Текст книги "Пушистая магия (СИ)"

Автор книги: Neichan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

– Остальные, вернитесь в ваши комнаты, – приказал он. Студенты с неохотой покинули гостиную. Медленно, волоча ноги, оглядываясь через плечо. Снейп не сомневался, что завтра весь магический мир узнает о существовании ликантропов.

– – – – – – —

* В оригинале игра слов. Peach – персик, но также может означать

«милашка» и «ябеда».

* Глава 100*

Грэйм погладил темный мех котенка. Ему хотелось наказать юношу, прямо здесь и сейчас, влепить ему хороший подзатыльник, в который можно было бы вложить все свои чувства. Но Блэйз распластался, не сопротивляясь, не выказывая неповиновения, его темно-карие глаза покорно смотрели в темную голубизну глаз Грэйма. И у вер-леопарда просто не поднималась рука его отшлепать. Даже за то, что он подверг себя опасности и перепугал их всех. Он притянул Блэйза поближе и погрузил лицо в мягкую шерсть на

загривке. Котенок цел. Непослушный, капризный, но живой. Сейчас этого было достаточно. Позднее, они разберутся с этим позднее.

Пич, очевидно все еще расстроенный тем, что происходило между Грэймом и Блэйзом прямо у него на глазах, сжался в объятиях Снейпа. Почему Блэйз, сильный, энергичный, атлетически сложенный, продолжал лежать, не сопротивляясь, не пытаясь защититься? Он попробовал вырваться, но Снейп только сильнее сжал плечи юноши:

– Осторожно, мистер Александэр! Если вы хотите узнать Блэйза лучше, вы должны видеть это. Ведь это часть его мира, его жизни вне Хогвартса, вне обучения магии и волшебству. Он ликантроп, а они живут именно так, – теплый голос Снейпа проникал под кожу мальчика, утешая и успокаивая.

Гарри сел, отряхнулся и перекинулся в человеческую форму.

– Поттер! Что ты здесь делаешь? – пискнул Пич, удивленный появлением гриффиндорца в окружении слизеринцев.

– Я вер-леопард, – сказал Гарри, подходя ближе. – Блэйз из моего прайда.

Пич заметил, что с тех пор как он последний раз видел Поттера, человеческое тело юноши стало значительно грациознее. Движения стали спокойнее, исчезла подростковая неуклюжесть. Теперь он был плавным, гибким. Соблазнительным.

– Но ты же гриффиндорец! – вспыхнул Пич, словно это объясняло, почему Гарри не должен находиться здесь и уж тем более не может быть ликантропом.

– Это не мешает нам принадлежать к одному прайду, – ответил Гарри. – Не волнуйся, Александэр. Все нормально. Я сам прошел через это, и я в порядке.

Однако Пич не выглядел убежденным. Для него это было предательством.

– Поговорите по дороге, – сказал Снейп, решительно выгоняя двух юношей в холл следом за величественно ступающей кошкой – Люциусом Малфоем. – Мне бы не хотелось надолго оставлять магический кристалл без присмотра. Надо вернуться в квиддичную раздевалку и посмотреть, что нам удастся там обнаружить. Вы можете сопровождать нас, мистер Александэр, если дадите мне слово не вмешиваться. Иначе это может привести к серьезным проблемам для всех нас. Возможно, даже к смерти.

– Да, сэр, – Пич был не из тех, кто прячется от опасности, поэтому согласно кивнул, но по детской привычке скрестил пальцы за спиной. И вот теперь он спешил за невероятной группой, стараясь не отставать. Юноша не сводил взгляда с вер-леопарда, покорно идущего рядом с Грэймом, который придерживал его за загривок. Блэйз. Ох, Блэйз.

«Блэйз просто великолепен в таком виде», – подумал Пич. Блестящая шкура, перекатывающиеся под ней сильные мускулы. Он шел, словно текущая сила. Пичу хотелось дотянуться и обнять своего друга, зарыться в его теплый шелковистый мех. Быть ближе. Он боролся с непрошеным румянцем, залившим лицо. Проклятье! Его чувства слишком очевидны. Они никогда не говорили об этом. О том, чтобы стать друзьями... и однажды, как надеялся Пич, чем-то большим, чем просто друзья. Боже, он так на это надеялся!

* * *

Сфера, прикрытая крахмальным белым платком, лежала именно там, где они ее оставили – на полу в центре раздевалки. Снейп вошел в комнату, Гарри и остальные ликантропы последовали за ним. Пич держался рядом со своим деканом, готовым предотвратить его юношеские порывы и героизм. В комнате Снейп позволил себе отойти от мальчика, и Амрис предусмотрительно сменил его, встав рядом с юным магом. Пич вопросительно взглянул на огромного золотистого леопарда, готовый ко всему со стороны большого животного. Он сжал свою палочку настолько сильно, что чуть не сломал ее пополам. Но массивная кошка не проявляла враждебности, только смотрела на юношу своими ленивыми, обманчиво мирными золотисто-карими глазами.

– Мистер Поттер, подойдите ко мне, пожалуйста, – сказал Снейп, приблизившись к магическому кристаллу, – Я думаю, сначала сдерживающее заклинание.

Гарри отстранился от Люциуса и шагнул вперед. Воздух в комнате внезапно затрещал от накала силы, потоков света и звуков. Пич сдавленно вздохнул.

Гарри вытащил свою палочку и взмахнул ею, очерчивая безупречный круг, переливающийся зеленым светом. Вот он мягко опустился на сферу и укрывающий ее платок, и Снейп указал палочкой на сильный барьер, созданный огромной силой Гарри. Шар света всколыхнулся, сжимаясь, становясь все меньше и меньше, до тех пор, пока непроницаемое заклинание не легло вплотную к кристаллу. Платок сгорел в пламени, а кристалл подпрыгнул в воздух, вырываясь, словно живой, дергаясь в поисках свободы. Свободы, путь к которой преграждало захватившее его заклинание. Кто бы ни создал изначально этот кристалл, он не был настолько сильным, как мальчик-который-выжил.

Снейп почувствовал, как по его лицу расползается улыбка глубокого удовлетворения.

– Мы тебя поймали, сволочь, – пробормотал он. Да, это может занять время, но кто бы ни был создателем этого кристалла, он пойман. Немного времени и усилий – и он будет раскрыт. И тогда Снейп заставит его заплатить.

* * *

Поппи Помфри прыгнула почти на фут вверх и на три назад, когда профессор Дамблдор окрасился в яркий зеленый цвет. Она как раз меняла простыни: несмотря на то, насколько человек ей ненавистен, она не могла оставить больного лежать на грязных, рваных простынях. И совершенно внезапно он стал зеленым. Меньше чем за мгновение цвет его кожи стал переливающимся, вибрирующим, ядовитым неоново-зеленым. Фффффууууу! Адский запах наполнил воздух. Лазарет затопил запах протухших яиц, и ей пришлось зажать рукой нос и рот. Черт!

Она прижала вторую руку к груди. Новая магия. Новая загадка. Ее умные внимательные глаза прищурились. Возможно... кто-то... соучастник пытался помочь директору сбежать. Губы медсестры неодобрительно сжались в прямую линию. Этого нельзя допустить! Нельзя позволить Альбусу Дамблдору бежать, и снова следить, насиловать и преследовать детей! Нет, пока мадам Поппи Помфри может кое-кому об этом сообщить.

Позволить сообщнику директора забрать его отсюда! Ха! Она повернулась на каблуках своих полуботинок и направилась к камину. Быстрый вызов в Св. Мунго решит проблему. Больница защищена охранными заклинаниями и чарами всех типов, которые только известны, так что кто бы ни пытался сейчас исцелить Дамблдора, он безнадежно опоздал. Пути назад не будет.

Поппи знала, у кого можно попросить совета. Она позволила себе улыбнуться, пока связывалась со своей хорошей приятельницей, Бертой Гримволд. Аврор должна знать, что делать в подобных случаях. Берта вообще редко смущалась. Разумеется, ее первой заботой будет мысль о сыне, поэтому, чтобы ускорить процесс, Поппи послала домового эльфа найти ребенка.

– Зинни, мне нужно, чтобы ты отправился в Слизерин и позвал сюда молодого Ханси, – сказала мадам Помфри тощему существу, которое покраснело от удовольствия, что может сделать что-нибудь для своей любимой госпожи. Эльф опрометью бросился выполнять поручение, а довольная Поппи склонилась к камину.

* * *

Сфера, сильно вибрируя, поднялась в воздух, и вер-леопарды встревожено отпрянули, прижав уши. Снейп ловким движением своей палочки направил смертельно опасную сферу к двери, и все последовали за ней. Теперь они смогут обнаружить, кто виноват. И он получит соответствующее наказание.

Пич, видя, что всеобщее внимание направлено на зеленый шар, получил шанс и скользнул к Блэйзу. Он позволил своим пальцам робко, всего чуть-чуть, прикоснуться к такому... такому мягкому меху. Ооохххх! Такая восхитительная мягкость, такая густая, плюшевая. Блэйз, почувствовав осторожное касание, повернулся, чтобы посмотреть на слизеринца. Глаза у Пича восторженно сияли, когда большая молодая кошка смотрела на него. Пич тяжело вздохнул, его губы приоткрылись, и язык нервно скользнул по

ним. Его рука снова поднялась, непроизвольно дрожа на изысканном мехе. Блэйз ждал.

Пич позволил своей ладони опуститься в черно-коричневый мех, погрузиться в него. Блэйз тихо заурчал. Задыхающемуся от восторга Пичу казалось, что сейчас он потеряет сознание, и неизвестно, как далеко он мог бы зайти, если бы не внезапно раздавшийся громкий крик. Он обернулся как раз во время, чтобы увидеть профессора Снейпа в развивающейся одежде, летящего в нескольких футах над землей следом за искрящимся зеленым шаром. Гарри Поттер, решительно вцепившийся в его ногу, летел за ним, словно они оба внезапно потеряли вес.

Вер-леопарды действовали стремительно, прыгнув в воздух следом за двумя магами, которые улетали со все возрастающей скоростью. Блэйз завопил и, толкнув Пича большой головой, буквально забросил его на свою широкую спину. Пич испуганно вскрикнул, но вцепился в него руками, ногами и даже зубами, чувствуя, что его рот полон шерсти. И пока Блэйз мчался за

быстро исчезающей группой, юноша мечтал только о том, чтобы у него на ногах вместо пяток было бы побольше пальцев – тогда он смог бы держаться крепче.

Гибкие мускулы под ним сжимались и снова расслаблялись. Пич был поражен звериной силой и идеальной формой несущей его кошки. Блэйз, незаурядный и в человеческом облике, был еще прекраснее в кошачьем. Он весь был прекрасным, изящным, сильным, стремительным как поток. Каждое движение было уверенным и точным. А также он заботился о своем седоке. Пич ясно чувствовал, что ему не грозит свалиться или удариться.

Они завернули за угол, тело Блэйза сжалось перед прыжком, и Пич вскрикнул, пока они мчались вниз, по длинному прямому коридору. В его волосах свистел ветер, юноша зарылся лицом в темный мех, скорее ощущая, чем видя, как стены проносятся мимо.

Затем Блэйз остановился, мягко, осторожно, чтобы не сбросить своего седока внезапным толчком. Раздался удивленный вопль, и сердце Пича сжалось, когда он взглянул вверх. Они находились около больничного крыла мадам Помфри. Остальные леопарды стояли поблизости, переводя дыхание, их бока тяжело вздымались после безумного бега. Мадам Помфри стояла поблизости, в испуге прижав ладонь к губам. В ее руке была зажата бутылка освежителя воздуха Запах-Уйди. Вот колдомедик шагнула вперед и наклонилась над двумя мужчинами, лежашими на полу. Пич прикрыл ладонью нос и рот: здесь пахло просто ужасно!

Гарри и профессор Снейп растянулись на полу в футе от одной из кроватей, Гарри, чье лицо скривилось от омерзения, пальцами сжимал кончик своего носа. На кровати, сияя фантастическими оттенками зеленого, лежал директор Дамблдор, а над ним обвиняюще завис небольшой зеленый шар. Пичу потребовалась почти минута, чтобы сообразить, что это означало. Он в ужасе вскрикнул, в горле поднялась тошнота.

Запах шел от мужчины. Профессор Дамблдор был тем, кто подглядывал. Пич почувствовал, как его гениталии сжимаются в попытке спрятаться внутри его тела. Низкое угрожающее рычание наполнило комнату, когда вер-леопарды, пришедшие к тому же выводу, двинулись к кровати.

Крик, глубокий и звучный, расколол воздух, пресекая их движение с острой точностью окровавленного ножа. Пич почувствовал, что Блэйз инстинктивно прижимается к полу, вдавливая его в деревянную поверхность и прикрывая собой. Пич яростно пробирался сквозь мех, закрывающий ему обзор до тех пор, пока он не увидел…

Маленькая женщина, не больше пяти футов ростом, возможно на дюйм или два меньше. Она была даже ниже его самого. Позади нее стояли трое массивных мужчин с палочками в руках: руки скрещены на груди, брови угрожающе нахмурены, как будто эти люди сердиты на всех и каждого.

– Не прикасайтесь к этому человеку! Мерзавец мой! – Пич стремительно побледнел. Голос, скрежещущий как камень, трущийся о камень, не мог принадлежать такому миниатюрному существу. Затем воздух сотрясся от донесшегося от двери вопля, и Пич снова выглянул, чтобы посмотреть. Блэйз склонился ниже, закрывая его еще плотнее.

– Мамка! – вопил стоявший в дверях маленький светловолосый мальчик. Ханси бросился к матери, схватил ее и обнял, возвышаясь над ней даже в свои двенадцать лет.

– Ммм, – сказала она ему в плечо. Затем она отстранилась, хотя ее ноги продолжали болтаться в воздухе: сын поднял ее на несколько дюймов над полом. – Поставь Мамку, Ханс. У меня здесь важные дела.

Как только ее ноги снова коснулись земли, Боевая Берта шагнула к кровати, и уставилась на Дамблдора, лежащего на спине, связанного сдерживающим заклинанием. Ее оскаленные зубы, крошечные по сравнению с огромными клыками собравшихся в комнате ликантропов, тем не менее, заставили всех вокруг попятиться.

– Альбус Дамблдор, – закричала она так, что занавески вокруг задрожали, а кровати буквально подпрыгнули. – Вы арестованы и немедленно будете отправлены в больницу Св. Мунго. Вы задержаны по обвинению в нападении и сексуальном использовании детей, находившихся под вашей защитой.

Дамблдор открыл рот, попытавшись что-то сказать, нахмурился, а потом задрожал. Ни одного слова не вылетело из его рта. Огромные авроры зловеще шагнули вперед и подхватили мужчину вместе с кроватью, подняв его себе на плечи. И исчезли, оставив клуб пурпурного дыма.

Вздох разочарования вырвался из глоток недовольных ликантропов, возмущенно наблюдающих за стремительно тающей струйкой дыма.

Глава 101

– Дамблдор? Так это Дамблдор подсматривал за студентами в спортивных раздевалках? – Драко был просто ошеломлён подобной новостью. Одна лишь мысль о старом волшебнике, таком милом всеобщем «дедушке», подсматривающим в свой магический кристалл за раздевалками мальчиков заставила его содрогнуться. А он ведь довольно долгое время был ловцом в слизеринской команде по квиддичу. Дамблдор в полной мере смог насладиться его обнажёнными прелестями, впрочем, как и других игроков. Драко чувствовал себя буквально больным. Даже думать о том, что Дамблдор мог предаваться подобным…

Мансер вышел вперёд, почувствовав, насколько расстроен Драко, и забрал ребёнка из его рук. Ангельское личико немедленно сложилось в милую гримаску, когда голубые глазки сосредоточились на лице взявшего его большого мужчины. Малыш смешно забулькал, протягивая ему свои пухленькие округлые ручки. В ответ Мансер нежно прижал ребёнка к себе.

– Так, один из них Качлейн? Тогда другой… – Гарри склонился над крохотным свёртком, который ему доверили подержать. – Это Падрейг?

Он невольно покачал головой, до сих пор поражаясь, что эти два прелестных комочка – дети Драко. Что именно он подарил им жизнь. Гарри заметил, что вид у Драко был очень расстроенный.

– Не могу понять, как ты их различаешь. Они выглядят настолько похожими, – Гарри с восхищением вглядывался в невинную сонную мордашку. – Они выглядят просто восхитительно, Дрей!

– Они и должны так выглядеть, – ответил Драко, наблюдая, как Мансер с тихим напевным мурлыканьем укачивает малыша. Он был бесконечно очарован тем, с какой трепетной нежностью этот огромный мужчина обращался с близнецами. Как эти мощные руки прикасались к детям с невероятной легкостью, заботой и лаской. И дети определённо любили двух своих дополнительных папочек. Они им всегда улыбались. И их названные отцы вели себя очень внимательно и ответственно. На них всегда можно было положиться. И он чувствовал себя от этого настолько счастливым!

– Поппи сказала, что он проделывал это уже давно. – Гарри повернулся к другу, и они некоторое время молчаливо любовались крохотным малышом. Он даже не представлял, как Драко смог бы справится с детьми без своих сверхзаботливых телохранителей. Тем более что с таким же пылом они заботятся и о самом Драко. – Он брал понравившихся ему мальчиков в свою постель, а потом стирал им память или применял какие-то другие чары, чтобы они ничего не могли рассказать. Всё, что теперь осталось – это найти их всех и как следует расспросить. Это займёт довольно много времени, но главное, Дрей, что не произошло чего-то похуже.

– Что может быть хуже, чем пользуясь своим служебным положением, так отвратительно поступать с детьми и не испытывать при этом ни малейших угрызений совести? По крайней мере, он не сможет больше никому навредить, будучи запертым в Св. Мунго.

Драко поднялся со своего кресла и перебрался на кушетку поближе к Гарри. Он наклонился, и, обнаружив, что уже проснувшийся малыш с самым серьёзным видом его разглядывает, скорчил в ответ умильную рожицу. Он вовсе не собирался отбирать ребёнка у Гарри, просто привалился к нему плечом, продолжая вместе любоваться на это чудо.

– Гарри, как ты думаешь, что я должен бы был сделать, если бы кто-то поступил так с моими мальчиками?

Гарри возмущенно фыркнул и поторопился успокоить друга:

– Никогда. Ни-ког-да. Это никогда с ними не произойдёт. Здесь о них всегда позаботятся.

Драко обеспокоено покачал головой:

– Никто ведь даже не думал, что такое может произойти. Что бы ты не говорил, но все были ужасно шокированы, когда правда вышла наружу и что все были настолько слепы. А ведь это можно было прекратить уже много лет назад, если бы те, кто находился рядом, хоть раз задумались над тем, что они видят. Вместо этого все продолжали старательно делать вид, что ничего не происходит.

Драко спрятал раскрасневшееся лицо в дрожащих ладонях. Гарри внимательно посмотрел на него и передал ребёнка Драко, прекрасно понимая, насколько сейчас тому важно почувствовать успокаивающий вес тела своего маленького сына. Драко оберегающе прижал к себе малыша.

– Они вспомнят, они обязательно все вспомнят. Но не стоит забывать, что все могло сложиться гораздо хуже. Он был директором Хогвартса более пятидесяти лет. Сколько ещё детей могли от него пострадать.

– О боже, Гарри! Ты думаешь… – Драко невольно сглотнул. – Это мог быть тот, кого мы знаем… Возможно, даже один из нас? Я понимаю, что мы все стали жертвами его нездорового влечения, он подглядывал за каждым из нас, но… Вдруг он кого-то из нас «трогал»?

– Я так не думаю, Драко. Снейп был постоянно на чеку, да и ко мне Дамблдор никогда бы не прикоснулся. И я думаю, что он вряд ли бы рискнул прикоснуться к одному из котят прайда. Если бы один из нас или любой другой котёнок принёс на себе его запах… Его бы просто разорвали на части. И он прекрасно это понимал. Но вот относительно других. Наши одноклассники. И, возможно, даже не один. Мы обязательно должны помочь им. – Гарри не сумел сдержать печального вздоха.

– Да. И такое не должно повториться снова, не в Хогвартсе, где теперь новым директором стал Снейп.

Драко был очень обрадован этим обстоятельством. Северус Снейп, суровый и строгий, никогда не пренебрежёт своими обязанностями и не подвергнет студентов опасности. Его орлиный взор уже за милю разглядит любые признаки надвигающейся беды, как бы студенты не старались это скрыть. Драко был в этом уверен.

– Ты должен был видеть Блейза и Пича. Малыш Пич был готов бросить вызов Грейму, когда тот наказал Блейза за своевольное возвращение в Хогвартс, – Гарри весело захихикал. – Ты бы только видел, какое у Грейма было лицо!

– Пич Александэр? – с удивлением уточнил Драко. Блейз был такой большой и сильный. Драко в красках представил, как один хрупкий молоденький юноша кидается на защиту вполне половозрелого здорового Блейза. Да, малыш заслуживал присуждения ему не меньше ста баллов.

– Он так ругался и царапался, пока пытался вырваться их захвата Снейпа. Да и Блейз… Я не очень хорошо знаю, как все происходит между членами прайда и людьми, не принадлежащими к нему… – Гарри сконфуженно замолчал.

– Это довольно трудно, но не невозможно. Тем более, прайд сейчас решает, не начать ли играть более заметную роль в Магическом мире. Возможно, что они придут к выводу, что это уже не так сложно, как в недалёком прошлом. Снейп и Амрис очень многое делают, чтобы добиться этого.

Гарри согласно кивнул. Однако даже он понимал, насколько странными могут показаться обычным людям все эти принятые у вер-леопардов формы поведения с поцелуями и публичным проявлением страсти, которых в прайде привыкли придерживаться.

– И которые выбрал ты. Как и моего отца, – Драко лукаво улыбнулся.

Гарри почувствовал, как заливается жарким румянцем. Он и Люциус переживали сейчас пору романтического и прекрасного воссоединения. Люциус, такой изысканно нежный и утончённо заботливый. Гарри чувствовал, что скоро просто взорвётся от переполнявшего его счастья. Он почувствовал ту невероятную боль, которую испытал Люциус, когда отверг Фреда Уизли. И его собственное сердце тоже переполнилось болью. Теперь он окончательно понял, что Люциус – король. Его любовь позволяет прайду оставаться сплоченным, даёт уверенность в его преданности им. Иногда эта любовь может проявляться и физически. Но, не смотря на всех тех, кого Люциус когда-либо брал к мехам, Гарри оставался единственным. У него больше не было сомнений. Он – Избранный.

– Мы устроим церемонию только для вас двоих. И призовём весь прайд в свидетели.

Драко старался говорить как можно тише, стремясь не разбудить уснувшего у него на руках малыша. Заметив напряженное выражение лица Гарри, он негромко рассмеялся.

– Гарри, уж не хочешь ли ты сказать, что испугался? И это после всего того, что вы с моим отцом вытворяли по всему Мэнору в последнее время?

В ответ на подтрунивания Драко, юноша ощутил, как его щеки вновь заливает румянец, который он никак не мог обуздать. В комнату прошел Мансер со вторым мальчиком на руках, свежевымытым и перепеленатым, и, к огромному удивлению Гарри, заботливо положил ему в руки это маленькое чудо.

– Спасибо, Мэни.

Драко притянул мужчину к себе и слился с ним в долгом сладком поцелуе. Юноша затрепетал, ощутив, как от чувственных деликатных движений чужих губ пробуждается его тело, уже предчувствуя тот сладостный момент, когда они смогут, наконец, насладиться друг другом в компании Яджи. Когда Мансер отстранился, Драко заметил насмешливый взгляд Гарри и, смутившись, залился краской. Да, он уже был Матерью, но при этом по-прежнему оставался очень юным и невероятно влюблённым. И с вполне здоровым сексуальным аппетитом.

Драко чувствовал вызывающий трепет взгляд, каким один из его любовников сейчас смотрел на него. Оба его мужчины были так похожи. Такие большие и сильные, в прекрасной физической форме. Когда они были все вместе, временами Драко ощущал, что у него перехватывает дыхание. Вся эта грация, мускулы, внутренний огонь…

Иногда казалось странным, как это он, мужчина, который находил бесконечно желанными и сексуально привлекательными исключительно женщин, теперь состоит в более чем дружеских отношениях с двумя мужчинами, в которых до безумия влюблён. Кому он безоговорочно доверяет не только свою жизнь, но, что важнее, и жизнь своих детей. И он хочет растить своих детей вместе с ними. Амрис, конечно, тоже будет рядом с мальчиками, поддерживая и любя их до безумия, но всё же воспитывать близнецов он доверит только Мансеру и Яджи. И Драко был счастлив, что у его мальчиком будет одна заботливая мама и трое преданных отцов.

По правде, Драко даже не удивился бы, если бы в его постели вообще никогда больше не появилась женщина. Мансер и Яджи настолько заполняли всё его свободное время, что на кого-то другого просто не хватило бы сил. Да и не было необходимости. Это становилось особенно очевидно, когда они оставались втроём. Особенно, когда они занимались любовью. И Драко хотел, чтобы это совершенное счастье осталось с ним навсегда. Юноша вздохнул и поцеловал спящего малыша в нежные светлые локоны. Он встретился взглядом с Гарри, и, увидев в них отражение собственных чувств, радостно улыбнулся. Он надеялся, что и Гарри скоро сможет обрести своё счастье.

Глава 102

Блейз уже довольно давно стоял перед дверью в слизеринскую гостиную и теребил в руках серебристо-зелёный галстук. Он больше не носил привычную школьную мантию. Он даже больше не являлся студентом Хогвартса.

Он пришел сюда по очень важной причине. И эта причина заставляла его очень сильно нервничать, хотя он и старался убедить себя, что для этого нет ни малейшего повода. Хотя Фред и Джордж и напутствовали его зажигательной речью, но это не смогло уменьшить его волнение. Он невольно вытер влажные ладони о штанины своих повседневных брюк.

Он не виделся с Пичем в течение всей прошедшей недели. Хотя это вовсе не мешало им почти каждый день отправлять друг другу послания с совами. По большей части они писали друг другу о незначительных вещах: как прошел их день, чем они собираются заняться завтра, о произошедших школьных событиях. Ничего серьёзного. Блейз же собирался в корне изменить их отношения, и сделать это лучше всего было лично.

Пич не имел ни малейшего представления о том, как Блейз живёт в прайде. Он лишь знал, что тот был вер-леопардом и даже смог увидеть его истинное обличие. Можно было только надеяться, что это не шокировало его и не вызвало отвращение. Кроме того, Блейза сильно беспокоило, как к нему отнесутся другие студенты, и сможет ли Пич и дальше оставаться его другом, и захочет ли перевести их отношения на новую ступень. Всё это и заставляло Блейза сейчас так сильно нервничать.

Он чувствовал сильное притяжение к этому юноше. Когда они были вместе, он постоянно стремился уловить запах Пича, любовался им, когда тот улыбался или смеялся, или же когда был серьёзен, делая свою домашнюю работу, и это никогда не надоедало ему. Когда Блейз играл в квиддич, Пич всегда был рядом, поддерживая его, укрепляя в желании сделать всё как можно лучше.

Блейз ходил просить разрешения рассказать Пичу о прайде. Он полагал, что юноша должен полностью осознавать, что за собой повлечёт его согласие завести отношения с Блейзом. Амрис, к которому Блейз ходил за разрешением, попросил юношу объяснить, почему он должен согласиться с этим требованием. При этом Амрис выглядел очень озабоченным и серьёзным.

– Я не знаю, что вы хотите услышать в ответ, – довольно сдержанно сказал Блейз.

Светловолосый мужчина потянулся вперёд и прикоснулся к руке сидящего напротив юноши. Их глаза встретились, и Амрис заговорил как можно мягче:

– Мы твоя семья. Я прошу всего лишь объяснить, почему этот человек заслуживает знать все наши семейные секреты. Скажи мне, почему ты хочешь поделиться всеми этими интимными подробностями с посторонним. Не ликантропом.

Блейз надолго задумался. Ответ на этот вопрос подразумевал, что ему придётся открыть Второму прайда все свои сокровенные переживания.

– Я не хочу вводить его в заблуждение. Я хочу стать ему больше, чем другом, но я также хочу, чтобы он как можно больше узнал о нас, прежде чем сделает окончательный выбор.

– Это достойно похвалы, – одобрительно сказал Амрис, радуясь, что Блейз настолько заботится о благополучии другого юноши. Его глубокие голубые глаза внимательно вглядывались в обращённое к нему юное лицо.

– Он мой лучший друг вне прайда. – Блейз на мгновение задумался. – Я думаю, он самый лучший друг, даже если считать и членов прайда. По крайней мере, я в этом уверен. И я хочу быть с ним. И я хотел бы заниматься с ним теми вещами, о которых не могу ему сказать, но которые хотел бы разделить только с ним.

– Ты имеешь в виду секс, Блейз? – осторожно спросил Амрис. – Желание и вожделение – это очень сильные побудительные мотивы. И это вовсе не неправильно. Но просто похоть… наши секреты не стоит доверять всем тем, кого тебе хочется затащить в свою постель.

– Да, я понимаю. И я много думал об этом. Я не только хочу от него секса. Это что-то намного большее, во всяком случае, я надеюсь на это. Я хочу… проводить с ним всё своё свободное время, хочу говорить с ним, рассказать ему о том, какой я настоящий. Позволить ему узнать настоящего меня. Если он этого захочет. – Молодой брюнет твёрдо смотрел в глаза Второму прайда.

– Дружба вне прайда – это хорошо. Вот с любовью дело обстоит намного сложнее. Многие в Магическом Мире не одобряют нашего образа жизни. Наш общинный способ обитания, те поступки, то поведение, которого мы придерживаемся сами и обучаем наш молодняк. Как поступит семья мальчика, если их ребёнок станет чем-то большим, чем просто ребёнком. Они могут посчитать это опасным, они могут очень сильно осложнить твою дружбу с этим юношей. Ты действительно к этому готов? – Второй испытующе смотрел на Блейза.

– Я не знаю. Если он не захочет сам стать ближе ко мне, это может оказаться очень трудным.

– Ты попросишь у прайда разрешение на его обращение? – Амрис постарался уточнить для себя, насколько глубоки чувства Блейза к этому юноше.

– Да. Если это будет дозволено, – Блейз вздохнул с облегчением, обрадованный тем, что его надежды обретают всё более реальные формы. Когда эти слова, наконец, были произнесены вслух, словно каждое из них приобрело свою собственную маленькую магию, давая шанс, что его мечты смогут стать реальностью.

– Ухаживание – это не простое дело, котёнок. Обычно мы выбираем кандидатов из тех, кто уже посвящен в дела прайда. Обращение постороннего – это всегда большой риск. Они не знают, как устроена наша жизнь. Многие вещи подчинены жесткому контролю, наши короли довольно строги, для многих мы ведём себя аморально, и не стоит забывать, что мы частично животные. Если мы не сможем добиться единого решения сделать нашу жизнь более открытой для Магического Мира, я вынужден буду сказать – «нет». Но, – Амрис вздохнул и, приподняв лицо юноши за подбородок, заглянул тому в глаза, – мы постараемся добиться положительного решения. Во всяком случае, сделаем всё возможное.

– Спасибо.

– Я даю тебе разрешение на разговор с ним, но советую тебе не слишком торопиться. Позволь ему сначала привыкнуть к нам и к нашей жизни. Не стоить ничего от него утаивать, но и не надо на него давить. Он может почувствовать себя очень некомфортно, ему может не понравиться наш образ жизни. Он может оказаться неспособен принять ни того, что ты всегда спишь не один, ни наших сексуальных традиций. Так что, действуй не спеша. Это то, что я могу тебе посоветовать. Но помни! У меня нет полномочий, чтобы определить ему место среди нас и позволить его обратить. С этим тебе придётся пойти к королю. И он сам должен будет доказать, что достоин тебя и готов принять наш образ жизни. А пока он может быть твоим гостем.