Текст книги "Достойная пара (СИ)"
Автор книги: PolinaFeechka
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)
Окон в помещении не было, но ветер всё-таки просачивался внутрь из коридора. Холод тронул плечи, и я невольно дёрнула ими. Я хотела как можно скорее закончить с помывкой, чтобы волчицы не успели вернуться: мало ли, встретят по пути Астрид, и окажется, что я вовсе не на доверительных счетах у местного Альфы. Дверь скрипнула и качнулась, адски натирая себя губкой, я вдруг замерла, боязно поглядывая в сторону звука; всё погрузилось в дрожащую тишину; мне показалось, что кто-то шагнул за дверью, но всё вновь затихло, и я не смогла определить источник звука.
«Кап» – тонко хлопнулась о плитку капелька.
На плече словно дыхание почувствовала, но в полумраке комнаты никого. Я выжала воду из волос и снова прислушалась. Теплым почти осязаемым касанием что-то пробежало по шее ключицам и груди электрическим разрядом, заставив вздрогнуть; мне показалось знакомым это ощущение и точно, оно напомнило мне о Кристофере, даже странно, но такое вязкое чувство его присутствия захватило меня вдруг, что ничто не смогло бы убедить в обратном; я знала как распознать родное существо поблизости, да всякий волк знает, поэтому теперь сладкая нега под сердцем и чуть ниже живота разлилась и подпитывалась неподдельными эмоциями – он уже идёт. Я вытянула ноги в воде, последний раз нежась в ласковой теплоте. Достаточно широкая ванна для двоих, было бы неплохо Кристоферу отдохнуть в ней со мной.
В коридоре послышались разговоры помощниц и их приближение. Флакон с аконитом так и стоял нетронутый, он был припасён для меня, а я вовремя учуяла его запах, вопреки опасениям помощниц, и теперь доставлю им же некоторое неудобство. Пальцем ноги я подтолкнула бутылочку и той хватило немного, чтобы звонко пошатнуться и, хлёстко ударившись о пол, разбиться, распространяя всё содержимое по плитке. Заботливо оставленный для меня халат я тут же подхватила и недолго думая обернулась, шипя и пряча здоровую руку под полу.
– Ах, что с вами?! – воскликнула одна и подбежала ко мне, в то время как вторая стала бездумно кружить вокруг разбитого сосуда и лужи аконитового отвара в страхе прикоснуться и ранить себя.
– Ты же видишь! Бутылка разбилась, а я лишь пыталась собрать осколки, но поранилась, – я разъярённо вскинула свободной рукой на секунду, затем вновь возвращая для поддержки «раненой». Волчица пыталась помочь, но лишь нарывалась на грубость. – Мне нужен доктор, быстро!
Служанка, не теряя времени, сорвалась с места, и спустя мгновение я вышла из ванной, чтобы пойти ей и Варду навстречу, надо сказать, другая волчица мне никоим образом не препятствовала. Я прямым ходом подошла к доктору и подхватила того под руку:
– Дальше мне помогут, а ты иди и помоги там с осколками, – я почувствовала себя настоящей интриганкой, но потом вспомнила, что это именно меня только что две эти безобидные служанки планировали отравить аконитом, а что ещё очевидней, происходит это всё не иначе – по приказу Астрид. Совсем ополоумела, что, если я и впрямь не одна?!..
Мы прошли некоторое расстояние прежде, чем Вард удивлённо воскликнул:
– Как это мило, ты сбежала от них с моей помощью? Надеюсь, твоя хитрость не толкнёт тебя к настоящему побегу; будешь должна. – он хромал на одну ногу и поэтому идти с ним под руку выходило неудобно и даже неуклюже.
– Если бы захотела – не смогла. Вы ведь не просто так здесь дежурите? – я оглянулась кругом и отметила про себя, что явной охраны в коридорах нет.
– Ты искусно льстишь, надо заметить, – доктор подвёл нас к комнате и развернулся лицом ко мне, после чего резко дёрнул за ту руку, что покоилась под полой халата. – Так и знал, бессовестная! – он оглядел совершенно здоровую кисть и разочарованно покрутил, в попытке найти хоть какую рану. – Во всяком случае, дорогая, вы просто обязаны себя беречь. – в его голосе читалось подлинное беспокойство, и я старалась улыбаться не слишком натянуто, но в глазах Варда так и сверкали эти дикий азарт и закипающее желание вместе с игривостью – точь в точь охотник. От улыбки уже болят щеки, а я с ужасом осознаю какой интерес он испытывает: да он бы за милую душу выпотрошил меня прямо здесь, готова поспорить – уже смакует процесс в своей нездоровой голове. Доктор вдруг опомнился и напоследок перед уходом наказал мне. – Аконит – дело не шуточное, так что в случае чего – сразу ко мне. – он учтиво кивнул перед тем как уйти.
Это вряд ли, он последний к кому я обращусь за помощью по поводу самочувствия. Не хотелось бы стать очередным подопытным кроликом.
В спальне оказалось душно и я поспешила распахнуть окно. Открывалось только маленькое отделение, однако пролезть в него я могла рискнуть, если бы не ограничивали ещё и решётки на окнах вместе с бродячими, снующими вокруг дома. Подставляться раньше времени не стоило. С улицы повеяло колючим прохладным воздухом, словно иссушивающим языком ветер со свистом разогнался по степи и смёл малейшую влагу, принуждая воинов пригнуть морды ниже к земле. От взгляда на истошную картину у меня самой в горле, кажется, пересохло. Я высунула голову наружу и уткнулась лбом в железные прутья. Внизу помимо волков было несколько воинов в человеческих обликах, во главе стоял Сина. Он что-то оживлённо жестикулировал и раздавал указы, ну, ничего, скоро придут северные воины и…
Не успела я додумать как почувствовала на себе пристальный взгляд колючих серых глаз, он будто услышал мои мысли и внимательно стал меня высматривать, на что я сконфуженно отпрянула от окна.
Проверив все полки и ящички комода, я решительно ничего полезного не нашла.
На комоде стояла достаточно крупная увесистая шкатулка с замочком в виде полумесяца. Резьба по дереву, своеобразные вензеля, выглядели красиво и аккуратно, а запах старинной древесины вызывал чувство наслаждения. Возле шкатулки стоял узенький флакон с розовым маслом, настолько тончайший, но стойкий аромат сразу же привлекал внимание. Крышка ларчика откидывалась, и теперь я могла воочию разглядеть не только тихо бренчащие украшения, но и инструменты для их изготовления. Астрид планирует меня занять, чтобы я отвлеклась от тоски. Искусная филигрань в подвеске и широком браслете притягивала взгляд…
– Ты уже освоилась? Это прекрасно, я очень рада! – дверь наотмашь влетела в стену со страшным звуком, и я подскочила от испуга. Астрид и ещё четверо её помощников бесцеремонно вошли в спальню.
Один из молодых людей моментально добыл Альфе стул и она, словно так и надо, беззаботно приземлилась на него.
– Я припасла для тебя всё, что может быть необходимо молодой девушке. Если потребуется внимание, его тоже можно предоставить. – она взмахнула рукой, и стоящие позади неё двое миловидных парней поприветствовали меня поклоном. Похоже, здесь царит беспрекословный матриархат.
Сзади кто-то дёрнул меня за волосы, силясь расчесать их сырыми, и я поняла, что две оставшиеся девушки будут пытаться привести меня в порядок. Одна из них уже примеряла ко мне наряд, надо сказать, под неотъемлемые наставления и советы Астрид.
– Режь! Их красота безнадёжно утеряна, отрастут снова! – щедро махнула рукой Астрид и девушка с расчёской, схватив острые ножницы, лихо прошлась по кончикам моих волос. Я успела только завопить что-то несвязное и остановить руку хладнокровной служанки, а затем и ножницы оказались мной перехвачены.
Жемчужные волосы безвозвратно осыпались на пол, пускай срезала она не слишком много, мне оказалось их очень жаль, но пришлось сравнять все.
– Что такое? Они же совсем безжизненны, – досадливо прокомментировала Астрид.
Думаю, не стоит вновь упоминать о Кристофере или о том, как ему нравятся мои волосы.
– Где мои помощницы, которых ты приставила ранее? Они нравились мне гораздо больше, – я отряхнула халат от волос и села в кресло, повинуясь указаниям одной из волчиц, которая моментально взялась за приведение моих несчастно остриженных волос в порядок.
– Ах, они! – плохо скрывая что-то злое во взгляде, женщина высокомерно смахнула волосы с плеча. – Если так хочешь, могу их вернуть.
«Вернуть»?
Сколько бы я не отнекивалась, а подчинённые Астрид всё же начали свою работу: переодевать и остервенело убирать с меня хоть какое-то напоминание о войне. Такой рачительной опеки мне не доставалось с самого единения, когда мама и бабушка помогали подготовиться. Массирующими движениями волчица втёрла в кожу розовое масло, она успокаивающе прошлась по моим шее, рукам – невольно я позволила себе и впрямь расслабиться.
– Я хочу узнать о Лексе… – настойчиво попросила, дёргаясь в ловких руках умелиц, но Альфа Запада лишь покачала головой, покидая мою комнату.
– А я хочу, чтобы ты забыла о своей прошлой жизни. Занимайся плетением, они составят тебе прекрасную компанию. – имея в виду своих помощников, она таки проигнорировала меня.
***
Теперь я хорошо знала это место и то, что могла избавиться от назойливой компании только к вечеру, сразу после того как служанки уносили посуду после моего ужина. Мне было одиноко и скучно сидеть здесь без дела, и особенно остро я понимала сей факт, конечно же, ближе к вечеру. Я чётко задалась целью разведывать всё о клане и доме изнутри, потому как все те знания Варда, которые мне удалось увидеть по воле случая, бросали в ужас: он знал невероятно много не только о Сверре, но о нас всех.
Полумрак комнаты не прорезало ничто кроме лунного свечения, всё было безмолвно и хорошо. Безупречные сложные платья, которые я теперь носила каждый день действительно выглядели шикарно, жаль что в одиночку снимать их трудно. Ткань балдахина колыхнулась, и я нырнула в прохладу шёлкового одеяла. Не знаю как долго лежала, тупо глядя в потолок, но вскоре, может быть сон, может быть видение, но я заметила шевеление во мраке. Медленно подобрала под себя ноги и скучилась у подушек, хотя узнала и эти тихие едва слышные шаги, постоянно уставшее сбивчивое дыхание и ни с чем не сравнимый запах моего мужа. Сон выглядел чересчур натурально, и стало страшно проснуться. Тонкая прозрачная ткань шевельнулась, и я увидела его руку, тянущуюся ко мне, и протянула свою в ответ. Его пальцы, совсем натурально, по-прежнему грубые и жесткие на ощупь, но, как и всегда, теплые. Я пробегаюсь подушечками по его фалангам, скольжу вдоль ладони и неспешно добираюсь до запястья, в попытке удержать его цепляюсь, но как только я это делаю, его пальцы в спешке царапают грубой сухой кожей моё пястье, ускользая из зоны досягаемости, и я больше не чувствую под подушечками любимого тепла.
Я просыпаюсь потому что мне очень душно и тесно, в растерянности не понимаю был ли то сон или явь. По бедру скользит чужая рука, и этот факт даёт понять, что я не одна в своей кровати. Паника моментально пробуждает, и точно забитое животное я начинаю остервенело брыкаться; кричать бесполезно, я ведь всё ещё помню где нахожусь. Я пытаюсь оттолкнуть неизвестного, но он лишь теснее прижимается ко мне, и я уже чувствую его наглые пальцы под моей сорочкой. К горлу подкатывает тошнота, и приходится собраться с силами, чтобы совладать с остатками сонного сознания и избавиться от незваного гостя. Удар коленом приходиться обидчику прямо в живот, и я с ликованием помогаю ему слететь на пол.
– Уни?! – молодой некрепкий человек хватается за живот, корчась на холодном полу. – Тебя ведь так зовут? Какого бродячего ты тут делаешь?! – требую ответа я, но он лишь тихо сопит, потирая живот, но потом, взяв вдруг откуда-то силы, он подскакивает ко мне, встав на постель одним коленом.
– Не бойся. Он не достанет тебя здесь, поэтому ты можешь не бояться! – в его глазах лишь наивная чистота, а сам он как ребёнок, тщетно пытающийся убедить меня в какой-то небылице. Я пытаюсь спросить о чём он, но словно зачарованный, он меня не слышит. – Я всё знаю, мы все знаем! Альфа нам всё рассказала. Он очень опасен, но не нужно бояться его, тебе больше вообще не придётся его бояться, а я хочу составить тебе компанию, – несвязно и без остановки лепетал молодой парень, порываясь вернуться в исходную позицию, поближе ко мне.
– Кто сказал тебе, что мне нужна твоя компания? – я остановила юнца и обхватила беспокойное лицо, заглянула в его глаза. – Только попробуй ещё раз залезть в мою постель, и я лишу тебя всякого желания. Остальным передай то же самое. – он кивнул несколько разочарованно и лениво поплёлся прочь.
Шуршание за дверью резко оживилось и вновь стихло.
Комментарий к 36. Гостеприимство.
Надеюсь кто-то ещё ждёт продолжение с:
Следующая глава и вообще главы в принципе будут ориентировочно в июне(ближе к концу месяца)
Оставляйте отзывы/замечания/указания на косяки по поводу главы, буду очень рада)
========== 37. ==========
– Ну-ну, Герда, хватит, ну, – Ингольв всё еще не мог подняться с постели, поэтому приходилось набраться сил, чтобы поднять руку и погладить супругу по щеке, останавливая её суетное поведение. – Будет тебе… Так причитать, – все жаждали очереди на посещение Ингольва, однако Герда имела на мужа исключительное право, поэтому все терпеливо ожидали, пока она не успокоится, убедившись в стабильном состоянии супруга.
Гуннар же понемногу начинал отходить: его глаза все больше наливались злобой, а гостиная погрузилась в яростные и преисполненные чувством мести, слегка отчаянные и жалкие выкрики старика. Тяжело понять, отчего именно ему становилось лучше, то ли из-за рачительного ухода волчиц и ведьмы, то ли благодаря энергии, коей питало его закипающее нутро. Одним словом, Альфа Востока приходил в норму.
– Альфа, вам тоже следовало бы отдохнуть, – Элеонора неуверенно подошла к Кристоферу и поставила перед ним кружку горячего травяного чая: Цирцея наказала заварить его на всех. Девчонка недолго мялась, боясь сказать нечто подобное Альфе, а потом и вовсе притихла, прибитая тяжёлым взглядом Криса.
Ильва помогала девушкам собирать вещи со всех домов, потому что западные отступили, оставив после себя разруху, и теперь было необходимо эту разруху как-то налаживать. Волчица как никто другой хорошо вживалась в любую среду, а после совместной деятельности во время бойни, она и вовсе сдружилась с южными парнями, впрочем и они были рады её компании.
– Эля права, Вы меньше нашего должны грузиться или…то есть, – Ильва, подхваченная воодушевлением от кокетства с местными, бесцеремонно вмешалась, но сразу же умолкла, поняв что сморозила глупость.
Ещё мгновение она постояла, неловко посматривая себе под ноги, и растерянно понесла принесённые вещи Цирцее. Вслед за девчонкой прошагала и парочка оборотней, то и дело вьющихся вокруг неё. Они мельком посмотрели на Кристофера, который больше ни на кого не обращал внимания, а словно выжидал чего-то, погрузившись в мысли; теперь Финну и Йозефу было глубоко стыдно за слова, сказанные тогда Альбе, да и всем было стыдно. Тогда, когда свора Запада начала отступать, Ферокс с щенками пошли на подмогу Гуннару, Альба пропала, единственно Сверр мастерски направлял всеобщую волну негодования, их силу, он первым вступал в схватки, первым шёл отводить бродячих к лесу. В одиночку он же вернулся покалеченный и невероятно разъярённый с новостью о том, что Альбиннен увезли. Теперь они его знали. Знали, но тем не менее ни стыд за прошлые мысли, ни уважение и доверие к нему не отнимали памяти о том, что Сверр есть Сверр, хранитель. Так что страх остался, а прежние мнения заткнулись поглубже в грудь.
Цирцея едва сдерживала тяжёлые вздохи, претерпевая всё брехливое и нудное бормотание Гуннара. Она поила его чаем, закапывая каждый раз что-то в него, и с прежним негодованием и острым словцом на губах посматривала в сторону кухни, где беспечно стоял, прислонившись плечом к косяку, и выдавал сладкие речи южанке Ферокс, быть может, о своих подвигах, либо же нахваливал её умелую работу рук и смущенный румянец щек. Он беззастенчиво флиртовал с ней, игнорируя острые взгляды ведьмы, вот-вот обещающей пойти дымом или взорваться. Всё было как всегда. Хотя, наверно, так просто казалось, потому что все были безумно рады освобождению Юга, воцарению, пускай недолгого, но мира, и старались никоим образом не впадать в отчаяние хотя бы эти несколько часов отдыха воинов и усиленного труда женщин и детей по восстановлению деревни.
Многие даже думать боялись, что могло последовать за похищением Альбиннен, и от этого тоже было решено абстрагироваться. Все знали, что есть человек, который гораздо больше остальных хочет её сохранности и возвращения, потому было совестно причитать в его присутствии, а после они словно бы оставили эту заботу на него, тихонько уступили место Сверру, готовому ломать себе кости, только догнать бы ту чёртову машину. Не желая того, они ненароком переложили ответственность на чужие плечи.
«Очень в характере Южных…» – выдохнул Крис, думая об этом, и отвернулся от созерцания ревностно истеричного лица Цирцеи.
Ему было необходимо поговорить с Ингольвом, хотя мужчина не представлял, как скажет больному человеку о похищении его дочери прямо из-под носа Сверра; а пока Герда оттягивала их разговор, он раздумывал о том, что предстоит сделать. Кристофера едва не удерживали, упрашивая не торопиться, а подлечить раны и подумать здраво, не кидаться в погоню ослабевшим и одурманенным яростью. Это было правильно, он сам знал это и потому-то сдержался. Но теперь ждать было мучительно, время не шло, оно вязло и тянулось как загустевший мёд, то, как все пытались вести себя, раззадоривало ещё больше. Он думал, думал, бесконечно думал о том, каким образом поступит с Западом, как поведёт стаю, ограждая от лишних потерь и жертв; как предоставит своей северной семье долгожданную свободу от сражений; как поступит с Синой и Астрид, как именно стоит с ними поступить? Он понимал, что на правах хранителя мог совершить ему угодную расправу, а с другой стороны некоторые унизительные вещи среди волков непозволительно делать даже с врагом. Пускай Крис уже давно заполучил славу безжалостного негодяя; совершив ту казнь, которую ему очень хотелось совершить, он не только умоет весь Западный клан помоями позора, но и себя выставит не самым благородным противником. Пребывающий в неприятном смятении под недюжинным давлением разума и с другой стороны чувств, именно тогда Кристофер припомнил то, что говорил ему западный доктор.
» – Прекрасный зверь, превосходный представитель вашего племени… – готовясь сказать что-то неприятное, Вард одарил комплиментом своего подопытного. – Больно часто слышу, что волк – свободное, волевое животное. Ладно, у нас, людей, так и среди вас такое слышать не редкость, это прямо-таки парадокс какой, не находишь? Я варюсь меньше твоего во всём этом, а уже что-то да понимаю, – он достал блокнот и, довольно посмеиваясь, принялся что-то чиркать, изредка поглядывая на еле живого оборотня. Потом закончил с этим и вновь вернулся к разговору. – Слышал, и тебе не сладко живётся среди «свободных, волевых» животных? Хотя, сомневаюсь, что тебя это хоть как-то заботит… Ещё бы, под боком такая подружка, – он указал на Альбу, которая бессознательно лежала неподалёку на земле, свернувшись в позе эмбриона; но раздалось бессильное рычание, и доктор усмехнулся. – А ты ведь самый свободный из них всех? – больше как утверждение прозвучал вопрос, доктор посмотрел в обморочные глаза Криса, сел на раскладной стул и развёл руками. – Не понимаю я вас, всё держитесь за традиции, условности, правила и запреты, кичитесь своей непонятной силой, понятия у вас, мол, отличные от нас, людей-живодёров, а как ни посмотри, так зверь он и есть зверь. Проворачиваете вещи похлеще, чем люди, чего только стоит эта парочка западная, нет бы всё по-простому, ан нет, вы же не такие как люди, у вас свой устав… Боятся они тебя, – заключил что-то уже слишком разболтавшийся доктор и напоследок сбил весь серьезный настрой. – Нет, ты не подумай, я к тебе искреннее уважение питаю, да и нравишься ты мне, сам утверждаю, что ты тот самый свободный волевой зверь, – Вард окинул взглядом испещрённого синяками от уколов Криса, который продолжал молчать. – А за это ты уж прости, очень уж науку люблю.»
Герда покинула Ингольва и вышла в гостиную, затем молча кивнула Кристоферу и пошла помогать девушкам. Неожиданное воспоминание о жестоком человеке и его словах точно приободрило Криса, он определённо что-то для себя вывел и запомнил из того монолога, что-то способное стать вполне себе прочным основанием для весомого решения.
– Фер! – крикнул он другу, – Я всё же пойду раньше.
Шатен некоторое время сосредоточенно смотрел на говорящего, а потом качнул досадливо головой и взмахнул руками – понимает, что Кристофер не разрешения спрашивает.
***
Тихо. На улице безумный ветер гоняет по степям, шаркая песком обо всё, что попадается на пути. Металлический замок на калитке без устали бренчит, взлетая из-за внезапных сквозных порывов и тут же обрушиваясь по причине их успокоения. Скучно и одиноко. Взгромоздив локоть на стол, рукой Алексия упёрлась в щеку, поддерживая тяжёлую голову; свободную оставила лежать без дела, только постукивала недлинными коготками по крышке стола. Время шло и перепрыгивало уже далеко за обеденное время, однако к готовому кушанью так никто не подоспевал. Еда стыла и мало-помалу теряла презентабельный вид, клубы горячего пара, исходящего от неё, давно сдуло и развеяло. Ормульв задерживался. Либо не шибко торопился, возможно, ему наконец-то приелась его взбалмошная поселенка, как какая-нибудь глупая зверушка, живущая здесь до поры до времени: пока её лай не перестал вызывать умиленную улыбку, а упоение новым приобретением не сменилось раздражением. Волка уже несколько дней не выходило застать, поздно приходит и рано уходит.
«Ну, и пусть!» – побаиваясь проговорить вслух, беззвучно выдохнула девушка.
Подобные мысли в глубине души вызывали потаённые расстройство и опасение, однако Лекса всё же натягивала вымученно-довольную улыбку, и представляла, как безразлично покинет сей «отстойник» и его «нерадивого хозяина». Пускай жизнь здесь успела прочно въестся в тело и даже пустить корни, волчица по-прежнему с гордостью придумывала себе и встречу с родными, и с Альбой, и рассказ о «жизни в заточении» и «жестоком смотрителе». Одновременно с этим одолевало и множество других мыслей, например, о том, что ей, быть может, теперь и возвращаться некуда, хотя именно эту мысль Лекса отгоняла старательнее остальных.
Работа по дому никогда не была тяжела, Ормульв не нагружал Лексу непосильным трудом, да и сама девушка была достаточно близко знакома с ведением хозяйства, чтобы быть способной ко многому. Суета занимала приличную долю времени, и скучать не приходилось, а после долгих дней в закрытой пустой комнате, данный факт казался более чем идеальным. Помимо домашней работы, оставшееся время косо криво уходило на общение с западником. Алексия являлась очень умела на руки, поэтому все запланированные дела она выполняла ловко и будто без напряжения; может быть, в самом начале так было в силу решения молодой особы покичиться перед волком собственными способностями, придать себе важности поболе, а может, волчица сама и не заметила как стала стараться вполне себе искренне, но ради оживления и привлечения других эмоций и чувств всё того же западника, впрочем, ей хватало пожаловаться самой себе на Ормульва, чтобы вроде бы разувериться в собственных порывах души.
Оскорблённая ожиданием до глубины души, Лекса вскочила, едва не опрокинув стул, подхватила широкую тару с сырым не вывешенным бельём и отправилась на улицу – как раз на небе засветило солнце. Всё-таки, весь этот быт поспособствовал налаживанию отношений, хочешь, не хочешь, а когда бок о бок спишь, ешь, бодрствуешь, то само оно всё налаживается, против воли. Ветер стал совсем жесткий, а не самая лучшая одежда западных волчиц: хорошую пленнице никто не выделит, так и норовила больно натирать нежную кожу, но жаловаться девушка себе не позволяла.
Калитка хлобыстнула, предварительно страшно завизжав, Ормульв без лишнего интереса понаблюдал за Алексией, и прошёл к дому, опять же не уделяя внимание тому, как девушка спешно побежала закрывать прижатую к забору ветром калитку, и от страха ускорилась, углядев пялившихся на неё бродячих и охотников, бездельничающих неподалёку.
Точно так же в смешанных чувствах волк сел за стол и достаточно быстро стал уминать всё приготовленное Лексой. Она, в свою очередь, ещё более обиженно вздыхала, отпуская всякую надежду услышать хоть какую похвалу за старания.
– Что-то случилось? – задрав вздёрнутый веснушчатый носик, девушка присела за другой конец стола. – Тебя наконец-то взгреют за твой похабный язык?!
Ормульв никак не мог поверить и отойти от увиденного уже который день. Нет. Он буквально был в ужасе от того, что та самая невероятно умная и изворотливая пара безумного животного – Сверра, оказалась такой слабой, миниатюрной и по-детски беззащитной с этой бравадой на лице и в словах, настолько, что он мог бы одной рукой свернуть ей шею, даже перевоплощаться не стал бы. И вот она навела столько шумихи? Это её просили опасаться Астрид и Сина? С другой стороны, одно становление её в качестве спутницы хранителя уже заставляло насторожиться… Волк почесал бровь и вперил взгляд в Лексу, тут же недовольно отвернувшую глаза.
– Вы с ней как небо и земля, совсем не похожи. Если бы там был не я, а Сина…как ты рассчитывала их обмануть? – Ормульв, смеясь, улыбнулся, смотря на Лексу, как ей показалось, точно на бестолковую.
Он думал о том, как сильно ему не понравился несколько дней назад тот нахально уверенный и даже преисполненный какой-то нездоровой решимости взгляд Альбы, и, наоборот, с какой силой его притягивали и цепляли эти дерзкие, но часто неловкие взоры Лексы, он мог с точностью сказать, о чём думает волчица, каждый раз отводя взгляд.
Однако Алексия, расценив слова ей одной известно как, побагровела от непонятной злости и стыда, а ещё более от внезапного оскорбления, и оскорбления ли? Она поджала губы и шмыгнула носом, заправляя короткую, неряшливо непослушную рыжую прядь за ухо.
– Я точно сбегу, – прошипела горькое под нос.
– Не должна, вроде как, помнишь же наш уговор? – ехидно, но без присущего энтузиазма повёл бровью мужчина и поднялся из-за стола. – Меня ждут, – он повторно осмотрел пустеющий стол и прихватил свежеиспечённую булочку, довольно втянул запах выпечки и одарил Лексу хитрющим взглядом. – А ты сегодня очень постаралась, – девушка выпрямила спину, расправила плечи и удовлетворённо облизнула губы, хотя и состроила угрюмо снисходительную гримасу.
Уговор был до ужаса прозаичен: после того как Лекса чуть не дошла до безумия, пребывая в заточении из-за неудавшегося побега с Блейном, пришлось обусловиться с хозяином дома, что всякие попытки сбежать она отбросит в обмен на свободное передвижение по дому, а Ормульв добавил, что убежать не выйдет в любом случае: как бы далеко не ушла, он всё равно нагонит. Вот и договорились. А там дальше оказалось, что дом по локоть «холостяцкий» и Лекса не заметила за собой как взялась держать на себе пристойный вид жилища, хотя бы на время своего пребывания здесь. Не сказать, что долго это время длилось, однако о побеге волчица и впрямь перестала думать, ей стало казаться, что нынешняя жизнь вполне себе сносна, бывает комфортна, а сожитель вежлив и обходителен насколько это возможно в его характере…”но лучше эти мысли отправлять побоку, чтобы здорово не вляпаться…» – тут же проговаривала сама себе Лекса.
Ормульв сбросил с шеи свой кулон и ключ от дома, болтающиеся на веревке рядом, на край раковины, и с остервенением принялся хлестать водой по щекам. Он начинал чувствовать сомнение, но пока не понял в чём. Тренировка была и предстояла тяжёлая, хотелось остудиться.
– Не скучай, дикарка, – он кивнул и закрыл за собой дверь, удаляясь от дома.
– Погоди… Ты как мог?.. Ты видел Альбу? Она здесь?! – выбежала на крыльцо девушка, повиснув на двери, но ответа не дождалась; затем приметила оставленный волком ключ от дома и представила, как ночью он разбудит её, пытаясь пробраться в дом, а оставлять дверь открытой Лекса побаивалась. Схватила веревку с кулоном и ключом, и выбежала во двор.
«Невероятно! Альба уже здесь, а значит, и Кристофер скоро будет!» – воодушевлённо пронеслось в голове мечтательницы. За последнее время она будто выпала из реальности: местные волчицы не горели желанием общаться с ней, а Ормульв после походов с воинами стаи не слишком словоохотлив, да и на живого мало похож.
Девушка выбежала на улицу и попыталась докричаться Ормульва, но того и след простыл. «Но когда придёт Кристофер, придут и наши воины, они, наконец, истребят эту вражескую обитель. Некоторых, жаль, конечно, будет, всё-таки…» – Лекса задумалась о своём похитителе, но вдруг опомнилась и поспешила закрыть калитку, вспомнив опасность чужого клана.
Передняя калитка выходила как раз на центральную улицу, поэтому вся жизнь была почти что на ладони не только соседей, но и скитающихся без дела в поисках ощущений бродячих и охотников. Девчонка поскорее юркнула обратно, захлопывая калитку, только её рыжую макушку уже приметили, как и то, что хозяин дома ушёл. Не просто так женщины здесь, остающиеся на время одни, без мужчин, плотно запираются, пускай в основном все имеют достаточно справную комплекцию.
Калитка брякнула, скрипнула, и раскрылась с такой силой, что Алексия не успела даже штангой щелкнуть. Она испуганно взвизгнула, и попятилась назад, однако её тонкий голос только подпитал голодные до сражений и женщин души бродячих. Путь к калитке был отрезан, а намерения оборотней ясно читались на их лицах, как и то, что встревать в эти разборки с чужаками никто не станет. «Закрыться в доме не успею, да и дверь выломают ещё…» – рассудила Лекса, все отступая и отступая. Жестяное ведро, которое она сегодня утром не потрудилась отнести на место, очень вовремя оказалось под рукой.
– Ты, конечно, не красотка, но ничего, мы не привередливы, – загоготал один из них, а второй, поддерживая веселье, сделал выпад на Лексу, игриво пугая её таким образом.
– Зато я привередлива, уроды! – Девушка кинула им в ноги ведро, прыгнула в сторону и рванула на задний двор – преследователи, чертыхаясь и отплёвываясь, следом. – Ормульв вам этого так просто не отпустит! – она изо всех сил пыталась спугнуть их.
– Как же! Ещё придёт и подключится! – гоготало несколько голосов. – Ну же, мы и так долго ждали! – любовно балагурили они.
На заднем дворе дома знакомая калитка оказалась заперта, нет, никаких ключей и сложных замков, обычный крючок, накинутый на петлю, но как же некстати накинутый на петлю! Лекса вздёрнула тонкую железную закорючку, распахнула дверь, почти стартовала с криками о помощи, но её тут же оттащили за шкирку обратно во двор.
