Текст книги "Вырванные страницы (СИ)"
Автор книги: Never Died
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)
Мерлин промолчал. Возможно, брат прав. Не зря же Мерлин до сих пор так и не ушел из мракоборцев. Он ощущал, как что-то держит его. Он привык к тем людям, с кем работал, завел друзей. Он уважал устав, негласно именуемый «кодексом чести». Их принципы и правила. Восхищался умениями и бесстрашием. И мечтал их перенять. И да, он не хотел уходить. Он понимал это сейчас, в молчании глядя на Мартина. Понимал с каждой секундой, что нашел свое место.
– Нет, – медленно произнес он спустя полчаса тишины, показавшиеся мгновеньем. – Не хочу.
Просто ему нужно было высказать кому-то свои сомнения. И убедиться, что то, что он видел, случайность. Отогнать свои страхи. И Мартин помог ему разобраться в себе. Он сожалел о смерти того мальчика и отчасти ощущал вину. И потому собирался уходить. Но не хотел. Никогда не хотел на самом деле.
– Спасибо, Мартин.
Мартин усмехнулся и похлопал брата по плечу.
– Я не настаиваю, Мерлин. Это твоя жизнь. И твой выбор. Тебе и отвечать за его последствия. Но мой брат всегда мечтал быть мракоборцем, и я уверен, что он так просто не сдастся.
Мерлин улыбнулся и сжал ладонь Мартина на своем плече.
– Не сомневайся. Не сдастся.
Когда Мерлин трансгрессировал домой, Роза уже спала. Он бесшумно разделся и лег рядом. Обняв ее за плечи, он уснул. И в эту ночь, наконец, спал без кошмаров.
***
Зелье было готово. Гвин ненавидел его вкус, похожий на тушеную капусту. Ненавидел принимать его каждый вечер. Но это был единственный шанс не видеть по ночам мертвых родителей, брата в луже собственной крови и Розу с изрезанным лицом. Не вскакивать в поту и с ощущением крови на руках.
А так – сон без сновидений. Просто тьма. Темнота. Вся жизнь Гвина – сплошная тьма. С тех пор, как он все потерял.
Не нужно ему было тогда оставаться мракоборцем. И пусть он бы жалел об этом всю жизнь, зато его семья осталась бы жива.
========== Страница третья, в которой появляется один человек. ==========
Мерлин медленно возвращался с работы домой. Он не спешил. Наверное, потому, что Роза уехала. Она отправилась к себе домой, навестить родителей. Но к Рождеству обещала вернуться.
Мелкий снег сыпал медленно и лениво, словно прямо на лету раздумывая, падать или повернуть обратно. Но так как второй вариант был маловероятным, ему приходилось устремляться к земле.
Мерлин поднял воротник пальто, чтобы снежинки не попадали на спину. А вот ощущать их холодные поцелуи на лице было очень приятно.
Он ужасно скучал по Розе. Но вырваться к ней не мог из-за работы. Дома все напоминало об ее отсутствии, и потому юноша не торопился туда. Вот и сейчас он остановился на дорожке, спрятав руки в карманы, и глядя на снег. Ему казалось, что снежинки падают под какую-то едва осязаемую мелодию, прекрасную и тонкую.
– Вы тоже это слышите, не так ли?
Мерлин резко обернулся. За плечо стоял высокий пожилой человек. Короткая полностью седая борода белоснежного цвета, немного серых волос, черные как ночь глаза.
– Простите? – Мерлин удивленно вскинул брови.
– Вы же слышите песню, – ухмыльнулся незнакомец.
– Вы, должно быть, перепутали меня с кем-то, – Гвин собирался уже отвернуться, но человек схватил его за локоть.
– Песню! – прошипел он, и Мерлину показалось, что мужчина не в себе. – Песню снега! Они падают и поют.
И мужчина стал напевать. Мерлин с ужасом узнал в его слегка фальшивом мотиве ту музыку, что слышал сам.
– Это какой-то розыгрыш, – он вырвал руку.
– Нет! Нет, что вы, – мужчина улыбнулся еще шире. – Просто… вы особенный. Как и я. Мы с вами. Только я знаю.
– Знаете что?
– Нечто.
Мерлин окончательно убедился, что старик сошел с ума. Вытаращенные глаза, голос, пониженный до мистического полушепота, странные речи.
– Извините, всего доброго, – юноша развернулся и зашагал прочь, стараясь поскорее уйти от странного мужчины. Но тот явно не собирался отставать так просто. Потому что в спину Мерлину раздался громкий голос. И голос этот не был похож на голос сумасшедшего.
– Я знаю, кто вы. Маг. И ваша палочка в левом кармане. И я тоже. Но моя магия… иная.
Мерлин остановился и круто развернулся. Он не понимал, что происходит, но каждая клеточка его тела напряглась. Пальцы вцепились в палочку. Он был готов.
– О, нет, – человек рассмеялся, заметив это, – я не стану нападать на вас. Я лишь хочу открыть вам глаза. Моя магия особенная. Она дается при рождении. Она выше всех магий этого мира. И вам она тоже дана. Я вижу ее след в вашем сердце. Потому вы и слышите то, что не слышат другие. Вы можете больше, чем кто-либо. Если поверите мне.
– Вы… – Мерлин рассердился. Что за надоедливый старик! – Вы псих! Отстаньте от меня.
– О, нет, мальчик, – человек ехидно улыбнулся. – Сейчас ты передумаешь. Спроси меня, что за магией я владею.
Мерлин презрительно выгнул бровь и вытащил палочку. Старик рассмеялся.
– Дитя не может быть сильнее матери. Новая магия ничто для той, из кого произошла.
Глаза старика вспыхнули золотым цветом, и палочка Мерлина вылетела из его руки и очутилась в руках незнакомца.
– Что?.. – рот Мерлина пораженно открылся. – Что это было?
– Древняя магия, мальчик. Древняя магия.
***
Занятие было завершено. Ученики, потирая синяки и ссадины, прощались с ним. Сегодня они занимались постановкой блока с помощью мысли, без слов и движений рук. Гвин нападал на них, а они защищались. Разумеется, немного у кого получалось. И потому все то и дело падали на пол или отлетали к стене. Наверное, их стоило бы пожалеть, но Гвин наоборот, больше сердился. Если они не могу справиться, когда знают, что на них нападут в этот миг, то как успеют среагировать в экстремальной ситуации? Потому почти все занятие Гвин ругал своих учеников.
– Если вы не отразите сейчас, то умрете! – злился он. – Расшибитесь, но докажите мне, что способны защитить себя! Уж лучше вы получите синяки сейчас, чем смертельные раны потом! Игры закончились. Запомните это. Все.
В итоге, получилось у шестерых. Первым – у Эдгара Боунса. Удивительно талантливый мальчик. Вырастет и станет выдающимся волшебником. Особенно, если Джейн Картер будет рядом.
Гвин давно наблюдал за этой парочкой. Когтевранец с огромнейшим потенциалом и гриффиндорка с огромным упрямством и упорством. Эдгар был приглашен в кружок, заклинания Древней магии почти всегда первым получались именно у него. А вот Джейн Картер Гвин не рискнул позвать. Эта девушка слишком похожа по характеру на него в юности. А Гвин уже понял, что такой характер и Древняя магия – плохое сочетание. И привести может лишь к одному – беде. Картер потеряла свою семью. Как и он. И хоть эгоистично было думать так, но потерять семью в аварии легче, чем когда их убивают, желая отомстить тебе.
Так вот, эта девушка и Эдгар Боунс были связаны Древней магией. Две стороны одной медали. Так же, как были связаны Роза и Мерлин. С Розой Гвин всегда был сильнее. Он чувствовал особенное тепло и энергию. Магию. А теперь его половина медали покинула его. Навсегда.
– До свидания, – попрощались Боунс и Сноу, выходя из кабинета.
– Всего доброго, – Гвин обернулся, чтобы увидеть привычную картинку – Марлин как всегда собиралась медленней всех. Они не носили на занятия кружка ни учебники, ни палочки. Лишь иногда Гвин говорил им принести что-то определенное. Но в этот раз ничего не было. Но девушка сначала долго искала брошенный куда-то джемпер – в кабинете было жарко. А затем переплетала волосы, чтобы не идти по коридору такой растрепанной после парочки неудачных падений.
– Все в порядке, мисс Маккинон? – Гвин учтиво взглянул на ученицу. – У вас что-то болит?
– Немного, – ответила девушка, завершая заплетать косичку.
– Боль – лучший урок.
– Даже если она невыносима?
Марлин как-то по-особенному заглянула мужчине в глаза, и он вдруг понял, что она уже говорит не про свои синяки, а про него. Про его вечную боль в душе.
– За все нужно платить, – мрачно ответил он. – И за магию тоже. Особенно, за эту.
Уголки губ Марлин опустились вниз.
– Чем же тогда заплатим мы, сэр?
Голос ее был невыносимо печален. А еще – он был взрослым. Самым взрослым. Да, вот и выросла эта девушка. В шестнадцать лет. Гвин тяжелым взглядом ответил ей, ощущая, словно железные цепи сковывают его сердце.
– Посмотрим.
Марлин кивнула, поджав губы. И прошла к двери. Но около мужчины застыла. Подняв голову, она встретилась с ним взглядом.
– Доброй ночи, профессор.
Язык словно стал ватным. Но Гвин сумел произнести, не прерывая зрительного контакта:
– Доброй ночи, мисс Маккинон.
И когда девушка ушла, он закрыл дверь и опустился на пол, прижавшись к ней спиной. Закинув голову назад так, что затылок легонько ударился о дерево, он закрыл лицо руками, успокаивая внезапно сбившееся дыхание.
На что он обрек этих ребят? На что?
***
– Это поразительно! – Мерлин ощущал себя ребенком, с искренним восхищением наблюдая, как большой огненный дракон летает по комнате.
– И ты на это способен, Мерлин, – старик улыбнулся мягкой слегка сумасшедшей улыбкой. – Древняя магия дается избранным. Конечно, ее может изучать каждый, кто талантлив и одарен, но мы, Жрецы, стараемся сохранять ее последнюю искру лишь в надежных руках тех, кого ей наградила судьба. И ты как раз такой. Не стоит такую великую силу вручать всем подряд, ты согласен.
– О да, – Мерлин согласно кивнул. – Но как мне тебя называть?
– У Жрецов нет имен.
– Зато есть дома, – юноша усмехнулся, оглядывая уютную обстановку небольшого кирпичного домика в лесу. – Он же зарегистрирован на какое-то имя?
Человек рассмеялся.
– Боюсь, что нет. Так что зови меня Жрец. И теперь, когда ты знаешь про Древнюю магию, согласен ли ты, чтобы я обучал тебя ей?
– Конечно! – выпалил Гвин, совсем по-мальчишески. Да он и оставался мальчишкой в восемнадцать лет.
– Вот и славно. Я уже стар, и час мой скоро придет. Это шепчут мне ветра. А они все знают, везде бывают, в прошлом, в будущем. Ведают, что было, что есть и что будет. И чего быть не должно.
Голос и рассказ старика завораживал Мерлина. Привыкший к обычной магии и уже давно не считающей ее чудом, сейчас он ощущал вновь это сладостное чувство в груди, словно сказка оказалась явью.
– И они сказали тебе, что умрешь?
Жрец рассмеялся вновь.
– Не сейчас. Где-то через два года. Сказали, что смерть моя повлечет за собой море крови. Вот я и хочу оставить себе приемника. Кто бы приглядел за этим миром без меня.
– Постой… Море крови? Что это значит? – Мерлин нахмурился. Старик лишь пожал плечами.
– Кто ж его знает. Ветра шептуны, а не провидцы. И будущее – не написанная книга. Оно все время меняется. Каждую секунду. От нашего выбора. Запомни этот первый и главный урок, Мерлин Гвин. Каждый выбор влечет за собой последствия. И потому никогда не бывает решено все и до конца. Будущее можно изменить. И только от нас зависит, чему сбыться, а чему нет. От нашего выбора и наших ошибок.
Мерлин чувствовал, как все внутри дрожит от волнения.
– Я усвою этот урок. Обещаю.
– О да, Мерлин, усвоишь. На всю жизнь.
***
– Мы будем заниматься Древней магией где? – громко переспросил Дирборн.
– В Запретном лесу. Так что вставайте, мы отправляемся туда, – невозмутимо ответил Гвин, первым поднимаясь и накидывая на плечи мантию.
Ученики удивленно последовали за ним. Хотя, после стольких необычных занятий, после всего, что они узнали, пора бы им перестать удивляться всему как дети.
– Пришла пора перейти вам на новую ступеньку изучения Древней магии, – на ходу заговорил Гвин, когда они все вышли из замка и в сумерках стали пересекать территорию школы, продвигаясь к лесу.
– Новую ступеньку, сэр? – переспросил Фабиан Пруэтт.
– Да. Чтобы по-настоящему изучить Древнюю магию и овладеть ей, нужно понять, что же она такое. Те, кто отмечены ей с рождения, слышат и видят мир иначе. Мы учимся заглядывать в суть всего. Вам будет сложнее. Но при должном старании и вы сможете заметить нечто, чего не знали ранее. Постигнув это, вы поймете Древнюю магию, впустите ее в свое сердце, примете, как дар и покорите. Только так.
Гвин шагал первым, освещая себе путь волшебной палочкой. Ученики не отставали. Вскоре они вышли на широкую поляну, окруженную плотным кольцом деревьев. Взмахнув палочкой, Гвин наложил отталкивающие чары и чары невидимости, чтобы никто не мог ни увидеть, ни услышать их. Ни уж тем более отыскать.
– Снимите обувь, – приказал он, тем временем с помощью магии заставляя появиться в воздухе десятку светящихся шаров, похожих на маленькие солнца.
– Что? – охнула Эммелина. – Но профессор, снег только сошел, земля еще холодная.
Гвин позволил себе кривую улыбку.
– Я знаю, мисс Венс. Снимайте.
Девушка выглядела недовольной, но послушно потянулась к шнуровке своих ботинок. Остальные тоже склонились, чтобы разуться. Первой босыми ногами на холодную землю ступила Марлин. Она прикусила нижнюю губу, чтобы не ойкнуть, когда тонкая кожа впервые коснулась промерзшей после зимы земли. Лишь взгляд ее метнулся к Гвину. Будто бы это придавало ей силы. А вот Кристиан Бэнфорд не оказалась столь сдержанной. Она несколько раз пискнула, когда стянула гольфы и встала на землю босиком.
– А вы, сэр? – Мэтью Сноу потирал одну ногу о другую, надеясь согреться. Гвин усмехнулся, почти жестоко. С легкостью он снял обувь и носки.
Холод не обжег его, не вызвал шквал мурашек. Гвин почти не ощутил его. Это все равно, что просто встать на голый пол, не покрытый коврами. Древняя магия надежно согревала, находя во всем те самые взаимосвязи, что позволяли телу и природе находиться в комфортном балансе.
– Вам не холодно, профессор? – удивился Боунс. Его пальцы на ногах уже покраснели.
– Нет, мистер Боунс. Я уже говорил – Древняя магия, это сила мироздания, всех законов природы, жизни. Сущности. Я контролирую ее так, как мне нужно. Потому что я слышу.
Гвин оглядел своих учеников. Замерзшие, но внимательные личики.
– Расслабьтесь, – произнес он тихо, почти шепотом. Но каждое его слово было слышно так, будто он голос его вдруг стал единственным звуком во Вселенной. – Отпустите свой страх. Тревогу. Свои мысли. Опуститесь на обе стопы полностью. Закройте глаза. И дышите. Слушайте. Слушайте этот мир. Не думайте о том, что вам холодно. Не об уроках, ни о друзьях, ни о чем. Просто позвольте вашему слуху сделать все за вас. Позвольте себе услышать нечто.
Они, все одиннадцать, закрыли глаза. Гвин помнил, как сам когда-то учился этому. Но ему было легче. Он уже слышал. Просто не все. Им же нужно было научиться слышать хоть что-то, помимо очевидного.
Гвину не требовалось закрывать глаза, чтобы слышать музыку леса. Музыку жизни. Он слышал ее всегда. Даже когда смерти вокруг было больше, чем жизни. И сейчас он стоял и смотрел на Марлин Маккинон. Она стояла, закрыв глаза, и нижняя губа ее все еще была прикушена. Нет, она не расслабилась. А значит – не слышала ничего.
Никто из них. И раз так, раз Древняя магия не отметила их, стоит ли обучаться ей? Возможно, игра не стоит свеч? И цель никогда не оправдает средства? Быть может, он ошибся. И не стоило их учить.
Гвин нахмурился от таких мыслей. Он не должен отступать от цели. Но с каждым разом ему становилось все труднее обрекать этих детей на такое будущее, ведь он привязывался к ним все сильнее. И все чаще его одолевали сомнения – а стоит ли эта война таких жертв?
***
– Итак, Мерлин, сосредоточься. Ты можешь, я знаю.
Юноша, выставив вперед руку, гипнотизировал взглядом каменную статую льва на мосту. Была морозная ночь, и пальцы уже начинали замерзать и краснеть.
– Нет, – Мерлин разочарованно опустил руку, спустя пару минут. – Это бесполезно.
– И ты так легко сдашься? – фыркнул Жрец. – В этом твоя сила и упорство?
Мерлин покачал головой, устало глядя на мужчину.
– Быть может, вы ошиблись. И нет во мне никакой Древней магии.
Черные глаза буквально пронзили его насквозь острым взглядом.
– Мы оба знаем, что это не так. Отдохнул? Продолжим.
Мерлин вновь вытянул руку, пытаясь передать через нее и свой взгляд всю свою энергию. Всю ту магию, что бежала в его крови.
– Ты не уйдешь отсюда, пока этот лев не сдвинется с места, – произнес Жрец. – Даже если превратишься в ледышку.
– А тебе не холодно?
– Мне? Моя магия согревает меня.
Не отводя взгляда ото льва, юноша заметил вслух:
– Лучше было бы научить и меня не мерзнуть, а не заниматься этой ерундой.
Жрец ехидно хихикнул.
– Это не ерунда. Это азы. Начинаем с начала, а не с середины, мальчик. Так что давай. Ощути все, что происходит вокруг. Услышь это. Услышь жизнь. Почувствуй ее. И вдохни.
Юноша выдохнул, продолжая смотреть на каменную фигуру через растопыренные пальцы. Он слышал биение собственного сердца, далекий гул редких ночных автомобилей, свист ветра. А затем – услышал другое. Падение снега на землю. Треск веток в дальнем парке. Взмах крыльев пролетающей птицы. Тихий смех, неуловимый и легкий. Тяжелое сонное дыхание. Бормотание далекий голосов. И биение будто бы полуживого замерзшего сердца, его редкие размеренные удары.
Глаза его озарились золотым блеском, и все, что он слышал, будто бы прошло сквозь тело, вырвавшись из руки теплым колебанием воздуха. Лев на постаменте дрогнул, каменная чешуя растаяла, будто снег от горячего дыхание. И высокий живой зверь величаво поднялся на четырех лапах.
– Ааа! – Мерлин даже закричал от восторга. – Видишь?! Ты видишь это?! Он живой! Боже, он живой! Жрец! У меня получилось!
Жрец рассмеялся, глядя то на подпрыгивающего от радости юношу, то на потягивающегося льва. Затем вытянул руку, прошептал что-то – и лев вновь превратился в камень.
– Мы же не хотим, чтобы он разгуливал по городу, верно? – в ответ на взгляд Гвина ответил старик. – Ты познал природу, не так ли? Услышал жизнь в каждом ее уголке. Теперь ступай. И приходи через два дня.
– Через два? Почему?
– Я буду занят. Доброй ночи, Мерлин.
– Доброй ночи, Жрец.
Мерлин улыбнулся мужчине и трансгрессировал к своему дому. Отворив калитку, он вошел в сад, медленно и тихо ступая по нетронутому ночному снегу. Дыхание замирало в воздухе белыми витками пара. На душе было радостно и спокойно. Остановившись на крылечке, Мерлин поднял голову вверх, туда, где в фиолетовом небосводе смеялись звезды.
Губы его тронула тихая умиротворенная улыбка. С каждым днем он все больше и больше находил себя. Преодолев внутренние сомнения, он начал получать удовольствие от своей работы. Благодаря Жрецу он открыл в себе новое чудо, новые силы. Теперь он видел и слышал больше, чем прежде. Он видел мир настоящим. И это было прекрасно. Скоро Рождество, а значит, вернутся Роза и Марлин. И тогда… Тогда он будет самым счастливым.
Раскрыв ладонь, Мерлин тихо сверкнул глазами, и в ней загорелся прекрасный голубой цветок, сотканный из вихря льдинок и снежинок, полный магии и света.
========== Страница четвертая, в которой девушки показывают свой характер. ==========
– Мерлииин! – звонкий голос разрушил утреннюю еще сонную тишину. Затем что-то со стуком упало на пол, и раздался топот ног по лестнице.
Мерлин, улыбаясь от уха до уха, вылетел из комнаты в коридор, как раз, чтобы увидеть поднявшуюся на второй этаж сестру. Темные волнистые волосы выбились из-под шапки, синие глаза горели ярче огня, щеки покраснели от холода, а на губах сияла самая радостная улыбка.
– Ну, здравствуй, Мерлин Гвин, – произнесла она нарочито деловым тоном.
– Здравствуй, Марлин Гвин, – так же ответил юноша. С секунду оба они оставались спокойно-серьезными, но затем вдруг одновременно рассмеялись и бросились друг другу на встречу. Девушка буквально запрыгнула на брата, он с легкостью подхватил ее, прижимая к себе, и закружил.
– Сестренка, – прошептал он, ощущая ее тепло.
– Я скучала по тебе, – выдохнула она, утыкаясь в его плечо. – Хогвартс не Хогвартс без тебя.
Мерлин лишь крепче обнял свою сестру в ответ на это. Он тоже очень по ней соскучился. И по ней, и по школе. Это был первый год без Хогвартса, без его коридоров и классов, без гостиной и Хогсмита, без учителей и учеников, без ночных вылазок, наказаний и шуток, без друзей и баллов. Но вот приключений Мерлину хватало и сейчас.
Наконец, они перестали обниматься. Легким движением Мерлин стянул с сестры шапку и растрепал ей волосы.
– Иди раздевайся, и нам нужно поговорить, – произнес он. Марлин надула щеки и выдохнула со смешком:
– Мерлин, ты же понимаешь, как предостораживающе звучит эта фраза? Мои мысли могут поплыть не в ту сторону.
– Тогда попридержи их.
– О’кей, босс.
Марлин выхватила у брата шапку и потопала вниз, за оставленным там чемоданом. Продолжая улыбаться, Мерлин вернулся в свою комнату. Как же все-таки он любит Рождество. Когда в доме, наконец, собирается вся семья. Мартин должен был приехать сегодня вечером, а Роза – завтра днем. И тогда они уже будут все вместе.
Спустя час в комнату Мерлина ввалилась Марлин. Она переоделась в шерстяной свитер с бодрой надписью «Не пялься – ноги оторву». Длинные волосы были разлохмачены, но не смотря на это Марлин выглядела очень красивой. И Мерлин невольно подумал, что его сестра уже не та маленькая девочка, что ползала к нему в постель, когда ей было страшно. Время шло, и она выросла. Пусть ей и всего пятнадцать.
– Хочешь? – спросила она, протягивая брату надкусанный пирожок. – Думала, мама заставит меня съесть все рождественские припасы.
– Наверное, она думает, что тебя ветром с метлы сдует во время матча, если ты будешь мало есть, – Мерлин пересел из-за стола на кровать и похлопал ладошкой рядом с собой, приглашая сестру сесть. Она бодро прошла и плюхнулась рядом.
– А если буду есть много, то с земли не поднимусь, – парировала она, однако, уплетая пирожок. – Так о чем разговор? Ты собрался сделать Розе предложение и тебе нужен мой женский совет, как это лучше преподнести?
Мерлин не выдержал и рассмеялся.
– Нет, пока нет. Слушай, женщина, речь о тебе, не обо мне пойдет.
– Оу.
– Итак. Уилфред Грин.
– Оу.
Марлин скривила рожицу, закатив глаза и высунув кончик языка вбок. Мерлин фыркнул, но продолжил:
– Мне хотелось бы узнать, какие у вас отношения.
– Мерлинова борода, Мерлин… – выдохнула Марлин, и оба они тут же рассмеялись. Стандартные выражения волшебников, связанные с употреблением в речи различных предметов, якобы принадлежавших великому магу Мерлину из прошлого, используемые вместо ругательств, в основном, с именем Мерлина Гвина звучали странно.
– Ладно, – сквозь смех отмахнулась девушка, – послушай, Мерлин, ты что, решил поиграть в старшего брата?
– Вообще-то, я он и есть, если ты помнишь, – заметил юноша.
– Ты понял. В смысле, в такого старшего брата, что будет фильтровать мой круг общения, читать мне нравоучения и разбивать носы моим обидчикам.
– Нет, – Мерлин покачал головой. – Я не собирался делать ничего такого. Ну, кроме последнего.
Марлин выразительно взглянула на него.
– Просто я беспокоюсь. Этот Грин… Ты не первая девушка, с которой он дружит.
– Да ладно? – Марлин наигранно округлила глаза. – Серьезно? Вот а я-то думала… Как теперь и жить с этой мыслью.
– Прекрати, – Мерлин легонько толкнул сестру в плечо. – Я серьезно.
– Оу, брат, да ты превращаешься в зануду, – Марлин, сжав губы, излишне драматично похлопала его по спине, часто-часто покачивая головой. – Но чтобы развеять твои сомнения, скажу, что я не встречаюсь с Уиллом. Мы просто дружим. Но он мне не нравится. И когда нас поймали за попыткой выбраться в Хогсмит, с нами еще были Джим и Рич. Просто им удалось улизнуть, а нам нет. И что бы ты сейчас ни говорил, я все равно сделаю по-своему. Как и всегда.
Мерлин после этих слов расслабленно улыбнулся.
– Просто не забывай, что я волнуюсь, – прошептал он. – Поэтому и говорю все это.
– Не забуду, – Марлин мягко обхватила его шею руками и притянула к себе. Так они и сидели, прижавшись друг к другу лбами и встретившись взглядами.
– Если кто-то обидит тебя… – выдохнул Мерлин, желая сказать это. Но его маленькая сестренка и так это прекрасно понимала.
– Я знаю, – губы ее тронула мягкая улыбка.
Наконец, они отпрянули друг от друга. С деловым тоном Марлин принялась заплетать косичку, расчесывая волосы пальцами.
– Итак, – деловым тоном произнесла она, – теперь ты. Не прошло и года, как Роза сбежала? Ты что, настолько невыносим?
– Эй!
– Что «эй»? Разве я не права? Может, ты Розу под кроватью прячешь?
– Нет. В шкафу, – отшутился Мерлин. – Чтобы не сбежала. Нелегко жить со мной.
– Охо, уж я-то знаю. А серьезно, когда она приедет?
– Завтра, – юноша невольно улыбнулся, ощущая как от этой мысли сердце его заполняется теплом и светом. – Завтра…
– У вас все хорошо? – Марлин отстала от волос и теперь пытливо и совсем по-детски смотрела в лицо брата.
– Да, – согласился юноша.
– Я рада. А в школе все по-старому. Правда, никто теперь не блещет в защитных заклинаниях, – вздохнула девушка. – Профессор Морган скучает без тебя.
– Думал, он будет счастлив от меня избавиться. Кажется, я ставил под сомнение его квалификацию.
– Ой, что я слышу, не нотки ли зазнайства? И почему сразу счастлив? Не потому ли, что ты и его побеждал?
– К примеру.
– Дурак ты, Мерлин Гвин, – Марлин толкнула брата. – Хоть ты и был неисправимым победителем и нарушителем правил, тебя все любили. Или ненавидели. Но равнодушным ты никого не оставил.
Мерлин улыбнулся и взъерошил сестре волосы.
– Кстати, нужно преподать тебе пару уроков, как убегать в Хогсмит и оставаться незамеченными. А то мама волнуется.
Марлин с любопытством уставилась на брата и принялась слушать.
***
Гвин еще со времен учебы любил библиотеку. Он никогда не был примерным учеником, нарушения правил были его коньком, к тому же, из-за своих успехов в защитных заклинаниях он был слегка зазнайкой. Но кто же не бывает идиотом в школьные годы? И несмотря на все это, он очень любил проводить время среди пыльных стеллажей и толстых фолиантов, ему нравилось вдыхать запах старых страниц, слушать их шелест, вчитываться в их строки.
Вот и сейчас он стоял между полок, читая книгу. Поглощенный чтением, он словно обратился в тень, и ученики как-то не обращали внимания на странного молодого преподавателя. Да он и сам был целиком поглощен тем, что было напечатано в книге. Но внезапно его внимание привлек голос, сказавший вслух:
– Марлин Гвин, прошу любить и жаловать.
И мертвое израненное сердце внезапно забилось чаще. Никто, кроме членов кружка не знал его страшных тайн, его прошлого. Гвин бережно хранил свое прошлое, не доверяя никому. И потому прозвучавшее имя сестры заставило его ощутить смутную тревогу и напряжение во всем теле.
Закрыв книгу, он медленно прошел вперед, незаметно выглядывая из-за стеллажа. За столом, на котором были разложены кипы газет и альбомов сидела самая странная для библиотеки компания – мародеры в полном составе. Обладателем голоса оказался Петтигрю, показывавший друзьям открытый школьный альбом.
– Младшая сестра, – произнес Люпин, гриффиндорский староста, умный и талантливый мальчик со своими тайнами. И так легко пытается раскрывать чужую. Что они делают? Зачем?
Затем разговор понизился, и Гвин не расслышал, о чем говорили ученики. Быть может, случайно они нашли это фото. Или же нет? Пусть это было неправильно с этической точки зрения, но когда дело касалось прошлого Гвина, он реагировал остро и потому бесшумно приблизился к столу, за которым сидели мародеры. Гробовое молчание, царившее там, напрягало еще сильнее. Мужчина разглядел, что все пятеро склонились над газетой. Когда они закончили рассматривать то, что там написано, то обменялись мрачными взглядами. Гвин даже издалека увидел в них ужас. И понял, что было в той газете.
– Мерлиновы панталоны, – внезапно произнес Блэк. – Посмотрите на Розу!
Ребята дружно вновь опустили головы к газете. А сердце Гвина сжалось. Роза… То, как чуждо и равнодушно прозвучало это имя из уст Сириуса Блэка, причинило боль. Роза… От нее осталось лишь имя и воспоминания. И кто она для этих детей? Никто. Тогда как для Гвина – всё. Всегда была всем. И будет до конца.
Голоса мародеров перешли на шепот. Тогда как Джейн Картер принялась читать газету. И Гвин понял, что трагедия его жизни теперь была раскрыта. Не желая больше смотреть на это, он развернулся и направился прочь. Старая рана вновь кровоточила, заставляя морщиться от боли. Он научился жить с этим, если то, что происходило, было жизнью. Но он не представлял, что будет, если кто-то узнает о его боли. Он привык быть один, справляться со всем сам. И не был готов к тому, чтобы все знали. Оставалось надеяться лишь на то, что мародеры не расскажут о том, что узнали, всей школе. Потому что видеть жалость в глазах детей будет невыносимо.
Он не был таким. Раньше он всегда делился тем, что было у него на душе. С родителями, с братом или сестрой, с Розой, с друзьями. Но жизнь сыграла с ним жестоко. Забрав всех. И теперь он больше не был готов открыть свою искалеченную душу никому. От друзей он отвернулся сам. С работы ушел потому, что после того, что сделал, не мог там оставаться. Он нарушил все правила мракоборцев. Совершил ужасную вещь. И потому ушел. Более того, даже в свой дом, милый любимый дом с вишневым садом, он никогда больше не возвращался с того дня, как нашел там мертвой всю семью. Он боялся вновь оказаться там. Боялся, что тогда боль победит его. Боялся превратиться в чудовище. В того монстра, которым был однажды.
***
– Мартин! – вопль Розы с первого этажа оповестил Мерлина о прибытии старшего брата. Отложив бумаги с работы, юноша поднялся и тоже поспешил вниз, чтобы поприветствовать брата.
Когда он спустился, Марлин и Мартин уже прекратили обниматься, но девушка все еще держала мужчину под руку.
– Мерлин, здравствуй, – улыбнулся Мартин, протягивая брату руку для пожатия.
– Как добрался? – поинтересовался в свою очередь Мерлин.
– Без проблем. Трансгрессировал в парке, чтобы прогуляться. Погода – просто волшебная.
– Сказал волшебник, – вставила Марлин.
– Ну, магия же бывает разная, – усмехнулся Мартин. – Мы многого о ней не знаем.
При этих словах мысли Мерлина сразу же перескочили на Древнюю магию. О да, как много вы не знаете. И как много теперь знает и умеет он. Жрец обучал его, как минимум три раза в неделю. И пусть именно в эти дни Мерлин изматывался до предела, тратя всю свою энергию и силы, он действительно начинал ощущать, как меняется. Мир, магия, он сам. И Мерлин бы очень хотел поделиться своим даром с семьей, но не мог. Жрец взял с него слово, что это останется между ними. Объяснил, как опасна может быть Древняя магия не в тех руках. И о том, что лучше никому не знать о тех, кто ей владеет. Иначе опасность будет следовать по пятам.
– Все, идемте в столовую. Мама и папа ждут нас ужинать, – произнесла Марлин, беря и Мерлина под руку и увлекая братьев за собой.
