Текст книги "Смерть и Возрождение (СИ)"

Автор книги: Pale Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Оуэн переглянулся с Каем и пошел открывать.

На крыльце стояли двое – высокий взлохмаченный парень в синем, тощий и высокий, и мальчик со смешными лисьими ушками. У мальчика были серебряные волосы.

– Привет! – сказал Оуэн. – Заходите.

– Привет, – отозвался парень, – а где взрослые? О, собачка.

– Здравствуй, – голос у мальчика в кимоно был певучий.

– Мама в городе, а папа в кабинете, сейчас позову, – сказал Оуэн и попросил духов позвать Грена. – Да вы заходите.

Кай обнюхал пришедших, чихнул и ушел к камину.

Грен и Лерой вышли из кабинета.

– Приветствую, – улыбнулся Грен. – Вы к нам надолго?

– Ну, я рассчитывал выпить чаю, – хмыкнул парень, кивнул мальчику, чтобы тот входил.Лисёнок перешагнул порог, поклонился Грену и Лерою. Следом за ним вошёл парень.-Я с официальным визитом от группы поиска Дворов, – представился парень, – меня зовут Роджин. Ты Грен, я полагаю?

– Да, я Грен, – кивнул тот, – а это мои сыновья – Лерой и Оуэн. Устраивайтесь, сейчас я распоряжусь о чае. Обед, душ с дороги?

– Не получилось с фильмом, – тихо сказал Оуэн Лерою.

Тот отозвался:

– Мы все равно его уже два раза смотрели. Привет, – сказал он лисенку. – Как тебя зовут?

– Нет, благодарю. Мы уйдём зеркалом, – парень стащил сапоги, помог разуться мальчику.

– Ари, – ответил лисёнок. – Я поиграю с мальчиками? – спросил он своего спутника.

– Да.

Роджин оглядел гостиную – везде дерево, растения, живой огонь – хмыкнул и плюхнулся в выбранное кресло. Вытянул ноги со вздохом.

– Тяжелый путь? – поинтересовался Грен.

– Пойдем ко мне? – предложил Оуэн Ари и Лерою. – У меня игрушек больше.

– Пойдем, – согласился Лерой. – Чаю нам, если что, и туда принесут. Ари, ты голодный?

– Я проголодался, – согласился лисёнок. – А у вас ещё есть собачки?

– Если бы, – дёрнул плечом Роджин. – Попутка неудобная. Никто в вашу сторону не ехал. Специфика Перекрёстка? А верхом Ари не любит.

– Неа, у нас одна собака, – сказал Оуэн, – зато он все-все понимает, только не говорит. Пойдем, – он пошел наверх.

– Мы прикажем духам принести тебе еды, – пообещал Лерой Ари. – Ты только расскажи, чего тебе хочется.

Мальчики унеслись в комнату Оуэна. Грен проводил их взглядом. Духи накрыли на журнальном столике все для чая, и Грен сел за стол напротив Роджина, налил ему чаю, протянул чашку.

– Специфика Перекрестка, – сказал Грен. – Такое место. Смерть и возрождение – к нам редко заходят совсем живые.

– Благодарю, – церемонно сказал Роджин, садясь в кресле более официально. – Я не подумал, что мало кто готов возрождаться из смерти. Всегда на этом ловился.

Он допил чай, поставил чашку на стол и кивнул в ответ на вопрос, налить ли ещё.

– Не у всех получается, не все хотят, – объяснил Грен. – И, думаю, не все знают про этот дом – ему чуть больше двух лет. По идее, сюда еще должны приходить умирать, но пока не приходили.

– Да, слухи по Дороге не так быстро распространяются, – кивнул Роджин. – Если б не Кей, я бы тоже не узнал, – он поставил чашку на стол, вытянул правую руку ладонью вверх и шевельнул пальцами. Что-то появилось во вздрогнувшем воздухе и упало Роджину на руку. – Я оставлю у вас это.

Он положил на стол перед Греном что-то вроде пластины длиной почти с ладонь взрослого человека, шириной около пяти сантиметров, высотой около двух. Оно походило на кусок светло-зелёного янтаря, но янтаря живого, медленно текущего внутри своей формы.

– Ты слышал когда-нибудь о группе поиска от Дворов?

– Нет, – признался Грен.

– Это, в общем, хорошо, – улыбнулся Роджин. – Когда-то… давно, скажем, взрослые Дворов решили, что пропавшие или украденные дети – это стоящая внимания проблема. Не важно, это дети Дворов или любого другого места. Я не застал начала всей истории, сам был таким ребёнком. В общем, это не полиция Дороги, это отдельная группа, как это, – парень нахмурился, вспоминая. – А, как частные детективы! К нам обращаются, если стало понятно, что ребёнок потерялся, сбежал или был украден. Лисёнок Ари как раз из тех, кто был украден людьми из своего клана. Когда я его нашёл, он был практически мёртв. Восстанавливать его в условиях Санкт-Петербурга было тяжело. Поэтому я подумал, если вдруг к вам попадёт такой ребёнок или детёныш, лучше дайте знать нам. Мы умеем восстанавливать таких детей. И мы можем найти их родителей. Разумеется, я не имею в вижу случаи, когда дети убегают из-за жестокого обращения взрослых.

– У нас Лерой и Оуэн такие, – улыбнулся Грен. – Беглецы. Но там было именно жестокое обращение. А как вы опознаете хаосских потеряшек в человеческих детях?

– А как вы видите, какого цвета у меня волосы? – пожал плечами Роджин. – Это видно. Но хаосских потеряшек я и в истинных телах на Земле находил. Ари был в истинном теле, фун-шины тоже. Одна химера была в щенке борзой.

– Кажется, мои мальчики все-таки не хаоситы. Кай! – Грен подозвал собаку. – А это просто эльфийская борзая. Но я буду иметь в виду ваши слова. Хотя маловероятно, что ваши потеряшки к нам забредут – уж очень специфический дом.

– Нет, ваши мальчики ши. И, к счастью, уже нашли хороший дом. Достаточно будет взять марку в руки. Когда она нагреется от тепла тела, это будет как звонок телефона. Она не бьётся, но может сгореть.

Грен кивнул:

– Я подозревал, что они не вполне люди. Иные бы у нас не прижились.

Он налил себе чаю.

– При двух сидхе в доме под рукой Хаору? Нет, конечно, – Роджин задумчиво посмотрел на растение в кадке. – Когда я жил на Земле, мне остро не хватало такого дома.

– Тогда приходите к нам отдохнуть. Вашим питомцам тоже нужен отдых после побега, я думаю.

– Вы когда-нибудь были во Дворах?

– Нет, и вряд ли буду. К нам заглядывают лорды Первого Дома, но и только.

– Да, я вижу следы гнусного синего котика, – фыркнул Роджин. – Благодарю за предложение. Возможно, мы кого-нибудь приведём. Здесь тихо. Тишина между жизнью и смертью. Удивительно, как это возможно. Я тебя от чего-то отвлёк? Если да, я всё сказал, что хотел.

– Мальчики заняты друг другом, так что я как раз не занят ничем, – улыбнулся Грен. – Мы с Лероем обсуждали его занятие фехтованием на Ночной Вероне.

– Ночная Верона – это где? – моргнул Роджин.

– Какой-то Перекресток на веере Земель. Там живут оборотни и сидхе, насколько мне известно.

–А координаты есть? Там что, всегда ночь?

– Координат у меня нет, – развел руками Грен. – И солнце у них точно должно быть, иначе откуда бы там взялся солнечный орел? Они попали к нам – орел и котик – раненными, а потом вернулись к себе зеркалом.

– Солнечным орлом кое-где называют беркута. А Лерой что говорит – есть там солнце? Ну странно же – Ночная Верона. Почему Ночная? Почему Верона? Это город или сам Перекрёсток так называется?

– Лерой говорит – там есть солнце, – Грен улыбнулся. – У них занятия на открытом воздухе. Кажется, так называется Перекресток.

– Я очарован! – объявил Роджин. – Верона с оборотнями и сидхе. Красивый город, должно быть. Был я в одной Вероне, ну, обычной. Там Перекрёсток спал.

– У нас оказались как раз хранители Перекрестка, – объяснил Грен. – На них нападали. Они, кстати, забрали с собой нашего гостя – барса-оборотня, теперь он работает с ними.

– Вот как… – Роджин посмотрел на пламя в камине, как будто оно могло ему что-то объяснить. – Думаю, через некоторое время у вас тут будет заметно больше гостей. Колесо повернулось, те, кого когда-то убили, возвращаются.

– Это хорошая новость, – Грен улыбнулся. – Главное, чтобы хватило комнат.

– Ну, – Роджин развёл руками, – скрещивать когти не буду. Спасибо за чай, нам пора.

Роджин снял кого-то невидимого для Грена с запястья и бросил в сторону лестницы наверх. Только когда оно мелькнуло над перилами, хозяин дома увидел смутный силуэт тонкой змейки с перепончатыми крыльями.

Мальчики наверху играли в форт для тоторо. Руководил Лерой, который за время игр с Тай Лунгом много чего узнал о фортификации. Неожиданно Ари остановился и грустно повесил уши и хвост.

– Меня зовут. Пора уходить. Так жалко!

– А ты запомни дорогу и приходи к нам еще, – предолжил Лерой.

– Меня не пустят одного, – лисёнок протянул руку перед собой, вокруг его запястья обвилась радужная змейка с крыльями. – Меня украли из клана, когда я был совсем маленький. Дракон меня вернул. Теперь я под присмотром.

– Значит, тебе будет с кем играть в своем клане, – Оуэн был оптимистом. – И вообще, здорово вернуться туда, где ты нужен.

– С вами было интересно! – Ари развязал шнурок, держащий рукава кимоно и спрятал его. – Благодарю, – лисёнок вежливо поклонился новым друзьям и побежал вниз.

Роджин как раз натягивал сапоги.

– Было очень вкусно и интересно, – Ари поклонился Грену тоже.

– Буду рад видеть вас снова, – улыбнулся Грен.

– Я спрошу родителей, – лисёнок быстро зашнуровал сандалии.

– Поклон Туу-Тикки, жаль, мы её не застали.

Роджин взял Ари за руку, подвёл к большому зеркалу. Положил ладонь на стекло, через несколько мгновений отражение изменилось – там было что-то похожее на большой зал в японском стиле. Лисёнок махнул на прощание, и гости исчезли.

– Ушли, – повиснув на перилах, вздохнул Оуэн. – Жаль, что мы так мало поиграли.

Лерой кинул быстрый взгляд на часы над камином.

– Грен, мне уже почти пора на фехтование, – сказал он. – Проводишь меня?

– Непременно провожу, – пообещал Грен. – Гости на то и гости, чтобы приходить ненадолго.

– А вот Кошка у нас поселилась, – заметил Оуэн. – А она тоже гость.

– Она гость Туу-Тикки, ее подруга, – напомнил Грен. – Вот и поселилась. Она потом тоже переедет.

========== 19 ==========

Последнее время все было как-то уж очень хорошо. То, что Туу-Тикки называла линькой, кажется, закончилось, курьер действительно привез паспорт и прочие документы. Даже работа нашлась, чего Кошка уж никак не ожидала. У Анны Сноу, входившей в тот же вязальный клуб, что и Туу, полетел на фирме компьютер, и нужно было восстанавливать базу данных по всему товару. До склада от дома-у-дороги можно было добраться минут за пятнадцать, с клиентами общаться не надо – идеальный вариант. А уж когда оказалось, что товар – клубочки да ниточки, Кошка даже обрадовалась. Но когда все слишком хорошо – жди какой-нибудь пакости. В этом Кошка была уверена.

Сегодняшний день не задался с самого начала. В автобусе было непривычно многолюдно и душно. Одна из лампочек на складе постоянно моргала и потрескивала, отчего у Кошки разболелись глаза и голова, и работа продвигалась намного медленнее обычного. Да еще и Анна сделала замечание, раскритиковав одежду Кошки. Можно подумать, она клиентов охмуряет, а не на складе работает! Выбравшись из своей «пещеры» на улицу, Кошка окончательно расстроилась – обещали ведь хорошую погоду на весь день! Но тучи все сгущались, и пока Кошка дошла до остановки, небольшой дождик сменился хорошим ливнем.

Дома Кошка первым делом залезла в горячую ванну, а после натянула любимые трикотажные штаны и старый растянувшийся, но очень теплый и уютный свитер. Вернувшись в свою комнату, она прислушалась к немного затихшему дождю, улыбнулась сама себе и пошла инспектировать содержимое гардероба. Не может быть, чтобы всё было так страшно! Да, перебравшись в Сан-Франциско, Кошка здорово похудела, но… Померив пару костюмов, она забеспокоилась. Содержимое следующих вешалок не принесло облегчения. А уж когда платье, которое Кошка не выкидывала в надежде когда-нибудь до него дохудеть, повисло на ней мешком, она села на кровать в полной растерянности. Когда она успела так уменьшиться? И как она этого не заметила? И что теперь делать? Завтра, конечно, выходной, но потом ведь надо будет в чем-то идти на работу?

Резкий сильный порыв ветра скинул с подоконника цветочный горшок. Кошка закрыла окно, поставила цветок на место и вышла из комнаты в поисках веника или тряпки. Про духов она забыла напрочь.

Туу-Тикки сидела на крыльце – духи вытащили для нее кресло – и курила. Под крыльцо долетали брызги дождя, но это Туу-Тикки не беспокоило. Ливень, первый хороший ливень за этот год, был просто счастьем. Наконец-то можно будет несколько дней не возиться с поливом!

Внизу, в городе, дождики шли часто, почти каждый день, но здесь, на холме, было сухо, как в измученной четырехлетней засухой Южной Калифорнии. Трава на холме зазолотилась уже к концу мая, к концу июня она, как и в прошлом году, побуреет. Но этот дождь! Как кстати!

Плохо только, что Кошка вернулась домой в плохом настроении. Интересно, что случилось?

Когда духи донесли, что ветер сшибает горшки с подоконников, Туу-Тикки приказала им закрыть все окна и прибрать. Цветы было жалко. В доме стояли очень нежные, не переносящие сильных ветров растения.

Кошка заметила, как духи закрывают все окна в доме и поднимают упавшие цветы, сказала им про остатки погрома в своей комнате, накинула куртку, вышла на крыльцо к Туу, несколько минут постояла, наблюдая, как усиливается буря.

– Я похудела, – как-то невпопад сказала Кошка.

– Так это же здорово, – повернулась к ней Туу-Тикки. – Я давно заметила, но думала, что и ты видишь. Ты стала совсем стройная.

Молния ударила в громоотвод, загремело так, что Туу-Тикки пригнулась.

– Ну и гроза, – покачала она головой. – Странно, что бьет в дом, а не в антенны, – она указала на красно-белые решетчатые вышки на дальних холмах. – Ну все, равно, такой ливень – это просто счастье.

– Я не замечала, что похудела – вздохнула Кошка. – Мне сегодня Анна замечание сделала, что одеваюсь как старая нищенка. Я сейчас проверила – ни одной вещи по размеру не осталось. Тут-то еще ладно, но в чем я на работу ходить буду?

Кошка зажмурилась от очередной молнии, потом уселась на пол рядом с Туу-Тикки, прищурилась и стала наблюдать за молниями.

– Действительно, бьют сюда. Может, ваш холм выше?

– Да нет, он не самый высокий в городе. Но вообще гроз уже несколько лет не было. Кстати… – Туу-Тикки задумалась. – Да это же первая гроза за все время, что я тут живу! То есть за два с половиной года. Понимаешь, – она отложила трубку, и дух тут же принялся ее чистить, – в Калифорнии в последние годы засуха, водохранилища обмелели и все такое. В основном в южной, конечно. Мы-то на севере. – Она велела принести второе кресло и чай. – Как там Грен с мальчиками? Они в Аквариум поехали. Впрочем, на греновой машине сквозь венерианские бури можно ездить.

Духи принесли столик из сада, кресло для Кошки, поднос с чашками и чайником.

– Садись, – предложила Туу-Тикки. – Давай завтра по магазинам поездим, купим тебе обновок. Может, стиль сменишь. Ушивать готовое – такая морока…

Кошка удивленно посмотрела на подругу.

– Странно, но мне такой вариант даже в голову не пришел. Ну, что можно купить что-то новое. Ой, – обрадовалась Кошка, – так ведь я теперь могу себе всякие рюшечки-оборочки позволить! И все те боховитые фасоны, которые мне так нравятся!

Она перебралась в кресло, взяла чашку с еще дымящимся чаем, прикрыла глаза и вдохнула аромат трав.

– Смотри-ка, а гроза, кажется, стихает.

– И правда, – кивнула Туу-Тикки. – Гроза – это всегда ненадолго. Но как основательно пролило! Наверное, полугодовая норма осадков за два часа вылилась. Хорошо, что града не было, – она отпила чай, подумала и добавила в чашку капельку меда. – Я как раз знаю несколько бохо-магазинчиков на Маркет-Стрит, – заметила она. – Самые разные вариации. Во всякие дизайнерские бутики мы, наверное, не пойдем, хотя там есть потрясающие вещи. Мне больше азиатское бохо нравится, чем местное, честно говоря, но тебе не пойдет – оно на мелкорослых, вроде меня.

– Азиатское бохо я на себе совершенно не представляю, – согласилась Кошка, – а бутики – это слишком дорого. Так что простые тематические магазинчики – самое то.

Она взглянула на зарницы в небе, на начавший светлеть горизонт и добавила:

– Все-таки гроза – это очень красиво.

– Да, – согласилась Туу-Тикки. – Хорошо бы до осени пролилось еще несколько таких же дождей.

Утро следующего дня выдалось жарким. Кошка этому даже обрадовалась – ставший размахайкой сарафан вполне сносно вписывался в эту погоду. Но поход по городу обещал быть долгим, и если жара усилится, это будет не очень хорошо. Однако попав в первый же магазин, Кошка забыла и о жаре и о беспокойстве. Там было столько всего! Когда-то она любила рассмотривать фотографии с одеждой бохо, и каждый раз с горечью признавала, что на ее формах это будет смотреться ужасно. Но теперь она примеряла одну вещь за другой и ей нравилось то, что она видела в зеркале. Некоторое время Кошка меряла все подряд, но вскоре определилась с направлением, и дело пошло на лад. Травянистый зеленый, все оттенки древесной коры и кофе, небесно-голубой и нежно-салатовый…

Кошка перемерила почти весь ассортимент магазина, глаза ее горели. Выбравшись на улицу, она почувствовала легкий прохладный ветерок и обрадовалась, что жара отменяется. Второй магазин, третий… Кошка потихоньку «впадала в детство». Такого сильного ощущения радости она не испытывала лет с пяти. И ветер. Сильный. Холодный. Кажется, он веселился вместе с Кошкой и дул все сильней и сильней. Как же она любит ветер!

Туу-Тикки, решившая тоже прикупить себе обновок, выйдя из очередного магазина, ахнула: ветер бросил ей в лицо ее же распущенные волосы. Не сквозняк, не легкий ветерок, а неостановимый мощный холодный поток откуда-то с Аляски.

Сумки и пакеты, казалось, вот-вот улетят, юбки полоскались вокруг ног, шумели древесные кроны. И Кошка, такая радостная, и тоже с взлохмаченными волосами, довольная и веселая. Похоже, ей нравится и погода, и покупки, и собственные изменения…

Мелькнула какая-то мысль, но тут Туу-Тикки дошла до машины, принялась запихивать сумки на заднее сиденье, и мысль ускользнула.

Кошка хотела было предложить перекусить где-нибудь в кафе с открытой верандой, но посмотрела на Туу-Тикки, на невесть откуда взявшийся бумажный пакет, пролетевший мимо них по улице, и решила все же промолчать.

Когда Кошка устроилась в машине, Туу-Тикки предложила:

– Давай съездим в вегетарианский ресторанчик? Они не бешеные, молочные продукты используют, и овощи и фрукты у них всегда свежайшие, а сейчас как раз сезон.

– Давай, – согласилась Кошка. – Давно хотела попробовать веганскую халву без сахара. Но в Москве так и не собралась, да и дорогая она там.

– Здесь дешевле, – Туу-Тикки повернула на перекрестке налево. – Ты не устала по магазинам ходить? Может, после обеда заглянем посмотрим обувь к новым платьям?

Кошка посмотрела на свои старые растоптанные лодочки и вздохнула, соглашаясь.

– Да уж. Обуви у меня никогда не было вдоволь.

Они пообедали в тихом ресторанчике с видом на океан, а потом поехали покупать Кошке новые туфли и босоножки. Туу-Тикки подарила ей сумочку к туфлям и – на всякий случай – бохо-зонтик.

Вернувшись домой, Туу-Тикки велела духам простирнуть и отгладить обновки – себе она тоже купила три платья. Кошка с ворохом пакетов ушла к себе – разбирать обновки. Грен сидел в гостиной и играл на арфе, мальчики плескались в бассейне. Туу-Тикки проверила, присматривает ли за ними приставленный к ним дух, и велела принести томатного сока.

– Чудит погода, – сказала она, когда Грен закончил играть.

Он чуть поддернул манжеты, показав плотный кожаный браслет на левой руке. Это был намек, и Туу-Тикки знала, на что. Она кивнула, дав понять, что заметила. Грен улыбнулся.

– Вечером, – сказал он. – Когда мальчики уснут.

– У меня для тебя есть кое-что новенькое, – улыбнулась в ответ Туу-Тикки.

Он ненадолго опустил взгляд, скрывая вспышку желания, которую она все равно уловила.

– Знаешь, – проговорил он. – Гроза не по сезону, потом ветер не по сезону… Похоже, что в городе завелся маг-погодник.

– Или ведьма, – задумчиво сказала Туу-Тикки, поймав наконец ускользающую весь день мысль. – Или ведьма…

– Думаешь?.. – Грен указал взглядом на второй этаж.

– Она волшебная девочка, а мы так и не знаем, в чем ее магия, – вздохнула Туу-Тикки. – Но все равно, надо будет проверить. Вчера она была злая и обиженная.

– Сегодня она радуется, – продолжил Грен. – Я послежу, и ты тоже.

– Непременно. Но гроза была очень, очень кстати.

========== 20 ==========

Кошка загрустила, и к вечеру на холм пролился легкий дождик. Почти невесомый. Капли стекали по листьям, капли серебряными жемчужинами повисли на лепестках роз. Пахло свежестью и травой.

Грен в который раз играл обретение себя. Лерой слушал. Оуэна дома не было – начались каникулы, и он вместе со своей группой айки-до уехал в летний лагерь на три недели.

Туу-Тикки поднялась в комнату к Кошке, откуда волнами выливалась грусть, и постучалась в дверь.

Кошка оторвалась от созерцания дождя, слезла с подоконника и пошла открывать. На пороге стояла Туу-Тикки. Кошка посторонилась, пропуская ее внутрь. Затем закрыла дверь, уселась на кровати по-турецки, обхватив руками подушку, и вопросительно посмотрела на подругу.

– Что-то случилось? – спросила Туу-Тикки. – Ты в печали.

– Все в порядке, – улыбнулась Кошка. – Просто что-то взгрустнулось. Сама не знаю от чего. Может из-за погоды? Ты же знаешь, я всегда грущу, когда дождь идет.

Туу-Тикки покачала головой.

– Это дождь идет, когда ты грустишь, – сказала она.

– Не все ли равно?.. – пожала плечами Кошка.

– Пойдем, посидим на крыльце, выпьем чаю, – предложила Туу-Тикки. – Грен играет на арфе, слышишь? Оставим дверь в дом открытой, будем слушать. Котики к нам придут…

Кошка укуталась в шаль, спустилась вслед за подругой в гостиную, кивнула в знак приветствия Грену и Лерою и вышла на крыльцо. Чай уже ждал на столике. Кошка поуютнее устроилась в одном из кресел и стала греть озябшие пальцы о горячую кружку.

– Люблю, когда дождь по крыше стучит, – заметила она. – И еще арфа… Удивительно точное попадание в настроение.

Вечерело. Надо городом повисли сумерки. Далеко на западе, над океаном, засияла золотистая, постепенно розовеющая полоса.

– Вообще-то, у нас в такую пору на холме не бывает дождя, – заметила Туу-Тикки. – С ноября по февраль – пожалуйста, а весной и летом – никогда.

Повторять про то, что погода зависит от кошкиного настроения, она не стала – хватит одного раза. Или Кошка услышала и задумается, или не услышала – но тогда нет смысла повторять.

– Зря ты меня сюда жить зазывала. Привезла вам русское дождливое лето, – рассмеялась Кошка. Но резко оборвала смех. Ей вдруг вспомнился диалог из «Людей в черном»: «Многие люди грустят, когда идёт дождь. – Дождь идёт, потому что ты грустишь, детка».

– Хочешь сказать, – Кошка в изумлении посмотрела на Туу-Тикки, – это все из-за меня?!

– Скорее из-за твоего настроения, – мягко сказала Туу-Тикки. – Ты волшебная девочка, и неудивительно, что погода тебе отзывается.

– Ты поволшебнее меня будешь, да и Грен тоже, но вам-то не отзывается, – с сомнением заметила Кошка. – С чего вдруг ей на меня реагировать?

– У нас просто другие способности и свойства, – ответила Туу-Тикки. – Я колдую с растениями, Грен – с музыкой. А ты, похоже, с погодой. Когда ты пришла домой едва ли не в слезах и одновременно разозлившаяся – разразилась гроза, какой не было несколько лет. Когда ты радуешься, дует прохладный ветер, тем сильнее, чем сильнее твои эмоции. Сейчас ты загрустила, и небо грустит вместе с тобой. Не забывай, мы с Греном эмпаты, как все сидхе. И, я думаю, со временем ты научишься управлять своими способностями. У тебя, кстати, ведьм в роду не было?

– Ага, а до этого я разнесу полгорода какой-нибудь цунамочкой, – хмыкнула Кошка. – Но ведь могло же все это быть совпадением! Ну сама посуди: сколько поводов для слез у меня было этой весной. Если бы я действительно как-то влияла на погоду, деревню Гадюкино давно бы смыло. Но ведь стоит. А что касается ведьм в роду, кто ж их знает? Дед с бабкой даже о своих родителях никогда не рассказывали, не говорю уже о ком-то более дальнем. А среди ближних вроде не наблюдалось. Они ж все «идейные», ты же знаешь.

– А мы подождем и проверим, – улыбнулась Туу-Тикки. – Но маг или ведьма-погодник в городе совершенно точно есть. Что до твоего настроения – то, что было до линьки, в счет не идет. А вот то, что после…

– Поживем – увидим, – пожала плечами Кошка. – Но если ты права, то дождь должен закончиться. Потому что грустить мне явно расхотелось.

Дождь действительно прекратился через несколько минут. В водосточных трубах журчала вода, собираясь в больших бочках для полива, с козырька над крыльцом еще капало, но облака стремительно расходились, и вечерний воздух пронзили оранжевые лучи заходящего солнца.

Кошка посмотрела на пестрое закатное небо, на последние капли, упавшие с крыши, хмыкнула, поплотнее завернулась в шаль и ушла в дом, слушать игру Грена.

Несколько дней Кошка прислушивалась к своим ощущениям и внимательно следила за малейшими переменами погоды. Совпадений получалось слишком много. Но она по-прежнему скептически относилась к себе в роли ведьмы, управляющей погодой. Однако от всех этих наблюдений и размышлений ей хотелось странного. Кошка узнала у Туу-Тикки расписание приливов и отливов и в первый же выходной отправилась на побережье. В роли странного выступали новенький мольберт, запас акварельных красок и кисточек со встроенным резервуаром для воды. Спускаться к воде Кошка не стала. Тихонько поздоровалась с океаном, полюбовалась на волны, выбрала место, с которого открывался хороший вид и где ее никто бы не побеспокоил, и начала рисовать. Она и сама не знала, что из этого получится. В последний раз она держала в руках кисточку еще в школе, на уроках ИЗО. Но у нее получалось. И каждый набросок становился всё лучше и лучше. У Кошки дух захватывало от того, факта, что она может рисовать. Она поежилась и надела захваченную из дома куртку – ветер пробирал до костей. Но сдаваться она не собиралась и продолжала рисовать. Появившиеся на воде «барашки» только еще больше вдохновляли Кошку. Последний рисунок получился настолько хорошо, что она была почти счастлива. На лицо упали капли воды. Кошка посмотрела в сторону океана и ахнула. Море бушевало, волны разбивались о камни с такой силой, что… Хорошо, что она не пошла на песок – берега просто не было. Зато какой ветер! Кошка стояла, подставив лицо холодному воздушному потоку. Но шторм усиливался, и вскоре пришлось сниматься с якоря.

Только по дороге домой Кошка сопоставила факты. Возле океана ей всегда становилось хорошо. И подул ветер. Это ее обрадовало – ветер усилился. У нее неплохо получалось рисовать, это сделало ее почти счастливой. И тут начался шторм и ветер… «Кажется, надо попросить у Туу того волшебного успокоительного чаю, пока я не разнесла весь город»

Туу-Тикки встречала ее на пороге с горячим чаем. Ветер трепал деревья, гудел в каминной трубе, нес по небу обрывки облаков. Новостные порталы города вывесили штормовое предупреждение.

– Ты не устала? – спросила Туу-Тикки Кошку, когда та переступила порог. – Тут же часа полтора в гору, да еще туда столько же.

– Нисколечко!

Кошка с благодарностью приняла чай из рук Туу – взять с собой к побережью бутылку воды она не догадалась и теперь сильно хотела пить. Она действительно почти не устала. Несмотря на разбушевавшуюся стихию, ветер все время дул Кошке в спину, поддерживая и облегчая подъем. А может, это был просто адреналин. Сейчас не хотелось об этом думать.

– Знаешь, оказывается, я умею рисовать, – с гордостью заявила Кошка. – И еще ты была права. Признаю. Это я нашалила. Но я не нарочно.

Кошка скорчила гримасу наглого, но няшного нашкодившего котика и жалобным голосом спросила:

– И что мне теперь делать?

– Учиться, – с улыбкой ответила Туу-Тикки. – Вот сейчас шторм – попробуй его задержать, чтобы он не утих, когда у тебя сменится настроение.

– Это как? – от неожиданности Кошка даже перестала кривляться.

– Мне кажется, этот шторм – часть тебя, – начала объяснять Туу-Тикки. – Так что просто позволь ему быть. Не пугайся его.

– Да я и не пугаюсь, – пожала плечами Кошка, – разве что себя. А шторм… Разве он не прекрасен? Но я попробую, – она посмотрела в сторону океана и добавила:

– Пусть резвится.

Туу-Тикки только улыбнулась.

Шторм утих только глубокой ночью, когда Кошка уже крепко спала. Даже сюда, на холм, доносился рев океана. Туу-Тикки и Грен лежали рядом и слушали его.

– Так говоришь, это хорошее настроение? – спросил Грен. – Кошке определенно надо учиться контролировать свои умения. Потому что штормит даже в бухте. Сегодня все яхты были на пирсах, я там был.

– Угу. А плохое – это дождь. И дождь тоже не помешает контролировать – убрать в городе, добавить здесь, на холме.

– И не только на холме, – добавил Грен. – Мне не нравится эта засуха.

– А кому она нравится? – спросила Туу-Тикки.

Кошка остановилась на выходе со склада и стала добывать в пестром вязаном рюкзачке зонт. И стоило переезжать в «солнечную Калифорнию», чтобы почти каждый день топать по городу под зонтом. И ведь она точно не виновата. Настроение у Кошки было отличное – она закончила большой блок работы, Анна похвалила перемены в ее образе, а в магазинчике на Маркет-Стрит обновили коллекцию бохо-юбок, и она приглядела себе обновочку. Так что дождь – это точно не она. Кошка спряталась под зонт и направилась к остановке. Туу советовала учиться управлять своими способностями. Кошка спряталась под козырек какого-то магазинчика, сложила зонт, закрыла глаза и прислушалась к своим ощущениям. Через какое-то время ей показалось, что дождь – не просто струи воды, падающие с неба, а нечто большее. Она бы не взялась сейчас сформулировать точнее, но это было и не важно. Она попробовала просить дождь остановиться. Но тому явно нравилось проливаться на этот город. Тогда она решила поделиться с дождем своим хорошим настроением. Дождь хмыкнул шумом водосточных труб. Тогда Кошка вспомнила про засуху на юге штата и стала рассказывать дождю, как его ждут там. Кажется, это сработало. Дождь еще немного поворчал и направился в сторону южных холмов.

Вернувшись домой, Кошка первым делом полезла проверять погодные сайты. На завтра на юге действительно обещали дожди. Она постучалась к Туу-Тикки.

– Знаешь, кажется, у меня получилось, – удивленно сказала Кошка, как только подруга открыла дверь.

– И отлично! – Туу-Тикки шагнула в сторону, пропуская Кошку в кабинет. – Ты молодец!

Она действительно радовалась за подругу, а еще – за Монтерей и Кармел– Вэлли, и тихо надеялась, что до Лос-Анджелеса тоже хоть пара капель да доползет.

– Д-да, наверное, – Кошка прошла к окну и присела на подоконник. – Самой не верится. Дождь меня послушался!

– Ты самая настоящая погодная ведьма, – улыбнулась подруге Туу-Тикки. – И я очень рада, что твои силы освободились.

Она села за компьютерный стол и закурила.

– Слушай, – сказала она. – Тут греновы ролевики предлагают большой волонтерский выезд – хотят поучаствовать в проекте восстановления секвой на восточном берегу бухты. Их раньше много было, а когда появился город, срубили все, и теперь там только трава. Мы с Греном хотим поучаствовать. Поедешь с нами? Лерой тоже поедет. Лопаты и саженцы нам дадут.