Текст книги "Пока смерть не разлучит нас (СИ)"
Автор книги: MsHelena
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)
Младший зажмурился, изо всех сил отгоняя видение этой страшной картины. Но в голове всё равно проносились образы, как его друга вели по грязным, загаженным улицам, связали руки на эшафоте и уложили в желоб смертоносной машины для казни; как со стуком опустился нож гильотины, отделяя голову от тела, как за волосы… За эти некогда прекрасные белокурые волосы её подняли, чтобы показать озверевшей толпе, которая разразилась приветственными криками при виде новой жертвы, брошенной в пасть Смерти.
Но самой невыносимой мукой было думать о глубине того ужаса, что испытал Пьер на эшафоте. Как его бледное лицо исказилось от неотвратимости гибели, как поблёкли яркие глаза, растеряв весь свет надежды, оставляя только безграничную горечь и сожаление.
Он не успел.
От этого внутренности Младшего холодели, словно змеи сплетались в отвратительный копошащийся клубок.
Мужчина снова схватил стакан и через силу стал вливать в себя отвратительное пойло, мечтая забыться. Кто же мог предположить, что опоздание в одни сутки будет фатальным?
Испытывая острое чувство беспомощности, Младший глухо зарычал и отбросил бутылку. Стекло ударилось в стену и разбилось, окропляя грязный пол тёмно-красными винными брызгами.
Он дал обещание, которое не сдержал, а теперь даже не мог похоронить тело друга как положено! Останки казнённых попросту скинули в общую яму, наполненную известью – никто в эти смутные времена не беспокоился о достойных похоронах, на это просто не было времени.
Смертоносная машина, плод воображения доктора Гильотена, с такой скоростью лишала людей жизни, что Париж мог просто превратиться в одно сплошное кладбище.
Тихий стук в дверь прервал ночную тишину и его мрачные мысли. Кому он мог понадобиться в такое время суток? Едва удерживаясь на ватных ногах и держась за стену, Младший добрёл до двери и распахнул её.
На пороге стоял худой подросток. Взлохмаченная пошатывающаяся фигура обитателя квартиры, с искажённым мукой лицом, которое по цвету было белее савана, так испугала юношу, что он отступил на шаг, уже готовясь сбежать в случае опасности.
– Чего тебе? – с трудом выплюнул мужчина, дыша в лицо алкогольными парами. Мальчишка словно онемел. – Ну? – гаркнул он, теряя терпение.
Стянув с головы картуз, мальчик заговорил скороговоркой, отчаянно желая побыстрее убраться:
– Меня прислали... – он замялся и шмыгнул носом, – прислали сказать, что обещание выполнено, и вы можете забрать его!
– Кого забрать? Кто послал? – забормотал мужчина.
– Главный палач послал сказать, что вы можете забрать тело вашего друга. Он сдержал обещание, – выпалил наконец-то полную фразу парнишка.
Схватив мальчишку за плечи, словно тот мог исчезнуть прямо в воздухе, мужчина не мог поверить своим ушам. Он сможет похоронить тело друга?
– Подожди здесь, я сейчас, – торопливо сказал Младший и заметался по комнате в поисках пиджака, натыкаясь на скудную мебель и сбивая ногами пустые бутылки, которые со звоном катились по деревянному полу.
– Иду, я уже иду, Пьер, – потрескавшиеся губы шептали эти слова, словно молитву.
******
Париж. 1908 год.
Недалеко от западного крыла заброшенного монастыря стоял стройный, молодой мужчина – встав у большого нетёсанного камня, он небрежно снял летнюю шляпу, отчего его смоляные кудри слегка растрепались, а тёплый летний ветер игриво шевелил блестящие локоны.
– Я вернулся, Пьер, – прошептал мужчина то ли сам себе, то ли ветру. – Прости меня.
– Прости, я не сдержал своё слово и не смог остаться с тобой. Я оставил тебя отдыхать здесь, под этим камнем, но мне придётся потревожить твой прах – эту часть города собираются перестраивать. Чем кто-то посторонний перекопает здесь всё и побеспокоит твои кости, пусть это буду я. Знаешь, мне удалось договориться и теперь тебя ожидает отдельная ячейка в семейном склепе, всё как положено. Наследники не против.
С этими словами Младший вздохнул и скинул пиджак с плеч, взяв в руки принесенную с собою лопату.
Несколькими часами позднее, на другом конце Парижа, с помощью служителя кладбища, Младший бережно уложил бренные остатки друга в склеп. Последние кости были вынуты из мешка и разложены, но череп всё ещё оставался в его руках.
– Ну что, Пьер, будем прощаться? – печально поинтересовался мужчина, глядя в пустые глазницы.
Сторож, повидавший за свою долгую жизнь многое, старался делать вид, что его это совсем не касается. Он дал странному клиенту еще немного времени на размышления и спросил:
– Ну что, месье, закрываем?
– Да, – подтвердил Младший, пряча череп назад в мешок.
– А череп-то? – удивился служитель кладбища.
– Закрывайте без него, – решился мужчина и отступил, забрасывая мешок на плечо. – Он – мой друг, в известном смысле этого слова. Ведь я дал обещание!
========== Глава 9 ==========
– Шерлок, нет! – Джон кричит, но его не слышат, и тогда он взводит курок, даже не сомневаясь в правильности своих действий. Оглушительный звук выстрела прокатывается по пустому помещению, завершаясь звоном осыпающегося оконного стекла и отдачей в больное плечо.
Но сейчас важно не это.
Важен Шерлок.
Он вздрагивает и просыпается.
Джон не стал открывать глаза, медленно стряхивая с себя липкие остатки сна, и прислушался к ощущениям: учащённое сердцебиение уже пришло в норму. Лёгкая боль в связках, как расплата за вчерашний безумный вечер, полный беготни.
Несколько секунд ушло на понимание, что сейчас он на Бейкер-стрит, а не в одинокой крошечной квартирке на окраине Лондона, стоящей на балансе военного ведомства для таких, как он, вышедших в тираж.
Каждый день Джон сбегал из той унылой конуры, где стены, выкрашенные в тусклый серый цвет, давили, заставляя подолгу, до ноющей боли в усталых мышцах и спазмах в простреленном плече, гулять по людным улицам шумного Лондона.
Полной грудью вдохнув запах чистых простыней и аромат пыли, который бывает в долго пустующих комнатах, Джон открыл глаза и упёрся взглядом в светлый потолок.
Ещё пару дней назад он говорил своему психотерапевту, что с ним ничего не происходит, как тут же на его голову свалилось столько событий, что на ум приходило расхожее выражение «Бойся своих желаний».
Азарт не был частью его натуры, и сознательно Джон никогда не искал приключений, живя размеренной спокойной жизнью, мечтая о профессии врача. Во время учебы в колледже судьба подарила ему встречу с улыбчивой Лиззи: поначалу они много гуляли, делали домашнее задание и переписывали конспекты, а потом незаметно их отношения переросли в нечто большее, значимое.
Джон радовался, думая, что нашёл человека, который разделит вместе с ним все перипетии жизни.
Гибель родителей в нелепой аварии пришлась как раз на пятый курс в медицинском. Гарри в то время уже закончила учебу и работала ветеринаром. После родителей не осталось средств на оплату обучения, и, когда Джон случайно услышал о льготах для тех, кто записывался в действующую армию с перспективой обучения на военного врача-анестезиолога, он, не долго думая, заполнил бланк.
Через неделю военный грузовик с десятком таких же, как и он, молодых добровольцев подпрыгивал на ухабах, а сумрачный Лондон остался далеко позади.
Впереди их ждал опаленный солнцем пыльный Афганистан.
Весельчак Брайан Адамсон, бывший игрок в баскетбол и отличный командир. Братья-погодки Джесси и Джим Конорс, ужасно похожие друг на друга внешне, темноглазые и темноволосые, но совершенно разные по характеру.
Мрачный Хоггарт, предпочитающий, чтобы его звали исключительно по фамилии, великолепно справлявшийся с вправлением суставов. Меланхоличный Крис Хейли, который на рождество украсил палаточный лагерь бумажными снежинками – и это в тридцатиградусную жару!
Язва-Моллиган, у которого для каждого находилось и крепкое словцо, и похвала. Огненно-рыжий О'Донахью, даривший всем немало улыбок, он обожал работать с маленькими детьми.
Немного занудный, но исполнительный Портер, молчаливый Тейлор и он, Джон Ватсон – полный состав даже через столько лет складывался в алфавитном порядке перед глазами.
Они все заменили Джону семью. Редкие короткие записки сестры и длинные письма от Лиззи были не в счёт.
Их небольшой отряд входил в состав литовской группы, насчитывающей немногим больше ста шестидесяти человек и действующей в Афганистане в рамках Международных сил содействия безопасности, основной своей деятельностью направленной на восстановление республики Гор.
Пара опытных врачей учила их оказывать помощь местным, в случае заболеваний и ранений, поручали консультировать местную больницу и доверяли делать прививки от гепатита.
На службе приходилось туго: даже уставшие после тяжёлых тренировок и полного рабочего дня в больнице, парни не раз вскакивали с кроватей от далёких автоматных очередей и взрывов гранат. Но Джон не жаловался, всецело посвящая себя медицине, к тому же командиры успокаивали, что медиков ценят и их защищают в первую очередь.
Однако, война глуха и слепа в своей ярости, с ней невозможно договориться: никто не мог даже предположить, в какое адское пекло они попадут – через год базу не обошли стороной военные действия.
Вчерашним юнцам пришлось взять в руки не только скальпели и стетоскопы, но и автоматы. Адамсона, Хейли и Тейлора они потеряли сразу, остальных выживших расформировали по другим базам.
Через несколько лет, когда срок обучения подходил к концу, пришло письмо от Гарри: несколько скупых строк о том, что у неё выявлена лёгкая форма шизофрении, и ей пришлось отказаться от лицензии ветеринара и устроиться риелтором, а их браку с Кларой пришёл конец – она сознательно оттолкнула жену, чтобы той не пришлось ухаживать за больным человеком.
После этого Джон несколько дней провёл в задумчивом молчании, а потом, решившись, написал письмо Лиззи, в котором попросил не ждать его. Он умолчал о том, что у них нет шансов завести детей – шизофрения являлась наследственной болезнью, способной проявиться внезапно даже спустя несколько поколений – потому он решил не мучить девушку, давая ей шанс на тихое семейное счастье.
Возвращаться в Англию не было никакого смысла и, когда истек срок службы, он продлил контракт ещё на три года.
За время пребывания в армии Джон сменил несколько военных баз и узнал многое – как починить дизельный генератор, который давал слабый свет в операционной, как отогреть жидкость в аппарате подачи кислорода при температуре минус двадцать по Цельсию за стенами базы, как сделать ампутацию в полевых условиях, как пережить смерть друга и унять дрожь в руках, отправляясь штопать новых пациентов.
Последние пару лет пристанищем Джона стала база Кэмп Бастион, где он занимался обучением новобранцев, когда его подстрелили. Ранение поставило крест на дальнейшей службе, и капитана Джона Ватсона списали, словно старый неисправный механизм, выдав все соответствующие бумаги.
Очутившись в Лондоне, он почувствовал себя потерянным – отсутствие привычной нагрузки, прогрессирующая болезнь Гарри и крошечная пенсия не добавляли оптимизма.
Психотерапевт писала в заключении что-то о проблемах с доверием, на что Джон только скептически поднимал брови.
Доверие... Все дорогие ему люди исчезали из его жизни, растворялись мороком, оставляя за собой шлейф из старых фотографий, или вообще пропадали без следа.
Внезапно погибшие родители, лучшие друзья, неудачно попавшие под обстрел, Гарри, теряющая рассудок и выпадающая из реальности на часы.
Хрупкие человеческие кости и ненадёжная плоть. Так кому доверять?
Из раздумий Джона вывел громкий стук, раздавшийся снизу, звон бьющегося стекла и приглушённое бормотание, перемежающееся быстрыми шагами. Кажется, его сосед вчера что-то говорил о незаконченном эксперименте. Кстати, о Холмсе.
Такие, как он, еще никогда не встречались на жизненном пути Джона.
Чертовски гениальный и до ужаса самодовольный тип, который не боялся действовать и рисковать, словно он не человек, а стихия. После того, как они покинули место вчерашних событий, улыбаясь и перекидываясь шуточками, а потом вернулись на Бейкер и заказали китайскую еду, Джон внутренне поражался – как он мог не задумываясь убить человека ради почти что незнакомца?
С Шерлоком все казалось простым и понятным.
Головоломка о загадочных самоубийствах, над разгадкой которой несколько месяцев билась полиция, была решена с такой молниеносной скоростью, что ему за это многое можно было простить.
И то, что Джона заставили протащиться через весь город, чтобы подать лежащему на диване гению телефон, и обыск в квартире группой из Скотленд-Ярда, и даже брата, который оказался не мафиозным воротилой, впрочем тут-то и начиналось самое интересное.
Стоило очутиться на подземной парковке в компании франтоватого незнакомца, который подчёркнуто вежливо и с некоторой долей иронии пытался вызнать об «их делах с Шерлоком Холмсом», Джон понял – его скромная персона интересовала этого человека лишь в связи с потенциальным соседом.
От собеседника исходила нешуточная, пусть и не прямая, угроза, завуалированная холодной вежливостью.
Получив предложение следить за Холмсом и докладывать о его поступках, Ватсон совсем не удивился, а выразив отказ, услышал предостережение об опасности находиться рядом с такой неординарной личностью.
Не вызывало сомнений, что этот человек в баснословно дорогом костюме изучил биографию отставного капитана Ватсона вдоль и поперёк. Только он совсем не знал, что в определённые моменты жизни, особенно если им сопутствовало давление извне, в Джоне включалась такая черта характера, как недюжинное упрямство.
Ватсон не боялся угроз, предпочитая стоять на своём и не думать о последствиях.
Прокручивая в голове разговор и зная, что неизвестный собеседник не был мафиози, а являлся старшим братом Шерлока, Джон под другим углом зрения смотрел на всю эту ситуацию. Майкрофт Холмс предоставил ему выбор: уйти или остаться.
«Это все, что вы хотели сказать?» – вежливо поинтересовался тогда Ватсон.
«Вам выбирать», – многозначительно ответил Майкрофт Холмс.
Вот он и выбрал. Судьба сделала резкое пике, и его жизнь летела по новому курсу. Теперь он точно не сможет сказать «Ничего не происходит!».
***
– Доброе утро, Шерлок.
Умытый и облачённый в домашний халат, Джон стоял в дверном проёме, глядя на восседающего за столом соседа – почти не двигаясь, Шерлок полностью сосредоточился на своих научных изысканиях, изредка подкладывая новые стёклышки с образцами.
Взлохмаченная голова поднялась, оторвавшись от окуляра микроскопа.
– Джон.
– Эксперимент? – поинтересовался Ватсон, выискивая на кухонном столе хотя бы клочок места, не заставленного бутыльками и пробирками. Настороженно заглянув в холодильник и внимательно проверив его на наличие частей тел и иже с ними, Джон достал коробку оставшейся с вечера лапши.
– Да, и очень важный, – голова Холмса снова опустилась.
– Я хотел тебя спросить… – начал Джон, выложив лапшу на тарелку и сунув в микроволновку.
– Да? – переставляя новое стекло на подставку микроскопа, без особого энтузиазма спросил Шерлок, не поднимая глаз.
– И все-таки, вчера ты собирался принять ту капсулу?
– Я же сказал тебе, что с вероятностью в семьдесят пять процентов я угадал безвредную.
– То есть, остальные двадцать пять ты не брал в рассчёт? – фыркнул Джон. – Нельзя быть настолько самоуверенным! Чтобы так утверждать, нужно либо знать наверняка…
– Что? – серые глаза впились острым взглядом в его лицо.
– …Либо вообще не бояться смерти, – закончил предложение Джон.
Несколько долгих секунд они просто молчали, рассматривая друг друга – Джон никак не мог отделаться от неприятного ощущения, что эти невероятно светлые глаза словно препарировали его, чтобы выяснить что-то крайне важное.
Таймер микроволновки щёлкнул, и Ватсон воспользовался этим предлогом для того, чтобы достать тарелку и приборы.
– Зачем бояться смерти? – тихо поинтересовался Шерлок.
– Все ее боятся, – просто ответил Джон.
– Я – не все.
Джон хмыкнул, не зная, радоваться или огорчаться такому утверждению.
– Я знаю, что такое смерть, Шерлок, – черты лица Джона стали резче, горькая складка пролегла у рта, когда он вспомнил, какими пустыми были глаза тех солдат, что умирали на его руках; как отчаянно он боролся за их жизни, пытаясь сделать все от него зависящее, задержать еще хоть на одно мгновение душу на этом свете.
– Не стоит играть такими понятиями, как жизнь и смерть, – мягко произнёс Джон. – Это слишком серьезные вещи.
– И это мне говорит тот, кто вчера без колебаний выстрелил в человека, – фыркнул Шерлок.
– Я стрелял в преступника!
– Оставим эту дискуссию, Джон. Очевидно, что у нас обоих в виду некоторых аспектов жизни сложилось совершенно разное отношение и к жизни, и к смерти, поэтому не вижу смысла продолжать, – произнёс Холмс. – Ты покажешь мне свое ранение?
– Что? – изумился Джон, не успевая следить за резкими переменами в разговоре.
– Ранение, Джон, твой шрам. – Шерлок прищурился, скользя острым взглядом по футболке Ватсона, словно пытался научиться видеть сквозь ткань. – Мне интересен твой случай. Серьёзные повреждения кожных покровов преимущественно я вижу на трупах, что, как ты понимаешь, не позволяет их подробнее изучить – выяснить чувствительность повреждённой кожи к механическому возде...
– Не дам я тебе пялиться на мой шрам! – отрезал Джон и слегка передёрнулся, вообразив, как Шерлок, вооружённый иглой и лупой, подбирается к его плечу.
– Почему? – искреннее недоумение Холмса выглядело весьма забавным.
– Потому, что это – мой шрам, мое тело, и я не горю желанием быть твоей подопытной морской свинкой. Никаких. Экспериментов. На. Соседях, – отчеканил для верности Ватсон. – А теперь скажи, что у нас есть кроме оставшейся лапши, чтобы я мог приготовить полноценный завтрак.
Джон отправился перебирать содержимое холодильника, спиной ощущая тяжёлый взгляд Шерлока – казалось, он пытался вычислить, на каком же именно участке спины соседа находится шрам в форме звезды.
========== Глава 10 ==========
Что бы там ни говорили, а уютный паб с приличной выпивкой – лучшее завершение рабочего дня. Особенно, если дом находится на соседней улице.
Инспектор Лестрейд сидел в самом дальнем углу зала и отсутствующим взглядом гипнотизировал свой почти нетронутый бокал пива, погрузившись в размышления, когда почувствовал чьё-то присутствие рядом с собой.
После суматошного дня, заполненного больше бумажной волокитой, нежели настоящим делом, на общение инспектор настроен не был. Поэтому, с трудом прервав свою медитацию над стаканом с выпивкой, Грегори уже открыл было рот – сообщить, что сегодня он не самый лучший собеседник – и вместо этого изумлённо выдохнул:
– Святой Георгий!
– Ну что вы, мы с ним совершенно не похожи, смею вас заверить, – доверительно сообщил Майкрофт Холмс, почтивший своим присутствием паб. С видом абсолютной невозмутимости Холмс-старший внимательно оглядел поверхность скамьи на предмет липких пятен от коктейлей и пролитого пива, и только после этого позволил себе осторожно сесть. Вслед за ним на скамью опустился и зонт.
Инспектору понадобилась пара мгновений, чтобы прийти в себя и вписать Мистера Британское Правительство в окружающую действительность – строгий костюм и филигранные запонки весьма странно гармонировали с деревянной столешницей, на которой когда-то выцарапали «Вики и Тейлор – навсегда», и весёлым калейдоскопом разноцветных бумажных салфеток в пластиковой подставке.
– Вы сказали это с таким апломбом, будто знаете, как именно выглядел покровитель Англии, – пробурчал Лестрейд единственное, что пришло ему в голову, и тут же про себя выругался. – Знаете, – он весело взглянул на непрошеного гостя, – «Диоген» идет вам намного больше, чем эта забегаловка.
Склонив голову к плечу, Майкрофт всмотрелся в собеседника, Грег поерзал на лавке, чувствуя себя неуютно под таким пристальным взглядом.
– Приятно слышать, что вы думали обо мне, инспектор, – елейным голосом произнёс Холмс.
Лестрейд, как назло, поднёс к губам бокал с элем, но поскорее опустил руку, чтобы не фыркнуть, разбрызгивая в разные стороны густую шапку пены – заявление Холмса привело его как минимум в замешательство. И выглядело оно пугающе-двусмысленно.
– Зачем вы здесь? – перешёл к делу инспектор, желая хоть как-то скрыть свою растерянность.
Холмс-старший вздохнул с такой обреченностью, что у Лестрейда внезапно возникло непреодолимое, абсолютно нерациональное и порядком шокирующее желание тут же все бросить и попытаться решить его проблемы, какими бы невыполнимыми они ни были.
– Шерлок, – лаконично ответил Майкрофт.
– Так с ним все в порядке, не считая, конечно, его удивительной способности создавать проблемы на пустом месте, – инспектор пожал плечами и сделал новый глоток из стакана. – Вы же были на месте преступления и видели – он жив и здоров. Да и его сосед, кажется, парень серьезный и ответственный, к тому же, бывший военный.
– Должен признаться, я не в восторге от подобного соседства.
Инспектор удивился скорости, с которой их разговор начал превращаться в дружескую беседу, где двое знакомых обсуждают общие проблемы, точнее, одну длинноногую, очень колючую проблему с ужасным характером.
– Следует отдать должное мистеру Ватсону: он ещё не бросил попытки научить моего брата не оскорблять окружающих. Кстати, спасибо, что внесли за него залог, – Майкрофт сказал это, не поднимая глаз от своих рук, и на мгновение прикусил нижнюю губу, после чего продолжил:
– И за то, что дали ему приют, терпели его выходки, пока он искал новое жильё. От меня Шерлок зарёкся принимать какую-либо помощь.
– Да уж, – невесело ухмыльнулся Грег. – Даже мне перепало за наше с вами знакомство, хотя вряд ли от меня хоть что-то зависело... Эй! – Лестрейд подозрительно прищурился. – А не слишком ли вы много знаете для того, кто не общается с братом? Или вы и в моем доме установили устройства, позволяющие людям с широкими полномочиями лезть в частную жизнь простых граждан?
– Ну, что вы, инспектор, – очень натурально возмутился Майкрофт, – я никогда бы не позволил себе подобных вольностей. Кстати, не могли бы вы принести мне тот же напиток, что пьете сами?
Дождавшись, когда Лестрейд удалится на несколько шагов, он вытащил из внутреннего кармана пиджака телефон, нажал кнопку быстрого вызова и произнес несколько отрывистых фраз:
– Снять внутренний контроль за объектом Два. У вас есть максимум час, чтобы зачистить территорию, – телефон вернулся в карман с той же скоростью, с которой и появился.
К столику приближался Грег с бокалом темного эля. Он поставил выпивку перед Холмсом и с веселым интересом наблюдал, как, пригубив темную пенящуюся жидкость, Майкрофт скривился от отвращения:
– Да, эль в наше время совсем не тот, что раньше, – посетовал он, отодвигая бокал.
– Знаете, инспектор, я хотел предложить вам встретиться в следующий раз в более комфортабельном месте, – продолжил Майкрофт, тщательно вытирая липкие от бокала пальцы белоснежным платком.
– В следующий раз? – удивился Грег. – Зачем? Если вы так волнуетесь о Шерлоке – можете просто позвонить, и я расскажу все, что знаю.
– Мне бы хотелось больше знать о его жизни, но, к сожалению, – на этих словах Холмс тяжело вздохнул, – я лишен возможности с ним общаться. Вы тот, кто находится ближе всех, разумеется, если говорить о тех, кого он вообще к себе подпускает. Неужели вам трудно встретиться со мной раз в неделю, скажем, за ужином, и рассказать о том, как он выглядит, в каком настроении и как справляется с раскрытием преступлений?
– Поймите, – голос Холмса понизился до вкрадчивого шёпота, – для меня это крайне важно.
Лестрейд уже трижды мысленно проклял себя за то, что позволил быть втянутым в конфликт между братьями, но отказать, когда его просили о таком незначительном одолжении, как успокоить взволнованного родственника, он не мог.
– Ну, хорошо! – обреченно согласился Грег, еще до конца не осознавая, во что ввязывается. – Только я не понимаю – что нового вы хотите услышать, если Шерлок только и делает, что всех вокруг называет идиотами? А сейчас я хотел бы пойти домой, эта неделя была выматывающей.
Грегори отставил опустевший бокал и поднялся с места, мечтая побыстрее добраться до кровати и завалиться, как медведь, в спячку.
– Вы правы, – согласился Майкрофт, – уже поздно.
Он встал из-за стола, не забыв свой зонт-трость. Они вместе вышли на улицу, скудно освещенную неоновой вывеской и редкими фонарями. Лестрейд заметил, как Холмс посмотрел на часы и недовольно свел брови на переносице.
– Инспектор, почему бы нам перед сном не прогуляться немного пешком, – махнув зонтом в сторону затемненного сквера, внезапно предложил Майкрофт. – И у вас, и у меня, за небольшими исключениями, сидячая работа. Давайте пройдемся в сторону вашего дома, а там меня догонит служебный автомобиль. Легкая прогулка перед сном пойдет нам обоим только на пользу.
Лестрейд на миг задумался и, не найдя аргументов для возражения, согласился. Они пошли по пустынному скверу, общаясь на отвлеченные темы, старательно обходя в разговоре свою профессиональную деятельность.
– Почему вы взяли с собой зонт? – поинтересовался Лестрейд, кивая на ненужный, по его мнению, аксессуар. – Если не ошибаюсь, вас всегда возит служебная машина, а дождя не было уже несколько дней.
Майкрофт посмотрел на свой зонтик и улыбнулся.
– Когда-то у мужчин была такая важная деталь гардероба, как трость. Мне очень нравилось, как они солидно передвигались, опираясь на ручки, сделанные из сандалового дерева, слоновой кости или благородного металла, – поделился Майкрофт. – Эти времена прошли, мода изменилась, но я, по-видимому, слишком старомоден. Тем более, я никогда не был таким порывистым, как мой дорогой брат.
– И слава Богу, что вы такие разные, – согласился Грегори, – двух одинаковых Холмсов я бы не выдержал. Одного мне и так хватает под завязку, – с притворным ужасом на лице Грег покачал головой.
Двое мужчин медленно шли по дорожке, вымощенной тротуарной плиткой, переходя от одного фонаря к другому, а когда попадали в неосвещенное пространство, то можно было рассмотреть в ночном небе звезды, которые сегодня светили не в пример ярче. Или им так казалось?
Быстрые шаги за спиной нарушили эту идиллию, а хриплый голос:
– А ну стоять! – заставил обернуться.
В круг бледного фонарного света выступил довольно крупный мужчина: лицо его скрывал капюшон толстовки, а в правой руке щёлкнул нож-бабочка, тускло блеснув лезвием.
– Что, красавчики, гуляете? – издевательски протянул налетчик, явно чувствуя превосходство от того, что был вооружен. – А ну гоните бабки!
Грегори непроизвольно сгруппировался и занял такую позицию – в случае чего он намеревался закрыть собой Майкрофта. В своё время он немало потратил времени и сил на оттачивание навыков защиты, зная, что противник с ножом в рукопашном бою намного опаснее, чем вооруженный стволом.
Как показывала практика, только в боевиках главный герой шикарным ударом ноги вышибал нож из руки злодея – в реальной жизни все было намного прозаичнее.
– Послушай, парень, – тихо начал Грегори, подняв обе руки и показывая, что они пусты, – мы не хотим неприятностей. Отдаем тебе наши бумажники, и ты тихо-мирно уходишь, договорились?
– И часы, – с кривой ухмылкой добавил детина, нервно складывая и раскладывая нож, – мне нужны ваши часы. У такого как он, – рукой ткнул в сторону Холмса, – наверняка, стоят целое состояние?
– Хорошо, и часы тоже. Мистер Холмс, – повернувшись в пол-оборота к Майкрофту, Лестрейд жестом показал, чтобы тот передал ему вещи.
– Только без глупостей, – предупредил грабитель, – а то я проделаю несколько дырок в ваших драгоценных шкурах.
Собрав вместе бумажники и часы, Лестрейд подошел ближе к мужчине, но когда до него оставался всего один шаг, резко кинул все это ему в лицо в попытке дезориентировать, на что верзила сделал первый выпад вперёд.
Инспектор уклонился от удара, отбивая нож, и совершил захват предплечья в попытке зафиксировать руку с ножом и заломить запястье. Возможно, Лестрейду немного не хватило практики, а может, он не учёл недюжинную силу грабителя – так или иначе, верзила с трудом, но вывернулся из захвата и мощным толчком отправил Грега на асфальт.
От неожиданного и весьма крепкого контакта с землей в голове у Грегори противно зазвенело.
Грабитель надвигался на лежащего инспектора со злобным рыком, как разъяренная гора, и вдруг взревел от боли, хватаясь за правую щеку – сквозь пальцы начала сочиться кровь, в свете фонарей показавшаяся чёрной.
Зажимая рану, верзила обернулся к тому, кого посчитал недостойным внимания, и обнаружил, что второй мужчина стоит перед ним, сжимая в руке… шпагу.
Всё ещё не вставая с асфальта, Лестрейд поражённо смотрел, как озверевший от боли детина с ножом наперевес двинулся на Майкрофта, словно бык, атакующий красную тряпку.
А тот играючи увернулся от занесённого ножа и ударил плашмя шпагой по руке, выбивая нож, а вторым выпадом ранил грабителя в предплечье, тем самым лишив возможности пользоваться ведущей рукой. Ещё несколько молниеносно-быстрых движений, подсечка, и нападающий растянулся на земле, замерев – Холмс приставил лезвие к пульсирующей сонной артерии.
Всё это заняло несколько секунд. Грег приоткрыл рот.
– Инспектор, – позвал шокированного Лестрейда властный голос, – поднимайтесь с земли и доставайте наручники. Не получилось вам сегодня дойти до дома без приключений.
Пристыженный собственной неловкостью Грегори быстро встал и, доставая на ходу из внутреннего кармана наручники, очутился рядом с незадачливым грабителем, защелкивая на его запястьях браслеты.
Холмс-старший поднял с земли свой зонт и отточенным движением вставил назад шпагу, нисколько не смущаясь ошеломлённого взгляда инспектора.
Усадив грабителя на скамейку, инспектор вызвал наряд полиции и медика, а после передал поднятые бумажник и чертовски дорогие на вид часы Майкрофту:
– Говорите, что старомодны и любите трости? Да вы полны сюрпризов, как коробка с подарками на Рождество.
– Ну, значит, нам будет о чем поговорить при нашей следующей встрече, мистер Лестрейд. Я, пожалуй, не буду дожидаться полиции и, с вашего разрешения, откланяюсь. Все лавры по задержанию оставляю вам, – он отвесил полушутливый поклон и направился к выходу из сквера, элегантно опираясь на свой зонтик.
– Да не дергайся ты, – прошипел инспектор грабителю, который вздрогнул, едва заслышав приближающийся вой сирен. Всё внимание инспектора Грегори Лестрейда занимала высокая стройная фигура Майкрофта, постепенно исчезающая в сумерках.
И мысль о том, что и для второго Холмса в его жизни, кажется, тоже найдется место.
_______________________________
