел из отцовского дома и больше не возвращался. Правда, зря она после этого запретила Биллу общаться с Джем. Пусть ему едва минуло пятнадцать, он мигом нашел управу на «мамочку» – всего-то стоило на пару месяцев сдать часть дома в аренду шумной шафрийской семейке из восьми человек. Вот тогда-то высокомерная рыжая стерва вдоволь перед ним поунижалась, лишь бы он вернул всё как было. Билл милостиво вернул – только из-за сестры, разумеется. И свою долю недвижимости он тоже отписал Джем, как ни пыталась мачеха его умаслить.

О, она, быть может, и выгнала его из дома, однако пожалела об этом не раз и не два.

– Не хочу, чтобы ты из-за меня ссорилась с Эдит, – наконец выдал он. – Как бы я к ней ни относился, а она твоя мать, и вам ещё жить вместе. Пусть даже всего два-три месяца в году.

– Но, Билли! – всплеснула руками Джем. – Ты же говорил, я буду жить с тобой! Ты обещал!

В этот миг она была так похожа на папу, что даже под рёбрами закололо. Билл чуть слышно вздохнул. Терпеть он не мог такие моменты. И не терпеть тоже не мог – маленькая сестренка, так горячо его любящая, была одной из немногих радостей в довольно-таки дерьмовой жизни Билла Фоули. Ну куда он от неё? Она ведь единственная в целом свете, кто его по-настоящему любит. Не пользуется им, как Мэл; не хочет нажиться за его счёт, как Ханнэ и Найри; не мечтает сделать своей неприкосновенной собственностью, как Лоуренс Макэлрой. Просто любит, хоть и непонятно за что.

– Бездна, да тебе же было шесть лет! – наконец возмутился он, старательно пряча улыбку. – Я уж точно не рассчитывал, что ты запомнишь и возьмешь меня за яй… хм, в оборот.

– Вильгельм!

– Джемайма!

Они гневно воззрились друг на друга и тут же дружно расхохотались. Персик испуганно подскочил на хозяйских коленках, однако вскоре сообразил, что небо на землю пока не падает, потоптался кругом и плюхнулся обратно.

Билл вздохнул и окинул кухню задумчивым взглядом. За два года он обжил эту квартирку основательно, и переезжать не хотелось. Но всё же его удобство – небольшая цена за то, что он выцарапает из загребущих лап Эдит свою сестру. Мачеха поистерит для проформы, пропесочит его наркоманом, проституткой и далее по списку, но на деле будет только рада снять с себя заботы о дочери-подростке.

– Ты чего?

Чуткая сестричка, разумеется, тут же заметила перемену в его настроении. То ещё искусство, учитывая, что настроение у него обычно вертится как флюгер.

– Переезжать неохота. Но тут двоим места маловато. Жаться на диванчике в гостиной или студии я тебе не позволю, а для одной спальни мы уже взрослые… да и выглядит это, хм… – он неловко кашлянул. – И вообще, должен же я куда-то водить мужиков?