Текст книги "Fallout Equestria: Обыденная нежизнь (СИ)"

Автор книги: Nyerguds

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Мисти сморгнула:

– Да?.. ну ладно… наверное, – неуверенная, она взглянула на Лемона, но и у того вид был столь же недоумевающ.

– Соглашайся уже, – покачал он головой. – А я на сегодня с роботами уже наспорился.

* * *

Фонящую груду искорёженного металла перед Лемоном изготовила корпорация Солярис. Этот единственный факт был ясен из логотипа на одной стороне: выгнувшегося дугой аликорна со словом «СОЛЯРИС», замыкавшим кольцо от его носа до хвоста. Справа вдоль крыльев протянулась надпись: «ПОПРОБУЙ НЕ ТАК».

Всё остальное сохранилось гораздо хуже логотипа. Под ним Лемон смог различить какой-то серийный номер, но больше никаких особых примет у светящихся металлических останков не было. Нет, впрочем, одна была: гуль определённо узнал материал – из похожего состоял и Обломок.

– Ну что там? – крикнула Мисти с безопасного расстояния. – Есть что интересное?

Лемон пересёк небольшую площадь обратно:

– Есть. Наш аквамариновый друг и то голубое свечение – родственнички.

– Солярис?

Лемон кивнул:

– Ага. Я, похоже, нашёл тот настоящий логотип, который упоминал Пэт, – гуль поднял взгляд в небо и медленно провёл им в предполагаемую сторону Обломка. – Неужели это оно и было…

Мисти проследила за его взглядом, но ничего, стоящего внимания, не заметила:

– Было – что?

– То, что «подлетело», – ответил гуль. – Эта штука очень похожа на тот самый Обломок у Гиблой Фермы.

– Ого. Хорошо оно подлетело, раз так далеко оказалось.

– Если только оно не должно было улететь ещё дальше, – подумал Лемон. – Гораздо дальше. Пэт, а тебе та деталь не знакома?

Синие лучи считали текст на отдалении.

– Считан номер: 52663913. База данных компонентов и патентов корпорации Солярис не обнаружена – справочный материал недоступен.

– Это, наверное, значит «нет», – сказал полувопросом Лемон.

– Ответ утвердительный. После неудачного обращения с пищевым талисманом мой допуск к сторонним исследованиям корпорации Солярис был аннулирован.

– Пищевым талисманом? – удивилась Мисти.

Робот повернулся к ней:

– Генератором пасты из зерновых культур, если точно. Больше мне рассказать об этом нечего.

– …ясно.

Мисти залезла в свою сумку и достала «Копытоводство по выживанию»:

– Слушай, а в него мы не заглядывали насчёт того свечения?

– Нет, – ответил Лемон. – Но я его много раз перечитывал и, думаю, я бы запомнил.

Мисти ухмыльнулась:

– Всё ясно. Ну что ж, давай уже хоть раз сделаем что-нибудь по уму, – она остановила книгу перед собой и принялась листать магией страницы. – Ага, вот. Тут написано, что в разных городах были применены мегазаклинания разных типов… и многие из них не жар-бомбы, – она затолкала книгу обратно в сумку. – И, если я правильно помню, ты ведь как раз из одного из таких мест. Там было розовое, да?

Лемон поднял было копыто, готовый ответить, но вдруг моргнул и закрыл рот.

– Гм. Да, – сказал наконец он. – Розовое.

– А ещё там сказано, что в Филлидельфии свечение красное, – добавила Мисти. – Голубого я там не нашла – там больше про то, как с ними обходиться. Похоже, вернулись к тому, с чего начали.

– Ну, у нас тут есть ещё один источник информации, – сказал Лемон и обратился к ПТНИЦО-1: – Я знаю, ты в других исследованиях Соляриса не участвовал, но, может, тебе что-нибудь известно о каких-либо мегазаклинаниях, над которыми они могли работать?

– Ты думаешь, тут Солярис замешана? – сдвинула брови Мисти.

– Конечно известно, – ответил робот. – Я носил одно.

Остолбенелые, пони уставились на него. Лемон первым пришёл в себя:

– Ты… таскал в себе мегазаклинание?

– Да. Они заменили им пулемёт, – сказал робот. – И я тогда не знал, считать ли мне это улучшением, или нет.

Мисти кивнула:

– Инфильтрационный поньдроид. Ты был средством доставки.

Лемон взглянул на неё с приподнятой бровью.

– Нет, ну а что? – сказала та. – Я тоже иногда соображать могу!

Гуль усмехнулся:

– Ага, и сейчас моя очередь, – он взглянул на ПТНИЦО: – И ты его так и не доставил, верно? Поэтому тебя сочли неудачей и засунули на ту фабрику.

– Ответ утвердительный.

– И что прои… – Лемона прервал хриплый рык.

Мисти резко повернулась в сторону звука, доставая дробовик, и выстрелила. Череп дикого гуля разлетелся перед ней на куски.

Она застыла, в шоке уставившись на то, что натворила. Медленно, она повернулась к Лемону:

– Н-неделя уже прошла, да?

Лемон глубокомысленно кивнул:

– Угу. Прошла.

– Я… я просто услышала рык, заметила красный на ЛУМ-е и сразу включила ЗПС, – Мисти нахмурилась. – Я честно не думала, что ты серьёзно про тот «пали в лицо»-рефлекс говорил.

– Добро пожаловать на пустошь, – мрачно сказал Лемон и окинул взглядом площадь. – Небезопасное место мы выбрали. Слишком открытое. Тут нас любой гуль, шатающийся по окрестностям, заметит.

– И таки да, я вас заметил! – прозвучал позади голос. Необыкновенно гладкий и чистый для гуля. – О! Кого я вижу! Лемон Фриск, живёт и здравствует!

У Лемона округлялись глаза при виде того, кто выходил из развалин. Это был гуль, который действительно выглядел на свой возраст, и не только из-за разложения, как такового. Борода его, пусть и пощипанная временем да отгнившей кожей, была всё ещё довольно густа, а морщины у глаз почему-то вдруг напомнили Мисти о зимних посиделках в тёплом и уютном семейном кругу, хотя в их Стойле времён года и не существовало. Настоящий дедуля.

– Хотя, – продолжил гость с улыбкой, – ты же всегда как-то умудрялся на одном везении выживать, правда?

Лемон ухмыльнулся:

– Ага, живу и здравствую. А что ты тут забыл?

Мисти легонько постучала ему по плечу, глядя с вопросом и некоторой укоризной.

– А-хех, – замялся Лемон. – Мисти, перед тобой легендарный Жизнерад Бодрый, странствующий певец и автор песен, – Лемон обратился к другому гулю: – Жиз, это… Мисти Клауд, – улыбнулся ей, – моя… супруга.

Жизнерад улыбнулся:

– О, ну не приятный ли сюрприз, а? Я-то думал, ты в это больше никогда не вступишь!

– Ну-у, да-а-а… – протянул Лемон, – но… как-то уж случилось, понимаешь?

Певец серьёзно кивнул:

– Да. Это оно любит.

– Ну так что же привело тебя сюда? – спросил Лемон.

– О, у меня где-то здесь знакомые псы живут. Очень любят мои песни, – Жизнерад расплылся в ухмылке. – Вполне возможно, потому, что в них все пони гибнут. Кое-кто держит на них обиду. Но, знаешь… на мёртвых трудно обижаться, поэтому они не против, чтобы я заходил.

Лемон кивнул:

– Мы уже встречали одного из них, – он рассеянно посмотрел по сторонам. – А почему ты мне ничего не рассказывал об этом?

– О чём?

– О псах в Винниаполисе.

Жизнерад вскинул густую седую бровь:

– Тебе? Лемон, да тебя же в Стойле не поймать было! Ты, конечно, приходил, когда знал, что я там, но только ведь за песнями, а пообщаться никогда и не оставался. Тебе просто повезло, что у меня хорошая память на имена.

Он окинул взглядом площадь:

– Нам нельзя здесь оставаться. В этих домах полно гулей, и они придерживаются своего дневного распорядка. Для гладкошкуриков здесь куда безопасней по ночам.

Мисти с Лемоном удивлённо переглянулись.

– Хм, такое нечасто услышишь, – вслух подумала Мисти.

– Да, а ещё Алмазные Псы – это подземные жители, – добавил Жизнерад, собравшись вести всех в безопасное место. – Они отлично видят в темноте, а днём из них обычно мало кто вылазит, – гуль улыбнулся: – Так что бóльшая часть ночных кусак уже давным-давно упокоена, – с этими словами он развернулся и пошагал.

Заслышав щелчки радиометра, Мисти остановилась:

– Эм… а можно, пожалуйста, по безопасному пути?

– А, да, – ответил Жизнерад. – Простите, леди. Совсем забыл, – он сдвинул брови и принялся глядеть по сторонам. – Так, метки, метки, метки… – лицо его озарилось: – Ага! Вот! – он подошёл к стене и осмотрел её. – Да… отсюда попадём прямо в Конуру.

Лемон Фриск взглянул на отметины на кирпичной стене, оставленные явно когтями алмазных псов:

– Умно. А что они означают?

– Эти метки состоят из двух частей, – пояснил Жизнерад. – В центре – знак направления. Здесь, как видишь, три полосы, они символизируют когти.

– Ну, этот знак я узнаю, – сказал Лемон. – Родители Старс носили такой на её похоронах.

– А, так ты знаком с этими псами? – Жизнерад закивал. – Тогда неудивительно. Это их родовой символ. Здесь он обведён кругом, в котором есть линия, идущая вверх и направо. Это значит, что нужно обойти вот это здание, свернуть направо и идти, пока не встретишь другую метку.

Мисти взглянула на круглый знак:

– Тут ещё какие-то линии есть. Они что значат?

– Клин внизу означает направление хода в другую сторону, мы же идём к началу маршрута. Крест сбоку… – гуль кивнул в соответствующую сторону, где лежала светящаяся груда. – Ну, вы сами видите. Думаю, пояснять не нужно.

– Да, – кивнула Мисти. – Голубая смерть.

* * *

Группа шла, пересекая огромный провал по перевалившемуся через него небоскрёбу. Мисти обратилась к Жизнераду:

– Так значит, вы уже были здесь раньше, да?

Престарелый певец кивнул:

– Верно, был. Тебя интересует что-то определённое?

– О, нет, – ответила Мисти. – Хотелось узнать о картине в целом, – она бросила взгляд на свою восьминогую спутницу, усевшуюся на её сумках, – но раз уж вы спросили… вы не знаете, в чём дело с этими пауками? Прошлой ночью они меня всю облепили, а эта мелкая так и вообще до сих пор не отстаёт.

Жизнерад на это искренне усмехнулся:

– Удивительные создания, правда? Они живут в симбиозе с алмазными псами этого города. Звучит иронично, но пауки у них вроде сторожевых собак. Одна из причин, по которым псы недолюбливают пони, – это то, что их искатели приключений предпочитают отстреливать всех, у кого ног больше, чем у них, – гуль ухмыльнулся. – И стоит признать, это весьма разумный принцип для выживания на остальной части пустоши… только в Винниаполисе всё немного по-другому устроено. Несколько десятилетий назад какие-то отряды добытчиков серьёзно сократили численность пауков. Псы ответили тем же. Убили всех тех пони. Они подумали, что если никто отсюда не вернётся, то и приходить сюда перестанут.

Мисти кивнула:

– Да, похоже, это сработало. Пони в округе считают, что это место совсем вымерло.

– Немного жаль, что всё произошло именно так… но, честно говоря, псы с пони и так никогда толком не ладили. Может, оно и к лучшему.

Мисти мельком взглянула на Лемона, который высматривал спуск с небоскрёба и почти не обращал на них внимания.

– А вот он бы, уверена, с этим не согласился. Он воспринимает судьбу этих псов довольно близко к сердцу.

– Да, мне тоже так показалось, – Жизнерад сдвинул брови. – Но почему? Просто потому, что он когда-то знал нескольких лично?

– Нет. Потому что это он отправил их сюда. Вы знали, что он работал в Министерстве Морали?

Жизнерад взглянул на Лемона.

– Ха! – воскликнул он. – А на чемоданника и не похож!

У Лемона встали торчком уши, и он развернулся:

– Среди этих «чемоданников» были и весьма хорошие пони, чтобы вы знали, – проворчал он. – Но нет, я не из них. Хоть и на выездах зачастую оказывался ими окружён, – с меланхоличным взглядом он вздохнул. – Видеть пони за чемоданами полезно.

Жизнерад рассмеялся:

– Тоже верно. Правда, под конец войны у Министерства немного съехала крыша, – он глянул на Мисти: – Пони стали их просто бояться, и само собой, моральный дух от этого явно не крепчал.

Лемон кивнул:

– Пинки стала немного… странной, да. И не в хорошем смысле. Внутри организации всё было гораздо хуже, уж поверьте, – он поглядел по сторонам и наконец обнаружил следующую метку. – Ага! Вот сюда, вниз, в окно. Тут есть… – он моргнул и хмурый повернулся к товарищам: – …верёвка.

Жизнерад улыбнулся, словно извиняясь:

– Ну, да, это же не для пони делалось!

С серьёзным выражением Мисти заглянула в оконный проём:

– У меня там куча красных меток на локаторе.

Жизнерад кивнул:

– Логова радтараканов. Столько пауков не прокормить без хорошего источника пищи.

– И что будем с ними делать? – спросил Лемон.

– Делать? – ответил Жизнерад. – Лемон, вынь вату из ушей. Если они не нападают, не трогай! Пауки же должны чем-то питаться, а уничтожать их корм – это всё равно, что их самих стрелять! Не говоря уже о том, что псы – тоже в основном мясоеды! Тараканятина – просто вкуснятина!

Лемон взглянул в окно на повёрнутую лестницу внизу:

– Хм. Занятная здесь экосистема.

* * *

С небольшой помощью Мисти все четверо смогли спуститься к лестнице. Сама она пусть и наклонилась ровно на девяносто градусов, но спускаться по ней оказалось непросто. Края их ступеней ведь редко бывают ровными, зачастую они немного выступают, и здесь это вкупе с положением всего здания заметно раздражало. И там, где ПТНИЦО-1 бесхитростно шагал вниз, остальные столкнулись с некоторыми неудобствами.

– Тараканов пока не вижу, – прошептал Лемон.

– Ну, так ведь у них пипбаков нет, чтобы на нас указать, – сказал Жизнерад. – Возможно, они где-то глубже внизу. Давайте просто их не беспокоить, хорошо?

Ступенька, на которую собиралась наступить Мисти, вдруг зажглась красным, подсвеченная лазерной проекцией из-промеж «глаз» ПТНИЦО-1.

– Не наступай на эту, – предупредил робот, обычным монотонным голосом. – Структурный анализ показал, что целостность данной ступени ниже оптимальной.

Мисти взглянула на робота, сдвинув брови:

– Ты предупредил меня безо всяких просьб.

– Анализ также показал, что твоё падение инициирует спасательную операцию, вероятность забить механизмы кишками тараканов в ходе которой составит около 84 процентов.

Мисти перешагнула через ступень:

– Чем бы ни оправдывал, и то хорошо, – усмехнулась она.

Лемон также переступил ненадёжный участок и остановился рядом с Мисти на груде обломков у подножия лестницы:

– Так значит, чистота его механизмов – теперь хорошее оправдание, да?

Мисти продолжила спуск по обломкам.

– Нет, – с той же усмешкой ответила она. – Но это значит, что он помог бы, если бы меня пришлось спасать.

* * *

– Гэй! – окликнул их алмазный пёс, направляя на них дробовик со странными доработками. – Эта шьто такое?

Отряд прошагал уже добрую долю Винниаполиса и вышел на его южной окраине, застроенной жильём среднего класса вперемешку с промышленными объектами. Однако путь их вывел на определённый клочок земли, не затронутый строительством. Пёс на нём сторожил нечто, похожее на импровизированный вход в шахту – тоннель, поддерживаемый обрезками металла и древесины. Лемон узнал технологии псов – пока те следят за конструкцией, она простоит дольше любого стойла. Гуль также заметил, что ход смотрел на юг, от города.

– Гэй! – крикнул в ответ Жизнерад. – Пришёл мертвяк ходячий!

Оскал пса сменился улыбкой:

– Мэртвяк! – страж повернулся ко входу: – Эй, канура! Мэртвяк хадячый прышол! – но когда развернулся обратно, заметил Мисти с ПТНИЦО-1. – Пагады-ка, Мэртвяк. Вот эта у тэбя шьто? – прорычал он.

– Э-э-э, – начал было Жизнерад и посмотрел на ПТНИЦО-1. Затем он спросил у Лемона: – Да, а что это такое?

– Э-э, – Лемон взглянул на пса, на робота, на другого гуля. Ему уже хотелось подумать на Мисти, но пёс на вид сохранял недружелюбие ко всем одинаково, и потому он счёл это плохой идеей.

– Я бы предпочёл не «что», а «кто», – заметил ПТНИЦО-1.

– Жэлэзныи понэ, аны убывают псов, – прорычал страж. – Старыи хрэновыны ым падавай. Талысман водны стыбрыт хатят. Но мы ым нэ дайом.

– Он не стальной рейнджер! – поспешил Лемон. – Он робот! Как те, что сторожат заводы в пригороде, только этот, э-э… – он взглянул на Мисти и робота, – вроде как, наш.

– Неправда! – возразил ПТНИЦО-1. – Я являюсь собственностью группы ныне умерших пони. Что, полагаю, делает меня своим собственным.

– Всё, хватит, – сказал Лемон и взглянул на ПТНИЦО-1: – Значит так: ты – или наш, или остаёшься здесь, понятно?

– Сделает ли подобное владение ответственными за мои действия вас? – спросил робот.

Лемон пробурил того взглядом:

– Ещё чего, – прошипел он. – Никого не слушаешь!

– Социальные взаимодействия – это интересно, – сказал робот. – Я последую за вами.

Лемон раздражённо повесил голову, а затем вновь обратился к псу:

– Жестянка эта почти неуничтожимая, но вполне безвредная. Правда… и пользы от него тоже совершенно никакой.

Пёс смерил ПТНИЦО-1 подозрительным взглядом:

– Он не хатэт водны талысман?

Гуль обернулся к роботу:

– Тебе нужен водный талисман?

– Магическая безделушка, генерирующая влагу? – ответил робот и сверкнул красной маской – видимо, отвращение. – Нет!

Лемон ухмыльнулся псу-стражнику:

– Не нравятся ему магические вещи.

– А уон та? – пёс кивнул в сторону Мисти.

– А, Мисти? Это жена моя!

– Мёртвы с нэмёртвым? – пёс сдвинул брови. Ему явно с трудом верилось в такое.

Гуль вздохнул:

– Слушай… у вас ведь есть пёс по имени Блинкер? Он знает, кто я.

– Ну ы кто ж ты? – пёс подался прямо на Лемона.

– Друг Старшей Суки, – даже не дрогнул тот.

Страж, недоумевая, смерил взглядом всех участников странного отряда. Дойдя, наконец, до Мисти, он заметил паука.

– Гм. Прыгун думаит, что аны харошыи, – пробормотал пёс, скорее для себя, чем для всех. Он стрельнул в Жизнерада взглядом, словно предупреждавшим, что во всех возможных плохих последствиях теперь будет виноват он, и скрылся в тоннеле.

– Гэй, завытэ батаныка суда, – послышался его клич. – Госты к нэму. Пуст с ными разбыраытца!

Через некоторое время в проходе показался Блинкер. Он взглянул на Лемона недовольно:

– Я гаварыл ны трогат псов. Зачэм прышлы?

Жизнерад вышел вперёд:

– Прости. Это я виноват. Искал поблизости тихое место, и первым на ум пришло ваше убежище.

– Мэртвяк? Ты знаэшь Лэмана и Мисты?

– Только Лемона, по правде говоря, – ответил Жизнерад. – Да и то – более-менее. Мы в одном городе жили, пока я странствовать не начал.

Блинкер кивнул, хмурый:

– Ладна. Захадытэ.

* * *

К удивлению Мисти, убежище алмазных псов совсем не было похоже на пещеры Выгарков, а напротив, больше напоминало Стойло. Разве что без гладкого бетона. Стены и своды укреплялись щитами из металла, железобетонными обломками, древесиной, пластиком и множеством других материалов и способов, включая кое-где даже и плетёную лозу. Единорожка поняла, что псы при постройке вообще ничего не знали об излучении – они просто создали более вместительную и более крепкую версию своих обычных жилищ, которая смогла бы выдержать ударную волну. И, к их чести, она её выдержала.

Пока они шли вглубь комплекса, Мисти удалось заглянуть в несколько боковых ходов, в одном из которых она с удивлением обнаружила паучье гнездо.

– Ого, они что – и выводятся здесь?

– Маладняк, он очэн чуствытэльны, – ответил Блинкер. – Ым нужна тэпло.

– Ну, а вам-то что от этого? – спросила Мисти.

Блинкер удивился:

– Нам шьто? Нам павызло, шьто аны тут! Паук – атлычны ахотнык, а с ыхним ядам мяса храныт куда долшы!

– И они вот так просто… приносят вам свою добычу? – спросил Лемон.

– Да. Я думаю, мы для ных как пытомцы, – ответил Блинкер, продолжая идти. – Мы садэржым ых малышков в тэплэ и бэзапаснасты, – улыбнулся пёс. – А аны пра сваих пытомцэв заботяцца харашо.

– О тех, кто охраняет сторожевых псов, – про себя добавил Лемон, следуя за Блинкером. – Да, и правда занятная экосистема.

* * *

– Ну что ж, вот мы и пришли! – сказал Жизнерад, обводя взглядом большое помещение со сводчатым потолком. Мисти принялась осматриваться с круглыми глазами. Здесь было далеко не так просторно, как в атриуме её стойла, но ведь и сделано было без железобетона.

Заметив её восхищение инженерной находчивостью алмазных псов, Лемон усмехнулся:

– Да, если нужно что-то починить… зови алмазного пса. Мастера на все лапы.

– А-га. Просто всё оказалось как-то чересчур уж.

– Только дом у них не просите, если не хотите под землёй жить, – смеясь, добавил Жизнерад. – Они просто не поймут.

– Так разныцы ж нэт, – пожал плечами Блинкер. – Понэ строят дама выши, эта дэлат трудна. Псы роют логава глубако, зэмлю капат тожы трудна. Толка лэтающий понэ лэхко. Старэйшыны гаварят, что у ных дамы лэтают, – пёс обратился к Лемону: – Ты их видэл? До Вэлыкай Гибэлы?

– Разве что… издалека, – ответил Лемон. – Мы, земнопони, обычно предпочитаем твёрдую почву под копытами, – ему вдруг вспомнился Гриффинчейзер Пинки Пай. – Хотя исключения всегда бывают.

К пони подковылял престарелый пёс, опираясь на трость, сделанную, похоже, из куска арматуры, согнутого на краю в кольцо:

– Всё нэ вэрыш мне, Блынкер? От щэнок. И пра камны тожы, – он зло уставился на Лемона: – Эта ты – тот понэ-Лэман, каторый иму галаву ерундой забил, а?

Лемон моргнул и невольно отшагнул:

– Да, Лемон – это я, – он был в замешательстве.

– Ты наплёл иму, что мы тут сыдым из-за атравы! А нэ патаму, что понэ атабралы всэ нашы самацвэты!

Мисти уставилась на гуля с недоумением:

– Лемон?

Тот нервно улыбнулся:

– Слушай. Там была… сложная ситуация, понимаешь?

– Не очень! – возмутилась единорожка. – Ты наврал ему?

– Нет! – гуль поднял голос. – То есть, не совсем. Я просто… опустил несколько деталей.

Мисти подняла голову и взглянула на него пристально:

– Каких деталей, Лемон?

– Пони добывали там самоцветы уже годами! – ответил гуль. – И им не нужны были ваши, потому что не было там уже никаких самоцветов! – он окинул взглядом привлечённую шумом толпу. – Псов уже много лет как выдворили с тех земель, но они всё равно продолжали возвращаться. А потом, когда недра уже полностью опустошили, псы эти земли отдали? Нет! А тут ещё какой-то идиот из МинМагии решил хоронить токсичные отходы в тех чудесно удобных тоннелях! А псы? А псы всё равно туда лезли, конечно же! И уже потом, – Лемон кричал так, что ни один пёс не решался его перебить, – только потом послали разбираться меня! До этого, видите ли, ситуация была ещё не слишком критичной! Да псы даже гражданами официально не являлись! Они просто значились как «существа», в одном списке с мантикорами, гидрами и куролисками!

Лемон снова взглянул на пожилого пса, который уже присел, дабы не напрягать старые кости.

– Так что уж извините, что опустил несколько деталей, – продолжил гуль и обвёл копытом зал. – Вот это всё – из-за меня. Я увёл вас оттуда и направил в этот город. Я знал, что здесь вас примут. Минотавры, буйволы, ослы, даже алмазные псы, как Старс – воевать, помимо пони, шли многие. И бóльшая их часть проходила подготовку здесь, в этом городе. Иноземцы в нём уже стали привычным делом. Это было идеальное место!

Лемон помрачнел и опустил взгляд в пол:

– Нет, идеальных мест не было. Адские гончие в своих грязных тоннелях выжили, а этот город погиб вместе с другими. И я двести лет думал, что всех вас погубил.

Зал затих. Слов не нашлось ни у кого, даже у Мисти. Наконец старый пёс поднялся на своей арматуре:

– Но вэд нэ пагубыл, – сказал он, сверля Лемона взглядом. – Ты нас нэ спас, да. Но ты дал нам шанс. И вот мы здэс, и мы нэ гончыи. Мы выжыли. А ты… ты памог. Ты вэд нэ дэлал ту галубую смэрт, что нас убываит, м-м?

Лемон кое-как помотал головой:

– Нет… не делал.

– Понэ отбыралы самацвэты… травылы нашы зэмлы. Тэ понэ помэрлы. А ты прывёл нас суда. Знаим: был друг Старсы. А болшэ – нычиво. В нашэм прошлам ты – проста… дэтал, – пёс схватил Лемона за подбородок и поднял его голову, дабы тот смотрел ему в глаза. – Нэ апускай дэталы. Оны всэгда важны.

После этих слов старый пёс развернулся и исчез в одном из ходов, оставляя Лемона стоять без слов. Постепенно, поняв, что происшествие исчерпало себя, разошлись и прочие псы.

Чуть позднее, раздражающий отблеск на краю взгляда вынудил Лемона поднять глаза. Маска ПТНИЦО-1 светилась ярко-зелёным цветом. Гуль не понял:

– Ну что ещё?

– Разговоры – это так интересно! – энергично ответил робот. – Я даже не могу понять, кто одержал верх в этом споре!

* * *

Лемон и Мисти уселись на одной из множества скамеек, расставленных в Большом Зале, как называли псы помещение под купольным сводом. Их сумки и прочее снаряжение остались в комнате, указанной Блинкером, а «Попрыгунья» снова забралась Мисти на голову. Вокруг них собирались и рассаживались псы. Единорожка заметила, что у многих из них с собой тоже были пауки. Для них всё это место действительно было огромным питомником… и притом с отличными сторожами.

Старый пёс, ранее споривший с Лемоном, забрался на импровизированные подмостки у края зала и встал, опираясь на свою трость-арматуру.

– Эгэй, псы! – рявкнул он, улыбаясь от уха до уха. Лемону с Мисти пришлось бороться с древним инстинктивным желанием бежать куда подальше от такого оскала. – У нас сэводня балшой гост! И да! Вы всэ иво знаэтэ! Встрэчайтэ: Мэртвяк Хадячый!

Полный псов зал взревел, и паре пони среди них пришлось буквально пришибить тот инстинкт, просто чтобы усидеть на месте. Рейдеры, бесконечные зеркала, огромная дикая пустошь – всё это казалось полной ерундой в сравнении с концертным залом, набитым алмазными псами. Вот что было по-настоящему страшно.

Шум, гам и ужас пони внезапно разом прекратились, едва со сцены донёсся дедушкин голос гуля. Зал наполнился почтительной тишиной.

– Гау, Псы, – приветствовал Жизнерад. – Давненько не виделись, да? Что ж, начну, пожалуй, с седой старины – с песни, которую я называю «Одой медицинскому дроиду Стойла Один», которому, бедолаге, каждый день приходится справляться с выкидышами природы вроде меня, – гуль усмехнулся. – Да и я бы на его месте тоже нервным стал.

Ужель забыли мы как жить?

Как плакать, мы забыли?

И на все наши «почему»

отвечено лишь пылью.

Ужель нас лодочник не встретил?

Не заплатили за дорогу?

Или, быть может, пассажиров

оказалось слишком много?

Нам домом – склеп, а его души

Скитаться брошены снаружи

Ужель забыли мы, как жить?

Как умирать, не знаем?

И только чтобы лишь вздохнуть

мы с тяжестью вдыхаем.

Спокойно жить среди умерших,

С живыми землю разделив.

И город мёртв, и ты не жив.

Порвал, казалось, смерти узы,

Но вечной стала жизнь обузой.

Ужель забыли мы, как жить?

Как плакать, мы забыли?

И на все наши «почему»

отвечено лишь пылью.

Заметка: Новый уровень! Ваш уровень: 13

Новая способность: Детектив пустоши (2)

Загадки прошлого теперь недолго задерживаются в настоящем, когда вы поблизости. Однако просто вспоминать обстоятельства будет, конечно же, нечестно.

День тринадцатый

Вопросы жизни и нежизни

смерть – милость, данная не всем

Лемон открыл глаза и подумал о том, который был час. Он глянул на пипбак и тихо вздохнул. Это уже становилось привычкой. Ему очень были нужны какие-нибудь часы.

Он тихо поднялся и открыл дверь. Он обнаружил для себя ещё одно отличие убежища псов от стойл: здесь не было чёткой смены дня и ночи. Псов, живших и трудившихся в основном под землёй, вполне можно было называть ночными существами, да и освещение здесь внизу всегда было минимальным.

Лемон взглянул на Мисти. Попрыгунья вновь забралась к ней, спящей, на голову, но никакие другие пауки единорожку уже не осаждали. Что и неудивительно, поскольку во всём убежище и так было довольно тепло от множества псов, живших в нём. Паукам хватало тёплых местечек и не на Мисти Клауд.

Осмотревшись в комнате, гуль заметил в дальнем углу ПТНИЦО-1. Робот так же находился или в спящем, или сервисном режиме: маска его была погашена, и лишь иногда по ней пробегали светло-синие полоски. Лемон подумал: а что же снится эквоидам? Электрокролики?

Он счёл, что каким бы ни был ответ, ему, скорее всего, его знать не хочется. Большее любопытство вместо этого вызывало место, где они оказались, и гуль решил познакомиться с бытом алмазных псов. Он понадеялся, что успеет вернуться до того, как проснётся Мисти – он знал, что она не любит просыпаться одна.

* * *

– Балэзн адалэваэт иво, – послышался голос из какой-то комнаты. – Нычиво нэ падэлат.

Лемон остановился и заглянул в открытую дверь. Комната была заставлена вдоль стен койками с псами. Больными псами. Лемону вспомнилась фраза Блинкера, и по его спине пробежал холодок. «Балэзн, каторая нас здэс убываит». Не «убила» – «убивает». Даже после двух сотен лет место, которое псы называли своим домом, продолжало незаметно их убивать. Несмотря на своё техническое мастерство, они явно ничего не знали о явлении, которое сами прозвали «голубой смертью». Они определяли его по голубому свечению… но как им быть с теми местами, где излучение недостаточно интенсивно, чтобы светиться? Они могли бывать в них каждый день, без радиометров, даже не догадываясь, что те места их медленно убивают.

«Идущему в пустоши без радиометра да воздастся должная доза», – вспомнил он своё ехидное замечание и содрогнулся. Из него явно стоило исключить тех, кто об этих приборах вообще не знал.

Гуль вошёл внутрь и увидел двух псов у койки. Один был серьёзен и несколько угрюм, другой сидел, склонившись над больным собратом.

– Я могу чем-то помочь? – спросил Лемон.

Сидевшая, как оказалось, собака подняла на него взгляд:

– Понэ? Нэ думайу. Эта галубая смэрт. Нэвылэчыма.

– У вас антирадин закончился?

– Антыщьто? Ты а чом? – переспросил другой пёс.

Лемон нахмурился:

– Средство от облучения. Вы не знаете о таком?

– Щьто за аблучэниэ? – гуля явно не понимали.

У того округлились глаза:

– Вы что – правда не знаете?!

– Ты знаэш лэкарства?! – подскочила собака. – Вылэчыт брата?

Лемон бросил взгляд на койку и кивнул коротко:

– Я сейчас.

* * *

– ВТОРЖЕНИЕ! – рявкнул ПТНИЦО-1, сверкая красной маской. – СТОЙ, ГДЕ СТОИШЬ, ПРЕСТУПНАЯ ШВА… А, Лемон Фриск. Пожалуйста, назови причину, по которой ты подкрался в пять часов утра и роешься в сумках Мисти Клауд.

Сонная и растерянная, Мисти завертела головой:

– А-а? Что?

– Антирадин, – ответил Лемон. – Очень нужен, прямо сейчас.

– Зачем? – нахмурилась Мисти. Она крепко зажмурилась, и ответ на её сонный вопрос пришёл сам по себе: – Врачебная необходимость?

– Можно и так сказать, – ответил гуль, роясь в её сумке. – Они о нём даже не знают!

Мисти поднялась и открыла свою вторую сумку.

– Он тут, Лемон, – единорожка левитировала наружу два бледно светящихся оранжевых пакета. – Беги, помоги им.

Лемон коротко кивнул и, схватив пакеты в зубы, убежал.

* * *

Псы с сомнением глядели, как Лемон поил зельем их больного собрата.

– Эта ана? – сказал тот, который, очевидно, был их врачом. – Но… ана жы свэтыцца!

– Потому что это зелье, – пояснил гуль. – Оно зачаровано.

– Мы нэ прынымаим то, шьто свэтыцца, – сказала, по-видимому, сестра больного. – Свэченыэ нас убываит. Мы иво нэ трогаим. Эта правда паможит?

– Если его найдётся достаточно, – сказал Лемон. – Вы встречали такие пакеты раньше?

– Ну да, – ответила сидевшая собака. – Паучки, аны дыравят тэ пакетыки и пьют. Но то – пауки, нэ псы. С ными, как с тараканамы. Галубая смэрт сдэлала их балшыми, и патаму мы нэ знаим, шьто с нымы дэлаэт свэчение. Знаим пра мэртвяков, ано их лэчыт. Пауков – нэ знаим.

– Но вы же с ним тут всю жизнь живёте, – заметил Лемон.

– Паучки – друзья! – возмутился врач. – Друзэй нэ правэрают!