Текст книги "Хочу домой, или Конец пути (СИ)"

Автор книги: Ну очень добрая фея

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

========== Пролог ==========

На сцене неестественно и заученно улыбались, умирали, признавались друг другу в любви усталые и явно раздражённые люди. Не слишком молодые мужчины и женщины с толстым слоем грима на лицах изображали из себя юных и неискушённых. Лажа и фальшь. Впрочем, как почти всё у людей. Хотя в театре это было заметнее всего.

Серый скосил глаза на Алекса. Тот явно наслаждался представлением, это было заметно и по блаженной полуулыбке, и по блестящим глазам, да и в целом по гормональному фону. А вот Серому не нравилось. И сама опера, и певцы, и музыканты, которые довольно заметно лажали и фальшивили. Конечно, заметно это было не всем. А возможно, вообще никому, кроме него, но всё равно же – лажали! Не нравилось Серому и остальное: освещение не соответствовало требованиям, предусмотренным всеми ГОСТами и нормативными актами, слишком много народу, здание тоже не оборудовано по всем правилам техники безопасности. Серый тяжело вздохнул: а он ещё когда-то думал, что в двадцать первом веке бардак!

Да и вообще, всё тут не соответствовало никаким нормам. Да, реки были чище, озоновый слой – целей, но зато на улицах воняло навозом и нечистотами. Кругом царила антисанитария, мировой сети не было, да что там сети – только-только электричество в домах появилось! А уж какие вещества использовали при изготовлении той же бытовой химии и других средств обихода… Один раз они чуть не заселились в квартиру, в которой все стены были оклеены обоями, изготовленными с использованием мышьяка! Конечно, прошлый раз они были в ещё более диком мире, но Серому уже хотелось в цивилизацию. Даже не из-за себя, он-то успел все обновления себе скачать, пока на стороне Федерации с Кассандрой воевал, а вот Алекс… Алексу требовалось полное медицинское обследование и профилактические меры. Пока ещё профилактические. Ну там, кислородные коктейльчики, комплекс витаминов в ягодичную мышцу и другие оздоровительные процедуры. Нет, Серый, конечно, регулярно сканировал тушку друга, но толку-то? Вон тот уже щуриться начал. Явно от неправильного освещения зрение садится. Рыжему же не докажешь, что читать при свете свечи или газового рожка нельзя. Особенно если при этом и качество бумаги и типографской краски явно ниже среднего. И вообще… Быстрее бы домой. Там Карим. И Сага. И смешной, трогательный Крэг, и Кел, с которыми Серый даже подружился за последнее время. И Макс. А ещё – интернет, компьютерные игры, горячий душ, когда захочешь, и микроволновка. А не всё это…

Алекс, сидевший в соседнем кресле, вскочил на ноги, захлопал в ладоши и громко заорал: «Брависсимо!»

Серый печально огляделся по сторонам и тоже встал. Восторгов людей он не разделял, но выделяться из толпы не стоило, как и огорчать Алекса. Потому что и без этого ему было чему огорчаться. Рыжий, конечно, об этом ещё не знал, но, судя по всему, уже начал догадываться. Уж кем-кем, а дураком его человек никогда не был.

Хотя в этот раз они прыгнули относительно нормально, даже, можно сказать, удачно. Париж, 1889 год. Серый опасался, что будет хуже, но обошлось без неприятных сюрпризов, типа средневековой деревни, где Алексу сломали руку и чуть не сожгли его на костре. Спасибо каким-то шляхтичам заезжим – спасли рыжего. Зато Серому потом с трудом отдали.

А Париж конца девятнадцатого века – это почти цивилизация. Алекс даже обрадовался – оказывается, в Гранд-опера давали «Фауста». Конечно, это была далеко не премьера, на премьеру они опоздали лет на двадцать, а то и на тридцать, но Ал был доволен.

А главное – в Париже в этом году открывалась Всемирная выставка, о которой Алекс мог говорить часами. Планируя встретиться с Гюставом Эйфелем, понаблюдать за монтажом той самой, знаменитой башни. Потом они собиралась в Штаты. Там и прогресс заметнее, да и плюс там как раз назревала знаменитая «война токов» между Эдисоном и Вестингаузом. И Алекс уже потирал руки, радуясь, что встретится со всеми знаменитыми физиками, в том числе и загадочным Теслой, который, кстати, тоже должен был быть на этой выставке.

Серый был рад, вот честно, рад, что Алекс пока не сильно тоскует, что радуется путешествиям по временным веткам и отноркам, как ребёнок в Диснейленде. Но Серый уже несколько раз ловил на себе внимательный и задумчивый взгляд Крола. Ещё немного – и тот всё поймёт. Как тогда быть – непонятно. Ведь вариантов было не много, и все – очень непредсказуемы.

Да, проблема была у них огромная. Серый всё больше уверялся в мысли, что кристалл становится нестабилен и непредсказуем. А видимость алгоритма их прыжков оказалась на деле полным пшиком. Вернее, первые несколько раз действительно имели закономерность, и Серому даже казалось, что он научился если не управлять, то подстраиваться под кристалл. И что со временем они смогут без особых проблем попасть домой. Но…

Следовало постараться отвлечь Алекса интересными знакомствами и продолжать усиленно думать и изучать этот чёртов кристалл. В голове мелькнула мысль рассказать о своих сомнениях Алексу, однако Серый боялся не то чтобы огорчить, а скорее разочаровать Алекса. Но, судя по всему, этого ему было не миновать.

Серый вздохнул и сильнее захлопал в ладоши.

========== Глава 1 ==========

– Здравствуй, Ники, – голос был мягок и чарующ, обещал подарить негу и наслаждение, недоступное простому смертному, да и сама хозяйка голоса казалась прекраснейшей из женщин, которых когда-либо видели луна и звёзды. Само воплощение любви, но не той продажной, которой торгуют дешевые и не очень девицы с улиц красных фонарей во всём мире, а романтической и чувственной одновременно.

Только Николас знал: это всё иллюзия. Нет, любовь она могла подарить, да такую, что век не забудешь, а может, и не один век. Иллюзорность образа, пожалуй, была в другом – юная прелестница перед ним была, во-первых, стара как мир, а может, и ещё старше, а во-вторых, умна, коварна и недобра. Именно так – недобра. Злом в обычном понимании этого слова назвать её было нельзя. Она не хотела уничтожить мир, она не принимала ванн из крови девственниц и не ела котят на завтрак. Просто ей было глубоко наплевать и на девственниц, и на людей вообще. Котята ей, пожалуй, всё же нравились. Ах да, ещё она питала крохотную слабость к белокожим и голубоглазым юношам. Желательно – блондинам. Но это была настолько незначительная слабость, что упоминать о ней было просто глупо.

Поэтому вместо душевного трепета и восторга Николас испытал тревогу, готовую перерасти в страх, и раздражение. Да, она его раздражала, хотя обязан он ей был многим. Да что там многим – самой жизнью обязан! И благополучием, и удачей, невероятной, практически нечеловеческой удачей. Но в этот раз он ослушался её, пусть и несущественно, но ослушался. И ждал заслуженного наказания. А возможно, и не только его. Не пора ли, по её мнению, сделать очередной взнос за все подарки, что она подарила милому пареньку из семьи сельского пастыря, родившемуся в небольшом селе Смилян, затерявшемуся на задворках Австрийской империи?

Николас подавил тяжкий вздох и широко улыбнулся, одновременно почтительно опускаясь на одно колено:

– Рад тебя видеть, моя Королева!

Мягкая и нежная рука небрежно, но ласково потрепала его по голове и тут же, самым естественным образом, оказалась у его губ. Николас подобострастно прильнул к изящным пальчикам и поднял глаза на Королеву. Она благосклонно улыбнулась и чуть наклонила голову, показывая, что ритуал закончен, можно подниматься с колен и переходить от условностей непосредственно к делу.

Хотя этого ох как не хотелось. Он ждал наказания и боялся. Что она потребует от него? Какой услуги захочет? Положа руку на сердце, надобно было признать: до сего дня Королева практически никогда и ничего не требовала, да и вообще нечасто наведывалась к своему крестнику, которого спасла от холеры в далёком 1873 году.

Николас часто задавался вопросом: почему она его спасла? Зачем? По простой прихоти подарила жизнь, а потом и осуществление всех его тайных мечтаний? Не она ли помогла своим волшебством убедить отца освободить его от обязательств перед семьёй и позволить учиться там, где ему хотелось? Ради чего открыла она ему некоторые тайны своего народа, поделилась великими знаниями?

И самое главное – что она потребует взамен? Бессмертную душу? Вечное служение? К этому он был готов – что ему до души?

Как известно, самые болезненные дети бывают у врачей, самые безнадежные неучи – у учителей, а самые завзятые еретики – у священников. Вот и он верил только в науку, даже сейчас, после знакомства с Королевой, вернее, сейчас как никогда раньше.

Но ведь кроме бессмертной души и вечного проклятья существовали и другие страшные вещи. Вдруг она потребует убить дорогого ему человека или предать всё человечество? Или уже наигралась с ним и пришла забрать свой дар, свои знания и бросить его пустой оболочкой без искры, которую зажгла сама?! Это было бы самое ужасное. Пожалуй, за это бы он убил, предал и расчленил столько беззащитных котят и девственниц, сколько нужно Королеве. Ну, или кого она там потребует в жертву.

Королева между тем прошлась по дорогому гостиничному номеру, с неподдельным интересом заглянула в ванную комнату, перенюхала все флакончики на полке, провела пальчиком по резной раме зеркала. То ли проверяя, насколько хорошо работают горничные, то ли удивляясь причудливости орнамента. А потом и вовсе легко опустилась в кресло, подобрав под себя ноги, отчего стала похожа на милую гимназистку из старших классов, пришедшую навестить дядюшку.

Николас тряхнул головой: всё иллюзия, всё обман, но настолько искусный, что он каждый раз вёлся на него, как в первый.

– Милый, милый Ник, как поживаешь? Надолго прибыл в Европу? Отчего тебе не сидится дома, в Америке? Разве мы не договаривались, чтобы ты не приезжал сюда? – Королева улыбалась, но с каждым словом голос звучал всё суровее, мягкие ноты сменялись скрежетом металла, а улыбка будто стекала с лица.

Николас втянул голову в плечи.

– Это Всемирная выставка, я не мог отказаться… И разве пару дней у моих родных сыграют большую роль?

В комнате повисло тягостное молчание. Николас не знал, почему ему нельзя пересекать океан, в глубине души он был уверен, что это просто самодурство Королевы, каприз, чтобы подчеркнуть его зависимость, оторвать его от корней, разрушить все семейные связи. Нет у него семьи, кроме Королевы, и он должен это помнить.

– Ну да… Впрочем, нет худа без добра. Так, кажется, говорите вы, люди? – Королева вновь улыбалась и ласкала его своим голосом. – Пора тебе, Ники, хоть капельку напрячься и отдать крохотную частичку своего долга.

И Ники действительно напрягся – судя по всему, задание предполагалось серьёзнее, чем организовать фейерверк в честь дня рождения Королевы.

– Чем могу служить моей Королеве? – Николас улыбался во все тридцать два зуба, но от напряжения и тревоги у него неприятно подрагивали колени и пальцы. К сожалению, последовать примеру Королевы и примостить свою задницу на какую-нибудь горизонтальную поверхность было нельзя. Этикет должен был соблюдаться до малейших нюансов. Ну, во всяком случае её подданными, к которым сейчас Николас и относился. Сама Королева вела себя обычно в зависимости от настроения: могла быть величественно холодной или беспечно игривой. И неизвестно, что ещё хуже.

Королева молчала, не сводя с его лица задумчивого взгляда, в котором читалось странное для неё сомнение.

Когда тишина стала настолько звенящей, что собственное дыхание начало казаться Николасу оглушительным, ноги от напряжения уже подгибались и возникло непреодолимое желание грохнуться в обморок, как какая-то институтка, Королева наконец-то заговорила:

– У меня пропала одна вещь. Давно, а может, недавно. Сейчас или потом когда-нибудь… Это неважно. Важно, что она очень нужна мне. И кажется, я наконец-то поняла, где она. И ты поможешь мне её вернуть. Сама я действовать пока не могу – я связана словом. Таким словом, которое обойти не могу даже я. Мне нужно, не нарушая слова, нарушить его, – Королева мельком глянула на недоумённое лицо Ника. – Впрочем, не забивай себе голову ненужными думами. Просто ты должен помочь мне забрать эту вещь. Те, у кого она находится, не простые люди. Я бы даже сказала – они не совсем люди. Тебе на них укажут. Пока ты должен сократить до минимума своё пребывание здесь. Собери вещи и жди моего сигнала. Тебе скажут, что и когда делать. Это пока всё, что тебе требуется знать.

Николас перевёл дыхание и с трудом сдержал вздох облегчения: по крайней мере, она не потребовала сердец Марицы и матушки на серебряном блюде. Это уже было хорошо. Он настолько осмелел, что позволил себе спросить:

– Я могу навестить мать и сестру? У меня есть пару дней?

Королева усмехнулась и величественно кивнула:

– Да. Хотя вы очень странные. Вы все, люди. Зачем тебе эти женщины? Ну да ладно. Будь готов.

***

Алекс был доволен выставкой. Ну ещё бы! Столько людей, о которых он только читал в учебниках и статьях, вдруг оказались совсем рядом.

Алекс с внутренним трепетом, прикрытым очаровательным нахальством снаружи, даже рискнул сунуться к самому Гюставу Эйфелю. Конструктор знаменитой башни, крепкий пятидесятисемилетний мужчина с очень прогрессивными взглядами, гений архитектуры, оказался на поверку отличным собеседником. Он поглядывал на двух русских, говоривших на французском чисто, но со странным акцентом, с явным одобрением. Парни ему нравились. Резвые умом и, судя по всему, с хорошим образованием. Да и в архитектуре довольно сносно разбирались. Глядя на Сержа и Алекса, Гюставу верилось, что с такой молодёжью всех ждёт поистине светлое будущее. Прогресс и процветание.

Посетили парни и Русский павильон. Пообедали в русском ресторане, но с соотечественниками Алекс особо не общался.

Он так объяснил это Серому:

– Пить просто так скучно, о революции говорить не хочу. Ну и вообще…

Серый понял: Алекс тоскует по родине, но по странной человеческой особенности, непонятной Серому, в то же время – ехать туда не хочет. Именно сейчас и именно в этом времени.

Зато Алекс пришёл в полный восторг от галереи машин, а когда ему позволили прокатиться на автомобиле Бенца, вообще замучил Серого впечатлениями.

– Когда вернёмся, то я расскажу Келу и Крэгу про тест-драйв настоящего первого автомобиля! – Алекс вдруг погрустнел и отвернулся от Серого. – Если вернёмся…

На этой минорной ноте они и решили покинуть Париж, потому что Алекс захандрил. Плохого настроения ему добавило известие, что тот самый Николас Т., встречей с которым грезил Алекс, внезапно покинул и выставку, и Париж.

Серый опасался, что они помчатся вдогонку, но Алекс на удивление лишь пожал плечами и сказал:

– Ну, в Штатах тогда пересечёмся, планы менять не будем.

Поэтому они спокойно купили билет до Кале, чтобы потом пересесть на паром до Дувра, затем опять по железной дороге добраться до Лондона, следом – Ливерпуль, а там уже пароход должен был доставить их в Нью-Йорк. Билеты на судно «Балтик» знаменитой и на данный момент самой безопасной фирмы «Коллинз Лайн» уже ждали их в конторе пароходства. Путешествие обещало быть спокойным, неспешным и достаточно комфортным. Единственное, чего по-настоящему опасался Серый, – что они будут вынуждены провести довольно много времени наедине. Серый подозревал, что Алекс захочет с ним поговорить. И от этого заранее тосковал. Потому что перед ним вставала дилемма: либо сказать правду, не очень приятную и не совсем понятную даже ему самому, либо – соврать.

Соврать было бы легче. Ложь – она и практичнее, и спокойнее. Только опыт, прожитый Серым человеком и другом Кролика, показывал: врать – это плохо. Потому что ложь всё равно всплывёт, в самый неподходящий момент. Как и было совсем недавно. Когда Серый практически прокололся в самой большой своей лжи Кролику. Хотя это вроде и не ложь была… Ну, так, скрыл он кое-что от друга, но ведь из лучших же побуждений! Потому что для Алекса так было на самом деле лучше! Серый до сих пор был в этом уверен на все сто процентов.

Они тогда только-только прыгнули в очередной раз. Довольно удачно: приземлились в паре километров от города, даже не зашибли никого при переходе. Серый с содроганием вспоминал, как они однажды попали в сад какого-то восточного правителя, а потом оказалось, что это вообще-то сад гарема. Вот тогда им худо пришлось, удирали так, что пятки сверкали. Всё же преодолевать двухметровые барьеры с Кроликом на плечах – занятие энергозатратное и опасное.

А тут им удалось выяснить географические и временные координаты буквально в течение часа. Париж, 1889 год. Связаться со своей конторой, Karim & Jeeves, тоже смогли довольно быстро. Получив от своих поверенных деньги, они довольно сносно устроились в очень неплохой гостинице. Снимать квартиру показалось нецелесообразным: задерживаться они не планировали.

Уставшие, но довольные, они сидели в креслах, не зажигая света, и разглядывали мерцающий голубыми искрами кристалл. Серый – со скрытым беспокойством, а Алекс – с незатухающим интересом.

– Интересная какая всё же штукенция, – Алекс провёл раскрытой ладонью над самым кристаллом, не касаясь его поверхности, но держа руку максимально близко, – иногда мне кажется, что это магия какая-то. Но ведь откуда магии взяться? Её же не бывает…

Серый тогда слишком увлёкся своими размышлениями и ляпнул, не думая о последствиях:

– Да я видел вроде идентичное что-то…

Сказал – и осёкся, потому что сам вспомнил, где именно видел похожий кристалл.

– Где? – Алекс заинтересованно развернулся вместе с креслом к нему.

А Серый растерялся, чуть ли не первый раз в жизни не зная, что ответить рыжему. Это ведь надо было бы тогда и про Эфляндию рассказывать, и про Белого Оленя, и про Королеву, и про то, что по желанию Серого Алексу промыли мозги. И что-то Серый сомневался, что Алекс был бы рад таким известиям. Да и не факт, что их кристалл взялся оттуда. Может, просто похож? И рассказывать вовсе и ни к чему? Надо было самому сначала разобраться.

Именно тогда, на счастье Серого, к ним в номер стали ломиться какие-то пьяные янки, прибежали служащие отеля улаживать конфликт, и разговор как-то замялся сам собой. Через пару дней Алекс словно невзначай обмолвился, что, мол, прыгают они как-то мелко теперь, какими-то небольшими отрезками времени: десять, пятнадцать лет… Мол, раньше период больше был. Не напутал ли чего Серый при расчётах? Серый тогда скроил умную физиономию и загадочно посмотрел вдаль – всё же он научился напускать туману. Не зря столько лет среди людей жил, да ещё с самим Рыжим Кроликом бок о бок. Так что пусть тот сам теперь и страдает.

Потом всё закружилось в вихре выставки, Алекс пытался выйти на след своего кумира, Николаса Т., о котором мог говорить часами. И кудесник он, дескать, и новатор, и самая таинственная личность… Серый даже немного взревновал рыжего к этому неизвестному Николасу, хотя то, что Алекс забыл на какое-то время о проблемах с кристаллом, было ему только на руку.

И вот теперь им предстояло очень долгое путешествие. Железную дорогу и паром можно было исключить из потенциально опасных для откровенных разговоров мест. Ну о чём поговоришь за два-три часа? Только уселись, устроились – и уже пересадку делать. А вот когда они поплывут пароходом… Вот там будет совсем другое дело – путешествие затянется на месяц с лишним. Будет время обсудить всё на свете. А Серый так и не решил, какую линию поведения ему выбрать.

Врать или не врать – вот в чём вопрос…

========== Глава 2 ==========

– Обалдеть! Нет, я читал, что Николас Т. крутой, но чтобы настолько! – Алекс стащил с себя полосатый галстук и с облегчением покрутил головой.

В салоне первого класса «Балтика» галстук и пиджак были обязательными атрибутами мужского костюма для завтраков, обедов и ужинов. Даже Алекс находил это правило излишним, что уж говорить о Сером, который вообще терпеть не мог ни костюмы, ни – тем более – галстуки.

– И все эти легенды – правда…

Неподдельное восхищение во взгляде и голосе Крола не совсем нравилось Серому. Он подспудно, несмотря на все годы и приключения, боялся потерять дружбу «своего человека», и с этим не смог ничего поделать даже штатный психолог Cunning cyborg. Не то чтобы у Серого были проблемы или он особо откровенничал с мозгоправом, но мистер Смит сделал сеансы у психолога обязательными для всех своих сотрудников, поэтому Серый и вынужден был несколько раз сходить на приём тоже. Он даже беседовал с очень вежливым и внимательным человеком, и ему понравилось. Но почему-то после трёх сеансов психолог отказался от встреч с белокурым русским хакером с нордическим характером. В чём дело, Серый так и не понял: он честно отвечал, что видит на картинках, и с удовольствием говорил «об этом» и не только. Но ассистент психолога принесла ему заключение о полной и безоговорочной вменяемости прямо на рабочее место, а в ответ на вопрос Серого о следующем сеансе странно покосилась на него и поспешно покинула кабинет айтишников.

Серый недовольно выпятил челюсть и прищурился:

– Ну, то, что легенды – правда, ничем, кроме его собственных слов, не подтверждено. И вообще, я не меньше его видел чудес, а уж умею и знаю – так точно больше.

Алекс засмеялся и попытался ткнуть Серого кулаком в плечо, правда, как всегда, безрезультатно.

– Ты-то да… Да и я тоже. Просто забавно, что тут, в девятнадцатом веке, происходит то, что не всегда можно объяснить даже с точки зрения науки двадцать первого века, – Алекс на секунду замолчал и, задумчиво нахмурившись, продолжил: – А зачем ему выдумывать и свои успехи преувеличивать? Мы не спонсоры и не барышни, чтобы ему была нужда нам пыль в глаза пускать, верно? Да и детектор у тебя есть – ты бы враньё сразу вычислил.

Действительно, Николас Т. почти не врал, а они не были ни спонсорами, ни барышнями. Хотя барышни Николаса интересовали не меньше, чем Алекса, завзятого ловеласа и Казанову.

Вообще, это было несколько неожиданно и даже удивительно, что этот знаменитый учёный плыл с ними. Во всяком случае, парни совсем не ожидали увидеть «того самого» Николаса Т., как с придыханием говорил об австрийском учёном Алекс, на трапе «Балтика». Почему Николас сократил своё пребывание в Европе, они так и не узнали. Сам он об этом не распространялся, а расспрашивать малознакомого человека о таких подробностях его личной жизни – моветон. Так объяснил Алекс. А Серый лишь пожал плечами. Несмотря на то, что его стаж жизни человеком уже перевешивал стаж жизни киборгом, он до сих пор не понимал многих человеческих условностей. Почему обсуждать студенческие вечеринки с довольно пикантными подробностями – можно, а поспешный отъезд из родного дома – нельзя? Оно, конечно же, совпадение, что их дороги так неожиданно пересеклись, но Серый с большим подозрением относился ко всякого рода совпадениям. Не любил он их. Да и чёртова интуиция назойливо зудела где-то в районе мозжечка, не давая расслабиться и насладиться морским круизом в полной мере. Особенно когда ему показалось, что он узнал одну из пассажирок, что было совсем невозможно. Серый видел смутно знакомый силуэт на верхней палубе, но прежде, чем он успел идентифицировать женщину, та исчезла, словно испарилась. Прокручивая вечером запись прошедшего дня, Серый ту пассажирку не обнаружил. Хотя мог поклясться процессором, что видел кого-то. Но вот кого?!

Это тоже было не просто подозрительно, это было необъяснимо, а поэтому пугало и вызывало странное чувство дежавю. И ведь Серый ещё на космической базе прошёл полный апгрейд и скачал все последние обновления, какие только было можно, поэтому процессор не должен был сбоить.

Он долго сомневался, говорить ли о странном призраке Алексу, но, поколебавшись, передумал. Ведь тогда надо было бы рассказывать и про то, что с Серым такое уже было, тогда, в «Ведре гвоздей», а следом пришлось бы рассказать и про фею, и про Лорда Охотника, и про кристалл… По всему выходило, что решающий разговор с рыжим назрел окончательно и тянуть дальше уже нельзя. Но Серый малодушно откладывал его со дня на день. Да и когда тут поговоришь-то? Этот Николас постоянно трётся, разговоры душевные разговаривает. И вообще… Надо собрать больше данных для анализа! Вот. И с кристаллом посидеть разобраться. Серый до сих пор не был уверен, что такой он видел в Эфляндии. Вроде похож. И кристаллическая решётка подобная. И свойства, и спектр излучения схожий. Схожий, но вроде и не тот…

Что-то постоянно ускользало от Серого. Какой-то крохотный нюанс. Вот только вроде ухватил мысль-догадку за кончик, вот уже почти готов график функции, как опять не хватает какого-то аргумента для полноты картины. Следовало проанализировать всё в тишине и одиночестве. А возможность была, тем более что Алекс все дни проводил на палубе или в холле, весьма оживлённо болтая с Николасом. Они чертили какие-то схемы, обсуждали преимущества переменного и постоянного тока, между делом потягивая отличный французский коньяк и клея просвещённых барышень, которых тут было пруд пруди.

Но вместо того, чтобы изучать кристалл и собирать данные, Серый тенью ходил за этими двумя. В конце концов, нельзя же Крола без присмотра оставлять! Плавали, знаем…

Вот и сегодня Николас и Алекс решили прогуляться после ужина, а Серый просто шагал рядом и практически не слушал, о чём они говорят. Ярко светили звёзды, свежий бриз ерошил на затылке волосы, а кругом простирался бескрайний океан. На мгновение Серому стало иррационально жутко. Это сколько же километров воды под ними? И что там таится в тёмной глубине?.. Не, конечно, чисто теоретически он мог предположить, что там, на дне, но…

– Здравствуй, Странник… – негромкий, но мелодичный и очень знакомый голос прозвучал над самым ухом киборга.

Серый быстро огляделся по сторонам. Они стояли на пустынной стороне палубы, куда не проникал никакой свет, кроме далёких звёзд и неожиданно большой полной луны. Где-то совсем рядом кипела жизнь огромного лайнера, а тут было тихо и как-то пустынно. Только шлюпки, висящие на цепных стопорах, да какие-то ящики с грузом громоздились вокруг них. И тонкая женская фигура в светлом летящем одеянии. Процессор клялся всеми своими микросхемами и всеми своими байтами, что мгновение назад её там не было.

Потенциально опасный объект.

Система, словно пытаясь реабилитироваться перед носителем, услужливо обвела стройный силуэт красным контуром.

– Господа, Серж, Алекс, позвольте вам представить мою добрую знакомую Дицентру Спектабилис, – Николас Т. любезно улыбался, но Серому показалось, что глаза учёного на миг сверкнули недобро и насмешливо. Или не показалось?

Во всяком случае, Николас был внешне спокоен, почти. Если бы не детектор Серого, он бы и не заметил лёгкой бледности и ускоренного сердцебиения человека. Николас явно нервничал и даже немного боялся. А вот Серый в первый момент даже обрадовался: значит, с ним всё в порядке, значит, он не глючный киборг, а вполне себе нормальный… Потому что стройную прелестницу, с которой их знакомил Николас, он вспомнил сразу, как и день, когда с ней познакомился. Только тогда она выглядела и одета была несколько иначе. Не в модное по меркам девятнадцатого века платье, а в наброшенную на голое тело рубаху Алекса…

Но за первой, мимолётной искрой радости тут же пришла простая в своей безысходности мысль: вот и она, та самая жопа. Серый ещё с прошлого раза уяснил: феи просто так не приходят, а если приходят, то не одни – следом за ними идут неприятности. Тем более Серый, догадывался о цели визита эльфийки. Пожалуй, именно сейчас он и понял, чего ему не хватало для полноты картины. Для полной уверенности в природе кристалла. Эльфийка оказалась тем самым, недостающим аргументом.

Алекс тем временем сделал привычную охотничью стойку, прильнул поцелуем к ручке дамы и промурлыкал, расплываясь в самой любезной из своего арсенала улыбке:

– Дицентра Великолепная? Ваши родители очень удачно подобрали вам имя. Вы действительно похожи на прекрасный цветок. Моя бабушка разводила их у себя в саду и рассказывала очень романтическую историю, называя их «Разбитое сердце». Позвольте представиться – Алекс Котофф, а это мой брат, Серж.

Ди, да-да, это была именно она, выдернула из ладони Ала свою и довольно холодно улыбнулась в ответ:

– Ну что вы, право! Я вам не падре какой-то, это унижает современную женщину. Николасу же вы при знакомстве рук не целовали!

Алекс на секунду смутился – не каждый день его красотки отшивали, – но довольно быстро пришёл в себя, легко рассмеялся и парировал:

– О да, вы не падре, к сожалению, а то бы я исповедовался вам каждый день.

Но лицо Ди оставалось холодным, а губы кривились в насмешливо-презрительной улыбке. Она всем своим видом показывала, что потуги светского красавчика её не впечатлили. Зато с молчаливым Серым Ди была куда любезнее. Она протянула ему хрупкую изящную ладошку с тонкими лепестками пальчиков и кокетливо затрепетала ресницами.

– А что же столь прелестное создание выбрало столь неподходящее для прогулок место? – Серый быстро выдернул из памяти наиболее цветастую и одновременно язвительную фразу, услышанную в каком-то модном спектакле, на который его затащил Алекс.

Ди театрально приложила ко лбу ладонь:

– Ах, я так устала от светских бесед и назойливых кавалеров…

Алекс немного смутился, даже покраснел и набрал уже было воздуха в грудь, чтобы отвесить строптивой барышне особо изысканный комплимент, как в разговор вмешался Николас:

– Алекс, может, нам не докучать своим присутствием даме? У меня есть пара занимательных идей…

Подхватив его под руку, он потащил слегка ошалевшего от неожиданного напора Алекса прочь.

Тот пару раз растерянно оглянулся на Серого, но киборг, проводив их с Николасом взглядом, повернулся к Ди:

– Что надо?

– А ты, Странник, в своём репертуаре, – Ди незаметно даже для взгляда киборга вдруг оказалась совсем рядом, – сразу быка за рога. Никаких тебе прелюдий, прыжков и ужимок. Вот тем ты мне и нравишься.

Серый набычился, сурово выставив челюсть, и повторил:

– Что надо?

– А может, я просто заскучала по милому Страннику? В Антверпене ты был со мной любезней… – Ди опять мелодично рассмеялась и игриво стукнула Серого по руке сложенным веером.

– В Антверпене ты просто приходила поесть мороженого, не грубила Алексу и не затевала ничего подозрительного, – Серый холодно смотрел на фею, не обращая внимания на её нарочитое кокетство.

Ди перестала улыбаться и проворчала:

– Алекс, вечно у тебя на уме только один Алекс. Я временами жалею, что он не стал ручным хомячком Лорда.

Серый нахмурился и чуть сжал тонкое запястье Ди.