Текст книги "Пушистая магия (СИ)"

Автор книги: Neichan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

– Да, Второй, я понимаю.

Блейз действительно понимал, о чём хотел предупредить его Второй. Он долго не решался рассказать Пичу об особенностях своей жизни в Мэноре. Он не знал, как тот воспримет, что котята спят все вместе, сможет ли он принять его сексуальные привычки и его форму вер-леопарда. Блейз вспомнил, насколько Гарри был по началу напуган, пока не научился принимать всё это как должное. И ведь есть ещё семья Пича… Блейз даже не представлял, как они отнесутся к тому, что он начнет ухаживать за их сыном.

– Ты должен соблюдать все меры предосторожности при общении с ним, и должен гарантировать, что ему не будет причинён вред или он не будет насильственно обращён. Не стоит рассчитывать на то, что ситуация с насильственным обращением Избранного и дальше заставит нас терпеть подобное. Ты должен гарантировать, что мальчику не причинят вреда, – Амрис сурово посмотрел на Блейза. – Ты ещё молод и в последнее время вёл себя крайне неосмотрительно, нарушив мой приказ и вернувшись самовольно в Хогвартс. Но если ты влюблён по-настоящему, и сможешь убедить нас, что больше не ведешь себя как своенравный котёнок, и ты обещаешь позаботиться о своём друге, мы готовы удовлетворить твою просьбу. Но не перестанем присматривать за тобой.

– Да, Второй. Я даю слово. Я буду очень внимателен.

– Хорошо. Однако котятам не разрешено заводить себе постоянного сексуального партнёра в прайде. Если ты его, конечно, рассматриваешь именно в такой роли. Если ты поймёшь, что хочешь от него только секса и он для тебя лишь минутное увлечение, то лучше сразу порви с ним. Если же он окажется именно тем, кого ты ищешь, тогда другое дело. И он должен принять тебя, как вер-леопарда, если хочет войти в прайд. Ты не должен ничего навязывать, но обязан предоставить ему право выбора. Я рассчитываю, что ты будешь терпеливо ожидать его решения, оберегая и себя, и его, и прайд от возможной опасности. Подумай только, как отреагирует Магический Мир, если мы снова принудительно обратим одного из них. Они посчитают, что не защищены и постараются изолировать нас. Теперь, сколько лет этому студенту? – осведомился Амрис, после того как Блейз уверил его, что прекрасно понял, насколько важно не подвергнуть Пича ни малейшему риску.

– Как и мне, шестнадцать.

– Несовершеннолетний. Северус будет недоволен. Но я поговорю с ним. И позволь тебе напомнить, поскольку это крайне важно, что не стоит торопиться с сексуальными отношениями, пока прайд окончательно не признает его статуса. Дай ему подумать, позволь поближе узнать тебя. Не спеши. Если он того достоин, он будет принят. И он в праве знать, чего ты от него ожидаешь. Он не из прайда, и не стоит ожидать, что он примет всё это так же легко, как любой из нас.

Блейз согласно закивал, и Амрис продолжил:

– Я прекрасно понимаю, насколько это для тебя сложно. Любить того, кто не является членом прайда, очень тяжело. Будь терпелив. Приходи ко мне, если захочешь поговорить. Вообще-то, я рассчитываю, что ты будешь часто ко мне наведываться. И я бы не советовал тебе пока рассказывать обо всём Третьему. Он очень строго к этому относится. Он уверен, что подобные отношения не стоят возможного риска и старается пресекать всё ещё в зародыше. Он требовал от меня быть очень осторожным в моих отношениях с новым директором, а ведь я и Северус уже оба взрослые. Он, скорее всего, потребует, чтобы ты перестал встречаться с этим юношей. Так что лучше не подходи к нему с этим, – Амрис потянулся и потрепал котенка по волосам. – Постарайся улучить момент и поговорить с Гарри, это было бы неплохо. Избранный хорошо умеет хранить секреты, и не даст Грейму ничего у себя выведать. Гарри наиболее подходящий посредник в твоём деле. Если конечно ты не испытываешь дискомфорта от разговора с ним.

– Хорошо. А может, мне поговорить сначала с Драко? – предложил Блейз.

– Разумный выбор. Мать может стать для тебя надёжным союзником. – Амрис расплылся в улыбке при воспоминании о Матери и своих детях. Драко достаточно хорошо понимает законы прайда, чтобы помочь Блейзу легче преодолеть все препятствия на выбранном им пути.

Глава 103

Гарри стряхнул пыль со страниц учебника по Чарам, скопившуюся на них, пока он был на прогулке. Тоска. Смертельная тоска. Он тяжело вздохнул. После событий, связанных с разоблачением Дамблдора, он пообещал самому себе, что сделает всё возможное, чтобы развить свой магические способности и в будущем защитить прайд от любой возможной угрозы. Но это было так скучно. Несмотря на все его благие намерения, он искал любой повод, чтобы отложить книгу в сторону.

Прайд давал ему возможность изучать самостоятельно все те предметы, лекции и практики по которым он мог бы посещать и в Хогвартсе. Он знал, что эти занятия не имеют законной силы. Но если их сравнивать… Они были на уровень выше, просто фееричны, и доставляли ему массу удовольствия. Он снова вздохнул. Как можно одни и те же знания преподносить настолько по-разному. Или же сами учителя настолько не любят свои предметы, что даже не ищут других путей, что бы сделать свои занятия хотя бы немного интереснее? Если они сами не приложат к этому усилий, то кто тогда? Он зевнул, и подвигал плечами, стараясь прогнать сводившую их судорогу.

Гарри бездумно шатался по коридорам, пока не обнаружил, что стоит напротив купальни. Отлично, горячая ванна – это как раз то, что нужно, чтобы почувствовать себя лучше. Его шея затекла и сильно болела, а плечи ломило. Он сегодня слишком долго просидел в неудобной позе, пытаясь разобраться в том заумном трактате, который автор по непонятным причинам именовал учебником.

Он вошел в купальню, предварительно заботливо пристроив книгу на столике возле дверей, стараясь защитить древний манускрипт то вредного воздействия влажного воздуха. Он блаженно потянулся и окинул взглядом наполненную паром комнату. Его глаза выхватили из полутьмы длинные, характерного медного цвета волосы, перехваченные бечевкой и тяжело падающие на белые мощные плечи. Эти плечи, скульптурно очерченные и мускулистые, не могли принадлежат ни кому иному, кроме как Третьему прайда, неукротимому Грейму. Он был полностью обнажён, и, привалившись спиной к бортику бассейна, дремал, почти полностью погружённый в тёплую воду. Его грудная клетка порозовела и размеренно поднималась в такт дыханию.

Гарри опустился на меха, разглядывая вольготно развалившегося спящего мужчину. Впервые он смог внимательно рассмотреть Третьего. Его размеры и пропорции впечатляли. Ах да, конечно, традиционный послеобеденный отдых. И, безусловно, лучше всего это делать в купальне. Он подполз ближе, осторожно освобождаясь от одежды. Гарри гибким движением скользнул под горячий бок расслабленного Грейма и крепко прижался к нему, испустив счастливый вздох. Сильная рука немедленно обвилась вокруг него.

– А, это ты, котёнок, – нежно мурлыкнул Грейм из полутьмы, принявшись перебирать пальцами слегка влажные волосы Гарри. Гарри довольно заурчал, ведь это было так приятно, и постарался поудобнее устроиться в объятиях Грейма, его веки начали слипаться. Ему было так тепло, надежно и спокойно, что юноша невольно провалился в сон.

Из приятной расслабленной дремоты его вырвали чьи-то руки, осторожно переместившие его. Ладони, большие и сильные, приподняли Гарри. Нежно укачивали, прижимая к хорошо знакомой широкой груди. Юноша вжался в мужчину ещё сильнее, когда его осторожно перенесли через бортик бассейна. Такой приятный, такой родной запах, вызвавший нежную сонную улыбку на его губах. Как же всё-таки здорово иметь настолько чувствительное обоняние. Даже не открывая глаз, он точно знал, кто тот мужчина, что сейчас несёт его на руках. Люциус.

– Книга…– сонно мурлыкнул Гарри. Книгу нельзя было оставлять здесь. Это была очень старая и очень ценная книга, хотя и смертельно скучная. Тем более она принадлежала Северусу. Профессор одолжил её молодому вер-леопарду, однако одарил при этом довольно тяжёлым взглядом. Теперь Гарри начинал понимать этот взгляд. Он должен обязательно вернуть эту книгу Снейпу в целости и сохранности, а потом попросить у него совета в том, какие книги и свитки ему ещё следует изучить.

– Грейм заберёт книгу. Спи.

Богатый, наполненный приятной вибрацией голос Люциуса, убаюкивал, погружал в сонное оцепенение. Гарри вяло покачивался в едином ритме с размеренной поступью короля.

Осторожные поглаживания сильных рук наполняли тело медленно просыпающимся возбуждением. Ласковые ладони неспешно скользили по его ногам, разминая уставшие мышцы, с уверенной нежностью поглаживали свод стопы, круговыми движениями оглаживая каждый пальчик. Гарри застонал от переполнявшего его удовольствия. Это было просто великолепно. В ответ на стон юноши, мужчина удовлетворённо улыбнулся, и его пальцы продолжили эти сводящие с ума касания. Гарри вновь испустил стон чистого наслаждения, когда чувственные массирующие движения достигли его бёдер. Эти нежные, сильные, доставляющие столько удовольствия, руки были именно тем, в чём юноша сейчас нуждался больше всего. Ладони переместились на его ягодицы, прошлись по пояснице, медленно оглаживая их, стараясь изгнать скопившиеся за день усталость и напряжение.

Сухие и горячие губы коснулись его щёк множеством маленьких поцелуев, затем медленно перешли на шею, где надолго задержались, заставляя юношу покорно подставлять открытое горло. Настойчивый рот прихватывал кожу на нежной шее, старательно помечая её. Мех невероятно приятно касался обнажённой кожи, и пальцы невольно сжимались в кулаки в ответ на проносившиеся по нервам вспышки возбуждения. Захватывающие поцелуи спустились ниже и прошлись по плечам юноши. Гарри непроизвольно выгнул спину, его бёдра подались вверх, когда он ощутил, как мощные и сильные бёдра раздвигают его ноги, а язык продолжает прокладывать огненную дорожку вдоль позвоночника.

Поцелуи и укусы расцветили кожу юноши яркими отметинами, его дыхание со стонами вырывалось из пересохших губ, влажный горячий язык невероятно возбуждал и наполнял блаженной истомой. Зубы соперничали в этой чувственной игре с языком и губами, оставляя тело юноши полностью расслабленным и томно отяжелевшим, вызывая трепет и заставляя кожу покрываться мурашками. Гарри распластался на роскошных мехах, разгорячённый и возбуждённый, наслаждающийся ощущением нежного, влажного, дразнящего языка, изучающего нежную кожу его ягодиц.

Гарри почувствовал себя полностью открытым для ласкавшего его мужчины, когда тот приподнял его бёдра и аккуратно подложил под них подушку. Влажный язык облизал внутреннюю поверхность бедра, переместился выше, пройдясь вдоль перехода плавного изгиба ягодиц в бёдра. Горячее дыхание коснулось влажной дорожки, оставляя за собой приятный холодок. Затем дерзкий язык переместился на мошонку, заставив крепкие бархатистые яички непроизвольно подтянуться от оказанного им заботливого внимания, губы нежно принялись посасывать нежную кожу и с губ Гарри сорвался отчаянный стон.

Он повернул голову, чтобы посмотреть на своего короля, своего возлюбленного, своего собственного Избранного, склонившегося сейчас над его телом. Розовый язык вновь облизал его, и Гарри издал жалобное хныканье, заставившее Люциуса поднять на юношу свои серебристые глаза. Жгучий, страстный взгляд был наполнен жаром, мучительным голодом и жаждой обладания. Гарри вновь захныкал, широко разводя ноги и бесстыдно предлагая себя. Он уронил голову вниз, когда его приподняли за бёдра, раскрывая ещё шире, руки задрожали от невозможности прикоснуться, и оставалось только потянуться вслед за жадным рукам, выгибаясь и открываясь ещё сильнее, и ждать, ждать…именно этого…этих прикосновений. Его бёдра ласкали, покрывали поцелуями, покусывали, устанавливали именно в ту позицию, которая ему и Люциусу так нравилась.

Гарри переполняло ощущение полёта. Это было что-то невероятное. Чувство принадлежности, подчинения сильнейшему доставляло ему радость, делало счастливым. Гарри понял, что больше не в состоянии выносить эти дразнящие движения языка, наполнявшего его внутренности густым тягучим жаром. Он умоляюще застонал. В ответ сильные руки потянули его бёдра на себя, колени раскрыли совершенно не сопротивляющиеся бёдра ещё шире, горячий член проник в жаждущее тело, растягивая, заполняя собой, давая в полной мере ощутить всего себя. Гарри жалобно захныкал, умоляя о большем. Люциус откликнулся на безмолвную просьбу своего Избранного, толчки стали сильнее, глубже.

Гарри упивался силой своего возлюбленного, он никогда не уставал наслаждаться этим чувством единения с ним, его мощным проникновением в его тело, в самую его сердцевину. Он был полностью заполнен им, любимый владел им безраздельно и любил его самозабвенно. И эти непередаваемые ощущения заставили его полностью раствориться в них.

Оргазм взрывной волной прокатился сквозь его тело, отдаваясь внизу живота пенящимся игристым наслаждением, сильным и всеохватывающим, заставляющим сжиматься кулаки и кричать от переполнявшего счастья. Люциус неистово вскрикнул, судорожно сжал его в объятиях и выплеснулся, глубоко погрузившись в тело Гарри.

Юноша почувствовал, что его осторожно приподнимают, переворачивают и прижимают к горячему телу. Что может быть лучше этого? Широкие ладони обхватили его за поясницу, стараясь устроить в более удобное положение. Люциус перевернулся и уложил юношу на себя, избавляя того от тяжести собственного веса и позволяя блаженно расслабиться в посторгазмической нирване. Тело Гарри продолжало вздрагивать, маленькие всполохи наслаждения всё ещё не оставляли его, делаясь всё более интенсивными и заставляя вновь пробуждаться утолённое было желание. Гарри жалобно захныкал, выражая своё возбуждение, и всё ещё твердый член Люциуса вновь проскользнул глубоко внутрь, растягивая до упора.

Гарри выгнул шею, подставляя её зубам Люциуса, который принялся покусывать чувствительное горло, облизывая, мучая и возбуждая слабыми отголосками боли. Юноша задрожал, обхватил ногами бёдра своего огромного возлюбленного, руки которого крепко обхватили его ягодицы, поддерживая и направляя, раздвигая настолько широко, что позволяло мужчине проникнуть в самую глубину. Гарри мяукнул, наслаждаясь каскадом острых ощущений, без остановки пронзавших его тело, вынуждая непроизвольно подаваться вверх. Люциус потянулся к его нежным соскам, прикусывая и посасывая каждый твёрдый комочек.

Король улыбался, но глаза его серьёзно и сосредоточенно следили за его котёнком. Гарри потянулся вперёд и склонил голову, медленно покачиваясь, насаживаясь на заполнявший его твёрдый член, с наслаждением двигая бёдрами. Люциус потянулся и, взяв пальцы юноши в свой рот, стал их чувственно посасывать. Гарри застонал, его движения ускорились, всё ближе подводя их обоих к разрядке. Огонь и лёд. Вместе возноситься на головокружительную высоту. Жарко. Сладко. Жадно. Мой. Сейчас.

Гарри закричал. Этот долгий принизывающий крик взорвался у него в голове, тело содрогнулось, по нервам пробежал искристый ток, заставляя его вновь бурно излиться в оргазме, захватившим всё его существо. Низкий вскрик Люциуса, его зубы, впившиеся в нежную плоть шеи Гарри, оставляющие свою метку, будоражили, заставляли терять контроль, забыть всё, кроме этого ощущения чистого наслаждения. Хорошо. Как же хорошо.

Глава 104

– Драко.

Мансер остановился позади юноши. Драко, склонив голову, проверял список приглашённых. Помимо членов прайда, на церемонии венчания Люциуса и Гарри также должны были присутствовать и представители других кланов. Как и люди, которые хоть и не считают Люциуса своим королём, но не менее важны для прайда. Приглашения позже должны были быть доставлены совами.

– Что-то случилось? – спросил Драко. Счастливая улыбка осветила его лицо, когда он заглянул в суровое, мужественное лицо своего вер-леопарда. Мансер стоял не шевелясь под этим ласковым взглядом. Его собственные глаза светились обожанием и любовью. Его руки непроизвольно скользнули вдоль опущенных рук Драко, обвились вокруг него, вытаскивая из кресла и заставляя юношу испуганно вскрикнуть от неожиданности.

– Мэни! Я занят!

Драко сердито нахмурился, но вер-леопард просто принялся легкими, как пёрышко поцелуями покрывать его раскрасневшиеся щёчки, затем коснулся закрытых век, слегка прикусил нежные мочки маленьких ушек, сладко их посасывая, посылая по телу юноши приятную дрожь и полностью переключая внимание Драко на себя.

– Я хочу тебя, – Мансер жарко выдохнул эти слова в розовое ушко. – Стоит мне увидеть тебя, и меня охватывает жажда обладать тобой, я чувствую себя больным вдали от тебя, любовь моя.

Перо дрогнуло в пальцах Драко, покрывая их крошечными чёрными точечками, но на это юноша даже не обратил внимание. Он поднял руки и обхватил мощную шею, чувствуя, как скользит собственное тело по чужому, такому большому и сильному. Руки мужчины приподняли его повыше и их губы соприкоснулись, сливаясь в нежнейшем чувственном поцелуе, продолжавшемся лишь мгновения, но выразившем всю существующую страсть между ними.

Драко запротестовал, когда желанный контакт прервался, вцепившись в плечи мужчины и отчаянно выгибаясь в его руках. Мансер уложил его на меха и осторожно устроился сверху. Драко затрепетал, готовый принять всю мощь склонившегося над ним мужчины, обвился вокруг него и расслабился, почувствовав, как его шеи коснулась горячая струя воздуха. Он легко выдохнул, подавшись вперёд и выгибаясь навстречу легким любовным покусываниям. Несмотря на устрашающие размеры его любовника, они совершенно и гармонично дополняли друг друга.

Мансер легко прикусывал его кожу, очень нежно и осторожно, посылая невыносимо острые ощущения вдоль нервных окончаний, вызывая приятную дрожь. Большие руки отвели белокурые волосы в сторону, открывая шею, и мужчина прижался лицом к нежной коже горла Драко, вдыхая любимый запах, прижимаясь губами к тому укромному местечку, где лихорадочно бился пульс, облизывая его, наслаждаясь неповторимым вкусом юноши, мускусным, сладким, жгучим и немного солоноватым. Запах и вкус любимого настолько распаляли Мансера, что он непроизвольно зарычал.

– Ты мой. Весь. Я хочу тебя прямо сейчас. Я хочу быть в тебе.

Драко затрепетал и испустил дрожащий вздох. Мужчина прижался сильнее, Драко кожей ощущал испускаемое им урчание, голова юноши откинулась назад, его руки раскинулись, полностью открывая себя своему огромному любовнику. Юношу вновь охватил трепет, когда он почувствовал своей кожей улыбку мужчины.

Драко чувствовал, как его неспешно обнажают, освобождая от покровов одежды дюйм за дюймом, как Мэни зарывается своим носом в обнажившуюся грудь, как горячие губы скользят по каждому квадратному дюйму открывшейся чувствительной кожи, пока не заставляют покрыться от возбуждения «гусиной кожей». Дыхание Драко сбилось, стало неровным и частым, он просто таял на мехах, ощущая себя бескостным, и ничто не могло отвлечь его от этого великолеаного мужчины. Мансер же продолжал своё неспешное исследование, облизывая, целуя, кусая, доводя до безумия.

Драко захныкал, когда Мансер раздвинул его бёдра и начал медленно снимать с него брюки, которые затем небрежно отбросил в сторону. Однако мантию он снимать не стал, оставив её разливаться по тёмному меху кроваво-красной лужей вокруг белоснежного молочного тела. Мансер чувствовал, как у него перехватывает дыхания от такого изумительного контраста, и любовался раскинувшимся юношей, этим самым дорогим для него подарком из всех возможных.

Мантия, удерживаемая застёжками на шее и запястьях, поймала Драко в ловушку, связав ему руки, и лишая возможности прикоснуться к любовнику, заставляла томиться от необходимости сдерживать свои желания и порывы.

Мансер целовал его лицо, его грудь, его напряжённые бледные соски, заставляя юношу хрипеть, задыхаться, умолять о большем. Язык любовника кружил вокруг невероятно чувствительных комочков плоти, жадно облизывая и покусывая. Драко стонал, извивался, приподнимался на локтях вверх, стараясь добиться ещё большего контакта. Мансер вновь облизал горячим языком напрягшийся сосок и принялся его с наслаждением посасывать, заставляя Драко стонать не переставая.

Юноша закинул одну ногу на бедро любовника и принялся тереться ноющим членом о шелковистую кожу живота, пытаясь облегчить сжигающее его возбуждение. Руки мужчины обхватили его ягодицы, стискивая нежные изгибы.

Драко выгнулся и простонал:

– Мэни, возьми меня!

Когда зубы прикусили чувствительный сосок, Драко издал плачущее мяуканье, и попытался прикоснуться к любовнику, но скованные одеждой руки превращали его в пленника, не давая осуществить желаемое. Легкие покусывания прошлись по всей коже груди, напоследок вновь вернувшись к соскам. Мансер приподнял его, устраивая поудобнее и заставив Драко извиваться под ним, раздвинул ему ноги, вынудив бесконтрольно податься бёдрами навстречу, и, взяв в горячий влажный рот член юноши, принялся его облизывать и нежно посасывать.

Позже Мансер приподнялся на руках, устраиваясь между широко раскинутых ног Драко, и медленно и деликатно потёрся об него, заставив юношу целиком прочувствовать свой длинный твёрдый напряжённый член, так жаждущий проникнуть в нежную тугую плоть, ожидающую этого вторжения, жаждущую его проникновения так глубоко, как только возможно. Они оба одновременно застонали, выплёскивая в этом звуке всю скопившуюся в них страсть и жажду.

Драко изнывал от желания. Он готов был умолять Мансера овладеть им, заполнить его одним скользящим движением, проникнуть внутрь дюйм за дюймом, наполняя и растягивая его до предела. Ни одно из его предыдущих переживаний не было настолько сильным, настолько подавляющим. Он ощущал себя необходимым, желанным, доведённым до безумия.

Мансер снова принялся облизывать Драко, и все мысли вылетели у того из головы. Язык скользил по его коже, такой горячий, влажный и сводящий с ума, заставляющий учащаться дыхание. Драко испытывал непреодолимую потребность быть взятым немедленно, быть пронзённым крепким горячим членом до самой сокровенной глубины, хотел, чтобы его просто взяли за бёдра и овладели им, как желанной добычей, он откровенно выгибался и бесстыдно предлагал себя, умоляя. Но Мансер не спешил удовлетворять его желания, не принимал этой неистовой жажды безропотно покорного, изнывающего тела. Мансер удерживал его на месте, лишь его жадный язык занимался любовью с телом Драко, дразня и танцуя на воспалённой коже.

У Драко не было слов, чтобы описать все переполнявшие его чувства. Он был полностью открыт, его бёдра высоко подняты, пальцы любовника впивались в их мякоть, оставляя вмятины и синяки, пока над его сосками пировал горячий влажный язык. Дрожь распространялась по всему телу от этих неторопливых, томительных, медленных прикосновений, облизывания напряженных сосков, шеи и груди, зубы прихватывали нежную кожу, посылая по нервным окончаниям всплески чистого адреналина. Всё это вместе наполняло тело вожделением и похотью.

Руки Мансера нежно ласкали, его пальцы глубоко погружались в его тело, разминая и подготавливая, одновременно нежно массируя круговыми движениями чувствительную беззащитную мошонку, смыкаясь вокруг ноющего члена, сдавливая сильнее, двигаясь настойчивее, заставляя Драко практически плакать от наслаждения, требуя большего, требуя всего. Сдерживая дыхание, Мансер осторожно растягивал сморщенное отверстие Драко, глубоко проникая пальцами внутрь тесного прохода, стараясь коснуться простаты. Прикосновения были настолько сдержанными, мягкими, почти неощутимыми, доводящими до безумия, что Драко только тихо поскуливал, не способный ни двигаться, ни прикоснуться к себе, чтобы хоть как-то облегчить сводящее с ума возбуждение, пригвождённый сильным телом к мехам, и лишь ожидая, когда этот сильный мужчина даст ему то, что обещает.

Движения пальцев внутри него, такие скользкие, жаркие, тягучие, заставляющие стонать и подаваться навстречу, растягивающие и открывающие, сладкие и настойчивые, оставляющие практически бездыханным.

И когда он уже готов, пальцы сменяет иное давление, такое огромное, такое мощное и твёрдое, такое требовательное. Он заново был потрясен размером своего любовника. Он заметался, мотая головой из стороны в сторону, невольно облизывая пересохшие губы. Мансер надавил сильнее, толкнулся вперёд, сильно, неукротимо проникая внутрь, заставляя Драко застыть от этого невероятно пугающего и одновременно прекрасного ощущения быть заполненным до предела, ощущать это давление внутри, распирающее его. Его тело раскрылось навстречу любовнику, как цветок.

Его сознание полностью отключилось. Он ни о чем не мог думать, его ничто не беспокоило, весь мир сузился до размеров точки, вместилищем которой являлся Мансер, овладевавший им. Мансер был в нём. Губы Мэни приникли к его, целуя, язык двигался в такт с медленным неспешным проникновениям в его тело.

Драко сжал пальцами нежный мех. Просто вцепился в него. Мансер брал его слишком медленно, и одновременно слишком сильно, множество мелких поцелуев с трудом удерживали ускользающее сознание. И когда он, наконец, достиг предела, его бёдра взлетели, его тело податливо раскрылось, расслабилось, полностью впуская любовника. Всё.

Это было всё. Он был полностью покорён. Он теперь окончательно принадлежал Мансеру. Всем своим сердцем, телом и душой. И не было такого места, что не было бы отмечено им. И вырвавшийся у Драко крик был долгим, дрожащим и сладким. Мансер приподнял голову, всматриваясь в его лицо, и подался назад, застонав и мотая головой из стороны в сторону. Бедра, крепко прижимавшие тело юноши к постели, стали покачиваться, заполняя, и вновь ускользая назад, вызывая у Драко потерянное мяукание. Мансер языком слизнул этот нежный звук с его губ и вновь толкнулся вперёд. Драко чувствовал, как его тело подчиняется этому настойчивому движению, как растягивается невозможно тугая плоть, покоряясь этому желанному давлению.

– Двигайся со мной, малыш, отдайся мне. – Мансер буквально рычал ему в ухо, уткнувшись носом в его волосы. Драко начал двигаться, уже сам насаживаясь на налитой кровью мощный член мужчины.

Мансер направлял его, дразнил его. Он походил на волну, то накатывающуюся на него, то медленно отползающую прочь, чтобы затем вернуться вновь. Он хотел довести юношу до безумия, заставить кричать от умопомрачительного экстаза. Драко извивался под ним, желая этого больше всего.

Он закричал, когда Мансер подвёл его к краю, играя с его телом как с безумно возбуждающей распутной вещью. Делая это с такой любовью, что Драко не испытывал и капли стыда, только жар, сумасшедшую любовь, трансформированную в жгучее вожделение, в безумное слияние тел, в подчинение и обладание, заставляющую кричать, замерев на самом краю.

Это вознесло его и утянуло за собой. Драко закричал от облегчения, его любовник прижался к нему, поддерживая, и они одновременно кончили, выплеснувшись горячей, липкой струёй, и это было хорошо, это было прекрасно, и так безумно.

Глава 105

Блейз аккуратно завязывал галстук на шее Пича. Тот старательно тянул шею, чтобы другу было удобнее, параллельно разглядывая своё отражение в зеркале. Он чувствовал себя таким бесцветным, особенно в сравнении с Блейзом, на котором была надета свободная, не сковывающая движений, мантия. Шелковая, в медовую и янтарную полоску, обшитая золотистой каймой. Блейз выглядел настолько роскошно, что Пич просто не мог отвести от него глаз, постоянно косясь на его отражение. Он невольно сглотнул. Сам он казался себе таким… обычным.

На самом Пиче был чёрный, довольно неплохой костюм, дополненный белой сорочкой и серебристо-зелёным галстуком. Он снова и снова перевязывал этот чёртов галстук, в тщетном стремлении добиться идеала. Наконец он сдался и попросил о помощи наблюдавшего за ним Блейза. Длинные, проворные пальцы без труда справились с поставленной задачей и аккуратно поправили узел, чтобы Пич смог оценить достигнутый результат. Пич оглядел себя. Теперь он выглядел безупречно, но это не доставляло ему особой радости. Он смотрелся таким посредственным, таким официальным. А рядом стоял Блейз, выглядящий так изумительно необычно и так по-взрослому. Он походил на молодого принца. Расслабленный, красивый, совершенный мускулистый красавец. Совсем непохожий на того обычного, одетого в школьную мантию подростка, к которому привык Пич.

– Что-то не так? – забеспокоился Блейз, осторожное убирая упавшие на лицо Пича волосы. Юноша упивался этой невольной лаской, посылавшей по всему телу волны удовольствия. Только страх быть непонятым удерживал его от того, чтобы обхватить лицо Блейза ладонями и прижаться к его губам поцелуем. Но он никак не мог решиться.

– Я выгляжу слишком…строго. Ты по сравнению со мной смотришься так раскованно. Мне бы хотелось надеть что-либо подобное, а то эта парадная одежда просто душит меня. – Пич немного растеряно смотрел на друга. Тот в ответ окинул его внимательным взглядом. По мнению Блейза, Пич выглядел просто великолепно.

– Мы предпочитаем отдыхать не в креслах, а на подушках. Или на мехах. Поэтому одежда всегда должна быть комфортна и не сковывать движения, – пояснил Блейз, неспешно сбрасывая с себя довольно объёмное одеяние. – Мантии мы носим только на официальных мероприятиях. В обычной жизни большинство из нас предпочитает оставаться только в брюках.

Вид полуобнажённого Блейза заставил Пича почувствовать головокружение. Блейз, в полупрозрачных, практически ничего не скрывающих брюках, с обнажённой великолепной мускулистой грудью. От этого зрелища его кожа на щеках невольно вспыхнула горячим румянцем, и он постарался сосредоточить свой взгляд только на красивом лице стоящего напротив юноши. Пич сглотнул, чувствуя, как учащается пульс и сбивается дыхание, и невероятными усилиями сдержал зарождающийся в глубине горла стон.

– Пич, ты в порядке? – Блейз был обеспокоен напряжением, исходящим от юноши. – Если ты не хочешь идти на свадьбу, если ты считаешь, что это смешно, то можешь не волноваться, я всё пойму. Я не хочу заставлять тебя.

В голосе Блейза отчётливо слышалось разочарование. Он был абсолютно уверен, что его бывший сокурсник по Хогвартсу стал для него самым дорогим человеком, его единственной и неповторимой любовью. Он понимал, что он ещё слишком юн, чтобы повлиять на сложившее положение вещей. Они оба были слишком молоды, но Блейз был абсолютно уверен в своих чувствах. Его сердце всегда билось быстрее, стоило Пичу оказаться рядом. Когда его глаза встречались с его, наполненными солнечным сиянием, Блейз преисполнялся силой жизни, ощущал невероятное счастье и целостность. А одна мысль о поцелуе с Пичем заставляла его дыхание сбиваться.