Текст книги "Стёпа и зеленые человечки (СИ)"
Автор книги: РавиШанкаР
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
– Как так пожизненного? Ты что, до самой смерти будешь служить? – поразился Стёпа.
Оказалось, да. Слуги обычно работают в Семье двадцать-двадцать пять оборотов, а потом у них со здоровьем начинаются серьёзные проблемы, и им дают зелье Нежной Смерти, дабы они безболезненно отошли в мир иной и не раскрыли тайны Семьи, в которой служили.
– М-да… – мрачно констатировал Стёпа, – и никакой тебе дачи на шести сотках с огурчиками-помидорчиками… А тебе-то какой с этого профит?
Эни с горящими глазами заговорил что-то про свадьбы братьев и про то, что сестра сможет теперь завести ещё одного ребёнка… Стёпа только плечом дёрнул. Эта маниакальная зацикленность на размножении уже стала его раздражать. Настроение упало ниже некуда. Сочетание феодализма с фашизмом при наличии развитой индустриальной цивилизации, освоившей уже глубокий космос, казалось странным и неестественным, словно кто-то ставил долговременный социальный эксперимент.
Но тут Стёпа понял, что за это длинный день вымотался окончательно, и тихо сказал Эни, закончившему рассказ:
– Давай спать…
Эни кивнул, поклонился и откинул одеяло на роскошном Стёпином ложе. Сам же слуга уходить не собирался – откинул одну из панелей, достал оттуда тюфячок и одеяльце и устроился тут же, прямо возле Стёпиного лежбища. Стёпа хотел было сказать, чтобы парень не дурил и лёг рядом – на широком ложе можно было со всеми удобствами устроить человек шесть, не меньше, но тут его сморило, и парень погрузился в глубокий здоровый сон. Снилась ему тётя Рая, которая печально сидела у окошечка и смотрела на звёзды, и почему-то Ирон в сарафане и кокошнике с хлебом-солью в руках.
***
– Кажется, новости есть, – хитро улыбнулся Латахх. – Слушай же… Ты ведь знаешь, Зултахх, что у меня есть информатор… Там, где тебе нужно…
– Не у тебя одного, – невозмутимо отозвался Зултахх. Хотя в душе досадовал. Его информатор пока не донёс ничего продуктивного. Неужели Латахху удалось напасть на след пропавшего подарка?
– Не у меня одного, – согласился Латахх и уселся поудобнее в кресле. Его спутница, как и подобает воспитанной элии, устроилась на широком подлокотнике и опустила глаза. – Однако мой информатор донёс мне о том, что наследник некоей благородной ризитейской Семьи был немного невоздержан на язык в компании своих друзей… под воздействием Пыльцы Радости. Он сказал буквально две фразы, в которых упоминался необычный Носитель, потом разговор перешёл на другое… но моему информатору довелось услышать эти фразы…
– Имя Наследника? – прежним спокойным голосом спросил Зултахх.
– Мои синисте… – столь же невозмутимо протянул Латахх.
– Получат усиленное питание, – отрезал Зултахх, достав из накопителя шестиугольную карточку с широкой серебристой полосой по краю.
Латахх кивнул и протянул Зултахху тонкую полоску пластика с нацарапанным именем, забрал шестиугольную карточку и неспешно удалился в сопровождении безмолвной элии.
Зултахх же глянул на полоску и хищно улыбнулся. Даже так?
Глава 14. Дядюшка и племянничек
Лаор уже принял ванну и хотел дать слугам поручение привести того симпатичного парнишку из Внутренних покоев, который был ставкой в выигранном пари с Дом Маиром. Парнишку тот купил на одной из отсталых планеток Каталога – всё честь по чести, все бумаги заверены, никаких претензий – и хотел преподнести в подарок Наследнику в День Совершеннолетия. Однако Маира подвела страсть к дурацким пари. Не подумал Дом Маир, что он, Лаор, никогда не станет спорить, если результат не просчитан им заранее. У Маира не было шансов, а хорошенький парнишка стал приятным дополнением к гордости Дома, по которой Лаор всласть потоптался. Лури, у которой с Дом Маиром были какие-то свои счёты, действия Лаора только одобрила. На выигранного парнишку внимания не обратила – как же, у сиятельной Дом великие планы насчёт нового Носителя. А Лаору парнишка понравился, и он подсуетился, закрепив его за собой, иначе эти балбесы озабоченные – так Лаор именовал отпрысков Ахата, Арига, да и своих до кучи – покоя ему просто не дадут. На самом деле совсем не балбесы – все дети Носителя Дирея отличались очень хорошими мозгами и были вполне воспитанными молодыми людьми. Только вот наличие в Доме пока не связанного Носителя напрочь сносило мальчишкам крышу. Только железная дисциплина, установленная Лури, пока спасала от эксцессов. Правда, на наложников из Внутренних Покоев и смазливых слуг сексуальные табу не распространялись, и бедолагам уже вторые сутки приходилось худо.
Ну, ничего, наложники в этом плане вполне вышколены, да и модификации позволяют им регенерировать с поразительной быстротой, а слуги уже наловчились удирать от озабоченных молодых господ, едва завидев их на горизонте. Ну а кто не наловчился… тому не везло. Или слишком сильно везло, это как сказать…
А мальчишка действительно был хорош – светлой кожей он немного напоминал Носителя, но на этом сходство и заканчивалось. Голову парнишки покрывали забавные кудряшки яркого зелёного цвета. Кудряшки с боков были пострижены довольно коротко, зато на спину спускались очень низко – почти до поясницы, глаза были бездонными, чёрными, прорезанными серебристой полосой зрачка, нежные полные губы так и манили, чтобы занять их чем-нибудь подходящим, к примеру, хорошим минетом. На самом деле милашка был далеко не так безобиден, и две прорехи в ровных белоснежных верхних зубах явно на это указывали. У представителей этой расы были ядовитые клыки, и небольшой хвостик тоже заканчивался длинным ядовитом жалом. Конечно, для ризитейцев с их модификациями этот яд был не смертелен, и вообще, качественно убить ризитейца может только другой ризитеец, или там, Высший, но вывозить законтрактованных слуг с их планеты полагалось только в безопасном виде. Поэтому и клыки, и жало были удалены, осталась только забавная пушистая тёмно-голубая кисточка на хвосте.
Лаор вздохнул. Жаль. Очень жаль. Мальчишка мог бы быть интересен, как объект для исследований, однако без своего яда он интересует Лаор исключительно как постельный партнёр. С другой стороны – не так уж и плохо. Дольше проживёт. А уж после соответствующих модификаций, когда надоест, можно и детишек к телу допустить. Пусть поиграют. Ну, да, теперь стоит позвать кого-нибудь из слуг – пусть приведут его новое приобретение. Кажется, мальчишка даже нетронут. Тем забавнее.
Зелёная лампочка у двери замигала. Лаор скривился. Кому ещё из дражайших родственничков он понадобился на ночь глядя? Кто-то из детей? Племянников? Брат? Точно только одно – это не Лури, та скорее его бы к себе позвала, чем пошла к нему.
Однако дверь Лаор нехотя разблокировал – не стоило пренебрегать интересами Семьи. А вдруг дело действительно важное?
Действительность превзошла все его ожидания. В комнату вошёл Ирон. И вид у него был весьма расстроенный.
Лаор мгновенно насторожился. Неужели мальчишка перестарался и что-нибудь натворил с Носителем? В отличие от не слишком дальновидной Лури Лаор совсем не обманывался насчёт внешней хрупкости Ирона. Хотя бы потому, что сам обучал племянника искусству боя. И отлично знал, что все остальные мальчишки избегали ссориться с Ироном. Это вам не Грам, который тоже силён, но его победить мог бы любой из братьев, кроме младшеньких, растущих во Внутренних Покоях… При должной концентрации и с большими потерями для себя, но всё же смог бы. А вот с Ироном молодое поколение Семьи не хотело связываться всерьёз, и не потому, что не желало получить по полной за порчу шкурки любимчика, как в случае с Грамом. Да, Лури не следовало бы пренебрегать мальчишкой и ненавидеть его за собственные ошибки. Ирон куда лучший Наследник, чем Грам, но Лури решила убрать его с дороги, расчищая путь любимому сыночку. Ох, зря… тут такое можно навертеть… К тому же Ахат любил Ирона, и Лаор, прекрасно зная брата, не сомневался, что тот всё-таки сделал тайную Проверку Крови. И если молчал – значит, результаты его устраивали.
И Лаор старался не повторить ошибок Лури и Арига, которые шпыняли Первого Наследника по поводу и без и слишком уж баловали второго. Сам Лаор был всегда ровен и дружелюбен, не делал различий между детьми и племянниками и, по возможности, вступался за Ирона. И в результате сейчас он был единственным, кому Первый Наследник хоть немного доверял. Вот и сейчас мнётся. Наверняка посоветоваться пришёл. Неужели и в самом деле что-то случилось с Носителем?
Эту свою мысль Лаор озвучил и получил в ответ взгляд, полный вселенского негодования. Однако вселенское негодование на прожжённого интригана действовало примерно так же, как скалка на боевую машину пехоты. То есть, никак. Но всё же Лаор сделал голос мягче и спросил:
– Что случилось, Ирон?
– С Носителем всё в порядке, – мрачно ответил Ирон. – Я по другому вопросу.
– Лури снова решила за что-то наказать тебя? – продолжал спрашивать Лаор, уже неподдельно встревоженный, увидев, что племянник делает отрицательный жест. Ирон вообще предпочитал откровенничать с дядюшкой не так уж часто, только если уж совсем припекало. Но советы Лаора ценил. Какая жалость, что такую драгоценность Лури решила законопатить во Внутренние Покои в качестве Младшего. Да ещё в качестве Младшего редкостной дряни, коей даже не особо брезгливый Лаор почитал среднего сына Правителя. Даже избалованный Грам по сравнению с этим многообещающим юнцом казался эталоном рассудительности, терпения, милосердия и вменяемости. Но, увы, решения Дом неоспоримы, а с Аригом Лури отлично спелась.
К счастью, Ирон всё-таки заговорил. И речи его повергли Лаора в шок.
– Скажи-ка дядя, правда ли, что наша политика полностью зависит от политики Высших? И что наши представители в Большом Совете никогда не будут поддерживать решений, которые не встретят у Высших одобрения?
Лаор открыл рот, чтобы возразить, потом вспомнил все решения Большого Совета за последние… лет двадцать, а то и поболее – память его не подводила никогда, и сказал:
– Да, наши интересы и интересы Высших до сих пор совпадали.
– Правда? – ядовито спросил Ирон.
Лаор машинально кивнул, и память тут же услужливо подсказала несколько решений Совета, которые были выгодны Высшим, а вот ризитейцам очень даже наоборот. Но представители Ризитеи за них всё равно голосовали, и почувствовал себя растерянным. На лице же Ирона отразилось нескрываемое ехидство.
– Что, дорогой дядюшка? Что-то не так? А скажи мне, на какой стадии находятся серьёзные разработки по восстановлению репродуктивной способности женщин и повышению рождаемости девочек? Ты же биолог, должен знать…
Лаор действительно был биологом. Причём биологом неплохим. И трудился одно время в Центре Исследований воспроизводства. Более того, у него была своя исследовательская группа и вполне себе перспективные наработки. Однако внезапно все его наработки были призваны бесперспективными, и группе была вручена другая тема – полная ерунда, с точки зрения Лаора. И вот уже несколько лет он ставил эксперименты, идя по заведомо тупиковому пути. Более того, другие группы, занимавшиеся не менее перспективными делами, либо сменили темы разработок, либо вообще были расформированы. Фактически сейчас не велось ни одного перспективного исследования, не было ни одной свежей идеи… Что же это такое? Почему он раньше не замечал? Такая политика смахивает на… на вредительство?
Ирон, понявший невысказанный ответ по выражению лица дяди, заметил:
– Всё плохо, не так ли?
У Лаора хватило честности кивнуть.
– А теперь – смотри, – продолжил внезапно поумневший племянничек. – Сейчас для поддержания численности Семей нам просто необходимы Носители, не так ли? Уменьшить численность Семей мы не можем – иначе не сдержим неблагородных. Их ведь гораздо больше, чем нас, не так ли? Даже Неспящие не помогут – нас могут банально задавить массой. Ведь так?
Лаор снова кивнул. Выразить что-либо членораздельно он пока не мог – в мозгу во всей красе постепенно выстраивалась неприглядная картинка. И племянник не замедлил добавить к этой картинке последний штрих:
– Смотри, что получается, дядя. Без Носителей мы погибнем. А Носителей поставляют нам Келуджи. Келуджи – слуги Высших. И если Высшие скомандуют Келуджи перестать – они перестанут. Так что мы, гордящиеся своей свободой и благородной кровью, сидим у Высших на коротком поводке. Почему никто из Дом и сам Правитель не задумываются об этом, а дядя?
Картина была закончена. И получилась настолько неприглядной, что Лаор обхватил голову руками и издал что-то вроде стона. Но нервная система у Лаора была закалена долгими годами интриг, и он сумел с собой справиться. И даже задал вопрос:
– А ты как до этого додумался, племянник?
– Довольно просто, – невозмутимо ответил Ирон. – Дом Лури велела мне побольше времени проводить с Тиопой. А Зюхан настроил для него обучающий канал. Вот он и стал задавать вопросы. И когда я на них отвечал – у меня и возникли эти… мысли. Кстати, ты не находишь, дядя, что и Дирей, и Тиопа слишком умны для пещерных дикарей, образы коих можно увидеть в обучающих и развлекательных программах?
– Это следствие модификаций Келуджи… – ответил Лаор.
– Да? – ехидно ответил Ирон. – Будь Дирей и Тиопа дикарями – даже очень умными дикарями, заметь – их бы самые обычные вещи приводили бы в шок и трепет. Ванна, например. Или искусственное освещение. Или летающие машины. Однако, они на это смотрели хоть и с удивлением, но не шарахались и не пугались. Тиопа спокойно воспринял головидео. А любой дикарь с визгом забился бы под кровать от движущейся объёмной фигуры, возникшей из ниоткуда. А какой вывод, дядюшка?
– Какой? – переспросил Лаор. – Погоди-ка… Ты хочешь сказать, что у них есть нечто похожее… и что для них все наши диковинки не такие уж и диковинки? То есть это достаточно развитая цивилизация, которая может быть со временем внесена в Каталог?
– Именно, дядюшка… – отрезал Ирон.
– А какой смысл Келуджи обманывать нас?
– Не Келуджи, – ответил Ирон. – Высшим. Пока мы им нужны – не знаю, для чего, но нужны… Они поставляют нам Носителей… А как только их таинственная цель будет достигнута, сразу выяснится, что планеты Дикая и Кшанти вовсе не такие уж технически отсталые. Их вносят в Каталог… и…
– Носителей больше не будет, – похолодел Лаор. – Точнее, получить их будет куда сложнее – согласие, бумаги, отступное Семье… Как сейчас законтрактованных слуг…
– Ага, – безмятежно ответил Ирон. – А потом пара дел в Совете по поводу плохого обращения с Носителями, которые протащат Высшие… и всё… Больше Ризитея никого не получит.
– Катастрофа… – высказался Лаор.
– Она самая, – отозвался Ирон.
– Нужно немедленно поставить в известность Правителя!!! – возопил Лаор. – Я пошлю вызов в его Приёмную!
– Даже не думай! – отрезал Ирон. – Думаешь, он не знает? Думаешь, такое можно было провернуть без его согласия?
Лаор замолчал, ощущая себя полным идиотом. Но потом всё-таки спросил:
– А что делать-то?
– Подумай, дядя, – ответил Ирон. – Ты у нас умный. А я пойду.
Лаор машинально кивнул и погрузился в мрачные мысли. Резко расхотелось даже приятного времяпровождения с милым неопытным мальчишкой.
А Ирон, стараясь не светиться довольной улыбкой, отправился к себе. Какой молодец всё-таки Тиопа. Ирон развил его мысли, разбудил дядюшкину наследственную паранойю… И теперь нет сомнений, что к утру интриган созреет для заговора… и кое-какие дома ожидает смена власти… Вот и отлично, все будут при деле. А на него и Тиопу никто не обратит внимания, и можно будет спокойно готовить побег. Так что очень скоро его Семью будет ждать большой сюрприз…
Глава 15. Один раз – не пидорас!
Внимание, что-то близкое к НЦе, даб-кон, ненормативная лексика!
Утром Стёпочка проснулся на редкость свежим и отдохнувшим. То ли этому способствовало чаепитие во сне с тётей Раей, то ли Ирон, который, отдав Стёпе хлеб-соль, исполнял во время этого чаепития самый натуральный стриптиз, под конец оставшись только в красных труселях с кружевами и кокошнике, продолжавшем упорно держаться на Ироновых рожках. Самое интересное, что тётя Рая во сне вовсе не думала пресекать это безобразие, спокойно пила чай из блюдечка, заедая его конфетами «Коровка» и задумчиво приговаривая:
– У каждого свои недостатки, главное, чтоб характер был покладистый… Да и внучки мне не помешают.
Стёпа во сне так охренел от этого заявления, что не нашёлся, чем возразить любимой родственнице, поскольку весь лексический запас на время покинул его буйную головушку. Остались только междометия «А?» и «Ээ??», но вряд ли беседу с их применением можно было назвать конструктивным диалогом. Поэтому, когда Стёпушка проснулся и понял, что его посетила нехилая утренняя проблема, то он быстрее лани метнулся в ванную, едва не наступив на свернувшегося калачиком на своей подстилке Эни, и начал торопливо её разрешать. Разрешить проблему удалось не сразу, однако, когда Стёпа припомнил особо пикантный момент с участием фисташкового из давешнего сна, разрядка наконец-то пришла. После этого Стёпа торопливо стал обмывать своё тело, одновременно мучаясь вопросом: «Что это было?» Неужели ему нравится фисташковый паразит? Или это продолжают работать модификации этих проклятущих Келуджи?
Парень торопливо стал разглядывать себя в зеркале, но никаких изменений, кроме ещё более отросших волос, которые теперь спускались на плечи, больше в себе не нашёл. Похоже, превратиться в хрупкое, изящное существо, больше смахивающее на девочку, чем на парня, его не заставит никакая модификация. И слава Богу. Тётя Рая, конечно, женщина добрая и терпимая, но уложить её на больничную койку с инсультом Стёпа совершенно не хотел, а такое было неизбежно, узри она любимого племянника в образе не пойми кого.
Однако, подумав на эту тему, Стёпа взгрустнул – как бы то ни было – а домой он всё-таки хотел. Может быть, сейчас уже придёт Ирон, и им удастся обсудить планы побега? Или фисташковый настолько обиделся, что решил помариновать Стёпу пару дней? Неужели он не понимает, что время работает, в том числе, и против него тоже, и на глупые обиды его этого самого времени попросту нет? Или Ирон передумал и решил всё-таки пойти за предложенного матерью жениха? Или…
Короче, за время купания Стёпочка уже успел себя накрутить, ещё более его стало пугать формирующееся странное отношение к Ирону, как к объекту нежной страсти. Однако попу свою Степан фисташковому подставлять не намеревался. Вот уж нет. Оглянуться не успеешь, как окажешься курицей-несушкой. А вот самого Ирона он бы… тут в голове замелькали кадры случайно подсмотренной в Сети порнушки… причём порнушки такого свойства, где ни одной дамы и близко не стояло… и отмывать себя Стёпе пришлось во второй раз. Стукнув со злостью кулаком по стене ванной, Стёпа быстренько засунул сеанс самоанализа куда подальше и отправился в комнату.
Эни уже успел привести в порядок Стёпино ложе, выложил на него чистую одежду – те же самые маечку и шорты, только не белого, а телесного цвета. Стёпа одежду натянул, не заморачиваясь, и, устроившись за низеньким столиком, тоже уже накрытым проворным Эни, принялся за завтрак. Аппетит у него прорезался зверский, Стёпа смёл почти всё принесённое и опять-таки удивился – поесть он, конечно, всегда был не дурак, но такой волчий аппетит – это было просто нечто запредельное, тем более, что никаких особых физических нагрузок ни вчера, ни сегодня не было.
– Это модификации, – тихо сказал Эни, не поднимая глаз. – Организму нужна энергия, вот он и берёт её из пищи. Нужно ещё несколько дней, чтобы организм перестроился, тогда аппетит придёт в норму…
– А ты откуда знаешь? – удивился Стёпа.
– Ну, – ответил Эни, – перед тем, как отправить меня в Дом, меня тоже модифицировали. Так мне тоже есть хотелось несколько дней…
– Да ну? – удивился Степан. – А как тебя модифицировали?
– Так, по мелочи, – отозвался Эни, сделавшись фисташково-лазурным. – Я не спать могу долгое время, регенерация улучшилась, память, внимание…
– Ну, да, – хмыкнул Стёпа, – нужно все приказы господ помнить. А то вдруг забудешь что… Ты, кстати, сам-то завтракал?
Эни как-то замялся, и Стёпа предложил:
– Ну, давай, поешь… Я, правда, слопал тут почти всё, как крокодил оголодавший, но смотри – пара тарелок осталась. Не тащить же всё это обратно.
Эни манерничать не стал и уничтожил содержимое помянутой пары тарелок в хорошем темпе. А потом в том же хорошем темпе собрал посуду и уволок обратно на кухню. А Стёпа уже хотел включить головидео и пообщаться с Наставницей Нгири, раз уж Ирон так и не показывался, как вдруг почувствовал, что с его организмом творится что-то неладное. Тугая волна жара прошлась по внутренностям, Степана бросило в пот, а потом… Потом его пронзило такое дикое желание заняться сексом – безразлично, с кем, в каком количестве и позиции, что Стёпе начали отказывать мозги. Сам не зная, как, он сумел совладать с желанием выскочить в коридор и броситься на шею первому же попавшемуся зелёненькому, и на негнущихся ногах отправился в ванную. Холодная вода помогла, дышать стало легче, возбуждение продолжало беспокоить, но крышу уже не сносило. Похоже, что кое-кто шибко умный решил усовершенствовать местные кулинарные рецепты и сыпанул в еду лошадиную дозу какого-то убойного афродизиака. Но, похоже, Стёпа сумел преодолеть дурман… И тут в голову стукнуло – Эни! Он же на кухню отправился! А что с ним будет в таком состоянии? А если он Граму или кому-нибудь из его братишек на глаза попадётся?
Стёпа торопливо вышел из ванной… и тут появился Ирон. Он приветствовал Стёпу, но тут же был остановлен злобным:
– Стой, где стоишь!
– Тиопа, ты что? – удивился фисташковый. – Это же я.
И, наплевав на все Стёпины слова, попёр к нему, попутно приговаривая:
– Прости, я вчера убежал… Но мне нужно было, понимаешь… Это очень важно, сейчас расскажу… Прости, ты на меня обиделся, но раньше я не мог…
Стёпа пятился от Ирона, из последних сил сопротивляясь действию непонятной гадости, однако, когда он упёрся лопатками в стену, пятиться стало некуда. А Ирон, дурачок, словно не замечал Стёпиного состояния, подошёл совсем близко и ласково сказал:
– Я понимаю, ты сердит на меня, но поверь, я такое придумал… Сейчас расскажу…
Стёпа, которому всё труднее было отвести взгляд от шевелящихся губ Ирона, простонал:
– Уйди, придурок… мне какую-то гадость в еду подсыпали… Трахаться хочу – сил нет… Я ж тебя сейчас изнасилую просто…
Глаза Ирона расширились до состояния плошек, он быстренько попятился от Стёпы и заявил:
– Сейчас за нейтрализатором сбегаю…
И непроизвольно облизал губы от испуга. Всё. Стёпочкина крыша отправилась в краткосрочный отпуск. Он в три прыжка нагнал Ирона и, стиснув его в объятиях, начал жадно целовать. Фисташковый, к его чести, какое-то время сопротивлялся, но потом ответил на поцелуй… дальнейшее Стёпа помнил очень смутно… Вот они оба оказались на Стёпочкином ложе, напрочь смяв весь наведённый Эни порядок, вот он стягивает одежду с Ирона, а тот, вроде бы, активно помогает процессу собственного раздевания… вот они снова целуются, а руки Стёпочки блуждают по Иронову телу – гладкому, горячему и пахнущему как-то по-особенному приятно. Вот Ирон хлопает рукой по изголовью ложа, оно чуть-чуть отъезжает в сторону, и там обнаруживается ниша, из которой фисташковый извлекает тоненький блестящий тюбик и шепчет в ухо странным горячечным шёпотом:
– Тиопа, Тиопа, погоди… я смажу, а то мне будет… неприятно…
Стёпа не хочет, чтобы Ирону было неприятно, поэтому он терпит, когда тот выдавливает из тюбика прозрачную, очень скользкую массу и нежными, осторожными движениями ласкает Стёпину самую выдающуюся, на тот момент, часть тела. А потом фисташковый делает что-то вообще со Стёпиной точки зрения невообразимое – ложится на спину и бесстыдно, хрипловато шепчет:
– Войди. Тиопа, войди, прошу тебя…
Это заводит Стёпу пуще прежнего, и он делает то, о чём его так сильно просят. Стёпа старается всё делать медленно – он совсем не хочет причинять Ирону боль, и проникновение удается, а внутри… внутри необыкновенно хорошо… Ирон обхватывает ногами Стёпины бёдра, и тот теряет последние остатки соображения, начиная двигаться во всё ускоряющемся ритме… Ирон двигается навстречу, золотистые глаза смотрят в Стёпины не отрываясь, Стёпа словно тонет в них, желание взрывается, превращаясь в ослепительную вспышку где-то внутри, это настолько невозможно и в то же время так хорошо, что Стёпа на какое-то время выпадает из реальности. На какое-то время он пребывает в сладкой, ленивой истоме, но потом голова проясняется, и Стёпу словно подкидывает на ложе.
– Что ж я, хуелептический пиздопрозоид, еблоухий мандохвост, ебун хуеголовый, пидрасня ебаная, залупоголовая блядоящерица, трипиздоблядская промудохуина, наделал!!!
Ирон открыл сладко прижмуренный золотистый глаз и поинтересовался:
– Тиопа, ты что? Тебе не понравилось?
– Что? – охренел Стёпа. – Да я же тебя… Силой фактически… Да… Да тебе больно… наверное!
– Тиопа, – промурлыкал Ирон, – если ты думаешь, что смог меня принудить силой… поверь, ты ошибаешься. Со мной братья поодиночке не справляются, когда мы борьбой занимаемся, а уж у них такая подготовка, что тебе и не снилась, извини уж… так что если бы я не захотел сам – ничего бы у тебя не получилось.
– А… а… – Стёпочка начал хватать воздух ртом, как выброшенная на берег рыба, – зелье в еде – тоже твоя работа?
– Не моя, – вздохнул Ирон, – честное слово. Похоже, Дом Лури решила ускорить процесс твоей… эээ… привязки ко мне. Вот только она не учла, что ты захочешь быть непременно сверху. Надо расспросить твоего слугу… а где, кстати, он?
– Эни! – Стёпу в очередной раз подкинуло. – Я же его своей едой угостил. А вдруг его сейчас…
Ирон рывком сел:
– Вполне возможно. Сиди здесь, Тиопа, и носа не высовывай. От тебя ещё зельем фонит… да и собственными феромонами после модификации… – не дай Предвечные Небеса, на кого-нибудь из братишек нарвёшься. Я за Эни схожу, а то ведь его и до вечера не выпустить могут, если кому-нибудь из них в лапы попался.
Стёпа только покаянно головой покачал. Надо же, проявил доброту и щедрость – а сейчас парнишку, может, из-за него имеют и в хвост, и в гриву.
Ирон же, вскочивший с постели и кое-как натянувший порванную одежду, замотался сверху в одно из покрывал, как римлянин в тогу, чмокнул Стёпу в щёку и прошептал:
– Не волнуйся. Ни в чём ты не виноват. Просто ты слишком добрый и наивный. Но ничего, я тебе пропасть не дам… А когда вернусь – поговорим о нашем деле… Я кое-что придумал. Надеюсь, тебе понравится…
И, тряхнув растрепавшейся белой гривой, золотоглазая зараза скрылась в коридоре, оставив Стёпочку утешаться известной поговоркой: «Один раз – не пидорас»… Однако обострившаяся интуиция прямо-таки вопила, что одним разом вряд ли обойдётся, а расшалившееся подсознание игриво хихикало: « А может – всё к лучшему?»
Глава 16. Способ побега
Мою дорогую бету Ехидную Заразу – с прошедшим днём рождения!
Вернулся Ирон на удивление быстро – то есть быстро с точки зрения Стёпочки, который ещё не успел начать бегать по
потолку. Вид у бедолаги, как и предполагалось, был не слишком презентабельный – волосы растрёпаны, синие штанишки держались на честном слове, а губы подозрительно припухли. И сам Эни трясся и всхлипывал.
– Кто? – мрачно спросил Стёпа.
– Да опять Граму попался, дурачок, – вздохнул Ирон. – А у того гормоны разгулялись… вот и бесится. К тому же он Эни так толком и не попользовался – вот и злится. Но ты не волнуйся – я братику хорошенько объяснил, что твоего личного слугу трогать не стоит.
– Ты? – поразился Стёпа. – Граму?
Удивление было вполне понятным – из высоченного, мускулистого, как Шварценеггер в лучшие годы, Грама можно было выкроить троих Иронов. Ну, двух с половиной точно.
– Ага, – безмятежно улыбнулся Ирон, – я… Граму… Я ж тебе говорил, что со мной не так легко справиться. К тому же его рожа, когда он почуял на мне твой запах, того стоила.
И безмятежная улыбка Ирона стала напоминать оскал.
– А у тебя неприятностей не будет? – спросил Стёпа, поневоле впечатляясь смелостью фисташкового.
– Вообще-то я был в своём праве, – спокойно ответил Ирон. – Первая твоя кладка – моя, тут Дом Лури ничего не сможет изменить. А Эни твой личный слуга, он с тобой связан, а значит, и со мной. И если бы Грам начал думать верхней головой, он бы наглотался подавителей, чтобы не реагировать на твои феромоны, и попытался бы улучшить отношения с тобой… в моём, естественно, присутствии, но если бы всё шло по плану Дом Лури, то у вас всё равно должны были бы сложиться хорошие отношения. А он вместо этого развлекается с приятелями и зажимает по углам слуг и наложников. М-да… Думаю, если с Дом Лури что-нибудь случится… То недолго ему в наследниках ходить. Глуп, капризен, но амбиции через край… А моих интриганов-дядюшек может держать в узде только Дом… Так что Семью ожидают весёлые времена… Но это уже без меня.
Стёпа с удивлением смотрел на Ирона – жесткого, упрямого, волевого… Откуда только что взялось? Видно, здорово подкосило его предательство матери, вон, даже матушкой её не называет, как раньше, только Дом Лури. Настолько здорово, что он готов очертя голову кинуться в авантюру, готов оставить родной мир и больше не возвращаться – лишь бы забыть всё, что причинило ему такую боль.
Некоторое время они смотрели друг другу в глаза – словно читая невысказанное – слишком уж напрямую при Эни разговаривать не стоило – личный или не личный, а по приказу Дом Лури он может выложить всё, что слышал. С точки зрения Стёпы, Ирон и так сказал слишком много.
Однако тут Эни решил оживить сложившуюся ситуацию – видно, Грам был не слишком… ласков, да и до этого мальчик получил повреждения, а регенерация до конца не справилась, не залечила. Эни держался из последних сил, не привлекая к себе внимания, а когда силы иссякли, просто начал оседать на пол.
Стёпа машинально подхватил Эни и уложил на своё ложе поверх покрывала, а Ирон нажал на кнопку у двери и, когда в дверях появился слуга, крикнул:
– Целителя! Сию же минуту!
Слуга понятливо кивнул и исчез, и ещё через три минуты в дверях материализовался уже знакомый Стёпе целитель – чернокожий, клыкастый и хвостатый Ар-Тун. Завидев распростёртое на ложе тело, целитель скривился:
– Кто перестарался?
– Грам… – мрачно ответил Ирон. – Когда я забрал Эни, он уже…
Целитель мрачно кивнул – понятно, мол, и принялся оказывать Эни помощь. Справился он быстро, а потом суховато спросил:
– Перенести его в комнаты слуг? Только, боюсь, там сейчас… не особо отлежишься.
– Не надо, – отозвался Стёпа. – Пусть здесь остаётся. Сюда Грам точно не сунется.
