Текст книги "Стёпа и зеленые человечки (СИ)"
Автор книги: РавиШанкаР
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Ар-Тун кивнул и сказал:
– Регенерация у него хорошая, к вечеру встанет. Только уж хотя бы хани пусть не попадается никому.
Он хотел ещё что-то добавить, но потом махнул рукой, попрощался и ушёл.
– Работы у него прибавилось, – вздохнул Ирон. – Всё из-за моих братишек. Слава Предвечным Небесам, у большей части завтра свободные дни кончаются, и они на учёбу отправятся. Не будут в Доме сутками торчать.
– А ты что, не учишься? – удивился Стёпа.
– Я уже отучился, – ответил Ирон. – В семейном деле участвую, дядям помогаю. Биотехнологии… Но в ближайшие несколько хани по понятным причинам им придётся обойтись без меня.
– И Грам помогает? – хмыкнул Стёпа.
– Грам Дом Лури помогает, – ответил Ирон, хмыкнув в ответ. – И вот он, к несчастью, никуда не денется – Дом Лури приказала… Вторая кладка должна быть от него.
– Да помню я, – скривился Стёпа, – ты уже говорил.
В это время Эни стал подавать признаки жизни. Открыв глаза и осознав, что лежит на хозяйском ложе, парень быстренько попытался сползти оттуда, чтобы забиться в уголок и прикинуться ветошью.
– Лежи! – дружно рявкнули Стёпа и Ирон. – Целитель приказал тебе не вставать до вечера!
Парнишка послушно замер. Только глазами с длиннющими ресницами испуганно хлопал.
– Лежи, несчастье, – вздохнул Стёпа. – У нас всё равно… эээ… дела.
– Только ответь сначала на вопрос, – ухмыльнулся Ирон, – ты Тиопе в еду что-нибудь подсыпал?
– Нет-нет, – пробормотал Эни, – я бы не посмел… Но с завтраком и правда было что-то не так, теперь я понял…
– Это и мы поняли, – ехидно хмыкнул Стёпа. – А конкретнее?
– Понимаете, – вздохнул Эни, – обычно, когда я на кухню прихожу – мне завтрак тут же и сервируют – только отнести в комнаты… А когда я пришёл сегодня, у меня уточнили, кто меня послал… А когда я ответил, что Носитель Тиопа… то Господин Главный Повар подал мне уже сервированный поднос с завтраком. То есть завтрак заранее приготовили и никому другому давать не хотели. Понимаете?
Ирон со Стёпой мрачно покивали, а Эни пригорюнился:
– Это я виноват… Нужно было сразу сказать, что что-то не так…
– Ладно, – хмыкнул Ирон, – на первый раз прощаю. Но впредь, если почуешь что-то неладное – сразу скажи Тиопе или мне. Понял?
Эни закивал, но вдруг отчаянно зевнул – видно, начали действовать успокоительные лекарства целителя:
– Можно, я посплю немножко? – спросил он. – Не знаю, что со мной… Вы ведь никого сюда не пустите, а?
Стёпа успокаивающе кивнул, Эни тут же свернулся в клубок и скоро ровно засопел.
– Расслабился, – вздохнул Ирон. – Понял, что здесь его никто обижать не будет. Ну и пускай себе спит.
– Ага, – согласился Стёпа. – А ты, помнится, некий план поминал. Так самое время всё обсудить.
– Угу, – кивнул Ирон, и оба заговорщика устроились на толстом ковре в углу комнаты, подальше от ложа, на котором спал Эни.
– И что ты придумал? – тихо спросил Стёпа.
– Начал я с того, что подумал над твоими словами, – стал излагать Ирон. – И они показались мне весьма справедливыми. Более того, я сам сделал кое-какие выводы и с этим пошёл к дяде Лаору.
– Зачем? – удивился Стёпа.
– Затем, чтобы этими выводами поделиться с ним. Лаор, хоть и младший из трёх братьев, но очень умён. У него немало влиятельных друзей, он способен мыслить логически и согласился с моими выводами. Короче, сейчас в Домах начнётся невидимая грызня между теми, кто не хочет менять устоявшийся уклад, и теми, кто хочет перемен. Не до нас с тобой будет точно – если Дом Лури учует угрозу собственному авторитету… Поверь, тут такое начнётся. А с таким наследничком, как Грам, ей не победить. А вот дядя Лаор… Повторяю, он хоть и младший брат, но достиг в жизни многого сам. И тут ещё важно, кого поддержат дети моего отца и Дирея. Они взрослеют, их голоса начинают иметь вес, и их много. Плюс собственные дети дяди… дядя Ариг любит только собственных отпрысков, да и то не всех… Вон, Тина с Лином во Внутренних покоях заперли с полного его попустительства. А дядя Лаор – он и со мной старался хорошие отношения сохранить… и с остальными… К тому же он вполне может ещё найти Невесту... Если не станет обоих Наследников. Понимаешь?
– Ну ты и жук! – восхитился Стёпа. – Короче, я понял, что дымовая завеса нам обеспечена. А как бежать будем?
– Тина и Лина я видел, – ответил Ирон. – Они работают с бумагами отца и Дирея. А вот насчёт корабля… Мне тут пришла одна мысль – пообщаться с Грамом и заронить в его тупую головушку желание поучаствовать в гонках «Золотой Век». Это гонки звездолётов, в них обычно принимают участие Наследники самых влиятельных семей… Приз не так уж велик, но главное – престиж. А Дом Лури помешана на престиже. Странно, что ей до сих пор в голову не пришла подобная мысль. Во всяком случае, думаю, что подтолкнуть Грама в нужном направлении будет несложно. И корабль… Новый ему Дом Лури не даст, а вот старый… Это таки вполне.
– А нам с этого какой профит? – удивился Стёпа.
– А такой, – ответил Ирон, – корабль выведут из ангара, подновят, заправят. А когда всё будет готово – мы удерём. Поэтому тебе, Тиопа, придётся подружиться с Грамом… сыграй отсталого дикаря, который хочет познакомиться как следует с могуществом тех, у кого он оказался. Мы-то с близняшками по-любому сумеем улизнуть, а вот ты сможешь попасть на корабль только в сопровождении Грама. Понимаешь?
Стёпа кивнул:
– И что мы потом с ним делать будем?
– Стукнем по голове и засунем в капсулу, как только выйдем в открытый космос, – ответил Ирон. – Лично мне эта обуза на борту не нужна. Капсулу настроим на координаты Дома – пусть возвращается на радость… любящей матушке.
– А кораблём ты один управлять собираешься? – удивился Стёпа.
– Ну, да, – спокойно ответил Ирон. – Главное – ввести полётное задание. А там автоматика, если что не так, сама известит. Кроме того, Тин с Лином могут помочь.
– А они-то как? – удивился Стёпа. – Они же, бедняги, всю жизнь взаперти просидели.
– Головидео и вирт-тренажёры никто не отменял, – улыбнулся Ирон. – А они редкостные умницы. Даже курс проложить могут – я проверял.
Стёпа почесал затылок. Путешествие хрен знает куда на корабле непонятной конструкции с одним несовершеннолетним по местным меркам пилотом и парочкой совсем уж мальчишек, которые до этого летали только виртуально, представлялось ему немыслимой авантюрой, которая вполне могла закончиться летально. Однако альтернатива была ещё гаже, а план Ирона, несмотря на явные прорехи, поражал своей элегантностью.
Поэтому Стёпа вполне искренне сказал:
– Ты всё здорово придумал. Молодец. Не хотел бы я к тебе во враги угодить.
Ирон прижался к Стёпе и промурлыкал:
– Не надо во враги… У меня теперь только ты и близняшки остались. Больше никого.
Стёпа обнял Ирона и стал машинально поглаживать шелковистую шевелюру, а потом сказал:
– Знаешь… раз уж так – давай и Эни с собой возьмём. Не жизнь ему тут – замучает его твой братец.
– Добрый ты, – проурчал Ирон. – Ну, ладно, возьмём… Места хватит…
И нацелился Стёпу поцеловать, но в этот момент из-за двери ванной высунулись мордашки Тина и Лина.
– Что мы нашли! – радостно заявила парочка.
Глава 17. Дневник
Из-за двери ванной высунулись мордашки Тина и Лина.
– Что мы нашли! – радостно заявила парочка.
– Т-шш! – зашипел на братцев Ирон не хуже змеи. – Разбудите!
Близняшки бросили взгляд на ложе, и Тин удивлённо спросил:
– Что такое?
– Грам, – коротко объяснил Ирон.
Других объяснений близняшкам не потребовалось, они опустили головы и грустно покивали. Но долго грустить развесёлая парочка, похоже, просто не умела из-за лёгкости характера, и Лин тихо, но радостно сообщил:
– Мы нашли расчёты папы Ахата. Он действительно проложил курс к точке, которую обозначил, как Храм. И пометки папы Дирея там тоже есть!
– Здорово! – обрадовался Ирон. – А вы там всё пересчитали?
– Ага, – радостно кивнули близняшки. – Только вот курс выходит за пределы исследованной части космоса.
– Угу, – кивнул Ирон, – так и должно быть. Дайте-ка мне!
Тин вытащил из-за пазухи пухленькую стопку листов, скреплённых магнитным зажимом, и протянул Ирону. Неожиданно из середины стопки выскользнула небольшая потрёпанная книжечка с изображением храма Василия Блаженного на обложке. Самый обычный ежедневник.
Рука Стёпы самопроизвольно дёрнулась и схватила книжечку.
– Что это? – спросил парень.
– Это папы Дирея, – хором прошептали Тин и Лин, – но мы не понимаем, что здесь написано.
– А можно посмотреть? – спросил Стёпа.
– Можно, – ответили близняшки хором, – ты же наш родственник теперь…
Стёпа чуть было не спросил: «С какого перепугу?», но вовремя вспомнил, что его неопределённый кивок во время первого разговора Тин и Лин приняли за признание родства с неведомым ему Андреем Ковалёвым. Разубеждать их он не стал – похоже, у близняшек больше никого не было, кроме него и Ирона, кому вообще они были бы небезразличны.
– Правда, Тиопа, попробуй прочесть, – кивнул Ирон, – а мы пока расчёты проверим.
И вся троица стала переворачивать листочки и задумчиво разглядывать написанные разными почерками строчки. Стёпе вообще всё написанное показалось китайской грамотой, но трое фисташковых вполне понимали, что к чему. Через пять минут Лин исчез в ванной и появился с небольшим устройством, по назначению напоминающим планшет – после этого все трое окончательно погрязли в расчётах.
А Стёпа осторожно открыл ежедневник.
Книжечка оказалась чем-то вроде дневника, который Андрей вёл от случая к случаю. И начал он его в день поступления в университет – не какой-нибудь, а Санкт-Петербургский. Стёпа мысленно восхитился парнем – из записей следовало, что поступил он на бюджетное место благодаря своим способностям, поскольку семья его была небогатой. В дневнике упоминались мама-библиотекарь и бабушка-пенсионерка. Об отце и деде никаких упоминаний не было, как и о второй бабушке и дедушке, поэтому Стёпа сделал логичный вывод – семья была неполной, а дедушка, отец мамы Андрея, скорее всего, уже умер.
Записи в дневнике за первый курс были обычными записями небогатого студента-трудяги, который не может позволить себе прогуливать лекции, чтобы не потерять стипендию, и вынужден ещё и подрабатывать на выходных, чтобы хоть как-то продержаться на плаву. Вряд ли бабушка и мама могли серьёзно помочь в сложном деле выживания в большом городе.
Но Андрей, похоже, был вполне доволен. Учиться ему нравилось, одногруппники попались вполне понимающие, в общежитии тоже особых проблем не было, да и с подработкой он справлялся. Так что первый курс парень закончил на отлично и отправился домой на каникулы – отъедаться и отпиваться парным молоком. Причём, если бабушка и мама жили большую часть года в одном из райцентров Ленинградской области, но на лето они неизменно выезжали на дачу в довольно-таки глухую и удалённую от цивилизации деревушку Пырьев Мор, в которой у бабушки был дом, унаследованный от родителей.
Андрей, который был парнем довольно-таки рукастым, дом подновил, забор починил, крыльцо покрасил, сделал ещё целый ряд всяких дел и немного заскучал, поскольку имел деятельный ум и лениться не умел совершенно.
И его понесло за каким-то интересом в соседний лес, который среди местных старожилов пользовался очень дурной славой. Ничего особо страшного Андрей в лесу не обнаружил и уже думал возвращаться домой, когда на него вдруг опустился странный световой столб – именно так это явление описал Андрей, когда очухался в небольшой каморке без окон и дверей с одним-единственным тюфяком на полу.
Стёпа тут же отметил разницу – одежда Андрея осталась при нём, а в кармане куртки остались студенческий билет, ежедневник и огрызок простого карандаша, которым парень и вёл все последующие записи.
Так вот, после того, как Андрей очухался, он увидел уже знакомых Стёпе зелёных человечков, то есть Келуджи, которые быстро объяснили парню, что родного дома он больше не увидит. Андрей возмутился, попробовал отстоять своё право на свободу… и был избит тонкими блестящими металлическими тросиками, которые причиняли просто нестерпимую боль. После это его держали связанным, развязывая через равные промежутки времени, чтобы дать возможность сходить в туалет, поесть и напиться. По какой-то причине его не подвергали модификациям, как Стёпу, а просто старались укротить, словно непокорное животное.
И вот однажды в каморку, которую Андрей успел возненавидеть всеми фибрами души, вошло самое прекрасное существо из всех виденных Андреем доселе. Прекрасный незнакомец забрал парня с собой и, что характерно, Андрей не слишком сопротивлялся, тем более, что новый хозяин, которого звали Ахат, был ласков и обещал Андрею, что поможет вернуться домой, но сначала им нужно посетить родную планету Ахата.
Читая эти строки, Стёпа скривился, как от кислого. Коварный инопланетянин, купив парня, стал приручать его, проявляя неподдельную заботу. И это принесло свои плоды. Андрей влюбился со всей почти детской наивностью человека, который ещё никогда не испытывал ничего подобного. А полюбив Ахата, он с радостью подарил ему себя. Его даже обрадовало, что непосредственно перед актом любви Ахат затащил его в корабельную лабораторию, объясняя это тем, что не хочет причинить любимому вред.
Стёпа, читая эту запись, нахмурился, отметив, что, скорее всего, ушлый Ахат именно тогда и подверг Андрея тем самым модификациям, которые позднее сделали из парня инкубатор.
Итак, Андрей и Ахат стали любовниками. Именно время полёта к Ризитее стало для Андрея чем-то вроде медового месяца. Кстати, читая дневник, Стёпа нигде не заметил особого шока парня от того, что тот вступил в связь с мужчиной, да и раньше проскальзывали некие оговорки, которые позволили предположить, что Андрей был геем. В общем, сделанные в этот период записи были полны наивного, безграничного счастья. А потом… потом наступил большой перерыв.
Записи после перерыва были уже совершенно иными. Это были записи сломленного, отчаявшегося человека, которого предал тот, кого он любил и кому верил. Да и сами записи стали краткими и сухими. Андрей спокойно и даже как-то безэмоционально писал о том, что стал фактически пленником Внутренних покоев, о том, что от Ахата у него было четыре кладки, о том, что после того, как яйца выходили, он фактически не видел своих детей – только издали на прогулках в саду, о том, каким болезненным был сам процесс и как он чувствует себя всё хуже и хуже… Лури упоминалась в дневнике лишь однажды и рядом было написано «сука», и это было, пожалуй, самым сильным проявлением эмоций. Потом снова был большой перерыв, да и листов в ежедневнике почти не оставалось.
А потом… в самом конце было ещё три записи. В первой говорилось об Ариге и Лаоре – просто упоминалось, что очередные кладки были от них, всё снова было сухо, но чувствовалась глухая затаённая боль в этих кратких строках.
Предпоследняя запись была пространнее. В ней говорилось о разговоре с Ахатом, а потом было написано буквально следующее: «Я простил его. Ему ещё хуже. Но я больше не способен любить, хоть он и говорит, что мы можем улететь и я вернусь домой. Я не верю ему больше. Что мешало ему раньше сделать это, не превращая меня в общую шлюху? Я не верю, что вернусь домой. Не верю, потому что понимаю, что долго не проживу. Последняя кладка далась мне очень тяжело, и эти ёбаные селекционеры позволили моим последним малышам остаться со мной… Я проживу ради них столько, сколько смогу…»
Последняя запись была написана неровным, скачущим почерком человека, который с трудом удерживает карандаш в руках: «Вчера моим малышам Тину и Лину исполнилось по пять лет… Они такие умные, что я просто поражаюсь, гораздо смышлёнее и развитее, чем земные дети этого возраста… Ахат приходит ко мне каждый день, говорит о Храме Предтеч… За прошедшие годы я достаточно овладел здешней речью, научился читать и писать, разобрался в вычислениях… Ахат прав – Храм Предтеч не просто легенда. Более того, это некий реально существующий объект, обладающий большой мощью. Возможно, это артефакт, созданный куда более древней и могущественной цивилизацией… Ахат даже смог проложить курс до этого объекта… Всё возможно, я проверял… Странно, я считаю лучше, чем Ахат… Но вот сил у меня всё меньше и меньше… В таком состоянии я не переживу пространственный скачок. Ахат это понимает… Я просил его позаботиться о Тине и Лине. Что с ними будет без меня с этой сукой в качестве мачехи?
Мне снились мама и бабушка… Они звали меня к себе… Это больно, но я думаю, что скоро мы встретимся…»
Ежедневник заканчивался несколькими пустыми страницами. Стёпа медленно закрыл пеструю книжицу и протянул Тину и Лину, которые смотрели на него со странным выражением.
– Он вас очень любил, – хрипло сказал Стёпа и моргнул, не осознавая, что плачет. Тин и Лин приняли дневник, бросили свои расчёты, прибились к Стёпе с двух сторон и обняли его. Ирон же, видя похоронное настроение всех троих, обнял Стёпу со спины и прошептал в ухо:
– Я тебя не предам. Чем хочешь, клянусь.
Стёпа только кивнул в ответ. И они вчетвером долго сидели, обнявшись, и просто молчали. Странно, но от этого Стёпе стало как-то легче.
***
Зултахх управлял кораблём, летящим к Ризитее. Рядом, как всегда, сидела безмолвная элии, внимательно следя за проложенным курсом. Всё должно было получиться. В недрах корабля были погружены в сон без сновидений сорок боевых тахо (пищу, воду и кислород на корабле стоило экономить) – страшная сила, для того, кто в этом разбирался. Нет, Зултахх не собирался вырезать провинившуюся перед Высшими Семью под корень – это могло непоправимо испортить политическую ситуацию, а ризитейцы – всё ещё очень сильная раса, единственная, которая может создать конкуренцию Высшим. Не нужно открытого противостояния, во всяком случае, пока, это ему дал понять Высший Тан’Туро. Однако, никто не мешает совершить тайную вылазку в Семейный Дом, найти Носителя и забрать его. А заодно и того из детей Дома, который решился на небывалое похищение – Высший, придя в хорошее настроение после того, как узнал, что Зултахху удалось отыскать похищенный подарок, выразил желание получить такого слугу и даже лично обучить его дисциплине. Так что боевые тахо были в этом случае не более, чем подстраховкой, к тому же они владели Клановым искусством смены обликов и вполне могли сойти за ризитейцев при необходимости, так что похищение Носителя и разграбление провинившегося Дома спишут на внутренние разборки – в последнее время в Ризитее становится неспокойно.
Зултахх был спокоен за свой план, беспокоило его другое – даже применяя пространственные скачки, до Ризитеи добраться можно было минимум за семь хани. А семь хани – это семь хани. За них многое может измениться. Обидно будет, если ризитейцы рискнут и заставят подарок принять их выродков… Хотя Высший Тан’Туро дал понять, что это будет не смертельно – появится очень удобная почва для новых экспериментов…
Глава 18. Гонки, расчёска и воспитательный процесс
На следующее утро Ирон приступил к воплощению своего плана, благо, что завтрак накрыли в Малой столовой – ведь большая часть Сыновей уже разлетелась к местам своей учёбы. Дяди Лаора так же не было за завтраком – похоже, что интриган сделал надлежащие выводы из слов Ирона и начал делать визиты нужным личностям. Зато помимо Ирона и Лури за завтраком присутствовали Нири и Ариг, и это Ирона больше чем устраивало. Ариг Ирона не любил, и если что – примет сторону Грама, а под совместным напором брата и сына Лури не устоит. Нири же нравились выставки породистых самцов, к которым можно было смело отнести светские приёмы, Большие охоты и разнообразного рода соревнования, которые практиковала золотая молодежь. Так что она только порадуется, если кто-то из братьев победит или хотя бы достойно выступит в гонке «Золотой Век» – это поднимет престиж не только Семьи, но и самой Нири, как Невесты. И, конечно, она примет сторону Грама – с точки зрения экстерьера он безупречен.
Обдумав всё это, Ирон белой лебёдушкой вплыл в столовую, вроде бы скрывая круги под глазами от недосыпу. Вчера им долго не удалось заснуть – сначала расчёты, потом Тиопа, прочитавший дневник своего предшественника, впал в какой-то ступор и успокоился, только посидев со всеми в обнимку. Потом им удалось отослать близняшек, и Стёпа кратко пересказал историю Дирея, описанную в дневнике… Ирону стало до слёз жаль парня, чью любовь так жестоко обманули. С одной стороны, он понимал, что Ахат, как Дом, не мог не исполнить долг перед Семьёй, с другой – мысль о том, что Дирей, доверившийся тому, кого полюбил, оказался жестоко предан и умер совсем молодым, утратившим веру во что бы то ни было, и единственные, кто скрашивал его жизнь в последние годы, были близняшки, саднила внутри, словно незажившая до конца рана.
А когда история была рассказана, Тиопа неожиданно обнял Ирона так крепко… Это было так хорошо, что Ирон не задумываясь, полез целоваться… и дело закономерно не ограничилось одними поцелуями… Ирона нисколько не волновала его вроде бы подчинённая роль в постели – во-первых, Тиопа боится, что в нём начнёт формироваться кладка, во-вторых, если у них ничего не получится, Ирону придётся отправляться во Внутренние покои среднего сына Правителя… и тому придётся жестоко обломаться насчёт Ироновой девственности – маленькая, но месть. А боли и дискомфорта наутро, о которых писали авторы разных забавных книжечек типа Герта Развратника или анонимного автора «Ста рассказов о Школе Любви», Ирон не чувствовал – регенерация у него была гораздо выше, чем у остальных братьев, и это при том, что его с детства почти не подвергали модификациям – целители находили его слишком хрупким и не рекомендовали вносить в организм изменения сверх необходимых. Но Ирон выяснил любопытные вещи – он отличался от остальных братьев – более острое зрение, более тонкий слух, способность ощущать чужие чувства, повышенная регенерация, потрясающая гибкость и скорость реакции… Ирон порой задумывался – а от кого ему всё это досталось? И Грам, и Нири в этом плане были обычными ризитейцами, дяди Ариг и Лаор – тоже… Ирон начал задумываться о тайной Проверке Крови, но тут подоспело поручение Лури насчёт Носителя, и Проверку пришлось отложить. А сейчас… сейчас это уже и неважно…
Неожиданно Ирону пришла в голову ещё одна мысль: когда Наследник становится Дом, он обязан пройти полную Проверку Крови и выявить все родовые связи… а вот в бесплодном браке двух ризитейцев такая проверка, в общем, не обязательна, они ведь всё равно не передадут свои гены Семьям. Более того, для Младших эта процедура не практиковалась уже несколько десятков лет… Неужели… В сознании Ирона начала оформляться ещё одна неясная мысль, но он осторожно отвёл её. Не сейчас. Некогда. Сейчас ему важно безупречно отыграть свою роль.
Ирон высоко поднял голову, ослепительно улыбнулся и прошёл к своему месту в Малой столовой, вежливо приветствуя всех присутствующих. На него смотрели по-разному. Лури и Ариг – с некоторым раздражением, которое тщательно скрывали, Грам, от которого не укрылся утомлённый вид Ирона – с плохо скрываемой завистью, а Нири просто тепло улыбнулась в ответ. Девушка неплохо относилась к старшему брату, а вот младшего только терпела.
Ирон занял своё место за столом, положил себе в тарелку всё, что хотел, и начал спокойно и методично истреблять всё положенное.
Некоторое время Лури молчала, затем поинтересовалась:
– Как твои дела с Носителем, сын?
– Всё идёт по плану, Дом Лури, – вежливо ответил Ирон.
– Я чувствую его запах на тебе, – нетерпеливо повёл ноздрями Грам, – у вас всё уже было?
Ирон кивнул, стараясь не показать, как он взволнован. В самом деле – он даже не соврал. У них всё уже было. Только вот вряд ли это «уже было» порадовало бы чересчур щепетильных в некоторых вопросах мать и дядю.
«А тебя сильно волнует их мнение?» – мрачно поинтересовалось подсознание.
«Вот уж точно нет», – мысленно ответил Ирон и начал плести словесные кружева. Делу помогло то, что в столовой было включено головидео, и симпатичный ведущий рассказывал о подготовке к гонкам «Золотой Век» и участвующих в них Наследниках и Сыновьях влиятельных Домов. Показывали и самих претендентов – от такой выставки породистых, статных самцов у Нири заискрились глазки. Ирон понял, что момент настал идеальный, и перешёл ближе к делу:
– Дорогая матушка, могу я обратиться к вам с просьбой?
– Конечно, Ирон, – кивнула Лури, явно намеренно не называя его Наследником.
– Я бы хотел поучаствовать в «Золотом Веке»… Это ведь так престижно… Думаю, что это впечатляюще продемонстрирует Носителю силу нашей Семьи. Он видел головидео… И весьма заинтересовался гонкой… А после того, как будет впечатлён нашей силой и мощью… думаю, проблем с кладками не будет ни у кого из братьев… и в первую очередь у тебя, дорогой Грам…
Пустив эту парфянскую стрелу, Ирон придал лицу как можно более невинное выражение и похлопал ресницами – как есть мальчик-одуванчик.
– Новый корабль хочешь взять? – пробасил дядя Ариг.
– Нет, – вновь похлопал ресницами Ирон, – новый корабль хорошо, но я бы, с позволения Дом, взял всё-таки старый. Тактико-технические характеристики у него не хуже, бортовые системы в порядке, он меньше и маневреннее. Тем более, что он уже несколько оборотов простаивает без дела. Проверить, заправить, подновить, – и он ещё даст фору всем этим новомодным красавцам. А если немного потратиться на зеркальные панели – то и смотреться будет не хуже остальных, что немаловажно.
Ариг одобрительно кивнул:
– Да, дорогой племянник, в кораблях ты разбираешься… «Шамойская доблесть» – лучшая из моделей прошлых лет… Пожалуй, будь я помоложе – и я бы рискнул надрать задницу всем этим заносчивым щенкам… Простите, дорогая Дом…
И тут до Грама дошло, что старший братец может добиться слишком большой известности и уважения. А этого его завистливая, эгоистичная натура допустить не могла. И, как и ожидал Ирон, Грам не замедлил высказаться:
– А почему ты? Почему не я? Пилот я не хуже, а на головидео… на головидео я буду смотреться куда выигрышнее… Правда, мама, Ирону пришла в голову хорошая идея… Позволь мне принять участие в гонках?
– Но в «Золотом Веке» может участвовать только один представитель от Семьи, – Ирон склонил голову в напускном огорчении.
– И что? – поинтересовалась Лури. – Я в любом случае не позволю рисковать двумя кораблями. Ирон, Грам, я подумаю над тем, кому из вас предоставить честь выступать в «Золотом Веке»…
– На головидео, – мечтательно вздохнула Нири, – Грам будет смотреться куда лучше… Ирон, извини, но остальные участники такие высокие… сильные…
– Да, – гулко рассмеялся Ариг, – а нашего милого Ирона могут принять за переодетую Невесту и отстранить от гонок!
Все за столом, кроме Ирона, мило посмеялись этой шутке. Невеста, которой Семья позволила бы так рисковать! Нонсенс!
Однако, отсмеявшись, Лури притворно ласково сказала:
– Ариг, прекрати высмеивать Ирона. Сменим тему. Мальчики, я сообщу вам о своём решении позже.
Ирон опустил голову так, чтобы никто не видел в его глазах злорадства. Клюнуло! Судя по гамме чувств, исходивших от Грама, тот всерьёз вознамерился оттеснить Ирона от участия в «Золотом Веке» и после завтрака наверняка ринется в покои Дом, чтобы добиться своего. И Лури, несомненно, уступит любимчику. Теперь бы подсказать Граму, что Тиопе, чтобы больше его впечатлить, нужно устроить экскурсию на корабль… Но, скорее всего, это будет нетрудно.
Ирон быстро закончил завтрак и вежливо распрощавшись с родными, хотел было уйти, но его окликнула Нири:
– Ирон, зайди ко мне на минутку.
Ирон кивнул, удивляясь неожиданному порыву сестры. Да, у них были неплохие отношения, но они редко разговаривали с глазу на глаз. Но он последовал за сестрой в её роскошно отделанные комнаты. Несколько безмолвных слуг тут же растворились, но Нири капризно заявила:
– Позовите Луа, он причешет меня… Мне кажется, что мои волосы сегодня лежат как-то не так!
Ровно спустя минуту появился Луа, слуга, которого ценили в Семье за умение делать красивые сложные причёски, как мужские, так и женские.
– Мне не нравится моя сегодняшняя причёска, – капризно надула губы Нири. – Причеши меня как следует, или я прикажу выпороть тебя!
«Причёска не нравится тебе, – мрачно подумал Ирон, – а выпороть ты грозишь его. Где логика?» С его точки зрения волосы Нири выглядели безупречно, впрочем, как и всегда. Луа был настоящим мастером, а уж какие причёски он делал Лури и Нири для выходов в свет… Произведения искусства, да и только.
Нири уселась в кресло перед зеркалом, а Луа, быстро и осторожно вытащив шпильки, начал осторожно расчёсывать копну прекрасных, словно искрящихся, белых волос.
– Что ты хотела сказать мне, сестра? – мягко спросил Ирон.
– Прости… я обидела тебя… – вздохнула Нири, – но у меня совершенно нет настроения…
– А что случилось? – удивился Ирон.
– Луа сломал мою любимую расчёску, когда утром причёсывал меня, – надула губки Невеста. – Вот, полюбуйся!
И Ирону была продемонстрирована расчёска из дорогого «золотого» дерева с выложенной перламутром и жемчугом рукояткой. Это действительно была часть набора, подаренного Ироном сестре – очень дорого и стильного. Один из зубчиков расчёски был сломан, между зубцами застрял длинный белый волос.
– И ведь это твой подарок! – обиженно сказала сестра. – Бестолковый Луа! Нет, я всё-таки прикажу выпороть его!
– Не сердись на Луа, – примирительно сказал Ирон, – такие прекрасные, густые волосы, как у тебя, очень трудно расчесать. Впредь он будет осторожен. Прости его, хорошо?
– Ладно, – вздохнула Нири, – Луа, я прощаю тебя. В другой раз будь осторожнее…
– Благодарю, – ответил слуга и встал на колени.
– Нет, не надо, Луа, – быстро сказала Нири, – лучше продолжай.
– Вот и хорошо, – улыбнулся Ирон. – А я сегодня же слетаю в город и закажу тебе новую расчёску. Думаю, что всё будет сделано быстрее, если я заберу старую.
– Спасибо! – обрадовалась Нири. – Конечно, бери, она всё равно сломана! Прости меня, Ирон, ты такой хороший, я должна была поддержать тебя.
– В любом случае, всё зависит от Дом, сестричка. Ладно, до встречи. Я улечу в город нынче же, если меня будут искать, ты ведь скажешь, где я?
Нири радостно закивала, а Ирон быстрым шагом направился во Внутренние покои, сжимая драгоценную вещицу. Нужно было предупредить Тиопу о своём отсутствии на несколько часов и строго-настрого наказать Зюхану, чтобы не пускал в комнату к Тиопе Грама. Да и Эни пусть поостережётся.
Конечно, главной целью Ирона была не расчёска для Нири, хотя и её он, конечно, закажет, чтобы оправдать своё отсутствие, а Нири это подтвердит. Главное, что теперь у него появилась возможность проверить свою догадку, благодаря волосу Нири на расчёске. У Ирона тоже было много интересных… и разнообразных знакомых, а для того, чтобы устроить тайную Проверку Крови, не обязательно нужна кровь… Его волосы и волосы Нири вполне подойдут.
