Текст книги "Стёпа и зеленые человечки (СИ)"
Автор книги: РавиШанкаР
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
– Начинаем проникновение?
– Обожди, – покачал головой Тан’Туро. – Мне нужно переговорить с главой этих зелёных червей. Простая формальность.
Том’ Нар кивнул, и Бессмертные замерли в ожидании приказа. А Тан’Туро отправился к выходу из Гнезда, у которого маячила кучка каких-то стариков.
– Мне нужно переговорить с главным, – быстро сказал он.
Очень старый Келуджи, чья кожа казалась не зелёной, а какой-то тошнотворно заплесневелой, склонил голову и с достоинством сказал:
– Я – Мартахх, Старший Совета Кланов. Ты можешь говорить со мной, Высший.
– Мы пришли сюда, – невозмутимо сказал Тан’Туро, – дабы исполнить наказание за нарушенный приказ. Нам нужен Клан Лёгкой Воды. Весь. Пусть все Келуджи этого Клана выйдут сюда, и мы будем милостивы для беременных элии и маленьких синисте.
Высший попытался уловить привычные эмоции, вызывающие удовольствие – страх, отчаяние, робкую надежду… Однако, старики, стоящие перед ним, похоже, совершенно не боялись гнева Высших. Вместо этого Тан’Туро уловил злорадное удовлетворение и понял, что был прав в своих предчувствиях. Что-то было не так. Очень сильно не так.
– Зачем тебе Клан Лёгкой Воды, Высший? – спросил Мартахх. Высшему показалось, что старик издевается, но это было… невозможно? Немыслимо? А проклятый Келуджи продолжил:
– В вашем кровавом Храме давно не обновлялись молитвенные барабаны? Так вот что я тебе скажу, Высший – убирайся отсюда. Гнездо покинуто. Его больше нет. Мы разорвали клятву. Больше мой народ не служит Высшим. Кланы ушли и создадут новое Гнездо подальше от вас. Убирайся. Тебе больше нечего здесь делать. Не будет вам новых барабанов.
– Ты непочтителен, Мартахх, – голос Высшего оставался ледяным. – И пожалеешь об этом. Вы все пожалеете.
Тан’ Туро поднял правую руку, подавая знак Бессмертным, а левой достал из складок одежд небольшой округлый предмет и сжал в руке, направив его на Мартахха. Старый Келуджи захрипел и начал оседать на землю. Изо рта его потекла густая сероватая пена, смешанная с кровью.
И тут Тан’Туро ощутил отчаяние остальных Келуджи. Наконец-то.
Однако и здесь всё пошло не по сценарию. Элии, не менее старая, чем её партнёр, отчаянно выкрикнула:
– Мартахх! Мой Мартахх!
И быстро, почти без замаха метнула в грудь Высшего нож. Келуджи все владели этим искусством, начиная с сопливого возраста синисте, а уж изумительная меткость у них передавалась, казалось, на генетическом уровне, и элии попала точно туда, куда целилась. Кинжал с хрустом вошёл между рёбрами Высшего – точно в сердце, и Тан’Туро вдруг ощутил жуткую боль в груди.
Он уже не видел, как рванулись к нему Бессмертные, как Келуджи с неожиданным проворством подхватили труп Мартахха и воющую от горя элии и скрылись в Гнезде, как Том’Нар вызвал целителей, как Бессмертные пошли на штурм Гнезда, движимые приказом и яростным желанием уничтожить в Гнезде всё живое…
Его, почти мёртвого, погрузили во флайер, над ним захлопотали целители, и он уж точно не видел, как Бессмертные прорвались в Гнездо, вырезая всех на своём пути. И он не видел, как дрогнула и вспучилась земля, как на месте Гнезда выросло гигантское дымное облако, а из-под земли прорвался огонь, как хлынули наружу жалкие остатки уцелевших Бессмертных, вынося тяжелораненого командира…
Где-то внутри Тан’Туро звучала и звучала последняя фраза старого Келуджи…
«Не будет вам новых барабанов».
***
Эни смотрел на своё внезапно нарисовавшееся личное счастье с нескрываемой нежностью, а Стёпа с Ироном переглянулись, и в голове у Стёпочки пронеслось: «Цирк с конями!»
– Найлин… – начал Ирон. – У нас ведь очень опасное путешествие. Очень трудное. С нами может случиться всё, что угодно. Понимаешь?
Розововолосый закивал с энтузиазмом:
– Не волнуйтесь, я вам обузой не буду. Я владею основами целительства, у меня есть лицензия пилота, и я могу приготовить сорок три блюда из дроблённого хартана и ни разу не повторюсь.
– Ну, если целых сорок три блюда… – ехидно протянул Стёпа, – тогда, что и сказать – ты ценный кадр.
Найлин с энтузиазмом закивал и положил себе ещё блинчиков. Может, и вправду уже беременный? Ирон со Стёпой обратили свои взоры на Эни, который продолжал с умилением взирать на розововолосое чудо, время от времени подкладывая ему на тарелку особо поджаристые блинчики.
– Тогда, Э… Нисс, может тебе лучше остаться? – спросил Ирон. – Думаю, что тебе тут будет хорошо… и рисковать не нужно. Правда, оставайся, детишек будешь растить… Найлин тебе кучу детишек обеспечит, у вас будет настоящая Семья.
Но Эни аж синеть начал от возмущения.
– Да вы что? Конечно, я женюсь на Най, конечно, у нас будет настоящая Семья, и всё у нас будет хорошо! Но у нас есть цель, и неужели вы думаете, что я отпущу вас неведомо куда с двумя детьми? Я не для того с Ризитеи улетал, чтоб вас бросить!
Стёпа и Ирон снова переглянулись и мученически вздохнули.
И тут снова вступил Найлин со своей сольной партией:
– Да вы что? У меня есть такая возможность… такое приключение… А вы нас просто прогнать хотите? Неееет, я тоже хочу с вамиии…
Розововолосый предусмотрительно оставил пустую тарелку, и в глазах его вновь заблестели непролитые слёзы. Эни глянул на Стёпу и Ирона, как на последних садистов и мерзавцев, и стал гладить Найлина по голове, успокаивая.
– Да ты хоть понимаешь, мелочь розовая, – не выдержал Стёпа, – что мы вообще можем ничего не найти! Или погибнуть ни за понюх табаку! Это не шуточки, это серьёзно! Хочешь в рабах оказаться у какого-нибудь гада инопланетного?
Найлин явственно всхлипнул, но упрямо повторил:
– Я с вами.
Ситуация зашла в тупик. Обстановку неожиданно разрядил Клёпа, вкатившийся в помещение золотистым пушистым шариком. Увидев расстроенного Найлина, он похлопал глазками, вскочил к нему на колени, сменив цвет с золотистого на нежно-сиреневый, и начал ластиться, высвистывая какую-то нежную и приятную мелодию. Найлин начал тискать Клёпу и постепенно успокоился. Успокоились и Стёпа с Ироном.
– Значит, – сказал Ирон, – ты, Найлин, категорически отказываешься расставаться со своей Парой.
Найлин закивал.
– А ты, Нисс, – спросил Стёпа, – не хочешь сейчас остаться с Найлином, а хочешь помочь нам и вернуться?
Эни закивал не с меньшим энтузиазмом.
– Получается, – подытожил Стёпа, – единственный выход – взять Найлина с нами, так?
Парочка закивала с удвоенной силой.
– Хорошо, – вздохнул Стёпа. – Только, я надеюсь, что у нас не будет никаких неприятностей из-за этого…
– Не будет, – заверил Найлин. – Я совершеннолетний. А Пара – это серьёзно.
– Ладно, – проворчал Ирон. – Шантажисты.
И тут на его руке запищал коммуникатор.
– Продовольствие привезли, – глянув на него, сказал Ирон. – Топайте, помогайте в разгрузке, полезные вы наши…
Глава 36. Горная тропа
Лури помог случай. Во время одной из медитаций Надзирающая Фатха вдруг почувствовала себя плохо. Её лицо побледнело, глаза закатились под лоб, так что видны были одни только белки – зрелище жуткое, но Лури оно не испугало. Надзирающая успела достать её до печёнок своей ненавязчивой заботой и строгим соблюдением правил. Потом Фатха начала как-то странно раскачиваться и осела на пол, а из уголков её рта потекла кровь. Женщина пыталась что-то прохрипеть, но у неё ничего не получилось. Фатха потеряла сознание.
Лури бросилась к надзирающей, ловко изображая отчаяние и горе, хотя внутри неё всё просто ликовало. Если с Фатхой что-то серьёзное, действительно серьёзное, то она будет лечиться долго. И тогда к Лури приставят новую Надзирающую. А новая Надзирающая – это новые возможности.
Фатха действительно пропала – с того дня Лури её не видела. И к ней действительно приставили другую Надзирающую – спокойную немолодую женщину, которую звали Канна. Канна была спокойнее Фатхи – не столь фанатична, не так педантично требовала от Лури соблюдения абсолютно всех правил и иногда угощала её маленькими вкусными пирожками с овощной начинкой и какими-то неизвестными Лури приправами. Сначала Лури побаивалась их есть – как и любая благородная Невеста, она получила в своё время очень хорошее образование и сумела распознать во внезапном недомогании Фатхи признаки отравления одним очень редким ядом. Мало кто помнил о нём, но Домне Игна – мать Лури – помнила. Она не назвала ей состав этого яда, но перечислила основные признаки отравления и назвала противоядие. Вспомнив это, Лури захихикала. Для того, чтобы нейтрализовать яд нужно было при начавшемся отравлении выпить три сырых взболтанных в стакане молока птичьих яйца. И то, и другое в наличии имелось, только никто из Надзирающих об этом не знал, а Лури отнюдь не горела желанием спасать Фатху. Если той удалось остаться в живых, значит, она будет до конца своих дней слепой и парализованной.
Лури улыбалась и проводила по голове. Волосы потихоньку начали отрастать и уже образовали коротенький ёжик. У неё всегда быстро росли волосы. И теперь отрастут. А вот Фатха, которая привела её к камню, на котором эти прекрасные волосы остригли, ничего не сможет исправить в своём положении до конца дней.
Но тогда резонный вопрос – кто отравил Надзирающую, да ещё столь редким ядом? Что она натворила, чтобы нажить себе такого врага? Хотя, судя по поведению Фатхи и отношению к ней остальных Надзирающих, эта фанатичка достала не только Лури. Может быть, кто-то из них и решил отомстить за обиды – действительные или мнимые.
Так что, когда Канна в первый раз угостила Лури пирожками, та испугалась. А вдруг Новая Надзирающая и есть та неведомая отравительница? Видно, испуг Лури был столь явным, потому что Канна взяла у неё из рук один пирожок, надкусила его, прожевала и проглотила.
– Кушай без страха, дитя, – сказала Канна. – Вреда не будет.
Лури подумала и решила, что Канна или другие надзирающие в любом случае найдут способ её устранить, если захотят, и стала есть пирожки, показавшиеся ей после противной каши из мугра, жёсткого солёного мяса и безвкусных, грубых лепёшек на удивление вкусными. Кроме того, Канна избавила её от бесконечной прополки зарослей мугра – пасти шестирогих кхури было занятием куда более приятным во всех отношениях – дружелюбные и послушные кхури не разбредались, кто куда, и слушались тех, кто их пас. Кроме того, можно было, улучив момент, напиться вкусного молока прямо из вымени. И это здорово помогало при той непитательной пище, которой кормили поднадзорных женщин. А от лишней брезгливости Лури быстро отвыкла – что толку, если она ослабеет и начнёт чахнуть? Лучше сохранить силы и здоровье.
Однако Лури не понимала, почему Канна так заботится о ней. Мысль о том, что Канну интересует её тело, Лури отмела с ходу. В долгих, задумчивых взглядах, которые Канна порой бросала на Лури, не было ни капли желания. Надзирающая словно оценивала Лури и старалась вынести некий вердикт. Какой? Лури было невдомёк – и это напрягало. Однако жизнь её стала легче – и это радовало.
Теперь, вставая рано, Лури завтракала кашей из ненавистного мугра и, помедитировав некоторое время вместе с Надзирающей, выгоняла кхури на пастбище. Постепенно они удалялись всё дальше и дальше от Дома, пока не дошли до края долины, которую окружали высокие заснеженные горы.
Кхури паслись на лугу, а Канна и Лури сидели в тени дерева, наблюдая за ними. И однажды Лури сказала:
– Эта долина так неприступна… Только авис может долететь сюда…
– Не совсем, – неожиданно ответила Канна. – Видишь эту незаметную тропинку, Лури? Она ведёт к выходу из долины. Это трудный и опасный путь через горы.
– Какое существо дерзнёт перебраться через них? – удивилась Лури. – Ведь они так неприступны.
– Это верно, – ответила Канна. – Но это совсем не простая долина. Прежде, чем эта планета была заселена нами, здесь уже обитали Марха. Разумные Марха. Мы уничтожили их всех, эта долина была их последним оплотом.
– Марха? – поразилась Лури. – Существа с двойным телом? Но ведь это… сказки…
– Нет-нет, – улыбнулась Канна. – Тело у них было одно. Однако верхняя его половина существенно отличалась от нижней. Верхняя часть их тела была такой же… ну, почти такой же, как и у нас. Только кожа их была аспидно-чёрной. А вот ног у них не было – вместо них от пояса начинался хвост, напоминающий змеиный, с раздвоенным кончиком, который заканчивался жалом. Возможно, их предками были змеи… А возможно – это была просто шутка Предтеч, которым нравилось создавать необычное.
– Но… – попыталась возразить Лури, – если предками Марха были змеи, как они выживали в таком холоде? Ведь змеи весьма зависимы от температуры.
– Не знаю, – пожала плечами Канна. – Приспособились. А кто не приспособился – умер. Жизнь сурова.
– Да, – согласилась Лури, – жизнь сурова.
– Существует так же легенда, о том, что последние Марха, уничтоженные ризитейцами, наложили проклятие, – неторопливо продолжила Канна. – Сначала оно почти не ощущалось, но чем дальше, тем больше…
– Вот как? – удивилась Лури. – И что же это за проклятие?
– Говорят, – вздохнула Канна, – это то самое проклятие, из-за которого вырождаются и болеют низшие. А в благородных Семьях рождается так мало девушек, что Дома вынуждены покупать Носителей у Келуджи. И это проклятие будет действовать до тех пор, пока раса Марха не будет восстановлена.
– Но как это возможно, если никого из Марха не осталось в живых? – удивилась Лури.
– Не могу сказать, – ответила Канна. – Однако, засиделись мы с тобой, деточка, пора и возвращаться.
Лури запомнила старую сказку, рассказанную Канной, и приняла её к сведению. Но куда больше запала ей в душу неприметная тропинка, ведущая в горы и обозначавшая путь к свободе. Конечно, это было сущим безумием, но Лури в её нынешнем положении никакая идея не казалась достаточно безумной. И женщина начала готовиться.
Лури не была дурой – она прекрасно понимала, что замерзнёт в горах без еды и тёплой одежды, значит, следовало где-то раздобыть и то, и другое. Но тут опять помог случай.
Прибирая в один из дней комнату так и не вернувшейся Фатхи, Лури обнаружила там плащ, шерстяную тунику и грубые, но крепкие брюки. Всё это не лежало на самом виду, а было почему-то спрятано в коробке под кроватью, так что другие надзирающие не знали о нём. Лури аккуратно свернула одежду и примотала её к телу. Ширина собственного одеяния позволяла спрятать под ним даже слона, так что на следующий день всё это было переправлено на пастбище на краю долины и спрятано в дупле старого дерева. Там же Лури прятала и сэкономленные кусочки мяса и лепёшек – ничего другого она запасти не могла.
Главной проблемой была обувь – в лёгких сандалиях Лури замёрзла бы насмерть очень быстро. Но женщина не растерялась и тут – обнаружив на помойке старые, поеденные молью вязаные шерстяные рубашки, Лури потихоньку утащила их, отрезала рукава, рукава сшила с одного конца, и получилось что-то вроде грубых носков. Всё это было так же переправлено в то самое дупло. Естественно, продолжай за ней надзирать Фатха, Лури вряд ли бы удалось провернуть такой номер, но Канна ослабила надзор, чем Лури и пользовалась вовсю.
Наконец, всё было готово. И Лури стала обдумывать, что делать с Надзирающей. Причинять серьёзный вред женщине Лури не хотела, но и ожидать, что Канна добровольно решит посодействовать в побеге, было бы глупо. Наконец Лури решила оглушить и связать Канну – это придётся сделать утром, когда они выгонят кхури на пастбище. Так Лури получит несколько часов форы и сможет уйти подальше, прежде, чем их хватятся. Ну, а потом… Потом она либо сможет пройти через горы, либо нет. Всё лучше, чем медленная смерть в этом гнусном месте.
Утро началось, как обычно. Лури и Канна выгнали кхури на дальнее пастбище, по пути перекидываясь короткими малозначащими фразами. Канна выглядела нездоровой – она объяснила Лури, что немного простыла накануне и, когда они дойдут до пастбища, пожалуй, немного вздремнёт под деревом. Лури посочувствовала Надзирающей – на словах. В душе она была довольна её недомоганием.
Когда они пришли на пастбище, Лури некоторое время проследила за кхури и, убедившись, что Надзирающая задремала, осторожно оглушила Канну завёрнутым в головное покрывало камнем. Убедившись, что женщина жива, хоть и без сознания, Лури старательно связала её собственным поясом и покрывалом. А потом достала из дупла дерева одежду и постаралась утеплиться, как могла. Правда, сандалии пришлось оставить, но у Канны на ногах оказались довольно крепкие башмаки – очень растоптанные, поэтому Лури смогла натянуть импровизированные носки и как следует обуться.
Экипировавшись таким образом, женщина позаимствовала у Канны полотняную суму и сложила туда всю припасённую еду и флягу с травяной настойкой. Потом она спокойно напилась молока, съела отложенный кусок лепёшки и пошла прочь по незаметной тропинке – к горам.
Кхури продолжали спокойно щипать траву, когда связанная Надзирающая зашевелилась, открыла глаза и удовлетворённо улыбнулась.
***
Продовольствие было благополучно погружено, и Найлин убежал, заявив, что ему необходимо уладить свои дела. Но он обещал вернуться, как можно скорее.
Если честно, то у Стёпы было искушение предложить Ирону стартовать со станции без неугомонного розововолосого. Но, глянув на лицо Эни, он даже не стал высказывать эту идею. Эни явно был влюблён по уши, и лишать его счастья у Стёпочки не поднялась бы рука. Так что Найлина пришлось ждать.
Он вернулся достаточно быстро, заявив, что всё уладил и с родителями, и с учёбой и местной службой регистрации. Что характерно, когда Ирон связался с начальством космопорта и заявил, что Найлин покидает Арлашш вместе с ними, там и глазом не моргнули. Видно, к причудам розововолосых здесь и впрямь относились снисходительно.
Когда «Шамойская доблесть» стартовала со станции Арлашш и встала на старый курс, Найлин сидел в каюте Эни, обнимая его, и думал, что предчувствие, как обычно, не обмануло. Потому-то он и улетел, хотя вполне мог уговорить Пару остаться. Но тогда все остальные не смогут обмануть судьбу. А вот если он будет с ними – вполне смогут.
Глава 37. Проблемы выбора и не только
Грам сидел в кресле пилота в рубке космического корабля Высших и поражался переменам, произошедшим с ним. Головокружительным переменам, которые за относительно небольшой промежуток времени меняли его судьбу – сначала до полного отчаяния, потом… То, что произошло потом, Грам никак не мог назвать как-то адекватно. Когда его и краснокожего Келу подарили сыну того Высшего, который дрессировал их недолго, но жестоко, Грам не знал, что и думать. Он ведь видел и других Высших, помимо Тан’Туро – его мучитель отнюдь не скрывал своих методов дрессировки, демонстрируя особенно позорные и мучительные для Грама моменты. И им нравилось. Им всем нравилось наблюдать за теми издевательствами, которыми Грама осыпали по приказу Тан’Туро, и чем сильнее он страдал – тем больше им нравилось.
Так что, получив нового хозяина, Грам не ждал ни для себя, ни для Келы ничего хорошего, хотя где-то в глубине души осталась робкая надежда на то, что ему удастся бежать, и не одному, а в компании Келы. Однако Илх’Туро оказался не похож на других Высших. Ему не доставляло удовольствия мучить своих рабов, и сначала Граму этого было достаточно. Впервые за довольно долгое время секс доставил ему удовольствие, а не боль, стыд или отчаяние. Нет, конечно, когда Тан’Туро накачивал его возбуждающими, Грам был готов на всё, лишь бы получить разрядку, но потом, когда действие афродизиаков заканчивалось… Как же было тошно ощущать себя безропотной, безотказной подстилкой. Именно тогда у Грама стало просыпаться что-то вроде угрызений совести за себя прежнего – балованного, счастливого, совершенно не считающегося с чужими чувствами. И мысль о том, что он мог бы на всю жизнь остаться таким омерзительным чудовищем, отнюдь не грела. Ещё больше удивляло его отношение к собственному старшему брату – и непонятная ненависть к нему. Неужели всё дело только во влиянии матери? Или в его зависти? Следовало признать, что по отношению к Ирону Грам всегда вёл себя, как последний высокомерный засранец, так что он даже сердиться на брата не мог за то, что он, сговорившись с Носителем, угнал «Шамойскую доблесть» и удрал. От такого Старшего, как средний сын Правителя, Грам тоже бежал бы, как от смерти…
Парень вздохнул. Где раньше был его рассудок и способность мыслить здраво? Неужели для того, чтобы понять, насколько он было неправ, ему нужно было попасть в рабство и пройти через все те ужасные вещи, что творил с ним Тан’Туро?
– Ты не устал, Грам? – раздался знакомый голос. Не сказать, чтобы неприятный голос, но Грам всё равно вздрогнул.
– Нет, хо… Илх’Туро, – отозвался Грам и включил режим автопилота. – Я люблю водить корабли. Мне это в радость.
Высший подошёл ближе и запустил руку в густые белоснежные волосы ризитейца. Ему очень нравился этот роскошный, белоснежный, чуть искрящийся водопад, почти скрывавший коротенькие рожки.
– Ты всегда вздрагиваешь, когда слышишь мой голос, – укорил он. – Разве я хоть раз причинил тебе боль? Или Келе?
Щёки Грама обдало жаром. После всех модификаций он нуждался в сексе. Очень сильно нуждался. И с этим сложно было что-то поделать. Он припомнил, чем они втроём занимались не так давно, и покачал головой:
– Нет. Ни разу. Простите, хо…
– Илх’Туро, Грам. Пожалуйста, не называй меня хозяином. Я же просил.
– Простите, – вздохнул Грам.
– Когда мы будем покидать пределы миров Каталога… подальше от нашей планеты… я составлю юридический акт. И освобожу вас обоих.
– И мы с Келой сможем вернуться домой? – тихо спросил Грам.
– Если захотите, – с некоторым усилием произнёс Высший. – Правда, сложно сказать, откуда Кела родом – такой расы нет в Каталоге. Но можно будет справиться у Келуджи.
В голосе Высшего прозвучала странная тоска.
– А вы, Илх’Туро? – спросил Грам. – Куда отправитесь вы, если мы покинем вас?
– Я хотел найти Храм Предтеч… – неопределённо пожал плечами Высший. – Согласно легендам, там можно получить ответ на любые вопросы и исполнить самые сокровенные желания. Но я не знаю… будет ли потом для меня смысл… в таком поиске?
– Думаю, – неожиданно для самого себя произнёс Грам, – что я подожду с возвращением домой. Возможно… возможно мы сможем узнать, где родина Келы. И ещё… Если этот Храм поможет мне разобраться в себе, тогда я с вами, Илх’Туро.
Высший улыбнулся и, склонившись, быстро поцеловал губы Грама.
***
Лаор стоял у постели брата и смотрел на спокойное, неподвижное лицо Арига. Несмотря на всю помощь, на самое лучшее лечение, Аригу не становилось лучше. Наоборот. Теперь он не мог даже дышать без специальных приборов. Лицо Лаора на миг исказилось отчаянием. Как жаль, что братец не видит, не слышит, не чувствует! С каким наслаждением он увидел бы его пробуждение… а затем свернул бы ему шею. Самолично. Ибо то, что творилось у него под носом в собственном доме, явно выходило за всякие рамки.
Всё началось с того, что после отправки брата в лечебно-исследовательский центр Лаор приказал слугам привести его комнаты в надлежащий порядок, поменять обстановку и по-новому отделать стены, чтобы брат после выздоровления порадовался этому. Честно говоря, в покоях Арига всегда было… мрачновато.
Слуги взялись за дело с энтузиазмом, а потом к Лаору пришёл Ар-Тун – целитель Семьи и, по совместительству, давний любовник Лаора. Юный чернокожий целитель вместе с младшим братишкой, ещё ребёнком, стал рабом Семьи при весьма трагических обстоятельствах – отец трёх братьев получил их по Долгу Крови. Целительское умение спасло Ар-Туна от обычной участи раба-наложника Внутренних покоев, а вот его братишка… Ар-Лах сразу приглянулся Аригу. И стал его наложником. Лаор, самый младший из трёх братьев, тогда заканчивал обучение, он сам не знал этой истории в подробностях, кое-что ему рассказал Ахат, страшно сожалевший, что не убедил отца не отдавать Ар-Лаха Аригу. Но и сам Ахат не знал подробностей – когда случилась эта трагедия, он вместе с отцом, как его Наследник, пребывал в столице. С ними был и целитель – на всякий случай, отца начало подводить его железное здоровье.
Дом остался на Арига… и вот уж он тогда развернулся. Власть опьянила его, и то, что он творил, отцу, а затем и Ахату пришлось исправлять долго. Но самым ужасным было то, что юный Ар-Лах покончил с собой. Что с ним творил Ариг, Лаор даже не представлял, но отец, расспросив слуг, отправил Арига на два года в мужской Дом Кающихся и Скорбных и освободил Ар-Туна, предложив ему вернуться домой и сказав, что прощает Долг Крови. Но Ар-Тун остался. Добровольно, дав клятву служить Семье. Лаор тогда не мог понять его мотивов, да и не пытался – тогда они стали любовниками, и продолжали ими быть много лет.
Ар-Тун был хорошим целителем, он принёс много пользы Семье, а когда вернулся Ариг, у него хватило ума не лезть к чернокожему. Тот же всегда был внешне почтителен к Аригу.
А потом… потом отец умер, Ахат стал Дом, который всегда держал Арига в ежовых рукавицах, не давая брыкнуть, в Семье появилась Лури, родившая троих детей, потом Ахат привёз Дирея… Всё вроде бы складывалось хорошо… До смерти Дирея и странной гибели Ахата.
А потом Дом стала Лури. И Лаора начали мучить дурные предчувствия, оправдавшиеся на все сто. Сейчас, став Дом, Лаор из всех сил пытался вытащить Семью из глубокой ямы, в которую её загнала Лури… и поражался собственной слепоте. Такое чувство было, словно в последние годы у него отказали мозги, и выключилась способность к критическому анализу. Почему он не отстаивал свою позицию твёрже? Почему позволил так обращаться с Ироном – старшим Наследником, между прочим? Почему позволил так избаловать Грама, что тот стал ни на что не годным мерзавцем? Почему?
Молодой ретивый слуга и преданный целитель неожиданно принесли Лаору ответ на все вопросы. Слуга при удалении старой обивки стен случайно наткнулся на тайник – очень искусно сделанный, его точно не обнаружили бы, если бы не затеяли этот внеплановый ремонт. В тайнике было несколько хрустальных пузырьков с непонятным содержимым и… дневник. Дневник Арига. Лаор никогда не замечал за братом склонности к эпистолярному жанру, а вот поди ж ты…
А вот когда Ар-Тун объяснил Лаору, что именно находится в пузырьках, новый Дом впервые испытал желание вывести брата из комы и придушить самолично. Непередаваемые ощущения при прочтении дневника это желание только усилили.
***
Лури шла уже несколько часов. Она давно уже выбралась из долины и сейчас медленно поднималась в горы. На её счастье, снег начался далеко не сразу, она успела подняться достаточно высоко, каким-то чудом не попав ни в одну из природных ловушек, которые угрожают в горах неопытному новичку. Но Лури, хоть и спешила, шла медленно и расчётливо, экономя силы и очень внимательно смотря, куда ставит ноги. Она не так уж много знала о горах и прекрасно понимала, что её попытка опасна и практически самоубийственна. Но оставаться в Доме Кающихся и Скорбных женщина просто не могла физически.
На её счастье, снег в горах был плотным, практически многолетним, и она почти не проваливалась – Лури была достаточно лёгкой, а в связи с дурным питанием в Доме ещё и сильно похудела. Так что при медленном осторожном шаге ей удавалось продвигаться без потерь. К тому же, благодаря острому зрению и наблюдательности, Лури смогла понять, что в долину вела тропа – давняя, но всё ещё заметная, возможно, проложенная теми самыми Марха, о которых рассказывала Канна. Держась этой старой тропы, Лури инстинктивно избегала опасных мест и вполне могла пересечь перевал. Другое дело, что ей всё равно придётся заночевать в горах, а для этого нужно было найти более или менее защищённое пристанище. Замерзать насмерть в двух шагах от желанной свободы женщина не хотела.
Так что, медленно поднимаясь вверх, Лури раздумывала, как скоро поднимется тревога по поводу её побега. По всему выходило, что время ещё есть – её побег обнаружат только вечером… И пошлют ависы в горы. Но ночь наступит быстро, и ависы будут вынуждены вернуться. А вот завтра утром… Завтра утром её будут искать всерьёз, так что стоит подумать, что делать дальше. Во всяком случае она нуждается в убежище на ночь – это главное…
Между тем погода медленно, но верно, начала портиться. Сначала усилился ветер, потом пошёл крупный снег, сильно затруднивший видимость. Лури продолжала медленно подниматься, но ей было ясно, что укрытие следует найти как можно быстрее – снегопад грозил перерасти в снежную бурю. Ещё несколько десятков шагов – и Лури с облегчением заметила в скальной стене небольшое отверстие. Пещера! Вот и оно – укрытие!
Женщина торопливо подошла к отверстию, но тут у неё в голове возникла мысль, что там уже может быть какой-нибудь недружелюбно настроенный обитатель. А ничего, похожего на оружие у неё не было – разве что палка, которой Лури пользовалась, как посохом. Поэтому она подобрала несколько крупных скальных отломков и по очереди бросила их в отверстие. Никакого возмущённого рёва потревоженной твари не раздалось, и Лури торопливо протиснулась в узкий вход. Уже совсем стемнело, да и снегопад усилился.
В пещере оказалось значительно теплее, чем снаружи, и даже не слишком темно, ибо её стены поросли серо-синими колониями фосфоресцирующих мхов. Лури осмотрелась. Пещера была невелика, никаких признаков пребывания диких животных в ней не было, правда, в глубине обнаружился ещё один лаз, но туда женщина решила не соваться, справедливо полагая, что вполне может потеряться в скальных коридорах.
Она выбрала наиболее тёплый угол, нарвала со стен мха и устроила что-то вроде ложа, поела и, положив рядом с собой несколько камней – на всякий случай, забылась тревожным сном.
Но постепенно сон её стал крепче, и когда в глубине пещеры что-то зашуршало, Лури не проснулась.
Глава 38. Мать Марха
«Шамойская доблесть» упорно следовала курсу, проложенному ещё Андреем и проверенному Тином и Лином. Следовать скорректированным и до последней запятой просчитанным курсом – занятие скучноватое, поэтому все развлекались, как могли. Конечно, в рубке постоянно находился кто-то для контроля – исследованная и включённая в Каталог часть миров закончилась, теперь необходимо было быть острожными вдвойне. Стёпа довольно долгое время сидел в рубке с Ироном и, в конце концов, освоил все значки, символы и комбинации кнопок на пульте – на память он никогда не жаловался, и теперь Ирон доверял ему на некоторое время оставаться в рубке одному. Хотя всё-таки они предпочитали дежурить вдвоём – так было веселее. В конце концов все вахты распределились по парочкам – Стёпа с Ироном, Тин с Лином и Найлин, оказавшийся и в самом деле неплохим пилотом, с Эни.
