Текст книги "Серебряный дождь, алмазный лед (СИ)"
Автор книги: Осенний день
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
И еще в такую Ночь никто был не в праве никому отказать в любви. Влюбленные обычно держались рядом, чтобы никто не встал между ними. В то же время, если пара была вместе давно, и чувства их уже покрылись налетом времени, утратив первоначальную яркость, то такие ночи были хорошей возможностью их освежить, позволяя совершенно законным образом «сходить налево» и заново оценить в сравнении неповторимость и совершенство спутника жизни. Ночи Свободной Любви не влекли за собой никаких последствий. Женщины после них не беременели. И все, что случалось в эту ночь, не считалось изменой и, как правило, никогда не имело прямого продолжения. Иногда, конечно, случайные партнеры настолько друг другу нравились, что потом завязывались отношения, но в таком случае они все равно начинали с невинных ухаживаний, как бы с нуля, а то, что произошло в Ночь Свободной Любви, во внимание не принималось.
Бывало, что овдовевший эльф в знак траура долго не желал принимать участия в таких Ночах, пока скорбь совсем не стихала. Иногда от них отказывались по разным другим причинам. На такие случаи существовали специальные снадобья, помогавшие бороться с лунными чарами. Но Алвин никогда ими не пользовался. Он считал, что это очень хорошая возможность дать организму необходимую разрядку и при этом избежать каких-либо отношений. Лаирендил, во все остальные дни хранящий верность своей привязанности, Ночей Свободной Любви тоже не избегал. Воздержание было мучительным для юного эльфа, и он выходил в лес, повязав левый бицепс серебряной лентой. Именно поэтому лента Алвина всегда была золотой. Он не хотел еще больше осложнять и так в последнее время ставшие непростыми отношения с другом. Так что опыт у Мага был, но только с женщинами. И еще никогда, ни разу, охватившее его желание не было таким сильным. Он даже не думал, что мужчина может так его возбудить.
Прогнав эльфа, Сабзиро раздраженно пнул ногой разбросанное по ковру барахло и ушел в спальню. Там он бросился на кровать, расстегнул штаны и тоже самостоятельно получил облегчение. Ему трудиться пришлось недолго, разрядка наступила быстро. Но уже через несколько минут он почувствовал, что ему нужно еще. Драконы в сексе неутомимы и ненасытны, они способны заниматься любовью часами, одного раза им всегда недостаточно. К тому же ушастый так раздразнил его, что хоть на стену лезь. И что в нем только такого особенного? Или дело было в самой ситуации, и его возбудил не сам Маг, а восхитительное чувство власти над ним, стремление сделать обладание полным? Удовлетворив себя еще раз, Сабзиро тоже долго лежал без сна, опустошенный и растерянный. Он не ожидал, что игра заведет его так далеко. Потом усталость все-таки взяла верх. Во сне он опять кончил. Ему снился Алвин, его мокрая от пота спина, исполосованная красным, тихие стоны, искусанные в попытке не кричать, губы, круглый упругий задок, в который он сладострастно вжимался. Снился горячий влажный член, удобно лежащий в его руке. В общем, ночь у него тоже выдалась беспокойная.
Утром Дракон встал совершенно разбитым. Он быстро принял душ и, не дожидаясь завтрака, отбыл. К черту все. К черту дурацкий контракт, к черту ограничения. К черту Мага. Он теперь свободен от него минимум на месяц. И у него впереди почти два выходных. Вполне можно успеть как следует оттянуться в каком-нибудь борделе.
Глава 6
Комната была маленькой, пустой и грязной. Вытертые обои, заросли паутины по углам, пол, покрытый толстым слоем пыли, в котором была протоптана дорожка от двери. Пятачок примерно метр на метр в середине тоже был немного чище, чем остальной пол. Он купил эту квартирку в бедном районе Филиасполиса пять лет назад, специально для редких встреч со шпионом, и за эти пять лет в ней никто ни разу не убирал. Все было в таком виде, в каком оставили предыдущие хозяева, разве что паутины и пыли заметно прибавилось. Еще от прежних жильцов осталось несуразно большое, с протертой обивкой кресло и шаткий кухонный столик, который тоже почему-то стоял в комнате. Мебель была такой старой и непрезентабельной, что ее не стали забирать с собой в новую жизнь. Кресло пришлось кстати, как раз в нем он сейчас сидел и, глядя в окно, делал вид, что внимательно слушает отчет. За грязным залапанным стеклом не было ничего интересного, взгляд упирался в унылую бетонную стену девятиэтажки напротив. И он знал, что если встать, подойти к окну и посмотреть вниз во двор, тоже ничего примечательного не увидишь. Грязный асфальт, грязные машины, припаркованные у грязных подъездов, кучка малышни в песочнице с грязным серым песком, несколько мамаш с колясками на лавочке. Люди… Живут мало, стареют быстро, потому и спешат спариваться и размножаться.
На самом деле он совсем не вникал в то, что говорит шпион, он и так знал все наперед. Капитан Нуар в последние три месяца, как обычно, исправно ходил на службу, столько-то раз наведался в бар, еще столько – в бордель, раз или два посетил в выходные фамильный замок. Все. Всегда одно и то же. С небольшими вариациями. Иногда ему казалось, что он зря занимается этой до тошноты надоевшей слежкой. Тратит на такую чепуху деньги и, самое главное, время и нервы. Изворачивается, изобретая возможности незаметно выбраться сюда. А это, между прочим, тоже непросто, он высокопоставленное лицо, публичная фигура. А еще приходится бдительно следить за тем, чтобы ни с кем не столкнуться на лестничной площадке или в лифте. И, если такое все же почему-то случилось, тщательно маскироваться. И не забывать подчищать следы. Это, конечно, не сложно, отвести человеку глаза – пустяковое дело. Но все равно требует внимания и каких-то сил. И так уже тринадцать лет, с тех пор, как Сабзиро поселился среди людей. За эти тринадцать лет Черный Дракон сменил четыре города, а он четыре жалких, похожих до мелочей, явочных квартирки и шестерых соглядатаев. Шпионов приходилось иногда убирать, они со временем наглели, постепенно накапливали крохи информации о нем и все, как один, пытались шантажировать. Последний, правда, оказался умнее прочих, а, может, с более развитым инстинктом самосохранения. Он держится уже пять лет – ровно столько, сколько некий капитан Нуар проживает в человеческой столице.
Шпион старательно докладывал, сколько у капитана было за эти три месяца ночных дежурств, с кем из сослуживцев ходил на обед, какие бары и бордели посещал, насколько там задерживался. Ну что за чушь. Может, правда, прекратить все это? Ничего интересного ведь не происходит. И тут же себя одернул: нельзя, даже не думай, этот мерзкий мальчишка и его семейка уже преподнесли тебе достаточно неприятных сюрпризов. Он и так слишком расслабился в последнее время. Вначале он приходил за отчетом каждый месяц, а теперь – раз в три. Нельзя терять концентрацию, надо вникать, несмотря на то, что заранее знаешь содержание доклада. Внезапно его слух зацепился за что-то необычное. Он отвернулся от окна, взглянул на шпиона и переспросил:
– Что? Что, говоришь, он сделал?
Шпион, тощий вертлявый парень двадцати трех лет, впрочем, выглядит моложе, хотя и сильно потасканный, в тесных блядских джинсах с низкой посадкой, в коротенькой блядской майчонке, повторил:
– Он завел раба.
– В каком смысле – раба? Для постельных утех?
Парень пошло ухмыльнулся:
– Не зна-а-аю… Конечно, все может быть. Но, вообще-то, если верить хозяину магической лавки, рабский контракт он купил на пятьдесят лет.
Вот как, на пятьдесят лет? Как-то странно. Слишком долго для любовных забав, за пятьдесят лет любой партнер надоест. Интересно, что бы это значило?
– Что еще за раб, кто такой? Ты выяснил?
Шпион слегка увял.
– Нет. Нуар встретил его в аэропорту, тут же посадил в машину и увез. У меня просто не было времени что-то выяснить. Могу сказать только как выглядит, и то лишь в общих чертах. Там была такая толпа, я не смог подобраться близко. Молодой парень, высокий, симпатичный, стройный. И двигается… как будто танцует. Как эльф. Если бы не черные волосы, я бы сказал, что он и есть эльф. Хотя, тоже полностью не уверен, уши я издалека не разглядел.
– Почему ты решил, что это он?
– А больше некому. Все остальные контакты – по службе.
– Куда он его повез?
– Точно не скажу, но думаю, что в свой замок. Что-то он туда зачастил.
– А поднять задницу и съездить проверить не судьба была?
– Я не думал, что это так важно…
Ну, конечно, не думал. Просто поленился, скотина. Разумеется, таскаться за Сабзиро по кабакам и борделям Филиасполиса куда приятней, тем более, что расходы по слежке оплачивает работодатель, то есть, он.
– А что ты думал? Что мне гораздо важнее знать, с кем капитан Нуар ходит в столовую? Немедленно съезди и все выясни. И постарайся проникнуть в замок, посмотри, что там у них и как.
Он поднялся из кресла, достал из кармана ветровки конверт с трехмесячным жалованьем наблюдателя, небрежно бросил на стол.
– Как только что-нибудь выяснишь, пошлешь сообщение. Я потом перезвоню, договоримся о встрече.
Шпион схватил конверт, заглянул, наметанным глазом определил размер вознаграждения и разочарованно протянул:
– Как обычно… Добавили бы что ли. За экстренные обстоятельства.
– Какие еще экстренные обстоятельства?
– Ну как же… Думаете, легко было раскрутить хозяина лавки на информацию?
Парень недвусмысленно облизнул губы и продолжил:
– Знали бы вы, как мне пришлось стараться…
– Избавь меня от неаппетитных подробностей. Бери, что дают, и принимайся за работу. Вот когда все разнюхаешь, тогда я подумаю. Ступай.
– Как, уже? А как же…
Шпион каким-то неуловимо развратным движением приблизился вплотную, поскреб похотливой лапкой ширинку его простых черных джинсов. Ну, да. Он его иногда трахал. Даже чаще, чем иногда. Если быть точным, то почти каждый раз. Конечно, он понимал, что пачкается, прикасаясь к этому пошлому, распутному человеческому отродью и позволяя прикасаться к себе. Но он ведь не каменный. Супружеские измены среди его народа не приняты, а с благоверной у него уже лет пятьдесят отдельные спальни. Настолько отдельные, насколько это возможно. Километрах так в шестиста друг от друга. Но его это не огорчает, к ней, утонченной, прекрасно воспитанной, красивой и умной давно уже не влечет. После стольких-то веков брака. А к этому примитивному испорченному мальчишке – еще как. Несмотря на ярко-рыжие, жесткие от дешевой краски патлы с сильно отросшими русыми корнями, блудливые глаза с размазанной подводкой и повадки вокзальной шлюхи. А, скорее всего, благодаря этому. Кроме того, с этой дешевкой он мог позволить себе быть таким, каким хотел. Грубым, бесцеремонным, жестоким. Что, конечно, было совершенно немыслимо с женой. И потом, очень уж удобно: пришел, послушал отчет, заодно и потрахался. И все шито-крыто, никто ничего не знает. Но шпион его разозлил легкомысленным отношением к делу, да еще и попыткой вымогательства. Поэтому он, зная, впрочем, что тут же пожалеет, холодно ответил:
– Обойдешься сегодня. Ступай.
– Ну, как знаете.
Парень оскорбленно отвернулся, вильнул на прощанье задницей так похабно, что он чуть было не передумал, и вышел из квартиры. Он сосредоточился, мысленно проследил путь шпиона до самых подъездных дверей, убедился, что тот по пути ни с кем не встретился, снова сел в кресло. Снял сильно затемненные солнцезащитные очки, помассировал пальцами уставшую переносицу. Очки раздражали, но обойтись без них было нельзя. Он не мог позволить, чтобы кто-то увидел его нечеловеческие, цвета ртути, глаза. А темными светофильтрами в вечно солнечном Филиасполисе никого не удивишь. Распустил волосы, стянутые в тугой короткий хвост, помассировал кожу головы, обдумывая странную новость. Неужели все-таки эльф? Только этого ему не хватало. Как будто одного Сабзиро мало. Дракон и эльф, какое неприятное сочетание. Сразу приходит на ум одна стремная парочка. Те легендарные извращенцы прекрасно дополняли друг друга и, если верить историческим хроникам, а с чего бы им не верить, победить их было почти нереально. Конечно, черноволосый эльф – это странно. Это что-то вроде хилого огра или романтичного гнома. Не то, чтобы невозможно, но настолько маловероятно, что можно считать, что не бывает. Хотя, тот самый эльф, дружок презренного Фарргарра, был как раз таким. Он вдруг почувствовал, как в груди шевельнулся скользкий холодный страх. «Прекрати, – скомандовал он самому себе, – Еще ничего не известно. Сначала дождись новостей от шпиона. Когда все точно узнаешь, тогда и будешь думать, как быть. И, желательно, без паники. Ты и так уже наделал много ошибок».
Усилием воли он все-таки заставил себя расслабиться, посидел, успокаиваясь. Потом опять собрал волосы, надел очки и вышел на лестничную площадку. В этот раз он зачистил все особенно тщательно, чтобы не было никаких намеков ни на его биополе, ни на биополе шпиона. Соседи думают, что квартира все пять лет пустует, вот пусть и продолжают. Они, конечно, не способны уловить их следы, но мало ли кто нагрянет. Вызвав лифт, мысленно просканировал лестницу до самого низа, уже в кабине почувствовал, как в подъезд вошла пожилая женщина, и наложил на себя Чары Невидимости. Осторожно вышел из лифта, стараясь не задеть не только телом, но даже движением воздуха, у дверей снял Чары, шагнул на крыльцо и неторопливо направился к ближайшей станции метро. Неприметный серенький человек средних лет. В простых черных джинсах, в серой футболке под серой ветровкой, в дешевых солнцезащитных очках, с тусклыми серыми волосами, стянутыми в скучный короткий хвостик. Таких полно на улицах Филиасполиса. Почти никакой вероятности привлечь чье-то внимание. Теперь главное незаметно вернуться домой.
***
Дракон уезжал, приезжал снова. Разговаривал повелительно, смотрел мрачно и тяжело. У Мага от этого взгляда дрожали колени и холодели пальцы. Сабзиро ни на минуту не позволял забыть, кто из них господин, заставляя сидеть у своих ног, прислуживать за столом, массировать ему ступни, перестилать перед сном постель. При этом каждый раз пытался его в эту постель затащить. Алвин этим попыткам решительно сопротивлялся, хотя все остальные приказы выполнял безукоризненно, не желая снова нарваться на порку. Потому что слишком хорошо помнил, как это было. Свист ремня, жгучая боль… теплое дыхание на обожженной ударами коже… руки, трогающие уверенно и бесстыдно… внезапно вспыхнувшее желание… Он по-прежнему не собирался позволять Сабзиро ничего, кроме традиционного поцелуя, который тоже уже давно не был просто способом передачи магии, в нем была злость пополам с жаждой. Дракон целовал жестко, намеренно причиняя боль, кусая губы, грубо вторгаясь в рот языком, сжимая челюсть пальцами так, что после проступали синяки. Последнее время Сабзиро приезжал часто и поцелуем не пренебрегал никогда. Алвин уже не знал, что делать с таким количеством магии. Сила требовала выхода, Маг, дождавшись отъезда Дракона, спешил в рощу и мучил несчастный ручей, заставляя его тихие воды изгибаться арками, взлетать фонтанами и рассыпаться мелкой радужной пылью. Или поднимался на смотровую площадку башни, стягивал над замком темные тучи и обрушивал с неба потоки воды. Лето в этом году на побережье Холодного океана выдалось необыкновенно дождливым, ливни шли просто тропические и один за другим. И все равно этого было мало. Маг постоянно посматривал в сторону океанского берега, его так и тянуло устроить хороший шторм. Останавливало лишь нежелание навредить ни в чем не повинным рыбакам.
Кроме того, Алвин никак не мог разобраться в том, что происходит между ним и Сабзиро. Он уже не понимал, что им движет, почему он допускает все это. Ни одна детская мечта не стоит таких унижений. Не понимал, почему раз за разом отказывает Дракону: по-прежнему старается хоть в чем-то сохранить независимость, или ему тоже нравится мучить, причем мучить их обоих, нравится напряжение между ними, возникающее из-за не находящей выхода страсти. Не понимал, почему Сабзиро терпит его отказы, вместо того, чтобы расторгнуть договор и взять его силой, раз уж так хочет. Не понимал, почему они с таким упорством играют в эту игру, а не оставят друг друга в покое. Ему иногда даже казалось, что магия контракта уже не при чем, и все происходящее исключительно результат их собственных желаний, от начала и до конца. Одним словом, Алвин не понимал уже ничего. И чем больше старался разобраться, тем больше запутывался. Он как будто бродил бесконечными извилистыми коридорами, пытаясь выйти на свет, и не находил дороги, снова и снова натыкаясь на глухие стены.
Когда Сабзиро был в замке, Алвин просто изнывал от напряжения, и каждый раз вздыхал с облегчением, стоило Дракону уехать. Он наслаждался его отсутствием, отдыхал душой, но проходило несколько дней, и он начинал ждать. Сначала он этого не признавал, но долго обманывать себя невозможно, и он, в конце концов, смирился с тем, что чем дольше Дракона нет, тем чаще он принимается пересчитывать дни и часы, прошедшие с его отъезда. Привык к тому, что подолгу стоит у окна, глядя на дорогу. И постоянно трогает пальцами ошейник, почти желая опять почувствовать, как он стискивает горло.
В свой последний приезд Сабзиро перешел все границы. Сначала он приказал Алвину приготовить ванну. Потом велел себя раздеть и вымыть. Маг водил мочалкой по мокрому голому телу, касался жестких, рельефных мышц, умирая одновременно от унижения и разгорающегося желания, а Дракон внимательно наблюдал за процессом. Его взгляд скользил по горящим от возбуждения и стыда щекам, по обнаженным плечам и груди, трогал беззащитные соски, надолго задерживался внизу, остановившись на вздувшихся в паху брюках. Дракон прекрасно понимал, что творится с эльфом и откровенно этим наслаждался. Он заставил его вымыть себя везде… И он мыл. Мыл спину, грудь, плечи, напрягшиеся ягодицы, твердый, крепко стоящий член. Член пришлось мыть особенно долго, пока Сабзиро, хрипло рыкнув, не кончил ему в руку. После этого он разрешил ему выйти и приказал ждать в гостиной. Алвин понимал, что его провели. Дракон все-таки нашел способ получить удовольствие с его помощью. При этом его собственное желание так и осталось неудовлетворенным. Разрядиться сам Маг не решался, Сабзиро вот-вот должен был выйти из ванной, а ему очень не хотелось, чтобы Дракон застал его с расстегнутыми штанами, тяжело дышащим и тискающим собственный член. Такого унижения он бы точно не перенес, пошел бы и прыгнул головой вниз с замковой башни. Поэтому он так и сидел, дрожа от возбуждения.
Но Сабзиро и этого показалось мало. За ужином он не пустил Алвина за стол, приказал сесть на полу у своего кресла, поставил перед ним тарелку и велел есть. Столового прибора он ему не дал, заметив, что у эльфа имеются руки, справится и так. Есть с пола руками Маг отказался, за что заработал пощечину. Терпению Алвина пришел конец. Не обращая внимания на сдавивший горло ошейник, на вязкий туман, окутавший мозг, он вскочил, выбежал из гостиной и заперся у себя в комнатах. Дракон от такой дерзости пришел в ярость, потерял над собой контроль, и, выбив дверь, толкнул эльфа к стене и потащил из штанов ремень, собираясь как следует выпороть непокорного. Алвин вывернулся и вновь попытался сбежать. Сабзиро догнал его у дверей, повалил на ковер, придавил к полу разгоряченным телом и тут Маг поплыл. Тихо застонав, он обнял Дракона за шею и позволил себя ласкать. Он уже почти сдался, когда вдруг поймал взгляд Сабзиро, полный торжества и, как ему в тот момент показалось, презрения. Алвину стало стыдно, возбуждение тут же схлынуло, и он забился под Драконом, пытаясь вырваться на свободу. Дракон решил настоять на своем, но получил от контракта такой удар, что потерял сознание. Рабу пришлось сотворить пару литров воды, чтобы привести господина в чувство. Господин, очнувшись мокрым и злым, опять влепил эльфу пощечину и вызвал Глима. Слуга спустился в подвал и притащил оттуда толстую ржавую цепь с кольцами на обоих концах. Дракон отволок Мага в свою спальню, замкнул одно кольцо у него на ноге, а другое на ножке тяжелой дубовой кровати и продержал его так весь вечер и всю ночь, чтобы тот в полном объеме прочувствовал его гнев и степень своей вины. Утром Сабзиро освободил эльфа и прогнал вон, почти вытолкав из комнаты, после чего уехал.
В этот раз ожидание Алвина было особенно мучительным. Он снова забросил свои занятия, потому, что не мог думать ни о чем, кроме Дракона и их странных, запутанных отношений. Он опять почти ничего не ел, не выходил из своей комнаты. Целыми днями сидел на широком подоконнике, глядя на дорогу, берущую начало где-то за горизонтом и исчезающую в воротах замка. Ему одновременно хотелось, чтобы Дракон забыл о нем навсегда и никогда больше не появлялся, и чтобы он вернулся скорее. При этом он совершенно не представлял, что делать ему. Алвин, дрожа от волнения, мечтал склониться к ногам Дракона и позволить ему все, включая то, в чем до сих пор так решительно отказывал. Но уже в следующую минуту находил множество доводов против, начиная с фамильной гордости и эльфийской чести и заканчивая опасениями, что Сабзиро, получив желаемое, тут же потеряет к нему интерес. На десятый день Маг заметил въезжающий во двор знакомый автомобиль. Он радостно вздрогнул, но тут же изумленно застыл. Дракон в этот раз приехал не один. Вместе с ним из машины вышел какой-то незнакомый парень. Алвин попробовал убедить себя, что Сабзиро решил расширить штат домашней прислуги, но все в незнакомце – одежда, манеры, вульгарные оранжевые волосы – было таким откровенно блядским, что сразу стало понятно: Дракон притащил с собой шлюху. Сабзиро поднял голову, взглянул на сидящего в окне эльфа, усмехнулся, ухватил парня за талию, подтянул к себе и так, в обнимку, направился к дверям. Алвин смотрел вниз на опустевший двор и чувствовал, как радость в душе гаснет, сменяясь растерянностью и обидой.
***
Сабзиро был за рулем уже несколько часов. Знакомая дорога много внимания не отнимала, и Дракон, машинально следуя привычным маршрутом, глубоко ушел в собственные мысли. Зачем он едет туда? Прошло всего десять дней, физически он чувствует себя великолепно. Почему же он как ненормальный несется на север, чтобы снова увидеть эльфа, впиться губами в губы, зарыться пальцами в черные мягкие пряди? Он давно уже не выдерживает установленный им самим месяц и презирает себя за это. А в этот раз он не продержался и двух недель. Бросил все дела, выпросил у командира части несколько дней отпуска, чтобы опять видеть, слышать, касаться и не иметь права ничего сделать. Кто бы мог подумать, что этот эльф окажется таким сильным наркотиком.
Справа от дороги показались домики рыбацкой деревни, мелькнула вывеска забегаловки, имевшей наглость гордо именоваться рестораном, и Дракон вдруг понял, что ему хочется немного оттянуть момент возвращения в замок. Посидеть над чашкой паршивого, можно даже в этом не сомневаться, кофе, подумать, решить, как вести себя с эльфом дальше. Он свернул с дороги и через несколько минут уже парковался у входа в «ресторан». Кофе действительно был паршивым. Но Сабзиро, хоть и морщился, все равно прихлебывал маленькими глотками водянистый напиток и снова думал о том, что, судя по всему, Алвина он никогда не получит. В прошлый приезд ему опять ясно дали это понять. И это не было притворством. Если бы Маг сопротивлялся не всерьез, контракт бы не сработал. А он сработал, да еще как. Так, что он даже отключился. Где, спрашивается, была его голова, когда он соглашался на это идиотское ограничение? Сабзиро почувствовал, что начинает злиться на эльфа. Ушастая дрянь… Ну почему он так себя ведет? Ведь был же момент… Он закрыл глаза, вспоминая руки Алвина, обхватившие его шею, податливое, льнущее в нему тело, неровное дыхание, сорвавшийся с губ стон… И тут же – резкий отпор. Он столько раз думал об этом. И тогда, ночью, когда лежал без сна, слушая, как эльф тихо звякает цепью, стараясь устроиться удобней на жестком полу. И сколько еще после, в своей аскетичной холостяцкой комнате офицерского общежития. И даже на службе. Воспоминания раздразнили Дракона. Мелькнула мысль, что, может быть, стоит расторгнуть проклятый контракт и взять Мага силой. Ничего, он как-нибудь протянет тридцать лет на абсенте. Если будет совсем уж нестерпимо, можно подать прошение Совету о снятии наказания или хотя бы о его смягчении. При этом он вполне осознавал, что ни за что так делать не станет. Писать прошения, еще чего не хватало. Он лучше сдохнет.
Дракон вдруг понял, что уже некоторое время чувствует чей-то пристальный взгляд. И кто это так уставился? Он открыл глаза и тут же заметил за соседним столом парня. Парень явно пытался сняться и выглядел таким порочным и настолько потасканным, что Сабзиро брезгливо поморщился. Нет уж, спасибо. Он еще не опустился до того, чтобы подбирать бродячих шлюх в зачуханных деревенских харчевнях. На проститутке были узкие джинсы, все в прорехах, продуманно разбросанных в самых интересных местах и коротенькая кофтенка кислотного зеленого цвета, обтягивающая худое тело. Дракон осмотрел это убожество, усмехнулся, подумав о том, что парень сильно рискует, ошиваясь в этой богом забытой деревне в таком вызывающем виде. Если не затрахают местные мужики, то забьют скалками их жены. Парень оживился, решив, что он проявляет к нему интерес, но Сабзиро тут же развеял его надежды, отрицательно качнув головой. Даже не думай. Хотя… Он вдруг представил, как скривится этот чистоплюй, этот эльфийский недотрога, когда увидит, что он в этот раз приехал не один. Мимолетно удивился: неужели он надеется, что Алвин его приревнует? Поднялся, бросил на стол купюру, которая, по его мнению, должна была с лихвой покрыть стоимость той бурды, которую он так и не допил и, поманив парня рукой, направился к машине. Идея казалась ему великолепной. Если Маг считает, что Дракон недостаточно хорош для него, то ему придется несколько дней потерпеть общество шлюхи. Пусть видит, что Сабзиро и без него есть с кем развлечься.
***
Алвин чувствовал себя оскорбленным. Сабзиро не только притащил в замок эту рвань, еще и усадил его ужинать вместе с собой. Мага он за стол не пустил, заставив им прислуживать. Эльф стоял у Дракона за спиной, подавал тарелки, подливал в бокалы напитки и просто трясся от обиды и негодования. Как низко надо упасть, чтобы приволочь в родовой замок такую дешевку! На нем ведь просто написано, что он трахается с кем попало и где попало. И надо же было так вырядиться! Что и говорить, с виду настоящая блядь. Особенно раздражали волосы парня, выглядевшие безжизненными и жесткими. А этот противный ярко-рыжий цвет! Алвин ничего не имел против рыжих, в конце концов, Лаирендил тоже такой. Но у Лаи волосы красивого медного цвета, живого, играющего на солнце богатыми оттенками. А у этого… Даже слов не подобрать, спелая морковь, взбесившийся апельсин, клоун из бродячего цирка… И что у людей за привычка – красить волосы? Конечно, их вид оставляет желать лучшего, до эльфов им далеко. Но ведь разумное существо должно принимать себя таким, каким его создали боги. Никому из его народа и в голову не пришло бы что-то менять в своей внешности, это так недостойно.
Мага раздражало присутствие шлюхи, который, похоже, чувствовал себя в замке как дома. Бесили его развязные манеры, пошлые шуточки, то, как он смотрел на Сабзиро – похотливо и нагло. Он срывал свою злость, прислуживая Дракону намеренно неаккуратно, толкая под локоть, небрежно, с громким стуком, ставя посуду на стол. Сабзиро не обращал на это никакого внимания, как будто эльфа вообще здесь не было. Даже когда Алвин опрокинул бокал с водой, он всего лишь недовольно покосился на него и снова повернулся к проститутке, всем видом показывая, что ему сейчас некогда разбираться с бестолковым рабом, у него есть занятия поинтереснее. Эльф совсем затосковал. Похоже, он все-таки надоел Дракону и тот нашел себе новую игрушку. Наверное, он должен быть счастлив, что Сабзиро избавил его от своего внимания. Но он почему-то этого счастья не чувствует. Наоборот, ему обидно и горько. Он ведь почти решился. Почти поверил, что между ними может быть что-то, кроме так унижающих его игр.
Ужин, наконец, закончился, и Дракон пересел на диван, поманив к себе гостя. Тот быстро встал из-за стола, устроился на полу между ног Сабзиро и принялся расстегивать его штаны. Алвин понял, что он здесь больше не нужен и попытался неслышно выскользнуть в дверь. И сразу был остановлен грозным рыком Дракона:
– Стоять! Я, кажется, не разрешал тебе уходить.
Маг застыл на месте и, не оборачиваясь, пробормотал:
– Но… Я подумал…
Сабзиро его бесцеремонно оборвал:
– Напрасно. Когда я здесь, тебе незачем думать. Ты просто должен выполнять мои приказы. Повернись!
Эльф послушно повернулся и тут же почувствовал, как кровь бросилась в лицо. Рыжий бесстыдник не только успел расстегнуть штаны Дракона, он уже вытащил из них его член. Он держал его в руках и тихонько подрачивал. Член быстро наливался кровью, вставал. Сабзиро внимательно смотрел, как Алвин краснеет, и улыбался, насмешливо и зло. Парень потянулся губами к обнажившейся головке, и Маг отвернулся. Его трясло от стыда и обиды. Так Дракон еще не унижал его никогда. Мало того, что его заставили прислуживать шлюхе, он еще должен смотреть на этот разврат. Глаза щекотало от подступающих слез, он боялся, что расплачется и тем самым окончательно унизит себя. Сабзиро остановил проститутку, достал из кармана пакетик с резинкой и сунул парню в руку. За презервативами он специально заехал в аптеку. Мало ли что можно подцепить от этой твари, а он пока не способен к трансформации. Человеческие болезни для драконов, конечно, не очень опасны, но осторожность не помешает. Убедившись, что парень раскатал резинку по члену, он снова взглянул на Мага.
– Не отворачивайся. Я хочу, чтобы ты смотрел.
Алвин медленно повернул лицо. Шлюха начал сосать, Дракон прикрыл глаза и откинулся на спинку дивана. Парень был опытным, все делал как надо, и Сабзиро было приятно. Особенно нравилось, что ему отсасывают на глазах у эльфа. Он вздохнул и расслабленно пробормотал:
– Можешь себе подрочить. Давай, ушастый, ты же хочешь… Тебя ведь так легко завести…
Никакой реакции не последовало. Ни шороха молнии, ни характерных влажных звуков, ни довольного вздоха. Сабзиро открыл глаза, и то, что он увидел, ему не понравилось. Алвин вовсе не был возбужден. И он больше не краснел. Он смотрел на Дракона пустыми, словно не видящими глазами и лицо его было белее его рубашки. И на этом белом лице было такое отвращение, что казалось, будто Маг вот-вот сблюет себе под ноги и тут же хлопнется в обморок. Эта брезгливая гримаса уязвила Дракона в самое сердце. Он уже жалел, что привез в замок шлюху, идея была вовсе не так хороша, как ему показалось. Ему захотелось, чтобы Алвина в комнате не было, не желал он видеть этого бледного презрительного лица, этого пустого застывшего взгляда.
