Текст книги "Пушистая магия (СИ)"

Автор книги: Neichan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

Амрис осторожно опустил свою ношу на кровать, устланную мехами. Он начал расстегивать пуговицы на легкой мантии, которая была на Снейпе. Пальцы профессора присоединились к пальцам Амриса. Правда, Северус и сам не был до конца уверен, для чего. Чтобы помочь расстегнуть или наоборот – застегнуть все и закутаться в мантию плотнее. Его сомнения только веселили Амриса. Тот быстро справился со всеми пуговицами и распахнул мантию. И Северус поймал себя на том, что увлеченно помогает раздевать себя. Все мысли тут же его покинули, как, собственно, и его рубашка, отброшенная прочь.

Обнаженный по пояс, профессор резко поднял подбородок и открыл рот, чтобы прекратить все это безобразие. Между его бровями залегла морщинка, он потянул на себя меховое покрывало, собираясь произнести заготовленную речь, чтобы взять ситуацию под контроль. Глубоко вздохнув, перед тем как начать, он внезапно почувствовал мускусный аромат Амриса, запах его желания, такой мужской, чистый, такой эротичный. Снейп едва сдержал стон, его начала бить дрожь.

– Действительно, не стоит… – начал он, но закончить так и не смог. Слова просто застряли в горле, когда Амрис посмотрел на него из-под своих длинных ресниц. Темные бездонные глаза, длинные золотистые ресницы. Снейп почувствовал, что ему катастрофически не хватает воздуха. Внутри начало разрастаться горячее пламя невыносимого голода. Губы Амриса разомкнулись, и между ними показался кончик розового язычка, которым мужчина неспешно облизал нижнюю губу. Снейп оказался совершенно беспомощным перед ним. Ему так хотелось почувствовать его вкус.

– Оххх, – выдохнул он. Амрис подался ему навстречу, и Снейп увидел изящную линию его груди, темные вишенки сосков. О, боги, профессору так захотелось прикоснуться к ним языком, втянуть в рот, добиться от этого мужчины стонов. Он буквально изнывал от желания постоянно касаться Амриса. Для Снейпа это был самый красивый мужчина, пусть и не совсем человек.

Амрис, услышав слабый стон, почувствовал потребность, желание и, подвинувшись еще ближе, потерся щекой о лицо профессора, лизнул уголок его губ. Снейп застонал еще громче. Вжимаясь в мягкий мех, он приподнялся на локтях, не в силах больше сопротивляться. Он позволил мужчине поцеловать себя и уже сам втянул чужой язык себе в рот, легко посасывая его, разрешая тому приступить к исследованию. Это было как помешательство, сумасшествие, профессор больше не мог управлять своим телом, им овладели инстинкты и желание.

Амрис прижался к нему всем телом. Его золотистые волосы переплелись с длинными черными прядями. Тело Северуса таяло, подстраиваясь под тело Амриса. Профессор чувствовал жар чужой кожи даже через рубашку, которая все еще была на блондине. В это время пальцы Амриса уже добрались до застежки брюк профессора. Быстро расправившись с пуговицами, он стянул ненужные брюки со стройных ног, полностью обнажив желанное тело. Затем Второй прайда лег на темноволосого мужчину сверху, коленом раздвигая ноги Северуса и устраиваясь у него между бедер. Снейп не мог ничего с собой поделать, он уже едва ли не скулил, умоляя.

Сейчас он был голым и возбужденным. Господи, до какой же степени он был возбужден. Снейп застонал, и Амрис поглотил этот стон ртом, впиваясь в губы мужчины, словно собираясь его съесть. Снейп вернул не менее требовательный поцелуй, чувствуя, как между его бедер двигается все еще полностью одетый мужчина. По телу расходились волны возбуждения, заставляя его дрожать от желания.

Амрис уткнулся лицом в горло профессора и нежно прикусил кожу, тут же зализав укус. Снейп зашипел, его ноги сами собой обвились вокруг стройных бедер, прижимая к себе. Чувствовать член другого мужчины было необыкновенно. Длинный, толстый, горячий, это сводило с ума, заставляло желать большего. Широкие ладони приподняли его за бедра, кончики пальцев погладили его между ягодиц, ласкали его… там. Член Северуса уже сочился смазкой и был влажным. Очень влажным. Профессор понял, что ждать больше не может. В него вошел палец. Всего лишь самый кончик, такой желанный.

– Мы… оох нет… не можем… – простонал волшебник. Амрис снова прикусил кожу на его горле и ввел палец глубже. Снейп напрягся, это было… приятно. Палец начал двигаться, поворачиваться, сгибаться... Северус Снейп понял, что не может выдавить из себя ни звука. Он буквально примерз к месту, не в силах двинуться. Наконец, он снова вспомнил как это – дышать. Правда, вздох обернулся криком, когда палец Амриса дотянулся до заветной точки внутри. Тело Снейпа выгнулось дугой, и он вскинул бедра, насаживаясь на этот палец. Это было… восхитительно. Северус сам насаживался уже на два пальца, недоумевая, когда к одному успел присоединиться второй так, что он даже не заметил. И Снейп был практически счастлив услышать приглушенный хриплый стон ликантропа.

– Прими меня, – прошептал Амрис, не прекращая вылизывать горло мужчины. Горячее дыхание ласкало нежную кожу. – Впусти меня полностью. Да. Вот так. Сожми меня крепче.

Что-то, уткнувшееся в жаждущий вход Северуса, не являлось пальцем. И даже не двумя или тремя пальцами. Это оказался горячий и возбужденный член Амриса. Северус застонал. Еще. Подался вперед. Отступил. Снова вперед. Он понял, что это уже неизбежно. Он знал, что теперь не сможет остановиться. Только не сейчас. Почувствовав, как член вошел в него полностью, Северус захлебнулся собственным криком.

– Скажи мне, волшебник, я тебе нравлюсь? Ты мне очень нравишься. Нравится, как сжимаются твои мышцы вокруг меня. Впусти меня. Позволь мне заполнить тебя, – шептал Амрис, лаская языком ухо профессора, задевая зубами маленькую мочку, втягивая ее в рот, посасывая. Северуса била крупная дрожь. Его бедра подались навстречу Амрису, насаживаясь на толстый член.

Внутри. Другой человек был в его теле. Такой сильный и толстый. Постоянно доставая до той замечательной точки, отчего хотелось

извиваться от удовольствия и кричать. Что Снейп и делал. Он корчился от удовольствия, поднимавшего его все выше. Он словно парил на волнах блаженства. Это ощущение сильно отличалось от всего, что он помнил о сексе. Амрис брал его нежно, заботливо и, в то же время, властно. Каждый толчок отдавался во всем позвоночнике. Из-за стимулирования простаты внизу живота все нервные окончания сжались в тугой комок, там разгоралось пламя. Все ярче и ярче. Жар от него проникал в каждую клеточку тела. И все это не прекращалось ни на секунду, и Снейп закричал. Долго, протяжно, на одной ноте. Сперма толчками выплескивалась на живот Северуса, и с ней уходили его последние силы, опустошая. В следующую секунду его заполнило семя любовника.

И вдруг все закончилось. Прекратилось. Пропало ощущение счастья. Вернулось недоверие и сомнения. Возможно, это произошло не с ним. Возможно, не было только что ничего столь восхитительного и желанного. Все это происходило не с ним. Он почти убедил себя в этом, несмотря на то, что даже в костях все еще сохранилось ощущение вялого удовольствия. Он не имел права на это удовольствие. Оно не должно было принадлежать ему.

– Драко… – хрипло выдохнул Северус. В его голосе сквозило отчаяние, боль. В глазах блеснули непрошеные слезы. Он только что занимался сексом с любимым мужчиной Драко. Это было… непозволительно. – Твой возлюбленный… Я…

Амрис поднял голову. На лице отразилось непонимание и удивление.

– Мать наследника – вовсе не мой любовник.

– Но… Я слышал… мм… они говорили… Ты – отец ребенка, которого вынашивает Драко, – Снейп не мог представить, как может быть иначе.

– Да. Меня выбрали зачать наследника. Наш Провидец – Кэйтас, – объяснил Амрис. – Но мы не любовники. И никогда ими не были, – он обхватил ладонями лицо Северуса. – Так что спрячь слезы. Я предпочитаю, чтобы ты плакал от удовольствия. Единственные слезы, которые я хочу видеть в твоих глазах.

* Глава 68*

У Драко Малфоя болело все. Руки, ноги, грудь как будто что-то сдавило. Так заживали его раны. Профессор Снейп радовался этому, несмотря на то, что время от времени какая-нибудь из них снова открывалась и начинала болеть. Иногда это была легкая боль, иногда боль становилась невыносимой, словно его тело разрывали на части. Снейп объяснил, что это последствия использования яда. Он мог бы дать Драко зелье, которое снимет боль, но из-за него заживление пошло бы медленнее. Драко решил, что лучше потерпит.

Сейчас он сидел на корточках в Храме. Он пришел сюда, чтобы еще раз прочесть древние надписи. Блондин был доволен решением Провидцев. Гарри оставили в прайде, здесь он в безопасности. Драко вдруг подумал, что он имеет представление о каждодневной жизни прайда, но никогда раньше не интересовался законами. Теперь же он считал это ошибкой. Он должен был спрашивать, изучать, пытаться понять. Особенно, пока был наследником.

Строки, начинаясь под самым потолком и заканчиваясь у самого пола, застланного шкурами, полностью покрывали собой все стены Храма. Многое Драко прочесть не мог, потому что его зрение не отличалось особой остротой, а подняться выше, чтобы разглядеть написанное, он был не в силах. Так как в комнате он находился один, то поднять его на руки было некому, а самому рискнуть и взобраться на лестницу желания не возникало. Одно неверное движение и он не только упадет и свернет себе шею, но и больше никогда не уговорит Мансера или Яджи принести его сюда. Стоило только пробудить их защитные инстинкты, и никакие уговоры уже не смогли бы помочь. Уперлись бы, настаивая на своем, и стояли бы каменными истуканами. Этот этап уже проходили.

Парень поерзал на груде мехов, которые принесли сюда специально для него. Это немного помогло унять судорогу, которая свела ногу до самого бедра. Да, стоять на коленях тоже оказалось плохой идеей. Уже в третий раз он читал одну и ту же строчку, вдумываясь в смысл. Было глупо надеяться, что законы окажутся прямыми и понятными. Неудивительно, что провидцы проводили за их изучением всю жизнь. И неудивительно, что даже короли обращались к провидцам время от времени, чтобы прояснить для себя

некоторые моменты.

– И Избранный будет бальзамом короля, – прочитал вслух Драко. Что это значит? Предполагается, что Гарри был успокоительным для его отца? Блондин очень любил своего отца и… Ладно… Поттера тоже… Но спокойными их отношения парень назвать не мог. Интенсивными – да. Страстными – абсолютно. Но не спокойными. Совсем не такими, какие были между Драко и его телохранителями. Нет. Тут даже сравнивать смешно. Люциус и Гарри были чистым пламенем.

С другой стороны, Мансер и Яджи давали Драко почувствовать себя в безопасности, окруженным заботой и любовью. Они относились к нему так, словно он был их ребенком. Собственно, за это тоже надо благодарить Гарри. С его появлением телохранители и вовсе не отходили от своего подопечного. И Драко не хотел для себя других опекунов, спутников жизни. Даже златовласый Амрис не мог соперничать с Мансером и Яджи. Постоянное присутствие пушистых тел рядом с собой стало для Драко… необходимым.

Их ежедневное и еженощное присутствие с тех пор, как Драко был ранен, стало… необходимостью. Сейчас Драко задумался об их отношениях. Он, Мистер Гетеросексуал, кажется, пересмотрел отношение к однополому… Ладно, об этом можно подумать и позже. А сейчас…

Драко нахмурился. Он снова прочитал закон. «И Избранный будет бальзамом короля». Значит ли это, что король может использовать своего Избранного, чтобы уладить некоторые конфликты в прайде? Успокоить с его помощью тех, кто в этом нуждается? Короли прайда предлагали своих Избранных почетным гостям. Это считалось самой высокой честью, какую мог оказать им король прайда. Столь высокая честь, что никто не мог потребовать ее. Только если король сам предложит. Но в этом случае никто не посмел бы отказаться.

Однако за всю свою жизнь Драко не видел других Избранных. Так что он многого не понимал. И сейчас он задумался, было ли правильным, что правящая триада не разделяла Избранного. Амрис и Грэйм всегда разделяли с Люциусом абсолютно все. Только эти двое могли запросто прикоснуться к королю. Имели право на его постель, на его время, на его тело. На все, что делало Люциуса королем. А с тех пор, как Амрис стал Родителем, у него появилось еще больше прав.

Но в настоящее время в правящей триаде возникло напряжение. И Люциус мог бы попытаться что-то сделать. Драко вдруг застонал. Бог мой, та сцена в комнате отца. Этот крик… Драко должен был понять раньше. Люциус попробовал предложить Гарри Грэйму. И когда Гарри отказался, Люциус попытался оттолкнуть его, расстаться, снять с парня обязанности Избранного. Мерлин, это оказалось огромной ошибкой. Но все же нельзя не признать, что этот урок был необходим и для Гарри, и для Люциуса.

Значит, возможно, что Избранный должен быть посредником между членами правящей триады? Должен сплотить их, став бальзамом для них троих? В этом был смысл. Во всяком случае, для Драко. Но он сегодня только в первый раз пришел сюда. Он еще многого не знал. Блондин решил, что лучше всего спросить у Амриса. Почему-то спросить у Грэйма желания не

возникало. Нет, конечно Драко его не боялся, но считал, что Третий слишком импульсивен. Хотя, Грэйм был явным фанатиком законов и традиций прайда, уж он то должен знать о них больше других.

Гарри. Драко покачал головой. Гарри был не самым покладистым человеком. Он был слишком сильным, слишком упрямым… Гарри. Если Драко все же понял правильно, и Гарри должен быть бальзамом именно для троих, то Люциус ужасно просчитался, остановив на нем свой выбор. Но нельзя отрицать, что между этими двоими существует связь. И она сверкает так ярко, что любой сильный волшебник может ее увидеть.

Его отец, который является довольно сильным волшебником и великим королем, откусил немного больше, чем может прожевать, когда выбрал Гарри. Поттер был слишком силен. Эта сила могла послужить на пользу прайду. Только вот королю требовалась помощь в приручении этого огня. Возможно… помощь Второго и Третьего?

Драко вздохнул и вернул внимание к стене и к вырезанным на ней словам. «И Избранный будет бальзамом для короля». Что же конкретно это значит?

* Глава 69*

Драко позволил Яджи унести себя из каменной комнаты. Он уже не мог дождаться, когда его тело выздоровеет настолько, чтобы он смог сделать хотя бы десять шагов, не чувствуя при этом боли.

Он прочитал несколько законов и теперь пытался их осмыслить. Однако получалось у него это не особенно. Чем больше он читал, тем больше возникало вопросов. Создавалось впечатление, что законы можно интерпретировать по-разному. Почти все. Ни в одном из них не присутствовало четких указаний. Ни в одном не было написано: «Вы не должны…». Самым понятным оказался тот, где говорилось, что управлять прайдом будут трое. Но там не было указано, кто это должен быть. Драко пришел к выводу, что соблюдать законы по отдельности просто невозможно. Видимо, рассчитывалось, что один без другого теряет смысл. Необходимо было подчиняться всем законам сразу.

Яджи забрал Драко из комнаты вместе со шкурами, на которых тот сидел. И теперь блондин находился в сильных руках, окруженный теплом и уютом. Это навевало на него сон. В полудреме он обнял своего большого охранника за шею и прижался лицом к его груди. Размеренные неспешные шаги мужчины укачивали его, и парень почти уснул. Он довольно потерся щекой о мускулистую грудь.

– Ядж? – сонно позвал он.

– Да? – ответил телохранитель, слова вибрировали в груди, передавая эту дрожь Драко.

– Ты когда-нибудь изучал законы? Тебя в них ничего не удивляет?

– Ну, я читал их… С порога Храма, пока ты там сидел. Но чтобы изучать… Понимаешь, они не для случайного исследователя. Их невозможно изучить за день, месяц или даже год. На это требуется целая жизнь. Законы, как и Храм, священны для прайда. Немногие могут нарушить границу и войти в Храм просто для того, просто, чтобы удовлетворить свое любопытство.

– Вот как, – Драко задумался. Ему вовсе не хотелось совершить что-нибудь, что могло бы быть расценено как неуважение к прайду и его законам. Может быть, ему больше не стоит появляться в Храме. – Тогда почему ты не запретил мне туда входить?

– Ты – не случайный прохожий. Твое исследование серьезно, – ответил Яджи, прижимая парня к себе еще теснее. Драко улыбнулся. А Яджи продолжил. – Когда ты изучаешь законы, у тебя глаза сияют. Они волнуют тебя, ты хочешь понять их. Ты уважаешь святость. Ты соблюдаешь наши традиции.

– Я… – Драко снова задумался. Эта комната влекла его к себе. Его тянуло к словам, вырезанным на камне и покрывающим каждый сантиметр стен. И он действительно чувствовал необходимость понять. Вообще-то, сейчас для него не было ничего важней, ну, кроме как выносить наследника прайда. Яджи был прав. Драко зевнул. – Что-то я устал, Яджи.

– Ну тогда спи. Я уложу тебя в кровать, – ответил телохранитель глубоким и низким голосом. Его дыхание коснулось нескольких прядей серебристых волос на лбу блондина.

Драко уже приготовился что-нибудь ответить, как его мысли направились в другое русло. Его вдруг заинтересовала другая вещь. И если быть правдивым с самим собой, то не просто заинтересовала, а не давала покоя. Возможно, сказалось то, что, сидя на полу каменной комнаты и разбираясь в запутанных законах, он автоматически начал искать во всем скрытый смысл. А слова Яджи тоже прозвучали довольно таки неоднозначно. Драко улыбнулся. Он поднял лицо и посмотрел в глаза Яджи. Его взгляд задержался на смуглой гладкой коже, волевом подбородке, мощной шее. Если бы парень не так сильно устал, его бы эта картина взволновала, возможно, он бы сейчас даже потянулся к этой коже и…

– Да, я бы этого хотел. Чтобы ты уложил меня в кровать. Лучше – вместе: ты и Мансер. И остались бы со мной, – мечтательно произнес Драко.

– В таком случае, так и будет. Отдыхай, – пробормотал Яджи. Он посмотрел на слегка покрасневшее лицо Матери наследника. Юноша был красив. Он даже стал прекраснее с тех пор, как в нем начала расти новая жизнь. Его живот увеличивался намного быстрее, чем при обычной беременности. Яджи всегда считал благословенными тех, кто нес новую жизнь, они для него были вдвойне прекрасны. А этот мальчик, Драко, просто сотворил чудо.

Он рос у них на глазах. Сначала – маленький любознательный и умный ребенок, потом – подросток, отправившийся учиться в Хогвартс и стремившийся скорее повзрослеть. Чем старше он становился, тем отчаяннее он желал угодить своему отцу и прайду. Тогда Драко было трудно. Его оторвали от привычной жизни, от его опекунов, с которыми до этого он не расставался. А когда выяснилось, что он не может быть наследником, то внутри него поселилась пустота. Собственно, ту же пустоту почувствовали и Мансер с Яджи. Драко больше не был членом прайда. Фактически, он даже не являлся больше сыном короля. Это чуть не сломило мальчика. Сын, вынужденный платить за грехи своей матери.

В тот печальный день Яджи и Мансер были рядом с ним, и он плакал у них на руках. Они ничего не могли сделать. Только укачивать его в объятиях, предлагая свою любовь и защиту. Обещание, что они никогда не оставят его. Сейчас же эта любовь грозила перейти в новую форму. И Яджи не собирался возражать. Он отлично знал, если уж блондин решил чего-то добиться, то он обязательно это получит. И Яджи собирался дать ему это. Так нежно и медленно, как будет нужно.

К тому времени, как они вошли в комнату Драко, парень уже спал. Яджи осторожно опустил мальчика на кровать, раздел его, укрыл теплым мехом, а сам свернулся у него в ногах. Скоро должен был вернуться Мансер. И он явно обрадуется долгожданной новости о желании Драко.

Яджи наблюдал, как Драко спит. Мать наследника. Он даже не мог представить, что когда-нибудь увидит своего мальчика в этой роли. Нет, Драко хотел стать королем. Идти за своим отцом и со временем стать вторым великим королем прайда. Яджи считал, что так и будет, что такова судьба Драко. Но, как оказалось, сама судьба распорядилась иначе.

Мужчина легонько прикоснулся к волосам Драко, откинув их со лба, провел подушечками пальцев по тонким бровям. Сколько эмоций с их помощью мог выразить Драко абсолютно без слов. Красивый. В нем сгорали последние отблески детства, и с каждым днем он становился все прекраснее. Мать наследника.

Драко заворочался во сне. Он перебросил ногу через бедро Яджи и уткнулся лицом ему в шею, даря неосознанный поцелуй. В теле вер-леопарда вспыхнули покалывающие искорки удовольствия. Сладкий и великолепный Яджи ждал, когда Драко действительно будет готов. И тогда Яджи отдаст ему все. Отдаст ему свое тело, чтобы оно соединилось с его сердцем, которое давным-давно принадлежало этому юноше.

«Я поддержу тебя,– подумал мужчина.– Я буду твоим щитом. Никто не сможет пройти через меня, чтобы навредить тебе. Я всегда буду рядом с тобой, и ты всегда будешь в безопасности». Яджи осторожно провёл своей рукой по руке мальчика, от плеча до кончиков пальцев. А потом переплел их пальцы вместе. «Я согрел его» – удовлетворенно подумал Яджи. Он нежно поцеловал

парня в макушку, погружаясь рядом с ним в сон.

* Глава 70*

Драко проснулся лежащим между двумя мужчинами. Так он спал с того самого дня, когда Андромеда ранила его. Но, тем не менее, сегодня ночью все изменилось. Все стало иначе. Драко перестал относиться к ним как к чему-то само собой разумеющемуся. Он, наконец-то, обратил внимание на чувство, которое испытывал всегда, когда они были рядом. Он почувствовал себя в безопасности, в тепле. Он почувствовал себя довольным и умиротворенным.

Драко сел и посмотрел на Мансера, растянувшегося рядом с ним на спине. У мужчины была темная, почти шоколадная от загара кожа, развитые мышцы груди, плоский живот с хорошо прорисованными кубиками пресса и узкие бедра. Тяжелые гениталии пребывали в совершенно спокойном состоянии, но все же притягивали взгляд. Драко стало интересно, насколько большим

будет этот член в возбужденном состоянии? Он придвинулся ближе к большому человеку. Так захотелось подержать в руке его яйца,

почувствовать их тяжесть. Никогда раньше ему не доводилось делать ничего подобного. Единственный сексуальный опыт с мужчиной сводился к тому разу с Амрисом. Только тогда не было ни времени, ни особого желания изучать детально чужое тело.

Лунный свет на матовой коже придавал облику мужчины какую-то мягкость и загадочность. Никто никогда бы не назвал Мансера красивым, но в нем присутствовала мужская агрессивная привлекательность, сила, власть. Даже сейчас, когда он спал, в нем чувствовался дремлющий хищник. Мансер был таким большим, что занимал большую часть кровати, и рядом с ним Драко казался еще меньше и еще более хрупким, чем был на самом деле. Когда Драко окинул взглядом накаченные бицепсы и широкие плечи мужчины, у него перехватило дыхание. Парень никогда не обращал внимания на то, что Мансер настолько огромен.

Драко не удержался и протянул руку, чтобы коснуться своего телохранителя. Его ладонь прошлась по широкой груди, изучая каждый мускул, впитывая жар чужого тела. Ему в ладошку уперся твердеющий шарик соска. Волосы на груди на ощупь оказались мягкими и шелковистыми. Под его рукой в спокойном ритме билось чужое сердце. Этот ритм передался и самому Драко. Он вдруг понял, что все происходящее правильно. Что так и должно быть. Захотелось сжать пальцами сосок, легонько потеребить его. Драко был буквально загипнотизирован своими действиями. Во рту скопилась слюна, пришлось срочно сглотнуть, потому что возникло желание

попробовать твердый шарик на вкус, сжать губами. Какой у него вкус? Разрешено ли ему всосать его в рот, заставить мужчину стонать от желания? Сколько бы прошло времени, прежде чем Мансер сам начал отвечать на ласки, подталкивая парня к пику наслаждения?

Драко позволил задержаться своей руке на груди подольше, а потом продолжил свое изучение, поднимаясь все выше к незащищенному горлу, проводя по коже самыми кончиками пальцев. Каково было бы повторить этот путь языком? Целовать горло, осторожно прихватить зубами тонкую кожу, сомкнуть губы вокруг кадыка и долго вылизывать его.

Его взгляд следовал за ладонью. Он увидел на горле жилку, бьющуюся в том же ритме, что и сердце. Он провел пальцами по пульсу, переместил их на подбородок, очерчивая конуры лица. Темные глаза оказались открытыми, хотя Мансер лежал неподвижно, позволяя юноше заниматься своим изучением, поощряя его на это. Пальцы Драко нежно погладили щеку, а потом почти застенчиво коснулись уголка губ мужчины, которые оказались неожиданно мягкими. Драко ощутил приступ удушья, его взгляд взметнулся вверх и

столкнулся с взглядом темных глаз. Таких темных, что даже лунный свет в них не отражался. Мансер не прекращал наблюдать за парнем, не делая попыток ни остановить его, ни подтолкнуть к более решительным действиям. Он не хотел напугать юношу. Драко же, посмотрев в черные глаза, понял, что не в состоянии дышать. Мансер протянул руку и погладил щеку блондина, успокаивая, а затем улыбнулся. Сердце Драко пропустило удар.

О, Боги. Вот что это значило. В то время, когда он считал себя влюбленным, он ошибался. В то время, когда он занимался сексом со

стройными и страстными женщинами и считал, что попал в рай, он был не прав. Как же он ошибался. Сейчас он понял, что не хочет сладких женских тел под ним. Только жесткий бескомпромиссный мужчина, который любил его все то время, что Драко себя помнил.

Он был влюблен. Чудесно, безнадежно, нежно. И не только в этого человека. В них обоих: и в Яджи, и в Мансера. Это чувство выходило за пределы страсти и секса. Да у него с ними и не было пока еще ничего. Но он прежде никого не любил так сильно. Никто больше не мог лишить его возможности дышать простым прикосновением. Никто не мог заставить его желать прикоснуться в ответ.

– Я не знаю, что я делаю, – прошептал Драко, не отрывая взгляда от темных глаз. Его щеки заметно порозовели.

– И все же у тебя хорошо получается, – шепнул в ответ Мансер. Он поднял руку и откинул со лба парня прядь серебристых волос. Драко прильнул щекой к раскрытой ладони. Его губы сами потянулись к коже и стали покрывать поцелуями широкое запястье мужчины. Он потерся лицом о ладонь. Прикрыв глаза, он с наслаждением вдыхал мускусный запах. Аромат Мансера, знакомый с самого детства. Драко провел языком по тонкой пульсирующей жилке на запястье, смакуя чуть солоноватый вкус мужчины.

Мансер в ответ только сдавленно выдохнул, по его телу пробежала дрожь. Этого Драко не мог упустить. Господи, невозможно больше сдерживаться. Он подался вперед и приблизил своё лицо к лицу Мансера. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, прежде чем их губы встретились. Сначала нежно и нерешительно. А затем более страстно. Невинный поцелуй наполнился жаждой. Драко почувствовал, как по венам разливается жидкий огонь.

* Глава 71*

Люциус Малфой сидел за столом и смотрел в окно на зеленый сад. В руках он вертел тонкую старинную полоску металла. Гладкая, красивая, до сего дня она никогда не покидала руку женщины, которой когда-то преподнес ее Люциус. Вместе со своим уважением и любовью. Теперь же этому кольцу больше никогда не суждено красоваться на руке жены. Неожиданно Люциус ощутил боль потери.

Нарцисса Малфой ушла. Она отказалась от него, от их клятв. После себя она оставила только это кольцо, письмо с объяснениями и память о своем предательстве, теперь уже двойном. Люциус задумчиво потер подбородок.

С ее уходом возникло много новых проблем. Драко теперь официально не является его сыном. Конечно, Люциус может заставить прайд снова признать мальчика, но на это уйдет много времени. Для этого придется пройти несколько ритуалов и, если прайд даст свое согласие, только тогда Драко снова будет формально признан членом семьи Малфой. Линия крови шла от женщин, таковы традиции прайда. Люциус чуть не застонал от боли, подумав о том, что будет с Драко, когда он узнает об уходе матери. Она отказалась от него. От сына, который должен был значить для нее больше, чем ее царственный муж, от того, кто всегда был рядом с ней.

Она оставила их после стольких лет, написав на прощание изящным почерком, почему она так поступила. Самые главные причины она даже подчеркнула жирной линией. «Ты взял своего мальчика в свою постель. В чем было отказано мне. За все годы нашей совместной жизни ты спал со мной всего несколько раз, в то время как этот мальчишка раздвигает для тебя ноги каждую ночь. Так вот теперь объясняйся со своей новой женой, и посмотрим, что * она* скажет на это».

Люциус шумно втянул в себя воздух. Все это уже было достаточной проблемой для него, но еще и Драко беременный. И раз он больше не сын короля, его ребенок больше не может быть наследником прайда. Люциус покачал головой. Через два месяца сын должен был родить. Было ясно, что времени у короля не хватит на то, чтобы подтвердить права на отцовство. Ребенок, который стал его чудом и благословением, не станет наследником. Жертва сына оказалась напрасной.

Амрис не станет Родителем. Только в том случае, если Драко согласится зачать с ним второго ребенка. Драко был уверен, что его судьба – родить наследника прайда, и Кэйтас с этим согласился. Провидец Гвидеон Ллир тоже не отрицал этого. Хотя… Люциус припомнил, что Ллир говорил о младенце. Он благословил его, сказав, что малыш будет долгожданным и любимым. Да, собственно, так бы и было. Ребенок должен был принадлежать прайду, где его очень ждут и уже любят. Сказал, что он будет счастливым.

Люциус напрягся, стараясь восстановить в памяти дословно все, что сказал Провидец. Так, он назвал Амриса Родителем, а Драко – Матерью наследника. Но когда он коснулся живота Драко, больше ни разу не назвал малыша наследником. Это имеет значение? Он дал свое благословение. Он уточнял, кого благословляет? Люциус не мог вспомнить. А это было крайне необходимо. Король снова покачал головой.

Были и другие проблемы. Как будто одной этой не достаточно. Он является королем прайда. Ему необходим наследник. У короля есть определенные обязанности перед прайдом. Он, Люциус Малфой, вынужден вступить в повторный брак. Собственно, хотя особого желания не было, это не проблема. Но Люциус точно знал, для кого это станет неприятным известием. Гарри. Его Избранный. Ему придется пережить парад кандидаток в жены Люциуса.

Ухаживание. Гарри с трудом терпел присутствие рядом других его любовников, а как он переживет ухаживание за будущей женой? К тому же, в этот раз она должна будет родить ему ребенка, а потом ее придется изменить. Она станет королевой и будет править рядом с ним. Ну, почти так. Прайдом управляют трое. У королевы же в подчинении только женщины. Но как только она родит, и ребенка смогут благополучно изменить, она станет Матерью наследника. Еще один удар и по Драко, и по Гарри. Да и по Амрису, которому не суждено стать Родителем.