Текст книги "Я постараюсь стать лучом света в вашем царстве тьмы (СИ)"

Автор книги: Minada01

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

В кафе как обычно было не много гостей. Еще бы, на дворе день и многие шиноби, да и простые люди, либо на миссиях, либо бегают по деревне по другим делам. Основная часть посетителей и, соответственно, выручки приходилось на вечер, когда деревня начинала жить в новых красках, переливаясь многочисленными цветами фонариков, воздушных змеев, огней и вывесок. Но, не смотря на явное и предполагаемое отсутствие посетителей днем, хозяин заведения строго наказывал за опоздания. И, если я еще из прошлого мира отличалась жуткой пунктуальностью, то вот моя напарница очень часто опаздывала. Да, помимо хозяина лавочки, Угавы-сана, и меня, работала еще одна девочка моего возраста, Аки-сан, рыжеволосая бестия со стрижкой удлиненного каре и зелеными глазами, которая постоянно восторженно верещала о Саске, когда его первый раз увидела, но быстро охладела, получив от него уверенный и далеко не двусмысленный отказ, сменив объект воздыхания на кого-то постарше. Тем не менее, мы сдружились с ней, хотя даже от меня ей часто по мозгам доставалось за ее опоздания. Я привыкла к другому за прошлую жизнь и опыт работы в полиции. И хоть часто у нее был язык как помело, она никогда не поднимала тему трагедии моей семьи, хотя однажды у нас и состоялся душевный разговор по этому поводу. И каждый раз я мысленно благодарила ее за то, что не напоминает мне об этом.

Мы работали посменно: два дня я была в первую смену, потом полностью день, потом выходной. После выходного все менялось: два дня вторая смена, полностью день, выходной. Работа была не напряжная, учитывая количество посетителей днем, особенно: в порядке содержать помещение, принимать заказы и разносить их, может быть, в редких случаях, помочь с доставкой или на кухне. После полиции Конохи, здесь был просто рай, который часто воспринимала моя напарница адом. Ну, ее можно понять и простить из-за ее возраста и отсутствия опыта в работе, где действительно ей бы давно скрутили голову за нарушение дисциплины или правил. Сегодня у меня было потрясающее настроение, хотелось петь и плясать, чем я иногда и занималась, развлекая попутно гостей. И причиной радости были не таблетки или что-то в этом роде, а просто…

– Минада-чан, с днем рождения! – С порога закричала Аки-сан, немного переполошив посетителей. В мгновение на меня все обратили внимание, от чего я смутилась немного.

– Аки-сан, не к чему так громко было меня поздравлять, мне всего лишь 15 лет исполнилось. – Да, сегодня 3 мая, день, когда меня нашел Фугаку-сама, день, который записали как день моего рождения. Мне и грустно и радостно… Надеюсь, Саске не забыл, какой сегодня день, и вернется домой пораньше, тогда мы сможем отметить этот праздник.

– Не всего лишь, а уже 15. Это очень важная дата, Минада-чан. Раньше в этом возрасте девушек уже выдавали замуж и они создавали свои семьи, получали звание Чунина или Джонина и несли гордое звание шиноби Конохи и защищали честь своего клана.

– Угава-сан, спасибо, конечно, за поздравление своеобразное, но у нас честь клана защищает Саске. Я так, всего лишь дополнение.

– Не ценишь ты себя, Минада-чан, а стоило бы. Вот, это тебе подарок от меня. Думаю, тебе должно подойти. – Угава-сан достал длинную коробку и протянул ее мне. Когда я ее открыла, то просто едва не упала в обморок. То же самое почти случилось и с Аки-сан. В коробке лежало прекрасное кимоно насыщенного красного цвета с узорной вышивкой золотой нитью.

– Угава-сан, я не могу принять этот подарок. Это слишком…

– Такой цветок как ты не должен прятаться в тени. Ты ведь Учиха – теплая и страстная натура, у твоих братьев алые глаза, у тебя будет алое оперение. Не простая ты птица, Минада-чан, так что должна выделяться. У меня ремесло шиноби забрало всех, и мне некому передать что-то. Но это кимоно заслуживает, что бы его носили с величием. А для этого никто, кроме представительницы благородного клана не подойдет. Носи.

– Спасибо вам большое, Угава-сан.

– Раз такое дело, тогда мой подарок тебе подойдет идеально. Держи. Я сама сделала эти канзаши. Дома я их на заказ делаю, а тебе в качестве подарка. Такого товарища как ты еще поискать надо и вряд ли найдешь. Только ты можешь накричать, но выручить при этом.

– Спасибо вам всем. Я не думала, что смогу найти таких хороших людей, которые примут меня.

После этого наш рабочий день продолжился. Обычно Саске заходит за мной и мы идет домой вместе, но почему-то его все не было, из-за чего я решила остаться и помочь Аки-сан, тем более, что людей стало прибавляться, хоть на дворе был день. Да и заказов на доставку не мало появилось, поэтому моя напарница с огромным рвением кинулась собирать заказы. Еще бы, это ей лишняя возможность и повод встретиться с каким-то парнем, который ей понравился. Только моя горе-напарница собрала заказы и собиралась уйти до адресам, как неожиданно раздался ее визг и томный вздох.

– Ох, Саске-кун, здравствуй. А Минада-сан уже заждалась тебя. – Ох, чувствую, скоро Аки точно отхватит от Саске пару ласковых. Вот что с этими девочками не так? Когда с ними разговариваешь в обычной жизни – одно удовольствие или, по крайней мере, не напрягают. Но стоит Саске появиться в радиусе их поля зрения, так у них крыша съезжает и они начинают неестественным голоском что-то блеять. Было бы из-за чего? На его моську прекрасную я за 10 лет насмотрелась, что могу по мельчайшему сдвигу бровей понять, какое у него настроение. А оно зачастую не самое лучезарное. Это правда, он мил, очень мил, и его приятное лицо в дополнении со строгим голосом и частым хладнокровием в глазах, делает его, возможно, предметом воздыхания у многих. Только вот у меня это часто вызывает лишь улыбку и смех.

– Привет. Что-то ты сегодня поздно освободился. Была сложная миссия?

– Нет, была легкая… – В его недосказанности я явно услышала, что должно быть что-то еще, от чего мое собственное выражение лица поменялось, как и тон.

– Что-то случилось?

– Нам дали миссию ранга С по сопровождению человека в страну Волн. И отправляться мы будем через 2 часа. – Услышав это, я была несколько шокирована и расстроена. Я думала, что смогу отпраздновать этот день с близким человеком, с семьей, но в итоге ему предстоит важная и сложная миссия на длительный период времени, и я даже знаю, в чем там будет сложность, но не могу же я просто так взять и выложить ему все как должно быть и что там будет. – Извини, что так получилось…

– Все хорошо, братик. Подождешь тогда немного? – Раз уж я не могу с ним отпраздновать, то пусть он хотя бы голодным не будет на их миссии. – Вот, возьми, отпразднуешь сам. Этого конечно не хватит на всю миссию, да и может испортиться, если оставишь напоследок, но хотя бы перекусить сможешь.

– Спасибо, сестренка. – В руках Саске уже держал бенто, которое я ему приготовила. Интересно, он немного сильнее сжимал узелок платка, в который была завернута коробочка с едой, а еще он, пусть совсем немного, одними уголками рта, но улыбался. По нему было видно, что ему очень приятно, что о нем заботятся, но не фанатеют, не пищат и не вздыхают протяжно, когда он проходит мимо или что-то говорит, а просто любят и заботятся, просто за то, какой он есть, с его фырканьями и тараканами. Когда он меня называет сестренкой, где-то внутри становится очень тепло. Удивительное чувство нужности для кого-то, оно способно сделать многое. Прям как волшебство…

– Удачи тебе на миссии. Будь осторожен.

– Со мной все будет в порядке, не переживай, я…

– Оо, Саске, вот ты где, а мы тебя ищем! Пойдем скорее к главным воротам! Это же наша первая серьезная миссия, даттебае! – В следующий момент я увидела светлую макушку и широченную улыбку, а еще до жути громкий голос, который даже меня напугал немного.

– Не ори так, придурок. У нас еще полно времени. – Манера разговора, тон и взгляд Саске, который до этого почти светился от счастья, резко поменялись. Он словно мгновенно выстроил стену вокруг себя, и, как мне показалось, еще и вокруг меня. Я себя чувствовала полностью защищенной непреодолимой стеной, возведенной мелким, что бы никто не посмел мне причинить малейшего вреда. Эх, Саске, знал бы ты, что я и сама способна кого-угодно обидеть, если понадобится, и язык без костей.

– Саске-кун, так ты любишь традиционные кафе? Может быть как-нибудь сходим сюда вместе? – Ох уж этот писклявый и слащавый голосок. Бедный Саске… И как такое можно терпеть постоянно? Наконец-то меня заметила эта розовая рыба-прилипала. Она сразу напряглась всем телом, а вот лицо стало каким-то то ли озлобленным, то ли расстроенным. – Саске-кун, а кто это такая?

– Саске, будь осторожен и внимателен, пожалуйста. – Мы продолжили общение, не обращая внимания на объект раздражения, как оказалось, не только Саске, но и меня. Думала, что смогу не обращать на нее внимания, а нет, бесит прям до дрожи.

– Считаешь меня слабаком, сестра?

– Сестра? Саске-кун, это твоя сестра? – Бесит, бесит, бесит… И Саске, кажется, тоже это уже не просто напрягает, а раздражает.

– Ни в коем случае, братик. Я знаю, что это миссия не В, и не А ранга, но все равно… просто хочу, что бы ты вернулся домой целым и невредимым.

– Пф…

– Опять фыркаешь? В этом весь ты, Саске. Удачи тебе.

– Береги себя. – Совсем тихо, практически неслышно, сказал Саске. После этого он вышел спокойно из кафе, даже не удостоив своих товарищей взглядом или кивком, а они так и остались стоять и смотреть на меня, особенно Сакура.

– И как ты только живешь с Саске? Он же постоянно себя ведет как напыщенный идиот, даттебае!

– Наруто! Не смей так говорить о Саске-куне! – Следом последовал удар по голове в сторону Наруто. А мне почему-то стало противно видеть все это.

– Сакура, верно? Это правда, обзывать людей не хорошо, особенно когда плохо их знаешь… Но бить – это еще ниже и глупее поступок, особенно когда способностями не выдалась. Не зазнавайся. Ты не пуп земли, что бы тебе все в ножки кланялись за твои теоретические знания. Назвалась шиноби – будь им. В противном случае, лучше не мешайся под ногами. – У Наруто аж муражки по коже пробежались табуном, видя мое издевательское и надменное выражение лица и холодный стальной голос, а Сакура остолбенела, не в силах сказать хотя бы слова в ответ. Такое ощущение, словно она готова расплакаться, но сдерживается изо всех сил. Дети, что с них еще взять.

– А ты и правда сестра Саске, даттебае! Так похожи!

– Ну, что есть, того не отнять. Кстати, меня зовут Минада.

– А я Узумаки Наруто, и я стану Хокаге!

– Похвально. Ладно, идите уже. А то Саске так вас и оставит в деревне. – Я решила смягчиться, в частности перед Наруто. Все таки мое негодование было направлено в первую очередь на Сакуру. Наруто очень хороший паренек: немного глуповат и прямолинеен, и живет в своем каком-то придуманном радужном мире, где все друг друга любят и дружат, но это его право. Если он хочет спасаться от проблем, пытаясь под свои идеалы перестроить мир, пусть попробует. Это я уже давно не верю в доброту и открытость каждого, но мне и не первый десяток далеко на самом деле. Крушить мечту ребенка, который всего лишь пытается заслужить признание окружающих его людей и что бы его воспринимали как хорошего человека, а не как демона-лиса – верх цинизма. Если этот мир не переломает ему зубы годам к пятидесяти-шестидесяти и он останется при своем убеждении, тогда я окончательно поверю, что его модель мира может существовать. Но пока что, я останусь при своем мнении.

– Ааа! Точно! Побежали, Сакура-чан! До свидания, Минада-сан.

– Удачи на миссии, милый лисенок. – Совсем по-доброму, без всяческой злости или издевки. Просто искренняя улыбка, просто дружественная интонация, просто желание поддержать. Наруто даже засмущался. Забавный он все таки. Махнул мне напоследок, широченно улыбаясь во все 32 зуба, и поволок за собой Сакуру. Ну что же, пора возвращаться к работе, а то и так слишком много времени было потрачено. – Угава-сан, я сегодня останусь до конца.

– Уверена?

– Да, все отлично. Дома все равно заняться нечем, а так хотя бы с пользой время проведу.

– Отлично. Тогда иди принимай заказы.

Следующий час прошел спокойно. Поглощенная работой я смогла отвлечься и не думать о предстоящей миссии Саске. Хотя, эти мысли удалось выкинуть не до конца. Я знаю, что это за миссия, я помню, во что она перерастет, но я ничего не могу с этим сделать. Я знаю, что Саске со всем справится и Наруто ему поможет в этом. Нужно не думать об этом. Но черт, мелкий стал для меня за это время действительно родным человеком, и я волнуюсь из-за каждого пустяка.

Достаточно неожиданно раздался громкий и чем-то недовольный голос Угавы-сана. Я в это время была на кухне и разбирала коробки с продуктами.

– Минада, к тебе пришли! – Что такое? Снова Саске пришел? Вряд ли. Угава-сан тогда не произнес бы эти слова с таким раздражением. Хоть мы с Саске и дети благородного клана шиноби, а Угава-сан терпеть не может шиноби в принципе из-за трагедии в его семье, но к нам он относился довольно тепло. Кого там черти принесли?

– Минада-сан, Хокаге-сама просит зайти к нему прямо сейчас. – Действительно, черти принесли. Какаши, мать твою за ногу. Сколько еще в жизни я буду об тебя спотыкаться? Наверно всю жизнь. Ты же все таки наставник Саске и знаешь, нет, был знаком с Итачи.

– Я не могу, у меня работа.

– Минада, иди. Хокаге-сама ждать не привык. – Угава-сан поменялся в лице. Такого раздражения у него я еще ни разу не видела. Похоже, ему тоже не нравится все это.

– Хорошо. Я не надолго. Вернусь и помогу вам. Я готова.

– Чертовы шиноби… Не теряй бдительности… – Совсем тихо сказал Угава-сан, когда я проходила мимо него. Его можно понять. Его семья никогда не была связана с деятельностью шиноби, и он думал, что так и будет жить спокойно, владея этим кафе. Но его дочь захотела быть шиноби и поступила в Академию. Как я поняла, она была вовсе не дурна собой и способностей ей не занимать, и в возрасте 13 лет она стала чунином. Потом влюбилась в парня из другой команды и они рано поженились. Как мне рассказывал Угава-сан, из-за военного положения никто уже не обращал внимания на возраст, и если нужно было, могли поженить прямо на поле боя или в палаточном городке. Но, в итоге, во время Третьей Великой Войны Шиноби, их отряды попали в засаду, а если быть точнее, то их согнали туда по приказу как скот, под безжалостные атаки врага. Им негде было укрыться и они были абсолютно на виду у всех. Шанс выжить был нулевой. Как потом оправдывался Третий: их отряды должны были всего лишь отвлечь внимание противника, но их раскусили. В итоге из отряда в 20 человек не выжил никто, включая беременную дочь Угавы-сана и ее мужа.

Угава-сан рассказал мне об этом всего лишь один раз, когда напился в хлам прямо в кафе. Как потом выяснилось, это был день той самой трагедии. Услышав эту историю, я рыдала как маленький ребенок, закрывала рот рукой, что бы не заорать на всю округу, а слезы проливным дождем лились. Именно тогда я решила для себя одну простую вещь: я больше не желаю слушать от Итачи всякий бред про преданность шиноби, честь, долг и прочую лапшу, которую килограммами вешают им на уши. Кого защищать? Какой мир шиноби? Только близких, только родных, только тех, кого любишь. Защищаете лжецов и подлецов, которые никогда не побрезгуют отправить вас всех на убой, если понадобится, а потом еще и предателем сделают, если выживешь каким-то чудом.

– У нас мало времени, так что придется поторопиться.

–Хоть я и Учиха, но не шиноби – бегать как вы я не умею и не собираюсь, а потому мы пойдем спокойно пешком. Нам идти всего 20 минут. – Между нами чувствовалось напряжение. Еще бы, ведь я так холодно разговаривала с Какаши.

– Все таки в тот раз я был прав, сказав, что ты дочь Фугаку-самы. Значит ты обманула? Почему?

– Я не умею обманывать, лишь недоговорила в тот раз. Всегда трудно следить за тем, кому и что ты соврал, поэтому лучше жестокая правда. И я не родная его дочь.

– У меня не было возможности выразить соболезнования произошедшей трагедии…

– Не стоит и пытаться, Какаши-сан.

– Саске рассказал о своей цели. Он хочет заставить брата просить прощения за содеянное и жаждет наказания. А что насчет вас?

– Правосудия.

– Я так и думал… Вы с Саске одержимы ненавистью к Итачи…

– С чего вы взяли, что я имела в виду Итачи? Мой гнев направлен другую сторону, Какаши-сан. Это Саске многое не знает еще, но не я. Например, вы, Какаши-сан. Вас нигде не грызет поганое чувство, словно в той истории что-то не так? Вы были его командиром сначала в АНБУ, и что вы делали? Втирали ему про тяготы и лишения службы. Вы хоть раз пытались понять его как человека? Узнать его, поговорить с ним по душам, попытаться хотя бы подружиться. Я понимаю прекрасно, что как член АНБУ и шиноби Конохи вы должны выполнять приказы и следовать правилам, а иначе вас заклеймят предателем и трусом, но знаете, те, кто предают своих не только друзей, но и товарищей, не пытается их понять и узнать, и не хочет даже попытаться проверить обстоятельства вещей, произошедших с ним, хуже дерьма, которым срет скот. – Когда я остановилась, поняла, что Какаши отстал от меня на несколько шагов и стоит как вкопанный. Да, я почти процитировала его же слова, но только немного украсила подходящими эпитетами. Между нами возникла гнетущая тишина, оба с полной серьезностью смотрели друг на друга, и словно пытались понять что-то для себя: он, как мне кажется, сказанные мной слова, а я его выражение лица. И снова возникло это чувство, словно нет никакой разницы в условном возрасте между нами.

– Кто же… твои враги, Минада-сан?

– Все, кто не из моей семьи и попытается причинить им вред – мои враги, Какаши-сан. Не хотелось бы мне, что бы вы тоже им стали. Ну что же, пойдемте. А то многоуважаемый Хокаге-сама скоро умрет от старости, ожидая нас. – Ехидство, сарказм, ирония, высокомерие и тщеславие, все это выливалось из меня. Но мне было все равно. Я была словно королева Серсея из «Игры Престолов», я почти повторила ее же слова. Отчасти, я немного испугалась самой себя за это, но даже если это так и на самом деле я этого не хочу, то сделаю вид, что все так и есть. Ничего, пусть видят, что я не собираюсь молчать и играть роль бедной девочки, потерявшей всех. Изначально я из другого мира, и это из меня не вытравить никакими речами. И я не должна забывать, кто я и откуда.

Так мы и дошли до здания Хокаге. Удивительно, но за все годы, прожитые в этом мире, я впервые поднимаюсь по этой лестнице в кабинет правителя этой деревни. Когда я вместе с Фугаку… с отцом ходила на советы джонинов, мы обычно сидели в большом зале совещания и все. Поэтому я впервые видела эти довольно широкие коридоры, идущие полукругом, красные колонны и большие красные двери. Остановившись возле одной из них, Какаши постучал, и, получив разрешение войти, двери открылись.

Как оказалось, мы пришли в личный кабинет Хокаге, где друг напротив друга стояли два дивана, между которыми стоял невысокий столик. На стене, почти под потолком, я увидела изображения всех Хокаге, на полках лежали огромные кипы бумаг, папок и свитков. Запах был какой-то странный, хотя, нет… это точно запах старости. Тут ото всюду так и несет старьем, кроме диванов, и то сомневаюсь, что они новые.

– Добрый день, Минада-сан. Прошу, присаживайтесь. Чай? – Само дружелюбие, но серьезность в глазах выдает его. Он улыбается, но это лишь для попытки сглаживания обстановки. Он уже наверняка понял мое к нему отношение.

– Добрый день, Хокаге-сама. У меня много работы, поэтому от чая я откажусь.

– Что же, тогда буду краток. – После нескольких минут молчания он все таки заговорил, предварительно тяжело и как-то обреченно вздохнув. Он протянул мне лист бумаги, где вверху было написано: «Разрешение на выполнение миссий ранга С, В, А, S, экзаменов для повышения звания». Я внимательно стала его читать. Все понятно: поскольку Фугаку… да что б меня… отец оставил клан Учиха на меня как на старшую, то я, по сути, являюсь главой этого клана, по крайней мере, номинально точно. А раз так, то я должна дать свое отдельное и личное разрешение для Саске. Хитро. Этим правительство Конохи снимает с себя почти все обвинения, которые могут прилететь в случае гибели кого-то на миссии.

– Разве Саске не должен сам подписывать подобное разрешение? Он ведь уже генин, а значит должен сам отвечать за свои поступки и решения.

– Верно. Однако когда речь идет о благородном клане, где есть глава, то помимо подписи самого шиноби, глава клана так же должен дать личное разрешение в присутствии Хокаге и наставника-джонина.

– Поэтому здесь находится Какаши-сан?

– Именно. Без этой бумаги мы не можем дать Команде 7 миссию даже С ранга, поскольку может произойти всякое. – Пф, даже знаю, что. Например, переход миссии на другой уровень, нападение отступника из Кровавого Тумана, и разборки с местной преступной элитой. Знаю, помню, и прекрасно. Черт, мне очень не хочется подписывать эту бумагу.

– Прошу прощения, мне нужно 10 минут, что бы подумать.

– Хорошо. Мы вернемся. – По интонации, Хокаге явно не особо понравилось, что я отказалась дальше его слушать и сказала подождать. Когда они ушли, я откинулась на спинку дивана, распластавшись на нем. Я не хочу подписывать это разрешение. Я не хочу пускать мелкого на опасные миссии. Какого черта во мне проснулась какая-то прям материнская забота и желание оградить Саске от всего? Он же меня возненавидит, если я не подпишу эту бумагу. Что же мне делать, Итачи? Какого черта мне испортили прекрасный день? Причем в конец испортили. От безысходности я опустила голову на стол, довольно громко и сильно ударившись лбом о столешницу. Пальцы сильно сжимали ручку, а в другой руке я уже почти сломала свою печать. Неожиданно, до меня донесся такой знакомый, и такой противный звук. Чертов ворон… Опять сидит на подоконнике и орет. Он редко прилетает… В принципе после того раза я его ни разу не видела, но вот он снова появился, словно знает, что происходит, чувствует и следит. Я подошла к нему, неожиданно открыв окно, в надежде что он улетит, испугавшись, но не тут-то было. Сидит и смотрит на меня в упор, изредка моргая и каркая. Всегда любила этих красивых крупных птиц, есть в них что-то необъяснимо притягательное, но его присутствие в такие странные моменты и крик меня начинают уже раздражать. Похоже, это точно не совсем обычный ворон, раз он не боится таких действий с моей стороны, или, он знает меня. Итачи? Нет, это бред. Я не буду в это верить, даже если это окажется правдой.

– И чего ты привязался на мою голову? Летел бы уже отсюда. – Все, клиника. Я разговариваю с птицей. Обернувшись, я снова встретилась с портретами Хокаге. Когда-то они точно так же просили принять решение глав многих кланов. Особенно Первый. Каждый из них не всегда и не во всем был хорошим Хокаге, совершал ошибки, нарушал правила, настаивал на своем. Я снова посмотрела на ворона, который, кажется, и не собирался улетать. Как будто ему в моем обществе приятно находиться. Почему-то мне захотелось погладить его, и, когда я протянула руку, думала, что он улетит, но он не сдвинулся и в этот раз с места даже на миллиметр, спокойно подставив голову и спину для моих манипуляций. – Такой спокойный… и такой красивый. Все эти Хокаге в свое время совершали много странных, а порой и страшных поступков. Четвертый был бы наверно не плохим правителем, только он решил умереть, запечатав в своем сыне Девятихвостого. Итачи, мне кажется, ты смог бы стать лучшим Хокаге в истории. Был бы ты сейчас рядом. Мне так тебя не хватает. – Я и не заметила, как глаза наполнились слезами и несколько из них упали на пол. Я люблю его. Все таки люблю. И отпираться здесь бессмысленно. – Я скучаю…

Еще раз погладив ворона, я все таки вернулась на свое место, и, скрепя зубами и не с самым легким сердцем, все таки подписала этот лист. Это необходимо для Саске, это для него важно: мое доверие, моя вера в него, мое не безразличие. Когда я поставила свою печать, спустя несколько минут вернулся Хокаге и Какаши. Я передала ему разрешение, на что Третий кивнул в знак благодарности.

– Спасибо, что сделали это.

– Я сделала это не ради вас, Хокаге-сама, не ради деревни или клана. Я сделала это ради Саске. Если на этом все, то я вынуждена откланяться. Меня ждет работа.

– Не смею вас больше задерживать, Минада-сан.

Последний раз взглянув в окно, я надеялась увидеть там ворона, но его уже там не было. Это интересно, но я опечалилась этому факту. После этого, мой день уже был не таким радужным и веселым. Все было серым и унылым, ничего не радовало и хотелось поскорее вернуться домой. Вернувшись вечером домой, я упала просто без сил на кровать, даже не переодевшись и стала смотреть как умолишенная в потолок. Окно было настежь открыто, ветер теребил занавески, свет я так нигде и не включила. Я не хочу ни есть, ни пить, ни переодеваться.

– Почему… я так устала? – Шепотом я произнесла эти слова в пустоту. – «Мы с тобою шепотом, шепотом, спрашивали: «Что потом, что потом будет?». Шепотом, шепотом, не хочу кричать о том, что друг друга забудем. Шепотом, шепотом, спрашивали: «Что потом, что потом будет?». Шепотом, шепотом, не хочу кричать о том, что мы разные люди. Кофе, алкоголь не стирает боль, только ароматы твоих духов, если бы могла говорить любовь, прозвучал бы шепот: «Довольно слов». В этой тишине исчезает суть, это ты молчишь или я кричу. Это ты во мне или это ртуть, только прошептать тебе так хочу…». Итачи… Как ты там? Все ли с тобой хорошо? Я не могу… я готова сдаться… я так устала, что чувствую, как падаю, лечу куда-то в глубокую пропасть, где нет света. Этот мир… он для меня слишком тяжел, если рядом нет опоры. Хочу сдаться, но не могу… не могу предать вас с Саске. Я хочу выиграть у тебя эту партию. Партию за жизнь, счастье, честь и любовь.

Самый отвратительный день в моей жизни. День моего 15-летия. Я одна, в темной квартире, лежу на кровати и лишь одинокий месяц, который светит в окно – мой друг. Саске, вернись живым и невредимым, пожалуйста.

========== Глава 18 ==========

Комментарий к Глава 18

А вот и продолжение. Читайте, наслаждайтесь, делитесь своим мнением и пишите комментарии. Мне очень приятно читать ваши отзывы:)

Так прошла неделя, если не больше, с момента как Саске с ребятами ушел на миссию. Все это время я не находила себе места, была рассеянной и потерянной. Но мое состояние было таким не только из-за волнение за Саске. Раз сейчас проходит миссия в стране Волн, значит когда они вернутся, начнется экзамен на Чунина, а значит, через 2 месяца произойдет вооруженный конфликт в Конохе благодаря Орочимару, умрет Третий Хокаге, и, Итачи придет в деревню с Кисаме, если конечно он не решит меня обломать, переиграв все на свете своей теперь уже осведомленностью. Все-таки не нужно было мне ему еще и этот момент показывать. Но проблема заключается в том, что я точно не помню, что показывала ему – все уже покрылось пеленой, а воспоминания потускнели. Кроме его губ… Как же отчетливо они мне запомнились: их теплота, мягкость, осторожность. Нужно взять себя в руки. Но почему же, даже если я пытаюсь не думать о нем, все равно возвращаюсь к его образу. Его глаза, полосы на лице, волосы… мы виделись с ним очень давно, с той ночи прошло 7 лет, но я все еще помню. Воспоминания о тех давних временах, когда мы вместе проводили время, как он ловил меня, когда я налетала на него с криками: «Нашла!», как иногда он смущенно отводил взгляд, когда после очередной моей глупой шутки мы встречались взглядами. Помню его руки, которые держали меня от падения на пол после моего рассказа и пережитой иллюзии, нежные и аккуратные прикосновения к моему лицу, когда пытался привести меня в чувство, как заботился обо мне, готовя мне вкусную еду, когда я болела или восстанавливалась после той же иллюзии. И отчетливее всего, я помню наш первый серьезный поцелуй, пропитанный болью, страданиями, отчаянием, с таким резким запахом крови, в которой тогда была его одежда и тело, и с соленым привкусом слез, которые не могли остановиться. Это безумие, это наваждение, это похоже на пытку или проклятие. Я не могу не думать о нем, и каждый день, осознавая, что еще на одни сутки я все ближе к встрече с ним, начинаю забываться, теряться в какой-то своей реальности, где есть только он, а мои мысли лишь о нем.

До сих пор, от одних только воспоминаний, мое сердце и душа рвутся на мелкие кусочки. С того дня я ни разу не была на кладбище. Я не могу там находиться – это слишком. Помню, как тогда на похоронах, от масштаба нашей трагедии я не выдержала и упала в обморок, после которого меня откачивали несколько дней, а потом был период лечения. Из-за сильных стрессов и постоянного накапливания его внутри себя без возможности выйти, у меня начались небольшие проблемы с сердцем, которые, к счастью, удалось вовремя остановить и не дать развиться, однако это не спасло меня от аритмии, которая иногда давала о себе знать. Но, как сказала Акиха-сан, это еще может быть связано еще и с использованием на мне иллюзии, так как в этот момент организм пытается справиться с неполадками, что заставляет сердце работать быстрее в момент активации техники, а потом резко замедляет свою деятельность, потому что по состоянию тела в этот момент, сердце воспринимает, что человек спит или без сознания. А поскольку я не шиноби, то еще две-три иллюзии, и я просто могу умереть от остановки сердца или сердечного приступа. Да, она догадалась, что еще тогда на мне была применена техника иллюзий, просто не стала узнавать подробностей и вообще решила промолчать на эту тему. Все-таки, Акиха-сан очень очень умная женщина, как человек и как врач. Она довольно быстро поставила меня на ноги и теперь постоянно следит за моим состоянием. Тем не менее, Саске так и не знает о моей проблеме, и, полагаю, ему не стоит этого знать. Он слишком вспыльчивый и остро реагирует на многие вещи. Тем более, что он переживает за меня, даже если не всегда это демонстрирует.

– Эх, когда же уже Саске-кун вернется? – Аки опять тяжело вздыхает. На дворе день, посетителей нет и все что можно, уже убрано до стерильного блеска.

– А ты что, так соскучилась по его язвительным замечаниям?

– Ты сейчас и сама язва не меньше, Минада. Просто очередной раз поражаюсь, как же на свет появляются такие красивые парни и притом, которые так далеки от соблазнения девушек.

– Кто знает… может быть что-то и могло быть по-другому… при других обстоятельствах…

– Слушай, ты как-то обмолвилась, что кроме Саске у тебя есть еще один сводный брат, Итачи, кажется. А можешь рассказать, какой он?