Текст книги "Стёпа и зеленые человечки (СИ)"
Автор книги: РавиШанкаР
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
– Вслух считай.
Ирона не было долго, и Стёпа совсем извёлся, а когда снова появились близняшки и шёпотом рассказали, что Дом Лури велела Ирона высечь и что это они виноваты, потому что Грам ударился из-за них, и наговорил матери гадостей про Ирона, а потом дружно начали всхлипывать. Стёпа не совсем понял, как связан фееричный полёт Грама с приземлением подбородком о край ложа с Ироном, тем более, что он вообще отсутствовал, но начал близняшек утешать, а сердобольный Эни даже сбегал на кухню и выклянчил у поваров каких-то местных сладостей. Близняшки только-только начали успокаиваться, как дверь комнаты отворилась. Вошёл Ирон. На первый взгляд казалось, что с ним всё в порядке, но спина его была неестественно прямой, а походка – какой-то деревянной. К тому же Стёпа отметил, что фисташковый до крови прикусил нижнюю губу и что она начала безобразно распухать.
– Ирон! – прошептал Стёпа. – Ирон, ты что? С тобой всё в порядке?
Ирон промаршировал через всю комнату, странным неестественным голосом сказал:
– В полном, – и рухнул ничком на Стёпино ложе.
Эни всплеснул руками и помчался за целителем, близняшки решили намочить полотенце и обтереть брата, а Стёпа осторожно задрал свободную одежду Ирона, увидел покрытую рубцами спину и,вздохнув, прижал к себе беловолосую голову, бормоча: «Суки… падлы… прибью гадов…»
***
Высший Тан’Туро вошёл в комнату и убедился, что воспитание Алх’Гора дало свои плоды. Краснокожий мальчишка стоял на коленях у широкого ложа, не смея поднять глаз. С виду он был спокоен и благонравен, но Тан’Туро просто наслаждался эмоциями краснокожего – страх, боль, вина, отчаяние, ненависть… постыдное возбуждение… Потрясающе ярко… Почти так же, как дикари, что иногда привозят Келуджи. Как жаль, что все планеты со столь соблазнительными дикарями труднодоступны… А те же ризитейцы… Они уже не так опьяняют своими эмоциями… Они неосознанно умеют закрываться… Но ничего. Новый слуга-ризитеец, воспитанный надлежащим образом, ему не помешает.
Тан’Туро сел на ложе и коротко приказал краснокожему:
– Разуй меня, раб.
Мальчишка быстро расстегнул обувь Тан’Туро и снял её, а сам замер в ожидании дальнейших приказов. И они последовали:
– Алх’Гор говорил, что у тебя неплохой рот, – сказал Тан’Туро. – Докажи это, раб.
Мальчишка торопливо кивнул, его эмоции зазвучали острее и ярче, но он покорно освободил татуированный, как и у всех Высших, достигших совершеннолетия, член Тан’Туро, явно на мгновение восхитившись искусной работой татуировщика.
– Ты заснул, раб? – поторопил его Высший.
Мальчишка судорожно вздохнул и склонил голову…
Глава 22. Обратный отсчёт
Целитель примчался незамедлительно, мрачно хмыкнул, судя по всему, ему такое приходилось видеть далеко не впервые, затем он открыл свою небольшую сумку, поразительно напоминавшую саквояж, с такими приходили к пациентам земные врачи где-то в начале двадцатого века – такие Стёпа видел в фильмах – и скомандовал:
– Отойдите все.
Однако Ирон, начавший приходить в себя, сжал Стёпину ладонь, и чернокожий смягчился:
– Ладно, ты оставайся, Носитель. Ему так спокойнее.
Целитель обтёр спину Ирону мокрым полотенцем, затем обрызгал какой-то пенкой с резким лекарственным запахом, после чего тот перестал вздрагивать всякий раз, когда его касались руки врача.
– Обезболивающее, – сухо пояснил целитель. – А сейчас я вотру мазь, к утру Ирон будет здоров.
– После такого? – обалдел Стёпа. Себя он всегда считал сильным, но рубцы на спине выглядели жутковато, и он подумал, что точно провалялся бы на животе как минимум дня три… а то и неделю…
– У вас такие хорошие лекарства? – поразился Стёпа.
– Лекарства хорошие, – кивнул целитель. – Но природная регенерация Ирона на порядок выше, чем у всех остальных в этом доме.
– Но почему его наказали так жестоко? – прошептал Стёпа. – Он ведь Наследник…
Целитель поджал губы, давая понять, что не собирается обсуждать политику Дом Лури, однако всё-таки добавил:
– Поверь, в этот раз ему ещё повезло. Мне и худшее приходилось видеть. Ариг порой…
Тут целитель махнул рукой, но фразу не продолжил. Сухим деловым голосом он сказал:
– Вот питьё. Ему нужно дать в три приёма с небольшими промежутками. Это ускорит регенерацию и продолжит действие обезболивающего.
– Ирон может остаться здесь? – тихо спросил Стёпа. – Я присмотрю.
Целитель кивнул и добавил:
– Только чтобы утром его здесь не было. Кто знает, как отреагирует Дом. Ты ведь не хочешь для него лишнего наказания?
– Не хочу, – ответил Стёпа.
– Вот и хорошо, – отрезал целитель. – Так что утром пусть пробирается в свою комнату. Мне тоже не нужны лишние проблемы. А у меня далеко не такая хорошая регенерация. И пусть Тин и Лин отправляются к себе – они думают, я не слышу, где они затаились… А если Зюхан вздумает вдруг проверить их комнату… Это чудо, что мы ещё не разбудили его со всей этой беготнёй.
При упоминании близняшек на лице чернокожего впервые появилось какое-то подобие улыбки. Но он тут же принял свой обычный суховато-отстранённый вид.
И, собрав свой «саквояж», целитель ушёл.
Из ванной высунулись неугомонные близняшки.
– Вот как Ар-Тун всегда узнаёт, где мы? – возмутился Тин.
– По запаху, бестолковки мелкие… – проскрипел более или менее пришедший в себя Ирон. – У его расы обоняние необыкновенно развито.
– Братик… – всхлипнула бедовая парочка. – Это мы виноваты…
– Ничего вы не виноваты,– отрезал Ирон. – В том, что Грам придурок, вашей вины уж точно нет. А я переживу. Всё, топайте спать… И будьте осторожнее – недаром Ар-Тун про Зюхана упомянул.
Близняшки приблизились к Ирону, обняли его с двух сторон – осторожно, почти невесомо, поцеловали в обе щеки, пообнимались и со Стёпой заодно и исчезли в ванной.
– Прости, – выдавил Ирон. – Я не должен был тебя волновать. Просто я плохо соображал после… Ноги сами принесли.
– Ерунда, – ответил Стёпа. – Правильно и сделал, что пришёл. Мучился бы сейчас один. И вообще, тебе велено микстуру выпоить. Пей.
Ирон бросил на помянутую микстуру красноречивый взгляд, но покорно выпил. А потом им всё-таки удалось задремать. И на сей раз Стёпе приснилась тачанка, которой он лихо управлял, Ирон, стрелявший из пулемёта «максим», и преследующие их зелёные человечки, все, как один, на летающих коричневых ящерах, в белогвардейской форме, с шашками и гранатами в руках. А Стёпа всё нахлёстывал коней и орал: «Врёшь! Не возьмёшь!»
Следующие несколько дней прошли в ожидании. «Шамойскую доблесть» вывели из ангара, провели, отладили системы навигации, заменили наружные панели на зеркальные, отчего корабль стал смотреться не как старьё, каковым он, собственно и являлся, а как этакое благородное ретро – красиво и как-то немного хищно.
Грам постоянно мотался к кораблю, брал с собой и Ирона – с одной стороны у него хватало ума понять, что Ирон в этом разбирается гораздо лучше, с другой – он не упускал случая лишний раз укусить брата побольнее – дескать, не ты будешь победителем, а я. Ирон на провокации не поддавался, был спокоен и вежлив, и Стёпа только поражался его самоконтролю. Сам бы он уже десять раз набил морду заносчивому ублюдку, которым прочно считал Грама.
По головидео показали интервью с Грамом, держался он неплохо, высказывался ясно и грамотно, похоже, хорошо запомнил, что вдолбила ему в голову Дом Лури, да и внешне Грам смотрелся внушительно, ничем не хуже прочих претендентов. Конечно, в фаворитах его никто не числил, но знатоки предсказывали Граму место в десятке лучших, так что Лури была вполне довольна. Нири тоже нравилось, что Грама показали по головидео, правда, у неё хватало ума не восторгаться этим при Ироне, как дяде Аригу. Ирон же и на подшучивания дяди реагировал вполне спокойно и вёл себя вполне безукоризненно.
Самым же поганым было то, что Грам взял за привычку заходить вместе с Ироном в Стёпину комнату и долго рассказывать о гонках звездолётов, о том, какие звездолёты могут в них принимать участие, какой приз ожидает победителя и как красивы звёздные корабли… При этом он усаживался к Стёпе как можно ближе, и порой его шаловливая ручонка опускалась на Стёпино бедро и начинала его поглаживать. Стёпа терпел. Он слишком хорошо понял, как может пострадать Ирон из-за его поведения. Поэтому он терпел, кивал и поддакивал Граму, а когда становилось уже совсем невмоготу, вставал и уходил на какое-то время в ванную, сославшись на плохое самочувствие. Но потом всё равно приходилось возвращаться, и, хотя Стёпа старался отсесть от Грама подальше, поганец очень быстро оказывался рядом и начинал распускать свои ручонки. Так проходило несколько часов, потом Ирон и Грам уходили, однако Ирон спустя какое-то время возвращался через незаменимую ванную, подтягивались близняшки, и вся компания начинала корректировать и обсуждать планы и обмениваться новостями. Новостей было немного – разве что дядюшка Лаор стал пропадать подолгу непонятно где и возвращался довольный, как сытый удав. Ирон рассказал в свое время Стёпе про то, как подтолкнул дядюшку к заговору, и, похоже, тот уже начал воплощать эту гениальную идею в жизнь, искренне почитая её своей. Так что Ризитею ожидали весёлые времена…
Что же касается Стёпы, то его задачей было напроситься на корабль, когда он будет заправлен полностью и попасть туда в сопровождении Грама. Ирон и близняшки имели возможность выбраться из дома самостоятельно, их задачей было прихватить Эни и пробраться на корабль, где уже будут Грам и Стёпа. Грама предполагалось вырубить, посадить в капсулу и отправить домой с орбиты – когда звездолёт выйдет в космос.
План, конечно, был хиловат, с кучей натяжек, но другого-то, увы, не было.
Наконец вечером следующего дня Грам с радостью провозгласил, что «Шамойская доблесть» полностью проверена, отремонтирована, заправлена и ждёт только послезавтрашнего дня. Двое заговорщиков переглянулись и назначили побег на завтра. А Стёпа тут же заявил:
– Значит, послезавтра ты улетаешь? А как же я?
Грам непонимающе покосился на Стёпу, что, в общем, было объяснимо. Его левая рука только-только начала поглаживать Стёпочкину спину, и отрываться от этого увлекательного занятия ему не хотелось. Однако Стёпа не дал Граму расслабиться и заявил:
– Так ты забыл? Забыл, что обещал показать мне корабль?
В голосе его было столько обиды и негодования, что Грам немедля сдался:
– Ну, что ты! Конечно же, нет! Завтра я зайду к тебе в послеобеденное время, отвезу к кораблю и всё покажу.
– Завтра в послеобеденное время не смогу я, – сердито сказал Ирон.
Глаза Грама тут же заискрились от такой перспективы, и он медоточивым голосом пропел:
– Неужели ты думаешь, что я дам Носителя кому-нибудь в обиду? Неужели ты не доверяешь мне, дорогой брат?
На лице Ирона было явно написано, в каких таких белых тапочках он видел братьев, подобных Граму, и насколько он ему доверяет. Но он всё-таки выдавил:
– Хорошо, Грам. Покажи корабль Тиопе.
Грам, в голове которого сложилась радужная картинка, сколько всего интересного можно будет показать несговорчивому Носителю в процессе осмотра корабля, а неподдельное огорчение Ирона шло к этому неожиданным, но приятным бонусом, тут же засиял, как начищенный пятак.
Ирон же начал откланиваться, а Грам не преминул вставить свои пять копеек:
– Не забудь же, завтра в послеобеденное время.
Стёпа кивнул и выдавил улыбку, Ирон и Грам ушли, а в комнату тут же просочились расстроенные близняшки.
– У вас-то что случилось? – спросил Стёпа.
– Тиопа! – всхлипнули Тин и Лин хором. – Нас продают… в наложники. Дом Лури уже и покупателя нашла…
***
Зултахх с удовольствием отметил, что они сделали невозможное. Всего только хани оставались до Ризитеи. Он оторвался от приборов, включил автопилот и потянулся к своей элии. Но не успел. По телу прошла знакомая волна жара и ужасной, выкручивающей кости боли. Трансформация началась на несколько суток раньше, чем он рассчитывал, вероятно, из-за нескольких стрессов, наложившихся один на другой, и отсутствия полноценного отдыха, а значит, что сейчас она начнётся и у элии.
«Хорошо, что я успел включить автопилот…» – пронеслось в голове, прежде чем по телу Зултахха прошла очередная волна судорог, и сознание покинуло его.
Когда Зултахх очнулся, он уже не был Зултаххом. Зулэлии поднялась с кресла ведущего пилота, уступив его партнёру, тоже преобразившемуся из элии в тахо. Новый Зултахх хорошо помнил задачу, но…
Зулэлии провела рукой по животу и растерянно посмотрела на партнёра. Став элии, она почувствовала то, чего не чувствовала, будучи Зултаххом. Во время последних любовных игр они умудрились оплодотворить яйцеклетку, которая вернулась в организм Зултахха и прижилась там, замерев в своём развитии. А сейчас… Сейчас в организме Зулэлии начали развиваться крошечные синисте. Их будущие синисте.
Глава 23. А «Динамо» бежит? Все бегут!
– Тиопа! – всхлипнули Тин и Лин хором. – Нас продают… в наложники. Дом Лури уже и покупателя нашла…
– Что? – вырвалось у Стёпы. – Ах, она, тварь! Да как же можно-то?
– Ну, мы же говорили… – продолжали всхлипывать близняшки, – что нас так и готовили – либо в наложники, либо в Младшие… Но мы надеялись, что хотя бы в Младшие… А теперь… Это всё, это конец, Тиопа, мы теперь будем пленниками до конца жизни… Когда мы надоедим хозяину – он нас продаст. И так будет до конца жизни… У-у-у…
– Тихо! – рявкнул Стёпа, некстати вспомнив пословицу: «Лучшее средство прекращения истерики – мордобой». – А ну перестаньте сырость разводить!
Близняшки всхлипнули и уставились на Стёпу огромными золотыми глазами с такой надеждой, что ему стало тошно. А тот развил свою мысль:
– И когда прибудет ваш… покупатель?
– Послезавтра… – хором вздохнули близняшки.
Стёпа же с облегчением выдохнул:
– Как приедет, так и уедет. Обломится, педофил поганый.
– Ктоо? – на мордашках парочки явственно проступили надежда и любопытство.
– Неважно, – отмахнулся Стёпа. – Завтра мы бежим. Завтра Грам меня корабль смотреть повезёт, экскурсовод хренов… Так что дождёмся Ирона и обговорим детали.
– Здорово! – слёзы близняшек моментально высохли. – Завтра нас здесь не будет уже!
– Правильно, – кивнул Стёпа.
И тут подал голос Эни:
– Знаете, я тут подумал… Я останусь, наверное… Вы не бойтесь, я вас не выдам. Но мне нельзя бежать.
«Опять двадцать пять! – пронеслось в бедовой Стёпушкиной головушке. – А тут-то что?»
Он тут же озвучил свой вопрос, и Эни ответил:
– Понимаешь, Тиопа, со мной контракт заключили… деньги семье отдали… А если я сбегу – у них ведь отберут всё.
– А самим заработать не судьба? – холодно спросил Стёпа. С Эни за эти дни он беседовал несколько раз и вынес из этих бесед стойкое убеждение, что ушлая родня просто-напросто поправила за счёт контракта Эни свои финансовые дела, более того – Эни говорил, что в школе он учился хорошо, ему даже сулили обучение на более высоком уровне, это был реальный шанс достичь более высокого положения своим умом, но, похоже, жадная родня просто не захотела ждать, и когда поступило предложение пойти в Семейный Дом благородных в качестве слуги, Эни обрабатывали всей семейкой, чтобы он согласился, поминая и чёрную неблагодарность, и необходимость помочь братьям, сёстрам и родителям, и прочие печальные жизненные реалии. То, что контракт будет пожизненным, вся семейка Эни прекрасно знала. Знала, но тем не менее настояла, чтобы парень его подписал. Так что к родственничкам Эни Стёпа не питал никакого уважения – но вот Эни уродился на редкость добрым, незлобивым и пожизненно всем обязанным.
На Земле Стёпе встречались люди подобного склада характера, и всегда на бедолагах ездили все, кому не лень. И вот сейчас…
– Тиопа, – прошептал Эни, – не надо, не начинай… Пожалуйста.
Стёпа скрипнул зубами:
– Эни, послушай. Я понимаю, что у твоих родных несладкая жизнь. Но будь у меня младший братишка… Я бы в такой ситуации костьми бы лёг, зубами бы грыз всех… хозяев жизни… воровать бы пошёл… но такой, как у тебя, контракт брату заключить не позволил бы. Ни за что. А у тебя родители ещё в силе… братья старшие… сестра… Ты ведь мог отказаться от контракта и пойти учиться дальше? Или работать там, если бы с учёбой не вышло?
– Мог… – вздохнул Эни. – А в высшем училище стипендию платят. Небольшую, но мне хватило бы…
– Вот. Но твои родственнички предпочли тебя фактически продать, денежки забрать, а что с тобой дальше будет – им хоть трава не расти. Или тебе так от Грама озабоченного получать понравилось?
Эни опустил голову. Но Стёпа не успокоился:
– Эни, я всё понимаю, ты взрослый… парень, сам решаешь, что хорошо, а что плохо. Я тебя с нами не тяну, тем более, что неизвестно ещё, что с нами со всеми будет. Но это шанс. Понимаешь, шанс! Лично я его просирать не собираюсь. А ты… поступай, как знаешь.
Эни отошёл в сторону, забился в угол и замер. Задумался.
Именно в этот момент и вернулся Ирон.
Выслушав новости, он нахмурился, но давить на Эни не стал. Успокоил близняшек и сказал, что их задача после того, как Грам увезёт Стёпу – выбраться из Дома в сад. В густых зарослях у самой садовой решётки он оставит авис и будет дожидаться близняшек там.
– Заберётесь в багажный отсек ависа, – проинструктировал он близняшек. – Мне не нужно, чтобы охрана всполошилась раньше времени. А как только доберёмся до корабля – я открываю багажник, и мы пробираемся туда через грузовой отсек. Находим Грама и Тиопу… Вырубаем Грама… Взлетаем. Наша задача – побыстрее уйти с орбиты. Но перед этим нужно запихнуть Грама в челнок и отправить в Дом. Всем понятно?
Близняшки закивали, Стёпа сказал, что всё понятно, только что делать, если Грам начнёт приставать?
– Тиопа, – вздохнул Ирон, – я понимаю, что он тебе противен. Но потерпи немного, ладно? Постарайся его не убить. Он, конечно, отвратителен, но… он мой брат. Я не могу переступить через это.
– И не надо, – отозвался Стёпа. – Если всё пойдёт по плану – Дом Лури ему такую головомойку устроит, что после неё ему и Ад Раем покажется, – и рассмеялся так заразительно, что все трое ризитейцев заулыбались в ответ, хоть и не особо поняли его сравнения.
Наутро Стёпа места себе не находил. Сама мысль о том, что он скоро может покинуть негостеприимную Ризитею, подстёгивала его не хуже кнута. Мысль о Храме Предтеч заставляла воображать нечто неясное, но величественное. Короче, Стёпочка с большим трудом заставлял себя не бегать по потолку и стенам.
Время тянулось мучительно медленно. Стёпа уже и на гуляющую в саду Нири полюбовался, и с Наставницей пообщался, и в очередной раз репортаж о гонках «Золотой Век» посмотрел. И всё равно ему казалось, что время не бежит, а тянется – медленно-медленно, как тугая резиновая лента… Наконец Эни принёс обед, и Стёпа без всякого аппетита пожевал по кусочку с каждого блюда, вяло отметив, что всё приготовлено на редкость вкусно, как обычно.
Он попробовал поговорить с Эни, но тот упорно молчал, опустив голову. И Стёпа решил, что Эни точно останется. Однако, когда Эни унёс посуду после обеда, он всё-таки прошептал:
– Прости меня, Тиопа… Я всё думал, думал… Я с вами. Только как теперь?
– Спокойно, – с некоторым облегчением сказал Стёпа. – Прорвёмся.
И в этот момент в комнату вошёл довольный Грам.
– Ты готов, Тиопа? – спросил он.
– Конечно, только переоденусь, – быстро ответил Стёпа, поскольку одежда на нём была всё-того же фасона – короткие шортики и полупрозрачная маечка, на сей раз лимонного цвета. По тому, как облизнулся Грам, Стёпа понял, что тот предпочёл бы взять его с собой именно в этой одежде, но вне Внутренних покоев находиться в ней было неприлично. Поэтому Эни принёс тонкие кремовые брюки, светлую рубашку с короткими рукавами, сандалии на плотной подошве и чёрно-белую верхнюю накидку.
Грам, увидев принесённое, облизнулся ещё раз. Ни выходить из комнаты, ни отворачиваться он явно не собирался. Стёпа хотел было попросить его об этом, но понял, что получит отказ, да и не передумает ли капризный Грам после такой просьбы. А на корабль попасть было нужно позарез. Поэтому, мысленно пожелав Граму захлебнуться слюной и заработать пожизненный стояк, Стёпа потащил майку вверх, постаравшись справиться с переодеванием как можно быстрее. Если бы сейчас откуда-нибудь взялся армейский старшина с зажжённой спичкой в руке, Стёпа явно оделся бы задолго до того, как она сгорела бы полностью.
Грам был несколько разочарован краткостью зрелища, но взгляд поганца мечтательно затуманился. Однако Стёпа, накинув накидку и надев сандалии, быстренько обломал ему кайф словами:
– Всё, я готов. Эни, ты с нами!
Эни торопливо кивнул и накинул поверх своих неизменных синих штанишек зелёную хламиду живенькой камуфляжной расцветки, а на лице Грама явственно выступил вопрос: «Ну и зачем нам кузнец?». Однако озвучить он его не успел. Стёпа приблизился к Граму, ласково провёл рукой у него по щеке и пропел:
– Ты ведь не захочешь, чтобы я выходил без слуги? Это неприлично…
По глазам Грама стало понятно, что именно о неприличном со Стёпой в главной роли он и мечтает, а того, кто посвятил Носителя в тонкости ризитейского этикета, удавил бы голыми руками. Но формально Стёпа был прав, поэтому Грам скрипнул зубами и согласился.
Они вышли из Дома – Стёпа с наслаждением вздохнул свежий влажный воздух, полный сладких цветочных запахов, и скромно, как верная мусульманская жена, опустив голову, последовал за Грамом. Сад закончился неожиданно быстро, а у ворот стоял новенький серебристый авис. Стёпа немедленно авис похвалил, отчего Грам надулся от гордости, как павлин, и заявил, что это новая модель, которую подарила ему матушка. Стёпа восхищённо покивал головой, Эни усиленно делал вид, что он здесь для мебели, поэтому, когда Грам поднял верх ависа, Эни бесшумно проскользнул на заднее сиденье, а Стёпушке пришлось усесться рядом с Грамом и всю дорогу выслушивать его рассказ о себе, любимом, и терпеть бесцеремонные облапывания коленок, бёдер и прочих частей тела, оказавшихся на пути у Грамова либидо. Стёпа терпел, хотя желание врезать кулаком промеж глаз фисташковому охальнику и добавить по печени, а потом коленом по яйцам становилось всё сильнее. А Грам, видя, что Стёпа практически не сопротивляется, окончательно уверился в собственной неотразимости и решил, что на корабле перейдёт к решительным действиям. А ещё его грело чувство, что Ирону совсем не понравится, что Грам воспользуется его игрушкой. Ничего, скоро Носитель будет его и только его… Но ведь сначала стоит попробовать немного сладкого, правда?
Когда авис приземлился на лётном поле, Стёпочку от немедленного убийства удерживала только мысль о том, что проникнуть на корабль, сжимая в объятиях труп Грама, не удастся никак. Однако корабль действительно впечатлял: прекрасный, серебристо-сверкающий, он показался Стёпе просто удивительным. Довольный Грам провёл Стёпу по уже приставленному снаружи трапу, приложил ладонь к дверце, набрал код у себя на браслете и сказал:
– Прошу, мой будущий Носитель. Тебе будет, чем полюбоваться.
А Эни, который осмелился робко подняться вслед за Стёпой, свирепо прошипел:
– Сиди здесь, у двери. Тебе там делать нечего.
Эни покорно опустился на корточки в своеобразном тамбуре, а Грам ухватил Стёпу за руку и с нетерпением потащил за собой. И у Стёпы возникло стойкое впечатление, что первым ему будет показан отнюдь не отсек управления…
***
Зулэлии была в ярости. Она прекрасно помнила о том, что приказ Высших следовало выполнить любой ценой. Но, превратившись из тахо в элии, она резко поменяла приоритеты. Раз уж в её теле стали развиваться синисте – следовало думать прежде всего о них и не рисковать попусту собой. Инстинкт требовал найти безопасное убежище и потребовать от тахо, чтобы он снабдил её подходящей пищей. И прежде всего мясом – без него синисте не будут здоровыми и крепкими и могут погибнуть во время первой же трансформации. Этого элии допустить не могла. А не выполнить приказ Высших – значило подписать смертный приговор всему Клану. И своим синисте в том числе.
Зултахх молча смотрел на спутницу. Он бы безоговорочно взял руководство на себя и действовал дальше по заранее обговорённому плану, но наличие синисте меняло всё. Тахо, по чьей вине страдала беременная элии, изгонялся из Клана и был обречён, ибо Келуджи не могли существовать поодиночке. И теперь он просто молча ждал, какой выход придумает его партнёрша.
Глава 24. Кораблю – взлёт!
Ирон сумел пригнать авис к саду и сейчас ждал, пока Грам увезёт Тиопу смотреть корабль. Он не сомневался, что близняшки уже потихоньку пробираются к выходу из Дома и скоро найдут его. Единственное, чего Ирон боялся – это кого-нибудь слишком любопытного, кто может забрести в этот глухой уголок сада и увидеть его. И хотя внутри всё колотилось мелкой, противной дрожью, внешне Ирон был спокоен. Близняшки не должны увидеть, как он волнуется, иначе испугаются сами. А он должен быть безупречен.
Ирон немного раздвинул густые, мохнатые пурпурные ветки декоративного кустарника с дивными белыми цветами и стал наблюдать за главным входом в Дом. Хоть и было далеко, но видно было достаточно хорошо, но у входа пока никого не наблюдалось. Ирон скрипнул зубами – неужели проклятый Грам передумал? В отчаянии он прикусил большой палец руки, и боль отрезвила его. Нельзя нервничать. Нужно быть спокойным.
Наконец Ирон заметил, как Грам и Тиопа вышли из Дома направились к стоящему неподалёку новенькому, блестящему авису Грама. Сзади семенил Эни. Грам шёл впереди – и Ирон вздохнул, даже немного позавидовав брату. Неудивительно, что Дом Лури любит младшего сына. Внешне он просто идеален – эталон молодого благородного ризитейца. Сильный, высокий, красивый… Если бы ещё был поумнее и обладал не таким мерзким характером… Но характер Грама – это теперь проблемы Семьи и Дом Лури лично.
«Моей бывшей Семьи…» – пронеслась в голове мысль. Ирон вздохнул – совершая побег, он ставит себя вне закона, ему нечего рассчитывать на какую-либо защиту, он теперь сам по себе, и пути назад нет. Даже если он на коленях приползёт обратно – позорный статус не восстановишь ничем. Лучше даже не задумываться о том, какое наказание его ждёт, если их поймают. Да, лучше не задумываться, а то весь его тщательно выстраиваемый самоконтроль полетит к чертям. Однако, где же Тин и Лин? Пора бы им уже быть…
И вдруг сзади громко хрустнула под чьей-то ногой тонкая ветка, и хорошо знакомый голос произнёс:
– Далеко собрался, племянничек?
Ирон обернулся и похолодел – сзади к нему подобрался дядя Ариг, сжимавший в руке шоковый хлыст, похожий на совершенно безобидную серебристую палочку.
– Ты случайно не ждёшь двух моих младших выродков? – ехидно поинтересовался он. – Бежать задумали, а?
– Ничего подобного, – спокойно ответил Ирон. – Я просто решил ещё раз слетать в Рестис.
– Да ну? – издевательски усмехнулся Ариг. – Не надо считать всех вокруг идиотами, дорогой племянничек! Что-то в последнее время ты был слишком спокоен и чересчур много туману напускал. Ну, я тут подумал хорошенько, сложил два и два и понял, что ты бежать хочешь и младшеньких моих сманиваешь… А я не позволю. Их выкупает двоюродный брат Правителя и даёт такие деньги, что тебе, паршивец, и не снились! Чем-то это эти тощие недоразумения его зацепили! Да и тебе самое место во Внутренних покоях – ты всегда выглядел, как смазливая шлюха!
– Что? – поразился Ирон. – Их выкупает Руам? Дядя, как вы с Дом могли согласиться на такое? Да у него же ни один наложник не выживает больше двух лет! Они же ещё дети! Они твои дети!
– Они балласт для Семьи! – рявкнул Ариг. – Носитель был слишком слаб, когда вынашивал последнюю кладку, вот и появилось на свет не пойми что! И если за них дали такую прекрасную цену – то хоть какая-то польза Семье будет! Так что давай, племянничек – домой, домой, а там наша милая Дом решит, как тебя наказать. И пока тебя не заберёт твой Старший – будешь сидеть в подвале! На цепи! А я буду каждый день выбивать из тебя дурь!
– Тварь! – выплюнул Ирон. – Мерзкая поганая вонючая тварь!
– Ах ты, гадёныш! – посинел от злости Ариг и поднял хлыст. Ирон прекрасно понимал, что единственная возможность исполнить задуманное – вырубить дядю и бежать. Но что будет тогда с Тином и Лином?
Бац! – и на голову слишком увлёкшегося дядюшки опустился тяжёлый булыжник из тех, что обрамляли высокие песчаные горки в саду, на которых росли цветы золотоножки. Чересчур любопытный и догадливый дядюшка тут же закатил глаза и рухнул на землю, как мешок.
– Ар-Тун? – поразился Ирон. – Ты?
– Тихо! – быстро сказал Ар-Тун. – Тин, Лин, где вы там?
Из ближайших кустов высунулись ошарашенные близняшки.
– Бери их и улетай побыстрее! – заявил Ар-Тун. – Я с ним разберусь!
– Но почему? – поразился Ирон.
– Братья есть не только у тебя, – отрезал Ар-Тун. – Вот и у меня… был…
– Но, Ар-Тун…
– Улетайте быстрее, – заявил чернокожий. – Я сумею прикрыть вас, но ненадолго.
– Может быть, тебе лучше лететь с нами? – сказал Ирон. – Тебя накажут, если выяснится, что ты помог нам…
– Я ценю твоё благородство, Ирон, – покачал головой целитель, – но я остаюсь. Здесь есть ещё тот, кому я нужен. Прощайте. И если Небеса будут к вам милостивы – вам не придётся возвращаться назад.
Ирон кивнул, а чувствительные близняшки, захлюпав носами, кинулись обнимать Ар-Туна. Он обнял их в ответ и сказал:
– Всё, всё, улетайте… Вам надо спешить.
– Забирайтесь в багажный отсек, – приказал близняшкам Ирон, и те послушно нырнули, куда было велено.
– Прощай, Ар-Тун, – сказал Ирон, пожав целителю руку.
– Прощай, Ирон, – кивнул Ар-Тун, – ты всегда был слишком хорош для этого Дома. Пусть удача будет милостива к тебе, и ты сможешь обрести то, что ищешь…
Ирон вздохнул, вскочил в кабину ависа, и тот моментально взмыл вертикально вверх. Чернокожий проследил взглядом за улетающим ависом, а потом перевёл взгляд на лежащего неподвижно Арига. Тот вдруг начал шевелиться и стонать, и чернокожий подобрал выпавший у Арига во время падения шоковый хлыст, активировал его и с силой прижал к основанию шеи поверженного. Тот захрипел и обмяк. Ар-Тун невозмутимо проверил пульс, убедился, что Ариг жив, и удовлетворённо кивнул. Хитрый целитель знал, что включённый в определённом режиме шоковый хлыст может превратить любого, кому была нанесена черепно-мозговая травма, чуть ли не в овощ, или, в самом лучшем случае, надёжно стереть память. Настолько надёжно, что Аригу придётся заново учиться пользоваться туалетом и столовыми приборами.
На почти неподвижном лице целителя промелькнула злая усмешка, он уселся на стоящую поодаль садовую скамейку, достал из-за ворота рубашки овальный серебристый медальон на тонкой цепочке, открыл его, посмотрел на изображение очень красивого чернокожего юноши, погладил изображение пальцем и прошептал:
