Текст книги "Вырванные страницы (СИ)"
Автор книги: Never Died
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)
Кончики пальцев прикоснулись к ровной деревянной поверхности и провели по ней невидимые линии. Переплетения судеб. Скольким из кружка, созданного Гвином, суждено выжить? Жрец не узнает ответа.
– Гвин.
От Марлин пахло цветами. Едва уловимо. Или это память просто подбрасывала яркие флэшбэки. Жрец обернулся, и пальцы его соскользнули со стола.
Девушка стояла напротив и хмурила брови. Волосы разбросаны по плечам ветром, губы приоткрыты, в глазах решительный блеск. Жрец смотрел на нее, будто хотел запомнить. Понимала ли Марлин, как много она сделала для Гвина? Он был в такой тьме, но она вернула ему лучик света. Едва заметный, но ничего лучше не было. Жрец помнил это и был признателен девушке. За всё. Он знал, что Гвин никогда бы не ответил на любовь Маккинон взаимностью, как о том, наверняка, мечтала она. Не могла не мечтать, как любая девушка ее возраста. Но по-своему он все-таки ее любил. И ради всего, что было, Жрец должен быть с ней мягок. Особенно в этот раз.
– Доброе утро, Марлин.
Последнее.
– Что ты здесь делаешь? – продолжала хмуриться Маккинон. И в довершение образа скрестила руки на груди. Она думала, что так выглядела грозно, но Жрецу казалась еще большей девчонкой, чем прежде. Такая красивая и смелая. Самоотверженная. Она изменила всю свою жизнь ради него. И проиграла.
– Я мракоборец, а это мракоборческий центр, – коротко усмехнулся мужчина, склонив голову вбок. – Как думаешь, что?
Гвин бы не стал насмехаться. Но он не Гвин.
Марлин поджала губы и покачала головой из стороны в сторону. И вместо недовольства в глазах ее возникла тревога. Она волновалась за своего друга (коллегу? любимого?). И сегодня не зря.
– Это не смешно, – выдохнула Маккинон. – Ты в опасности. Зачем ты это делаешь? Скажи мне. Зачем рискуешь, зная, что ты первый, на кого теперь охотятся все?
Как отчаянно она нуждалась в ответе, как боялась потерять мужчину. Жрец видел это, будто читал в открытой книге. И сожалел о том, что ее сердце будет разбито. Но он не мог уйти от судьбы. И, самое главное, он этого не хотел. И если Марлин любит его на самом деле, то она это поймет. Когда узнает. Ей не будет менее больно, но она не станет его держать.
– Я не собираюсь прятаться, Марлин, – тихо ответил Жрец вместо всего, что мог бы ей сказать. Еще не время. – Меня ничто здесь не держит, так пусть я успею сделать как можно больше хорошего, чтобы…
Чтобы доказать, что я сам был хорошим. И что тьма не смогла меня победить.
– Но… – Марлин безвольно опустила руки вдоль тела, спина ее расслабилась и сгорбилась. И во взгляде расплескалась тоска. Будто затягивающие с головой волны водоворота. – Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
Вот так просто и честно. За это Гвин ценил девушку. И Жрец тоже. Он поймал ее взгляд и улыбнулся так тепло и нежно, как только мог. Наверное, так улыбался своей Розе Мерлин, потому что в глазах Марлин вдруг появились слёзы. Словно ее сердце уже догадывалось, но разум отказывался даже допускать такие мысли.
– Пожалуйста, – пробормотала она, часто-часто моргая, чтобы сбить их. Девочка. Жрец подошел ближе и наклонился, чтобы лучше видеть. Так близко.
– Не плачь, Марлин.
Его пальцы прикоснулись к ее щекам, ощутив мягкую кожу и тепло слез. Глаза коротко озарились золотым блеском, и в его ладони вдруг очутился ярко-синий цветок. Снова. Это был их знак. Мужчина повертел его в пальцах и вложил в ладонь девушки, прикоснувшись к ее теплу.
– Я прошел долгий путь, – еще ближе. Едва уловимый шепот на ухо. Оседающее на ее волосах дыхание. Так, что слышно, как бьется ее сердце. Часто-часто. Живое. Любящее. Настоящее. – И мне пора домой.
Поняла ли она?
Жрец выпрямился, отстраняясь, и увидел. Большие, бездонные глаза Марлин, полные шока и боли, которая еще не наступила. Девушка приоткрыла губы, чтобы что-то ответить, но не успела, потому что дверь, ведущая в один из кабинетов, распахнулась, и на пороге появился встревоженный мракоборец.
– Внимание! – громко выпалил он. – Срочный вызов!
И этот момент, созданный между Марлин и мужчиной, со звоном разрушился. Навсегда.
Но в коротком поднятой хлопком двери ветре Жрец услышал еще одно слово.
И это было:
– Сейчас.
***
Кристиан Бэнфорд вышла, и Гвин опустил взгляд на лежавший перед ним список. Напротив всех имен кроме одного стояли галочки. Они все, не раздумывая, согласились принять участие в новом кружке, ничего даже толком о нем не зная. Весьма опрометчиво, но что еще ожидать от подростков? Осталась только одна фамилия. Та, кого Гвин нарочно оставил напоследок. Чтобы подготовить себя? Только к чему?
На бумаге значилось «Марлин Маккинон, 6 курс, Гриффиндор».
Гвин еще не привык до конца находиться рядом с ней, смотреть на нее, называть по имени. Едва в голове его звучало «Марлин», как на сердце болью вырезало скальпелем образ младшей сестры. А как только мужчина бросал на ученицу мимолетный взгляд, как тотчас ему виделся призрак Розы, улыбающейся и счастливой. Живой.
Они обе не заслужили такой смерти.
Больно, как же больно. И Гвин не заслужил всего этого. Он хотел в это верить, забывая о своей тьме. Но если бы не горе, он бы никогда ей не поддался. Но и Марлин Маккинон не заслужила того, чтобы ее сравнивали с мертвецами.
Гвин помнил ее восторженное озаренное лицо, когда ей первой удалось вызвать Патронуса на уроке. В ней скрыт огромный потенциал, и Гвин должен забыть о боли, чтобы сделать все, что необходимо, чтобы помочь девушке раскрыться. Это теперь его путь и его выбор. Он сам начал эту игру и должен ее завершить. Потому что в конце его ждет то, о чем он так сильно мечтает – покой смерти. Ее тишина. И, может, там, во тьме забвения, даже дом. По ту сторону жизни вся его семья, все, кого он любил и потерял. В этом мире у него нет дома, и весь его путь ведет к одной точке.
Гвин вытащил из стола свою записную книжку – дневник, в котором порой общался с теми, кто давно был мертв. Будто писал им письма, на которые никогда не придет ответа. Но порой так было просто легче. Когда мыслей в голове становилось слишком много, что они грозили обрушить лавину и возвести хаос. Как сейчас.
Перо в руках. И слова, будто диалог с молчаливым слушателем. В этот раз им была Роза.
– Я так скучаю по тебе. Ты всегда была моими звездами и моим солнцем. А теперь вокруг только тьма. И знаешь, Роза, эта девушка, Марлин Маккинон, она – не ты. И ей тобой не стать. Но я не могу перестать смотреть в ее глаза и видеть твои. Это неправильно, знаю. Я должен перестать, но не могу. Она словно твоя тень, оставшаяся после тебя на земле. Или так смеется надо мной в очередной раз Древняя магия? Ведь жестокость – это её стиль. Но знаешь, Роза, я со всем справлюсь. Я сделаю все, что нужно, чтобы подготовить новых Жрецов. И тогда Древняя магия отпустит меня. Я сделаю это, чтобы снова быть с тобой.
Он прикрыл глаза, пряча в них осколки сердца. И пусть никто и так не мог увидеть, мужчина сразу же вернул себе контроль. Это не было проблемой. Привычка. Часть его. И сегодня начнется финальный этап его дороги. К смерти, или к дому. Хотя… для него это одно и то же.
Гвин стремительно поднялся из-за стола. Покинув кабинет, он остановил в коридоре первого попавшегося гриффиндорца и через него передал послание Маккинон. А после вернулся к себе. Он задумчиво сидел за столом и вертел в руках свою записную книжку, когда в дверь, наконец, постучали.
– Профессор, можно? – раздался робкий тонкий голос. Мисс Маккинон. Последняя из будущих участников кружка. И она согласится, как и все до нее, можно не сомневаться. Гвин бы так не ошибся. Он неторопливо убрал свой дневник в стол и только тогда, набрав в грудь воздуха, ответил холодным ровным тоном профессора:
– Входите.
***
– Что случилось? – первым задал вопрос Жрец. Шепот ветра был для него сигналом к началу действия. Занавес поднимается. Сейчас. Это начало игры. Его последней игры.
Мракоборец перевел на него круглые глаза, но, к счастью, вместо ненужных вопросов типа «что вы тут делаете?», ответил:
– Нападение на торговый центр в Лестере. Только что получили сигнал.
– Отлично, – прозвучало цинично и холодно, но Жреца это мало волновало, если не сказать совсем. – Мне нужен точный адрес или координаты.
Он развернулся на сто восемьдесят градусов и ринулся к выходу, как тут его остановили сразу несколько голосов:
– Нет, Гвин!
И четче всех выделялся голос Марлин.
Он должен ей. За Гвина.
Жрец развернулся, драматично взмахнув полами плаща, и раздраженно смерил взглядом присутствующих.
– Что – нет? – процедил он. – Там убивают беззащитных людей, а вы обо мне беспокоитесь?
Никто не ответил. Только Марлин сделала шаг вперед. Упрямо, и со слезами в глазах. Ей было плевать на других людей, ее волновал только мужчина напротив.
– Это может быть ловушка, – выпалила она.
Конечно, это ловушка. Почти наверняка. Для него. Но к этому Жрец и шел. Он отправлялся туда не ради маглов, как бы эгоистично это не звучало, а за своей последней битвой.
– Знаю.
Она не могла его отпустить. Она смотрела так, будто Жрец забирал с собой весь ее мир. Он помнил вечную не перестающую боль Гвина от потери Розы и знал, что теперь ожидает Марлин. Она этого не заслужила.
И, поддавшись непонятно чему, Жрец сделал эти два шага вперед, что разделяли его и девушку, и вдруг обнял ее. Он сжал в своих руках тонкое стройное тело, не чтобы запомнить эти объятья, но чтобы их запомнила она. И Марлин вдруг обхватила его в ответ, вцепившись руками в плащ, не желая отпускать никогда.
– Пожалуйста, – прошептала она ему в грудь. – Не уходи.
Но оба они знали, что он не послушает. Ни одна из его личностей бы не осталась в стороне от битвы. Жрец знал, что такие, как он, не бывают героями. Но, может, это его шанс все изменить.
«Я люблю тебя тем, кем ты стал и кем будешь потом. Ты герой, Мерлин», – произнес в его голове голос Розы. Смогла ли бы она полюбить Гвина? Да. А Жреца? Может, Мерлин и пытался быть героем, но для того, кем он стал сейчас, этот путь закрыт.
– Я пойду с тобой, – всхлипнула Марлин. Но мужчина покачал головой. Нет. В эту битву он должен пойти один. Девушка была его напарницей во многих заданиях. Но не сегодня.
Не убирая рук с плеч Марлин, Жрец отстранился, чтобы заглянуть в ее глаза. Он бы назвал их красивыми, пусть они и не заставляли трепетать его сердце. Марлин стоило бы полюбить кого-то другого. Может, если она останется в живых после этой войны, она еще сумеет найти себе подходящего человека. Лучшего, чем ее профессор.
Но здесь и сейчас Марлин любила Гвина. И Жрец сделал то, на что тот бы никогда не решился. Он наклонился и прижался губами к губам девушки. Это даже не был настоящий поцелуй. Только прикосновение. Близость. Короткий миг. И тихое-тихое, не прозвучавшее, но осязаемое «Прощай».
Когда мужчина выпрямился и отпустил руки, то увидел, что глаза Марлин были закрыты, и по щекам стекали слёзы. Она услышала то, что он не сказал. Она поняла, что их первый поцелуй будет последним. Как и эта встреча.
– Адрес, – Жрец обернулся к мракоборцам, вновь приняв подтянутый решительный вид. Получив желаемое, он направился к выходу, чувствуя на своей спине чужие взгляды. Но лишь когда среди них он ощутил взгляд Марлин, то обернулся. Она смотрела, не мигая, чтобы запомнить его, чтобы не отпустить. В ее руках ярко синел созданный Древней магией цветок. И Жрец улыбнулся ей. В последний раз.
Едва оказавшись в атриуме, мужчина трансгрессировал в Лестер. Час пробил. Пора. Это конец, и это хорошо. То, чего он ждал.
Мерлин был мертв. Гвин был мертв. Пришла пора умереть и Жрецу.
========== Страница тридцатая, в которой всё заканчивается. ==========
Большой зал был прекрасен. Под темным чернильным потолком парили тысячи свечей, их теплые желтые огни освещали расположенные внизу четыре длинных стола. Каждый из которых принадлежал определенному факультету. И один стол – на помосте – был занят учителями.
Мерлин постарался не открывать рот от удивления. Все это было ему уже знакомо по словам Мартина. Вытянув шею, он заметил старшего брата среди пуффендуйцев и улыбнулся ему. Как показалось – храбро, но на деле – скованно и нервно.
Они все – маленькие первокурсники – шагали вереницей за высокой дамой в темной мантии и остроконечной шляпе. И у Мерлина невольно возникла ассоциация с утятами, следующими за своей уткой-мамой. Только эта женщина уж точно не испытывала к ним симпатии. Строгая, холодная, деловая. Профессор, не нянька.
Около преподавательского стола ее сменил невысокий приятный на вид мужчина. Он приветливо улыбнулся первокурсникам и вытащил свиток пергамента. Затем объяснил всю процедуру распределения и, когда формальности были соблюдены, принялся называть написанные на бумаге фамилии.
Очередь Мерлина пришла быстро.
– Гвин, Мерлин! – возвестил профессор, и мальчик внезапно вспомнил его имя. Мартин рассказывал о невысоком преподавателе заклинаний. Профессор Флитвик. От этого знания легче не стало. Мерлин, спотыкаясь, вышел вперед и направился к табурету, на котором лежала коричневая старая шляпа. Как только ее надевали на голову, она называла факультет. Иногда сразу, а порой будто задумывалась о чем-то. И сейчас мальчику казалось, что он не подходит ни для одного факультета – его мозг не работал, а все мысли выдуло ветром. Сердечко колотилось от волнения, и Мерлин устремил взгляд своих ярко-синих глаз в толпу. Он искал точно такие же глаза, и нашел. Мартин ободряюще улыбнулся ему, и Мерлину вдруг стало легче. Если брат поступил, то и он поступит. Всё будет хорошо. В этом месте он не один. И какой бы факультет не выпал на его судьбу, Мартин всегда будет рядом, чтобы поддержать своего младшего брата.
Одного взгляда хватило, чтобы к мальчику вернулась уверенность. Больше не сомневаясь, он шагнул к табурету и сел. И едва Шляпа коснулась его головы, как тут же заорала на весь зал:
– Гриффиндор!
И Мерлину казалось, что все предыдущие разы она кричала не так громко.
Он соскочил с табурета, уверенный, что упадет на ослабевших ногах, но даже не покачнулся. Бросил в строну брата полный сожаления взгляд и поспешил к столу Гриффиндора. Своей новой семьей и новому дому. Где обязательно найдет себе друзей и будет счастлив. И сердце в груди успокаивалось. Трепетное волнение сменилось радостью и восторгом. И облегчением. Мерлин уселся на скамейку, рядом с мальчиком, отобравшимся на Гриффиндор до него, и с улыбкой повернулся к помосту, где продолжалось распределение.
***
В небе над торговым центром нависала Черная метка. Зловещий череп. Символ смерти. Знак, который все волшебники больше всего боялись увидеть над своим домом. Маглы вряд ли понимали истинное значение возникшего под облаками символа, но, наверняка, испытывали идущий от него давящий ужас.
Жрец вытащил из кармана плаща волшебную палочку. Его палочку. Он смог бы обойтись и без нее, но это стало уже привычкой. И двинулся к центральному входу. Навстречу ему с криками бежали люди. Спасались. В их глазах будто пожар горела паника. Полная противоположность тому льду спокойствия, которое ощущал в себе Жрец. Не с такими чувствами идут на плаху. Но ведь это и не будет казнь. Не для Жреца. Это выход. Единственный. Мужчина так и не стал героем, не спас мир. Его путь начался так давно, его история прошла множество поворотов судьбы и ее трудностей. Настал час написать последнюю страницу и поставить финальную точку.
Набрав полную грудь воздуха, Жрец вошел внутрь.
***
Мерлин бежал по лестнице, не видя ничего и никого вокруг. Только удаляющуюся спину Арчи. Они прятались от учителей за то, что натворили. Принести тайком в школу и выпустить в коридоре двух корнуэльских пикси показалось хорошей идеей. До того, как они это сделали в действительности. Эти маленькие синие существа оказались настоящими дьяволами – им хватило трех минут, чтобы превратить все вокруг в хаос. Арчи и Мерлин прятались от бросаемых пикси чернильниц, которые со звоном разбивались о стены, оставляя после себя стекающие фиолетовые пятна, когда в коридоре появился профессор Слизнорт. Вот тогда и пришлось дать деру. Повезло, что эти существа всецело завладели вниманием мужчины, атаковав и его с абсолютной непринужденностью – подумаешь, профессор! Тогда-то Арчи и Мерлин и бросились бежать. Только вот первый делал это намного быстрее и лучше. Мерлин спешил за другом. Он вбежал по лестнице, миновал последнюю ступеньку и рванул в коридор, когда не заметил и врезался в кого-то.
– Ох.
Тонкий девчачий вздох. Мерлин поднял глаза и увидел уже знакомую девочку. Светлые косички оттенка восходящего солнца, большие серые глаза, будто украшенные серебряными узорами, расстроено опущенные уголки губ. Они учились на одном курсе и оба были гриффиндорцами, но так и не познакомились.
– Извини, – сразу же пробормотал Мерлин. Он знал, что виноват в случившемся и должен извиниться. Девочка смерила его взглядом и вдруг улыбнулась. Совсем не сердито, а очень даже дружелюбно.
– Ничего.
И в ее серых глазах вспыхнули озорные искорки. Маленькие кружащие фейерверки. Так, что Мерлин невольно залюбовался. Будто магия. Волшебство в этих глазах.
– Я Мерлин, кстати, – протянул он руку, позабыв о том, что бежал за другом. Это вдруг больше не было важно. Девочка продолжала улыбаться и ответила на его рукопожатие.
– Роза, – ее ладошка была маленькой и теплой. И такой знакомой, словно они уже встречались когда-то. – Роза Смит.
***
Его захватила волна чужого страха. Горький, холодный, мерзкий. Жрец поднял голову вверх, прикрывая глаза. Прислушиваясь. В стороне, у лифтов, несколько человек лежат на полу. Их сердца больше не бьются. Мертвые. Мертвые. А там, на третьем этаже, были его цели. Или нет? В этом плане целью был он? Трое у восточной стороны, один подвесил в воздух маггла и собирается его пытать. Еще один около лестницы, палит заклинаниями направо и налево без какой-либо мысли.
Холодная усмешка искривила губы мужчины. Серьезно? Они собираются взять его впятером? О, да они очевидно ничего не поняли. И для победы им нужна армия, а не пять глупцов. Но ветер сказал, что это случится сегодня, а ветер не ошибается. Значит, это не все. Есть что-то еще, чего стоит ожидать. Особенное.
Кто-то.
Оооо…
Правильная, единственная мысль вспыхнула в голове ослепительной молнией.
Жрец распахнул глаза. Конечно же. Он сразу должен был это услышать. Разумеется. Единственный, кто будет ему равным. Кто принесет ему смерть.
Всё правильно. Наверное, после всего, что было в его жизни, именно таким и должен быть конец. Жрец сражался во множестве битв. Он убил двух сильнейших волшебников, владеющих Древней магией. Но в этой битве его не ждет победа.
И мужчина больше не стал медлить. Вперёд. Пора разрушить чертову клетку и обрести свободу. Он мог бы трансгрессировать, но не стал. Вместо этого направился к лестнице. Ступенька за ступенькой он преодолеет свой последний путь. Подъем к концу. Финал его песни.
И в синих глазах больше не осталось ни капли моря. Оно высохло. Проходя мимо зеркальной стены, Жрец вдруг увидел это. Глаза его горели золотым цветом, хоть он не колдовал. И та особенная семейная синева Гвинов ушла из его взгляда навсегда.
«Ты – Мерлин Гвин, – сказала ему Марлин. – Ты мужчина, которого я люблю. С самыми голубыми на свете глазами». Это были те слова, что помогли ему остановиться от убийства пожирателей смерти у поезда и сохранить воспоминания. Но теперь от Гвина у него не осталось даже глаз. И такого человека, Жреца, даже храбрая Марлин не смогла бы любить.
***
– А сейчас мы попробуем обезвредить соперника! – громко хлопнул в ладоши профессор Морган. – Понимаю, это будет ваш первый практический опыт в защите, но надо же с чего-то начинать, верно? Заклинание довольно простое, главное, не забывайте правильно вращать кисть. Ну же, разбейтесь на пары.
Мерлин встал напротив Арчи. Кабинет заполнился громкими криками первокурсников. Арчи тоже произнес заклинание, но у него, как и у всех остальных, не получилось. Профессор Морган, казалось, ничуть не расстроился. Он лишь с энтузиазмом снова хлопнул в ладоши, призывая сменить атакующих в парах. Все снова выкрикнули заклинания, но Мерлин замешкался и не успел. И опять ни у кого не получилось.
– Ты чего? – поторопил его Арчи, которому не терпелось снова попытаться самому. – Давай.
Мерлин перевел глаза на друга и поднял палочку. И в голове его вдруг все разложилось так ясно и четко, как еще не бывало. Какая-то абсолютная уверенность в собственных силах вдруг заполнила его, каждую клеточку тела, разливаясь приятным бархатным теплом. Никогда прежде Мерлин не испытывал ничего подобного, но сейчас вдруг понял, что это самое прекрасное чувство из всех, что ему доводилось пережить. Спокойно и уверенно он сделал короткий взмах и выкрикнул:
– Делиус!
Вспыхнул серебряный луч, и Арчи, крутясь в воздухе, отлетел в сторону. В классе тотчас воцарилась тишина, и все взгляды уставились на Мерлина. А сам он посмотрел на учителя и в его глазах увидел восторг. И больше Мерлин не сомневался – он нашел то, в чем лучше всех.
***
Громкий крик заклинания, и фиолетовый луч пронесся в двадцати сантиметрах от Жреца, ударив в перила. Сам пожиратель, бродивший у лестницы, застыл в боевой готовности. Он вновь направил палочку в грудь приближающегося Жреца и выпустил очередное заклинание.
Будто в замедленной съемке Жрец видел яркий луч, устремленный к его сердцу. И небрежно, почти без усилий, смахнул его, выставив блок. Глаза его жгло огнем, и мужчина знал, что они не прекращали гореть золотым светом. Интересно, к чему это? Ни в одной книге не описывалось подобное, и уж точно его учитель о таком не рассказывал. Было ли у других Жрецов так же? И что это могло значить? Может ли причиной быть то, что, в отличие от всех других Жрецов, он не потерял свои воспоминания вместе с именем?
– Он здесь! – закричал пожиратель, когда Гвин вскинул вперед руку в захвате, и там, около того человека, воздух стальными тисками сжал его горло, мешая дышать. Пожиратель захрипел, рефлекторно пытаясь разжать невидимые пальцы. Еще один взмах рукой, и противник отлетел в сторону, ударился о витрину магазина, с грохотом пробил стекло и затих под упавшим на него манекеном.
Тотчас перед Жрецом оказалось двое пожирателей с поднятыми палочками. Он не видел их лиц за черными масками, но не сомневался, что они победно ухмылялись. Даже не оглядываясь, мужчина знал, что за его спиной находится еще пара. А слух различил тихие стоны валяющегося на полу маггла.
– Зря ты пришел один, Гвин, – ехидно произнес один из тех, что стоял напротив. – Весьма самонадеянно.
От его слов веяло угрозой, но Жрец не испытывал ни капли страха. Этот человек не напугал бы его и прежде, когда он сам был еще Мерлином. А уж теперь тем более. Глупый клоун. Если кому и не стоило приходить сюда, так это пожирателям.
Он помнил горы трупов в Австрии и знал, что теперь способен на такое же. Он мог уничтожить этих людей так просто, вырвать их сердца голыми руками, как сделал это со Жрецом. И не было ничего, что могло бы его от этого остановить. Единственная, кто стала бы – и могла – это Марлин. Но ее не было здесь.
Пока что.
Ох, Марлин. Она пойдет за ним, веря, что его душу можно спасти. Не понимая, что Гвина уже не вернуть. Он сгорел в пламени уничтожающей все живое Древней магии. Эта сила была проклятьем, и владеющий ей за это лишался себя. Но влюбленная Марлин не желала этого замечать. Она придет. Придут и другие, не понимая, что это его бой. В этот раз. Только между ним и смертью.
Жрец вскинул руки вверх. И его золотые глаза, наконец-то, выплеснули хоть каплю горящей в них магии.
– Evanstas!
И из раскинутых рук вверх поднялся золотой луч. Он устремился ввысь и там разбился, растекаясь по сторонам невидимым куполом. И когда Жрец опустил взгляд, то увидел страх, мелькнувший в глазах в прорезях масок.
– Что… что ты сделал? – выкрикнул пожиратель, и в голосе его больше не было усмешки. Вот вы и попались. И, кажется, поняли это.
Теперь пришла его очередь ядовито ухмыляться.
– О, совсем ничего, – холодный тон. Жестокий. – Просто оградил нас от мира. Чтобы никто не смог нам помешать.
И кто теперь в этом бою злодей?
***
– Мерлин, ты спишь?
– Нет.
Тихий шепот в темноте. Мерлин всегда обожал ночные разговоры с братом. До сих пор они делили общую комнату, когда приезжали домой на каникулы, и это их обоих полностью устраивало.
– Как думаешь, что потом будет?
– В смысле?
Мерлин поднялся на локтях, чтобы увидеть брата. Тот лежал, сцепив руки на затылке и глядя в потолок. В темноте было сложно различить что-то в его глазах. Но мальчик уже понял. Этой осенью Мартина ждал седьмой, последний курс в Хогвартсе. Конечно же, его волнует и пугает то, что может быть дальше. Взрослая жизнь. Новая. Неизвестная.
– Просто… потом, – неоднозначно ответил Мартин. – В будущем.
– Ну… – Мерлин вновь опустился на подушку и тоже уставился в потолок. Но видел только темноту ночи. – Ты будешь работать в министерстве, как папа. Заработаешь много-много денег и сможешь путешествовать по всему миру.
– И тебя, конечно, возьму с собой, – рассмеялся Мартин. Мерлин заулыбался. Его воображение уже рисовало перед ним картины будущего.
– Да, – кивнул он. – Мы будем много купаться и бродить по древним зданиям. А потом ты встретишь девушку, самую красивую. У нее будут золотые волосы и серебряные глаза…
Как у Розы Смит.
– Нет уж, – перебил его мечтания Мартин. – У нее будут карие глаза и темные волосы. Раз уж на то пошло, она будет испанкой или латиноамериканкой.
Теперь пришла очередь Мерлина рассмеяться.
– Ладно, ладно, – не стал спорить он. – Так вот, вы поженитесь, и у вас родится сын. А потом дочь. И после еще один сын.
– Вау, – хохотнул Мартин. – Только если ты тоже женишься и заведешь детей. Чтобы они могли играть с моими.
– Хорошо, – уступил Мерлин. – Вот так всё и будет. Вот увидишь. Мы будем очень счастливы.
***
Четыре голоса выкрикнули одновременно. Жрец отбросил палочку и выставил руки – одну вперед, другую назад. В голове пронеслось заклинание. И тотчас перед ним возникли будто вырезанные в воздухе раскаленным железом узорчатые энергетические щиты. Заклинания новой магии попали в них и исчезли, поглощенные древними чарами.
Жрец взмахнул левой рукой, и щит в ней превратился в горящий золотой кнут, которого не было. Только поток энергии, взятой из воздуха. Мужчина взмахнул им стремительно, и тот ударил в сторону двух пожирателей впереди. Те откатились. Снова заклинания. Жрец поставил очередной блок и уклонился от первого зеленого луча. Кажется, эти люди больше не планировали его задержать. Теперь их цель изменилась. Убить. И было бы так просто позволить им это – ведь это то, чего Жрец так хотел на самом деле. Он больше не чувствовал той невыносимой боли, с которой жил Гвин, но он так устал брести по этому пути во тьме, что желал его завершения. Чтобы не стать тем монстром, что уже был однажды, вновь. Но он не мог даже сейчас просто сдаться тем, кого презирал и ненавидел. Нет, он умрет, но заберет их с собой. Иначе однажды они разрушат этот мир.
Заклинание. Блок. Выпад. Щит. Это было так прекрасно – больше не сдерживать себя в бою. Не ограничивать только новой магией, боясь выдать себя перед другими. В этом спектакле Жрец мог проявлять все свои силы. Что умел. Не скрывая. Он словно танцевал среди огненных смертельных лучей, уворачивался от них, парировал, избегал. И сам яростно бросался в атаку. С тихим вскриком еще один пожиратель упал, корчась от боли, и больше не встал. Другой вдруг застыл, пораженный в грудь ярким красным лучом, и сердце его остановилось. Но Жрец слышал, как оглушительно бились оставшиеся два. И даже не видя своих противников, он безошибочно знал, где они. Он чувствовал их страх и ненависть, и это только заводило его, распаляя в груди дремавшую там тьму.
– Авада К…
– Блэз!
Жрец взметнул руку с расставленными пальцами перед собой прежде, чем противник успел закончить. И вырвавшийся из ладони поток магии сбил того с ног. Еще миг – и пожиратель упал, скрючившись. Чтобы больше никогда не подняться. Мертвый. Жрец не потрудился подойти и снять с него маску. Ему было плевать, кем был тот человек, как и все его соратники. Остался еще один. Тот, болтун.
– Всё ещё считаешь, что я зря пришел один? – с усмешкой бросил Жрец, выходя из-за массивной колонный. Чего ему бояться? Он слышал частое дыхание пожирателя, затаившегося за перевернутым столиком. Неужели тот правда полагает, что это надежное укрытие, и оно способно его спасти? Как наивно.
Пожиратель остался один. И Жрец знал – кульминация близка. Скоро в этой битве должен был появиться еще один человек. Новый противник. Особый. И вот тогда начнется настоящий бой.
– Выходи, – елейным голосом позвал Жрец, глядя на тот самый столик. – Не прячься. Я все равно знаю, где ты. И ты понимаешь это, не так ли? Так к чему все усложнять? Выходи. И встреть смерть лицом.
Но прежде, чем кто-либо из них успел шевельнуться, прежде чем Жрец услышал что-то, он ощутил, как на короткий миг дрогнул выстроенный им магический барьер. И знал, что только один волшебник был способен его преодолеть.
И леденящий душу голос прошипел из-за спины Жреца:
– Как встретишь ее ты.
***
Это было первое свидание в жизни Мерлина, и он очень волновался. Хотя нет, он был просто в ужасе. Почти час он потратил на то, чтобы выбрать подходящую случаю одежду. Он совершенно не представлял, что положено надевать на свидания, и что Роза думает обо всем этом. Если он заявится в парадной мантии или галстуке, то это будет слишком? Но и пойти в школьной форме тоже не лучший вариант.
Мерлин бы попросил совета у брата, но не хотелось бежать к пуффендуйцам. Так еще опоздает, а это будет совсем катастрофой. В итоге он остановил свой выбор на темно-синей рубашке, по словам мамы, красиво подчеркивающей цвет его глаз. Она не выглядит слишком уж нарядно, но и обыденно тоже.
Уже очутившись в очереди учеников, идущих к выходу из замка со своими разрешениями, Мерлин с паникой подумал, не стоило ли ему найти где-нибудь цветы. Можно было попросить Миранду наколдовать для него букет, она умеет. Но теперь уже все равно поздно.
– Привет.
Все саморазъедающие мысли тотчас испарились, едва Мерлин услышал голос Розы. Он оглянулся и увидел ее – солнечные волосы распущены, в глазах сияют звезды, на губах улыбка. Девушка надела красивое белое платье, и Мерлин залюбовался. Она была ангелом, подаренным ему судьбой. Самым красивым ангелом на свете.
– Привет, – невнятно промямлил он. Роза хихикнула и повела бровью.
– Все нормально? Ты как-то напряжен.
