Текст книги "Просто друзья (СИ)"
Автор книги: PaperDoll
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)
Находясь на пороге дома Дженны, я испытывал страх перед тем, что увижу её полностью разбитой из-за меня или же чрезвычайно обрадованной неправильным истолкованием моего неожиданного визита. Ни один из вариантов не был лучше другого. Я не знал, как стоило себя вести ни в первом случае, ни во втором.
Дом девушки не был убран к праздникам. Он и без того выглядел невесело, но Дженна не украсила его дурацкими гирляндами или мишурой, разбавляя серый пейзаж этого мрачного места. Джо изменила свой дом до неузнаваемости, и я был счастлив помогать ей в этом, надев на лицо маску недовольства. Мама неплохо постаралась, придав немного празднества и в мой скромный уголок. Но Дженна, кажется, себя этим не напрягала. По крайней мере, не с внешней стороны.
Лишь после длинного нажатия на звонок, я внезапно встрепенулся из-за мысли о том, что мои руки были пустыми. Было дурацкое Рождество, а я даже не догадался принести для Дженны подарка. Даже не додумался купить его заранее. Как всегда, это казалось чем-то не столь важным, хоть теперь так не было. Мои ладони вспотели от волнения, когда я ещё раз нажал на звонок.
Я решил заглянуть в окно, чтобы обнаружить в доме хоть кого-то, хоть и втайне надеялся не заметить там отца или брата девушки. Хотя даже если бы мне открыл двери кто-нибудь из них я не собирался пасовать, чего бы мне этого не стоило. Пришлось одолеть себя, чтобы оказаться там, поэтому остальное хоть и ужасало, но казалось вполне решаемым.
Шторы были задвинуты. Я пытался заглянуть в щель между ними, как двери открылись. Я выдохнул с облегчением, когда услышал голос Дженны:
– Какого чёрта ты здесь делаешь? – она стояла, сложив руки на груди, прозябая от холода в тонкой майке на бретельках и коротких хлопковых шортах. Её волосы были в полном беспорядке, напоминая гнездо, и, кажется, я даже увидел кусочек еды, затерявшейся в них. Глаза, как у панды, обведены чёрным, что было результатом плохо стертой косметики, и заспанные, будто мой звонок пробудил её.
– Нам нужно поговорить, – серьезно заявил я, подавляя внутреннее волнение. Я даже не заметил, как выпрямил спину, высоко задрал вверх подбородок и прочистил горло, потому что казалось, что следующее произнесенное мною слово будет звучать, как писк. – Давай, пройдем в дом, – я сделал шаг вперед, когда Дженна отошла назад, взявшись за дверную ручку, как за спасательный круг.
– Нам не о чем разговаривать, – девушка потупила глаза вниз, но всё же оставалась на месте. Я заметил, что она была босая.
– Джем… – я по привычке чуть не назвал её другим именем, но сумел вовремя запнуться. – Не глупи. В конце концов, сегодня ведь Рождество, – последнее я старался произнести даже с неким задором, но получилось иронично. Девушка усмехнулась, подняв на меня глаза.
– И где же мой подарок?
– Вот он я, – ещё одна неудавшаяся шутка заставила её рассмеяться вслух. Я не понимал, хорошим ли это было знаком. Наверное, да, если она кивнула, пропуская меня внутрь.
Воздух внутри был тяжелым и плотным из-за сигаретного дыма, повисшего подобно туману. Казалось, будто никто давно не проветривал дом. На журнальном столике в захламленной гостиной заметил пепельницу с бесчисленным количеством окурков, а под ним пустые бутылки из-под вина. Мама была права. С Дженной не всё было в порядке.
– Пошли лучше в мою комнату, – сказала девушка, оставаясь поодаль от меня, будто я был чем-то болен, а от этого заразен. Её взгляд продолжал избегать меня, и сложно было винить её в этом.
Я бросил куртку на диван в гостиной, последовав за ней. В её комнате окно оказалось открытым. Дженна забилась в угол кровати, отвернув голову к стене. Я, не спрашивая у неё разрешения, закрыл окно, прозябая от холода в плотном колючем свитере, связанном мамой. Удивляло лишь то, что девушку это будто и не волновало. Мне же становилось холодно от одного взгляда на неё.
Я сел на краю кровати, когда девушка попросила повернуться к ней спиной. Сделал, как она просила, не задавая лишних вопросов. Мой взгляд остановился напротив подоконника, где в ряд стояли грязные кружки и были разбросаны глянцевые журналы. В остальном комната была не убрана не больше, чем обычно. Я ведь бывал там много раз и бывало изучал ночами, когда плохо спалось в объятиях девушки. Знал, что в правом углу возле розетки был отклеенный кусочек обои, за которым был написан чей-то номер телефона, за поблекшим постером фильма «Ловушка для родителей» были совсем другие обои, а на потолку возле люстры разрослись трещины. Я и тогда сидел, рассматривая осыпавшейся кусочек стены под подоконником, решив не сводить с него глаз.
– Говори, – голос Дженны прорезал тишину, в которой я чувствовал себя, как под водой.
– Мне жаль, что всё так случилось. Это было глупо. Если это задело твои чувства, то… Чёрт, это нелепо. И глупо. Ты зря на меня обижаешься, – мои руки были сжаты в замок. Я впивался ногтями в кожу, оставляя отметины собственной беспомощности и злости.
– Единственное, из-за чего тебе было жаль, это что на моем месте не было Джо, – холодно отрезала девушка. Ей правда давалась куда легче, чем мне.
– Это не так, – тяжело вздохнул, спрятав лицо за ладонями, которыми прежде провел по волосам. Это была так, и я знал это, хоть и продолжал отрицать, будто это всё ещё имело смысл. Жар ударил в лицо. Хотелось открыть окно обратно.
– Думаешь, я ничего не замечала с самого начала? Как ты смотрел на неё, произносил её имя, бросал всё ради неё. Ты всегда обращался к ней лучше, чем ко мне, даже если она того не заслуживала. Вы оба чёртовые фрики, но всё же ты ещё тот идиот, – я чувствовал злую ухмылку, просачивающуюся в голосе. – Ты напоминаешь жалкого бродячего щенка, когда она появляется рядом. Она подкармливает тебя помоями, а ты всё скачешь перед ней на задних лапах, одаривая любовью, на которую она плевать хотела. А я плелась всё время где-то сзади.
Она умолкла, а я чувствовал, как проглотил язык. В горле образовался ком размером с большую планету, что вот-вот должна была взорваться прямо внутри меня и умереть. Рождество с оттенком горечи от правды, что Дженна вывалила на меня, как грязь. Стало тяжело дышать. Я делал это через рот, глотая воздух, как воду. На короткий миг перед глазами всё потемнело, но стоило их протереть, как картинка снова восстановилась. И вот внутри, словно разжегся огонь ненависти, прежде всего к Джо. В этот момент именно она делала меня уязвимым и слабым перед Дженной и её унизительными доводами.
– Так, почему не бросила меня сразу?
– Думала, дождусь момента, когда ты сдашься и поймешь, что я в разы лучше треклятой Джозефины, – пружины прогнулись под её весом, когда девушка, стоя на коленях, подползла ко мне. Её холодные руки легли на мои плечи, прежде чем проникнуть под свитер. Прикосновения заставили меня поёжиться, наверное, больше от отвращения, чем от прохлады. – Я сдалась быстрее, знаешь ли, – от Дженны несло перегаром. Меня вдруг затошнило. – Я изменила тебе, – она уткнулась острым подбородком в моё плечо. Я задержал дыхание. Это было действительно неожиданно, хоть и не сокрушило меня так сильно, как правда о моем отношении к Джо. Мне как-то даже легче от этого известия стало. Я был не самым плохим в этой компании.
– И с кем же? – во рту пересохло. Мне срочно нужно было смочить горло, но я продолжал сидеть на месте, как пригвождённый, не в силах сдвинуться с места.
– Майлз Ричман, – теперь Дженна села подле меня, взяв нежно за руку, что теперь было лишним. Она сделала это, чтобы наблюдать за моей реакцией, но я вынужден был разочаровать девушку непроницаемым выражением лица. Пустой взгляд уткнулся в дурацкий подоконник. Я лишь краем глаза мог видеть её выжидающий взгляд. Она ждала, когда я пошатнусь и упаду. Думала, что это меня сокрушит, но ничего не менялось. В голове гулял ветер, сотворяющий в ней ещё больший хаос. Я будто не мог осознать до конца, что всё это происходило на самом деле, и было действительным. Я впал в транс раздумий о том, как много пропустил мимо себя. Сбивали с толку смешанные чувства. Я был обманутым той, которую обманывал сам. Мы словно оказались в замкнутом круге моей нерешительности и её глупости. Оба остались проигравшими, невзирая на то, как долго продолжали играть роли лжецов.
Я усмехнулся, спрятав лицо за ладонями. Какой-то театр абсурда. Трагикомический спектакль, в котором главная роль присуждалась мне. Спасибо Джо. Она и её лимонное платье сделали своё дело. И даже после горестного осознания состояния, в котором я невольно оказался, я всё же был уверен, что всё оставалось прежним. Пусть вся моя жизнь летела к чертям из-за чувств, которым я сдался с понятыми руками, если бы она вся хоть мельком напоминала последнюю неделю гармонии и благополучия в наших с Джо отношениях, я бы и не думал об этом, не обращал внимания, забыл. Я выбрал Джо своей константой. Осознанно и нарочно вопреки всем противоречиям.
Я не подозревал, как это – быть с ней. Она была замечательным другом, раздражающей девушкой, умным, забавным, добродушным человеком, мысли которого были направлены в совершенно другое русло, нежели мои. Они достигали гораздо больших высот, когда мои лишь упирались в потолок внутренних ограничений, вызванных страхом. Иногда я задумывался над тем, что я не боялся встречаться с Джо, а просто не знал, как это делалось. Хотя по большей мере боялся. Нелепое признание в чувствах могло вспугнуть её, заставить дать задний ход, закрыться заново в себе. Она не была готова к этому. По крайней мере, я внушал себе это, пока ещё сам не был к этому готов.
– Это случилось где-то в октябре. Мы с тобой поссорились. Ты попросил, чтобы я не ходила повсюду за тобой. Меня это обидело, потому что, во-первых, я не ходила за тобой повсюду, а во-вторых, ты сказал это слишком грубо. В тот день в доме Майлза была вечеринка, куда я пришла. Хотелось немного расслабиться после нашей ссоры. Я немного выпила и… Это случилось само собой. Я не хотела этого. Я поняла, что сделала глупость, – её голос стал на тон тише. Стал подозревать, что девушка хотела расплакаться. И всё же она сломалась первой.
Я вспомнил тот день без затруднений. Особенно четко врезалось в память, как Дженна пришла ко мне поздно вечером. Постучала в окно моей комнаты, и я впустил её внутрь. Девушка плакала и просила прощения, хотя виноватым себя должен был чувствовать я. Её поведение ещё тогда показалось мне странным, а оттого запоминающимся. Теперь всё сошлось. Она переспала с дурацким Майлзом Ричманом, с которым мне между делом однажды случилось подраться, и пришла ко мне, преисполнена чувства вины.
– Это ведь случилось только один раз? – спросил я, будто это имело хоть какое-то значение. Не теперь точно.
– На самом деле, нет. Несколько раз.
Дженна упала на моё плечо со слезами. Дешевая драма. Она плакала, а я несокрушимо сидел на месте, задумавшись о том, когда чёртова планета внутри меня должна была взорваться. Меня не преисполняли эмоции, излишек которых порой душил, убивая излюбленные холод и темноту. Напротив, они вернулись. Я не чувствовал ничего. Плохо ли это было? Наверное, в моем случае, даже хорошо.
Я не ненавидел Дженну. Было ли у меня на это право? Я не любил её и показывал это, как только мог. Всё время мне приходилось терпеть её, хоть и в последнее время между нами образовалась уже некая привязанность. Чем дольше мы были вместе, тем больше я боялся оскорбить её чувства, хоть те уже давно были искажены.
– Я всего лишь хотела, чтобы ты любил меня, – внезапно она спохватилась с места и стала бить меня кулаками. Я не стал её останавливать. Она была всего лишь той, в кого её превратило моё безразличие. – Думала, ты другой. Добрый, чуткий, заботливый. Думала, тебе не всё равно! А всё, что ты делал, это называл меня этим дурацким именем!
– Дженна! Дженна, ладно. В этом я был не прав, – я обхватил её запястья ладонями, остановив её бесноватый порыв.
– И вот опять. Почему ты так меня называешь? – её руки обмякли в моих. Я и не заметил, как они легко выскользнули, только чтобы переплести наши пальцы.
– Как?
– Меня ведь зовут Джемма, – на выдохе произнесла девушка.
Я смотрел на неё, будто видел впервые. Что ж, это поразило меня больше всего. Это ведь и было той самой причиной, почему она не обращала внимания на то, как я обзывал её Джеммой. В то же время, почему она не возражала на чуждую ей Дженну?
Я был идиотом. Встречался с девушкой полгода и не знал даже её имени. Стоило ли удивляться, что она мне изменила?
Один резкий порыв, и её губы ударились о мои. Дженна (можно ли её и дальше так называть?) обхватила моё лицо руками и стала целовать так страстно и дико, как никогда раньше. Казалось, будто она была дементором, поцелуй которого должен был отобрать у меня всю радость. Я пытался её оттолкнуть, но эти попытки были тщетными.
– Обмани меня в последний раз, – шепотом попросила девушка. В её глазах собралась влага, чёрные круги вокруг них ещё больше размылись. Вблизи заметил, как её губы были искусаны до крови, что успела запечься. Её тяжелое дыхание всё ещё несло за собой перегар, запах которого вызывал тошноту.
И всё же я поддался её просьбе. Мы занялись сексом, после чего девушка уснула. Лежа рядом с ней, я пытался упорядочить в голове всё, что произошло за этот длинный день. Признание Дженны выбило меня из колеи. Я был несколько ошеломлен, хоть и не сказать, что разбитым. Она не могла разбить то, чего я ей так и не предложил. Джо ржавым гвоздем царапала моё сердце каждый раз, когда вдруг умолкала, исчезала, заставляла её ненавидеть, но не Дженна. Удивлен да и только.
Открыл окно, чтобы покурить. Дженна съёжилась, спрятав голову под одеяло. Мы достигли своего пика. Я был уверен, что это был конец. Не всякий из них бывает трагическим, и этот не представлял собой большой угрозы. Ещё труднее это можно было назвать традиционным хэппи-эндом, хотя для меня сам факт завершения отношений с девушкой был приятным.
На улице начинало темнеть. Пушистый снег поблескивал под тусклым светом фонарей, что начали зажигаться один за другим. Вспомнил о Джо. Мы должны были встретиться «как-нибудь», и она, наверное, успела набрать мой номер несколько раз, прежде чем убедится, что я был недоступен. Подарок для неё лежал в пакете на столе в моей комнате. Я приготовил для неё банку розового варенья, связанный мамой любезно шарф и книгу, одну из тех, что я никогда бы не стал читать.
Мысли о ней, как обычно, были приятными, но я не был уверен, хотел ли видеть девушку в тот день. Казалось, это было бы слишком. Рождество оказалось не самым светлым праздником, хоть и чудо всё же произошло. Этот день был полон сюрпризов и разочарований, к которым я не был готов. Ни один праздник не мог стать более запоминающимся, чем этот.
Дженна крепко спала (или ловко притворялась), когда я уходил. Проверил по дороге телефон и выкурил ещё одну сигарету. Плевать, если кто увидит и проболтается маме. Этот день был слишком волнующим, чтобы я мог позволить себе подобную фривольность. От Джо было семь пропущенных звонков. Почти символично. Также она оставила одно голосовое сообщение, в котором поздравила меня и просила перезвонить, чтобы она убедилась, что со мной всё было в порядке. Я почти был уверен, что девушка успела позвонить и моей матери. Одна мысль об этом заставила поморщиться и спрятать телефон обратно в карман. Не сегодня. Ты будешь управлять моей жизнью в любой другой день моей долгой скучной жизни, но не сегодня.
Дома вокруг горели яркими холодными огнями, напоминая о празднике, которому я никогда не позволял поджигать свою душу напускными радостью и весельем. Мимо проходили компании подвыпивших сверстников. Люди постарше засиживались допоздна либо в пабе, либо дома. Кто приехал с учебы, кто поехал на все каникулы к родственникам, а кто на отдых в другую страну, предпочтительно теплую. Мне же, как никогда прежде, хотелось оказаться в Лондоне. В этот раз без Джо, собаки и детей. Одному в холодной сырой студии-квартире с большими панорамными окнами на центральную часть города, вечно занятую и копошащуюся.
Не хотелось возвращаться домой и раздражать родителей измученным видом. Я сильно устал и не прочь был лечь спать, но для этого ещё было рано. Прежде меня ждал семейный ужин, один из тех, которые я ненавидел. Поэтому я свернул у дома Джонни, оказавшись на его пороге.
– Это ты мой друг! Счастливого Рождества! – двери мне открыл Джонни, облаченный в костюм Санты, которого я и не сразу узнал из-за искусственной бороды и очков, закрывающих всё лицо. Это было странно, потому что детей у них с Лив не было и не могло быть, а потому я не мог дать объяснения этому маскараду, кроме как удовлетворить больную фантазию жены. Хотя и об этом не хотелось думать. Джонни сжал меня в крепких объятиях, когда мои руки по-прежнему оставались в карманах.
– Надеюсь, не помешал.
– Конечно, нет. Лив немного задержалась у подруг. Ушла ещё полтора часа назад. У них было что-то вроде Тайного Санты. Лив купила для Алекс утягивающее белье, хоть я и говорил, что это слишком жестоко, – он говорил много, но это, наверное, и хорошо. Я по-прежнему был плохим слушателем, но это немного отвлекало. – Будешь пудинг? Лив готовит его вкуснее мамы. Услышала бы она только это, – Джонни громко расхохотался, ударив себя по губам.
– Не мог бы ты приготовить мне чаю? На улице так холодно, – я прошел в гостиную. На большом экране телевизора застыл Хью Грант в роли премьер-министра Великобритании. Джонни смотрел «Реальную любовь». Даже я признавал, что этот фильм был не таким уж и плохим.
– Всё в порядке? Где ты был? – крикнул он из кухни. Я расселся на диване, откинув голову на его спинку. Хотелось пустить в нем корни и пусть меня хоть похоронят на нем, плевать. Я чувствовал физическую усталость в каждой клеточке изнеможённого тела. Закрыл на секунду глаза и, казалось, так и засну, но Джонни, повторивший свой вопрос дважды не позволил этого сделать.
– Видался с Дженной. Точнее с Джеммой, – устало потер глаза и зевнул. Джонни предложил кусочек пудинга, и я был достаточно голодным, чтобы наброситься на него, точно как зверь. – Оказалось, она мне изменяла. Мы расстались.
– Мне жаль, – только и произнес он, когда я продолжал за обе щеки уплетать предложенный пудинг. Разделавшись с ним за считанные секунды, я имел наглость попросить ещё кусочек. Джонни дал мне тот, что лежал на его тарелке – гораздо больший, чем предложенный прежде.
Кажется, эта новость его немного озадачила. И я мог бы возразить, сказав «По крайней мере, это не моя жена, изменяющая с двоюродным братом», но это было бы слишком жестоко даже для такого циника, как я. Джонни по-прежнему казался мне хорошим парнем. Если бы не он, куда, в конце концов, мне было деться, чтобы хотя бы на время упрятаться ото всех.
– Как бы там ни было, у меня есть новость, что не может тебя не обрадовать, – он снял дурацкие бороду и очки и стал выжидающе смотреть на меня, как ребенок, требующий внимания родителей для оглашения чего-то совершенно глупого и незначащего. Я кивнул, чтобы он продолжал говорить. – Райан забрал заявления. С тебя сняли обвинения о хулиганстве.
– Что? Правда? – да уж, новость была действительно приободряющей. – Спасибо! Спасибо тебе!
– О, это не моя заслуга. Я звонил ему несколько раз, но его не было в городе некоторое время после того случая. Когда он приехал, и мы наконец-то встретился, он заявил, что всё сделает, едва я только хотел начать разговор. Это показалось мне странным, но что бы у него не было на уме, уже не важно. Опасность миновала – не это ли главное! – Джонни явно был счастливее меня. Мы оба забыли о Дженне, потому что новость эта была по-настоящему впечатляющей.
Закипевший чайник дал протяжный звук, сорвав мужчину с места. Я поставил тарелку с недоеденным пудингом на стол. Это было странно. Райан навряд ли помог бы мне по доброте душевной. Ещё менее вероятным выдавалось то, что он мог сделать это с образовательной целью, в чем мог бы гораздо переплюнуть отца. Я был уверен, он сделал это нарочно с четким осознание того, какие последствия меня ждали.
Я находил всему лишь одну причину. Отказывался в это верить, пытался найти сотню других версий, но в голове, как мантра, беспрестанно и навязчиво повторялось лишь одно слово – Джо. Никто другой не мог убедить Райана. Никто другой не мог предложить ему чего-то взамен.
И я почувствовал страх, который овладел мной впервые, когда я увидел, как Нэнси садилась в машину мистера Грея.