Текст книги "Просто друзья (СИ)"

Автор книги: PaperDoll

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

Домой я возвращался не спеша. Физически не было сил для раздумий, что запутались в поставленных сетях пьяного дурмана, что не до конца отпустил меня. Жутко хотелось спать, а вместе с тем ненавидеть Джо, что вопреки всему я почему-то не мог делать, взваливая в который раз вину на себя. Меня воротило от мысли об ужине с родителями. Не хотелось ничего, только лежать в спальне, изучая потолок, что было не интереснее, чем жить моей жизнью.

Приблизившись к дому, меня насторожил выключенный свет во всех комнатах. Посмотрел на часы – всего полдесятого вечера. Для ужина было поздно, но даже в обычные дни никто ещё не спешил ложиться спать в столь ранее время.

Открывая двери собственными ключами, я почувствовал некий страх, что пробежал легким холодком по коже. Ладони вспотели, телу вдруг стало жарко. Оказавшись внутри, я не стал запирать двери за собою. Минул прихожую, оставаясь в верхней одежде, и прошел в гостиную. Там было тихо и темно. Я намеревался включить свет, как в дальнем углу комнаты зажглись огоньки, осветившие лицо, которого я сперва не узнал. Мне стало жутко страшно, и я был очень близок к тому, чтобы начать вопить (чего я, конечно, не сделал бы), чувствуя приближение паники, наступавшей подобно лавине. Лишь, когда излюбленный мелодичный голос стал напевать «Happy birthday to you», я выдохнул с облегчением.

Это была Джо. Вслед за ней в единый поток стали сливаться и другие голоса. Из темноты прорисовывались силуэты людей, которых я по-прежнему едва узнавал, следя за огоньком Джо, что приближался ко мне. И когда девушка наконец-то остановилась напротив меня, зажегся свет и все вместе закричали в разнобой «Сюрприз!», не на шутку переполошив меня.

– Сюрприз! – последней произнесла Джо с широкой довольной улыбкой на лице, которое я так отчаянно хотел увидеть последние дни. Она стояла и смотрела на меня в упор, изучая мою реакцию на её проделку, что была наверняка не той, что девушка ожидала увидеть.

Вместе с нами замерли и остальные. Все, как один, смотрели на меня, как олени, сбитые на перекрестке – глаза большие, полные недоразумения. Артур, Клод и Матильда стояли рядом, создавая маленький островок. Чуть позади Джо стоял Рик, отвернувший голову, стоило мне остановить на нем свой взгляд. Безумно счастливый Найджел, который будто бы готов был броситься на меня с объятиями, сбив с ног. И несколько других людей из школы, которые просто ответили на приглашение о вечеринке, пересланной за моей спиной. Они приобрели скучающий вид, мысленно планируя свой скорейший уход, если в ближайшее время им не преподнесут алкоголь, за которым они сюда пришли.

– Ну же, загадывай желание и задувай свечи, – Джо прикусила нижнюю губу в волнении, протягивая вперед треклятый торт.

– Это ты всё устроила? – нетерпеливо спросил я, пытаясь скрыть всю свою злость, что невольно вырывалась наружу.

– Фредерик. Пожалуйста, – она скосила взглядом на других, подавая явный намек, чтобы я сдул чёртовы свечи, не выставляя её дурой перед всеми. Подобным иногда злоупотребляла мама, поэтому я знал наверняка, что это значило.

Нехотя я сдул свечи. Джо улыбнулась. Остальные радостно закричали. Через секунду кто-то включил музыку, когда я немедля схватил девушку за запястье и потянул за собой в прихожую, подальше от глаз остальных.

– Зачем ты это сделала?

– Странный вопрос. Это же твой день рождения! – Джо выглядела растерянно. Она неуверенно улыбнулась, искренне не понимая, в чем было дело.

– Ты не можешь так делать! Исчезнуть на несколько недель, игнорировать меня, а затем делать вот такие «сюрпризы»!..

– Я не игнорировала тебя, – с вызовом заявила девушка, вытянув шею. – Это во-первых. А во-вторых, я только тем и занималась последнюю неделю, что готовила для тебя эту вечеринку.

– Разве я просил тебя об этом? – мы стояли достаточно близко друг к другу, чтобы я чувствовал её тяжелое дыхание на своей коже. От Джо, как всегда, пахло сладостями, и я едва сопротивлялся порыву поцеловать её, граничащим со злостью перед тем, что она сделала. – Я не хочу видеть всех этих людей. Я ненавижу вечеринки. Я ненавижу день своего рождения, – я стал загибать пальцы с каждым произнесенным предложением. У Джо надулись ноздри от ответной злости. Она нахмурила брови и приобрела совершенно чудный вид, и единственным моим преимуществом было то, что это был мой день рождение.

– Твоя девушка пыталась отговорить меня от этой затеи, но будь честным с собой хоть один раз. Ты нуждаешься в других людях, – её лицо покраснело, а голос повысился до моего тона. Я признавал лишь то, что девушка была права отчасти. Я нуждался только в ней. Ни в ком другом. Ей это было сложно понять. И я не был уверен, стоило ли ей это объяснять.

– Тебе стоило прислушаться к моей девушке, – это словосочетание укололо кончик моего языка, соскользнув с него с иронической горькостью. – А теперь, будь добра, выгони этих людей из моего дома.

– Я не буду этого делать, – Джо сложила руки на груди, гордо вскинув вверх голову. Стоило отметить, как очаровательно она выглядела, разодевшись в милое бледно-розовое платье с четвертными рукавами, обрамленное рюшами, которые моя сестра ненавидела больше, чем я свою жизнь. Волосы бережно собраны в замысловатую прическу. Едва заметный макияж не скрывал румянца на щеках. – Помимо этого ты сейчас вернешься со мной обратно и поблагодаришь каждого, кто пришел.

– Кем ты себя вообразила? – я отступил немного назад. Невообразимо, как один человек мог сводить с ума одновременно в хорошем и плохом смысле. Джо выводила меня из себя, изводила, мучила, но в то же время притягивала, влюбляя в себя всё сильнее.

Девушка опустила голову вниз. Мои слова её задели. Глаза заблестели. Когда я сделал неуверенный шаг вперед, она отступила. Мы будто играли чёртовы кошки-мышки, что заставляло меня чувствовать себя ещё большим идиотом, чем я был.

– Я не отступлю, – сдавленным голосом произнесла девушка.

– Ладно, как знаешь, – я пожал плечами, а затем развернулся на пятках, намереваясь провернуть блеф, чего мне не удалось. Обернувшись у полураскрытых дверей, я взглянул на Джо, которая напоминала неприступную стену. Плотно сжав губы, она испепеляла меня взглядом. В конце концов, я тоже не собирался отступать.

– Куда это ты? – успел услышать голос Найджела, прежде чем громко хлопнуть за собой дверью и уйти восвояси.

***

Ночь я провел дома у Дженны. Прежде трижды прогулялся улицей туда и обратно, но когда убедился, что Джо не собиралась прекращать вечеринки, испытывая мои терпение и гордость, решил вовсе не возвращаться на ночь домой. Дженна, кажется, даже не была удивлена моему появлению. Она всё знала о вечеринке. И наверняка догадывалась о том, что именно этим всё должно было закончиться.

Я никак не мог уснуть, думая всё время о Джо. Мы оба действовали опрометчиво и глупо. Мне сложно было к ней подобраться, когда сама девушка делала это наугад, из-за чего мы оказывались по разные стороны баррикад – разбитые, но верные своим принципам. Она оказалась более непредсказуемой, чем я мог ожидать. В её голове постоянно роились мысли, и с каждым днем я всё сильнее жалел о том, что не был наделен свойством телепатии. Мне бы каждую мысль Джо видеть, как на ладони, и мне стало бы в разы легче управляться с нею и её непостоянством. Думала ли, она также обо мне… Это снедало меня всё больше и больше.

Когда я вернулся следующим утром домой, то не обнаружил там никого. В доме было чисто. Впервые в голову пришла мысль о том, где всё это время были родители, но я напрочь забыл об этом, когда обнаружил прикрепленную к холодильнику записку от Джо:

«Я сказала всем уйти и осталась ждать тебя. Мне жаль, что из-за меня ты не мог вернуться домой. Ещё больше жаль, что испортила тебе праздник. Я хотела, как лучше. С любовью, Джозефина».

Отчего-то это краткое письмецо заставило меня пожалеть о том, что я сделал, разрушив наши непрочные отношения ещё хуже. Я не стал временить с тем, чтобы набрать номер девушки, разбив вдребезги свою гордость, что переступала рамки позволенного, разрушая мою жизнь, выталкивая из неё Джо. Но девушка не ответила, и я не придумал ничего лучшего, как заявиться к ней самому с самыми глупыми извинениями и отговорками.

Даже этого я не смог сделать, когда из прихожей послышались голоса родителей, которые спорили о чем-то. Первой на кухне, где я стоял, сжимая в одной руке телефон, а в другой записку, оказалась Элла.

– Быстро же ты управился к нашему возвращению. Спорю, на уборку ушло не меньше двух часов… Клининг-служба так рано не работает… – конечно же, сестра не могла удержаться от иронического комментария. Я только и успел закатить глаза, как следом за ней появился и отец.

– Я не ожидал, что будет так чисто. Джо не врала, когда обещала, что к нашему возвращению от вечеринки не останется и следа, – мужчина даже провел пальцем по поверхности стола, будто впоследствии вечеринки там мог образоваться шар пыли. – Или ты тоже постарался?

– Ещё раз с днем рождения, милый, – а вот и мама. Она сразу подошла ко мне, поцеловав в щеку. От неё веяло холодом улицы, что ещё не успел выветриться, а потому по коже пробежались мурашки. – Джозефина уже ушла? – она осторожно произнесла имя девушки, будто та могла быть где-то поблизости и услышать её.

– Никакой вечеринки не было! – наконец-то заявил я, заставив всех членов моей милой семьи переглянуться между собой. На одну несчастную минуту, что длилась, как вечность, все молчали, не нарушая тишины громкостью мыслей, что водопадом полились на меня, когда ко всем пришло осознание того, что это не была какая-то чёртова шутка.

– Я другого от тебя и не ожидал, – первым заговорил отец. Элла тяжко вздохнула, посмотрев на меня с жалостью в глазах. – Ты ничего другого не умеешь, как портить всё. Что же тебя не устроило в этот раз?..

– Руперт, – строго произнесла мама, всё ещё находясь рядом со мной. Она ступила немного вперед, вступая в оборону, в которой я не нуждался. Я и так знал, что всё испортил.

– Нет, Делайт. Он не умеет ценить того, что другие делают для него. Мы воспитали чёртового эгоиста! – отец рванул вперед, стиснув кулаки, будто намеревался меня ударить, от чего я невольно втиснулся в кухонную поверхность. – Я отправлю тебя в какую-то исправительную школу, где тебя научат быть нормальным! – он сорвался на крик, не шуточно припугнув всех нас.

– Руперт, – мама стала впереди меня, сдерживая отца от непоправимого. – Пожалуйста, успокойся. Фред, иди в свою комнату, велела она мне.

– И ты не выйдешь оттуда до понедельника, а затем я закрою тебя там на все зимние каникулы! – бросил вдогонку отец, когда я сумел проскочить мимо него. Элла хлопнула меня сочувствующе по плечу, когда я поспешил в свою комнату, где заперся. Прислонившись к двери, стал переводить дыхание, собираясь с мыслями, что хаотично разбросались за пределы сознания, изматывая меня с самого утра. Громкий голос отца, который продолжал бранить меня, сбивал с толку. Я не знал, что делать.

Ответ появился перед глазами с телефоном Джо, что лежал на моей кровати, забытый ею. Сперва меня обрадовала глупая мысль, что она не игнорировала мой звонок нарочно, испытывая ненависть к поступку, о котором я и сам отчасти жалел. Затем меня согрела мысль, будто она была в моей комнате. Лежала на моей кровати, просматривала мои вещи, наполняла это пустое пространство собой, думая обо мне. А затем во мне пробудился порыв увидеть её в ту же секунду, невзирая ни на что.

Вытащив из шкафа кеды, чтобы не выглядеть совершенным безумцем, который помимо того, что собирался в такую отвратную погоду бежать через всю улицу без куртки, быть ещё и без обуви, что осталась в прихожей. Голос отца за дверью стих. До меня донесся звук дикторши новостей, которые отец, как по расписанию смотрел каждое утро и вечером. И не испытывая ни капли страха, не вменяемый голосом совести, я открыл окно и побежал.

Я бежал так быстро, будто от этого зависело всё. Мечтал увидеть уставшую расстроенную Джо, которая чувствовала себя виноватой и растерянной. Она непременно расплакалась бы, взвалив вину за мою тупость всецело на себя, но я снял бы его, признав виноватым себя, чего почти никогда и ни для кого не делал.

Я увидел её ещё издали. Стояла перед своим домом, переодетая в джинсы и теплое пальто и болтала с кем-то. Прокуренные легкие дали о себе знать, и я замедлил ход, переводя дыхание, когда, присмотревшись, обнаружил, что Джо была не одна. Рядом с ней стоял мужчина. Он полностью загораживал собой путь. Вытянув руку вперед, он посмел прикоснуться к Джо, грубо взяв её за руку, что взволновало и саму девушку. Её дружелюбный взгляд приобрел некую опаску. Джо оглянулась вокруг и, заметив меня, с облегчением улыбнулась, махнув рукой.

Мужчина обернулся следом за её движением, отпустив руку девушки. Это был Райан, лицо которого, как никогда прежде, так сильно напоминало лицо его отца – мистера Грея. И меня в эту секунду, будто кто-то поджог, как спичку. Я снова рванул вперед, чтобы через пару секунд занести руку перед ударом, сопровождаемым необузданным гневом на человека, которым Райан хоть и не был, но представлял в своем лице всё ту же угрозу. Я ударил мужчину по лицу со всей дури, не рассчитав силы удара и того, что тот быстро оклемается и без лишних раздумий ударит меня в ответ ещё сильнее.

Я потерял равновесие и упал, когда Райан продолжал бить меня, пока я не успел оправиться. У меня стала кружиться голова. Так сильно меня ещё никто не бил. Я схватился за голову, пытаясь остановить картинку, что плыла перед глазами. Ещё один удар, и я почувствовал, как впадал в темноту, где меня встретил испуганный голос Джо, звавший меня по имени.

Глава 16

Не знаю, сколько я пролежал без сознания, прежде чем открыл глаза и обнаружил, что находился в больничной палате. Казалось, будто я всего-то проснулся, вышел из сонного забытья, не припомнив сразу всех подробностей, предшествующих положению дел, что пришлось наблюдать в следующие минуты беспокойного непонимания того, что происходило.

Запах медикаментов неприятно резал ноздри. Казалось, он впитывался под кожу, проникал в кровь, одурманивая разум. Рядом со мной в кресле сидела Джо, сжимая мою ладонь в своей. Её руки были потными, но в этом не было ничего страшного. Больше меня беспокоило то, что девушка сидела с закрытыми глазами и что-то невнятно шептала себе под нос, будто молилась, чего, я почти был уверен, она не делала. Это заставило меня улыбнуться краешком губ, почувствовать себя хоть немного значимым для неё, и лишь за тем ко мне пришло осознание того, что произошло.

Всему виной был Райан. Он избил меня, хоть и первым на него набросился я. Он бил беспощадно и грубо, будто силы наши были наравне. Я бегло осмотрел свои ноги, руки, потрогал нос – переломов не было.

– Он проснулся, – громко произнес третий лишний, которого прежде я не замечал. Повернув голову на голос, принадлежащий Найджелу, я почувствовал резкую головную боль, что прошлась молнией по всему телу. Парень стоял у окна, выглядывая в нем кого-то, как повернулся и заметил меня прежде, чем я успел бы притвориться, как не замечал его.

– Слава Богу, – рука Джо выскользнула из моей. Девушка бросилась обнимать меня, будто я проснулся после затяжной комы, из которой врачи не давали мне шанса выбраться. Я почувствовал её слезы на своих щеках, когда девушка поцеловала меня в обе щеки, а затем теплыми ладонями обхватила моё лицо и смотрела в упор, будто бы убеждалась, что со мной и правда всё было в порядке. Я же смотрел в её красивые небесные глаза и не хотел от них отрываться, отдавая им свою душу. В них растворилось всё то время, что мы истратили на глупое молчание, истерзавшее меня до крайности. В них растворился я. – Прости меня, пожалуйста. Это всё моя вина… – прошептала девушка, прижимаясь разгорячившемся лбом к моему. Я хотел заверить её в том, что всё было в порядке, как не успел этого сделать из-за ворвавшегося в палату отца.

– Это была последняя капля. Собирай вещи – я отправлю тебя в военное училище уже на следующей неделе, – вопил он, остановившись напротив меня. Джо испуганно вспорхнула с места, я едва успел коснуться её ладони, но не смог удержаться за неё.

– Руперт, прекрати! – следом за ним в тесную палатку залетела и мама.

– Пожалуйста, не стоит грузить парня. Он сильно ударился головой, пережив сотрясение, – позади всех я заприметил и доктора Рамбла, беспокойно метавшегося вокруг отца.

– Уверен, головой он ударился ещё раньше, – зло выплюнул отец, заставив маму ещё сильнее воспылать в гневе.

– Руперт! – громко вскрикнула она, чем привлекла всеобщее внимания, заставив всех заткнутся. Из коридора доносились голоса, но в моей палате стало вдруг так угнетенно тихо, что мне даже стало неловко.

– Это всё моя вина, – первой заговорила Джо. Её голос дрожал, руки заламывались. Девушка переводила взгляд от моего отца к матери, изучая из реакции. Они заговорили вместе:

– Не стоит его выгораживать.

– Не стоит, милая.

Затем мама бросила в отца ещё один гневный взгляд, заставив его стиснуть зубы. Свои горящие от жара гнева глаза он направил на меня.

– Фредерик, защитил меня. Хоть мне особо ничего не угрожало, но всё же он сделал это из лучших побуждений. Он не заслуживает наказания.

– Это уж я решу сам.

– Мы со всем разберемся, – родители снова заговорили вместе.

– Не хочу прерывать ваших милых бесед, но вам всем придется покинуть палату. Парню нужен покой, – доктор Рамбл положил ладони на папину спину, подталкивая его обратно к выходу, но тот стоял на месте, как несокрушимая скала. Джо же махнула мне рукой, обдав сочувствующим взглядом. Следом за ней вышел и Найджел, показав знак поддержки.

– Руперт, поговоришь с ним потом, – шепотом произнесла мама, усмирив свой гнев, чего отец не собирался делать, не отрывая от меня яростного взгляда, от которого голова болела ещё сильнее.

– Нет. Оставьте нас на время. Я поговорю с ним сейчас, – мужчина подвинул стул, на котором ещё несколько минут назад сидела Джо и уселся на него без малейшего намерения дать мне покой. Мама закатила глаза, дав отступную. Тронув за плечо доктора, она тихо заверила его в том, что всё будет в порядке, в чем я сам сомневался. Я не хотел, чтобы она уходила, оставляла меня с отцом наедине, ведь я вроде как не только нарушил его запрет, а ещё и оказался в который раз в больнице из-за очередной драки, спровоцированной мной. – А теперь заставь меня поверить тебе.

– Я увидел, как он сжимал её руку. Так сильно, будто не хотел отпускать. Смотрел на неё, не отрывая глаз. Совсем… Совсем, как его отец, – отец нахмурился, пытаясь найти в моих путанных свидетельствах смысл, которого я и сам находил мало. У меня раскалывалась голова, поэтому я не мог собрать и несколько слов вместе.

– Напомни, пожалуйста, это твоя девушка?

– Нет, она моя подруга, но какая разница… – я даже подскочил на месте от возмущения, из-за чего боль лишь усилилась.

– Наверное, в том, что она может встречаться с кем-угодно, и он может смотреть на неё, брать за руку и даже целовать, если она сама не будет против. Ты перешел черту. Первым набросился на человека, только потому, что тот держал девочку, которая тебе нравиться за руку, – мужчина усмехнулся, откинувшись на спинку стула. – Ты не герой, Фред. И никогда им не станешь. Всё, что ты делаешь, это разрушаешь свою жизнь, а вместе с ней и чужие. У тебя нездоровая мания к насильству, и это стоит прекратить.

– Это сын мистера Грея. Того самого, что убил Нэнси, – с вызовом выпалил я, не в силах больше слушать этот бред. Ироничная ухмылка исчезла с лица мужчины. Он снова наклонился вперед, сложив руки в замок впереди себя и озадаченно нахмурился. – Он ничем не лучше отца. Он вообще спит с женой своего кузена. С женой Джонни, – я никак не мог уняться, приводя всё больше доводов тому, почему Райан заслуживал моего удара, и почему я не заслуживал наказания. Я хотел, чтобы отец знал, что был неправ. Чтобы он понял, почему это важно для меня. Но все мои усилия неизменно шли насмарку.

– Ты, наверное, очень сильно ударился головой, – заключил мужчина, поднявшись с тяжелым вздохом с кресла. – Мама была права, ты ещё не оправился после смерти той девочки…

– Что? Причем здесь Нэнси?! – не выдержав, я поднялся с места, отчего голова пошла кругом. – Выслушай меня хоть в раз в этой чёртовой жизни! – в нетерпении вскрикнул я, когда в палату забежала мама, злее обычного. Я подозревал, что она подслушивала весь разговор, и дожидалась поворотного момента, когда не выдержала бы и вбежала посреди нашего разговора, что длился не больше пяти минут. Мне было интересно, слышала ли всё Джо и что думала о происходящем, но эта мысль надолго не задержалась в голове.

– Фред, это правда? – строго спросила мама. Я молча кивнул, сглотнув тяжелый ком, образовавшийся в горле. – Ты не поедешь ни в какую военную школу, но на все зимние каникулы будешь под домашним арестом, – она успела предотвратить возражение отца. – В том, что ты рассказал, я обязательно разберусь. Обещаю, – мама мягко улыбнулась, погладив меня по голове. – Всё будет в порядке, – спокойно произнесла она, поцеловав меня заботливо в лоб, сняв поцелуем головную боль, что превозмогала.

Меня оставили на одну ночь, чему сперва я был не особо рад, пока не сумел провалиться в мертвецкий сон, из которого меня насильно вырвали, велев убираться (конечно, об этом мне сообщили не прямо, но это имелось в виду). Без иронии доктор Рамбл сказал «До скорой встречи», заставив улыбнуться и самых строгих медсестер. Я же втайне надеялся, что следующий визит в больницу у меня случиться не скоро.

Забирала меня мама. По дороге мы остановились перекусить в пабе, где она расспрашивала меня о всяком, пока у нас было время наедине. Она много спрашивала о том дне, что не так ясно отображался в моей голове. Я стал упускать детали, что казались такими важными, например, взгляд Джо, когда мужчина взял её за руку, его выражение лица, когда тот увидел меня, первая мелькнувшая в моей голове мысль, когда я увидел развернувшуюся перед глазами картину. Зато я во всех красках стад рассказывать ей о барбекю, где мы с Джо были гостями, где всё это и началось, а затем всё каким-то невообразимым образом скатилось к Нэнси, которую я продолжал видеть не иначе, как в обличие Джо.

Я не рассказал маме лишь об одном – как Лив изменяла Джонни с его кузеном. Она наверняка могла подслушать это из моего суетливого разговора с отцом, но, похоже, это важное сведение затерялось где-то между остальным, что представляло не меньшую важность. Не знаю, что удержало меня от этого, но я не хотел говорить об этом вслух, будто где-то рядом мог ошиваться сам Джонни. Прежде я думал о том, чтобы посвятить его в правду, но каждый раз, когда мы оставались наедине, что-то останавливало меня от этого. Наверное, я боялся, хоть и неизвестно чего. Точно не Лив, снующую где-то по дому тихой тенью.

Оказавшись дома, я заперся в комнате. Отец был в гостиной, пересматривал прошлогоднюю постановку, снятую Эллой на домашнюю камеру, и что-то записывал в блокноте, будучи полностью поглощенным этим занятием. Его внимание ко мне ограничилось сухим приветствием, хоть я почему-то и надеялся, что он спросит о моем самочувствие. Я удивился даже тому, что мужчина не стал рассыпаться в бесконечно долгих нотациях, выедающие меня всего изнутри.

И всё же он не изменил себе. На столе в своей комнате я нашел целый список правил, касающиеся того, что мне можно было делать и что нельзя. Он даже обозначил время, когда моя нога должна была переступить порог дома, и когда я мог уйти. Настоящее сумасшествие. И всё же это почему-то заставило меня улыбнуться. Отец в который раз сделал попытку запереть меня в этой комнате-клетке, но я всегда находил способ увернуться и сбежать от него и его глупых правил. Без больших намерений попасть, чего бы мне этого не стоило, на вечеринку, откуда прошлый раз я вернулся пьяным, или сбежать на встречу с девушкой, чтобы заняться с ней сексом, или успеть на встречу с дилером, который доставит очередную порцию забвенного удовольствия. Подобные глупости мне были не интересны. Не они были теми самыми причинами, что замыкали меня внутри. Но я сбегал ради того, чтобы сбежать. Делал это назло отцу, побеждая в непровозглашенных битвах между нами. Я выставлял его дураком, заставлял лишний раз злиться, доказывал его беспомощность в соотношении моего воспитания.

Я скомкал лист бумаги и бросил под кровать, на которую незамедлительно упал. Меня клонило к размышлениям о вечности. Не знаю от чего, но вдруг захотелось научиться жить красиво. Не богато, роскошно, изощренно, а красиво. Я пытался представить некоторые моменты своей жизни, как кадры из киноленты. Тянуло только на фестивальное кино. И большая часть кадров хранили память о времени, проведенном с Джо. В ней была моя эстетика, вкус, красота. Крупным планом вырисовывалось её милой лицо, испещренное веснушками, которые я не сосчитал бы и за миллион лет жизни, которых бы не хватило, чтобы она могла меня выдержать. Глаза, в которых плескались холодные океаны, волны которых с силой бились о берег моей земной любви. Её вздернутый к верху нос и широкая улыбка, которую не портили даже несовершенные зубы. С закрытыми глазами я видел, как её светлые волосы развевались на ветру. Спутанные пряди, выбившиеся из несложной прически, закрывали лицо, из-за чего Джо взяла за привычку поправлять их за ухо своими длинными пальцами, виртуозно бьющим по клавишам фортепиано.

Подумалось о том, видела ли что-то во мне и сама Джо, отмечая про себя особенности очертаний моего лица, что казалось мне самым обычным. Будь так, цвета моего видения заиграли бы особенной палитрой, сливавшейся в неповторимый тон, игру света и цвета.

Захотелось, чтобы каждое произнесенное мной слово звучало поэтично, прочувствованное каждой отдельной частью пробудившейся души. Если бы всё сказанное имело смысл, а не таило в себе пустоту, в обмене которой мы преуспели. Обозначить бы ещё, что имело смысл… Иначе на одной мысли никак не сойтись. Получалось же у меня не иначе, как зло, обиженно или возмущенно. Я не умел проявлять теплоты, даже если та была прикрытием лести и обмана. Не умел быть добрым, как бы сильно того не хотел. Не были мне присущи нежность и ласка. И если бы Джо находила хоть каплю прекрасного в этом, я бы ни капли не сомневался, чтобы признать перед ней своё поражение.

Она же казалась мне совершенной во всем. Даже наличие в ней недостатков делало её идеальной, как бы глупо это ни было. Она была красива, и, казалось, что кроме неё мне в жизни всего доставало, так как во многом я и не нуждался.

Её расположение стоило мне всего. Однажды Элла рассказала, что, по её мнению, главным в любой истории (безоговорочно выдуманной) было создать отношения, от которых зависело бы всё – жизнь и смерть, да хоть существование всего треклятого мира. И их разрушение оказывалось бы чем-то самим по себе прекрасным, хоть и надломанным, разрушившимся и утерянным навеки. Я чувствовал себя подобным образом в дни долгого молчания девушки, когда она решала истязать меня своим отсутствием, чем переложила бы на свои плечи груз моей привязанности, что крепла с каждым днем. Без неё было совсем паршиво, и всё же в страданиях этих мятежных было нечто, в чем чувствовалась шоколадная горечь с приправой корицы и молотого перца.

Во времена знакомств с вечной классикой любовной драмы в лицах мистера Дарси и Элизабет, Ромео и Джульетты, Розы и Джека, я находил в их чувствах большую часть преувеличения. Жертвенность, на которую шел каждый из них, была напрасной, и ничего особенного в этом не было. Теперь же в одной лишь противоречивости испытываемых ими чувств я находил отраду тому, что был не един в безумной агонии любовного бреда. «Замкнутый и разбитый» – могло бы стать названием мемуаров, которые я никогда бы не решился написать, без способности придумать и одной строчки о собственной жизни.

Мои раздумья прервал тихий стук в дверь, что я сперва и не расслышал, пока кто-то за ними решил не дожидаться ответа. Почему-то я подумал о том, что это мог быть отец, хоть и с гостиной всё ещё слышались детские голоса, произносящие заученные на память реплики.

– Тебе уже лучше? – голос Найджела почему-то заставил меня с тяжестью вздохнуть, прежде чем пришлось подняться с места.

– Да, – я предложил парню сесть на стул напротив. Мы оба чувствовали себя неловко. Найджел никогда не приходил ко мне домой. Я его никогда и не приглашал. Несколько раз парень приглашал меня к себе, но был так всего дважды на празднестве его дня рождения, где нас обычно было всего двое. Найджел обнадеживающе называл эти посиделки «мальчишниками». Я делал это из жалости, но ему не стоило об этом знать. – Давно не виделись.

– Я для этого и приехал, – парень усмехнулся, опустив глаза застенчиво вниз, будто мы были на свидании. – Как тебе мой подарок? – я округлил глаза от удивления. Неужели Джо ещё и умудрилась где-то припрятать все подарки, что мне принесли. Об этом я почему-то вообще не подумал. Да и было ли это так уж и важно? – Ты всё тот же, – весело проговорил парень, словно вкладывал в эти слова хороший смысл.

– Джо не сказала мне…

– Ты же не называешь её так на самом деле? – Найджел перебил меня, заставив улыбнуться и немного расслабиться.

– Иначе меня бы здесь уже не было, – мы оба расхохотались.

– Вы неплохо сблизились после того вечера, не так ли? – я кивнул (было ли уместным ещё что-либо говорить). – Между вами что-то есть? – внезапно спросил парень. И вот вместе с неловкостью вернулось и волнение. Я глупо засмеялся, мол «как ты об этом мог вообще подумать», но больше меня волновало, с чего он это взял.

– Я встречаюсь с Дженной Малиган. Уже около полугода, – меня и самого поразило, как долго мы с Дженной были вместе, когда я произнес это вслух. Я слишком затянул с этими отношениями. Я полагал, мы расстанемся ещё к концу лета. Было уже начало зимы.

– С той самой, которую ты спас от брата? – Найджел лишний раз дал вспомнить, как я с гордостью рассказывал ему историю спасения Дженны, что должна была стать не больше, чем историей на один раз, а не началом того бардака, что продолжался уже полгода. Если бы я ещё тогда знал, чем обернется для меня та авантюра, не стал бы ввязываться во всё это. Пошел бы другой дорогой, не выходил бы из дома, проспал весь день. Если бы я встретил немного раньше Джо. Хотелось убеждать себя в том, что что-то было бы иначе. – Разве её не Джемма зовут?

Я махнул рукой, мол какая разница. Я так часто называл Дженну другим именем, что и сам начал задумываться о том, не было ли оно её настоящим.