Текст книги "Смерть и Возрождение (СИ)"

Автор книги: Pale Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Томас нервным жестом вытер глаза. О чем он сожалеет сейчас? Его детство давно закончилось. Он женат. Он джентльмен. А джентльмены никому не рассказывают о своих кошмарах.

========== 32 ==========

В свою комнату Томас так и не вернулся. Просто просидел всю ночь в кресле у огня, иногда ходил на кухню за очередным перекусом, иногда подкидывал огню пару поленьев с дровницы. В доме было очень тихо, даже баргесты на улице угомонились. Младший Шарп ни о чём особо не думал. Это была странная ночь. Хотя, возможно, для туатта вот так ночевать как раз нормально? Томас не знал, а у отца пока не спросил. Но с другой стороны, сэр Эдвард, кажется, спит?

Когда начало светать, Томас встряхнулся, потянулся всем телом и отправился наверх умываться. Изучил себя в зеркало – волосы ещё отросли, словно их кто-то вытягивал из черепа. А брови и ресницы выглядели уже совершенно нормально. Или нет? Младший Шарп нагнулся к зеркалу, разглядывая себя. Нет, не нормально. У него изменились глаза – и цвет, и разрез, ресницы ещё потемнели и стали гуще. А форме бровей позавидовал бы любой лондонский щёголь. Вот только что-то облезало с его лица.

Томас попытался ухватить странный клок на своей скуле, тот проскальзывал между пальцев, как туман. Да что же это такое?? Младший Шарп открыл воду, схватил кусок мыла, отчётливо пахнущий солью, и принялся тереть лицо. Кожу защипало. Он плеснул водой, вытерся полотенцем и ещё раз посмотрел в зеркало. Клок исчез, а на скуле осталось красное пятно. Но, наверное, это было от соли. Томас тихо выругался. Его жизнь и всегда-то была странной. И количество странностей явно не собиралось уменьшаться.

Он сменил сорочку на свежую, аккуратно повязал шейный платок, вышел из своей комнаты и подошёл к двери комнаты жены. Тихо постучал.

– Да-да, – сонно отозвалась Эдит. – Входи.

Когда Томас переступил порог, она улыбнулась ему и сказала:

– Знаешь, а я чуяла, что это ты. Ты меня совсем забросил в эти два дня.

– Прости, – младший Шарп подошёл к кровати, нагнулся и поцеловал жену в тёплые и припухшие со сна губы. – Я не мог никому показаться в таком виде. Что ты имеешь в виду – чуяла?

– Когда ты постучался в дверь, я знала, что это именно ты, – объяснила Эдит, обвив его шею руками. – Иди сюда. И ничего особенного не было в твоем виде, Томас.

Тот фыркнул, но охотно подчинился. От Эдит чудесно пахло – тёплым, сладковато-мускусным ароматом молодой женщины. Томас зарылся носом ей в волосы, чихнул.

– Ммм, как от тебя пахнет! – младший Шарп легонько поцеловал её чуть ниже уха. – Ни одной приличной мысли не остаётся!

– Совсем-совсем? – лукаво спросила Эдит, начиная снимать с Томаса шейный платок.

– Абсолютно, – Томас, сохраняя серьёзный вид, потянул с неё одеяло. – Знаешь, мне почему-то очень хочется увидеть тебя обнажённой. При свете. Странно, правда?

Эдит потянулась, выгибаясь. На ней была лишь кремовая батистовая ночная рубашка, по вороту, манжетам и подолу богато украшенная кружевами. Рубашку привезли только вчера, а до этого Туу-Тикки помогала Эдит выбирать одежду по каталогам в компьютере. Ох как много всего они выбрали! Было так непривычно разбирать пакеты и коробочки, отрезать ярлыки, примерять обновки. У Эдит никогда в жизни не бывало столько обновок сразу.

Томас спихнул одеяло на пол. Помедлил, любуясь женой, очертаниями её тела, полускрытыми тонкой тканью сорочки. Волосы Эдит стали только вдвое короче и лежали на подушке поблескивающей массой. Потом поднялся, протянул ей руки.

– Иди ко мне.

Эдит с радостью подчинилась. После той единственной ночи на почтовой станции между ней и Томасом до того, как они попали в этот дом, ничего не было, и почтовую станцию Эдит вспоминала с нежностью.

– Ты удивительна, – Томас мягко собрал её волосы одной рукой, разгладил и отпустил, нагнулся и ещё раз поцеловал жену в губы – долгим, сладким поцелуем, неохотно отстранился. – Такая маленькая, – он провёл обеими ладонями от её плеч к кистям, взял за запястья, поднял её руки к лицу, поцеловал одну ладонь и вторую, прижал их к своей груди над сердцем. – Такая неустрашимая. Ты настоящая, Эдит Шарп?

– Я совершенно настоящая, – заверила она Томаса. – Как ты думаешь, нам хватит утреннего света? – чуть смущенно спросила она. – Или зажжем еще и лампы над кроватью?

– Хватит, – уверил Томас. – Для следующего раза я найду свечи. Тебя очень смутит, если я попрошу тебя меня раздеть?

Эдит потупила глаза и принялась расстегивать на Томасе рубашку. Пальцы слегка дрожали, но Эдит уверенно распахнула на муже рубашку и погладила его по груди.

– Не осталось волос, – задумчиво сказала она. – Мне нравится.

И она поцеловала его в грудь напротив сердца.

– Не осталось, – Томас прижмурился, наслаждаясь прикосновением. Он не помнил, чтобы когда-нибудь прежде настолько сильно чувствовал ласку. – А теперь дай мне избавить тебя от этой безусловно прекрасной сорочки, – младший Шарп потянул тонкую ткань с плеч жены.

Эдит позволила ему развязать завязки у горла, но манжеты расстегнула сама. Ненадолго закрыла глаза, чувствуя, как скользит по коже почти невесомая ткань. И смело предстала пред Томасом обнаженной, теплой, едва проснувшейся – и без единого волоска на теле.

– По-моему, ты всё же не совсем настоящая, – со странной интонацией, гораздо ниже, чем он говорил обычно, произнёс Томас.

Он медленно, кончиками пальцев, провёл по телу жены от ямки между ключиц по правой груди, очертил светлый сосок, нагнулся и попробовал его на вкус. Оказалось сладко. Эта сладость кружила голову, и своё возбуждение Томас тоже ощущал совсем не так, как раньше. Не просто тяжесть в паху и животное желание оказаться внутри доступного тела.

Эдит помогла Томасу окончательно освободиться от рубашки и потянулась к поясу брюк. Медленно расстегнула пряжку ремня, пуговицу, потянула вниз язычок застежки-«молнии». Она еще никогда не видела обнаженного мужчину вот так, при ярком свете, близко. Ей было интересно, немного страшно и томительно. Хотелось чего-то – она и сама не понимала, чего. Под брюками на Томасе были трусы из плотного синего трикотажа, длинные, но почти не оставлявшие простора воображению. Эдит, собрав всю свою смелость, взялась за них и потянула вниз.

– Не так энергично, – Томас оттянул широкую резинку трусов над возбуждённым пенисом. – Эта часть тела мне дорога. – Он вышагнул из своей одежды, взял жену за руку и подвёл к окну, благо двор был с другой стороны, развернул к себе. – Ты гораздо красивее без пяти слоёв одежды на тебе, Эдит.

Эдит смущенно улыбнулась.

– Я не слишком одарена телесно, – сказала она.

– Что? – удивился Томас. – Что за выдумки? Ты очень красива, – он притянул её к себе и поцеловал. Целовал долго и с наслаждением, как редкий деликатес пробовал. Потом легонько прикусил ей подбородок, лизнул ямку между ключиц, с трудом оторвался от её кожи и тихо сказал: – Я хочу тебя. Ты позволишь?

– Да, – задыхающимся шепотом отозвалась Эдит. Она плавилась в руках Томаса, у нее подламывались колени от его поцелуев. – Да, конечно.

Чердак Люсиль обнаружила еще до завтрака. Она рано проснулась, умылась и причесалась, как полагается хорошей девочке, натянула первое попавшееся платье и отправилась обследовать дом.

Вчера она облазила подвалы, гараж и сад. Позавчера исследовала все доступные комнаты. Правда, некоторые оказались запертыми. Утащила к себе голубого резинового утенка из детской ванной, выпросила у Лероя смешную тряпичную куклу с растрепанными фиолетовыми волосами и глазами-пуговицами, приняла в подарок от Оуэна небольшого плюшевого дракона. Сложив добычу на застеленную духами кровать, Люсиль в очередной раз вышла на улицу и оглядела дом сверху донизу. Должен быть чердак! Потолки верхних комнат плоские, значит, где-то над ними есть пространство под многоскатной крышей.

Чердачный люк обнаружился возле запертой спальни. С потолка в неприметном углу свисало кольцо на прочной стальной цепочке. Люсиль потянула за кольцо и отскочила, когда из открытого люка плавно опустилась лестница.

Подобрав юбку, Люсиль отважно полезла наверх.

На чердаке было пусто. Совершенно пусто. И был он огромный и сумрачный – три небольших оконца едва рассеивали темноту. Здесь сильно пахло деревом и смолой, пол перекрещивали толстые балки, а между ними был светлый дощатый настил.

– Скууучно! – протянула Люсиль.

Она обошла весь чердак. Выглянула в каждое окно. Балансируя, походила по балкам, стараясь угадать, над чьей головой она сейчас вышагивает. На чердаке было очень-очень тихо. И тепло. Толстая кирпичная каминная труба была горячей. Люсиль подошла к ней, поковыряла раствор между кирпичами, но раствор держался крепко.

Тогда Люсиль решила, что раз никто здесь не бывает, а хозяева ничего не говорят про чердак и ничего на нем не держат, значит, она может устроить здесь свое тайное убежище.

Эдвард проснулся с неприятным ощущением, что у него ходят по голове. Но спал он в постели и рядом никого не оказалось. Тем не менее… Старший Шарп прислушался, насторожив уши. Точно, сверху кто-то шлёпал босыми ногами. Сверху? В доме есть ещё мансарда? Эдвард поднялся, стряхнул клочья облезающей человеческой маски. Клочья эти ему успели надоесть, но ускорять процесс он не видел смысла. Если маску не сжёг ритуальный огонь, лучше её не трогать.

Старший Шарп накинул халат и вышел в коридор, принюхался. В воздухе еле-еле ощущался запах Томаса и отчётливая дорожка запаха Люсиль. И где его неугомонное дитя нашло лестницу наверх?

Еле слышно скрипнула дверь комнаты Эдит, оттуда вышел совершенно довольный Томас, несущий в руках свой шейный платок и жилет. При виде отца он затормозил от неожиданности. Эдвард откачнулся назад – от сына слишком сильно пахло телесными запахами.

– Отец? Всё в порядке? – неуверенно спросил Томас.

– Да, всё в порядке. Доброе утро.

– Доброе, – недоверчиво ответил Томас, приглядываясь к отцу. С того тоже облезали эти странные лохмотья, и кожа под ними выглядела гораздо светлее. – Я вам не нужен?

– Сейчас – нет, Томас, – старший Шарп поднял голову и посмотрел на потолок. – Я ищу твою сестру.

– А! – глубокомысленно ответил Томас и ретировался в ванную комнату.

Люсиль спустилась с чердака, решив, что перенесет туда свои игрушки после завтрака – и ее весь день никто не найдет.

Лестница сама скользнула наверх, когда Люсиль ее легонько подтолкнула. Люк плотно прилег к потолку, и только цепочка с кольцом выдавала, где он находится.

Эдвард пошёл по запаху дочери, завернул за угол и едва не сбил её с ног.

– Доброе утро, папочка, – Люсиль сделала книксен, но в ее глазах скакали чертята.

– Доброе утро, Люсиль, – старший Шарп пристально изучил дочь.

Где бы она ни нашла лестницу, на чердаке явно было чисто и пусто – Люсиль ничего не несла в руках, пыли или паутины на ней не оказалось.

– Ты уже завтракала?

– Нет, папочка. А что, уже звали к завтраку?

– Ещё нет. В этом доме можно есть в любой час, когда захочешь. Просто спуститься на кухню и попросить духов накрыть. Хочешь после завтрака погулять со мной и собаками у океана? Или у тебя есть игра интереснее?

– В тех смешных сандалиях? – оживилась Люсиль. – Тогда хочу!

– Да, в тех смешных сандалиях. Я научу тебя, как набрасывать вуаль, чтобы люди тебя не замечали.

Когда за Томасом закрылась дверь, Эдит еще некоторое время лежала на кровати, раскинув руки и ноги, в полном блаженстве. Еще никогда ей не было так хорошо, так томно и сладко. Это, наверное, и есть счастье?

Полежав, она встала, по-прежнему обнаженная. По бедру к колену скользнула щекочущая струйка семени. Надо в ванную. Но Эдит не торопилась. Ей нравилась собственная нагота. Ей нравилось, как Томас терял голову, его безудержная страсть, его нежность, его… искушенность? А был ли он искушен? Эдит не знала, совсем не представляла. И как же громко, не стесняясь, он стонал. Да и она… тоже.

Когда-то Эдит слышала, что порядочная женщина должна быть холодна со своим мужем, что плотская близость – только средство зачатия, что она греховна и потребна только мужчинам. Те женщины, которые придумали это… наверное, им очень не повезло с мужьями. Потому что Томас…

Эдит хихикнула и прижала ладони к раскрасневшимся щекам. Надела халат и пошла в ванную. Ей хотелось есть. Как хорошо, что здесь можно взять еду в любое время!

Люсиль встала посреди кухни, оглядела светлые деревянные панели шкафчиков, огромный стол, тяжелые стулья, гроздья бокалов над столом, сверкающую медную посуду, ножи. Она уперла руки в бока и заявила в пространство.

– Так! Я хочу на завтрак овсянку с медом и ягодами, как у Оуэна. И пломбир с фисташками. И апельсины. И виноградный сок, – она обернулась на отца. – Папа, а что ты хочешь на завтрак?

– Омлет с ветчиной, тосты и кофе, – ответил Эдвард, с любопытством наблюдая за дочерью.

– И еще омлет с ветчиной, тосты без корочек, кофе и сливки для моего папочки, – велела Люсиль.

Духи принялись за работу. Зажужжала кофемолка, сливки налились в сливочник, на плиту встали сразу две сковороды и кастрюлька, два апельсина сами собой очистились, поделились на дольки и улеглись на фарфоровое блюдце, принялась мыться крупная черника…

Томас второй раз за утро переоделся и заглянул в комнату Эдит. Он умирал от голода, совершенно непривычного голода. В Багровом пике он ничего такого не испытывал. Может быть, из-за проклятия?

– Моя леди готова завтракать?

Эдит оправила воротничок новой бирюзовой блузки. К ней определенно не хватало камеи. Дух заканчивал собирать ее волосы в скромную прическу.

– О да, – кивнула Эдит и протянула ему руку. – Эти утренние упражнения так стимулируют аппетит, – улыбнулась она.

В выражении глаз Томаса мгновенно появилось что-то глубоко непристойное.

– Несомненно, – ответил он, беря жену за руку.

Они спустились по лестнице, держась за руки, как подростки. В гостиной были только коты, а кухню захватила в своё распоряжение неугомонная Люсиль.

– Так, – сказала она брату и его жене вместо «доброе утро». – А что вы будете на завтрак? Томас, тут можно сделать овсянку с медом и ягодами!

При виде Эдит сэр Эдвард поднялся со стула.

– Доброе утро, – поздоровался он с невесткой.

– Люсиль, – младший Шарп неловко поцеловал сестру в щёку. – А мясо тут есть?

– Жареное или вареное? – деловито поинтересовалась Люсиль.

– Доброе утро, сэр Эдвард, – Эдит слегка наклонила голову, приветствуя свекра. – А я, пожалуй, попробую медовую овсянку.

– Всё равно, какое уже готово! – Томас отодвинул жене стул.

Старший Шарп вернулся к своему омлету.

Духи выставили перед Томасом блюдо с нарезками вяленого, сырокопченого, варено-копченого, сушеного мяса. Тут было карпаччо из индейки, конская колбаса, ветчина из оленины и кабанятины, балык, копченая грудинка и еще множество всего.

– Вот это да! – Томас взял с тарелки один из поджаренных тостов, нагрузил его ветчиной и откусил едва не половину. – Люсиль, мне тоже кофе.

– Леди Шарп, и вам кофе? – спросила Люсиль.

– Нет, мне белого чая.

Томас едва не подавился, услышав, как сестра назвала Эдит «леди Шарп». Это звучало так странно и непривычно.

Овсянка была готова. Люсиль села за стол и занесла ложку над тарелкой, в которой в медовом озерце плавало множество ягод.

– Вот такой и должна быть настоящая овсянка, – заявила она, наполовину съев кашу. – Леди Шарп, вам нравится?

– Очень, – кивнула Эдит.

– А на десерт будет пломбир с фисташками, – торжественно пообещала Люсиль.

Томас укрылся за кружкой кофе, чтобы не хихикать. Сэр Эдвард закончил с омлетом и остался с чашкой кофе. Желание дочери съесть столько сладкого его не беспокоило – Люсиль выглядела слишком худой. Она тоже изменилась после ритуала – её короткие курчавые волосы набрали каштанового цвета, брови стали темнее, а глаза изменили разрез.

– Отличный завтрак. Спасибо, Люсиль, – поблагодарила Эдит. – Все было очень вкусно. Особенно пломбир.

– Мы пойдём к океану погулять баргестов, – сказал старший Шарп. – Не хотите присоединиться к нам?

Томас вопросительно взглянул на жену.

– Мистер Эккенер говорил, что на сегодня намечена экскурсия на электростанцию, – покачала головой Эдит и посмотрела на Томаса. – Поедем туда?

– Я совсем забыл! – удивился Томас. – Это же было моё желание. Сэр Эдвард, Люсиль, в следующий раз.

Старший Шарп кивнул. Его электростанция, чем бы она ни была, не интересовала, но он помнил интерес сына к механическим игрушкам.

Когда духи убрали со стола и вымыли посуду, на кухню явились хозяева.

– О, вы уже позавтракали. Доброе утро, – улыбнулась всем Туу-Тикки.

– Да, у кого-то утро было очень добрым, – Грен лукаво взглянул на Томаса. – Томас, Эдит, мы выезжаем в двенадцать.

– Мы будем готовы, – пообещал Томас, очень постаравшись не покраснеть. – Эдит, идём?

Младший Шарп утащил жену в её комнату.

– Надеюсь, тебя не разочарует моё желание просто поспать до экскурсии? – Томас рухнул на кровать.

– Ты не спал ночь? – сочувствием спросила Эдит. – Тогда отдыхай, конечно. Я разбужу тебя без четверти полдень.

– Не мог заснуть, – Томас перебрался на подушку. – Баргесты сожрали мой рукав – я ходил с ними гулять.

– Бедные голодные собачки, – рассмеялась Эдит. – Ну хочешь, я посижу с тобой и расскажу, чем я занималась эти два дня?

– Лучше посиди со мной, пока я не засну, – Томас зевнул, не сдержавшись.

Рядом с женой он чувствовал себя в безопасности. Не в том смысле, что считал её обязанностью защищать их обоих, разумеется нет. Но её присутствие, её запах – младший Шарп мгновенно успокаивался и переставал искать возможную угрозу своей жизни.

Эдит послушно села рядом и погладила мужа по отрастающим волосам. Томас закрыл глаза и перевернулся на бок. Через минуту он уже спал.

На кухне Эдвард спросил хозяев дома, что Люсиль можно одеть на прогулку – тёплый свитер, пальто или что-то ещё, что в этом мире носят.

– Там не так холодно, – сказала Туу-Тикки. – Но у моря, конечно, ветер. Я дам ей куртку. Люсиль, хочешь пойти в резиновых сапогах? Они не промокают и теплые.

– Я хотела пойти в сандалиях, миссис Шук, – важно ответила Люсиль.

– В них может набиться песок и ты натрешь ноги. К тому же ты наверняка захочешь побегать по воде, а она холодная.

– Вода не холодная, – возразила Люсиль. – Я ездила на лошадках, было тепло.

– Сегодня коней не будет, – сказал Эдвард.

– Почему? – надулась Люсиль.

– У них свои дела.

– Ну и что, вода всё равно не холодная!

– Ну хорошо, – Туу-Тикки рассмеялась. – Как хочешь. Если заболит горло, будем поить тебя молоком с медом.

Глаза Люсиль загорелись. Она явно была согласна с болью в горле, чтобы заполучить молоко с мёдом.

– Кирэн, – вздохнул Эдвард, – молоко с мёдом можно и просто так, если ты хочешь.

– Правда? – Люсиль вопросительно уставилась на Туу-Тикки.

– Конечно, – кивнула Туу-Тикки. – В любое время.

– Спасибо! – разулыбалась Люсиль, – Я пойду поиграю с собачками, можно, папочка? Потом миссис Шук даст мне куртку, и мы пойдём к океану.

– Иди, – согласился Эдвард. – Не давай баргестам хватать тебя за рукава.

– Хорошо! – Люсиль вскочила со стула, сделала общий книксен и с топотом унеслась.

– Она очаровательна, – сказала Эдварду Туу-Тикки. – Я поговорю с ней о некоторых аспектах взрослого тела, чтобы они не стали для нее неожиданностью.

– Я буду вам весьма признателен, – ответил Эдвард, – сколько у нас времени до ухода в темноту?

– Совсем немного, – покачала головой Туу-Тикки. – Еще два рассвета. С третьим закатом будет пора. Вы сможете усыпить детей?

– Это хорошо, что так скоро, – кивнул Эдвард. – Да, конечно. Это простая магия.

– Отлично. Вы пробудете во тьме до ночи Йоля. Все почти готово. Я не стану вас будить – вы выйдете из тьмы сами. Но вам надо будет объяснить детям, что и зачем их ждет.

– Разумеется, – старший Шарп удивлённо шевельнул правым ухом.

Его человеческая маска становилась всё тоньше, способности туатта-охотника возвращались к британскому джентльмену. Иногда это бывало неудобно.

– Спасибо.

========== 33 ==========

– Люсиль, – ласково, но твердо обратилась Туу-Тикки. – Нам надо поговорить. До того как вы уйдете с собаками. Пойдем в мой кабинет.

Люсиль обернулась на отца. Тот кивнул, и Люсиль пошла за Туу-Тикки. Та была ниже Люсиль на полголовы, и по дороге Люсиль разглядывала цветы в ее прическе, гадая, живые они или тряпичные.

– А у вас живые цветы или из ткани? – спросила Люсиль, войдя в кабинет. Огляделась, села в кресло-качалку и принялась энергично раскачиваться.

– Из пластика. Но похожи на живые.

– А о чем нам надо поговорить? Я что-то не то сделала? Мне не надо было командовать духами?

– С этим все в порядке, – улыбнулась Туу-Тикки, села в компьютерное кресло, развернулась к Люсиль. – Я хотела поговорить с тобой о твоем теле.

– С ним что-то не так? Маг Эшу снял проклятие, я помню. Больно было! Но я теперь здорова.

– Да, – согласилась Туу-Тикки, – ты здорова. И у тебя взрослое тело, понимаешь? А у взрослого тела есть особенности, каких не было у него, когда оно было детское.

– Вы про это? – Люсиль указала на свою грудь. – Ну да, она мешает. Но она же и у вас есть, и у леди Шарп.

– Не только про это. Скажи, мать рассказывала тебе про женские кровотечения?

– Про женские – что?.. – испугалась и удивилась Люсиль.

– Значит, не рассказывала. Тогда я расскажу. Хорошо?

– Ну хорошо, – неуверенно произнесла Люсиль. – Это больно?

– Нет, обычно не больно – ты же здорова. А если будет немножко больно, надо просто приложить к животу теплую грелку и полежать. Так вот, слушай: у взрослых женщин примерно один раз в месяц бывает кровотечение из ее… женского места, – Туу-Тикки старалась подбирать слова, понятные Люсиль. – Это значит, что женщина здорова и не беременна. Это кровотечение длится несколько дней. Помнишь, я дала тебе трусики?

– Да, помню. Они удобные. Только короткие. И что, кровь будет идти прямо там?

– Да, прямо там. В такие дни надо почаще мыться, а еще надо вкладывать в трусики вот такие салфетки, – Туу-Тикки протянула Люсиль развернутую прокладку. – Они впитывают кровь. Их потом можно свернуть и выкинуть в мусорную корзинку. Если ты смотрела в шкафчике в ванной, там есть несколько упаковок таких.

Люсиль взяла прокладку, помяла, понюхала, даже попробовала на зуб.

– Пахнет ромашкой, – сказала она. – А зачем эти узоры?

– Просто для красоты.

– А каждый день их можно? У меня оттуда какая-то слизь идет. Это тоже потому, что тело взрослое?

– Да, тоже потому. Это нормально, это значит, что твое женское место здорово.

– У всех взрослых женщин так?

– Да, у всех здоровых.

– И что с этим делать?

– Принимать душ утром и вечером, мыться с жидким мылом и менять трусики на новые, чистые.

– Два раза в день?

– Да, два раза в день.

Люсиль подумала, сунула сложенную прокладку в карман.

– Я не буду говорить об этом папе, – сказала она. – Это неприлично – мужчине знать про такое.

Туу-Тикки улыбнулась.

– Если тебя будет что-то беспокоить или начнется женское кровотечение и ты не будешь знать, что с этим делать, приходи ко мне.

– Ага, – кивнула Люсиль. – Даже ночью?

– Даже ночью.

– Тяжело быть женщиной, – Люсиль вздохнула. – А какого цвета куртку вы мне дадите?

– Есть темно-красная, светло-зеленая и черная.

– Хочу темно-красную!

Миссис Шук увела за собой Люсиль, а старший Шарп вспомнил кое-что важное и поднялся на второй этаж к спальням. Судя по запаху, Томас и Эдит были в комнате леди Шарп. Эдвард постучал в дверь. Через мгновение открыл Томас.

– Сэр?

– Вы сегодня едете туда, где много людей, – со слегка вопросительной интонацией сказал старший Шарп. – Среди людей почти всегда попадаются Видящие. Не стоит никому видеть ваши облезающие маски.

Томас моргнул и отшагнул назад. Эдвард, расценив это как приглашение, вошёл и прикрыл дверь.

– Эдит, – сказал Томас жене, – нам предстоит нечто… магическое, как я понимаю.

– Сэр Эдвард? – Эдит отложила взятую было книгу. – Что-то случилось?

– Ничего нового, – ответил старший Шарп. – Вы сегодня едете на экскурсию. Туда, где будет много людей, насколько я могу судить. Среди людей всегда попадаются Видящие. Те, кто может увидеть ваши облезающие маски. Это нежелательно.

– Видящие? – переспросил Томас.

– Я поняла, – кивнула Эдит. – Что от нас требуется?

– Да, Томас. Люди, которые видят таких как мы. И не только, – Эдвард посмотрел на невестку. – Будете учиться прятаться. Эдит, встаньте.

Эдит послушно поднялась, бросила быстрый взгляд на напрягшегося мужа.

– Томас, на три шага в сторону, – старший Шарп показал сыну, куда отойти. – Запомните важный момент – ваша маскировка или ваша защита никогда не должна замыкаться над головой и под ногами. Вы окружаете себя цилиндром, а не шаром. Это важно.

Эдит кивнула, отметив себе спросить потом, почему нельзя замыкать защиту вокруг себя.

– Цилиндром, – в голосе Томаса ясно слышалась растерянность. – Хорошо.

– Вы оба правши? – уточнил Эдвард.

– Да, – кивнул младший Шарп.

– Поднимите правую руку перед собой ладонью вверх, – Эдвард поднял перед собой руку, словно держал что-то на ладони.

Эдит подняла руку. Этот жест что-то напомнил ей, но она не могла вспомнить, что именно.

Томас повторил её жест, чувствуя себя глупо.

– Представьте, что у вас на ладони лежит серая вуаль, – на ладони Эдварда возник шелковисто поблескивающий клуб дыма.

Прошло несколько минут, прежде чем на ладони Эдит появилось что-то похожее, скорее голубоватое, чем серое, больше облако, чем дым. Томас таращился на свою ладонь без какого-либо видимого результата.

– Эдит, постарайтесь собрать вуаль плотнее, – сказал Эдвард.

Эдит сосредоточенно свела брови. Облачко то редело, то уплотнялось, но в конце концов посерело и устроилось на ладони трехнедельным котенком.

– Прекрасно, Эдит, – одобрил старший Шарп. – Теперь представьте себе, что эта вуаль растекается вокруг вас, чуть выше макушки и до пяток.

Томас продолжал смотреть на свою руку, сдвинув брови.

– Киу, – мягко сказал Эдвард, – так она тебя испугается. Просто представь такой клубок тумана.

Томас фыркнул.

Эдит легонько подкинула клуб вуали, приказав ему окружить ее. Вуаль поупрямилась было, но послушалась. Окутала Эдит, как струи дождя, стекающие с невидимого зонта. Вуаль была почти незаметна, и все же – Эдит посмотрела в потолок – разница имелась.

– Я не могу, – раздражённо сказал Томас. – Это невозможно.

– Это возможно, – возразил старший Шарп, клубок с его руки растёкся по воздуху, искажая и меняя облик. – И, Эдит, во время экскурсии не смотрите людям в глаза и не задавайте никому вопросов. Если захотите что-то узнать, пусть спрашивает миссис Шук.

– Вот как… – задумчиво сказала Эдит. – Хорошо, я запомню.

– А мне что делать?! – возмутился Томас.

– Попробуй ещё раз, – вуаль вокруг старшего Шарпа собралась обратно в клубок на ладони.

Томас уставился на свою руку. Наконец на ней возникло что-то вроде кучки шестерёнок – полупрозрачных и серебристо-серых.

– Очаровательно, – удивился Эдвард.

Томас засопел, шестерёнки зашевелились, их стало заметно больше. Эдит смотрела на шестеренки с интересом. В общем, ничего другого от Томаса она и не ожидала.

– Хорошо, попробуй разместить их вокруг себя, – предложил Эдвард.

Томас прикусил нижнюю губу. Шестерёнки раскатились с его ладони и повисли в воздухе, их становилось всё больше и больше, и вот уже весь его силуэт скрылся за крутящимися деталями.

– Так? – спросил младший Шарп.

– Гм… – Эдвард разглядывал сына несколько секунд, потом на минуту отвернулся и зажмурился. Потом посмотрел ещё раз. – Нет, Киу, развей их. Ты привлекаешь внимание, а не прячешься.

Шестерёнки рассыпались мельчайшими искрами. Томас выглядел расстроенным.

– Ничего страшного, – Эдвард задумчиво потёр кончиками пальцев переносицу, потом попросил духа принести гальку со двора.

Послушный дух подвесил перед Эдвардом в воздухе несколько разноцветных камешков. Старший Шарп выбрал один голыш, поблагодарил духа. Подержал камешек в ладонях, протянул сыну.

– Возьми с собой. Потом верни мне. И, Томас, не смотри людям в глаза и не задавай им вопросов. Спрашивай через миссис Шук.

– Да, сэр, – обиженно ответил младший Шарп.

Эдит подошла к нему, погладила по плечу, поцеловала в щеку.

– Не всегда же получается с первого раза, – сказала она. – Сэр Эдвард, Томас – я хотела бы одеться для выезда.

– Разумеется, – старший Шарп пожелал младшему поколению удачной поездки и вышел из комнаты.

– Но у тебя получилось с первого раза! – возмутился Томас.

– Просто, мне кажется, я когда-то уже делала такое, – призналась Эдит. – Давным-давно.

Она еще раз погладила Томаса по плечу и подошла к шкафу. Прибавила к той одежде, что на ней уже была, тонкий шерстяной палантин, надела замшевый жилет. Не хватало шляпки и перчаток, но их же сейчас не носят.

– Я готова, – сообщила Эдит. – Ты поедешь так?

– Не знаю, – Томас спрятал гальку в карман брюк. – Захвачу плащ. Встретимся внизу?

Эдит кивнула.

Туу-Тикки ждала в гостиной, одетая так же, как она одевалась на обряд, только серый свитер сменился ярко-белым.

– Грен и дети уехали, – сообщила она. – Вернутся завтра к вечеру. Я взяла с собой корзину для пикника – ехать далеко, а на берегу водохранилища есть кемпинги, можно будет пообедать там. Дать тебе темные очки, Эдит?

– Не надо, – та качнула головой. – Все-таки ноябрь. Сэр Эдвард велел нам не задавать прямых вопросов людям, а спрашивать через тебя.

– Так и сделаем, – согласилась Туу-Тикки.

Томас спустился вниз через несколько минут, в заново повязанном шейном платке и кожаном плаще и сообщил, что готов. На этот раз он не смотрел на автомобиль Туу-Тикки с таким благоговением и даже сам пристегнулся с первого раза. Эдвард и Люсиль как раз вышли из дома и придержали баргестов, чтобы те не лезли под колёса.

Туу-Тикки помахала сэру Эдварду и Люсиль и вывела машину за ворота.

– Нам ехать часа два, если верить навигатору, – сообщила она своим пассажирам. – Через весь город, потом по мосту, через Окленд и дальше на север. Если будут вопросы о том, что вы видите, я на них отвечу.

– Людей на экскурсии в самом деле будет много? – спросил Томас.

– Не больше двадцати пяти человек, там ограничение по количеству экскурсантов, – сказала Туу-Тикки и притормозила перед первым светофором, пропуская пешеходов. – Но в основном это будут дети и подростки с родителями.

– Дети? – со странным выражением переспросил Томас. – Об этом я не подумал.

Он уставился в окно, наблюдая, как машина выезжает с холма, проезжает поворот и въезжает в малоэтажный пригород. Первая же пара пенсионеров в шортах, футболках, сандалиях и бейсболках поразила младшего Шарпа до глубины души.

– Собачка! – Эдит заметила нарядного шпица в розовых бантиках. – Такая смешная!

– Померанский шпиц, – отозвалась Туу-Тикки. – Их тут довольно много.