Текст книги "Просто друзья (СИ)"

Автор книги: PaperDoll

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

Мы с Джо договорились встретиться возле школы. Я ждал. Как дурак, поглядывая на часы каждые пять минут, когда она опаздывала больше, чем на полчаса. Несколько девчонок, искоса глядели на меня, перешептываясь между собой, и мне не хотелось ломать голову над тем, что это значило. Я всего лишь напряженно топтался на месте, ощущая, как от холода немели конечности, а Джо всё не появлялась, заставляя меня чувствовать себя обманутым. Как на зло, я забыл телефон дома и не мог хотя бы позвонить девушке, чтобы выяснить, в чем было дело.

В конце концов, холод затолкал меня внутрь. Где-то издали спортзала звучала попсовая музыка, что я на дух не переносил, поэтому оставив верхнюю одежду в гардеробе, первым делом я поспешил в туалет, где мог спокойно покурить, чтобы немного успокоить нервы и найти Джо оправдание, на которое и сама девушка не поскупилась бы, навешав мне, как можно больше лапши на уши, во что я с идиотской улыбкой на лице поверил бы.

– Филлипсон. Надо же, и ты здесь, – в туалете меня встретил никто другой, как Майлз Ричман, явно довольный тем, что занимался сексом с моей девушкой за моей же спиной. Наверняка он к тому же считал меня идиотом, которому так и не было обо всем известно, и я, должен признать, неплохо держался, подыгрывая ему в этом. – А вырядился то как, – он присвистнул, будто я был одной из тех девиц, которым всего-то стоило надеть юбку, чтобы его извращенное воображение сумело разыграться. Сам парень был одет не лучше, и я едва сдерживался, чтобы смолчать. Почему-то вдруг задался вопросом, не был ли он на свидании с Дженной. Уверен, он называл её настоящим именем.

– Отстань от него, Ричман, – подал голос парень, лицо которого смутно было знакомо мне. Скорее всего, это был один из парней Рика, но и в этом я не был уверен. – Будешь? – он протянул мне косяк, от которого я не отказался. Чем я рисковал? Вечер и без того был испорчен. Майлза же очевидно расстроило то, что меня удостоили той же привилегии, что и его.

Парни принялись обсуждать девушек, когда я стоял в стороне, выдыхая в открытое окно дым и думая о Джо. Она обещала прийти. Я надеялся создать больше воспоминаний, прежде чем уехал бы, оставив её здесь, но для неё, похоже, это не имело того же большого значения, как для меня. Было ужасно неприятно и горько. Если бы у меня ещё был чёртов телефон.

Недолго поразмыслив, я решил вернуться домой. Это было лучшим из решений, ведь чёртов бал не имел и малейшего значения, когда там не было Джо. Прежде чем уйти, парень (в ходе разговора я услышал, как его назвали Сэнди) тайно передал мне таблетку, заверив в том, что очень скоро я почувствую себя лучше. Затем он подмигнул мне и ушел. Сунув её под язык, я стал дожидаться, когда это произойдет. А затем меня накрыло.

Дальнейшие мои действия разворачиваются в памяти фрагментально. Скорее всего, я и тогда не осознавал, что делал, но чувствовал себя при этом великолепно. Все заботы и тревоги испарились, исчезли, перестали на время существовать, избавив от своего тлена. Я чувствовал себя свободным и, что важнее всего, живым. Голова была ясной и чистой от назойливых мыслей. Джо, Дженна, любовь и расставание – всё было не важно. Был момент, и я проживал его, не испытывая сожалений за что-либо, чего не мог запомнить хоть на секунду, задержав время хоть бы в собственном сознании, что было мне не подвластно.

Я много танцевал. Кажется, даже целовался с Памелой Бриггз. А затем провел домой Фрэнсин Финч домой, перед самой дверью которой вывернул наизнанку желудок. Вернулся домой ближе к полночи. Зашел через окно и провалился в сон, не думая ни о Джо, ни о том, как она впервые бросила меня.

Проснуться меня заставил рвотный рефлекс. Я выскочил с кровати и побежал прямиком в ванную, где опустошил желудок. Голова раскалывалась, но радовало, что по этой же причине она не допускала каких-либо мыслей, что могли бы покоробить меня, вызвав стыд и сожаление относительно прошлого вечера. Я не помнил ни черта, и это больше пугало, чем радовало.

Не обнаружив дома никого, я прошел на кухню, где опустошил три стакана воды, после чего вернулся в свою комнату. На полу возле кровати валялась куртка. Я и не заметил, как по-прежнему оставался в обуви. Сбросив ботинки, упал лицом вниз на кровать, ощущая легкую боль в мышцах, что мне совсем не нравилось.

Взяв с тумбочки телефон, что был там всё время с тех пор, как я ушел, заметил больше десяти пропущенных звонков от Джо. Кроме того девушка оставила мне ещё и несколько сообщений, которые я открыл, не став медлить. Я ведь даже позабыл о том, что Джо не появилась на дурацком бале, из-за чего я и рискнул уйти в отрыв.

«Фредерик, прости, мне придется немного опоздать. Помогаю маме в отеле» (18.10)

«Я обязательно приду. Подожди ещё немного, пожалуйста. Я уже дома» (18.40)

«Почему ты не отвечаешь на звонки? Надеюсь, не обижаешься?)» (18.45)

«Фредерик, это уже не смешно! Возьми, пожалуйста, трубку!» (19.13)

«Я уже возле школы. Ты где?» (19.20)

«Фредерик, надеюсь, ты не ушел?» (19.21)

«Я ушла. Ещё раз, прости, что опоздала» (20.50)

«Кстати, красивая девушка. Очень милая. Вы неплохо смотритесь вместе» (20.53)

«И всё же очень жаль, что я ей не понравилась. Надеюсь, ты не разобьешь ей сердце, как и Джемме» (21.00)

«На самом деле, она мне совсем не понравилась. И думаю, ты перешел черту и сделал мне очень больно. Неужели ты настолько зол на меня?» (21.35)

«И знаешь что, Фредерик? Иди ты сам к чёрту!» (22.14)

И вот я снова облажался.

Глава 22

Я совершенно не помнил событий прошедшей ночи, но исходя из сообщений Джо, насколько хорошо я бы себя не чувствовал, на самом деле, всё было плохо. Я утопал в бесчисленном море вопросов, ответы на которые хотел знать больше всего на свете, но в то же время и не знать их ради обманчивого убеждения, что всего этого не было. Это помогло бы мне жить дальше, как ни в чем не бывало, если бы не Джо, которую, очевидно, я послал к чертям, чего совсем не намеревался делать. Я не рисковал писать ей что-либо. Сложно было подобрать слова, когда я должен был бы и извиниться, и узнать в то же время к чему относились эти извинения. Мои пальцы зависли над неугасающим экраном. Девушки давно не было в сети, но рано или поздно она должна была прочитать, но то, что следовало за этим, приводило меня в ужас.

Внутри меня случился сбой. Я отбросил дурацкий телефон в сторону, укрылся одеялом и попытался снова уснуть, но назойливые мысли не позволяли этого сделать. Я должен был узнать последовательность произошедших событий и попытаться исправить что-либо, для чего совершенно не было сил. Насколько одухотворенным чувствовал я себя последние дни, настолько подавлено упало на меня утро того злосчастного дня. Надо мной нависли серые тучи, грозившие взорваться проливным дождем, а мне даже не было куда прятаться, ведь рядом не было ни одного крова, под которым я бы приютился. Пора бы уже давно построить свой, но я слишком привык видеть ясность неба над головой, чтобы вспомнить о том, что и оно умело злиться.

Снедаемый чувствами стыда и полнейшего бессилия, я не мог уснуть. Разочаровав других людей в себе, я и сам устал от этого, потому что будто ничего другого я и не умел делать. И если раньше я мог примириться с этой мыслью, сдаться перед обстоятельствами, с опущенными руками двигаться дальше в темноте затуманенного сознания, теперь это убивало. Я только начал быть кем-то, кто стал нравиться не только мне самому, но и окружающим. Плевать на окружающих, я стал больше нравиться Джо, что хоть и не было явным, но проявлялось через мелочи, что делали нас ближе.

Я по-прежнему был её лучшим другом. Медленно, но уверенно, приближался к совершенно другому статусу, отыскивая во взглядах девушки, жестах, словах потайные знаки, что убеждали всё больше в том, что у нас могло бы получиться быть запредельно близко друг к другу. Мы были бы идеальными вместе. Благодаря ей я становился лучше, осторожно выбираясь из зоны комфорта, рамки которой становились всё шире. Благодаря мне она могла бы знать, как красива на самом деле, забавна, мила и желанна. А теперь я будто снова провалился сквозь лёд, где было холодно, темно и грустно.

К вечеру меня бросило в озноб. Поднялась температура. Я сбрасывал усталость обманутой ожиданиями самозабвенной души на счета простуды, хотя меня по-прежнему одолевали беспомощность и угнетенность, испытываемые по отношению к Джо, которая ожидаемо не написала и слова больше, в чем её сложно было винить.

Испытываемые чувства заставляли ощущать себя глупо. Я переусердствовал в самобичевании, обвиняя себя в том, что снова разрушил всё одним резким коротким движением. Опасался, что эта проделка всё изменит, и я не смогу вернуть положение дел обратно, ограничившись незамысловатым «Прости. Я был не в себе». Этого было мало и даже такой тупица, как я, осознавал это.

И всё же я продолжал бездействовать ещё несколько последующих дней. Простуда не проходила. К ней прибавилось ещё и воспалившееся горло. О моем самочувствии поинтересовались одновременно Памела Бриггз и Фрэнсин Финч, одну из которых я, похоже, целовал, как раз вовремя того, как Джо успела заявиться на чертов бал. Я оставил их сообщения непрочитанными, что было грубо, но что я мог сделать, когда думал лишь о том, что стоило написать Джо, чтобы убедить её в том, что и в этот раз произошла чудовищная ошибка.

Было отвратительно от самого себя. Я буквально воспылал ненавистью к человеку, который только то и делал, что совершал ошибку за ошибкой, а затем изрекал пустые обещания, обманывая самого себя, будто подобного не случиться, когда случалось нечто похуже. Я не хотел быть идеальным, всего лишь достойным Джо и её несовершенств, что делали её лучше меня в разы. Я чувствовал себя бессильным перед её превосходством, и убивало лишь то, что меня это вообще волновало, когда не должно было.

Я даже скатился к тому, чтобы написать Рику, спросить о самочувствии Джо, подозревая, что Тильда могла послать меня куда подальше. Будучи больным, я даже не мог подловить девушку в собственном доме, когда та приходила на репетиции, потому что был слишком не расторопен, когда она появлялась здесь, прошмыгивая мимо, как молния, не удостаивая чести даже поприветствовать или спросить о моем самочувствии.

Как парень парню, Рик объяснил всё доходчиво и ясно:

«Она делает вид, будто всё в порядке, но это не так. Она более рассеяна, молчалива и поникшая. Глаза постоянно на мокром месте»

«Похоже, в этот раз ты действительно всё испортил»

«Тебе бы лучше не появляться пока что на горизонте»

«Я сообщу тебе, как только что-то измениться»

Что же, это не сильно обнадеживало. Джо обижалась, и я понятия не имел, как изменить это, потому что я вроде как целовался с другой девушкой, послав её к чертям. Известия Рика заставили чувствовать себя ещё хуже, невзирая на то, что температура упала, а слабость ушла из тела.

Стоило сделать ради неё подвиг, который доказал бы, как сильно она мне дорога, но единственное, в чем Джо нуждалась, это в любви. Я мог бы ей отдать всю ту, что была у меня, но этого было мало и, скорее всего, было бы расценено девушкой, как неудачно предложенная взятка, насколько искренними не были бы мои намерения. Я мог бы ещё раз избить Вуди Кёртиса, но это повлечет за собой ещё больше проблем (кроме того хотелось бы предполагать, что Джо уже и позабыла о его существовании, невзирая на то, что имела шанс встречать парня каждый день в школе). Или мог бы посетить дом престарелых, будто бы совершенно случайно в тот же день, что и она, но, подозревал, она быстро раскусила бы моё притворство. Мог бы привезти для неё Найджела или стать более дружным с Риком, но, полагал, что не выдержал бы компании ни одного из них даже для неё. Поэтому я не мог ровным счетом ничего.

И я пропускал школу, слонялся по дому, как привидение, и много думал, зарывая мыслями себя ещё больше под землю. Не отличавшейся глупостью, я всё же сильно сглупил. Стоило лишь ненадолго отвлечься, пуститься в нирвану, попытаться отключить мозги, как всё полетело к чертям. Стоило ли ожидать, что я мог выйти из воды сухим?

– Что делаешь? – спросил я маму, когда мы остались дома одни. Мне было уже гораздо лучше, хоть и до полнейшего восстановления не хватало лишь вернуть всё, как было. Она сидела за старым компьютером и, нацепив очки на нос, что-то внимательно изучала. Женщина заметно встрепенулась, как только я стал за её спиной, и тут же закрыла вкладку, что заставило меня даже улыбнуться впервые за последние несколько дней.

– Нашла очень интересный рецепт. Просто потрясающий. Должно быть невероятно вкусно, – мама поднялась с места, притронулась губами к моему лбу, проверяя неизменившуюся нормальную температуру, а затем двинулась на кухню.

– И что сегодня будет на ужин?

– О, сегодня готовит твой отец. Я иду на посиделки к Сесилии. Подозреваю, это надолго, – мама закатила глаза, а затем расхохоталась так, словно я должен был подозревать, что с Сесилией было не так, и я вроде как подыграл ей, коротко кивнув в ответ. – Будешь сэндвич?

– Нет, спасибо, – аппетита, как обычно, не было, но интерес снедал меня изнутри. Я подозревал, что мама не могла прятать от меня что-то важное, но всё же она что-то утаила, и это было подозрительно. Я почти был уверен, что обнаружу снимки полуголого Брэдда Питта или молодого Леонардо ДиКаприо, от которого мама сходила с ума, что было само по себе забавно. – Ты не против, если я воспользуюсь вашим компьютером? Ноутбук, кажется, накрылся, – я уселся на место, которое ещё несколько минут назад занимала мама, прежде чем она дала мне ответ.

– Да, я закончила. Я могла бы отнести завтра твой ноутбук в ремонт, если хочешь, – бегло предложила она, скрывая в голосе волнение, которое я, тем не менее, распознавал. Как и Элла, мама была неплоха во вранье, но и я не был так уж плох в его распознавании, поэтому обмануть меня ей не удалось.

– Нет, спасибо. Я сам это сделаю, – я натянуто ей улыбнулся, изучая историю открытого браузера, где совсем недавно была наспех закрыта вкладка с сайта «Рейтерс», откуда была скопирована информация о некой Карли Липман, имя которой и лицо были мной неопознаваемы. Ознакомившись с историей её загадочного убийства, я поразился ещё больше, потому что ни разу о подобном и не слышал, хотя история, кажется, была резонансной. Вбив имя девушки в поисковике, я обнаружил ещё ряд статей, ранее изученных матерью, а также страницу девушки на Фейсбуке. Ей было всего пятнадцать, когда она была зверски убита неизвестным. Она беззаботно улыбалась мне из профильного фото, сделанного лет семь назад, будто не ощущала опасности, что была уже близко. И, похоже, я обнаружил её быстрее, когда инертно залез в раздел «Друзей», где было не так уж численно, и обнаружил среди страниц имя одного знакомого – Райан Грей.

Сердце забилось быстрее. На лбу выступил холодный пот. Я с опаской посмотрел на маму, которая задумчиво смотрела в окно, дожидаясь, когда закипит чайник. Затем я сделал попытку отследить последние скачивания, которые мама всё же успела удалить, а потому пришлось нагло обыскивать рабочий стол в надежде обнаружить собранные женщиной файлы, если таковые вообще были.

Она обещала узнать больше о Райане. У меня были большие сомнения на счет того, как она это сделает и что, в конце концов, сможет обнаружить. Похоже, мама взялась за это дело всерьез, копнув гораздо глубже, чем этого от неё кто-либо мог ожидать. Я и подумать не мог, что мама сможет выйти на след Райана, всего-то использовав для этого интернет с учетом того, что последнее фото на Фейсбуке она обновила ещё лет пять назад. Безусловно, она была под большим впечатлением от того, что Райан написал против меня заявление, и её злость была тихой и опасной, от осознания чего у меня мурашки пробежали по коже.

Папка с названием «Проект Х» привлекла моё внимание. Конечно же, мама не проявила оригинальности, а потому обозначила свою шпионскую игру совсем непримечательным названием, что совсем не резало глаз. Моё сердце, кажется, готово было выпрыгнуть из груди, когда я навел курсор на папку и кликнул. Но это был новый театральный проект отца. Я даже разочаровано выдохнул. Посмотрев украдкой на маму, заметил, как она вопросительно на меня взглянула. Махнул рукой, мол не так уж это и важно, а в подтверждение этому ещё и фыркнул. Она улыбнулась в ответ. Можно было продолжать.

Затем я стал перечитывать название всех папок, будучи уверенным в том, что-то, в чем я нуждался, находилось на поверхности. Проверенный закон мирового обмана: хочешь что-то спрятать, положи это на самое видное место. Осталось только найти это место. Я бегло просматривал папки. «Кулинария», «Архив», «Выпускной Эллы». И вот оно – «Схемы для вязания»… Наконец-то. Проще простого. Мама оказалась куда умнее, чем могла казаться.

Там я обнаружил отсканированные газетные статьи, посвященные расследованию дела, скриншоты страниц из социальных сетей, фотографии, взятые невесть откуда, и много чего другого. Я был поражен, как много мама откопала за столь, казалось бы, короткое время. Но больше всего меня поражало, что она всё это сделала одна, возомнив себя не меньше, чем Шерлоком Холмсом, и это заставляло меня гордиться ею больше, чем она когда-либо могла бы гордиться мной.

Я скопировал все файлы на флешку, чтобы затем до поздней ночи разбираться в них, пытаясь распутать огромный клубок с нитями, что неизменно приводили к истине, что выдавалась простой, хоть и оспоримой в силу того, что прежде у меня не было всего этого. Казалось, теперь-то у меня была управа на Райана, который пересекал границы дозволенного, испытывая Джо, совсем как прежде его отец испытывал Нэнси, пока всё не закончилось трагически, прежде всего для самой девушки. Впрочем в отличии от Джо Нэнси совсем не сопротивлялась влиянию мистера Грея, в чем её сложно было винить, ведь она была всего лишь наивной девочкой, запутавшейся в сладком обмане человека, который, казалось бы, не мог представлять угрозы. С Джо всё словно было иначе. Она отталкивала Райана, находя в нем скрытую угрозу. И хоть девушка упрямо утверждала, что «в этом нет ничего большего» или «ты многого себе напридумывал», я чувствовал её страх перед ним, когда она пряталась за моей спиной, сжимала руку, меркла на глазах, словно мужчина высасывал из неё всю энергию.

Я искренне боялся за благополучие Джо, которое подвергалось опасности, когда на горизонте появлялся Райан. Он разъезжал на вишневом кадилаке отца, будто напоминал о том, что однажды я не смог уберечь Нэнси от того, чтобы она не садилась в него, и дразнил перспективой того, что однажды в нем могла потеряться и Джо. И я боялся этого, наверное, больше потери собственной жизни, которая была бы пустой без девушки, которая обострила все мои чувства в разы, что было глупо, безрассудно и совершенно бессмысленно. Ранее подобное казалось невозможным, но теперь меня будто накрыло волной и всё, что оставалось делать, это научиться дышать под водой, что обволакивала тело всякий раз, когда её голубые глаза неотрывно заглядывали в мои, словно искали в них ответы на вопросы, повисшие невесомо в воздухе, которых у меня не было способности услышать.

Беспокойство о Джо переходило всякие рамки. Страх обретал подобие паники, что обрушивалась на меня всякий раз, когда приходилось иметь дело с Райаном, которого, казалось, проще уже было убить, чем дольше терпеть, ожидая всякий раз от него пакости. Я не боялся его самого, но опасался того, что он мог сделать, если бы Джо всё же сдалась бы, поддалась ему. История Карли Липман заставила лишний раз убедиться, что Райан делил с отцом одну душу на двоих. Это не были сведения вроде тех, по которым обвинили мистера Грея, на счету которого было пятнадцать невинных душ, среди числа которых была затеряна и Нэнси, но это была важная зацепка, что могла повлечь за собой и кое-что большее.

В целом история Карли началась с листовок о её пропаже и публикаций в газетах, где её родители просили помощи в поисках дочери, которая бесследно исчезла. Друзья девушки распространяли фото. Дело набирало оборотов. Пошарив по страницах тех же друзей, мама отыскала их общие с Карли фото, на которых был и Райан, который, судя по серии публикаций, был частью общей компании. Они встречались. Это было ясно по тому, как его длинные руки всегда находили либо её талию, либо плечо, чтобы ненавязчиво прикоснуться, как бы далеко девушка не стояла. Когда же они не замечали камер, что случайно ловили их, пара не была столь весела. Я наблюдал за важной частью жизни Карли, которая обернулась для неё смертью, которую предвещали пойманные объективом ссоры, грубые жесты, косые озлобленные взгляды Райана в сторону девушки. Что-то между ними было не ладно. Казалось, остальные люди на фото этого не замечали. Это видел только я.

Ей было пятнадцать, ему – тридцать два. Мама узнала и об этом. Даже если на его счету Карли была единственной жертвой, это было не нормально, даже если бы девушка оставалась живой. Он был чёртовым педофилом, а это значит, что с головой у него не всё было в порядке, как и у его чёртового отца.

Полиция нашла тело спустя две недели после пропажи. Виновника так и не обнаружили. Что же, наверное, потому, что он скрывался здесь, в скромном и тихом Хантингтоне, где искал новую жертву, которой нарек Джо.

Я не мог уснуть, просидев за экраном ноутбука до самого утра. В голове не укладывалось, что всё это происходило на самом деле, а не было плодом богатой извращенной фантазии, в чем я себя убеждал. Я не верил и не доверял себе, как это делали и другие. Поддавшись их влиянию, я не внимал внутреннему голосу, обвиняя его преждевременно в самообмане, которым тот меня отравлял всё время моего существования. Но это была правда. Я лишь однажды смог убедить в этом одного человека, судью, который приговорил мистера Грея к пожизненному заключению, хоть и сам до конца не мог поверить, что всякие случайности происходили не случайно. Теперь сомнениям не было места. Я убивал их, едва те успевали зарождаться внутри меня, как сорняки. И оставался верным своим убеждениям, хоть те и не были достаточно крепкими, рождаясь на глазах из ничего.

Проспав первую половину дня, чего так и не получилось сделать ночью, я проснулся с мыслью о том, что срочно должен был увидеть Джо. Плевать, если для этого было рано. Она ненавидела меня, и это могло продолжаться вечность, пережить которую у меня не хватило бы ни сил, ни терпения, потому что я должен был убедиться, что девушка была в безопасности, хотелось бы ей этого или нет.

Меня охватило жуткое волнение едва я оказался на пороге её всё ещё убранного к прошедшему празднику дома. Была вторая половина февраля, а дом всё ещё блистал в рождественских огнях, которым здесь уже не было места. И я рассматривал их пустое сияние, упрямо нажимая на кнопку звонка, соревнуясь с упрямством Джо. Её родителей явно не было дома, иначе двери оказались бы открытыми передо мной уже спустя минуту-две, но в то же время я был убежден, что сама девушка была в это время дома, рассмотрев её рассеянную фигуру через большие окна кухни, где она сидела в одиночестве. И всё же прошло долгих пятнадцать минут, прежде чем она сдалась.

У меня перехватило дыхание, когда я наконец-то увидел её. Мы не виделись всего-то около недели, и я не представлял, насколько сильно скучал за ней, пока не увидел. Джо была не в лучшей форме. На плечах висел серый грубой вязки кардиган, в котором она куталась, как старуха, и пижамные брюки в клетку, подкатанные снизу. Собранные в беспорядочную прическу волосы заслоняли потускневшее лицо. Она обнимала себя, покусывая нервно губы, оставаясь на расстояние вытянутой руки от меня, готовая в любой момент отпрянуть, сделай я хоть один шаг ей навстречу.

– Иди к чёрту, – выпалила девушка, прежде чем сделать попытку захлопнуть перед моим носом двери, что я помешал ей сделать.

– Нам нужно поговорить, – я пытался сохранять тон спокойным, когда внутри всё переворачивалось от одного вида на неё. Всё было ещё хуже, чем я предполагал. – Пожалуйста, позволь мне войти, – вежливо попросил я, придав голосу неестественной мягкости, что и меня немало поразила.

Джо изучала меня ещё несколько минут. Нахмурившись, она проверяла, насколько искренними были мои намерения, и можно ли было мне дальше доверять, после чего сделала правильный выбор, пропустив в дом. Я готов был поклясться на месте, что больше не предам её ожиданий, но знать бы ещё чего она ожидала от меня. Сухих извинений было бы явно мало.

– Чая сегодня не будет, – девушка громко хлопнула дверьми, последовав за мной на кухню, где я расположился за круглым столом семейства Дойлов, будто надеялся стать частью их семьи. Может быть, однажды наши семьи могли бы объединиться.

– Я и не надеялся.

Джо села напротив, наклонив голову вниз, что совершенно не помогло ей скрыть покрасневшие глаза, вокруг которых собралась бессонная синева. Я чуть наклонился над столом, чтобы хотя бы так сократить расстояние между нами, что было бездонным и всепоглощающим. Смотрел на девушку в упор, когда она хлопала глазами, будто пыталась отогнать слезы, за которые мне было стыдно.

– Джо, это всё глупое недоразумение. Я был под действием наркотиков… – я осекся, когда девушка подняла на меня опухшие глаза и вопросительно приподняла брови, словно не понимала, к чему я начал эту объяснительную тираду. Затем ко мне пришло осознание того, что я назвал её тем именем, что звучало в голове, и эта её причуда заставила меня ощутить укол злости. Почему с ней не могло быть просто? Почему она не могла быть простой? – Джозефина, – я протянул через стол руку, чтобы прикоснуться к ней, но она резко отпрянула, словно обожжённая. Я не был и на шаг ближе к прощению. – Чёрт, я даже ничего не помню.

– Зачем тогда пришел извиняться за то, чего даже не помнишь? – в её голосе просачивался яд. Что же, вполне справедливо.

– Я пришел в первую очередь объяснить тебе, какое недоразумение вышло. А затем узнать, что случилось, прежде чем извиняться, – наверное, это звучало слишком резко, потому что я позволил немного повысить свой тон, когда реакция Джо на это была однозначной. Она поджала дрожащие губы и громко шмыгнула носом, прежде чем сделать глубокий выдох.

– Ты окончил с первой частью своего плана? – помедлив несколько секунд, я дал неуверенное согласие. – Ладно, тогда я расскажу тебе всё, как было, а затем ты уберешься отсюда, – с этим я уже не был согласен, но не дал девушке об этом узнать. – Мама попросила помочь ей с отчетом. Мы долго сидели, и я даже не заметила, как опоздала, потому что роботы действительно было очень много, и она была кропотливой. Я написала тебе об этом, как только заметила время и сразу же поспешила домой. Я не успела даже накраситься или сделать прическу. Переодела платье и буквально побежала в школу, опасаясь того, что ты мог уйти. На самом деле, я даже почти была уверена, что ты ушел, – она иронично усмехнулась. – Возле входа я встретила Джемму. Она курила в одиночестве, что показалось странным, но всё же я подошла к ней, чтобы поздороваться, спросить, как у неё дела, но она, кажется, не была так уж рада меня видеть. Джемма сказала, что я опоздала, что я и без неё знала, но когда я спросила, не ушел ли ты, она странно усмехнулась и ещё раз повторила ту же фразу, озадачив меня. Я бегло попрощалась с девушкой, а затем зашла внутрь. Оказавшись в зале, я быстро нашла тебя, хоть и не сразу узнала. Ты танцевал с девушкой, обнимал её, целовал. Это было неловко, но всё же я решила подойти ближе. Ты громко выкрикнул моё имя, обратив на нас внимание других. Девушка рядом с тобой, спросила о том, кто я. Ты снова принялся громко кричать, хотя музыка не была оглушающий: «Никто. Просто подруга», а затем поцеловал её, и это было очень странно. Я отдернула тебя, попросила выйти со мной, чтобы поговорить, но ты крикнул: «Иди к чёрту, Джо! Я устал от тебя». И я ушла.

Что же, я предусматривал подобный сюжет, но всё было ещё хуже. После того, как мне казалось, что я уже был на дне, я внезапно обнаружил, что был ещё глубже, чем полагал. Толща воды надо мной закрывала небо. Я буквально сам себя утопил. В этот раз даже некого было обвинить. Даже оправдание вроде того, что я был под кайфом, было слишком уж ничтожное в этом случае. Я и сам чувствовал себя ничтожным.

– И то, что ты был не в себе, лишний раз подтверждает, что произнесенное тобой было истиной, в которую мне не хотелось верить, – голос девушки надломился. Чувство вины обострилось. Своими острыми концами оно вонзалось в мои внутренности, заставляя те кровоточить, разрушаться изнутри. Внутри меня застряло сожаление, которое я не мог выразить словами.

– Это неправда. Я думал, ты не придешь. Думал, ты одурачила меня. Я был зол, и это не больше, чем порыв, потому что ты значишь для меня гораздо больше… – на выдохе произнес я, когда Джо продолжала смотреть на меня стеклянными глазами. Казалось, она не понимала значения моих слов, смена букв которых превращала их в банальное, приторно сладкое и скудное «Я люблю тебя», которое я не решался произнести, хоть и имел это в виду. Вдруг слезы хлынули вниз по её щекам, когда выражение лица оставалось непроницаемым. Она была подобна кровоточащей статуе, позволяя соленому дождю омывать щеки, касаясь невесомо губ. Казалось, Джо и сама не заметила, как начала плакать, пока горько не улыбнулась, прикоснувшись тыльной стороной ладони к лицу, умывая его слезами.

– Прости, это глупо. Я чувствую себя такой глупой, – девушка запрокинула голову назад. Я поднялся с места и в два шага приблизился к ней. Обнял её, прижав к себе. Благо тому, что она не сопротивлялась, сдавшись передо мной. И я почувствовал влагу сквозь толстовку, и как её тонкие руки неуверенно обхватили меня.

– Прости, я не хотел тебя ранить.

И она сорвалась. Её руки сжались в кулаки, оттягивая ткань моей толстовки. Всё её тело сотрясалось, когда я гладил девушку по спине с жутким осознанием того, что это я довел её до этого состояния. И, наверное, Джо не была так уж безразлична ко мне, как я мог полагать, если я заставлял испытывать её подобное.

– Рей умер, – я едва сумел расслышать произнесенное девушкой, когда она по-прежнему была прижата лицом к моему животу. И я опустился на корточки перед ней, заставив посмотреть мне в глаза и повторить это ещё раз. – Рей умер.

Похоже, дело было не только во мне. Наверное, по большей мере, не во мне. Или именно смерть любимой собаки добила её окончательно? Дело было во многом.