Текст книги "Фанфик Far Beyond a Promise Kept (СИ)"

Автор книги: oliver.snape

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

И снова, как Снейп и ожидал, Дамблдор не стал извиняться.

– Я спрошу Гарри о том, чего он хочет, – вместо этого сказал Дамблдор, словно знал, что его шанс оправдаться за неправильное решение относительно проделки Блэка и Поттера уже давно был утерян.

Снейп кивнул и дождался, пока директор дойдет до двери.

– Он может вызывать телесного патронуса, – как бы невзначай сказал Снейп, изображая глубокую заинтересованность в своем зелье, но самодовольство в его голосе было совершенно неприкрытым. Он ждал, что Дамблдор удивиться или, может, подколет его насчет потенциала стать хорошим учителем, а потому продолжал улыбаться в повисшей тишине.

– Прекрасная работа, Северус, – сказал Дамблдор, и в голове Снейпа промелькнула мысль, что в голосе директора почему-то прозвучала гордость. – Я вновь серьезно недооценил тебя.

– Вы сомневались в мой способности учить его? – холодно спросил Снейп.

– Нет, – ответил Дамблдор, и Снейп услышал в его голосе улыбку. – Кажется, я неверно оценил и твое, и его упрямство.

* * *

Кода пришла пора для следующего похода в Хогсмид, Гарри даже на секунду не задумался о том, чтобы отправиться туда. Вместо этого он высказал свои пожелания Рону и наслаждался неторопливым завтраком в Большом зале. Рано утром выпал снег, и у Гарри не было никакого желания покидать теплый замок. Снейп назначил тренировку ровно перед обедом, но до нее у Гарри еще было целых три часа.

– Гарри, – сказал Люпин, шагая к нему. – У тебя есть пара минут, чтобы выпить чай?

Люпин улыбался, хотя вид у него был усталый и немного потрепанный.

– Конечно, – пожал печами Гарри, убирая записную книжку, в которой делал пометки, и встал со скамьи.

В кабинете Люпина было столько же интересных существ, как и осенью, но Гарри уже научился не обращать на них внимания.

– Я хотел спросить, не хочешь ли ты научиться вызывать патронуса? – спросил Люпин, принося поднос с чаем к креслам. – Чтобы прогонять этих надоедливых дементоров.

– Эм, – начал было Гарри, совершенно не зная, что сказать. Его уроки со Снейпом были строго конфиденциальны, и он был весьма уверен, что ему не стоило распространяться о своих достижениях. – Честно говоря, я был несколько занят, чтобы думать об этом.

– О, – произнес Люпин, наливая чай. Но он улыбался, что каким-то образом сгладило шрамы на его лице. – В башне все в порядке?

– Да вроде бы, – сказал Гарри, добавляя в чай сахар. Люпин произнес слово “башня”, словно часто использовал его, и Гарри гадал, не был ли он тоже гриффиндорцем. – Пропала крыса Рона, и, похоже, ее съела кошка Гермионы, и они теперь не разговаривают. А Клювокрыла, гиппогрифа Хагрида, собираются казнить из-за Малфоя.

– И все? – спросил Люпин, приподняв бровь.

– Еще Сириус Блэк, – ответил Гарри, и в его голосе совсем не слышалось веселья. Он пришел в ужас, проснувшись от криков Рона неделю назад и увидев истерзанный Сириусом Блэком полог. Больше всего Гарри беспокоило не то, как Блэк пробрался внутрь, а как он сумел сбежать в поднявшейся суматохе.

– До чего мы докатились, – пробормотал Люпин, опуская взгляд на свои руки.

– Вы ведь знали его, да? – осторожно спросил Гарри, пытаясь, чтобы в его голосе не прозвучало обвинительных ноток. Их школа была маленьким местом и сейчас, и, очевидно, в прошлом. Еще в Рождество Гарри узнал, что Снейп, Люпин, его отец и Сириус Блэк хорошо знали друг друга.

– В школьные времена мы были неразлучны, – ответил Люпин, явно желая рассказать ему историю, как на то и надеялся Гарри. – Твой отец, я, Сириус Блэк и четвертый мальчик, Питер. Мы называли себя Мародерами и вечно влипали в неприятности, как и вы с Роном и Гермионой.

Гарри навострил уши, когда услышал, как они себя называли, и его мысли тут же обратились к потрепанному пергаменту, лежавшему в его кармане. “Карта Мародеров” – гласило название на ней, а снизу шли имена создателей.

– И что случилось? – глухо спросил Гарри, пытаясь побороть желание выбежать из комнаты и вернуться в свою спальню, где бы он мог внимательно исследовать карту. Она принадлежала его отцу, и ему хотелось не только узнать, какое из четырех прозвищ тот носил, но и исследовать каждый ее миллиметр, чтобы отыскать что-то, написанное им.

– Люди меняются, Гарри. Жадность, похоть и власть – они меняют нас. Сириус происходил из очень старой чистокровной семьи и, возможно, все-таки не смог сопротивляться своему наследию, – сказал Люпин, держа свою чашку в руках, хотя чай в ней давно остыл.

– Думаете, он сделал это ради власти? – спросил Гарри, мысленно одергивая себя от желания все записать. Он пока что не дотягивал до уровня Снейпа в вычленении важной информации. – Чтобы стать правой рукой Волдеморта?

– Возможно, мы никогда этого не узнаем, – ответил Люпин. – Он провел в Азкабане двенадцать лет, а ведь некоторые там сходят с ума уже через год. Но если кто-то и заслужил подобной участи, то это он. Он предал твоего отца, а в том взрыве погиб другой наш друг – Питер Петтигрю.

Гарри покачал головой, поскольку не мог даже представить, что когда-нибудь сделает такое со своими друзьями.

– Он не доберется до тебя, Гарри, – внезапно решительно сказал Люпин, вырывая Гарри из мыслей. – Вокруг тебя много людей, готовых защитить тебя.

После того, как они допили чай, Люпин извинился, сославшись на то, что не очень хорошо себя чувствует, и Гарри молча вернулся в свою спальню. У него все еще чесались руки, чтобы достать карту и отыскать следы своего отца, но что-то еще засело у него в голове, и Гарри беспокоило то, что он не мог понять, что это было. Питер Петтигрю, четвертый мальчик, его имя едва всплывало за время его расследования, но отчего Гарри был уверен, что уже видел это имя несколько раз.

* * *

– Ах, Гарри, я надеялся найти тебя здесь, – раздался голос Дамблдора в небольшом коридоре рядом с ванной старост. Все пять мальчиков замерли, и меняющий цвет мяч, который они пинали, укатился в сторону. Было начало марта, и, хотя снег уже растаял, на лице было слишком грязно, а потому они предпочли поиграть внутри, что было против правил.

– Здравствуйте, сэр, – сказал Гарри.

Дамблдор совершенно проигнорировал тот факт, что Гарри, Рону, Фреду, Джорджу и Симусу следовало бы находиться на улице.

– Мне нужно быстро решить с тобой пару бумажных вопросов в моем кабинете, если у тебя найдется пара минут.

Меняющий цвет мяч подкатился к Фреду, остановившись у его ног. Пять секунд спустя он исторг неприятного вида смесь ему на обувь.

– Эм, да, думаю, найдется, – ответил Гарри, пожимая плечами в сторону своих друзей, в то время как Дамблдор улыбнулся.

– Замечательно, тогда пойдем, – сказал он, направляясь в сторону своего кабинета. – И еще кое-что, господа Уизли, домашние эльфы могут вывести с одежды далеко не все пятна, так что будьте осторожны.

Гарри чуть усмехнулся, двинувшись за директором. Если даже домашние эльфы не могли свести все пятна, то он мог лишь представить реакцию миссис Уизли на тот беспорядок, что производили Фред и Джордж порой.

– Чаю, Гарри? – спросил Дамблдор, усаживаясь в кресло.

– Нет, спасибо, сэр, – ответил Гарри, садясь на один из гостевых стульев.

– Не нужно ни о чем беспокоиться, Гарри, я лишь хочу, чтобы ты заполнил кое-какие формы, о которых я позабыл, – заверил его Дамблдор, протягивая ему несколько свитков.

Но Гарри все равно беспокоился, поскольку знал, что его тетя и дядя едва стали бы утруждаться, чтобы заполнить какие-либо бумаги для его школы, какими бы важными они ни были.

– Это лишь формальность, конечно, но кое-кто обратил мое внимание на тот факт, что твои тетя и дядя не имеют над тобой законного опекунства.

– Нет? – перебил его Гарри со смесью недоумения и маленькой капли надежды внутри.

– Полагаю, они делают это из чувства моральной ответственности, – сказал Дамблдор. – Поскольку они согласились заботиться о тебе.

В ответ на это Гарри скривился, что Дамблдор предпочел не комментировать.

– Однако нам нужно назначить кого-то твоим законным опекуном, чтобы было кому следить за твоими счетами, подписывать формы разрешения и с кем бы мы могли связаться в случае непредвиденных ситуаций, если таковые случатся.

Гарри лично думал, что это нужно было сделать еще тогда, когда он только появился в Хогвартсе, но в данный момент его больше волновало, что для него будет означать наличие нормального опекуна.

– Так моим опекуном станет кто-то другой? – спросил Гарри, пытаясь умерить разбушевавшуюся внутри радость. Это было слишком легко, не мог он вот так просто отделаться от Дурслей.

– Да, чтобы соблюсти закон, тебе нужен опекун в магическом мире, который мог бы отвечать за тебя.

Дамблдор говорил так, словно очень осторожно выбирал слова, и мальчик гадал, не была ли причина в том, что он опасался, как бы Гарри вдруг не подумал чего-то лишнего.

– А что если я не хочу, чтобы это было лишь формальностью – спросил Гарри, тут же пожалев о своих словах. Еще будучи ребенком, он понял, что нельзя было позволять Дурслям узнать, чего он хотел на самом деле, потому что в противном случае они из кожи вон лезли, чтобы не дать ему именно это. И почему-то Гарри был уверен, что Дамблдор не позволит ему вот так просто покинуть дом родственников.

Директор вздохнул, награждая Гарри сочувствующим взглядом, и подтолкнул к нему вазочку со сладостями. Гарри ненавидел этот взгляд и едва подавил желание смахнуть вазочку со стола, но ему было прекрасно известно, что истерикой дело было не поправить.

– Тебе нужно остаться с Дурслями, Гарри. Они твои единственные живые кровные родственники, и именно они охраняют тебя от Волдеморта.

Гарри закусил губу с такой слой, что почувствовал во рту привкус крови, но все же ему удалось воздержаться от едкого комментария в ответ.

– Итак, – заключил он, вдыхая, чтобы успокоиться, – мне просто нужно выбрать кого-то, кто бы смог подписывать за меня документы?

– Да, – кивнул Дамблдор, изучая его взглядом. Гарри не смотрел ему в глаза, потому что он уже делал так раз или два со Снейпом и догадался, что таким образом тот мог читать его мысли. Он не знал, был ли способен на такое Дамблдор, но его бы это совсем не удивило. – Кого-то ответственного и достойного доверия, как, например, Уизли, профессор Люпин или даже я сам. Профессор МакГонагалл, уверен, тоже обрадуется, если ты выберешь ее.

– Ладно, – сказал Гарри по возможности вежливо, быстро встав и забрав бумаги со стола. – Я подумаю над этим и верну вам их.

– Конечно. Но я советую тебе заполнить бумаги побыстрее. И еще я бы сначала хотел взглянуть, кого…

– Но вы же только что сказали, что я сирота, – спокойно ответил Гарри, перебив Дамблдора. – Так что если я кого-то выберу, и он согласиться, то дело будет сделано, верно?

Он постарался придать себе по возможности наивный и невинный вид, хотя мысли в его голове проносились с невиданной скоростью. Дамблдор хотел, чтобы он выбрал опекуна и чтобы это был кто-то правильный, но поскольку у Гарри не было официального опекуна, директор не мог диктовать ему, кого выбрать.

Повисшее в комнате молчание внезапно прервал теплый смех, и Гарри с легким удивлением поднял на директора взгляд.

– Теперь я вижу, почему шляпа так долго не мола решить, куда тебя отправить, – сказал Дамблдор с улыбкой. Гарри чуть успокоился, потому что разнервничался, когда решил пойти против желаний директора. – Почему-то мне кажется, что в тебе есть не только те черты Слизерина, которые передал тебе со шрамом Волдеморт.

Гарри почувствовал, как краснеет в ответ на этот комментарий, и решил, что лучше промолчать.

– Я скоро верну вам бумаги, сэр, – вместо этого сказал он и, попрощавшись, вышел из кабинета.

Не то чтобы Гарри нужно было много времени на раздумья. Ответ был прост, но вот убедить выбранного им человека будет несколько сложнее. Шагая по коридору, Гарри достал карту Мародеров (он все еще не придумал, как спросить Люпина о ней, не лишившись при этом самой карты) и посмотрел, все ли чисто. Большинство студентов собрались в Большом зале на обед, а потому Гарри уверенно двинулся вниз по лестнице.

Когда он добрался до подземелий, карта показала, что в кабинете Снейпа находилось двое – сам Снейп и какой-то райвенкловец, которого Гарри плохо знал. Он уселся на пол в тени, зная, что даже если мимо пройдет кто-то из слизеринцев, они его не увидят, и принялся читать бумаги, которые дал ему Дамблдор. Они были написаны скучным формальным языком, но, судя по всему, это были официальные документы об опекунстве, которые давали взрослому право действовать от имени Гарри в официальных вопросах.

Чувствуя лишь толику уверенности и понадеявшись, что это хоть как-то поможет делу, Гарри достал перо из кармана мантии и вписал в пустую строку имя. Северус Снейп. Гарри не сомневался, что в случае отказа Снейпа, Дамблдор достанет ему еще одну копию документов. Но все это было похоже на обоюдное соглашение, подписанное Гарри и Снейпом в декабре, а потому мальчик тешил себя надеждой, что новые бумаги ему не понадобятся.

Гарри бросил взгляд на карту, дожидаясь, когда райвенкловец уйдет, и заметил мелькающее рядом с хижиной Хагрида имя. Питер Петтигрю, четвертый Мародер, которого, предположительно, убил Сириус Блэк.

– Прячешься в тени, Джон? – внезапно спросил Снейп, напугав Гарри. Он стоял в дверях своего кабинета и каким-то образом разглядел его. – Если собираешься начать преследовать людей, то практикуйся на ком-то, кто не был шпионом.

Он ушел внутрь кабинета, оставив дверь открытой для Гарри. Мальчик поднялся, сжимая в руках карту и документы, пока его мысли разбредались в разных направлениях. Снейп был шпионом? Это было после того, как он покинул Волдеморта? Питер Петтигрю был жив? Ему придется разобраться, можно ли было обмануть карту, но если это все-таки было сделать нельзя, то, значит, двенадцать лет назад Питера Петтигрю не убили. И если он был в Хогвартсе, то, может, Сириус Блэк охотился за ним, а не за Гарри? Это была лишь догадка, но Гарри уже некоторое время мучил вопрос, почему Блэк разрезал полог на кровати Рона, а не на его, когда на сундуках под их кроватями были четко написаны имена.

– Что с тобой? – спросил Снейп, уставившись на Гарри. Лицо же мальчика приобрело странное выражение, пока он пытался справиться со всей свалившийся на него информацией, но язык подвел его, потому что сложно было сформулировать нечто вразумительное, когда в голове роилось столько мыслей.

– Питер Петтигрю жив, – выпалил Гарри, пихая Снейпу бумаги. – И я хочу, чтобы вы стали моим опекуном.

Позже, когда Снейп перестал молча смотреть на него и увел в свою квартиру, где приготовил кофе и заставил Гарри пересказать сначала всю историю, приведшую к его заявлению, Гарри понял, что на лице Снейпа в тот момент появилось самое забавное выражение, которое ему только доводилось видеть.

Глава 8

Гарри сидел на диване, уставившись на Снейпа и держа в руках чашку с давно остывшим кофе.

– Ты совершенно точно уверен, что он жив? – повторил Снейп, не сводя глаз с Карты Мародеров, разложенной на кофейном столике. Она по-прежнему была активирована, и, хотя несколько имен студентов виднелись в тех местах, где им быть не следовало, Снейп был полностью сосредоточен на имени Питера Петтигрю, которое продолжало мелькать на границе Запретного леса.

– Весьма уверен, – ответил Гарри, смотря туда же. – Не думаю, что эта карта врет.

– Ты говоришь о куске пергамента, – сухим тоном произнес Снейп.

Гарри предпочел не реагировать и просто пожал плечами.

– Ну, так это действительно пергамент.

– Ты с его помощью сумел выбраться из Хогвартса? – строго спросил Снейп.

– Нет, – тут же ответил Гарри, не поднимая глаз от карты, потому что знал, что в противном случае Снейп раскусит его вранье. Не то чтобы Гарри врал, в конце концов, выбрался он с помощью тоннеля, но именно благодаря карте он узнал о его существовании. – И вам я ее не отдам. Даже если вы решите стать моим опекуном. Она принадлежала моему папе, а теперь… а теперь она моя.

– О? – тихо спросил Снейп, вставая, чтобы закинуть в камин еще одно полено. То затрещало, когда его окутало пламя, а поднявшиеся искры угасли лишь через несколько секунд.

– Да, – сказал Гарри, пытаясь говорить уверенно. Снейп, однако, его проигнорировал и уселся обратно на диван, начав делать пометки относительно нынешнего местонахождения Петтигрю. – Так что? – спросил Гарри спустя две минуты молчания. Снейп не поднял взгляда от карты и писать тоже не перестал.

– Что “что”? – ответил он вопросом на вопрос, сосредоточенный на своей задаче.

– Вы согласны стать моим опекуном? – надавил Гарри, вдохнув, чтобы успокоиться. – Дамблдор сказал, что это только для соблюдения закона, так что я подумал, что вы сможете…

Он замолчал, когда Снейп перегнулся через стол, просмотрел бумаги об опекунстве, стащенные Гарри из кабинета Дамблдора, и расписался внизу быстрым росчерком пера. Сразу после этого он вернулся к своим записям, так и не посмотрев на Гарри.

– О, – сказал мальчик, моргая, уставившись на впитывающиеся в пергамент чернила прямо под тем местом, где он накарябал имя Снейпа. Снейп только что согласился стать его опекуном, не сказав даже единого слова против этой идеи. – И все? Вам не нужно время подумать?

На этот раз Снейп поднял взгляд, и Гарри увидел того же человека, у которого он жил летом – молодого, любознательного и каким-то образом всезнающего.

– У меня было куда больше времени на раздумья, чем ты можешь представить, – загадочно ответил Снейп.

Гарри опустил взгляд на стол, где целый рой имен медленно двигался по карте, словно перекатывающаяся волна.

– Почему вы не сказали или не предложили ничего раньше? – спросил он, пытаясь говорить нейтрально и не показать, что эти слова задели его. Он не знал, почему внезапно почувствовал боль, потому что речь ведь шла о Снейпе, а тот ему до этого лета даже не нравился. Но, услышав от профессора, что тот задумывался об опекунстве и ни разу не упомянул об этом, Гарри в очередной раз почувствовал себя ненужным. Гарри Поттер – мальчик, который был недостаточно хорош.

Снейп всегда каким-то таинственным образом чувствовал, когда его собеседник испытывал неуверенность в себе, что Гарри заметил еще на первых уроках зельеварения.

– Вопрос стоял не в том, достоин ли ты этого или станешь мне обузой. Даже и не думай, что я не заметил твою отвратительную привычку не просить о помощи, – сказал Снейп, откидываясь на спинку дивана и устремляя на него взгляд. Теперь, когда профессор не был отвлечен картой и своими записями, Гарри почувствовал себя, как под микроскопом.

– Это не помощь, – возразил Гарри. – Я же как-то сумел до сих пор выжить в доме тети и дяди. Вы будете моим опекуном лишь на бумаге.

Снейп посмотрел на него с любопытством, и Гарри заерзал на месте.

– Мне стоит начать учить тебя врать, потому что твои способности на данном поприще оставляют желать лучшего.

– Эй! – воскликнул Гарри. Но прежде чем он успел сказать еще что-то, Снейп задал ему следующий вопрос, от которого у него внутри все болезненно сжалось.

– И сколько же ты планировал подождать, прежде чем сбежать от своих родственников и сесть на “Ночного рыцаря” до Нижнего Тэрроу?

Гарри не стал отвечать сразу, а задрал ноги на кресло, обхватил колени руками и задумался. Он не представлял, как Снейп узнал, что именно он планировал сделать этим летом, а потому его сильно беспокоил вопрос, что тот мог читать его мысли настолько хорошо.

– Неделю, – наконец пробормотал он.

– Как минимум две недели, – сказал Снейп, поднимая два пальца. – Ты вернешься в ее дом на две недели, чтобы обновить защиту крови, если, конечно, я точно не буду уверен, что та больше не действует.

Гарри скорчил рожу.

– Не думаю, что она будет и дальше работать, если у вас будут законные права опеки надо мной.

Гарри хотел надуться, но знал, что этого делать не стоило. Их разговор, каким бы открытым он ни был, вел Снейп, а он вряд ли воспримет попытку манипуляции слишком уж хорошо.

– Мне нужно напоминать тебе, что твоя живая родственница взяла на себя роль, которую требовала защита крови? Я под эти характеристики не попадаю, а значит, не могу разрушить защиту, и только попробуй хоть слово сказать о моих волосах, Поттер…

Гарри быстро провел рукой вдоль рта, словно застегивая его на замок. Не то чтобы бы у него чесался язык что-то сказать, просто этот жест помог сдержать смех.

– Так. Эта информация, как и наши занятия, должна храниться в полнейшем секрете. Я бы предпочел, чтобы ты не ставил своих друзей в известность. Я уведомлю мадам Помфри и профессора МакГонагалл, но ты не будешь упоминать при них, что наши взаимоотношения как-то изменились. У стен этого замка есть уши, Джон, и я надеюсь, что ты не подвергнешь нас опасности.

– Я никому ничего не скажу, сэр, – сказал Гарри, кивая. Он моргнул и поднял взгляд. – Ой, теперь я понял… в библиотеке моей начальной школы висел старый плакат с карикатурой на Гитлера, где было написано “Болтун – находка для врага” (1). Там говорилось именно об этом?

– Да, – ответил Снейп. – Именно так. Распространение слухов может привести к весьма неприятным последствиям.

– Ладно, – сказал Гарри, откидываясь на спинку кресла. Он пытался скрыть улыбку, опуская ноги вниз, но большого успеха не добился. Теперь у него был опекун, который не испытывал к нему ненависти. Ну, по крайней мере, сейчас.

– Значит, две недели у Дурслей, а затем обратно д… в Нижний Тэрроу.

– Где мы обсудим правила, – пообещал Снейп, хотя прозвучало это больше, как угроза. Он даже приподнял бровь, чтобы показать свою серьезность.

– Это будут самые долгие две недели за весь год. В том доме я никому не нравлюсь.

– Ты тринадцатилетний мальчишка с острым языком. Уверен, что ты раздражаешь многих людей, – заявил Снейп, вставая и отходя к камину. – Если ты закончил обсуждать нашу семейную жизнь, то нам стоит позвать директора, чтобы обговорить ситуацию с Питером Петтигрю.

Гарри кивнул и сел, как положено. Одно дело было сутулиться, когда в квартире был только Снейп, поскольку тот и сам так делал. Но мальчик подозревал, что в присутствии директора Снейп предпочитал держаться более формально, а потому решил вести себя хорошо.

Снейп бросил горсть летучего порошка в огонь и позвал Дамблдора. Гарри же вновь устремил взгляд на карту, лежавшую на столе, представив, что подумает о ней директор.

– Шалость удалась, – шепнул он, быстро стирая карту. Снейп все еще сидел у камина, что-то обсуждая, и Гарри постарался сложить карту как можно тише. В гостиной было мало потайных мест, которые бы Снейп сразу не раскусил, а потому он просто затолкал карту под диванную подушку.

Минуту спустя Дамблдор грациозно шагнул в комнату. И он, и Снейп глянули на кофейный столик – Дамблдор на бумаги об опекунстве, а Снейп туда, где еще недавно лежала карта.

– Здравствуй, Гарри, – сказал Дамблдор, совершенно не удивленный тем, что обнаружил его в личных комнатах Снейпа.

– Здравствуйте, сэр, – поприветствовал его в ответ Гарри, поднимая свою чашку с кофе. – Хотите?

Дамблдор улыбнулся.

– Боюсь, что уже немного поздновато для кофеина, – ответил он, снова кинув взгляд на бумаги. – Вижу, ты принял решение.

– Да, сэр, – ответил Гарри на полпути к кухне. Снейп стоял у камина, скрестив руки на груди, и наблюдал за ним, похоже, ожидая, что он что-то скажет. – Профессор Снейп уже раз спас мне жизнь, и я вполне уверен, что, если понадобиться, он сделает это снова, – сказал Гарри, пытаясь говорить уверенно, но не так, словно бы пытался выпросить одобрения Дамблдора. – Он не был в списке людей, которых вы упоминали, но вы доверяете ему, и я решил, что такой выбор будет правильным.

Снейп не двинул ни одним мускулом на лице, лишь приподнял бровь, и Гарри сделал мысленную пометку тоже научиться так делать.

– Я бы доверил ему свою жизнь, Гарри, – сказал Дамблдор с видом искреннего счастья. – И твою тоже. Мне просто не пришло это в голову, но я в очередной раз приятно удивлен.

Снейп и Дамблдор переглянулись, на что Гарри покачал головой, чувствуя, что от него что-то скрыли. Но запах кофе, доносившийся с кухни, манил его, и Гарри решил расспросить обо всем Снейпа, когда директора здесь не будет.

Когда он вернулся в гостиную, там проходила оживленная беседа на тему останков Питера Петтигрю, найденных после взрыва. В газетных статьях мало что говорилось, но Дамблдор был в числе следственной группы и пересказал Гарри историю о том, как Сириус Блэк выследил и убил Петтигрю.

– Он попытался убить всех своих друзей? – спросил Гарри, стоявший у камина с чашкой кофе, пока Снейп не сказал ему сесть куда-нибудь.

– Что тут сказать, – задумался Дамблдор, словно пытаясь решить для себя, о чем Гарри стоило знать. Мальчик же фыркнул, раздраженный тем, что с ним в очередной раз обращались, как с ребенком, неспособным разобраться в происходящем.

– Их было четверо, верно? Мародеров? – настойчиво спросил он. – И после Петтигрю он бы отправился за профессором Люпиным?

Со стороны стола, куда отошел Снейп, что-то искавший в своих записях, донесся тихий звук.

– Возможно, – тихо ответил Дамблдор. – Хотя он не предпринимал попыток сбежать с места преступления после того, как наложил заклинание.

– И смеялся, как умалишенный, – буркнул Снейп.

– Вы знаете, какое заклинание он использовал? – спросил Гарри, испытывая болезненное любопытство к человеку, предавшему его родителей. – Я к тому, что разве смертельное проклятье может вызвать такие разрушения?

Дамблдор отошел к картине с домом, висевшей на стене, и помахал пальцами, каким-то образом ожив ее, потому что маленький мальчик в странно болтающейся одежде начал бегать вверх и вниз по ступенькам.

– Такого никогда не случалось, но силы, стоящие за смертельным проклятьем, представляют для нас тайну, ставшую еще больше после того, как ты сумел пережить его.

– Прекратите говорить загадками, – приказал Снейп, поворачиваясь в кресле и награждая Дамблдора сердитым взглядом. Он щелкнул пальцами, и мальчик на картине тут же исчез, чего нельзя было сказать о неодобрении на лице Снейпа. Гарри помнил, как профессор намекнул, что на картине был изображен тот самый дом, в котором он вырос, а потому не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кем был этот мальчик.

– Блэк, скорее всего, использовал не смертельное проклятье, поскольку это заклинание делает именно то, что говорит его название. Оно убивает человека без единого намека на то, что эту смерть вызвало. Это доставляло Министерству немало неудобств, когда им убивали магглов, – пояснил Снейп, и в его голосе не было неуверенной мягкости, с которой говорил Дамблдор. – Блэк использовал какое-то взрывное проклятье, убившее магглов и оставившее от Петтигрю лишь палец. Такого невозможно добиться, если использовать лишь Непростительное.

В ответ на заключение Снейпа Дамблдор приобрел печальный вид.

– А теперь Поттер заявляет, что он жив, – закончил Снейп, и Гарри почувствовал его взгляд на своем затылке.

– Я видел его имя, – пояснил Гарри, не сводя глаз со своей чашки. – Мы дурачились в библиотеке и наткнулись на заклинание карты, которое опробовали на куске пергамента. И там было имя Петтигрю.

– Как интересно, – задумчиво произнес Дамблдор, смотря на Гарри. Но мальчик отказывался поднимать взгляд. – Заклинание карты?

– Это все Гермиона, – пожал плечами Гарри, стараясь, чтобы его слова не походили на ложь. – Она любит работать наперед и нашла его в какой-то книге.

– Вы знаете, что это значит, директор, – сказал Снейп, спустя мгновение, дав директору возможность обдумать услышанное. Гарри обернулся и увидел, что Снейп как ни в чем не бывало облокотился на свой заваленный бумаги и картами стол.

– Да, понимаю, Северус, – ответил Дамблдор тихим и задумчивым голосом. – Если Петтигрю жив, то, возможно, Сириус Блэк невиновен.

Снейп нетерпеливо фыркнул.

– Или же Блэк виновен и имеет сообщника, который помогает ему пробраться в замок, – привел Снейп другую версию, и Гарри заметил, как его пальцы сжались вокруг края стола, словно он пытался сдержаться от того, чтобы хорошенько встряхнуть директора.

– Северус, – предупреждающе произнес Дамблдор.

– Он знает, что Блэк, Люпин и его отец были друзьями, – огрызнулся Снейп в ответ, махнув рукой в сторону Гарри.

– И Питер Петтигрю, – добавил Гарри тихо, потому что не хотел, чтобы на него тоже накричали.

– А теперь трое из четырех либо находятся в замке, либо у его границ, – продолжил Снейп, даже не глянув на Гарри. – Поттер, очевидно, мишень, хотя этот идиот Блэк и порезал не ту кровать во время своего последнего нападения. Что еще должно случиться, чтобы вы наконец поняли, что мы имеем дело с серьезной проблемой?

Дамблдор играл с кольцом на одном из пальцев, пока слушал его, а на лице его появилось хмурое выражение.

– Меры безопасности вокруг гриффиндорской башни были усилены согласно твоему последнему запросу. Но если вы с Гарри правы, если Питер Петтигрю жив, то Сириус Блэк может быть невиновен. Его посадили в тюрьму за убийство человека, который жив.

– И двенадцати других, – вставил Гарри.

– Ах да, – услышал его Дамблдор. Гарри спрашивал себя, как директор мог забыть столь важную деталь.

– Не позволяйте этим мыслям отвлекать вас, директор, – предупредил Снейп, встав за креслом, в которое уселся Гарри. – Когда Блэк и Петтигрю будут пойманы, вы сможете обо всем их расспросить, но до тех пор вы должны считать их обоих угрозой. Вполне очевидно, что, по меньшей мере, Блэк не остановится, пока не доберется до Поттера.

Внезапно в комнате возник домашний эльф, напугав Гарри до чертиков, хотя другие никак не отреагировали на его появление. Эльф протянул Дамблдору маленькую записку и исчез так же быстро, как и появился. Дамблдор же переводил взгляд между Гарри и Снейпом, а затем с улыбкой кивнул.

– Я вижу, что ты совершенно точно сделал правильный выбор, Гарри, – сказал он, наклоняясь, чтобы поднять документы об опекунстве. – Прекрасная работа.

Он ушел через камин, жизнерадостно улыбаясь, а секунду спустя в заднюю стенку камина врезался металлический пестик. Гарри обернулся к Снейпу и едва не вздрогнул, заметив на его лице раздраженное выражение. Мальчик проиграл в голове последнюю минуту разговора и понял, что Дамблдор так ни слова и не сказал, что собирается ловить Блэка или Петтигрю до того, как поймет, кто из них невиновен.

– Запомни вот что, Джон, – сказал Снейп странно спокойным тоном. – Как твой опекун, я попрошу тебя отомстить за меня, потому что однажды ты найдешь меня пускающим слюни в углу и ни на что не реагирующим, и все потому, что у меня случится сердечный приступ. И виноват во всем будет директор.