Текст книги "Вырванные страницы (СИ)"

Автор книги: Never Died

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

========== Страница первая, в которой все начиналось. ==========

Она бежала по дорожке так легко, словно летела. Волосы цвета горящего утреннего солнца волнами подпрыгивали на бегу. А в серых глазах сиял звездопад.

– Мерлин! – миг, и девушка прыгнула в его объятья. Мерлин подхватил ее за талию, крепко прижав к себе.

– Наконец-то, – выдохнула она. – Мы ждали тебя позавчера.

– Пришлось задержаться, – тихо ответил Мерлин, сияя голубыми, как море глазами в форме ракушек. – Непредвиденные обстоятельства.

– Скажи, у мракоборцев всегда так?

Девушка заглянула в лицо юноше, и все в его душе переворачивалось от этого пронзительного взгляда.

– Боюсь, что да.

Мерлин хотел улыбнуться, но прежде должен был узнать еще кое-что.

– Готова ли ты ждать меня, Роза Смит? Каждый раз из моих командировок и спецзаданий.

Роза мягко провела рукой по его голове, взлохматив волосы. Она не улыбнулась, оставаясь серьезной, как никогда.

– Всю жизнь.

И Мерлин не удержал счастливой улыбки. Тогда Роза тоже рассмеялась и поцеловала его.

– Идем скорее. Родители ждут тебя. И нужно отправить письмо Марлин в школу, что ты вернулся.

– Ей-то зачем? – смешливо поинтересовался Мерлин, направляясь вместе с Розой к дому.

– Оу, только попробуй не сделать это, и твоя сестра сбежит из Хогвартса, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке, а затем лично убьет нас всех за то, что ей не сообщили об этом. И ты будешь первой жертвой.

– Ахах. Я когда-нибудь говорил, что вы с Марлин очень похожи?

– Да, – усмехнулась Роза, откидывая волосы с лица, – примерно пятьдесят раз. Думаю, это пятьдесят первый.

Мерлин рассмеялся, откинув голову назад.

***

– Профессор, можно? – вслед за коротким стуком прозвучал тонкий встревоженный голос. Гвин убрал маленькую книжку в темном переплете в тумбочку письменного стола, прежде чем ответить.

– Входите.

Дверь приоткрылась, и в кабинет проскользнула стройная фигурка Марлин Маккинон.

– Вы меня вызывали, профессор? – робко поинтересовалась она, глядя на мужчину долгим взглядом. Девушка, так похожая на Розу Смит в шестнадцать лет. Девушка с именем его сестры.

– Да, мисс Маккинон, проходите, – Гвин откашлялся, пытаясь снять возникшее в горле напряжение. За последние годы он в совершенстве научился владеть собой, скрывая вечно живущую с ним боль за маской.

Девушка прошла, все еще не понимая, для чего ее вызвали. Светлые волосы выбились из высокого хвостика, отчего прическа выглядела лохматой. Галстук был не затянут, слегка небрежно болтаясь на тонкой шее и прячась под джемпером. И Гвин внезапно ощутил горькое сожаление от того, что собирался сделать. В конце концов, эта девочка была еще ребенком. Пусть и талантливым, умным, смелым. Но ребенком. Заслужила ли она той участи, что готовила ей судьба в лице Гвина?

Гвин встряхнул головой, заталкивая сомнения прочь. У него нет выбора. Как знать, быть может, так он наоборот спасает ей жизнь. Ей и тем другим, избранным. А может, и всему миру. Он должен передать кому-то хотя бы часть своих знаний. Без этого не победить в наступающей войне со злом.

– Вы проявили себя на моих занятиях, – произнес Гвин мягким успокаивающим тоном. Марлин позволила себе робко улыбнуться, но по глазам мужчина видел, что она далеко не робкого десятка.

– Благодарю, сэр, – ответила она.

– Я хотел предложить вам посещать мой кружок по защите от Темных искусств, – без предисловий сразу перешел к делу Гвин. – Дополнительно изучать защитную, особую магию.

Девушка открыла рот, во все глаза уставившись на преподавателя. А Гвин продолжил:

– Учтите, я не всех приглашаю в этот кружок, лишь особенных. Тех, в ком вижу потенциал, кто больше всего подходит. Но должен предупредить вас, то, чему я буду обучать в этом кружке, не преподается ни в одной школе или университете мира. Это высшие знания для защиты и борьбы с темными силами. И обладатель этих знаний не избежит войны. После окончания школы те, кого я обучу, встанут в первые ряды против Волан-де-Морта. И, быть может, отдадут жизнь за победу.

Сказать, что Маккинон была поражена, это все равно, что не сказать ничего. Она уже закрыла рот, но в глазах ее танцевал целый вихрь эмоций и чувств. Пальцы нервно перебирали край джемпера. Невольно она склонила голову чуть в бок, будто так ей было проще обдумывать услышанное.

– Да… – наконец, выдавила она, – я все понимаю, профессор. Я согласна.

Гвин и не ожидал другого, потому не удивился. Все, кого он выбрал, не разочаровали его. Все согласились. Не зря он увидел в них то, что полностью подходило для изучения Древней магии – высшую силу, храбрость, самоотверженность, ум, все нужные качества. Возможно, даже то, чего не было у него.

– Вы уверены, мисс Маккинон? – он был обязан спросить. Слабое утешение для совести. Потому что данным решением он обрекал этих детей на страшные страдания.

– Да.

– Хорошо. Ступайте. Я сообщу вам о месте и времени позднее. И… Марлин, – имя острым лезвием ножа прошлось по горлу, – не говорите никому.

И тогда Марлин взглянула на него как-то по-новому, по-особенному, и нечто полуживое и полузабытое шевельнулось в душе мужчины.

– Не волнуйтесь, профессор. Я не скажу.

И девушка ушла, оставив Гвина одного. Растерянный от этого внезапного пробуждения чего-то внутри, он уставился в пустоту, пытаясь понять, что только что произошло. И в конце концов пришел к выводу, что дело лишь в том, что эта ученица так напоминает ему о погибшей любви. О той, кто умерла на его руках. О той, кому суждено было стать его женой. Но из-за собственной ошибки он потерял все. Семью, невесту, жизнь. Так что, вполне нормально что все здесь, в Хогвартсе, напоминает ему о тех, кого он лишился. О брате, разумном и добром, который всегда был примером для Гвина. О сестренке, любимой озорной девчонке, такой боевой, счастливой, настоящей. И о милой девушке по имени Роза Смит. Его второй половине. По законам Древней магии и по велению сердца.

Медленно он провел пальцами по шраму, шедшему по нижней губе почти до подбородка. Порез, с которого начался конец. Шрам, бывший ничем по сравнению со шрамами на сердце.

И Гвин бы заплакал от нахлынувших воспоминаний, причинявших его изрезанному сердцу невыносимую боль, но слез в нем давно не осталось. Потому что мертвые не плачут. А он погиб там, в своем доме, вместе со своей семьей. И лишь тень оставалась на земле.

******

– Доброе утро.

Мерлин сонно приоткрыл глаза, когда вдруг ощутил нежный поцелуй в кончик носа.

– Ммм… – промычал он, улыбаясь, – Роза.

– Как спалось?

Зрение после сна стало проясняться, и Мерлин Гвин увидел перед собой лицо своей девушки. Судя по бодрому блеску в глазах и заплетенных в косу волосах, встала она давно.

– Чудесно, – с некоторым сомнением ответил мужчина. На самом деле это было не так. Он заснул сразу после Розы, но во сне его мучали кошмары. Те, о которых он не был готов рассказать никому. Тем более своей девушке. Работа мракоборцем оказалась не совсем такой, как он представлял. Не совсем то. Страшнее. Остальные, с кем он работал, в один голос уверяли, что Мерлин скоро привыкнет. Но он не понимал, как можно привыкнуть к подобному. И, более того, не хотел привыкать. Он понял это лишь сейчас, после трех месяцев работы и двух командировок. Понял, что не хочет становиться таким, как остальные мракоборцы. Таким бесчувственным и равнодушным.

– Мееерлин… – Роза потянула его имя, заглядывая в глаза. Она словно видела его насквозь.

– Все в порядке, Роза, – Гвин поскорее улыбнулся и взял ее за руку. – Не о чем беспокоиться. Правда.

Серые глаза Розы еще пару мгновений оставались сосредоточенными, а затем вдруг смягчились.

– Обещай, что если будет что-то, ты мне скажешь, – произнесла она знакомым упрямым тоном. Мерлин сцепил свои пальцы с ее пальцами, прежде чем ответить:

– Обещаю.

– Только помни, Мерлин Гвин, обещание – это долг, – с полной серьезностью предупредила она, глядя на него так, как обычно делала мама, когда он был еще маленьким ребенком.

Мерлин улыбнулся и быстрым движением прикоснулся к ее губам, всего лишь мимолетно, как ветер. И Роза окончательно растаяла.

– Давай, вставай соня, – девушка поднялась и потянула его за руку. – Твоя мама ждет нас за завтраком. А мистер Гвин и Мартин уже ушли на работу.

Юноша потянулся и сел, продолжая улыбаться солнечной улыбкой.

– Мартин у нас птичка ранняя, весь в папу.

– Зато ты не понятно в кого.

Роза расцепила их руки и направилась к выходу. С наслаждением Мерлин наблюдал за ее стройной легкой фигуркой, утонченной, словно созданной из фарфора.

– Мы ждем тебя внизу, господин мракоборец, – произнесла она в дверях и скрылась. Тотчас Мерлин соскочил с кровати и, наскоро поправив кровать, ринулся в ванну. Вскоре, умывшись и одевшись, он спустился в столовую, на первый этаж. У семьи Гвинов был чудесный двухэтажный дом, и когда все дети еще были маленькими, в нем постоянно стоял веселый шум и визг. Сейчас старший брат Мерлина Мартин работал в Косом переулке на совиной почте. Сам Мерлин закончил Хогвартс полгода назад и стал мракоборцем, как и собирался. Еще во время учебы он превзошел всех, даже старших ребят в области защитных чар. И поступил на мракоборца без дополнительных курсов, блестяще пройдя испытательные. За спиной и в глаза его называли гением защиты от темных искусств. Младшая же сестра Марлин еще училась. На Когтевране. Тогда как Мартин был пуффендуйцем, а Мерлин – гриффиндорцем. И юноша мечтал, что однажды детский смех вернется сюда с их с Розой детьми.

– Мам, – еще с лестницы позвал он, совсем по-детски растягивая гласную «а» в долгий приятный звук.

Войдя на кухню, совмещенную со столовой, он улыбнулся, увидев мать и Розу за столом, ожидающих его.

– Доброе утро, мам.

– Доброе утро, Мерлин. Садись, скорее. Пришло письмо от твоей сестры, она рада, что ты вернулся в порядке.

Мерлин взял протянутый конверт, бегло пробежал глазами по содержимому и фыркнул.

– Она два раза пыталась сбежать в Хогсмит с каким-то мальчишкой и была поймана. И это за последние пять дней! – вздохнула миссис Гвин. Мерлин переглянулся с Розой. Знала бы мама, как часто они сбегали в Хогсмит тайком. Отложив письмо и накладывая себе еду, Мерлин подумал, что не помешает рассказать Марлин про парочку тайных ходов из школы, чтобы она и ее друг не попадались так часто.

– Скажи мне хоть, этот Уилфред Грин хороший парень?

Мерлин едва ли помнил этого мальчика, на три года младше чем он и Роза. К тому же, Марлин постоянно собирала вокруг себя толпу воздыхателей, так что за всеми было не уследить. Но юноша был уверен, что сестра никогда не стала бы дружить с плохим парнем.

– Да, да, – кивнул он, снова встречаясь глазами с Розой.

– Не волнуйтесь, Грин славный мальчик, – поддержала юношу Роза. – Помню его, такой рыженький. И смешно говорит. Но он не обидит Марлин.

– Уж скорее она его, – подметил Мерлин. Миссис Гвин с явным облегчением выдохнула, а затем встала, чтобы отнести письмо.

– Ты правда помнишь этого Грина? – наклонившись вперед прошептал Мерлин. Роза дернула головой и кивнула:

– Конечно. Для четырнадцати он весьма развит.

Мерлин не совсем понял, что его девушка имеет ввиду.

– Хочешь сказать, талантлив? – уточнил он с сомнением. Роза усмехнулась и тотчас отпила молока.

– Можно и так сказать, хотя слово не совсем верное, – невозмутимо ответила она. И, заметив прежнее недоумение на лице Мерлин, закатила глаза. – Ну и тормоз же ты, Гвин. Как тебя только взяли в мракоборцы. Я про то, что этот Уилфред уже девушек пять сменил. Мне моя кузина рассказывала. Я не стала говорить твоей матери, но ты уж сообщи это Марлин, только тактично.

– Оу… – юноша изумленно открыл рот, совершенно потеряв дар речи от такой реплики. Но в этот момент вернулась миссис Гвин, и тут же начала обсуждать с Розой рецепт какого-то пирога. Затем они обе переключились на Мерлина, и тому пришлось снова и снова рассказывать о своей командировке, упорно скрывая главное, что случилось там.

******

Продолговатое лицо, черный шрам, большие голубые глаза-ракушки. Каштановые волосы, чуть длиннее, чем следовало бы носить преподавателю. Восемь лет прошло, и он вновь ощущает себя мальчишкой. Только закончившим Хогвартс и вступившим на новый путь. Только тогда он уезжал отсюда полный надеждами и мечтами. А вернулся разбитый и опустошенный. Переставший быть собой. Теперь он Последний Жрец Древней магии. Величайшей из всех магий, первозданной. И в своем кружке он попытается обучить детей. Он сломает их детство и, возможно, жизни, как сломана его. Но Дамблдор сказал, что без этого никак. Не бывает войн без жертв. Даже невинных. Быть может, это знание не убьет их, а напротив, спасет жизни.

Нет, Гвин не беспокоился за этих подростков, потому что они были никем для него. Он уже шесть лет перестал чувствовать хоть что-то. Возможно, лишь тень сожаления. Но не более того. Не сомнений, не жалости, ни какого-либо участия. Он просто сделает то, что должен – лучших воинов, отряд смертников. Спецотряд.

Не таким он хотел стать. Не таким. Нужно было уйти еще тогда. В начале. Когда понял, что все не так, как он думал. Но он остался. Остался с мракоборцами, чтобы потерять все. Он лишь хотел защитить мир от зла. А в итоге, не смог сберечь даже собственную семью.

Гвин отвернулся от зеркала, ощутив отвращение к тому человеку, что смотрел на него оттуда. Тот, прежний Мерлин никогда не обрек бы одиннадцать юношей и девушек на изучение Древней магии – прямой билет в самое пекло будущей войны. Но того Мерлина шесть лет как нет. А профессор Гвин сделает необходимое не задумываясь. Он предупредил каждого из них. И все согласились. Больше он никому и ничего не должен.

Поправив рубашку под мантией, он уверенным шагом покинул свой кабинет и направился в аудиторию, где сегодня должно было состояться первое занятие.

Они ожидали его. Все одиннадцать. Любопытные заинтересованные взгляды, у некоторых слегка настороженные, у некоторых – полные азарта. Невольно задержав взгляд на Марлин Маккинон, Гвин закрыл дверь и уселся за преподавательский стол.

– Итак, все вы уже знаете, что я позвал вас сюда для того, чтобы обучать высшим знаниям, высшей магии. Чтобы подготовить к войне. Если кто-то из вас все-таки передумал, пусть выйдет сейчас. Но если вы останетесь, то до конца. И будете выполнять все, что я скажу. Делать, что прикажу. Несмотря ни на что.

Он знал, что никто не уйдет, и не разочаровался.

– Что ж, тогда для начала, пусть каждый подпишется здесь, – Гвин вытащил из рукава сверток бумаги. – Он заколдован. Ставя здесь свою подпись, вы ничего не сможете рассказать о том, чем мы занимаемся здесь. Никому. Я мог бы поверить вашему слову, но цена слишком высока.

Никто не стал возмущаться. Все просто вписывали свои фамилии. Идеальные солдаты. Готовые сами еще не знают, на что. Нет, Гвин никогда таким не был. И Древняя магия его сломала. Быть может, им повезет чуть больше. У них есть нечто, чего не было у него. К тому же, они уже повзрослели из-за приближающейся войны. А он так и оставался мальчишкой, пока не увидел первое зло, когда стал мракоборцем. И тогда-то понял, что игры закончились.

Когда листок вернулся к нему, Гвин свернул его и отложил в сторону. А затем поднялся на ноги и вышел вперед, чтобы лучше видеть лицо каждого.

– Все вы проявили себя с той стороны, что необходима для изучения той магии, что владею. И то, чему я обучу вас, никто вас больше этому не научит. Только я ей владею. Древней магией. Сильнейшей из магий. Первозданной магией. Магией самого мироздания. Природы, света, жизни и смерти. Я – ее Последний Жрец и Хранитель.

– Но что это – Древняя магия? – спросил Бенджи Фенвик, семикурсник.

– Это магия первых колдунов, – выпалила Эмммелина Венс, добродушная улыбчивая девушка с косичками. – Я читала, это самая мощная магия в мире. Владеющий ей, владеет всем. Но сэр, она утеряна много веков назад.

– Все верно, мисс Венс, – согласился Гвин. – Она утеряна для всех, но не для Жрецов. Они столетиями берегли последнюю крупицу Древней магии. Передавали это знание тем, в ком видели ее след. Однажды я повстречал такого Жреца.

– И он увидел в вас след Древней магии? – спросил Гидеон Пруэтт. Гвин кивнул.

– Увидел. Он обучил меня. Тому, что знал. Что осталось. Но потом… в общем, теперь он мертв. И я единственный, кто владеет Древней магией. Никто не знает об этом, ибо обладание ей – не только величайший дар, но и проклятье. Это опасность, способная разрушить мир. Потому вы и подписали тот лист – никто не должен знать, что я ей владею. И уж тем более, что собираюсь учить ей вас.

– Но все же, что такое эта Древняя магия, профессор? – подала голос Марлин. И Гвин, наконец-то, мог посмотреть на нее. И вновь в самой глубине его души что-то шевельнулось.

– Магия Тьмы и Света. Для нее не нужны палочки. При заклинаниях глаза озаряются золотым светом, а сила и мощь их такова, что нынешние заклятья кажутся детским баловством. Она – часть законов жизни и смерти.

– То есть… – Дэвид Морган, талантливый пятикурсник с Гриффиндора, задумчиво взглянул на мужчину, – она способна воскрешать? Я правильно понял?

В горло Гвина будто вогнали нож. Но он давно контролировал свои эмоции, как и мысли. Идеально.

– За жизнь нужно платить, мистер Морган. И эта плата – другая жизнь. Если захотите кого-то оживить с ее помощью, кого-то другого придется убить. Вы на это пойдете? Поверьте, нет. И изучать вы будете Древнюю магию не для того, чтобы решать, кому жить, а кому умирать. Не для власти. А для того, чтобы спасать невинных. Чтобы победить зло. Если вы думаете иначе, я в вас ошибся.

Морган виновато заерзал, но взгляд не отвел, что Гвин оценил. Это достойно. Гвин тоже когда-то мечтал, что оживит свою семью. И если бы мог, отдал бы свою жизнь за них. Но одной жизни мало. А обречь еще троих невинных людей он не смог. Он не убийца. Хотя… после того, что он сделал… Разве не хуже?

– Древняя магия искушает. Толкает на стремление к власти, к жажде получить все и сразу. Но ее нельзя использовать во зло. Потому что она может выжечь мир до последней травинки, обагрив кровью. В руках тьмы она обречет нас всех на гибель. И вы должны понять это. Каждый из вас. Мы не станем покорять мир. Мы будем его спасать. И начнем с этого вечера.

========== Страница вторая, в которой делается выбор. ==========

– И когда ты мне скажешь? – требовательный сердитый голос Розы застал Мерлина врасплох. Сидя на скамеечке в глубине сада, он так задумался, что не заметил, как девушка подошла.

– Скажу что? – ровным тоном переспросил Мерлин. Ему нравилось то умиротворение и спокойствие природы и погоды, что царило вокруг, и он сам заразился этим.

– Что происходит? – Роза присела рядом и взяла его за руку, чуть повыше локтя. – После этой командировки ты какой-то другой. Кричишь по ночам, все время о чем-то думаешь.

– Тебе кажется.

– Нет, – Роза с грустью покачала головой. – Я же вижу, Мерлин. Тебя что-то мучает. Скажи мне. Прошу тебя. Неужели есть что-то, что ты не можешь мне объяснить? Я пойму.

Мерлин отвернулся, устремляя взгляд в землю. Он действительно остро ощущал желание поделиться тем, что терзало его. Но не с Розой. Возможно, с братом. Мартин бы выслушал. Может, даже понял. Или с отцом. Но отец в последнее время пропадал в Министерстве – конец месяца, отчетный период. А к Мартину приехали друзья из Испании, и они вместе остановились в Лондоне.

– Все хорошо, Роза, – Мерлин мягко растянул губы в улыбку. – Честно.

– А мне кажется, ты врешь.

– Ты что? – юноша торопливо попытался все превратить в шутку. – Я всегда говорю тебе правду.

– Опять врешь, – Роза печально вздохнула и поднялась. Ее теплая ладонь соскользнула с его руки, оставив там пустоту и холод. – Что ж, надеюсь, когда-нибудь ты научишься мне доверять.

Она ушла, а Мерлин лишь закрыл лицо руками, слушая тишину.

***

Эти подростки, пятнадцати – семнадцати лет оказались способней, чем Гвин предполагал. Прошло уже четыре занятия, и они действительно делали успехи. И теперь Гвин с нетерпением ждал каждое новое занятие. Он боялся признаться даже себе в том, что вновь начал испытывать к кому-то привязанность. Эти дети перестали быть для него пустотой, солдатами, учениками, одними из тысяч. Теперь каждый из одиннадцати стал особенным. Мужчина видел их потенциал, их таланты и особенности. Замечал их настроения, привязанности, друзей и подруг, проблемы, печали и радости. Он улыбался, когда они смеялись. И ощущал смутную тревогу, когда во время заклинаний что-то шло не так, и они получали синяки, ожоги и порезы.

Он так долго был один, никого к себе не подпуская, что теперь боялся крушения той стены, что воздвиг сам после того, как потерял семью. Боялся, что привязавшись к кому-то вновь, он погубит и их. Возможно, он уже это делал. Обучая их.

И на пятом занятии он решил, что пришла пора. Раскрыть последние карты.

– Сегодня мы не будем колдовать, – произнес Гвин, когда ученики расселись в кружок на полу. – Точнее, вы не будете.

– Почему? – как всегда первой спросила Марлин. Эта живая активная девушка с каждым днем раскрывалась все больше и больше. Она напоминала Мерлину и его сестру, и Розу. Но еще он стал замечать, что в последнее время она все больше напоминала лишь саму себя. Образ Розы Смит и Марлин Гвин уходил из нее. И профессор догадывался, почему. Потому что сама Маккинон теперь не была тенью умерших. Она сама по себе, именно как она, а не напоминание о Розе, стала кем-то для Гвина. Перестала быть чужой. Он привязался и к ней. Он замечал каждую ее улыбку, как блестели при этом ее глаза. Замечал, что когда она грустит, то у нее появляется тонкая морщинка на лбу. А когда волнуется – переплетает пальцы.

– Я решил, что для дальнейшего изучения, вам нужно еще кое-что узнать, – Гвин обвел всех глазами. Сосредоточенные внимательные лица. – Обо мне. Узнать, как я получил свои знания. И как стал Последним Жрецом. После школы я пошел в мракоборцы. Меня взяли вне конкурса за особый талант или еще что. Я хотел помогать людям. Но все оказалось не так, как я думал. Однажды я даже собирался уйти. В тот день я сделал выбор, который решил все, и он оказался неправильным.

***

– Итак, ты примчался в Лондон среди ночи, – Мартин все еще не проснулся до конца. Он стоял на балконе, закутавшись в плед и ежась от ночной прохлады. – Рассказывай, в чем дело.

Мерлин засмотрелся на огни города, такие завораживающие в ночной темноте. Свежий воздух, приглушенная тишина – все это очищало разум, проясняло мысли.

– Я спать не могу, – глухо ответил он. – И не могу так больше.

Мартин молчал, внимательно глядя на брата. Семейные синие глаза следили за Мерлином. Он слушал. Так, как умел, и это младший брат очень ценил в нем.

– Мне нужно рассказать кому-то… – продолжил Мерлин. – Роза ждет, что я объясню ей. Но я не могу. Понимаешь? Не могу. Только не ей.

– Что-то случилось там? – догадался Мартин. – В той командировке. Вот почему ты вернулся позже. Что-то произошло.

Мерлин несколько раз коротко кивнул, а затем отвернулся от города, спиной прислонясь к перилам балкона. Пальцами он обхватил прутья, холодные и чуть влажные от дневного дождя.

– Мы искали одного человека. Он пытал своего соседа, тот и заявил на него. «Вооружен и опасен». А когда нашли… Он не был преступником, Мартин. Не таким. Обычный мальчишка. Он забаррикадировался в доме, наложил на него чары, выстреливал заклинаниями. Меня отправили его обезвредить. Только обезвредить. Я…

Голос сорвался. И тогда Мартин вытащил руку из-под пледа и мягким движением пожал Мерлина по плечу.

– И что случилось дальше?

Мерлин вновь вспомнил это лицо, и такие неистово яркие зеленые глаза. Лицо, что снилось ему каждую ночь. Вспомнил, как этот мальчик цеплялся руками за его куртку. Как хрипел, захлебываясь кровью.

– Мне удалось снять один из щитов и проникнуть внутрь. Я был там. С ним. Он держал меня на прицеле палочки. А затем… опустил ее, – зеленые глаза полные слез вспыхнули в воспоминаниях. – Он умолял меня не трогать его. И я обещал, что не трону. Мы стояли напротив друг друга. И он объяснил, что не желал никому зла. Он болен. Иногда его разум мутится, и он не может себя контролировать. Его отец в детстве на его глазах зарезал сперва мать, а затем себя. Он был просто психически болен. Его нужно было отправить в больницу. И я… я сказал, что его не тронут…

Слезы выступили на глазах. Мерлин помнил, как мальчик опустил палочку. Как заплакал. И его тонкие плечи сотрясались от рыданий. Как обнял Мерлина, ища в нем потерянную семью.

– Это был несчастный сломленный мальчик… – голос надрывался, но Мерлин не желал останавливаться, вытаскивая свою боль наружу. – Мальчик, который все потерял. Его разум просто не вынес этого. А они…

Защитные чары рухнули. Раздались крики. И мальчик отшатнулся от Мерлина, расширив в страхе глаза. «Они идут за мной, – прошептали искусанные черные губы. – Демоны с красными глазами идут за мной. Спаси меня»…

– Они убили его… – Мерлин закрыл глаза, позволяя слезинкам стекать по щекам. Чье-то срикошетившее заклинание ударило не в ногу, как следовало по уставу обезвреживания преступников, а в живот. – Он умер у меня на руках… – «Я не хочу! Я не хочу умирать! Спаси меня, спаси…» – Они убили его! – вся злость вырвалась в этом крике. – Убили! Убили! Убили! Он не был преступником! А они убили его! Убили и даже не сожалеют!

Крепкие руки Мартина обняли Мерлина, и он вновь ощутил себя маленьким под надежной защитой старшего брата.

– Тише, тише… – прошептал тот. – Ты не виноват. Никто не виноват. Они просто столько раз видели смерти, что привыкли к ним. И они не хотели его убивать, поверь. Так получилось. Они думали, ты в опасности. И защищали тебя.

– Я не хочу быть таким, как они, – прошептал Мерлин. «Ты обещал мне! Обещал…» – зеленые глаза, полные ужаса и слез. – Не хочу становиться бесчувственным.

– Нет, ты не станешь таким, Мерлин, – выдохнул Мартин. И вдруг внезапно напрягся и отстранился, заглядывая брату в лицо. – Постой… Ты хочешь уйти?

Мерлин поднял на него печальные глаза.

– Да. Я уйду из мракоборцев.

***

Теперь они все смотрели на него по-особенному. Потому что знали. Он рассказал им о первом Жреце, с которым подружился и который обучил его Древней Магии. Рассказал, как пришлось встретиться с ним в дуэли. О его брате в лесу. И о страшной цене за ошибку. О немыслимой мести и пустоте в груди. О годах скитаний. И о том, ради чего вернулся в Хогвартс. Лишь о самой темной своей стороне не сказал. Потому что той своей части, полной ненависти и зла, боялся даже он сам. И тот поступок, нет, он не жалел о нем ни секунды. Но поступок тот был ужасен и полон зла. Самый темный его поступок.

Гвин видел в их взглядах жалость, но почти неуловимую, что все облегчало. Видел огромное уважение, восхищение. Сожаление, интерес и любопытство. Ужас и печаль. А в глазах Марлин Маккинон еще и тревогу. За него. Это было так странно. Так ново. Почти забыто. Когда-то за него беспокоились родители, брат, сестра и Роза. Но вот уже шесть лет никто не проявлял к нему интереса. Ни к нему, ни к его жизни. А теперь что-то менялось. Гвин ощущал это и в себе. В нем что-то возрождалось. Очень медленно, но верно.

– Профессор Гвин! – Марлин Маккинон нагнала его сразу после лестницы.

– Мисс Маккинон, – Гвин остановился и приветственно улыбнулся уголками губ. – Как ваши дела?

Марлин улыбнулась. С ней было удивительно легко разговаривать. Они начали общаться еще до кружка, до Нового года. Пара слов, не более. Но Гвин не мог не замечать, как тянулась к нему эта девушка. Должно быть, он был интересен ей как преподаватель или напоминал отца. По крайней мере, он так думал.

– Все хорошо, профессор.

– Нехорошо врать преподавателям, юная мисс, – фыркнул Гвин. Марлин так смешно смутилась, что он едва удержал очередную улыбку. Девушка выдохнула повержено и произнесла:

– Завалила тест по трансфигурации.

– Оу, – Гвин скрестил руки на груди, – профессор Макгонагал будет не в восторге.

– Я знаю.

– Но думаю, одна заваленная проверочная ничего не значит, – Гвин не хотел, чтобы Марлин грустила. – Дайте-ка мне руку.

Девушка удивленно подняла глаза, но руку послушно протянула. Гвин положил ее ладонь в свою и сверху накрыл второй ладонью. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никого нет, он взглянул на ученицу глазами полными искр, чувствуя что-то особенное внутри, словно пузырьки лопали в животе. А затем голубой цвет сменился золотом на короткий миг. Марлин ощутила что-то и заулыбалась. И Гвин бросил все попытки сдерживать свою улыбку. Медленно он убрал ладони, сам еще не зная, что получилось.

В руке Марлин лежал цветок. Синий как глаза мужчины. Похожий на василек, но сотворенный не природой, а магией. Гвин поднял его за короткий тонкий стебелек и вручил девушке.

– Это для вас, мисс.

Щеки Марлин покраснели.

– Благодарю, профессор. Это так… Спасибо!

Глаза Маккинон сияли. Она приняла цветочек, как самую ценную и хрупкую вещь на свете.

– Вам идет улыбка, мисс Маккинон. Не грустите.

Гвин поджал губы, с теплотой глядя на девушку. А затем пошел прочь, мысленно ругая себя. Он не должен никого подпускать к себе. Если она видит в нем отца или наставника, то ошибается. Никогда он не будет для нее ни тем, ни другим. Потому что единственный, кем он может быть – это Хранителем и Последним Жрецом. И никем больше.

Воздушные пузырьки в животе пропали, обратившись привычной пустотой. Вернувшись к себе, Гвин скинул ботинки и мантию и буквально рухнул на кровать. Он хотел бы просто отключиться, как бывало с ним каждую ночь, но для этого было необходимо сварить зелье для сна без снов. Потому что иначе всю ночь его будут преследовать кошмары прошлого.

***

– Ты уверен? – мягко поинтересовался Мартин. – Сколько помню, ты всегда хотел бороться со злом.

– Я не думал, что это будет так, – печально ответил Мерлин. Ему вдруг стало прохладно. Наверное, от того, что он, наконец, рассказал вслух то, что терзало его.

– А как? Думал, что станешь рыцарем на белом коне? Мерлин, мир сложнее, чем думают дети, – Мартин покачал головой. – Одна жертва и всё? Ты сдался.

– Я не хочу убивать невиновных, – отрезал Мерлин. Он ожидал, что брат поддержит его и был удивлен.

– Одна смерть! С твоим талантом представь, скольких ты спасешь!

– Если останусь, стану бесчувственным, как они.

– Нет! – Мартин так разгорячился, что даже скинул плед, и тот упал на пол. – Это только тебе решать. Можно быть бесчувственным, работая в школе или магазине, где угодно! А уметь контролировать свои эмоции – это не порок. Пойми, Мерлин, никто не сравнится с тобой в защите от Темных искусств. Ты лучший. Кто-то умирает. Всегда. Но умрет еще больше, если их некому будет спасать. Неужели, ты все-таки действительно хочешь уйти?