Текст книги "Пушистая магия (СИ)"

Автор книги: Neichan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

– Нет. Нет, Блейз. Я хочу пойти. Просто… Я бы чувствовал себя лучше, если бы был одет, как ты.

У Пича перехватило дыхание, когда Блейз тяжелым жарким взглядом окинул его с ног до головы в ответ на эту невинную просьбу. Ему нестерпимо захотелось прижаться к этому сильному телу, ладонями обхватить красивое лицо и припасть к губам поцелуем. Одним долгим, сладким, неистовым поцелуем. Пусть только однажды. Временами в присутствии Блейза он еле удержал себя в руках, стараясь не выдать возбуждения и рвущиеся из горла тихие постанывания. Он резко опустил глаза и отвернулся к зеркалу.

– Я думаю, что у других котят найдётся, что тебе одолжить. Возможно, у Гарри. Вы с ним приблизительно одного роста. – Быстро ответил Блейз. Одна только мысль об одетом в одежды прайда Пиче…

– Ох, нет! Только не у Избранного прайда. Ты же говорил мне, насколько он важен для вас. Как же я могу носить его одежду? – Пич был охвачен благоговением от одной этой мысли. В его понимании Избранный был чем-то вроде наследного принца. Он просто не мог бездумно позаимствовать его одежду, даже если это Гарри Поттер, которого он раньше прекрасно знал и с кем прежде свободно общался в школе.

Блейз весело рассмеялся:

– Гарри вовсе не настолько изменился, как ты себе навоображал. Он всё такой же, как и прежде.

Блейз нежно сжал руки юноши, совершенно забыв, что тот не один из его прайда, и что подобное обращение ему не слишком привычно. Опомнившись, Блейз резко выпустил тонкие кисти, настороженно наблюдая за реакцией возлюбленного. Пич не стал колебаться. Он потянулся и сжал большие, влажные, слегка дрожащие ладони своими тонкими пальцами. От этого, исполненного безграничного доверия жеста, Блейз был готов растечься по полу безвольной лужицей, полностью захваченный огромным, сводящим с ума ощущением влюбленности. Он ласково пожал эти руки в ответ и потянул за собой несопротивляющегося юношу к выходу из комнаты.

Они бросились по коридору сломя голову, охваченные бесшабашным ощущением переполнявшего их счастья. У Блейза в голове кружились мысли о том, как донести до Пича то, как живёт прайд: рассказать или лучше сразу показать. Как ему объяснить то, что сам Блейз, Стефан, Фред, Джордж, Гарри и Рон, а также другие котята всегда спят вместе, голые и горячие, слитые в единый клубок, переплетясь всеми конечностями. Может ли он надеяться, что Пичу удастся понять, что же это такое – быть в прайде? Может ли он предложить Пичу спать вместе с ним и другими котятами? Одна мысль об этом заставила Блейза задохнуться.

Пича удивляло то, что их до сих пор никто не остановил. За такую беготню в Хогвартсе с них бы сняли кучу баллов. Встречные же лишь снисходительно улыбались, посылая в спину проносящимся мимо них мальчикам приветствия и весёлые комментарии. Это было так чудесно – бездумно нестись с Блейзом, крепко держа того за руку. Пичу казалось, что он никогда не бежал так быстро. И ощущал, как счастливая улыбка растягивает его губы от уха до уха.

Вскоре они затормозили у дверей комнаты, из-за которой доносилось множество молодых звонких голосов. Блейз ворвался внутрь, даже не постучав. Множество глаз обратились в их сторону, но никто из присутствующих даже не выразил недовольства. Блейза мгновенно заключили в объятия, словно это была самая естественная в мире вещь. Затем Пича тоже притянули, крепко обнимая, стараясь дать ему почувствовать себя «своим», дать ощущение принадлежности к единому целому, частью которого и был Блейз.

– Эй, что-то случилось? – раздался чей-то голос.

– Мы просто пришли узнать, можно ли подобрать что-нибудь из одежды для моего друга. А то он чувствует себя не очень комфортно в этом официальном костюме. – Блейз осторожно выбрался из множества обнявших его рук, извлёк из чьих-то объятий Пича и всмотрелся в его лицо, стараясь оценить произведённое впечатление. Пич был для него особенным, намного больше, чем просто друг. Другие котята в комнате были уже в том возрасте, когда прекрасно понимали разницу между обычаями двух чётко разграниченных миров. Поэтому они не будут излишне фамильярны с его мальчиком. Не будут навязывать объятия, если ощутят, что Пич чувствует себя некомфортно.

–Посмотри, может это подойдёт. Как раз его размер, да и к глазам изумительно подходит. – Фред передал Блейзу пару полупрозрачных чёрных штанов и мантию, расцвеченную красными, оранжевыми, жёлтыми и черными полосками. Тот повернулся к Пичу и обеспокоено спросил:

– Это подойдёт?

Блейз понимал, что должен был предоставить юноше выбор. И лишь надеялся, что тот не будет слишком стесняться откровенной одежды. Блейз придвинулся, заслоняя юношу от взглядов других котят, благо его довольно крупные габариты это позволяли.

Пич облегченно вздохнул и принялся развязывать надоевший галстук, узел на котором ранее был с таким трудом доведён до совершенства. Отбросив зелёно-серебристую ленту прочь, он принялся снимать с себя так утомлявшую его одежду. Блейз невольно оскалился. Он чувствовал возбуждение и желание, и знал, что сделает всё возможное, чтобы Пич и дальше смог носил одежды прайда, чтобы этот юноша стал полноправной его частью. Блейз так на это надеялся. Он должен быть терпеливым.

– Будет лучше, если ты не станешь надевать обувь, носки и нижнее бельё, – заметил Стефан, заставив Блейза вновь задохнуться, когда Пич покорно стащил с себя упомянутые детали гардероба и отбросил их в общую кучу уже снятой одежды. Затем натянул штаны и мантию, позволяя дерзким рукам Блейза пройтись по своим плечам и бёдрам, поправляя одежду и разглаживая несуществующие складки.

Блейз блаженно улыбнулся, вдыхая такой тёплый и приятный запах своего друга. Пич был невероятно хорош, он был просто создан для него. Что-то огромное и тёплое разливалось в его груди. Он нежно обнял Пича и увёл его подальше от остальных. Контакт между ними был мимолётен, но исполнен понимающего молчания, туманящего сознание. Туника так красиво оттеняла искрящиеся солнечным светом глаза Пича, заставляя Блейза с головой погружаться в этот сияющий омут. Правильный неприметный студент исчез, уступив место невероятно красивому и притягательному молодому мужчине. Блейз видел, как котята с восхищением разглядывают его бесценное сокровище.

Пич был немного смущен таким вниманием к себе и спрятал лицо на широкой груди Блейза. Тот был такой большой, такой сильный, в его объятиях Пич чувствовал себя таким защищенным, и первый раз в жизни радовался, что он такой маленький и изящный. Ведь он идеально вписывался в мощное тело Блейза, растворяясь в его сильных руках и зарываясь лицом в ямочку между ключицами. Растворяясь в тепле и неге, даримыми этим надёжным телом.

– Он влюблён. – Джордж обвил руками своего брата, аккуратно устраивая подбородок на его плече и оглядывая Пича с головы до ног. – Просто ещё этого не понял.

Он встретился глазами с Блейзом и увидел, как вспыхнули в их глубине счастливые искорки.

– Если мы не поторопимся, то останемся без обеда, – прервал Рон затянувшееся молчание. – Не нервничай, Пич, ты прекрасно выглядишь. Давайте уже, я жутко голоден.

– Ты всегда голоден, – насмешливо ответил Стефан.

Рон раздражённо фыркнул и вышел из комнаты. За ним всей гурьбой потащились остальные, перекидываясь шутками и дурашливыми подколками. Блейз, пользуясь тем, что их оставили наедине, притянул к себе юношу ещё сильнее и спросил:

– Ты в порядке?

– Лучше быть не может. – Пич чувствовал себя готовым сделать что угодно, пойти куда угодно, лишь бы эти руки продолжали обнимать его, прикасаться к нему.

– Тогда можем идти, – Блейз медленно улыбнулся. Его глаза засияли, когда он провёл трепетными пальцами по нежным щекам, коснулся слегка приоткрытых губ, таких полных, соблазнительных… ожидающих. Мысли мгновенно оставили его, он склонил голову, чувствуя, что то, что происходит абсолютно правильно, абсолютно естественно. Он, наконец, сделает то, о чём мечтал все это месяцы, все это годы. Всегда.

Он поцеловал своего друга, ласково, трепетно, мягко и сладко, стараясь выразить всю свою любовь. Он пробовал его, вдыхал его запах, ощущал его неповторимый вкус, почти теряя сознание от остроты охватывающих его ощущений. В ответ Пич обвил его шею руками, прижимаясь всем телом, нежно сливаясь с ним губами, разделяя на двоих такой прекрасный, исполненный любви и невинности поцелуй.

Глава 106

Северус Снейп, Мастер Зелий, и по совместительству новый директор Хогвартса, налил себе чашку чая и, оставив её остывать на столике, отправился выбирать одежду, в которой он должен был быть на церемонии. Амрис снабдил его огромным количеством принятых в прайде традиционных одеяний, столь же прекрасных, как и столь же неприличных. Только крайняя нужда заставляла Северуса надеть подобное безобразие, а не его обычную сдержанную, немного чопорную мантию.

Он был настолько сосредоточен, что даже не замечал Пивза, незаметно подсматривающего за ним. Полтергейст неподвижно висел в воздухе, рассматривая его с пытливым интересом. Пивз осторожно подобрался ближе, когда Мастер Зелий открыл свой гардероб и принялся перебирать развешенные там разноцветные шелка. Пивз в последнее время постоянно крутился вокруг нового директора, восхищаясь его энергией и проводимыми в школе реформами.

Снейп повернулся, и Пивз, прекрасно осведомлённый о том, что после случая с Дамблдором, когда пострадало так много студентов, Снейп просто возненавидел «тайных соглядатаев», постарался побыстрее спрятаться. Маленький полтергейст ловко скользнул на верхнюю полку стеллажа с ядами и зельями, заботливо обустроенного взыскательными и деятельными руками зельевара. Он с трудом втиснулся в это плотно заставленное всевозможными флаконами и баночками пространство и, свернувшись клубочком, затих. По крайней мере, не смотря на неудобство, ему не грозило разоблачение.

Он ещё плотнее сжался, когда зельевар, наконец выбрав себе мантию, повернулся, чтобы переодеться. Пивз восхищенно любовался, как струящаяся, расходящаяся мягкими складками, мантия деликатно обрисовывает высокую худощавую фигуру, как играет всполохами цвета вручную расписанный шелк. Сине-чёрная расцветка удивительно выигрышно подчёркивал бледную кожу зельевара, заставлял его волосы переливаться, а глаза заискриться жизнью. Он выглядел невероятно привлекательным, помолодевшим, расслабленным и открытым для окружающего мира. Его осанка оставалась столь же безупречной, а движения приобрели животную плавность и грацию. Пивз поражался, насколько этот влюблённый Северус Снейп отличается от себя прежнего.

Снейп направился в ванную, и Пивз задёргался, стараясь забиться ещё глубже. И мгновением позже заметил, как один из пузырьков, случайно задетый им, опрокинулся и покатился. Пивз в невероятном прыжке сумел остановить его падение на полпути, умудрившись проделать этот невероятный трюк практически бесшумно. Но, к его ужасу, крышечка с флакона слетела, и Пивз заворожено наблюдал, как зелье, капля за каплей, льётся в стоящую на столике под стеллажом чашку с чаем. Пивз захныкал, думая, как обезвредить чай до того, как Снейп вернётся, бессильно наблюдая за поднимающейся над чашкой розовой дымкой. В этот момент распахнулась дверь, и на пороге появился сам зельевар. Пивз заметался, и сделал единственную вещь, которую подсказало ему в этот момент охваченное паникой сознание, а именно развоплотился, пока его не обнаружили и не наказали за то, что он сделал.

Северус Снейп рассеянно взял в руки чашку и неторопливо отпил глоток. Он невольно нахмурился, ощутив затхлый, слегка горьковатый вкус на языке. По-видимому, чайные листья были уже слишком старыми и настала пора обновить свои запасы. Он выплеснул остатки содержимого чашки в раковину, а банку с чайными листьями опустошил в мусорную корзину. Затем вышел из своих комнат, не забыв установить на дверь охранные чары. Он был просто блистателен в этом струящемся мягкими фалдами шелке, его величественная царственная фигура поневоле притягивала все взгляды.

Пивз материализовался двумя этажами выше, отчаянно дрожащий и ругающий себя за такое трусливое поведение. Он должен признаться во всём профессору. Но ведь было уже поздно! Пивз посмотрел на зажатый в его дрожащих руках флакон, отчаянно пытаясь прочесть, что было написано на крошечном ярлыке.

Ярлычок, как и сам флакон, были такие маленькие, что невольно наводили на пугающие мысли. Ведь это мог быть какой-нибудь быстродействующий яд, которого и нужно лишь пара капель для достижения эффекта, или же чрезвычайно дорогой и невероятно редкий ингредиент, который даже Хогвартс мог себе позволить только в столь миниатюрных количествах. Любая из этих альтернатив не сулила несчастному Пивзу ничего хорошего. Он вылетел в окно, надеясь, что под солнечным светом он сможет хоть немного успокоиться, и тут же, отчаянно застонав, влетел обратно. При этом пузырёк выскользнул из его пальцев и с тихим звоном разбился о плиты внизу. Что же он наделал! Пивз метнулся в сторону подземелий, отчаянно умоляя Мерлина не дать ему опоздать, позволить добраться до директора раньше, чем тот уйдет.

Уже на полпути к комнатам Мастера Зелий Пивз осознал, что опоздал, ощутив действие охранных чар. Снейп был вне его досягаемости. Мучительные рыдания вырвались из горла полтергейста, ведь Снейп мог погибнуть из-за него.

* * *

Снейп аппарировал в Малфой-Мэнор и невольно потёр живот. Да, не стоило ему допивать этот чай. Особенно ощутив столь неприятный привкус. Он не ел несколько часов, и сейчас был не прочь чем-нибудь перекусить. Только беспокоило жалобное урчание в желудке, его слегка мутило, живот сводило болью, казалось, что там ворочается растревоженная змея. Всё его тело было охвачено ощущениями, которые ранее он никогда не испытывал. Он чувствовал внутренний трепет, желание, жадную потребность в чём-то, сильное беспокойство. Снейп ощутил, как его дыхание учащается, становясь более поверхностным.

– Сев, – теплый голос Амриса коснулся его ушей, когда вер-леопард вышел ему навстречу, весь облитый золотистым шёлком, придающим ему поистине царственное великолепие. Охватившие Северуса слабость и дрожь внезапно сменились совершенно новой потребностью. Его буквально раздирали желание и чувственный голод. Он хотел прикоснуться к этому мужчине, принадлежать ему.

Снейп заскользил руками по мощному мускулистому телу, прижался к нему, более неспособный сдерживать себя, только не сейчас. Он прижался своим ртом к губам Амриса, предлагая себя без всякого стеснения. И Амрис ответил на это щедрое приглашение, дразня его сладкими поцелуями, собственническими, глубокими, исторгающими стоны из груди мага. Снейп буквально таял в крепких объятиях, пропуская через свои бледные пальцы густые светлые пряди любовника, поглаживая кожу головы трепещущими кончиками пальцев.

Внезапно рядом раздался тихий смех и Снейп рывком пришел в себя. Он внезапно осознал, что находится посреди огромной комнаты, заполненной людьми, которые прибыли на церемонию королевского бракосочетания, и сейчас вовсю наслаждались устроенным спектаклем. Снейп осознал, что только что беззастенчиво обнимался и целовался у всех на глазах, что мало соответствовало респектабельному образу нового директора одной из самых уважаемых магических школ Англии. Он невольно отстранился и почувствовал, как жаркая краска стыда начинает заливать его кожу, медленно поднимаясь от груди к шее, и, наконец, достигает лица. Амрис довольно засмеялся. Потянувшись, он ласковым поцелуем вновь коснулся губ любовника, мягко прихватывая их своими, и медленно отстранился.

– Меня очень впечатлила твоя страстность, маленькая мышка. – Амрис перебирал пальцами чёрные локоны возлюбленного. Ему очень нравилось, когда Снейп оставлял их распущенными, позволяя прядям свободно рассыпаться по плечам. Он мечтал о том, что уговорит любовника отрастить их до бёдер. Амрис представлял себе, как будет заниматься с ним любовью, а эти волосы, словно роскошное чёрное покрывало, рассыплются веером под таким покорным ему телом. – Я думаю, здесь нет никого, кто бы не знал, что ты принадлежишь мне, Северус.

Снейп откашлялся, стараясь прочистить внезапно пересохшее горло. Он заставил себя разжать руки и немного отстранился назад. И немедленно терзавшая его внутренности боль вернулась снова. Он невольно вновь прижал руки к животу, стараясь успокоить участившееся дыхание. Северус отчётливо ощущал запах Амриса, такой наполненный, такой богатый, такой соблазнительный. Он сейчас отдал бы что угодно за возможность уединиться с этим невероятным искушением. В его распалившемся воображении он уже ощущал, как это мощное сильное тело овладевает им, проникая глубоко в него, заполняя и подчиняя его полностью.

Амрис принюхался и невольно зарычал. Мощный поток феромонов, исходящий от его любовника, буквально сводил с ума, заставлял немедленно предъявить свои права на него. Он одним гибким движением преодолел разделявшее их расстояние, прижал желанное тело к себе, зарываясь носом в густые темные волосы, вдыхая невероятно насыщенный сладкий аромат, исходящий от обнажённой шеи. Мерлин свидетель, Снейп никогда ещё не пах настолько восхитительно.

Амрис приобнял любовника за плечи и вывел из переполненного зала. Затем, обнаружив первую попавшуюся пустую комнату, бесцеремонно затащил туда совершенно покорного Снейпа. У дверей были небрежной кучей свалены меха, и Амрис толкнул на них своего возлюбленного. Его руки принялись срывать мешающую одежду, разрывая шёлк, пока горячий рот выцеловывал посылающие всплески обжигающего наслаждения дорожки поцелуев на постепенно обнажающейся коже. Руки жадно и страстно оглаживали распростёртое под ним тело.

Снейп стонал, выгибался от этих мучительных сладких прикосновений, ласкал льнущее к нему желанное тело. Его колени приподнялись и приглашающее раздвинулись, побуждая Амриса скользнуть между его раскрытых бёдер в ответ на эту невысказанную мольбу.

* * *

Пивз вот уже несколько минут мучительно размышлял, как же ему постудить. Он развернулся и полетел к той пустой комнате, в которой недавно материализовался. Внезапно его осенило. Идеально решение. Профессор Люпин. Этот маг был очень мягкосердечен, он сможет разобраться с тем, как быть дальше. Он мало походил на того, кто мог бы применить проклятие и окончательно упокоить с миром неприкаянную душу Пивза.

Он помчался по коридорам в сторону комнат профессора, отчаянно надеясь, что тот окажется на месте. Ворвавшись без приглашения в апартаменты оборотня, Пивз застал его за одеванием. От неожиданности Люпин испуганно вскрикнул.

– Помогите! Помогите! – истерично верещал Пивз, бесконтрольно размахивая своими полупрозрачными руками. – Профессор… Директор Снейп… Он в опасности! Вы должны остановить его! Он выпил чай и ушёл. Я не смог помочь ему!

Ремус усилием воли постарался успокоить отчаянно бьющееся сердце, которое чуть не выпрыгивало из груди, и сел в стоящее за его спиной кресло. Он смотрел на ставшего почти прозрачным от горестных переживаний Пивза. Оборотень медленно поднял свои бледные руки ладонями вверх. Он не мог ничего сделать, пока полтергейст не успокоится и не объяснит, в чём же дело. Люпин постарался, чтобы его голос прозвучал как можно более мягко и доверительно:

– Помедленнее, Пивз. Скажи мне, что, собственно, случилось? – Люпин знал, что Снейп собирался отправиться пораньше в Малфой-Мэнор, чтобы помочь в организации церемонии, на которую собирался и он сам.

– Помогите! Помогите! – Пивз орал не переставая. Люпин вздохнул, и, выхватив палочку, бросил в нарушителя спокойствия заклятие. Эффект был мгновенным, Пивз замолчал и громко захрапел. Люпин поморщился, сколько же надо потратить магической энергии, чтобы проклятия срабатывали на привидениях. Сняв действие заклинания, он был вознагражден коротким стоном. Люпин подошел к полтергейсту и коснулся его без особого для себя удовольствия. Пивз мелко задрожал и открыл свои светящиеся глаза.

– Теперь, Пивз, скажи мне, что произошло. Здесь не место для паники. – Его ласковый тон окончательно успокоил полтергейста.

– Ох, профессор. Я всё испортил. Я не хотел, я всего лишь наблюдал за ним, восхищался им. Он так изменился, совсем не похож на себя прежнего. Он стал так прекрасен. – По лицу Пивза поползли призрачные слёзы.

Люпин подумал, что он вряд ли назвал бы Снейпа прекрасным, однако за последние месяцы в его внешнем виде определённо произошли довольно внушительные перемены.

– Так что всё же произошло? – поторопил Люпин Пивза, стараясь, наконец, добиться от полтергейста внятного ответа.

Пивз вновь завопил:

– Я случайно опрокинул флакон с зельем, и его содержимое попало в чашку с чаем директора. И он её выпил. Я так сожалею, но я не хотел…

– Что это было за зелье, ты запомнил? – Люпина внезапно посетило ощущение неотвратимо надвигающейся катастрофы. И когда Пивз произнёс ответ, он лишь потрясённо застыл, руки невольно прижались к груди в бесплотной попытке унять сумасшедше заколотившееся сердце.

– Вот… дерьмо. – Сознание оборотня медленно заволакивал страх. Люпин прекрасно знал, для чего предназначалось это зелье. Он, как был, босой и полуодетый, бросился вон из комнаты. Нельзя было терять ни минуты.

Глава 107

Северус не мог сконцентрироваться, не мог даже думать, пока руки его возлюбленного скользили по его коже, заставляя тело наполняться нестерпимым голодом. Он распростёрся на мехах, с наслаждением ощущая придавливающую его тяжесть.

Его переполняло мучительное желание. Он чувствовал себя буквально распираемым изнутри жадной пустотой, и эта пустота заставляла его страдать в ожидании чего-то совершенно необходимого, чего-то страстно желанного и постоянно ускользающего, чего-то настолько же необходимого, как и сама жизнь, чего-то, что он сам даже не мог определить. Странная, изматывающая жажда терзала его тело, рвала когтями, как бешеный зверь.

Он выгибался и метался на мехах. Сильные руки поглаживали его, приподнимая и переворачивая. Сладкие губы прошлись по его пылающей шее, припали к приоткрытому рту, требовательный язык настойчиво проникал внутрь, принося сиюминутное облегчение от терзавшей его страстной потребности и заставляя постанывать от острого наслаждения.

Это была любовь, которая переполняла его сердце, но эта любовь просто не могла вызвать такой животный голод, заставляющий его тело содрогаться и мучительно корчиться в судорогах, вцепляться скрюченными пальцами в шёлк, разрывая его. Он чувствовал запах своего любовника, своего Амриса, и это заставляло его буквально плавиться в огне похоти. Желание принадлежать этому невероятному мужчине сводило его с ума.

Он выгибался всем своим длинным и поджарым телом, стремясь в эти сильные любящие руки. Слышал слова, произносимые любимым голосом, но не понимал их значения, лишь наслаждался дуновением горячего воздуха на своей шее, воспринимая каждое сказанное слово как ожог, заставляющий полностью утрачивать разум. Золотистый свет, исходящий от волос его возлюбленного блондина, заставлял его глаза невольно зажмуриваться.

Снейп весь корчился в сжигавшем его огне, и лишь одно могло успокоить терзавшую его боль – это прохладные руки его любовника, поглаживающие и сжимавшие его в крепких объятиях, ловкие и заботливые пальцы, растягивающие его, медленно и неспешно. Амрис вошёл в него, откликаясь на его мучительный зов. Сознание Северуса заполняло поднимающееся из глубины его тела густое, сочное и сладкое ощущение невероятного блаженства, похожее на тёплый тягучий мёд.

Он слышал собственный срывающийся голос, просящий и умоляющий, и голос Амриса, шепчущего успокаивающие слова, обещающего дать ему то, что он так отчаянно просит, что он так жадно желает. Снова и снова, пока эта болезненная жажда не иссякнет и терзающий его голод не будет утолён.

Амрис целовал его, вылизывал, прикусывал и пощипывал, врывался в его тело мощными размашистыми толчками, заполняя своим налитым членом, погружаясь настолько глубоко, насколько было возможно, заставляя дрожать и задыхаться от бешеного ритма их соития. Это сумасшедшее совокупление приносило ему облегчение, притупляя горящий в нём огонь, заставляя ощущать удовольствие настолько остро, как никогда раньше. Жажда поднималась, разрастаясь и заполняя всё его тело, внутренности буквально сводило судорогой от поселившейся там алчной пустоты, так жаждущей быть заполненной.

Амрис был обеспокоен, это животное безумие, эта ненасытная потребность не была свойственна его обычно довольно сдержанному любовнику, не его Снейпу. Черноволосый мужчина отчаянно бился под ним, широко раскинув ноги и до боли вцепляясь в него руками, голова бессильно откинулась назад и моталась из стороны в сторону. Северус хрипел, чувствуя, как Амрис целует, облизывает, пробует на вкус, покусывает и посасывает его покрытую лёгкой испариной шею, оставляя на коже отметины, помечая его.

Бедра непроизвольно подались вверх, внутренние мышцы его тесного прохода судорожно сжались, крепко обхватили горячий твёрдый член, гладкие шелковые стенки заключили в нежные, сильные объятия. И Мастер Зелий выплеснулся горячим белым семенем, закричал, буквально завыл, и забился в мгновенно схлынувшем всплеске удовольствия, не получив желанного облегчения, по-прежнему оставаясь возбужденным и твёрдым. Снейп продолжал испытывать грызущую голодную тоску по этому золотистому телу, что только что так страстно владело им.

Амрис старался успокоить своего сходящего с ума любовника, пытаясь как можно ласковее отстраниться и помочь прийти в себя, но Снейп вновь вскинулся и подался вперёд, впиваясь голодным поцелуем в рот своего собственного вер-леопарда, впитывая его вкус, яростно сражаясь языком за право добиться желаемого. Он словно вгрызался поцелуями в Амриса, стараясь поглотить его целиком.

Амрис понимал, что происходит что-то странное и очень неправильное. Он был готов дать Северусу то, что тот так отчаянно требовал, пока его разум не оставит это неистовство. Его руки никогда не отвергнут того, кого он настолько ценит и обожает, даже если потребность любимого в нём возрастёт ещё больше, став более мучительной, более примитивной, более животной и более сексуальной. Амрис лишь с всепоглощающей нежностью прижался к возлюбленному, всем телом ощущая исходящие от распростёртого под ним мужчины волны неудовлетворённого желания и похоти.

* * *

Полуодетый Ремус обеспокоено оглядывал роскошный холл, приходя в себя после аппариции. Он несколько раз обошёл его кругом, ощущая нарастающее волнение. Сердце билось, словно молот. Где же он? Где же ему искать Северуса? Не опоздал ли он?

Внезапно Люпин обнаружил, что в помещении он уже не один. Из боковых проходов появились трое мощных охранников-вер-леопардов. Огромные, практически необъятные, угрожающе рычащие, злобно и подозрительно смотревшие на него, оценивающие опасность, которую он мог представлять для их короля и всего прайда. Он поднял руки вверх, стараясь успокоить, но настороженное выражение не желало покидать их прищуренных глаз.

– Я должен найти профессора Снейпа! – выкрикнул он, в волнении сжимая руки и стараясь сдерживать свою тревогу. Он пытался оценить свои шансы прорваться в Малфой-Мэнор как можно дальше и найти помощь прежде, чем эти огромные зубы и когти растерзают его на куски.

– Пожалуйста! – умолял обычно довольно сдержанный профессор. – Я должен найти его, пока не стало слишком поздно. Он отравился! Конечно, по недоразумению, но я должен остановить его пока… – Он вглядывался в гранитные лица охранников – …Пока не стало слишком поздно… – уже неуверенно закончил Ремус.

Три головы дружно повернулись в одну сторону, вглядываясь в один из коридоров. Уши настороженно подрагивали, ноздри раздувались. Ремус тоже повернулся, стараясь понять, на что они так безумно уставились. И тоже услышал это – долгий и отчаянный, слегка приглушенный расстоянием, крик, наполненный экстазом, радостью, неудовлетворённой жаждой и дикой похотью. Облегчение. Оргазм. И… Северус Снейп. Все кусочки головоломки встали на место, и Люпин понял, что происходит. Ремус вырвался из кольца окруживших его охранников и рванулся в сторону, откуда доносились крики.

Он бежал упруго, гибко и быстро, со всей присущей ему волчьей грацией и силой. Он отчаянно прислушивался к топоту ног за спиной. Охранники гнались за ним, ведомые охотничьим инстинктом, желанием поймать и убить. Он понимал, что в их примитивном сознании сейчас осталась только потребность задержать, остановить, захватить его, разорвать наглого чужака, и он отчаянно бежал, петляя, как заяц, и старательно уклоняясь от их тянущихся к нему рук.

Волк в человеческой шкуре. Они это чуяли, они знали, что он чужой. И уже не в первый раз вервольф проклял свое волчье проклятие. Если они поймают его раньше, чем… Это может оказаться слишком поздно как для Северуса, так и для него.

Ремус нёсся по коридору, ориентируясь на судорожные стоны. Голоса затихли, и он внезапно вылетел прямо в огромный зал. Его дыхание с шумом вырывалось из лёгких, грудь сжимало, словно тисками, его шатало от головокружения. Внезапно сильные руки схватили его за талию и подняли вверх. Ремус понимал, что кто бы сейчас не схватил его, они уже не позволят ему сбежать, ловушка захлопнулась. Ремус обречённо застонал.

Его ноги отчаянно молотили по воздуху, пытаясь пнуть державшего его человека, в отчаянии от того, что он не может бежать дальше, не может броситься на помощь своему коллеге, понимая, что на объяснения уйдёт слишком много времени. Он извернулся и оказался прижатым лицом к суровому раздражённому лицу. Он узнал его, он уже видел своего пленителя раньше, если только он вспомнит… Он напряжённо оглядывал эту мощную шею, эти огромные руки. Точно, точно. Ну как же его зовут?

– Помогите! Это очень срочно!

– Что здесь происходит? – Этот глубокий голос окончательно пробудил память Люпина.

– Мансер! – закричал он, пытаясь справиться с дыханием и стараясь подобрать правильные слова. Это был телохранитель Драко. Он должен помочь. – Это Северус!

Люпин сглотнул и постарался всем своим видом показать, что дело не требует отлагательств.

– Что с Северусом? – прогрохотал голос. Ремус всем телом ощутил вибрацию, исходящую из грудной клетки мужчины.

– Мэни? – подал голос Драко, до этого стоящий за спиной у своего огромного охранника. Ремуса просто окатила волна облегчения. Теперь всё будет хорошо. Он уставился на юношу умоляющим взглядом:

– Он случайно выпил зелье. Оно по неосторожности попало в его чай. Пожалуйста, я должен дать противоядие, чтобы помочь ему. Если мы не дадим его вовремя, он…