Текст книги "Серебряный дождь, алмазный лед (СИ)"
Автор книги: Осенний день
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
Глим подхватился, заковылял к дверям, но на пороге задержался и буркнул:
– Если Вам интересно, то он у себя в комнате.
Сабзиро схватил с постели подушку и, не глядя, швырнул в слугу. Старик, получив по затылку тугим комком ваты, шустро выскочил в коридор, постоял, потирая ушибленное место. И, немного подумав, решил, что или он действительно чего-то не понимает, или его хозяин наконец-то влюбился.
Дракон посидел еще немного, потом встал, натянул джинсы на голое тело и, не обуваясь, пошлепал в другой конец коридора к комнатам Мага. Алвин опять лежал на кровати, на этот раз лицом к двери, и вид у него был очень понурый. Сабзиро закрыл дверь, прислонился к ней, постоял, разглядывая свои босые ноги, взглянул на эльфа и хмуро поинтересовался:
– Что, все было так плохо?
Маг, не ожидавший визита Дракона, смутился, горячо покраснел, приподнялся и, уставясь глазами в смятые простыни, прошептал:
– Нет… Все было очень хорошо…
– Тогда почему ты сбежал?
– Я подумал, что ты все равно меня прогонишь, когда проснешься…
Сабзиро опять посмотрел на свои ноги, отметил, как хорошо, что не надо разуваться, было бы как-то глупо, залез к эльфу на постель, мягко толкнул его на подушки и, нависнув над ним, спросил:
– Я уже говорил тебе, чтобы ты думал поменьше?
Алвин на это ничего не сказал, и он продолжил:
– Знаешь, ты очень нерадивый раб. Не раб, а сплошная головная боль. Дерзкий, непослушный. Не подчиняешься приказам, вламываешься к хозяину без спроса среди ночи, уходишь без разрешения… Ты хоть понимаешь, как ты провинился?
Маг смотрел Дракону в глаза и не видел в них ни торжества, ни презрения. В них было что-то совсем другое. Что-то непривычно мягкое, что делало обычно хмурое лицо открытым и юным. Алвин понял, что все его опасения были напрасны. Он обхватил Сабзиро руками за шею, развел колени, принимая его на себя, и, покраснев еще больше, шепнул:
– Да, понимаю… Накажи меня за это, господин…
Дракон почувствовал, что снова хочет Мага так, как будто совсем недавно между ними не было вообще ничего. Метод наказания ему был абсолютно ясен, и он наказал раба тут же, прямо на месте, не слезая с кровати и со всей силой своего желания. Алвин после минувшей ночи был совершенно измучен, но наказанию он не противился. Принимал его покорно, как никогда, сладко стонал и видимо так раскаивался в своем проступке, что даже просил еще.
Глим решил, что в этот раз завтрак будет уместней накрыть в гостиной эльфа. Раб и господин, утомленные наказанием, услышали через закрытую дверь, как он гремит тарелками, и поняли, что голодны, как звери. Они выползли к столу, и Дракон в этот раз все-таки унизил Мага. Он усадил его у своих ног и принялся собственноручно кормить, запихивая в рот ломтики жареной картошки и кусочки мяса. Алвин унижался с большим удовольствием. Он ничего не имел против такого необычного способа питания, прислонялся к коленям Сабзиро, послушно облизывал пальцы и всего лишь раз позволил себе их укусить, за что тут же получил легкий шлепок по губам, который принял тоже с наслаждением.
***
Лаирендил тоже праздновал Ночь Свободной Любви. Он по-прежнему тосковал по Алвину и хранил ему верность. Но совсем противиться потребностям тела и влиянию лун не мог. Поэтому стоял сейчас посреди леса на маленькой полянке, обнаженный, похожий красиво сложенным мускулистым телом на статую древнего воина, с вольно распущенными волосами, струящимися по спине мягким плащом. Полянка шла по краю большого болота, затянутого ряской и поросшего камышом. Он сам не понял, как забрел сюда. Просто шел бездумно по лесу, мечтая о том, как было бы хорошо, если бы из-за ближайшего дерева вдруг вышел Алвин и сказал бы, что он вернулся и хочет его любви. Замечтавшись, он не заметил, как оказался в этом гиблом месте, никого по пути ни разу не встретив.
Лаирендил подумал, что отсюда надо выбираться, вряд ли ему удастся встретить здесь себе пару, как вдруг почувствовал, что к спине прижалось прохладное тело, а по груди заскользили маленькие ловкие перепончатые ручки. Затхлой сыростью потянуло сильнее, он обернулся через плечо и увидел лимнаду. Болотная нимфа, тоненькая и гибкая, как прутик, с зеленоватыми, похожими на водяные растения, длинными волосами, льнула к нему, что-то тихонько лепетала на своем, незнакомом эльфу, языке и явно добивалась от него любви. Лаи растерялся. Ночь Свободной Любви не знала запретов и границ, межвидовой секс тоже случался. Ему самому как-то довелось провести несколько страстных часов в объятиях молодого сильного волка-оборотня, принявшего ради Ночи Свободной Любви человеческий облик. Но лимнада обратилась определенно не по адресу. Юный воин вздохнул, и тихо сказал:
– Ну чего ты… Перестань. Тебе нужен не я, меня женщины не привлекают. Разве не видишь?
Болотная девушка видимо тоже не знала эльфийского языка, потому что продолжала прижиматься и лепетать, но кое-какие обычаи эльфов ей, кажется, все же были знакомы. Она, наконец, заметила поблескивающую в лунном свете серебристую ленту на руке Лаирендила и, разочарованно и в то же время смущенно пискнув, разжала руки и плюхнулась обратно в трясину.
Лаи снова вздохнул, на этот раз с облегчением. Слава Богам, быстро отделался. Он пересек полянку, вступил под раскидистые кроны могучих деревьев и вдруг снова попал в чьи-то объятия. На этот раз прижавшееся тело не было прохладным и тонким. Оно было горячим, сильным, с широкими плечами и великолепной мускулатурой. Руки обнимали надежно и крепко, а в пах ему упирался член, такой упругий и твердый, и такого немалого, идеального по его представлениям размера, что Лаирендил тут же шевельнул бедрами, пристраивая к этому чуду свой, не менее возбужденный, и страстно ответил на нетерпеливый, жадный поцелуй. Юный эльф понял, что, наконец-то, нашел, то, что искал. Под сенью лесных великанов было слишком темно, и воин никак не мог разглядеть лица своего случайного любовника. Он мог только сказать, что это взрослый мужчина, в его крепком развитом теле не было и следа юношеской хрупкости. И в нем горело не сумасшедшее желание молодости, а взрослая зрелая страсть. В то же время Лаирендил чувствовал в нем что-то смутно знакомое. Странное ощущение, как будто эти сильные руки уже обнимали его однажды. Не вынеся неизвестности, он чуть отстранился и решился спросить:
– Кто ты? Я тебя знаю?
Незнакомец на это ничего не сказал. Он просто, не отпуская Лаирендила, сделал несколько шагов назад, выходя на освещенную лунным светом поляну, и воин тут же узнал это лицо. Красивые твердые губы, мужественный подбородок, широко расставленные глаза, обычно чистые и спокойные, но сейчас затуманенные желанием.
Этого Лаи не ожидал. Он был очень благодарен Тирону за то, что тот поддержал его в тяжелую минуту, успокоил как мог, помог найти силы смириться с потерей. После той встречи на лугу он испытывал к нему симпатию и уважение. Когда отряд Тирона возвращался после одной из частых схваток с надоедливыми нитти, Лаи всегда отыскивал его взглядом среди других воинов, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Но не более. Ни о каких отношениях между ними он даже не помышлял. Тирон был намного старше, у него были свои друзья. К тому же он оставался верен погибшему возлюбленному и, как говорили, со дня его смерти даже ни разу не участвовал в ночи любви. Да и сам Лаирендил мечтал только об Алвине. Поэтому, узнав Тирона, застыл в изумлении.
– Что, удивлен? – хрипло проговорил Тирон, не прекращая ласкать.
– И, наверное, разочарован? – так же хрипло продолжил он, скользя губами вверх по шее.
Поднявшись к пылающему острому уху, он выдохнул прямо в него:
– Только скажи…
Лаирендил знал, что не имеет права отказать Тирону в Ночь Свободной Любви. Но он также почему-то был абсолютно уверен, что если он будет против, воин тут же разожмет объятия, повернется и уйдет. К кому-то другому. Этого он не хотел. И совсем не чувствовал себя разочарованным.
– Нет. Вовсе нет, – ответил он и, вывернув шею, сам потянулся к твердым горячим губам.
Глава 8
Он сидел на широких перилах мраморной балюстрады, опоясывающей открытую галерею его дома, подставив солнцу лицо. Морской бриз шевелил ветки растрепанных тальп, надувал занавески в окнах, перебирал волосы, гладил грудь, забираясь в распахнутый ворот легкой белой рубашки. Ильтар поднимался все выше, но он смотрел на него не щурясь. Его серебристо-зеркальные, цвета ртути глаза, как и глаза любого другого дракона, спокойно встречали яркое сияние дневного светила. Океан, тихо вздыхая, мягко накатывался на берег. Где-то вдали у самого горизонта воздух чуть дрожал, плыл, словно знойное марево над раскаленной пустыней, обозначая Барьер, долгие тысячелетия ограждающий Драконий Остров от всего остального мира. Драконий Остров, старинная золотая ладья в океанских волнах, вечно плывущая куда-то и всегда остающаяся на месте, древняя колыбель их народа и он же их последнее пристанище. Если не считать одиноких, разбросанных по Людскому Континенту замков, которых осталось так мало. Родной дом. Безопасный, уютный, расположенный в вечно зеленых и вечно теплых субтропиках, благословенный Священными Перводраконами. Но такой маленький. Слишком маленький для него.
Ему надоело смотреть на упорно лезущее в зенит светило, и он прикрыл глаза. Вот так и он карабкался. Постепенно, все выше и выше. Могучий Урдрбрангр, давно ли его стали так называть? Лет двести, двести пятьдесят? Большой рывок. Если учитывать, кем семьсот лет назад он появился на свет. Ментальный Дракон из Рода Серых Драконов. Конечно, все драконы равны перед Матерью-Природой, Магией и Создателями, но, что уж отрицать, некоторые все-таки равнее. Их Роду много столетий подряд фатально не везло. В последнем поколении рождались одни девочки, которые выходили замуж, вливая свои силы и свежую кровь в другие Семьи, а Серый Род бесславно угасал. Было огромной удачей, неслыханным везением, что его уже немолодым родителям удалось отложить яйцо второй раз. Из этого яйца родился он, и это событие стало настоящим праздником в Семье. Надеждой на возрождение.
Ментальные Драконы часто появлялись в их Роду, и их магия заключалась в воздействии на психику. Вообще-то ментальными силами обладают все Крылатые. За многие тысячелетия кровное родство успело связать между собой все Семьи, так что все способности присутствовали в каждом, хоть в минимальной степени. Например, любой дракон, в том числе и он сам, может с помощью магии зажечь свечу. Но это, конечно, не идет ни в какое сравнение с тем пламенным шквалом, который способен сотворить Огненный Дракон. Так же и с этим. Сила Ментального могла заставить врага трястись от ужаса, обратиться в бегство, даже покончить с собой. Могла вынудить совершить любой поступок. Прекрасно срабатывало на всех расах, кроме драконов. Это было очень мощное оружие, не хуже других, но… такое неэффектное. Кроме того, драконы их рода все как один были на редкость невзрачными, особенно по сравнению с представителями других Родов. Бесцветные глаза. Серая, как дикий камень, шкура в Истинном Облике. Нездорово бледная кожа, тусклые серые волосы в антропоморфном. То ли дело другие. Его ровесники, все эти Черные, Белые, Серебряные, Красные, Синие рядом с ним были просто красавцами. С огненно-рыжими, золотыми, черными, как смоль, белоснежными волосами. С глазами, синими, как сапфир, голубыми, как небо, алыми, как кровь, зелеными, как изумруд. Они с великолепной небрежностью били молниями, дышали огнем, закручивали водяные смерчи.
Он делал вид, что восхищается ими, признает их превосходство, а на самом деле уже в детстве давал себе обещание, что когда-нибудь все они будут плясать под его дудку и стелиться к его ногам. Он был неприметным Ментальным Драконом из скромного Рода Серых Драконов, но у него был секрет. Никто не знал, насколько в действительности велика его сила. Он рано понял, что об этом лучше молчать. А она была велика настолько, что действовала даже на соплеменников. И еще у него было одно качество, о котором тоже никто не подозревал: он был непомерно, просто чудовищно честолюбив. И твердо уверен, что обладая первым и вторым, имеет все шансы возвыситься самому и возвысить весь Серый Род. И вот теперь он Могучий Урдрбрангр. Но ему этого мало, так же, как мал этот Остров. Когда-нибудь он станет Великим, станет Патриархом и вернет драконам весь этот мир. Сначала он разделается с эльфами, а потом можно будет заняться всякой мелюзгой: ограми, гномами, орками и прочей магической швалью. И людьми.
Урдрбрангр с досадой покачал головой. Ведь был же в истории Мира момент, когда драконы могли завоевать над ним господство. Давно, задолго до его рождения. И ничего не вышло. Несколько веков кровопролитной войны оборотню под хвост. Они воевали с эльфами, второй древнейшей магической расой, такой же долгоживущей и почти такой же могущественной, как Крылатые. Если говорить точнее, то тогда в этом Мире кроме них и не было других не только магических, но и вообще разумных рас. Все более молодые народы как раз результат этой самой войны, можно сказать, ее побочный продукт. Война длилась и длилась, у обеих сторон уже не хватало ни численности, ни сил. И тогда они принялись создавать себе на подмогу разные сущности. Всевозможные нимфы – шпионы, оборотни – диверсанты. Мощные, но тупые огры и орки – грубая сила, пушечное мясо. Гномы – оружейники. Хотя, создание гномов целиком на совести эльфов. Драконы в бою не пользуются оружием, только лишь в некоторых ритуальных поединках в антропоморфном облике. Лепреконы, упыри, василиски, нитти, пикси, мантикоры… Наплодили всяких тварей тогда достаточно. Некоторые из них оказались неразумными, другие нежизнеспособными, третьи и тем, и тем. И лишь немногие не только сохранились до наших дней, но даже размножились и развились. Все они были порождением магии, поэтому тоже обладали колдовскими силами. Но, конечно, не столь большими, как изначальные расы. И только люди взялись неизвестно откуда, возникли сами по себе, пока драконы и эльфы были заняты войной, поэтому в них нет ни капли волшебства.
Да, усилий было затрачено немало. И победа была близка, он уверен. Но тут вмешались два этих ублюдка: презренный Фарргарр и его не менее презренный дружок – эльфийский маг Морнэмир. Во время последней, решающей битвы они воздвигли Магический Барьер между враждующими сторонами. А после окружили такими же Эльфийский Материк и Драконий Остров, разделив соперников на века. Мерзавцы, как только посмели. Конечно, говорят, что парочка спасла Мир от гибели. Огромное количество магических заклинаний с обеих сторон нарушило Равновесие, и Мир, мол, уже шатался и трещал по всем швам. Глупость какая. Наверняка это было придумано уже потом, когда древняя вражда, запертая Барьерами, остыла. А, может, и правда. Но, если бы спросили его, то он сказал бы, что лучше б этому Миру рухнуть, чем превратиться в то, чем он стал сейчас.
Пока две древние расы сидели в изоляции, произошли большие изменения. Когда Барьеры со временем истончились, а потом и вовсе исчезли, драконы и эльфы вышли вовне и обнаружили, что молодые магические народы вполне освоились в Мире и теперь не только совершенно не нуждаются в изначальных, но и не желают признавать себя их порождением, считая, что равны им и тоже были всегда. И эльфы малодушно шли у них на поводу, стыдливо открещиваясь от роли создателей. И даже наладили с «новичками» контакты и сотрудничество. Тряпки. А вот драконы решили, что Барьер вокруг Острова надо восстановить и поддерживать, потому, что чувствовали отвращение к Миру, оскверненному разумными продуктами собственной магии. Тем более, что были еще люди, захватившие Континент, на котором спокон веку располагались замки Крылатых, и который теперь зовут Людским. Кстати, смешно, но людишки как раз претендуют на то, что они – творение древних. Оказывается, внутри этой расы есть много разных народов, некоторые из которых считают, что их создали Священные Перводраконы, а другие – что Великий Праэльф. Кажется, они из-за этого даже воевали между собой. А есть еще третьи, они вообще утверждают, что их никто не создавал, они сами произошли от какого-то животного этого Мира. Этих Урдрбрангр не понимал вообще. Как можно так себя опускать? Хотя, похоже, правы как раз они. Между прочим, этих третьих люто ненавидят и первые, и вторые.
Возможно, предки, загнав себя за Барьер, были правы, не ему сейчас их судить. Но он считает, что пришло время восстановить историческую справедливость. Драконы должны смести с лица планеты ненужный мусор и, наконец, воцариться над Миром. А во главе их непременно должен быть он, Великий Урдрбрангр. Это было бы просто. Натравить молодые волшебные расы на эльфов. Потом, когда с Ушастыми было бы покончено, перессорить их между собой. Победитель этой войны, обескровленный ею, станет легкой добычей. Людям тоже можно подкинуть какую-нибудь братоубийственную идею. Все осуществимо, главное, дорваться до власти. Он и рвался. Прошел длинный путь от самого низа почти до самого верха. Сколько хитростей пришлось применить, сколько мозгов обработать. И вот теперь, как он и мечтал, все эти Красные, Черные, Синие и Серебряные копошатся где-то внизу у его ног. У ног Могучего Урдрбрангра, Главы Совета, Правой Руки Великого Патриарха. Выше только сам Великий Патриарх. Ну, и Священные Перводраконы, конечно. Да он стал бы и Патриархом, он уверен, если бы это звание не было пожизненным. А нынешний Патриарх хоть и стар почти как этот Мир и, кажется, даже застал ту Великую войну, но очень силен духом и полон магических сил, поддерживающих в нем жизнь. Убить бы старика нахрен, тем более, что он мешает. Старый маразматик, похоже, совсем выжил из ума и последние столетия понемногу, но верно проводит политику сближения с другими магическими расами и даже слегка заигрывает с людьми.
Черт, эти люди… Как, скажите, как эти пустышки, эти мошки, живущие какую-то жалкую сотню лет, а то и меньше, начисто лишенные волшебства, смогли добиться таких результатов? Наверное, благодаря своей пронырливости, своему упорству и своей способности бешено размножаться? Лезут везде, заразили своими дурацкими идеями демократии и гуманизма весь Мир и давно уже в полном засосе с ограми и гномами. Да Перводраконы с ними, с гномами и ограми, что с них взять. Огры, хоть и страшны с виду, просто тупые добродушные мямли, им как раз дорога в дружки людям. А гномы… Этим норолазам все одно, были бы при них их недра и не мешал бы никто изобретать. Но ведь даже эльфы. Даже эльфы последние лет сто предпринимают пусть единичные и робкие, но все-таки шаги к сближению с этой настырной расой. Да что там эльфы. Главная беда в том, что идеи глобализации уже начинают поражать его народ. Молодые драконы, вырвавшись за Барьер, возвращаются потом, начинают бредить свободой, открытым Миром, единством с другими расами. Ропщут, что они, засидевшись в изоляции, отстали от жизни. Он тратит столько Силы и времени на борьбу с подобными настроениями. А старый хрен Великий Патриарх даже не думает пресекать это безобразие.
Но убить его нельзя. Великая война, тысячелетия за Барьером, низкая рождаемость, привели к тому, что его соплеменников осталось слишком мало, и теперь жизнь каждого дракона священна. Если он попадется на убийстве, это будет крахом всего, никакая Ментальная Сила не поможет. На нем и так слишком много драконьей крови. Те случаи, конечно, сошли ему с рук, потому, что он был очень осторожен, хоть и допустил все-таки кое-какие ошибки. Но Патриарх не рядовой дракон, с ним так просто спрятать концы в воду не получится. А жаль… Это сильно упростило бы дело. И потом… Ему нравится убивать. Очень. Если быть честным, рыжего шпиона он убил именно поэтому. И четырех предыдущих тоже. Можно ведь было просто покопаться у них в мозгах, и они до конца своих жизней остались бы беспамятными идиотами. Но убийство дает такое ощущение власти, такой душевный подъем… И как другие без этого живут? Его мысли круто вильнули в сторону, и он отвлекся, вспоминая, как долбил мальчишку, в то время, как тот в ужасе извивался под ним. Демоны, как он визжал… Как, умирая, хрипел и содрогался… И как трясло его самого… Вот это был оргазм так оргазм. Убийство само по себе наслаждение, как и секс. А уж когда убийство и секс сплетаются так тесно… Он прислонился виском к прохладной колонне, прикрыл глаза и некоторое время сидел, успокаивая так некстати нахлынувшее возбуждение.
Но, раз убить Патриарха нельзя, остается только ждать, когда старик сам отдаст концы. Что ж, ждать он готов. Осталось совсем немного. Его власть уже почти безгранична. Патриарх ему доверяет все текущие дела. А члены Совета… Их сознания были обработаны им давно и тщательно. И они делают то, что он захочет. И никто из них об этом даже не подозревает. Все просто замечательно. Урдрбрангр болезненно поморщился. Было бы замечательно, если бы не чертов Сабзиро. Неучтенный фактор, песчинка в отлаженном механизме, его личная неприятность.
***
Он хорошо помнил тот вечер, когда к нему пришла молодая супружеская пара Черных, чтобы узнать будущее ребенка, который должен был скоро появиться на свет. Обычное дело. Ментальные драконы не только воздействуют на чужую психику, но и могут предсказывать судьбу еще не родившихся. И он охотно занимался такими предсказаниями, полагая небесполезной для себя лично информацию о том, что можно ждать от будущих соплеменников. Он проводил пару в свой кабинет, усадил на обитый алым бархатом диван, выделявшийся ярким пятном в его белом, как снег, кабинете. Потом привычно просканировал чрево драконицы, отыскал яйцо, сосредоточился, ожидая, когда в мозгу возникнет Карта Судьбы. Дождавшись, принялся внимательно рассматривать. Так-так, понятно, мальчик… везет этим Черным, у них мальчики почти всегда… Тип дракона… Ого, вот это уже интересно… Ледяной Дракон. Ну надо же, кто бы мог подумать. Такая неожиданность. Последний Ледяной, если ему не изменяет память, рождался еще до Великой войны. Очень сильный тип. И непонятно, что от него ждать, слишком редкая и потому мало изученная магия. И что же Судьба приготовила для этого уникума? Блистательное будущее… великие свершения… большая власть… Ух ты, получается, конкурент. Но это ничего не значит, во всяком случае, пока вовсе не повод для беспокойства. Большие возможности при рождении даются многим, но далеко не все их используют.
Так, теперь связи и влияние на судьбы. Он всмотрелся в россыпь сверкающих точек на Карте, символизирующих соплеменников. Близкие родственники и предполагаемые друзья всегда светились ярко, ярче всего, конечно, родители и вероятный супруг. Остальные тем бледнее, чем слабее будущая связь. В принципе, по Карте Судьбы было можно увидеть отношения младенца с любым драконом племени. Что, понятно, никогда не делалось. Слишком хлопотно. Драконы, конечно, малочисленный народ, но их все же не полтора десятка, а около тысячи. Обычно он рассматривал только самые важные связи. Ну и, разумеется, никогда не забывал глянуть, как повлияет новый дракон на его собственную судьбу. Ну, что ж, посмотрим. Странно, связи с родителями почему-то очень слабы, как будто они не окажут на жизнь ребенка почти никакого воздействия. Довольно сильная, но короткая связь с кем-то из других старших родственников… интересно, кто это? Ого, да это Садданх, бабка будущего Ледяного. Тоже необычно. Драконы в жизнь взрослых детей и то не вмешиваются, а уж в жизнь внуков подавно. Друзья… Друзей нет. Что ж, у драконов чаще всего так и бывает. Дальше… Что там с браком? Крепкий и счастливый любовный союз, правда, неясно, с кем, что-то совсем невнятное. Но это тоже случается, иногда будущего брачного партнера младенца нельзя определить по пренатальной Карте Судьбы. Теперь посмотрим, как рождение нового сородича скажется лично на нем.
Он без труда отыскал себя и застыл, мысленно разглядывая открывшуюся перед ним картину, отказываясь верить увиденному. Карта Судьбы совершенно определенно говорила о том, что будущий Ледяной станет причиной его смерти. С вероятностью процентов в восемьдесят, а то и больше. Причем очень скоро, в ближайшие лет сто – сто пятьдесят. Смерть, тем более такая близкая, в его планы совершенно не входила. Урдрбрангр долго шел к собственному величию и вот теперь, когда оно, можно сказать, замаячило на горизонте, перед ним вдруг возникла такая угроза. Опасность казалась еще страшнее оттого, что была незнакомой. Ледяной Дракон действительно большая редкость и совершенно непонятно, что от него можно ждать. Он все еще стоял, оглушенный свалившимся на него открытием, совсем забыв о молодых родителях, а они уже нетерпеливо поглядывали на него, явно желая поторопить, но не решаясь побеспокоить. С трудом справившись с охватившим его страхом он, стараясь, чтобы не дрожали руки, налил в широкую серебряную чашу воды и спроецировал на поверхность Карту, которую все еще удерживал в мозгу. Потом прошептал над ней заклинание и сел писать пояснение. Он указал пол и тип дракона, степень его сил, несколько преуменьшив последние, и коротко обрисовал предполагаемый жизненный путь. В описании ничего не говорилось ни о возможных грандиозных свершениях, ни о будущей славе. Обычная жизнь, ничего особенного.
Закончив писать, он снял с поверхности чаши затвердевший под действием магии верхний слой с изображением Карты Судьбы, свернул его в трубочку, приложил пояснения и вручил супругам. Те, рассыпавшись в благодарностях и передав положенную плату, попрощались и быстро ушли. Было видно, что будущим родителям не терпится ознакомиться с предсказанием, и лишь приличия не дают им начать рассматривать его прямо здесь. Урдрбрангр проводил Черных взглядом и вдруг подумал о том, что зря не внес коррективы и в Карту, спроецировав все, как было. Он успокоил себя тем, что, как он успел заметить, ментальные силы обоих супругов минимальны, а, значит, они ничего не смогут понять в таинственных знаках Судьбы. Карта просто отправится в какую-нибудь шкатулку с реликвиями и будет храниться там вместе с детским локоном и первым выпавшим зубиком младенца. Так он совершил первую ошибку.
Оставшись один, Урдрбрангр заметался в панике по кабинету, пиная так некстати попадающийся под ноги стул, потом присел за стол и затих, уронив голову на холодную беломраморную столешницу. Он просидел так очень долго, белые свечи в двух подсвечниках из чистейшего хрусталя успели догореть до половины. Была уже середина ночи, когда он, наконец, решился. Ледяной не должен родиться. Он убьет счастливую парочку. Обоих. Мамашу – чтобы не произвела на свет своего выродка, отца – чтобы не стал что-то подозревать и мстить. Да, убьет, причем немедленно, сегодня же, этой ночью. Откладывать было нельзя, молодая мать была на сносях, счет шел буквально на дни. Урдрбрангр знал, что почти наверняка найдет Черных в Фаарнайских Горах в одной из родовых Пещер. Когда-то давно, на заре времен эти Пещеры были домом драконьего племени. Но с тех пор прошли тысячелетия, драконы, большую часть наземной жизни проводившие в человеческом облике, обзавелись здесь, на Острове, удобными домами. Некоторые, как он, большими роскошными особняками, некоторые жильем попроще. Пещеры не забрасывались, но драконы возвращались в них исключительно для того, чтобы провести какой-нибудь важный обряд или же, чтобы побыть одному, вдали от остальных, если чувствовали необходимость принять какое-то важное решение или просто подумать о собственной жизни. То, что супруги незадолго до того, как приходило время отложить яйцо, удалялись в Пещеры, давно уже стало традицией. Там они могли провести последние до важнейшего в семейной жизни события дни наедине, настраиваясь на будущие родительские обязанности и даря друг другу поддержку и нежность.
Урдрбрангр привык держать под контролем то, что происходило на Острове. Поэтому он знал, что кроме молодой пары здесь в настоящий момент находятся еще трое из Черного Рода, но все они сейчас в своих домах. Конечно, была вероятность, что кому-то из этих троих вдруг приспичило на ночь глядя податься в Пещеры, но ждать и выбирать удобный момент у него просто не было времени, приходилось идти на риск и надеяться на удачу. Он распахнул большое, от пола до потолка, окно и вышел на галерею. Стояла глухая ночь. С вечера прошел дождь, но потом поднялся ветер и разогнал облака. Кейтан был в фазе новолуния, Уна уже закатилась за горизонт и лишь тонкий зеленоватый серпик Ллиена да крупные холодные звезды освещали уснувший Мир. Он обернулся к чернеющим на западе Фаарнайским Горам, подставив лицо сырому ветру, сосредоточился, почувствовал, как по телу пробежала дрожь трансформации, и взлетел, сразу набирая высоту, чтобы как можно быстрее затеряться в темном ночном небе.
Дующий с гор ветер был ровным и плотным. Он ощутимо давил, словно стараясь воспрепятствовать Серому, но тот ловко лавировал, все-таки находя в воздушных потоках просветы и вскоре достиг подножия. Урдрбрангр знал, где находятся родовые Пещеры Черных, поэтому постарался приземлиться как можно ближе к ним. Он был уверен, что определил место правильно, но, даже если бы не был, то его сомнения исчезли бы при виде большого куста огневицы, загораживающего вход. Огневица была растением Черных. Приняв человеческий облик, он осторожно отодвинул ветки, усыпанные гладкими продолговатыми плодиками, ярко-красными, но сейчас, в ночи, казавшимися темными, как и все вокруг, и шагнул в открывшийся перед ним провал. Он тихо крался по длинному, вырубленному в горе коридору, пытаясь понять, где же уединилась парочка. Коридор был сухим и чистым, своды надежно подперты не только магией, но и мощной дубовой крепью, так что не проседали нигде. Черные хорошо следили за древним очагом своего Рода.
Он нашел их в самой дальней пещере. Урдрбрангр , как и все драконы, неплохо видел в темноте. Он постоял, разглядывая представшее перед ним зрелище. Супруги перед сном, судя по всему, занимались любовью и теперь спали, тесно обнявшись, переплетясь руками и ногами. Он усмехнулся. Повезло. Муж оказался растяпой. Драконица, конечно, в последние недели беременности не может принимать Истинный Облик, но дракону, после того, как он принес ее сюда, следовало в нем и остаться. И стеречь подругу от всяких бед. Но Черным, похоже, так хотелось вкусить радости секса, что он не удержался, а после тоже уснул. К тому же на Острове, где жизнь каждого дракона – высшая ценность, да еще в своей Пещере, они чувствовали себя в безопасности, вот и отнеслись к мерам предосторожности без должного внимания, считая их пустой формальностью. Что ж, это значительно все упрощает.
