Текст книги "UZ-Worga (СИ)"

Автор книги: Renash

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Нил покрутил в пальцах металлический жетон.

– Может, ещё раз их припугнуть?

Че усмехнулся, подивившись боевитому настрою механика.

– Нет, бесполезно. Это же амаррская контора. Всё строго: сольют мне информацию – и головы полетят вполне буквально.

Нил посмотрел на пилота с задумчивым прищуром:

– Капитан, вот только честно: а тебе какое дело?

Че не было дела до безымянных конторских служащих транссистемной рабовладельческой компании. Он задумчиво повертел в пальцах тонкий бокал, глядя, как плещется вдоль стенок слегка фосфоресцирующий напиток.

– Честно? Да плевать я на них хотел. Но меня мама в детстве учила, добрая женщина, что когда люди умирают – это нехорошо. Вдобавок, они и правда нам помогли. И кстати. Как ты сам себя чувствуешь, задавая такие вопросы? А вот было бы мне плевать на команду своего чудом не сгоревшего фрегата? А?

Нил опустил глаза. Кажется. капитан задел его за живое:

– Не знаю, босс. Ты прости, если я что не то сказал, но ведь в такое время живём. Есть люди и есть... – он выразительно покрутил ладонью. – ...вы, в общем. И как-то очевидно становится, что капсулир за своей целью по головам пойдёт, ведь что ему эти головы? Так, пустое место. – то ли Че показалось, то ли голос Нила и правда дрогнул.

Че откинулся на спинку стула:

– Ну, что я могу сказать. Это правда, конечно, вот только не вся. В любую эпоху люди делились на когорты, и были обычные человеки, и были власть имущие. И всегда считалось признаком истинной элитарности без зазрения совести обрекать на смерть "малых мир сего" во имя высокой цели. И всегда такие вершители оказывались жертвой собственной слепоты, рано или поздно, так или иначе. Потому что все мы одного племени.

Помолчали. Нил был подавлен и глушил своё пойло с какой-то садистской жадностью. Че чувствовал себя не лучше. Нашёл, о чём поговорить. О деле – ни единой мысли, зато опять понесло на высокий слог. Он прокашлялся:

– Я, кстати, снова на тебя рассчитываю.

Нил приободрился:

– Всегда рад стараться, капитан. Чем могу?

– Ты в этой портовой кухне дольше моего проварился. Нужны любые твои идеи: есть у нас этот жетон. Что с ним можно сделать?

Нил задумался, опустив подбородок на сцепленные кулаки. Мимо прожужжал робот-официант; механик вопросительно поднял брови, взглянув на капитана. Тот щёлкнул пальцами, указав машине на кружку Нила: налей, мол. По мере того, как кружка наполнялась, на лице бортмеханика появлялась самодовольная ухмылка:

– Вспомнил. Смотри, Че, всё просто. Эта бирочка – он покачал жетоном в воздухе – рабу заменяет имя. То есть девочку, которую ты ищешь, зовут "3Н14А1..." ну и так далее. Вот. А при формировании экипажа всегда, абсолютно всегда создаётся полный поименной список. Дабы потом проще было пропавшими без вести объявлять. – улыбнулся бывший бармен.

Че обдумал услышанное. Звучит обнадёживающе.

– А почему ты так уверен, что она окажется на корабле?

– А куда её, бедняжку, ещё? С волчьим-то билетом?

– Дай бог, что так.

Нил сделал огромный глоток, стукнул кружкой по столу и продолжил:

– Сама Империя официально живым товаром не спекулирует. Зато активно привлекает частные фирмы, вроде этого "А-сервиса". Девочками-волчатами, как я слышал, любят имперские корабли комплектовать. Так называемые "женские полки", дома терпимости для экипажа.

Че скрипнул зубами. Эту часть истории Свену лучше не знать.

– Да... имперские активно скупают проштрафившихся. Всё, что нам нужно – это добраться до систем под юрисдикцией Империи. А там уже в каждой конкретной системе можно... пробивать списки... – Нил прикрыл рот рукой и оглушительно икнул.

Че, обнадёженный и вместе с тем слегка сбитый с толку масштабом задачи, поинтересовался:

– Стоп. Ты предлагаешь нам обыскивать все станции всего известного космоса под юрисдикцией Империи?!.

Нил преувеличенно поморщился – так, что стали видны шрамы от имплантации:

– Не-е-е-е-ет... всего-то пять, ну, может, шесть ближайших. Не стали бы девчонку далеко везти: зачем? В пограничных секторах каждый день, почитай, экипажи формируются. Не потащили бы далеко вашу танцор...тар...шу.

Че критично осмотрел механика. Тот, довольный, как слон, тряс вторично опустевшую кружку и оглядывался в поисках официанта.

– Э-э-э, да ты совсем осоловел. Не буду больше тебя поить, так и знай. Всё, вставай. Проспишься.

Че расплатился, встал из-за стола и подумал мимоходом, что надо связаться со Свеном и рассказать ему об успехах. Ему пригодится немного надежды.

Нил тем временем резко встал из-за стола, отбросив стул на пол. Пошатнулся, оглянулся на опрокинутую мебель, махнул рукой и изрёк:

– Идём, капитан! С тобой – хоть к чёрту на рога!

* * *

Свен не отвечал на звонки. Не мудрено: специфика его нынешней деятельности предполагает такой градус занятости, что дай бог поспать хоть час в сутки. Не до разговоров. Но для связи с Че он заранее оговорил совершенно определённое время – время, в которое он всегда будет готов ответить. И торговец держал слово вплоть до сегодняшнего дня.

Система связи выдала очередное сообщение об отсутствии абонента. Че совсем уже было решил воспользоваться голосовой почтой, как вдруг телефон оповестил его о входящем вызове. Свен наконец-то появился.

– Прости, рыцарь дорог, ты не представляешь, в каком аду я варюсь. Знал бы, как придётся выкладываться с этой волокитой – десять раз бы подумал, прежде чем согласиться. А согласился бы всё равно – никогда ещё не был в настолько интересном деле.

Че даже опешил от такой жизнерадостности:

– Ты не кажешься слишком взволнованным продвижением моего... рыцарского дела.

– Да? – Свен хохотнул на том конце линии. – Значит, здорово притворяюсь. Здесь и на секунду нельзя показать слабину. Мне уже трижды предлагали разорвать контракт – с хорошими отступными, кстати. Но будь я проклят, если соглашусь. Это дело наших жизней, друг Че.

– Дело наших жизней? Говори проще. А то, чем я занимаюсь? Его ты как назовёшь?

Свен замолчал. Качество связи было на высоте, и Че слышал дыхание собеседника – прерывистое, сбивчивое. Ярко диссонирующее с голосом.

– Я... я схожу с ума, друг. – наконец нашёлся он со словами. – Я ведь, как порвал с Нави, так в себя и не пришёл. Нырнул в работу, думал забыть её. Ребёнка она хотела... ведь амарры не дураки – такое признание должно привязывать надёжнее любой цепи. А я испугался, как тот ребёнок. Побоялся, что с появлением Свена Младшего моя жизнь переменится ко всем чертям, а этот новый человечек вырастет, обожая мать и ненавидя вечно отсутствующего отца. Какие-то идиотские страхи...

Че начал жалеть, что спровоцировал друга на разговор. Напускное спокойствие, которым он щеголял в начале беседы, растаяло без следа. В голосе Свена проявились те самые истерические нотки, одну лишь тень которых Че замечал за товарищем только на краю полного провала. А сейчас они просто звенели. Вот уж и правда душа не на месте.

– Свен. Друг, хватит.

Торговец замолчал – словно выключили звук в телефоне. Че зажмурил глаза, собираясь с мыслями:

– У меня новости. Хотел тебя обнадёжить.

– Да? Это... здорово. У меня времени в обрез, надо бежать, понимаешь? Дела, ни минуты покоя, я уже четвёртые сутки на ногах, и просвета не видно. Но мне о твоих звонках и думать страшно – я же срываюсь, друг, срываюсь, ты понимаешь? Мысли – как навязчивый мотивчик, закрываю глаза – и вижу Нави, и ребёнка этого воображаемого вижу, и себя, идиота, и прошлое, и...

– Хватит тебе! – Че сошёл на крик, и Свена это, кажется, успокоило. – Мы работаем. Нашли зацепку. Обшариваем системы, где она может сейчас находиться. Это займёт время, но не больше недели. Так что скоро снова встретитесь. И не смей мне там сходить с ума, нет у тебя такого права. В нашей команде я делаю, а ты думаешь.

Че глубоко вздохнул и добавил уже спокойно:

– Просто скажи мне, что ты держишься. Ладно? Чтобы я мог спокойно работать дальше.

Микрофон зашуршал слегка, как бывает, если резко подвигать головой:

– Да, я в порядке. Даже и не знаю, что на меня нашло, команданте. Одна работа, даже понервничать некогда. Накопилось... Просто держи меня в курсе. Ты не представляешь, как важно для меня найти Нави.

Че мрачно улыбнулся, надеясь, что скепсис не просочится в интонации:

– Судя по твоему состоянию – и хорошо, что не представляю. Позвоню в то же время. Не сгори там. Чаще отдыхай.

– После смерти отдохну. Че, я...

– Да заткнись ты. – беззлобно перебил Че. – И так всё знаю. Отбой.

Выдавая напарнику свежие новости, Че изрядно покривил душой. Во-первых, обследовать все станции каждой перспективной амаррской системы было крайне тяжело. Всё упиралось во время. Амарры и здесь являли свету чудеса одержимости бюрократией: списки экипажей не размещались в открытом доступе, и получить их можно было только в кадровой службе. Для третьих лиц, пусть даже и капсулиров, информация эта являлась закрытой. Администраторы были падки на левый заработок, но на контакт идти отказывались: выяснилось – во-вторых – что официальная работа на республику Минматар сделала Че персоной нон грата в пространстве Империи. И это – несмотря на номинальную поддержку, которую оказывала Империя Республике в её амбициозном проекте. Проще говоря, работая с Че портовые служащие рисковали схлопотать обвинение не только в коррупции, но и в антиправительственной деятельности. Слишком серьёзная статья, чтобы поддаться искушению лёгких денег.

Временами Че везло. Пару раз списки экипажей удалось заполучить анонимно, ещё трижды деньги перевесили страх наказания. Но то была капля в море: проверить предстояло порядка пятидесяти станций. И дальше рассчитывать на везение Че не хотел. Нужна была смена плана. Или – как вариант – человек, стяжавший уважение на лоне службы Империи. Устав долбить стену головой, Че вспомнил о том, о ком стоило подумать сразу.

Ульрих. Пожилой пилот, ставший капсулиром в почтенном возрасте и обладавший высокими связями ещё в пору смертности. Расставались, помнится, в самых светлых чувствах. Может, не откажет бывшему командиру в помощи.

– Служил бы ты в императорских войсках, друг-пилот – знал бы, что командиры бывшими не бывают. Рад, искренне рад слышать твой голос. – чуть хрипло поприветствовал Ульрих пилота.

Найти его оказалось до смешного просто. Ульрих словно сидел на телефоне. Че почему-то вообразил его в пустой комнате с коммуникатором в руках, терпеливо ожидавшим вызова.

– И я тебе рад, Ульрих. – Че помолчал пару секунд, раздумывая, переходить сразу к делу или задать пару вопросов для проформы. – Как твои дела? У нас у всех было много работы после того приснопамятного полёта. Всё благополучно?

Ульрих хмыкнул утвердительно, воодушевлённый вопросом:

– Более чем, капитан. Мы вели караван под счастливой звездой. Если тебе перепала хоть капля той удачи, что свалилась на меня – я счастлив за своего командира. Меня – представь себе! – привлекли для инструктажа групп сопровождения. Я доработал программу наших тренировок, разбавил алгоритмы поведения русских кораблей собственными записями, и теперь натаскиваю солдат Её Величества.

Че помрачнел. Если всё так, то вряд ли у Ульриха найдётся много свободного времени:

– Я горжусь, что летал с тобой в одной команде, друг-пилот. Наверное, ни минуты покоя?

Ульрих рассмеялся:

– Ох, если бы! Я иначе представлял себе суровые будни независимого эксперта. На самом деле меня привлекают пару раз в неделю, я читаю лекции по тактике, показываю несколько самых ярких записей, провожу демонстрационные уроки – и отправляю учеников гонять симуляции. Работа – не бей лежачего. – Ульрих довольно усмехнулся и добавил, с военной прямотой переходя на деловой тон. – Но ты ведь не затем позвонил, чтобы интересоваться моими делами, верно?

Че немного растерялся. Неужели Ульрих в курсе его проблем и догадывается о цели звонка?

– Да, друг-пилот. Дело в том, что у меня есть к тебе одна просьба, возможно – несколько щекотливого толка...

– ...если так, то подожди секунду. – на линии что-то зашуршало, и сигнал стал чуть приглушённым. – Зашифрованный канал. На всякий случай. Говори, я тебя слушаю.

– ...это личная просьба, друг Ульрих. Возможно, её выполнение не лучшим образом скажется на твоей репутации.

Амарр разочарованно щёлкнул языком:

– Ты невнимательно слушал меня, командир. Не бывает во флоте бывших напарников. Говори свою просьбу, не томи. Мне ради тебя не жалко робу замарать.

"Всё-таки чего у амарров не отнимешь – так это представлений о чести". – подумал Че, улыбнувшись.

– Хорошо. Мне очень нужно найти одного раба. Девушку. Я отследил её перемещения до пограничных систем. Вероятнее всего, она была приписана к патрульному кораблю где-то в границах региона. Но проверить флотские списки не могу: в сети их нет, а допрашивать каждого администратора – ...

– ...знаю-знаю, редкостная пытка. Твоё везение, мой друг: привилегии флотского инструктора даруют мне право на свободный доступ к спискам экипажа. По секрету тебе расскажу: в сети они тоже лежат. Просто не для всех открыты, ясное дело. У тебя есть под рукой номерок девушки?

Че опешил от простоты разгадки. Он и не надеялся, что всё решится так просто. Зашарил руками по карманам, выискивая бирку. Продиктовал полный номер, повторил на всякий случай.

Пришлось подождать несколько минут. Ульрих хранил молчание. Иногда Че смутно слышал шелест клавиш сквозь микрофон телефона: амарр забивал какие-то пароли, уточнял запрос.

– Готово. "Иезавель", сторожевой линкор класса "Армагеддон". Высылаю на твою почту реквизиты: там маршрутный лист, список старших офицеров, имя капитана. Корабль старого образца, без капсулы. Но напрямую затребовать твою рабыню я не могу, командир. Так что дальше действуй сам.

Че не находил слов от радости:

– Конечно... теперь-то точно справлюсь. Ульрих! Я... никогда не забуду твоей помощи.

– Пустое, капитан. Мы вместе под огнём стояли – так как я мог отказать боевому товарищу? На один вопрос только ответь, ладно?

– О чём хочешь спрашивай.

– Почему ты не позвонил мне сразу? Ведь столько, наверное, времени потерял.

Че улыбнулся грустно:

– Хорошая мысль – как красивая женщина, друг Ульрих. То и дело запаздывает.

* * *

Белый потолок.

Че не мог вспомнить, сколько он пролежал вот так, с открытыми глазами.

Зрение вернулось не сразу. Сначала это был тот самый бесцветный шелест, что накатывал на него иногда вот уже пару месяцев. Потом из белого шума начали пропадать зёрна помех. Одновременно вернулся слух. Медленно, словно кто-то аккуратно выкручивал сенсор громкости.

Кажется, рядом были люди. Че слышал их голоса, но не понимал ни слова. Не понимал даже, что голос несёт какую-то информацию, что он чем-то отличен от тонких механических сигналов, раздающихся в воздухе время от времени. Состояние было такое, будто все его чувства слили в одну чашу и как следует перемешали, а теперь вязкий тягучий коктейль сознания медленно расслаивался на зрение, осязание, слух, разум.

В его рот была вставлена тонкая трубочка, время от времени распыляющая во рту жидкость с мятным привкусом. После этого два тонких электрода, приклеенных к шее, били его слабым током. Становилось щекотно и горло само собой сглатывало порцию лекарства.

Такие же электроды покрывали всё тело. Время от времени они заставляли его подёргиваться, слегка меняя положение тела. Чувство было забавным и приятным, но вместе с тем мешало спать. А Че совершенно не хотелось просыпаться. Он никак не мог вспомнить, где находится, что происходит, должен ли он что-то сделать. Пустота в голове казалась чем-то волшебным: она освобождала от потребности мыслить. Если бы только не эти липучки...

Че попробовал вытолкнуть трубку изо рта, но она оказалась приклеена к коже тонкой плёнкой. Он со стоном приподнялся на кровати и отклеил от лица трубку распылителя. Постель из адаптивного пластика услужливо изменила форму, но в этот момент электрод на ноге выдал очередной заряд, заставив Че резко дёрнуться – наполовину от импульса, наполовину – от испуга. Он завозился, сдирая один за другим стимуляционные пластыри. Там, откуда получалось их снять, проступали маленькие капли крови: тонкие волоски электродов проникали под кожу. Боль подействовала отрезвляюще, и Че, внезапно испугавшись, утратил ту потрясающую эйфорию овоща, что убеждала его избавиться от помех и уснуть всего секунду назад. Подобно проступающему на моментальной фотографии снимку сознание возвращалось к пилоту. Сознание – но не память.

Его светлая и просторная палата была почти пустой. У дальней от входа стены находилась кровать, рядом – несколько тяжеловесных медицинских агрегатов с матово светящимися дисплеями. Тут же стояла пара белоснежных стульев с высокими прямыми спинками. Отдельно – низкий столик с подносом на нём. То, что лежало на подносе, выглядело отвратительно, но пахло аппетитно: неопределённого цвета паста, источающая густой аромат мяса и овощей. Морщась от долгого сна и пачкая кровью из проколов свою белоснежную пижаму, Че потянулся к еде. Зачерпнул пальцем странноватую смесь, та оказалась на удивление горячей. Отщипнул губами совсем крохотный кусочек.

Вкусно.

При внимательном осмотре на подносе обнаружилась ложка. Он с удовольствием поел, чувствуя, как приходит в норму занемевшее тело. Как ни странно, не было ни паники, ни волнения. Че плохо осознавал происходящее, но внутренне был убеждён, что память вернётся, как до того вернулись чувства.

Он закончил есть и ощутил лёгкую изжогу. Распылитель с мятной жидкостью валялся тут же на кровати: Че подхватил его и потянул напиток, как через соломинку; тянулось плохо.

В этот момент отъехала в сторону дверь из мутного стекла, и в комнату зашёл пожилой амарр в белом балахоне со странными почти обтягивающими рукавами. Че засмотрелся на эти рукава, пытаясь о чём-то вспомнить. Мужчина тем временем встал прямо напротив пилота и деликатно прокашлялся:

– Мистер Тетора. Как ваше самочувствие?

Че понял вдруг, что до самого этого момента думал не словами, а образами. Просто забыл, что для мыслей и общения есть ещё и слова. Это открытие заставило его собираться с силами для ответа чуть ли не целую минуту.

– Мистер Тетора?

– Да... гкхм! Да. Я чувствую себя хорошо. Сколько я... спал?

Доктор удовлетворённо хмыкнул и сделал пометку в наладоннике:

– Чуть меньше недели. Вы помните, как вас зовут?

Ещё один приводящий в тупик вопрос. Конечно, Че помнил своё имя. Вот только оно было как бы снаружи, охватывало разум со все сторон и никак не поддавалось формулировке. Десять секунд мучительной борьбы и наконец:

– Че. Меня зовут Че Тетора.

– Замечательно! – доктор выглядел так, будто выиграл в лотерее.

Че пытался освоиться со свалившейся на него информацией. Имя, слова, больница. Наверное, он чем-то болен. А этот человек – доктор. Всё логично.

– А вас?

– Простите? – амарр удивился. – Ах да, конечно. Лисаах Завель. Я ваш лечащий врач.

Че поморщился, как от резкой боли. Память стала наполнять разум так быстро, словно где-то прорвало плотину. Полёт в Периметр, поиски Нави, пространство Империи... всё это прокрутилось перед ним в безумном калейдоскопе. Себе на беду Че задался вопросом о прошлом, и память, обострённая загадочным расстройством, начала с той же истерической скоростью раскрывать перед ним картины прожитого, двигаясь от настоящего к самому младенчеству. В конце этого безумного видеоряда шёл долгий – не меньше секунды – эпизод, в котором не было ничего, кроме вкуса молока и лица улыбающейся женщины.

– Мама...

Че пришёл в себя, лёжа на полу. Лисаах успел позвать пару санитаров, и те неуверенно переминались сейчас с ноги на ногу. Судя по боли от ушибов, Че бился в припадке, и конвульсии остановились за миг до появления этой парочки.

– Вы в порядке, Тетора? Вы можете мне ответить?

Че приподнялся на руках, его всё ещё пошатывало. Встал на ноги, пошарил руками за спиной, облокотился на кровать. Головокружение прошло, сознание вернулось в норму. Чувство было таким, будто память промыли свежей водой, и сейчас она сияла, отмытая. Вот только что за припадок?

– Могу. Мне уже лучше. Можете объяснить, что со мной произошло?

– О, это долгий разговор. – Лисаах сделал знак рукой, и санитары, вежливо поклонившись Че, вышли из палаты. – Но вы упоминали свою мать. У вас были... видения?

– Нет, хм. – Че нашёл в себе силы на усмешку. – Ничего такого. Скорее... острый приступ памяти. Знаете, как... – Че покрутил в воздухе рукой – как фильм, проигранный задом наперёд. Я вспомнил всю жизнь. Как будто бы даже по собственной воле – пробормотал он себе под нос, пока Лисаах воодушевлённо что-то записывал.

– Вы выглядите вполне адекватно. Но всё же. Досчитайте, пожалуйста, от двадцати до одного.

– Двадцать, девятнадцать, семнадцать... простите, восемнадцать, семнадцать... – Че продолжал считать. Лисаах задумчиво кивал, словно каждое слово Че представляло высочайшую важность.

– Так, теперь в том же порядке только чётные числа.

Тест затянулся на добрых десять минут. Че не выдержал и перебил:

– Простите, доктор Авель...

– Завель, мистер Че.

– Да, именно. Но я всё ещё не понимаю главного: как я сюда попал? Что именно со мной случилось?

Лисаах помрачнел, услышав этот вопрос. Задумчиво пошевелил губами и ответил:

– Вы пережили инфоморфный криз, расстройство сознания, теоретически предсказанное для пилотов капсулы, переживших многочисленные смены тела.

Че помассировал пальцами лицо; пальцы дрожали. Расстройство сознания? Многочисленные смены? Что-то не складывается:

– Но я не так уж и часто... менял тело. Десятка два переходов, не больше. Как я мог?..

Лисаах кивнул, придвинул к себе стул, сел на него и заговорил менторским тоном. Вещал доктор с воодушевлением, явно взявшись за любимую тему. Речь его, однако, не внушала оптимизма:

– Ваш случай уникален. Я вот уже третий год подряд веду исследования возможных побочных эффектов экстренного клонирования по технологии джовиан. Как вы знаете, в плане прогресса джовиане являются своего рода старшими братьями для нашей цивилизации. Принципы переноса сознания, переданные ими, подразумевают глубокое сканирование мозга как информационной, а не органической структуры. По сути, они способны к оцифровке сознания – но при этом сочли возможным передать нам лишь урезанный вариант технологии, напрямую переносящий информационный слепок из погибающего тела в новое, подготовленное к приёму. Однако чистота передачи, даже будучи филигранно отточенной, никогда не достигает ста процентов. Мельчайшие детали инфоморфа могут быть потеряны, но там, где бессильна технология, человека неожиданно спасает природа. Наш мозг содержит механизм, предназначенный для компенсации пробелов в памяти, возникающих в следствие травм того или иного генезиса. Даже если в результате острого демиелинизирующего расстройства ваш мозг "забудет" о ключевых принципах своей работы – со временем описанный мной защитный механизм...

– Доктор, постойте. – перебил Че разошедшегося медика. – Я начинаю путаться. Вы, кажется, говорите, что мозг способен восстанавливаться после информационных повреждений.

– Да. – кивнул Лисаах. – Если опускать терминологию.

– Прошу вас, опускайте. Я и так понимаю не всё.Так почему же я начал сходить с ума? Что случилось с этим... механизмом?

– Я как раз подходил к этому моменту. Увы, гарантировать вам полное выздоровление я не могу. Но не всё так плохо. Пойдём по порядку.

Я должен предположить, что вы, мистер Тетора, пережили ряд серьёзных физических или иных травм. Возможно, пользовались аппаратными нейромодуляторами. Видите ли, наличие сложных мозговых имплантантов само по себе повышает риск наступления инфоморфного криза... теоретически. У вас – у вашего ныне покойного тела, я хочу сказать – был установлен весьма обширный набор оптимизаций. Любое внештатное воздействие на них – химическое, программное, просто травма – могло спровоцировать прогрессирующие искажения информационного тела.

Органическая система восстановления имеет предел эффективности. Чем более древний, с точки зрения эволюции, участок мозга оказывается повреждён – тем больший срок необходим для его исцеления. Если ряд переходов из тела в тело влечёт за собой расстройство одного и того же фундаментально важного для работы инфоморфа участка мозга... вы следите за мыслью? – так вот, в этом случае повреждения могут стать...

– ...необратимы? – спросил Че. Во рту снова пересохло.

– Нет. – мягко улыбнулся Лисаах. – Всё, увы, немного иначе.

Видите ли, травма инфоморфа не является травмой как таковой. Это сродни... потерянной карте карточного дома. Карта исчезает, и дом начинает рушиться. Но – очень медленно, потому как самая структура инфоморфа стремится компенсировать повреждения. Цепная реакция затрагивает всё большие и большие участки памяти. Которые, однако, обладают эволюционно обусловленной большей пластичностью, и восстанавливаются относительно быстро. Однако процесс не прерывается, и волны разрушений вашей, мистер Тетора, личности, охватывают всё большие участки. Это можно сравнить с рябью на воде. И когда количество "волн" достигает некоторого пика – сознание гаснет. Ещё один защитный механизм, более глубокий и надёжный.

– Да, я знаю. Слышал. – Че кивнул, пытаясь успокоиться. – Если испытываешь приступ страха, например. Можно потерять сознание. Со мной случилось что-то сродни этому?

Лисаах добродушно засмеялся, вытерев выступившую в углу глаза слезинку:

– Нет, мистер Че. Вы не потеряли сознание. Вы умерли прямо внутри своей капсулы. К счастью, система копирования успела реанимировать вас на срок, достаточный для создания клона.

– Вот чёрт...

Как жалко чипы. Че собирал эти импланты несколько месяцев. Всё коту под хвост.

– Ваш первый клон прожил меньше двенадцати часов. Поскольку вы не приходили в себя, и жизненные показатели вашего тела постепенно снижались, вы были подключены к устройству копирования, аналогичному капсуле. Вслед за первой гибелью вы отправили на вторсырьё ещё четыре клона.

Доктор устало откинулся на спинку стула:

– Но подробная история вашего спасения заняла бы слишком много времени. Возможно, вы захотите услышать её позже?

Че и правда ощущал потребность отдохнуть. Переварить услышанное, обдумать планы. Рассиживаться в этом храме здоровья нельзя, но и рвать с места в карьер не стоит. Не каждый день твой полутруп выдёргивают с того света.

– Да... да. Кстати. Где я нахожусь?

Доктор рассмеялся:

– Я всё ждал, когда вы спросите. Система Асхаб, центр перспективных медицинских исследований. Но вы, я вижу,утомлены нашей беседой?

– Нет, просто заново привыкаю быть живым, это требует много сил. Прежде, чем вы уйдёте, а я усну, есть два момента, очень важных для меня.

Лисаах взял в руки наладонник и внимательно уставился на пилота:

– Конечно, я слушаю вас.

– Первое. Вы говорили, что не гарантируете полного выздоровления. А как вообще вам удалось поднять меня на ноги?

– О! Этому были посвящены месяцы моих исследований. Я воспользовался технологиями настолько старыми, что впору назвать их... архаикой – смущённо хохотнул доктор. – Когда-то для восстановления мышления, или, напротив, стимуляции тех или иных расстройств, применялся электрошок. Через мозг пациента проводился заряд электричества. Технология эта была сырой и опасной, зачастую вызывала самые жуткие побочные эффекты. Но я предположил, что угасающие функции ствола головного мозга можно заставить восстановиться. Принцип здесь действует сродни броневым структурам современных кораблей: устойчивый и равномерный ток энергии заставляет органическую память регенерировать, восходя до состояния нормы. – доктор скромно развёл руками. – Вы были первым пациентом, на котором я смог проверить свою теорию. Само собой разумеется, я понятия не имею о долгосрочной перспективе. Возможно, вы всё-таки умрёте. Но, совершенно точно, не здесь и не сейчас.

Че запретил себе думать об услышанном. Всё потом. Сейчас надо будет просто поспать и убедиться, что новое тело не намерено перегореть, как дешёвая лампочка.

– А второе? Вы говорили, у вас два вопроса.

– Да, и это ничуть не менее важно.

Че доверительно наклонился к доктору, тот, взволновавшись, тоже склонил голову. Че проговорил с непробиваемой серьёзностью:

– В вашем заведении еду приносят слишком маленькими порциями. А я дико голоден.

* * *

Самочувствие быстро вернулось в норму. Уже на следующий день Че снова беседовал с Лисаахом Завелем. Доктор долго убеждал его продолжить лечение. Но увидев непоколебимое упорство пилота, врач сменил тон беседы на более доверительный и заявил, что на это светило науки пусть и весьма деликатно, на надавили:

– Вы, Тетора, не только официально первый пострадавший от инфоморфного криза. Оказывается, по каким-то причинам чины из внутренней разведки также интересуются вами. Мне были предложены хорошие деньги за возможность провести в отношении вас... ряд некоторых наблюдений.

Че не был удивлён этим заявлением. Империя славится налаженной шпионской сетью – не мудрено, что и внутренний шпионаж организован на отлично. Странно только, что Лисаах рассказал о предложении. Бесполезная честность, вдобавок – бросающая лёгкую тень на спецслужбы, не сумевшие договориться с информатором. Не свойственное амаррам отсутствие патриотизма.

– Почему же вы отказались? – спросил пилот с вызовом.

– По многим причинам, друг мой. Для начала я не был уверен, смогу ли удержать вас ещё хоть на день. – Лисаах развёл руками и обезоруживающе улыбнулся. Че пришло в голову, что доктор, по сути, признался в двойной игре: если бы ему удалось уговорить Че остаться, им бы занялась амаррская разведка. Подослали бы мнимого пациента со схожей историей болезни, или словоохотливую медсестру... Че невольно усмехнулся своим мыслям. Может, и стоило отлежаться? Доктор тем временем продолжал:

– А во-вторых, в истории вашего счастливого исцеления не был упомянут главный благодетель, личная просьба которого также повлияла на мои симпатии к вам. Это Ульрих Завель, острое копьё армии Её Величества. И мой родственник. Именно он привлёк меня к вашей беде.

Че опешил от неожиданности:

– Ульрих – мой хороший друг, но я не знал о его семье и не предполагал от него такой весомой помощи.

Лисаах иронически усмехнулся:

– Вы пессимист, мистер Тетора. Предполагаете в людях только худшее, верно?

– Зато меня ждут только приятный сюрпризы. Как, например, этот. Так Ульрих... ваш брат?

Лисаах прищурился с осуждением во взгляде:

– Вы, Тетора, плохой знаток дипломатии. В лоне Империи все свободные люди состоят в исторически прослеживаемом родстве. Но вопрос о конкретных деталях внутриклановых взаимоотношений, да ещё и от постороннего человека – это очень грубо.