Текст книги "Пока смерть не разлучит нас (СИ)"
Автор книги: MsHelena
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)
– Дрожжи! Ох, старуха, она и есть старуха!
Пышные ароматные булочки откладывались до следующего раза, но в холодильнике обнаружилось несколько яблок и радостно-солнечный лимон, поэтому было решено испечь конвертики с яблочно-лимонной начинкой. Не переставая сетовать на возраст и забывчивость, Марта было взялась за приготовление начинки, как нервно звякнул дверной звонок.
На пороге стоял инспектор Лестрейд, растерянно глядя куда-то мимо миссис Хадсон. Вид у него был непривычно помятый и какой-то блекло-серый: седые волосы, землистого цвета лицо от усталости.
– О, инспектор, вы к Джону? – Грегори кивнул, и, ссутулившись, шагнул внутрь. – Он у себя, – махнула рукой миссис Хадсон и тактично вернулась на кухню, не желая мешать разговору.
Мысли в голове ворочались и гудели дальше, не давая сосредоточиться, а на душе было тревожно. Вспомнились новости недельной давности.
«Какая трагедия, какая вопиющая несправедливость, – сокрушённо размышляла женщина, пока из-под ножа полупрозрачной красной глянцевой лентой вилась яблочная кожура. – Бедный Майкрофт – такая ужасная смерть, такая страшная... Посреди белого дня быть взорванным в собственной машине...»
Миссис Хадсон шмыгнула носом и сложила очищенные яблоки в миску.
«Эта страна стоит на краю пропасти, раз гибнут лучшие её умы. Ведь Шерлок и Майкрофт так много ещё могли сделать на благо Британии, так много!..»
***
«... эмоциональный стресс, например, смерть любимого человека, может вызвать кардиомиопа́тию такоцу́бо или так называемый “синдром разбитого сердца” – вид неишемической кардиомиопатии, при котором развивается внезапное преходящее снижение сократимости миокарда...»
Джон поймал себя на том, что бесцельно скользит взглядом по строчкам, вчитываясь в одно и то же предложение, но не улавливая смысла.
В окно било яростное весеннее солнце, расчерчивая пол на ровные квадраты света, где-то возле дома радостно кричали дети, сигналили машины... А Джон смотрел на это невидящим взглядом, не понимая, как всё вокруг продолжает существовать. Как будто ничего не изменилось.
Словно ему не пришлось четыре недели пролежать в больнице, а потом посещать психотерапевта и учиться жить одному, без Шерлока.
«Давайте, Джон, у вас получится, – говорила доктор лживо-бодрым голосом. – А как снотворное, помогает?»
Снотворное не помогало от постоянной пульсирующей боли под рёбрами. И посещение группы поддержки, чёрт возьми, не помогало! Работа... Работа спасала, но ненадолго..
Джон нахмурился – может быть, стоит взять дополнительные часы на выходные?
«Вы должны захотеть жить дальше, Джон, иначе наша терапия не имеет смысла».
Джон мог научиться не заваривать по привычке две чашки чая вместо одной. Перестать вылавливать из овощной смеси в рагу консервированный горошек, потому что Шерлок его не любил. Ах, да, мертвецы же не едят... Привыкнуть, приспособиться, написать на собственном упрямом лбу напоминание «Шерлока больше нет», но захотеть жить – это было выше сил Джона Ватсона. Но, видит Бог, он так старался.
Тяжело вздохнув, Джон отложил новое издание British Medical Journal и услышал внизу голоса, сопровождаемые звуком шагов – ступени натужно заскрипели под ногами посетителя, и это была не миссис Хадсон.
Джон безмерно удивился, когда в дверях показался Грегори Лестрейд, прижимающий к себе книгу.
– Грег?
– Привет, Джон, – хрипло поздоровался Лестрейд. – Я не предупредил о том, что приду… – Грегори шагнул внутрь, вступая в квадрат света, и Джон, наконец, заметил, насколько тот постарел и изменился за эти дни. Измождённое лицо инспектора заросло щетиной, а глаза, прежде полыхавшие мальчишеским задором, стали похожи на две чёрные дыры.
Конечно, Джон знал о смерти Майкрофта Холмса, но не пытался навязываться – слишком свежи было воспоминания о том, как он сам выгонял любого, кто лез к нему с сочувствиями. Он хотел только одного – остаться со своим горем наедине.
– И хорошо, что пришел, – согласился Джон и кивнул на кресло. – Присаживайся. Тебе что-нибудь принести: чай или кофе?
– Нет, – Лестрейд коротко мотнул головой и устало опустился на диван, всё так же прижимая к себе свою ношу. – Не надо.
– Ты как?
– Вспомни себя год назад, – ответил ему тяжёлым взглядом Грег. Джон кивнул, понимая его как никто другой.
– Ну да.
Пока Грегори безучастно созерцал гостиную, Джон принёс с кухни ополовиненную бутылку виски и пару бокалов. Налив в каждый из них по щедрой порции виски, один бокал он буквально впихнул в руки Лестрейду.
Какое-то время мужчины сидели молча, погруженные в собственные воспоминания.
Грег вспоминал, как он удивлялся умению некоторых консультирующих детективов занимать столько места – все горизонтальные поверхности были завалены бумагами и фотографиями, шаткими стопками книг, пробирками, чашками... Теперь же, без этого привычного хлама, комната казалась сиротливо-пустой.
Глядя на Джона, Грегори испытывал неловкость – за то, что ему так сильно хотелось поговорить с кем-нибудь, кто знал Майкрофта. Невысказанные слова ворочались в горле тяжёлыми камнями, отравляя душу Лестрейда своей горечью, но наружу не прорывалось ни звука.
Ещё одно чувство, которое мучило Грегори Лестрейда в тот момент – это стыд. Как он может просить помощи у того, кто сам ещё не оправился от потери? Ватсон несколько долгих месяцев не отвечал на звонки и даже не открывал дверь, когда Грег пытался навестить его. А когда они с Майкрофтом узаконили свои отношения, Лестрейд уже не рвался на Бейкер-стрит – его счастье на фоне опустошённого и раздавленного горем Джона выглядело попросту неприлично.
Ватсон поднял свой бокал, провозглашая:
– Не могу поверить, что Холмсы могли после смерти попасть в Рай, но искренне надеюсь, что компания там, где бы они ни оказались, подходящая.
Грегори поддержал тост:
– Никто не мог быть умнее, чем эти чертовы Холмсы. Окружающие люди незамедлительно получали ярлыки «идиот», либо – «аквариумная рыбка».
– За них.
– За них.
– Расскажи о себе, Джон, – попросил Грег, опрокинув в себя вторую порцию виски и отложив книгу в сторону. – После того как Шерлок... После того как его не стало. Мы же виделись несколько раз, но так и не поговорили нормально.
– Что ты хочешь услышать? – резко спросил Джон. – Дышу, работаю. Жизнью это не назовёшь, но существованием – вполне.
– Я просто хочу понять, как мне жить дальше, – тихо произнёс Грег.
Джон видел, как в тёмных глазах Лестрейда плескалась боль – та самая, что Ватсон видел в своих глазах, когда смотрелся в зеркало, и почувствовал укол вины.
Память подкинула воспоминания о том, какой ужас и смятение испытывал он сам, когда осознал смерть Шерлока. Казалось, что привычный мир лишился своей опоры, внутреннего стержня, а из самого Джона выдрали кусок, оставив истекать кровью и отчаянием.
В груди ощутимо заныло, но Джон стиснул зубы – сейчас утешение нужно было Грегу. Утешение, которого он не мог ему дать.
– Ты хочешь узнать, как спокойно засыпать и не скрипеть зубами от бессилия? – спросил Джон. – Как не посылать проклятия небу? Как перестать злиться на Шерлока за то, что оставил меня одного? Тебе нужен совет? – Ватсон проглотил комок в горле. – А его не существует, Грег. Пожалуйста, не заставляй меня душу выворачивать наизнанку, мне все еще больно. Психотерапевта хватает.
Грегори отставил бокал и спросил:
– Знаешь, о чем я жалею больше всего? – и, взглянув на внимательно слушающего Ватсона, продолжил: – Я не успел с ним попрощаться. Вышел на крыльцо, улыбнулся, помахал рукой в след. Водитель Майкрофта слег с острым отравлением, поэтому Майк сам решил добраться на работу, хоть и не любил водить. Я предлагал его отвезти, а вечером забрать – у меня был выходной. Но это же Холмс, он сам привык справляться с проблемами... Чёрт.
Голос инспектора задрожал и сорвался, но Грег упрямо покачал головой, торопливо продолжая говорить о своем горе:
– Потом… позвонили. Сказали, что Майк… там… прямо в машине… Взрыв. Сгорел заживо… – Грегори тяжело задышал, прижимая кулак ко рту в попытке справится с нахлынувшей болью и паникой. Джон тут же оказался рядом:
– Дыши, Грег, дыши. Ты здесь ни при чём, время вспять не повернешь.
– Надо было настоять, – горестно застонал Грег, – отвезти его самому, и тогда может...
– Тогда вы погибли бы оба.
– Но…
– Того, что случилось, уже не изменить, – резко прервал его Джон. – Смерть есть смерть, какими словами ее не называй. Ты жив, и ты обязан жить, как бы ни было тебе тошно. Не думаю, что Майкрофт хотел, чтобы ты сожалел о том, что не умер.
Грегори тяжело откинулся на спинку дивана, расстегнув тугой воротник, и потянул за спрятанную под рубашкой цепочку – в пальцах тускло сверкнул тонкий золотой ободок.
– Ты не знаешь, Джон, но год назад мы оформили партнерство. Это моё, – Грег покрутил кольцо и сунул обратно. – Извини, что не сказал этого раньше, не хотел делать тебе...
– Больно? – понимающе спросил Ватсон и издал невесёлый смешок. – Разве можно сделать больно тому, кто уже практически перестал жить?
Грег снова хотел попросить прощения, но Джон перебил его:
– Знаешь, я рад за вас. Пусть это прозвучит нелепо и даже цинично, – признался он, – но у вас было время, чтобы стать счастливыми, а я… Я разобрался в собственных чувствах слишком поздно.
Джон махнул рукой и перевёл тему:
– Что это за книга? – Грег рассеянно тронул книжный корешок, по которому вилась замысловатая вязь.
– Она всегда лежала на прикроватной тумбочке. Майкрофт любил читать ее перед сном. Мне всё кажется, она до сих пор хранит тепло его рук... Глупо, да?
– Да нет, я понимаю, – пожал плечами Ватсон. – А что это за язык?
– Греческий. Это «Илиада» Гомера.
– Майкрофт знал греческий? Надо же, – покачал головой Ватсон. – Только зачем ты носишь ее с собой?
– У меня с собой не только она, но и пара чемоданов с вещами. Там, в багажнике.
– Ничего не понимаю, – пробормотал Джон, и Грег начал объяснять:
– Со дня похорон прошло десять дней. Я завалил себя работой, чтобы не думать о том, как умер Майк, не представлять… – Лестрейд крепко зажмурился, отгоняя от себя видение полыхающей огнем машине. – Меня почти не было дома всё это время, а когда заезжал иногда, то без сил валился спать. Я уже начал искать новую квартиру, когда утром на пороге объявился нотариус с завещанием.
– Объявился наследник?
– Да.
– Вот чёрт!
– По воле Майкрофта все имущество: дом, машины, поместье в Суссексе, счета в Национальном банке, акции – переходят... – Грег выдохнул, – в мою собственность.
– Ничего себе, – присвистнул Джон. – Да, Майкрофт всегда отличался рассудительностью... – Ватсон нахмурился, что-то обдумывая. – Тогда почему твои вещи в машине? Куда ты собрался?
Грег покачал головой.
– Без Майка я там жить не хочу, невыносимо. Огромный пустой дом, где кроме меня только экономка... Если я останусь там, то спячу – постоянно кажется, что он вот-вот выйдет ко мне из кабинета или из гостиной. – Грегори подавил горькую усмешку. – В ночь после похорон я ужасно напился и разговаривал с ним вслух. Конечно, я был абсолютно невменяем, но порой казалось, что он мне отвечает.
Грегори спохватился, когда лицо Джона застыло – похоже, тот пережил после смерти Шерлока абсолютно то же самое.
– Прости, Джон.
Ватсон решительно потянулся к бутылке и плеснул себе ещё виски. Пальцы его немного дрожали.
– Да перестань уже извиняться. Я понимаю, потому что прошёл через это сам. Никуда ты не поедешь. Давай, иди за вещами – здесь одна спальня пустует, её и займёшь.
– Но, Джон, – запротестовал Лестрейд, – это же комната Шерлока... Я так не могу.
– Если не можешь ты, тогда кто может? – фыркнул Ватсон. – Хватит разговоров, ты здесь останешься. Я не позволю тебе, Грегори Лестрейд, опуститься до жалости к себе. Живо за вещами.
– Сразу видно военное прошлое, – слабо улыбнулся Грег и обнял Джона в порыве благодарности. – Спасибо тебе.
– Иди, иди, – похлопал тот его по плечу. – Пойду, обрадую миссис Хадсон.
***
– Джон? – Марта Хадсон заглянула в гостиную, после того как инспектор спустился вниз. Ватсон обнаружился в гостиной, убирая книги на место.
– Пахнет вкусно, – улыбнулся Джон, видно, почувствовав аромат выпечки, который медленно наполнял весь дом. – А у вас мука на щеке.
– Ох, не смейся над старой женщиной, я чуть все не испортила, – всплеснула руками Марта и поспешила вытереть лицо.
– Надеюсь, вы угостите меня тем, что «чуть не испортили»?
– Я смотрю, у вас снова проснулся интерес к моей выпечке? Конечно, мой дорогой, – заулыбалась миссис Хадсон. – Жду вас на чай.
– Отлично, только я буду не один, – сообщил Джон. – У меня есть новость: у вас появился новый квартирант.
– Когда? Кто это? – засыпала его вопросами миссис Хадсон.
– Инспектор Лестрейд, он займет свободную спальню.
– Но как же так, это же комната Шерлока? Ох, Джон!
– Не надо, миссис Хадсон, – тихо попросил Джон. – Шерлока больше нет. Как бы это ни было трудно, нужно жить дальше. Мне, вам... Всем. Грегори Лестрейду сейчас очень нелегко. Майкрофт Холмс погиб, а они были супругами. Я не могу оставить Грега наедине с этим.
– Они были женаты?! Боже мой! – Марта прижала ладонь ко рту, неверяще смотря на Джона. Женщина без сил опустилась на стул, переживая эту ошеломительную новость. – Конечно, конечно... И вам вдвоём будет намного легче. Вы же помните, как даже на кладбище отказывались ехать? Не хотели видеть могилу Шерлока...
– Такое не забывается, – горько произнёс Джон Ватсон и отправился готовить комнату для нового соседа.
***
Марта убедила Джона поехать проведать могилу Шерлока только спустя полтора месяца после его смерти – до этого он наотрез отказывался там появляться. День, когда они посетили Кенсингтонское кладбище, был на удивление погожим: в затяжной череде ливней, именно этот день оказался просто пасмурным. Иногда сквозь тяжёлые тучи проглядывало солнце, но тут же пряталось обратно.
– Послушайте, Джон, – обратилась к своему постояльцу Марта. – Я бы очень хотела навестить могилу своей подруги Бэт, но эти дожди... Моё бедро так ноет к непогоде, и я не уверена, что доберусь туда без приключений.
Джон держался с большим трудом – миссис Хадсон видела, как он морщился от тяжёлого запаха лилий в её руках, волновался, сжимая и разжимая кулаки, старательно отворачивался от неё в такси.
Поблуждав среди памятников, Джон и миссис Хадсон наконец остановились у могилы Шерлока.
– Я пойду, Джон, – прошептала Марта, отпуская руку своего спутника, – могила Бэт здесь недалеко.
Сжимая купленные цветы, женщина прошла немного дальше, но, остановившись у нужного надгробия, все равно обеспокоенно поглядывала в сторону Джона.
Ватсон, напряжённый, словно струна, замер перед могилой – в какой-то момент он медленно протянул руку, желая коснуться отполированного камня, но затем отдёрнул её.
Последнее, что увидела миссис Хадсон прежде чем отвести глаза – Джон ссутулившись закрыл лицо ладонью.
«Плачет», – подумала Марта и, сморгнув навернувшиеся слёзы, суетливо пошарила по карманам, отыскивая платок. Буквально через несколько минут она заметила, что Джон по-военному развернулся через левое плечо и пошёл к выходу.
Миссис Хадсон поскорее поправила цветы на могиле подруги, и поспешила за доктором, когда замерла в испуге: от дерева возле могилы Шерлока Холмса отделился знакомый силуэт.
Марта зажмурилась.
«Не может быть!» – однако, когда она открыла глаза, кладбище было пусто.
– Господи, спаси нас, грешных, – пробормотала миссис Хадсон и поторопилась к Джону, – чего только не привидится.
Над её головой ярко вспыхнул солнечный луч, пробившись через тяжелые дождевые тучи.
_____________________________________
* стоун – примерно 6 кг
========== Глава 28 ==========
– Давай, ну же, ну!.. – детектив-инспектор Грегори Лестрейд в едином порыве с остальными болельщиками вскочил с кресла, не отрывая взгляда от футбольного поля и совсем забыв о сдавленном в руке хот-доге. Шла десятая минута второго тайма, и пока что его обожаемые «Челси» лидировали, но соперник создавал немало опасных моментов у ворот противника.
Весь стадион замер в напряжении: дружественное дерби «Арсенал» – «Челси» грозило в любой момент закончиться отнюдь не дружественным счётом.
Оказавшийся здесь за компанию Джон вздохнул и посмотрел на трибуны: внизу до зеленеющей кромки поля простиралось синее беснующееся море болельщиков, чьи флаги и транспаранты гордо развевались над головами.
Не особо разбираясь в футболе, Джон уже оставил попытки понять, что же там происходит на поле, только рассеянно слушал эмоциональные комментарии Грегори, чувствуя себя единственным островком спокойствия в этом безумии. Стоило мячу попасть в штангу и вылететь обратно на поле, ликующий оглушительный крик зрителей прокатился по их сектору.
– Эй, полегче, – фыркнул Ватсон, когда Грег рухнул обратно на пластиковое сидение, убедившись, что вратарь отразил атаку, – иначе к концу матча будешь сидеть на бетоне, ты же так кресло сломаешь.
Грег довольно откусил от своего изрядно помятого хот-дога («Это же традиция, Джон, вкус настоящей игры!») и парировал:
– Ты не понимаешь, это же такой матч, такой матч! Эх, – махнул он рукой, – что тебе рассказывать, какой из тебя болельщик!
– Зато твоего энтузиазма хватит и на десятерых, мне за тобой не угнаться, – Джон не смог скрыть улыбку.
На самом деле, он уже не жалел, что поддался увещеваниям друга и согласился пойти на матч: вид радостного, непривычно раскрасневшегося и будто бы даже помолодевшего на пару-тройку лет Грега однозначно стоил того.
Четыре месяца их совместного проживания – «быта двух вдовцов», как невесело пошутил Лестрейд после приличной порции скотча – в основном сводились к торопливым завтракам и редким вечерним просмотрам телешоу, на которые почти не было ни сил, ни времени из-за сверхурочной работы.
Только стоя у могилы Шерлока, Джон Ватсон осознал, что тот, кто однажды авторитетно заявил: «Мужчины не плачут» – оказал этому миру дурную услугу. Женщине простительно было ронять слёзы по любому поводу, выплёскивать эмоциональную бурю и этим облегчать страдания – мужчине же полагалось сохранять холодную голову и горячее сердце вне зависимости от обстоятельств. Даже если от этого самого сердца остались одни почерневшие головёшки.
Мужчине полагалось скорбеть молча, как делал это Грег – уставившись в пространство подозрительно сухими глазами, изо всех сил пытаясь склеить свою жизнь, залатать зияющую дыру, смириться... Боль медленно притуплялась, становясь привычной давящей ношей, но не проходила до конца. Собственный опыт подсказывал, что она так и будет изводить сожалениями о недосказанном и несделанном, изредка вгоняя острые шипы поглубже, под самые рёбра, напоминая о потерянных мгновениях счастья.
Но в данный момент не было никакого прошлого, только радостный Грегори, азартно выкрикивающий нелепые лозунги наравне с ликующей толпой и отзывающийся разочарованными стонами на любой промах любимой команды.
Да, Джон нисколько не жалел, что пришёл.
– Посмотри, – ткнул его локтем Грег и развёл руки, восторженно оглядывая крошечные фигурки зрителей, – весь стадион, десятки тысяч фанатов сейчас как один огромный живой организм. Кажется, что мы все даже дышим в унисон!
– И кричите тоже в унисон, – буркнул Джон так, чтобы Лестрейд его не услышал: от рёва толпы в ушах до сих пор звенело. – Я, конечно, рад, что ты взял меня с собой, но страшно представить, что тут начнётся, если вдруг твоя команда проиграет.
– Они! Не! Проиграют! – рявкнул распалённый игрой Грег и стукнул кулаком по колену, забрызгав джинсы горчицей с хот-дога. – Ты точно не фанат «Арсенала»? – подозрительно спросил он.
– Эй, не надо на меня рычать, – Джон даже отодвинулся от друга подальше, выставив ладони в примирительном жесте. – Я всего лишь предположил, что будет если… Всё, понял. Молчу, – добавил он, заметив, каким грозным взглядом смерил его Грег. Степень грозности детектива-инспектора Скотланд-Ярда не уменьшали даже нелепый, кривовато повязанный синий шарф «Челси». Джон подавил новую улыбку.
– Вот-вот, лучше помолчи, – назидательно промолвил Лестрейд и вгрызся в останки хот-дога. Лицо его через мгновение приобрело подозрительно неуверенное и даже смущённое выражение.
Какое-то время они оба наблюдали битву крошечных синих и красных фигурок на поле под гул толпы и одиночные гудки вувузел, пока Джон не выдержал:
– Ты что, сделал ставку на игру?
– Угу, – буркнул Лестрейд и сделал вид, что полностью поглощён матчем, чтобы избежать нотаций.
– Ясно, – хмыкнул Джон, не отрываясь от происходящего на поле. В кармане зазвонил мобильный. Экран ритмично замигал, оповещая о входящем звонке от миссис Хадсон, что заставило Ватсона недоумённо нахмурился:
– Миссис Хадсон, что-то случилось? Как вы добрались до Честера? Или что-то у племянницы стряслось? – он же отлично помнил, как их домовладелица всю неделю сетовала, что муж её племянницы уезжал на выходные в командировку, а Хелен, которая недавно родила, останется с близнецами одна.
– Ох, Джон... – зашептала в трубку женщина, и Джон напрягся, почуяв неладное. – Где вы сейчас с Грегом?
– На игре «Челси», я же предупредил вас вчера. Почему вы шепчете?
– Муж Хелен вернулся раньше, – торопливо заговорила домовладелица, голос её звучал встревоженно и глухо, прерываясь шорохами, будто она прикрывала трубку ладонью, – и я поехала обратно в Лондон. Но когда вошла в дом через черный ход, то услышала какие-то звуки наверху... Дорогой, я так боюсь! Если вас нет в квартире, то кто же там ходит?
– Так, Марта, послушайте меня внимательно, – начал Джон, придавая своему голосу как можно больше спокойствия. – Сейчас вы тихонько выйдете из дома и отправитесь куда-нибудь, хоть к миссис Тёрнер. И пока я вам не позвоню, оттуда ни ногой.
– Может, вызвать полицию? А вдруг это воры, и они… – не успела она закончить фразу, как связь прервалась и трубка разразилась короткими гудками.
– Миссис Хадсон… Чёрт! – Джон взволнованно набрал пару раз номер миссис Хадсон, но оператор раз за разом сообщал, что абонент вне зоны доступа. На домашний телефон тоже никто не отвечал.
– Что случилось? – поинтересовался Грег, не отрывая взгляда от поля.
– Странно все это, – пробормотал Джон.
– Что странно?
– Миссис Хадсон приехала и услышала как наверху в нашей квартире кто-то ходит. Позвонила, чтобы проверить, где мы.
– Ну! – кивнул Лестрейд, косясь то на поле, то на Джона.
– Вот и проверила, – буркнул Джон, сосредоточенно набирая её номер.
– Воры? – Грег обеспокоенно завозился в кресле, выискивая свой телефон. – Давай я вызову патруль, ребята проверят.
– Она не знает. Подожди, связь прервалась. Я хочу убедиться, что миссис Хадсон в безопасности, тогда можно будет и патруль вызывать. Почему она не берет трубку? О, смс. «Со мной все в порядке. Мне показалось», – процитировал Ватсон. – И как это понимать?
– Отлично, – пожал плечами Грег, – можем дальше смотреть матч. Старушке померещилось, возраст в конце концов. В дороге небось укачало, а телефон сел, например. Что такое? – Ватсон задумчиво повертел в руках телефон и снова нажал на клавишу быстрого набора. – Она же написала, что все в порядке.
– Она не любит смс. Терпеть не может, если честно, потому что не видит крошечные буквы и постоянно жалуется на зрение, а очки не всегда под рукой. Понимаешь?
– А, ну хорошо, – Грег отвлёкся от переживаний Ватсона, сосредоточившись на матче: судя по всему, происходило что-то интересное. Фанаты зашумели.
– Вот и она! Миссис Хадсон, вы вышли из дома? – крикнул Джон, прижимая телефон к уху, ладонью прикрывая другое. Отдельные крики слились в ликующий рёв, Грег рядом восторженно завопил, встряхивая Джона за плечи. Ватсон поморщился, пытаясь различить в этой какофонии тихий голос домовладелицы.
– Джон!
– Я здесь, но едва вас слышу, говорите громче! Тут гол забили, чёрт!.. Грег, перестань меня трясти. Да, да, я тоже рад! Успокойся! – раздражённо отмахнулся Ватсон, прижимая трубку изо всех сил.
– Мальчики, мне просто показалось. Приезжать не надо, – голос миссис Хадсон звучал странно, и Джон ощутил, как беспокойство внутри, вместо того чтобы утихнуть, стало нарастать. – Смотрите матч, не отвлекайтесь на глупую старуху.
Сигнал снова прервался, и Джон невидящим взглядом уставился вперёд, не обращая внимания на тычки и крики радостных фанатов. Поразмыслив с минуту, Джон вскочил и собрался решительно пробивать себе путь через толпу к лестнице.
—Ты куда? До конца осталось пятнадцать минут, да и миссис Хадсон сказала... – удивился Грег и тоже выбрался из кресла.
– Домой. Дело не в том, что она сказала, а как сказала, – перебил его Джон. – Абсолютно безэмоциональный, скованный голос, и это у кого, у нашей миссис Хадсон? Да она по любому поводу причитает и охает. Что-то тут не чисто. Хочу сам удостовериться, что с ней действительно всё хорошо, а ты можешь остаться и досмотреть игру.
– Чёрт! – выругался Лестрейд, сев обратно в кресло, он неуютно поёрзал, с тоской взглянул на поле и всё-таки кинулся вслед за Джоном.
– А ты куда?
– С тобой, куда же еще? Чтобы меня потом угрызения совести замучили? Не дождёшься!
***
Солнце подсвечивало веки красным, лениво перетекало огненными пятнами под тонкой кожей, щекотало скулу и щёку.
Чувство дежавю будоражило кровь – вот-вот хлопнет входная дверь, и Джон примется негромко выговаривать ему за испорченную химикатами кастрюлю, а он приоткроет глаза, даже не пытаясь делать вид, что всё ещё читает, пряча улыбку.
Если бы Шерлок Холмс собирался составить словарь синонимов, то слова «дом», «Джон» и «тепло» занимали бы одну строчку.
Мозг скрупулёзно сортировал и анализировал получаемую информацию, подмечая незначительные детали и нанося их на уже имевшуюся ментальную карту Бейкер-стрит. Например, даже сидя с закрытыми глазами, Шерлок знал, что его кресло было сдвинуто на пару дюймов левее, и заступало ножкой на скрипучую паркетную половицу: стоило пошевелиться, как старое дерево выводило свою тихую мелодию.
Если постараться вдохнуть помедленнее, усмиряя торопливый стук сердца, можно было ощутить аромат старого паркетного лака и дерева, смолы, тонкую нотку кожи от чуть шероховатой обивки кресла, бергамота, вплетающиеся в сложный, привычный запах дома. Его дома.
Всё-таки квартиру не обошли перемены.
Книги были выстроены ровными рядами, в воздухе больше не витал кисловатый запах реактивов, аромат пряностей не будоражил рецепторы – Джон стал готовить очень редко, предпочтя полуфабрикаты, это очевидно. Добавился терпкий дух успокоительного сбора с этажа миссис Хадсон, горчинка одеколона Грега... Грегори Лестрейда, живущего в его комнате.
Шерлок вдохнул поглубже, пытаясь усмирить вскипевшее в груди раздражение.
Родная квартира, в которую он так хотел вернуться, уже не принадлежала ему. Как и прежняя жизнь. Как и Джон.
В конце концов, не этого ли он хотел? Дать Джону Ватсону жить без него, начать всё сначала, получить нормальную, размеренную жизнь без взрывов, выстрелов и опасности.
Шерлок повернулся и открыл глаза.
– Так странно, – Шерлок задумчиво кружил пальцами по подлокотнику, – я не был здесь всего полтора года, а кажется, что прошла вечность.
– Действительно странно, – пожал плечами Майкрофт, расположившийся в кресле напротив. – А ты хотел, чтобы здесь устроили музей имени Шерлока Холмса, священный алтарь? Раньше ты старался не привязываться к вещам или своим жилищам... Или, – Майкрофт прищурился, – всё дело в Джоне?
– Джон… – Шерлок протянул это имя, словно пробуя на вкус, и гордо поднял голову. – Как видишь, он прекрасно живет без меня. Даже спальню мою отдал Лестрейду.
При всех стараниях Шерлока Холмс-старший не смог не заметить нотку раздражения в голосе, а так же напряжение, которое проступило во всей позе брата.
– Что-то имеешь против того, что Грегори тут поселился? – спросил Майкрофт.
– Боже упаси, конечно же, нет, – закатил глаза Шерлок и скорчил недовольную гримасу. – Просто хочется поскорее вернуть свою прежнюю жизнь и…
– Джона? – не смог удержаться Майкрофт.
– И Джона, – согласно кивнул Шерлок. – Если это еще возможно.
Он с тяжёлым вздохом откинулся на спинку кресла.
Джон был важен.
И дело не в том, что Ватсон, даже будучи сердитым на выходки Шерлока, не забывал купить его любимый абрикосовый джем, знал, какой запах мыла Холмс не переносит, а так же несколько способов договориться с консультирующим детективом так, чтобы тот не вывел из себя половину Скотланд-Ярда.
Просто Джон Ватсон принимал Шерлока таким, каким он был, хоть и не мог удержаться от периодических нотаций. До встречи с Джоном Шерлок и не представлял, что он сумеет ужиться хоть с кем-то.
Одновременно Холмс отлично осознавал, что Джон, имеющий над ним безграничную власть, мог одним единственным словом не только уничтожить его надежды, но и возродить к жизни.
«Ты – машина. Бесчувственная, безэмоциональная машина!» – от этого несправедливого обвинения Шерлок до сих пор вздрагивал как от пощёчины.
«Ты был самым умным, самым добрым из всех, кого я знал. Сотвори чудо, будь, пожалуйста, живым», – горячая молитва Джона согревала сердце. И пусть это, по сути, было лишь набором звуков, безликими словами, сентиментальностью, но в устах Ватсона каждое слово приобретало вес, давая силы работать и верить, что все старания будут не напрасны.
– Ты с таким упорством работал над уничтожением сети Мориарти, распутывал её хитроумные узлы, дотягивался до самых потаенных уголков, а когда остался всего лишь шаг до победы, начал сомневаться? На тебя не похоже, – протянул Майкрофт.
– Пока ты работал над внешней политикой Британии и совершал деловую поездку по Восточной Европе, могу доложить, что нам осталось вычислить последнюю, очень значимую фигуру на шахматной доске Мориарти. Король умер, пешки взяты в плен, офицеры разжалованы и заперты на ключ. Остался только ферзь. Неуловимый, опасный и практически неуязвимый.
– Мне всё ещё не нравится твоя затея ловить этого «последнего самурая» с помощью наживки, – покачал головой старший Холмс. – И тем более – выступать в роли этой самой наживки. Неужели не было другого способа, чтобы его выманить?
– Он слишком хитер и осторожен, – пояснил Шерлок. – Наше «воскрешение» собьет его с толку, он утратит бдительность. Неделю назад, когда стало известно, что Грег и Джон пойдут на игру «Челси», я при свете дня навестил твой офис. Кстати, неплохо, что перед смертью ты согласовал с начальством все нюансы нашего возращения, и у нас была хорошая техническая поддержка.
– Я устал повторять, что такие вещи нужно продумывать наперед, а не прыгать с крыши на глазах у своего… – Майкрофт замолчал, заметив, каким тяжёлым взглядом посмотрел на него младший брат. – Вижу, ты уже усвоил этот урок.
