Текст книги "Серебряный дождь, алмазный лед (СИ)"

Автор книги: Осенний день

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

– В огрском баре.

– Да какая разница, Алвин!

– И правда, никакой. Я сначала сам глазам не поверил. Но – да. Правда, дракон! Лаи, ты только подумай, дракон!! Ты же знаешь, я с самого детства мечтал...

Лаирендил глубоко вдохнул. Главное, чтобы голос не задрожал.

– Мечтал… Алвин, драконам нельзя доверять, они нас ненавидят! Наши предки с ними воевали!

– Это все в прошлом, Лаи. Какое сейчас имеет значение та древняя вражда?

– Пусть в прошлом. Пусть… Но все равно…

– Все нормально. Мы поговорили и нашли общий язык.

– И что теперь?

– Мы заключили договор. Договор... о сотрудничестве.

Алвин решил, что не стоит посвящать друга в истинный смысл контракта. Он даже родителям не сказал.

– И теперь я еду к нему.

Ветер внезапно стих, лес за окном замер в ожидании дождя. В комнате стемнело совсем, и Лаирендил мучительно всматривался в лицо мага, пытаясь разглядеть в предгрозовых сумерках его выражение.

– Что сказал Светлейший Элеммакил?

– Ну... он не очень, конечно, доволен. Но удерживать не стал. Да он и не смог бы. Разве что только силой, но до этого отец не опустится никогда.

– Я еду с тобой.

– Нельзя. Я должен ехать один. Таковы условия нашего контракта. Лаи, я, наверное, буду иногда приезжать. Присутствовать на некоторых официальных приемах, отец об этом просил. Если, конечно, отпустит Дракон.

Где-то далеко громыхнуло, по подоконнику застучали первые капли, звонко защелкали в густой свежей листве, постепенно сливаясь в сплошной монотонный шум. Дождь набирал силу, захлестывал в комнату, тонкая замшевая рубашка на спине Лаирендила быстро промокала, но ему было не до этого. То, что сказал сейчас Маг... это было неслыханно!

– Отпустит?!! Он может тебя куда-то не отпустить?! Смеет тебе приказывать?! Тебе, сыну Светлейшего Элеммакила?!

– Таковы условия контракта, – вновь повторил Алвин.

– Да что за контракт такой?!! Немедленно расскажи мне все!

Лаирендила уже трясло. От обиды, от гнева, от осознания непоправимой потери. С началом дождя напряжение в воздухе разрядилось, но воин этого не чувствовал. Он сам сейчас был как провод под током. Алвин смотрел спокойно, но твердо, чуть отстраненно. Ему тоже было тяжело от предстоящей разлуки, но мыслями он был уже не здесь.

– Не надо тебе этого знать, Лаирендил. Пойми ты, это судьба, и я ничего не могу с этим поделать. Я всегда верил, что мне суждено встретить своего Дракона.

– А как же я?

– Ты мой друг и, как и прежде, мне дорог. Просто теперь мы станем видеться редко. Так даже лучше, Лаи. По крайней мере, для тебя. Если честно, я чувствую себя перед тобой виноватым. Ты отдаешь мне себя полностью, без остатка, это ненормально. У тебя должна быть своя жизнь. Теперь она, может быть, появится. Придешь завтра утром меня проводить?

Воин дернулся, как от пощечины. Кровь ударила в голову, заволокла красным глаза. Ничего не видя перед собой, вслепую, он оттолкнулся от подоконника, сделал несколько шагов, остановился. Своя жизнь?! Как будто она у него может быть! Нет у него никакой своей жизни, нет и не надо. С тех пор, как однажды, возвращаясь из школы, он заметил на лесной опушке кучку скачущей, смеющейся, выкрикивающей обидные слова мелюзги, посреди которой, упрямо нагнув голову, стиснув кулачки стоял странный черноволосый малыш. Лаирендил подошел, раздав несколько подзатыльников, разогнал мелкоту. Присел, погладил блестящие растрепанные локоны, заглянул в испуганные серые глаза и, кажется, уже тогда навеки отдал свое сердце. Своя жизнь! И как у тебя язык повернулся, Алвин!

Лариендил внезапно почувствовал такой прилив гнева, какого не испытывал, наверное, еще никогда. Голова вдруг стала пустой и легкой, в ушах зазвенело. Захотелось в два шага пересечь комнату, вытащить Мага из кресла, бросить на кровать, навалиться, замучить, задушить в объятиях, подчинить, покорить, сделать своим. Увидеть мольбу и страх в серых, как пасмурный день, глазах. Ужаснувшись собственной ярости, воин бросился вон из дома. Он бежал, не разбирая дороги, напрямую, по лужам, под проливным дождем, почти ослепнув от горя. Будь ты проклят, Алвин!! Будь проклят тот день, когда мы с тобой встретились! Как же я люблю тебя, Алвин! И как ненавижу! Лаирендил остановился уже за селением, посреди луга. Рука сама нашла меч, с которым он, как любой эльфийский воин, никогда не расставался, и одинокий калиновый куст вздрогнул от удара.

Ливень все бушевал. Лаирендил рубил снова и снова, вымещая свой гнев на ни в чем не повинной калине, когда вдруг почувствовал рывок назад, крепкую руку поперек груди, сильные пальцы, стиснувшие запястье. И услышал спокойный, негромкий голос:

– Ну все, хватит.

Лаирендил попытался вырваться, но его держали надежно и крепко. Он повернул голову и узнал Тирона, воина другого отряда. Тирон был взрослым мужчиной, лет трехсот или даже больше, поэтому Лаи никогда с ним особенно близко не общался. С трудом расцепив стиснутые в ярости зубы, захлебываясь сорванным дыханием, обезумевший от отчаяния эльф выкрикнул:

– Что тебе здесь нужно, Тирон?!

– Стоял в карауле в покоях Светлейшего, услышал его разговор с сыном. Потом сменился, собрался в трактир пообедать, а тут ты мимо пронесся. Решил пойти глянуть, куда ты так рванул. Посмотри, что ты наделал, – Тирон неодобрительно покачал головой, глядя на растерзанный куст, – Луговицы на тебя рассердятся.

Лаирендил снова рванулся.

– Не говори... не говори со мной, как с ребенком!!

– А ты не веди себя, как ребенок. Брось меч, Лаирендил. Ну же, давай.

– Не могу!

Крепко стиснутую кисть будто свело на рукояти меча.

– Разожми пальцы. Давай, по одному. Вот так.

Меч с глухим стуком упал в мокрую траву. Лаирендил опять дернулся, пытаясь освободиться.

– Пусти!!

– Нет. Успокоишься, тогда отпущу.

– Алвин уезжает!

– Знаю.

– Надолго! Может быть, насовсем! И без меня!

– Вот как?

– Тирон! Он сказал, что у меня должна быть своя жизнь!!!

– Не кричи так.

– Своя жизнь!! Зачем?! Зачем мне вообще жизнь, если в ней не будет его?!! Да ты... Ты все равно не поймешь...

– Я-то как раз пойму.

Лаирендил, словно споткнувшись об эти слова, замолчал. Тирон лет десять назад потерял возлюбленного в приграничном конфликте с нитти, полудиким лесным народом, постоянно досаждавшим эльфам. Кто как не он поймет? Стало стыдно. Жестоко было с его стороны... Жестоко и глупо.

– Прости...

– Ничего.

Тирон развернул юного воина лицом к себе, спокойно и прямо посмотрел в глаза.

– Ничего страшного не случилось, Лаирендил. Твой Алвин жив, а это самое главное.

Лаи стало не по себе. С тех пор, как Тирон потерял любимого, рядом с ним словно возникло пустое, не занятое никем место. Эта пустота как будто сопровождала его всегда, и со стороны это было очень заметно. Он не хотел... тоже вот так. Гроза так и не разразилась, проходила стороной, погромыхивала где-то вдали. Ливень стихал, водяные потоки распадались на отдельные струи. Лаирендил тоже успокаивался, дышал уже ровнее, но все равно, было так горько.

– Я не могу без него, – пожаловался он Тирону.

– Можешь. Можешь, поверь. Просто не хочешь. А это не одно и то же.

– Я так долго его люблю... И всегда надеялся, что и он когда-нибудь... Почему?!! Почему, Тирон?! Почему он меня не любит?!

– Почему бы тебе не влюбиться в кого-то другого?

– Я не могу!!

– Вот и он не может. Пойми, Алвин не виноват в том, что ты его любишь. Не злись на него.

В разрывах туч уже проглядывало весеннее солнце, золотило дождевые нити, ласково гладило искалеченный калиновый куст, легко касалось двух насквозь промокших фигур посреди луга.

– Иди домой, Лаирендил. И выходи завтра на службу. Поверь, лучший целитель душевных ран – это дело.

– У меня отпуск...

– Ступай. Я зайду, скажу командиру, что ты его прерываешь.

Лаирендил наклонился, поднял меч, привычным движением кинул его в ножны.

– Хорошо.

***

Самолет заходил на посадку. Алвин вздохнул. И почему ему кажется, что он вот-вот совершит большую ошибку? Да уже совершил. Он ведь не только согласился на этот сомнительный контракт, но еще имел неосторожность скрепить намерения магической печатью. Теперь дороги назад нет. Маг посмотрел на свою правую ладонь, словно стараясь разглядеть на ней волшебный оттиск. Конечно, ничего не видно. Печать растворилась в теле, затаилась до поры и, если их договор до конца недели будет заключен, так никогда себя и не проявит. Но если соглашение будет нарушено, магия начнет действовать. Желание заключить проклятый контракт будет день ото дня расти, станет невыносимым, и, в конце концов, он сам прибежит к Дракону, умоляя надеть на него рабский ошейник. Эльф снова вздохнул. Надо же было загнать себя в такую ловушку. Тогда, в баре, решение казалось таким правильным. А сейчас все выглядит как-то по-другому. Расстроил родителей, обидел Лаирендила. Стоило оно того? Алвин помрачнел, вспомнив отчаяние в глазах друга. Он еле сдержался тогда, чтобы не броситься за ним вслед. Правильно, что не стал догонять. Не мог он ничем его утешить. Как хорошо, что Лаи все-таки пришел на пристань проводить его. Алвин даже не надеялся. Маг задумался. Кроме всего прочего ему ведь придется терпеть скверный характер Дракона. Интересно, что тот придумает для своего раба? Он наверняка способен на самые дикие выходки.

В таких невеселых мыслях прошел весь полет. Но они показались Магу совсем мелкими и неважными, как только он увидел среди встречающих Сабзиро. Дракон тоже заметил его, но не сделал навстречу ни шагу. Он так и стоял, глядя на эльфа, и в его глазах не было ничего, кроме усталости и раздражения. Алвин шел, рассматривая на ходу невысокую стройную фигуру в мундире городской стражи, бледное лицо, ровные, чуть нахмуренные брови, слегка покрасневшие, как от бессонницы, веки, гладкие черные волосы. Подойдя к Дракону, Маг остановился, посмотрел в фантастические синие глаза, и его душа замерла в предчувствии чуда, а последние сомнения бесследно исчезли.

Сабзиро молча смотрел, как носильщик перекладывает в багажник его машины четыре больших чемодана с пожитками эльфа и тихо бесился. Сегодня утром он снова проснулся с больной головой, поэтому его все раздражало. Раздражало количество багажа ушастого. Раздражал он сам, тем, что стоял рядом непринужденно и спокойно, чистый и свежий, как весеннее утро. Да еще при этом возвышался над ним на целых полголовы, что Дракону определенно не нравилось. «Длинный какой,» – недовольно подумал Сабзиро, – «А барахла-то набрал. Как на модный курорт». И тут же сердито спросил:

– Куда тебе столько тряпья? Светскую жизнь ты вести там не будешь, и не надейся. Надо же, четыре баула.

Алвин на драконье ехидство отреагировал спокойно. Чуть пожал плечами и сказал:

– Тряпье только в одном. В остальных книги и артефакты. Мне все это нужно для моих занятий магией. Напоминаю, ты обещал, что препятствовать им не будешь.

И все-таки не удержался, чтобы тоже слегка не съязвить:

– А в чем дело? Твой замок так мал, что каждый лишний чемодан – проблема?

Дракон уже начал ощущать на себе благотворное влияние присутствия Мага. Боль по-прежнему тупо долбила виски, но, вроде бы, уже не так сильно. Поэтому он ответил неожиданно мирно:

– Да нет, почему? Замок обычный, места достаточно. Просто удивился. Ладно, садись. Нам еще часов пять ехать.

Сабзиро сел за руль, Алвин устроился рядом, на переднем пассажирском сиденье, они выехали со стоянки аэропорта и через полчаса уже были за городом. Ехали молча, каждый думал о своем. Маг гадал, что его ждет, Дракон в очередной раз взвешивал «за» и «против». Последние дни он тоже провел в сомнениях, мучая себя вопросом, правильно ли он поступил. С одной стороны, было очень стыдно. Это надо же было до такого докатиться – пойти на сотрудничество с каким-то эльфом. Хорошо еще, что не с огром или, что было бы совсем уж позорно, человеком. Эльфы, конечно, древняя и очень развитая раса, долгоживущая, владеющая магией, но все-таки бывшие враги. И потом, до драконов им далеко. Драконы вообще недосягаемы ни для кого, они вершина эволюции этого Мира. Сабзиро содрогался от стыда и ужаса, каждый раз, когда пытался представить, что сказали бы на Драконьем Острове, если бы узнали о его поступке. Да зачем пытаться, он знал и так. Его бы все презирали, и он стал бы изгоем. Таким же позором славного Драконьего Рода, как этот ренегат Фарргарр. Легко им, конечно, его осуждать. Сами бы попробовали так помучиться.

А с другой стороны, отказаться от такого невозможно. Тридцать лет без этой жуткой головной боли стоят того, чтобы ради них рискнуть репутацией. К тому же, вряд ли кто-то узнает. Не похоже, чтобы хоть кто-то из соплеменников интересовался его жизнью, а сам он до совершеннолетия на Острове не появится ни за что. Сабзиро нахмурился, вспомнив, как Маг удивился тому, что он живет среди людей. Тупой эльф, разве он может понять, как это мучительно? Провожать глазами взмывающих в небо драконов, наблюдать, как они в своей Истинной Форме резвятся в воздушных потоках. Каждый год, в дни Осеннего Состязания, уходить как можно глубже в Пещеры, чтобы не видеть, как ровесники с гордостью демонстрируют свои достижения в применении магических сил. А ведь когда-то он был в этих соревнованиях лучшим. А еще постоянно встречать чужие взгляды. Или сочувствующие, с легким оттенком снисходительной жалости, или откровенно насмешливые. Нет уж, лучше он проведет оставшееся до Второй Стадии время как капитан городской стражи Нуар. Так что все должно остаться в тайне. А лет через тридцать необходимость в Маге вообще отпадет, и можно будет отпустить его на свободу. Пусть катится обратно в свои леса и благодарит там господина за великодушный и благородный поступок. А он вернется к своим.

Размышлять становилось все трудней, потому, что головная боль усиливалась, даже присутствие эльфа уже не помогало. Все-таки тогда, в баре, Маг забрал у него слишком мало. Ненадолго хватило. Видимо через простое прикосновение рук много не возьмешь. Ничего, он что-нибудь придумает. Попозже, потом. Когда будет не так больно. Они давно уже свернули с магистрали и теперь двигались по узкому шоссе, проложенному прямо через лес. Обочины были неширокими, местами кроны деревьев нависали над дорогой. Минут через сорок Сабзиро притормозил, съехал на обочину и остановил машину. Голова болела уже так, что темнело в глазах, управлять автомобилем в таком состоянии он был просто не в силах. Дракон повернул к Магу лицо и, прикусив изнутри щеку, чтобы случайно не застонать, спросил:

– Ты водишь?

Алвин удивился вопросу.

– Нет. А зачем?

Говорить было трудно, но Сабзиро все-таки поинтересовался:

– А что, вы, эльфы, совсем не пользуетесь человеческой техникой?

– Ну, можно сказать, нет. Лишь некоторые. И никогда на своей территории, только среди людей. А поскольку нам в человеческих городах не очень комфортно, то...

– Хватит, я понял. Тогда положи руку мне на лоб. Как в тот раз.

Алвин повиновался. Дракон, почувствовав легкое прохладное касание, вздохнул, откинулся на подголовник, закрыл глаза и расслабился, с удовольствием ощущая, как уходит боль.

– Опять болит голова?

– Да.

Маг убрал руку, но Сабзиро продолжал сидеть неподвижно, наслаждаясь нахлынувшей легкостью, звуками и запахами леса, присутствием эльфа, которое он по-прежнему воспринимал, как прохладную дождевую свежесть. Через несколько минут он открыл глаза, выпрямился, завел машину, и они двинулись дальше. Алвину надоело молчать, к тому же ему хотелось узнать о Драконе побольше, поэтому он спросил:

– А почему ты так страдаешь? Драконы ведь магические существа, неужели вы не умеете лечить?

Сабзиро презрительно фыркнул:

– Не умеем. Нам это не нужно.

– Разве драконы не болеют?

– Нет, никогда.

– А как же ты?

– А я – другое дело. Отстань.

Маг обиженно замолчал, а Дракон опять разозлился. До чего же любопытный эльф попался. Привязался. Язык ему, что ли, отрезать? Выдумал тоже – лечить. Зачем им это уметь, если переход из одной формы в другую полностью обновляет организм и моментально исцеляет любую болезнь? Беда в том, что он-то перекидываться не может, иначе и разговору бы не было. Впрочем, если бы он по-прежнему мог, голова бы вообще не болела. Дальше снова ехали молча. Сабзиро смотрел прямо на дорогу, Алвин сидел, сердито отвернувшись к окну. За окном, однако, не было ничего интересного, лес он и есть лес, тем более на человеческой территории, поэтому Маг вскоре опять заговорил.

– А почему твой замок не на Драконьем Острове?

– А что тут такого? Почти у всех драконов есть замки за его пределами. Правда, сейчас многие свои практически забросили. Они все очень древние, возводились еще в те времена, когда эти земли были ничьими, а люди – немногочисленным диким племенем. А теперь они всюду лезут со своей техникой, заселили прежде пустынные места. Мы, конечно, можем жить среди людей, но все-таки предпочитаем одиночество.

– А почему твой замок не заброшен?

Сабзиро сейчас чувствовал себя просто великолепно. К тому же Алвин больше не затрагивал щекотливых тем, поэтому Дракон не злился, а вполне дружелюбно отвечал на вопросы Мага.

– Там, где он стоит, по-прежнему пусто и тихо. Бесплодная Северная степь, Холодный океан, скалистый обрывистый берег. Людей вокруг почти нет, всего две небольших рыбацких деревушки. В общем, спокойно. А вот тем, кто когда-то расположился в приятных местах, повезло меньше. Люди их просто выжили оттуда.

– Неужели такое могучее существо как дракон не в состоянии справиться с людьми?

Сабзиро пожал плечами.

– А как? Забаррикадироваться в замке, плеваться огнем, бить электричеством, поливать водой, в общем, кто что умеет, и требовать в жертву дюжину девственниц? Кому нужна такая беспокойная жизнь? К тому же, дракон, хоть он и могуч, но один. Что он может сделать против огромного полчища людей, вооруженных по последнему слову техники? И потом, Людской Континент – это сейчас их территория, они в своем праве.

– Ваша беда в том, что вы одиночки. И слишком высокомерны. Можно ведь было попробовать как-то договориться с людьми.

– Возможно, ты прав, – задумчиво согласился Сабзиро.

Но, тут же, спохватившись, сердито добавил:

– Но это не твое дело. Кстати, мы почти приехали. Осталось каких-нибудь полчаса.

Алвин огляделся. Действительно, лес кончился, и теперь по обеим сторонам дороги тянулась бескрайняя Северная степь. Весна уже добралась и сюда, снег сошел, обнажив бурую прошлогоднюю траву. Сквозь нее пробивалась свежая поросль, но она тоже была тусклой, зеленовато-серой, совсем не похожей на яркие сочные травы родных лесов. В степи иногда попадались одинокие кривые сосны, местами лежали огромные, вросшие в землю валуны и над всем этим господствовал ветер, поющий свою бесконечную унылую песню. И было холодно. Увлекшись беседой, Алвин не только не обратил внимания на то, что пейзаж за окном машины сменился, но и на то, что сидит, обхватив руками плечи, и мелко дрожит. В его краях весна давно прогнала зимний холод, в окрестностях Филиасполиса тоже было уже тепло, поэтому он оделся в дорогу слишком легко. В чемодане с одеждой лежал тонкий теплый плащ, подбитый густым шелковистым мехом золотистой лисы, но чемодан был в багажнике машины, а просить Дракона остановиться Маг не хотел, не желая опять разозлить.

Сабзиро заметил сам. Не отвлекаясь от дороги, он одной рукой расстегнул застежки офицерского кителя, на секунду оторвавшись от руля, стряхнул его с плеч и протянул эльфу.

– Надень. А то ты так трясешься, что стекла в машине дрожат.

Алвин взял предложенную одежду и нерешительно спросил:

– А как же ты?

– Мне не нужно.

– Что, «драконы не мерзнут»? – усмехнулся Маг.

Но Сабзиро иронии не уловил, удивленно взглянул на эльфа и спокойно ответил:

– Конечно, не мерзнут. Наша магия греет нас лучше любой одежды.

Сказав это, он демонстративно расстегнул пару верхних пуговиц на серебристо-серой форменной рубашке.

Алвин вспомнил, какими горячими были ладони Дракона, когда тот схватил его за руки, предлагая рабский контракт. Видимо, все так и есть. Он надел черный китель, согретый телом Сабзиро, и ему показалось, что от тонкой шерстяной материи не только исходит тепло, но еще и неуловимо тянет чужой, непривычной, но так завораживающей, магией. Маг пригрелся, однообразный пейзаж за окнами машины навевал дрему, но заснуть он не успел, потому что услышал негромкий голос Дракона:

– Подъезжаем. Вон, посмотри, замок уже видно.

Алвин пошире раскрыл глаза, стараясь лучше рассмотреть в спускающихся сумерках вырастающую на горизонте темную каменную громаду. Замок тоже казался чужим и тоже завораживал.

Глава 4

Во двор замка они въехали в почти полной темноте. Алвин смотрел, как позади машины смыкаются огромные ворота и на душе у него опять было тревожно. Во что он ввязался? Из привратницкой показался маленький, весь какой-то перекошенный мужичок и, поприветствовав прибывших неуклюжим, но глубоким поклоном, бодро захромал отпирать тяжелую, окованную позеленевшей медью дверь. Они молча поднялись по узкой винтовой лестнице на второй этаж, прошли длинным пустым коридором. Хромой шел впереди, включая на ходу редкие тусклые лампы. Наконец, он остановился, распахнул двери в покои Дракона и снова замер в низком поклоне.

Впрочем, покоями это можно было назвать с большой натяжкой. Всего две комнаты – небольшая гостиная и примыкающая к ней спальня. Эти помещения старый Глим, присматривающий за замком, всегда поддерживал в порядке, так, чтобы они могли принять хозяина в любой момент, когда бы тот ни нагрянул. Остальная часть замка была порядком запущенной. Но Сабзиро это устраивало, кроме двух комнат ему, в общем-то, ничего не было нужно. Да Глим и не смог бы в одиночку содержать в чистоте огромное здание. Когда-то он, как большинство местных мужчин, был рыбаком и ходил со своей артелью в море на промысел, пока однажды внезапно налетевший шторм не перевернул их баркас. Все его товарищи погибли. А ему повезло. Если, конечно, можно так сказать. Волны долго швыряли его о скалы, пока, наконец, не выкинули на небольшой уступ, где он пролежал двое суток. Глима подобрали совершенно случайно. В бесплатной государственной клинике его подлатали, впрочем, довольно небрежно. Порванные мышцы и сухожилия срослись как попало, из-за чего беднягу скрючило. Рыбацким промыслом он больше заниматься не мог и, наверное, вскоре загнулся бы от голода, если бы Дракону не понадобилась в замок прислуга. Поэтому Глим был очень предан Сабзиро и старался, как мог. Бойко шмыгал на своей хромой ноге по пустынным коридорам, наводил чистоту в хозяйских «апартаментах» и готовил во время его приездов незатейливую еду.

Сабзиро, войдя в «покои», поинтересовался:

– Глим, ты приготовил комнаты для... гостя?

– Ннет...

– Почему? Я же звонил. Предупредил, что буду не один.

– Нууу... Я подумал...

Старик замялся. Все ясно. Понятно, что он подумал. Что хозяин привезет с собой шлюху, чтобы расслабиться в выходные. Не то, чтобы Дракон делал это часто, но иногда бывало. Во всяком случае, другие посторонние в замок никогда не попадали. Конечно, зачем тогда отдельные комнаты?

– Ты подумал неправильно. Ужин хотя бы готов?

– Готов, хозяин.

– Подавай. И принеси багаж.

Сабзиро, наконец, посмотрел на эльфа:

– Сегодня переночуешь в гостиной на диване, а завтра Глим все подготовит. Понял?

Алвин кивнул. Одну ночь можно и на диване в гостиной. Хотелось верить, что его будущие комнаты – это не сырой подвал с тощим свалявшимся матрасом на грязном полу. Кто его знает, как Дракон представляет себе жилище раба? Да нет, вряд ли. Зачем бы тогда их готовить?

***

Маг и Дракон стояли друг против друга в гостиной. Утро было солнечным, но холодным, в распахнутые окна вливался свежий ледяной воздух, поэтому эльф чуть заметно дрожал. Сабзиро нравилась прохлада. Нравился приносимый северным ветром запах океана. Во время его приездов окна всегда держали открытыми, в любое время года. Для заключения контракта все было готово. В текст договора добавлены необходимые уточнения: срок действия, ограничения, дополнительные условия. Ограничений было всего два: господин не должен принуждать своего раба к сексу и наносить ему увечья. Дополнительное условие – он не должен препятствовать эльфу заниматься магией. Нарушение этих пунктов автоматически расторгало контракт. На столе лежал узкий кожаный ошейник. Дракон усмехнулся, вспомнив, как был поражен хозяин магической лавки, в которую он заглянул, чтобы приобрести все необходимое, когда узнал, что ошейник нужен самый простой, а заклинание контракта – на пятьдесят лет. Да, именно на пятьдесят. Сабзиро решил не мелочиться, запросил с походом. Потому что точно не знал всех аспектов действия Ограничивающих Чар. Мало ли, может, из-за них совершеннолетие наступит намного позже.

Смешно, у торговца магическим барахлом просто глаза на лоб вылезли. Он-то сначала предложил ему на выбор несколько гламурных изделий из атласа, мягкой лайки, бархата, украшенных затейливой вышивкой и стразами. Один ошейник, кажется, даже был с розовым пухом. И поинтересовался, на какой срок господину нужен контракт: на месяц, на три или, может быть, даже на год? Подумал, что почтенный покупатель решил поиграть со своим любовником. А что же еще? В наши дни рабские контракты только для этого и заключаются. Это придает играм волнующую достоверность. Кроме того, заклинание рабства действует так, что обостряет у «господина» желание повелевать, а у «раба» подчиняться. И делает это желание особенно сладким. А когда торговец узнал, что ему нужно на самом деле, то долго рылся на складе, пока нашел. "Невостребованный товар, – оправдывался он, укладывая ошейник и свиток с заклинанием в коробочку, – «Хорошо, что вообще отыскался».

– Сними рубашку.

Маг вздрогнул сильней.

– Зачем?

– Я собираюсь надеть на тебя ошейник, не хочу, чтобы мешал воротник.

Эльф принялся расстегивать мелкие перламутровые пуговки. И как только эти длиннющие ногти ему не мешают? Алвин плавно повел плечами, белый шелк, соскользнув с тела, упал на ковер.

– Все.

Дракон медлил, с интересом рассматривая Мага. Мускулатура ярко не выражена, сразу видно, что кабинетный ученый, который за всю жизнь ничего тяжелее книги не поднимал. Хотя, эти магические фолианты бывают очень даже увесистыми. Никакой растительности на теле, как обычно у эльфов. Бледная кожа, нежная и гладкая даже на вид, покрыта мелкими мурашками. Без рубашки эльф трясся от холода еще сильнее, ну что за неженка.

– Повернись ко мне спиной.

Эльф повиновался. Сабзиро взял со стола кожаную полосу. Охватив ей шею Мага, отвел в сторону недлинные черные пряди и затянул ремешок застежки.

– Так нормально? Не давит?

Рабский ошейник не должен душить. Пока этого не пожелает господин. Чтобы давление не стало для раба привычным.

– Нормально.

Дракон просунул пальцы под ошейник, проверяя, плотно ли тот сидит. Слабовато.

Алвин опять вздрогнул. Его пробил озноб, но на этот раз не от холода. Прикосновение горячих пальцев тревожило. Рождало предчувствия... Волнение... И какое-то неясное ожидание. Вытащив пальцы, Сабзиро еще чуть-чуть подтянул ремешок, снова проверил.

– Теперь порядок.

Тоже от чего-то волнуясь, он развернул свиток контракта, прочел заклинание. Алвин подтвердил вслух свое согласие, без которого магия не стала бы действовать, они оба поставили на тонком пергаменте подписи, после чего свиток с тихим шорохом рассыпался в серебристую пыль. Пыль поднялась в воздух, легким облачком закружилась вокруг шеи эльфа. Затем часть сверкающих пылинок осела на застежке ошейника, запечатывая его наглухо, а часть собралась в идеально правильную сферу. Сфера уплотнялась, сжимаясь, становилась прозрачной, затем налилась яркой сапфировой синевой, так похожей на цвет глаз Сабзиро, и, подплыв к Алвину вплотную, повисла на ошейнике точно по центру груди, удостоверяя принадлежность Мага Дракону. Рабский контракт был заключен.

Они по-прежнему стояли рядом, и каждый внимательно прислушивался к себе. Пока никаких странных желаний не ощущалось ни тем, ни другим. Наверное, для того, чтобы они возникли, должно пройти какое-то время? Наконец, Алвин наклонился, поднял с пола рубашку, надел и, повернувшись к Сабзиро, спросил:

– Что теперь?

Дракон пожал плечами.

– Не знаю. Пока, наверное, ничего. Полагаю, можно пойти позавтракать.

– А твоя магия? Когда ты со мной ей поделишься?

– Когда хочешь.

– Тогда давай сейчас. Как это будет?

Сабзиро задумался. Вчера они приехали поздно, оба устали, поэтому, наспех поужинав, тут же отправились спать. А сегодня утром он был так занят мыслями о контракте, что тоже не нашел времени подумать об этом. Очевидно, что простым касанием рук Маг не может забрать у него достаточно много. Столько, чтобы хватало хотя бы на месяц. Дракон вовсе не собирался совершать такие долгие поездки еженедельно. Какой самый надежный способ передачи магии? Конечно, вместе с частицей ее носителя. Он на секунду представил, как Алвин острым ногтем вскрывает ему вену и жадно пьет кровь. Ну уж нет! Драконья кровь – только для драконов. Хотя... есть ведь и другие физиологические жидкости. Сабзиро посмотрел эльфу в глаза и спокойно сказал:

– Думаю, нам надо поцеловаться.

Щеки эльфа порозовели.

– Что?!! Да это... Это же сексуальное домогательство!! Ты хочешь разорвать наш контракт прямо сейчас?!

Дракон с досадой поморщился.

– Не ори. Секс тут вовсе ни при чем.

Он подождал пару секунд, давая Магу время успокоиться, затем пояснил:

– Слюна. Вместе с ней я смогу передать тебе больше.

И, не удержавшись от ехидства, добавил, выразительно потрогав себя между ног:

– Или ты предпочел бы что-то совсем другое?

Алвин, снова покраснев, пробормотал:

– Ну и юмор у тебя... Ты всегда шутишь так пошло?

– Почти.

– Хорошо. Раз это для дела, то, думаю, все в порядке. Поцелуй подойдет.

– Тогда иди сюда.

Дракон чуть откинул голову назад, Маг слегка наклонился, и их губы встретились. Поцелуй был, так сказать, «чисто техническим», никакой эротики в нем, и правда, не было. Они сплетались языками, пытаясь проникнуть друг другу в рот как можно глубже, старательно засасывали губами губы, но при этом ни один из них не испытывал никакого сексуального возбуждения. Оба бдительно контролировали процесс передачи. Хотя со стороны это, должно быть, выглядело как страстная прелюдия, вот-вот готовая перейти в безумный секс. Если говорить совсем уж честно, Сабзиро ощущал мягкость и упругость губ Мага, а Алвин – жар и властность Драконьего поцелуя. Но это было как-то вскользь, между делом. Волнение, постепенно охватившее их, было совсем другого рода. Эльф чувствовал, как его наполняет чужая чистая и мощная сила и пьянел от восторга. Он уже принял так много. Еще чуть-чуть, и он не выдержит. Алвин вдруг ослабел от внезапно навалившейся на него тяжести, пошатнулся и, наверное, не устоял бы на ногах, если бы Сабзиро его не подхватил. В тот же миг у Дракона тоже подкосились колени от слабости, ощущения легкости, освобождения и теперь он не только держал эльфа, но и сам за него держался. Разорвав затянувшийся поцелуй, Дракон и Маг какое-то время цеплялись друг за друга, совершенно без сил, и приходили в себя. Наконец, Алвин произнес: