Текст книги "Я постараюсь стать лучом света в вашем царстве тьмы (СИ)"

Автор книги: Minada01

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

– Когда ты нервничаешь – твой пульс учащается, и ты можешь говорить глупости. Что ты хотела от него? – Уже более с нажимом спросил, ведь я так и не ответила сразу, а начала закрываться и уходить в оборону, отшучиваясь. Я стала скованной, совершенно не шевелилась и смотрела в одну точку. Ему пришлось взять меня пальцами за подбородок и аккуратно перенаправить мой взгляд. Когда наши глаза встретились, он стал пристально смотреть, словно пытаясь что-то выяснить для себя. И похоже, все его вопросы о моей встречи с Кисаме уже не имели значения. – Что с тобой случилось, чиби? – Малышка… Как давно я не слышала этого прозвища! Так меня любил называть Шисуи, и иногда, за крайне редкими исключениями, Итачи. Одного этого слова хватило, что бы стена вокруг меня рухнула с оглушающим звуком. Я задрожала, поджала и прикусила нижнюю губу, а пальцы схватились царапать костяшки на другой руке, глаза начали бегать в разные стороны, пытаясь на чем-нибудь сфокусироваться, кроме Итачи, но только он и был вблизи.

– Много чего… – Это все, что я могла ему сказать, едва не скатываясь в истерику. Увидев мое поведение, на секунду я поймала обеспокоенный и тревожный взгляд Итачи. Он взял мое лицо в руки и прикоснулся своим лбом к моему.

– Тише. Не бойся.

– Я… не боюсь… тебя. – Как же мне не хватало этого: теплого и нежного прикосновения любимых сильных рук, ощущения его дыхания на своем лице, запаха его волос. В ответ на его действия я последовала его примеру и прикоснулась сначала кончиками пальцев, а потом и всей ладонью к его щеке. Второй рукой заправила пряди за ухо. Стало так спокойно, что уже ничего не волнует: ни время, ни люди, ни обстоятельства. Мы стояли так какое-то время и видимо оба пропустили тот самый момент, когда наши губы соприкоснулись и уже не хотели расставаться. Из легкого и невесомого, поцелуй постепенно стал перерастать в более серьезный и взрослый, в результате став страстным и глубоким. Сначала я удивилась такому поступку со стороны Итачи, но ощущения, которые он дарил мне, убрали все плохое как по велению волшебной палочкой, оставив только наслаждение и свет. Должна признать, Итачи улучшил свое мастерство в этом. Интересно, мне начинать закатывать сцену ревности? Ничего общего с тем давним прощальным поцелуем не было. Теперь передо мной был не мальчик, а молодой красивый мужчина. Сейчас уже не было ни той маленькой девочки с дерзким и не детским характером, ни того весьма стеснительного и молчаливого мальчика. Мы выросли, и это относится действительно не только к Итачи, но и ко мне. Хоть я и мозгами давно взрослая девушка, просто в детском теле, но даже я, оказавшись в другом мире, поняла, что по сравнению с ними, с шиноби, я была ребенком, не младенцем конечно, но все же. Теперь же я многое узнала с другой точки зрения. Осознавая такую простую истину, было смешно и печально одновременно. Мы выросли, но я чувствую, что внутри остались те самые маленькие дети 13 и 8 лет, которые тянутся друг к другу. Да ну это в пропасть! Одной рукой он придерживал меня за спину, а вторую положил на затылок. Я чувствовала, с какой аккуратной силой он притягивает меня к себе еще ближе, стараясь не причинить боли. А она была, ведь что спина, что живот, что голова все еще болели, просто я старалась не обращать на это внимание. Дыхание стало тяжелым и рваным, а чувства наращивали обороты. Почему-то чувствовалось, будто он злится на меня за что-то, но все, что он может – это выплеснуть хоть часть в виде этого поцелуя, ведь причинить мне вред он не может, не посмеет сделать это во второй раз. Я тоже злюсь, я тоже обижена на него за случившееся, поэтому отвечаю ему тем же и так же. Но нужно остановиться, иначе мы зайдем слишком далеко. Я хочу быть с ним всю жизнь, но долгую и счастливую жизнь, в окружении как минимум двух детишек, в просторной гостиной своего дома, где часто собирается наша семья, куда Саске приходит едва ли не каждый день, чтобы навестить племянников. На меньшее я не собираюсь рассчитывать. Оторвавшись друг от друга, снова столкнулись лбами, прикрыв глаза и пытаясь привести себя в чувства. Чтобы Итачи, и не мог контролировать себя?! Слабо в это верится, но это точно он. Его запах, его ауру я всегда узнаю, даже не обладая способностями шиноби. Если он рядом – я всегда узнаю, он ли это. Ведь я так давно его знаю. – Не умирай… пожалуйста…

– Я должен.

– Ты никому ничего не должен! Ты уже все оплатил сполна!

– Минада, тише. Хоть я и отступник, но все еще шиноби Конохи.

– И кого ты защищаешь, шиноби? Тех, кто тебя предал?! Кто воспользовался тобой?!

– Нет.

– А кого тогда?! Объясни! Я не понимаю!

– Тех, кого люблю. – Схватив снова мое лицо, он заставил меня смотреть прямо ему в глаза. Для меня это было как откровение. Он, по сути, признался мне в любви, пусть и косвенно. Почему я так решила? Да потому, что именно в этот момент он смотрел на меня так, как никогда не смотрел. Губы были вытянуты в мягкую улыбку, он казался расслабленным, но я знала, что он сосредоточен, ведь взгляд был серьезным и уверенным. Он был уверен в своих словах. – Именно поэтому, Минада, я прошу тебя, не препятствуй мне. Я хочу это сделать ради вашего счастья и блага. – И вот от этого я психанула. С силой вырвавшись из его рук, хоть он и не держал меня насильно, я сорвалась.

– Нет! Не препятствовать?! Да хрена лысого тебе! Какое счастье?! Какое благо?! Без тебя ни я ни Саске не будем счастливы! Ты же знаешь это, я же показывала это тебе! Я не могу! Я не хочу тебя терять! Я не смогу это пережить!

– Минада, нас услышат.

– Да иди ты лесом, чертов эгоист! – Неожиданно резко я схватилась за сердце. Черт! Ну почему сейчас?! Я стала часто дышать, пыталась ухватиться за что-нибудь, что бы сесть. Итачи мгновенно подскочил ко мне, усаживая на кровать. Похоже, что этот мой приступ он видел впервые. Ну еще бы, ведь все это началось после той ночи. – Сумка… таблетки… – Рывками, тихо произнесла, стараясь сохранить как можно больше сил. Повторять дважды не пришлось. Уже спустя пару секунд в моих руках оказался флакон, и я машинально проглотила даже без воды две штуки. Итачи присел на корточки возле меня и пытался понять, что это только что было, видимо.

– Как давно это началось?

– Давно… очень давно.

– Подробнее.

– Я не собираюсь тебе этого рассказывать. Помоги лучше мне лечь, пожалуйста. – Итачи уложил меня на кровать, поправив одеяло и аккуратно распределив волосы на подушке. По нему было видно, что он еще многое хотел бы спросить, и особенно о моей встрече с Кисаме или болезни, но видимо решил, что сейчас явно не лучшее время для этого. Посмотрев в окно, похоже, у обоих застыла одна и та же фраза на губах: «Пора». Итачи ничего не сказал, просто подошел к окну и уже собирался исчезнуть на неопределенное время, но лишь на миг остановился и обернулся. Я все это время смотрела на него. Как он изменился… Возмужал, еще сильнее похорошел. Могу поспорить, любая девушка, заметив его, обомлела бы, если бы он обратил на нее внимание. Как же я хочу его ударить, да чем-нибудь потяжелее, что бы мозги на место встали. Он меня не слышит. Как баран уперся в одну единственную цель, которую себе поставил, и не сдвинуть

– Итачи… Я тебя… придушу… когда-нибудь. – Я хотела сказать, что люблю его, но если решила строить из себя обиженку – надо идти до конца, тем более, что не беспочвенно.

Он ничего не ответил, только улыбнулся слегка, одними краешками губ, а потом в момент исчез.

Уснула я быстро, но проснулась я так же мгновенно, и все от того, что в мою палату вломились шиноби в масках. АНБУ?! Что происходит? Неужели уже прознали? Неужели кто-то сдал? Но кто? Или же каким-то образом вычислили меня? Нужно сохранять спокойствие.

– Учиха Минада, вы арестованы по приказу Старейшин Конохи.

========== Глава 23 ==========

Комментарий к Глава 23

А вот и продолжение!:)

Честно, долго думала: делать ли такой поворот? Но когда начала писать – все пошло само собой, поэтому решила оставить, так как это окажет большое влияние на будущее развитие сюжета. Так что, приятного прочтения, и как всегда: делитесь своим мнение, комментариями и эмоциями. Мне очень приятно читать ваши отклики и понимать, что придуманный мною образ вызывает о вас положительные эмоции:).

Очень боялась сделать ее “плоской”, но вот уже 23 глава, и мне кажется, что персонаж получается не односторонним и со всех сторон положительным:)

Сказать, что я была шокирована – не сказать ничего. Я была поражена до глубины души, ведь по идее, подобные приказы должен отдавать Хокаге, но никак не Старейшины. Да и их ли это приказ? Вполне вероятно, что это был Данзо на самом деле. Не время тушеваться. Нужно собраться, причем срочно. Ну же, Минада, возьми себя в руки! Ты же это умеешь, когда действительно надо.

– По какой причине я арестована?

– Вопрос не к нам. Просьба одеться и проследовать за нами. В противном случае мы имеем право применить силу. – Я выпала в полный осадок. Как это – имеют право на применение силы? В полиции Конохи было всегда четкое правило – не причинять ни малейшего вреда здоровью гражданским, а иллюзии и вовсе под запретом строжайшим, и упасите боги нарушить это правило – Фугаку подвесил бы их тут же. Моего так называемого отца можно было всегда характеризовать по-разному, и в этом я убедилась: то строгий, то медлительный на какие-то решительные действия, то рассудительный и с холодной головой. Но он никогда не позволял себе необоснованную жестокость. Это правило было заведено еще при основании Конохи самими Мадарой и Хаширамой, и я лично видела этот документ, и точно знаю – он никак не мог поменяться за один день. Но шутить с этими людьми нельзя, поэтому я медленно начала собираться, пытаясь придумать хоть что-то, что бы защитить себя от этих блюстителей «порядка». Когда я подошла я шкафу, то обнаружила свою одежду… абсолютно чистой. Абсолютно никакого запаха гари и никакой пыли! Как?! Кто?! Я точно помню, что должна была провонять дымом и гарью, ведь я устроила пожар в архиве!

– Что здесь происходит? – Прозвучал волевой голос недовольной Акиха-сан. Я повернула голову в ее сторону и увидела гнев, злость, недовольство и ярость. Казалось, она сейчас поубивает всех этих АНБУ, и почему-то я не сомневалась – она справится с этим отрядом на раз-два. – Я повторяю свой вопрос: что здесь происходит?

– Нам приказано арестовать Учиха Минаду.

– По какой причине?

– Не имеет значения.

– А вот в этом вы ошибаетесь. Вы забираете из палаты больного ребенка, который находится под моим наблюдением и попечением, не понятно по какой причине и не известно по чьему приказу. Если вы думаете, что я отпущу ее – вы глубоко ошибаетесь.

– У нас есть разрешение на применение силы, и вам это прекрасно известно, Акиха-сан. – Почему командир АНБУ сделал ударение на ее имени? Что-то тут явно не то. Да и то, как Акиха-сан на них реагирует тоже весьма странно выглядит.

– Я, как раз-таки, прекрасно знаю, какие разрешения у вас есть и какими методами вы пользуетесь. Подобный приказ может спускать только Хокаге, а поскольку Цунаде-сама еще не прибыла в Коноху, вы не имеете никакого права арестовывать ребенка для любых допросов, тем более в отсутствии опекунов. Поэтому прошу вас покинуть данную палату и здание сию минуту – Минаду-сан я никуда не отпускаю, можете так и передать Старейшинам и Данзо-сама. – Акиха-сан была настроена крайне враждебно – никогда ее такой еще не видела. Даже как-то страшно стало. Ее аура говорила сама за себя – без всяких слов. «Не подходи или я тебя убью» – читалось весьма красноречиво. Какое-то время они смотрели друг на друга, а потом все произошло настолько резко и стремительно, что я бы при всем желании не смогла уследить за ними. Раз – и капитан отряда накинулся на Акиха-сан; два – зашел к ней со спины, занося руку для удара; три – капитан захвачен в сильный захват шеи, а к горлу приставлен скальпель в опасной близости к важным артериям. А ее взгляд… Такой холодный, я бы сказала, хладнокровный, хищный, жаждущий крови. Что это сейчас было? Никто не смел двинуться и в места хоть на миллиметр, включая меня. – Я же сказала, со мной шутить не позволено. Убирайтесь, или я не посмотрю на то, кто вы и чьи вы.

Как только она медленно выпустила из своего захвата командира, он потер шею, откашлялся и приказал немедленно отступить.

– Мы еще вернемся.

– Возвращайтесь. И в следующий раз живыми не уйдете. – Как только они исчезли, выражение лица Акиха-сан резко изменилось. Оно снова стало сиять улыбкой и с какой-то долей беззаботности. Словно ничего и не было. Она подлетела ко мне и стала осматривать на наличие разных ран и увечий.

– Как ты? Все в порядке? Сильно испугалась? – Уже совершенно другим тоном, мягким и заботливым, произнесла Акиха-сан. Совершенно другой человек был передо мной всего несколько минут назад. У меня полный разрыв шаблона. Как может человек настолько меняться под воздействием разных ситуаций?! Акиха-сан, вы явно не просто шиноби-медик – это точно.

– Нет, Акиха-сан, все хорошо. Но немного испугалась, признаюсь.

– Я рада. Ложись и отдыхай. И ни о чем не думай. Все будет в порядке – я об этом позабочусь.

– Что им от меня нужно было? – Скошу под дурочку – может прокатит.

– Притворяешься дурочкой? Молодец. Продолжай делать так же. Ты ничего не знаешь, ничего не видела, ни с кем не говорила, никуда не выходила, ничего не делала. – Снова этот серьезный, убийственный взгляд. Да как тут можно ответить что-то другое? Но то, что она сказала… Неужели она в курсе? Да что тут происходит?! Я ничего не понимаю! Я смогла лишь кивнуть в знак согласия.

– Акиха-сан, простите, но не могла этого не заметить. Тот капитан АНБУ знал вас, и видимо не просто знал. Скажите, вы…

– Минада-чан, обещаю тебе, я тебе все расскажу о себе, но позже. Совсем скоро должна прибыть Цунаде-сама и уж она поможет многим в этой деревне.

На протяжении долгого времени я лежала тупо на кровати и смотрела в потолок, пытаясь осознать все то, что произошло за какое-то ничтожное время. Мое задание с Хошигаке Кисаме, появление Итачи в моей палате, причем ему никто не мешал. Тогда было отчетливо ясно, что он не торопился, словно знал, что ему никто не помешает находиться со мной наедине так долго. Потом утреннее появление отряда АНБУ с целью моего ареста, как я поняла, из Корня. И это поведение Акиха-сан… Все это точно не спроста. Она никогда и никому не позволяла за мной или Саске ухаживать, даже в элементарных вещах, лечила всегда только она. Со стороны выглядит так, словно ее кто-то попросил приглядывать за нами и оберегать нас. А если так, то кто это может быть? Третий? Вполне может быть, учитывая, что он обещал Итачи позаботиться о нас с Саске. Сам Итачи? Не верю. Хотя именно этот вариант наиболее очевиден, ведь он был очень спокоен и словно уверен в том, что никто его не потревожит. Все это очень странно. Черт, не могу я уже лежать в этой больнице: сон как рукой сняло, заняться нечем, Саске все еще в отключке, Цунаде не вернулась в Коноху, выходить на улицу мне сейчас не стоит. Если верить словам того командира АНБУ, то они пообещали вернуться. Если Старейшины намерены меня схватить, то слоняться сейчас по деревне – верх идиотизма. Для меня сейчас самое безопасное место – ненавистная больница, от которой уже становится тошно, стоит мне подумать о ней. В прежней жизни я лежала в больнице всего однажды, когда вырезали аппендицит, и то я успела вкусить все прелести нахождения там, после чего зареклась попадать сюда ближайшее время. В этом мире я оказываюсь в руках врачей и на больничной койке с завидной регулярностью. Вот что значит, когда твое тело не приспособлено к жизни шиноби и периодически влипаешь в переделки с ними.

Я решила пройтись хоть немного по коридору. В конце концов, надо навестить Саске, пусть он и спит сейчас. Подойдя к его палате и открыв дверь, увидела сидящую на стуле Сакуру, которая даже не обратила внимания на то, что кто-то зашел. Что-то меня аж передернуло от этого. Никогда она мне не нравилась. И пусть это будет звучать эгоистично от маленькой тетки, но Саске – мой братик, которого я просто так никому не отдам. Уже когда я подошла к кровати, Сакура посмотрела на меня и сразу же подорвалась.

– Минда-сан? Вам уже лучше? – А то по моему виду можно сказать, что мне лучше. Да я сейчас ходячий экспонат человеческой тупости и болезненности. Меня только Итачи сейчас переплюнет наверно, и то не факт.

– Твоими молитвами. – После всего, что со мной случилось за последние часы, настроения любезничать нет от слова совсем. Может я сейчас и слишком груба с ней, но ничего поделать со своим отвращением к ней не могу. Только и может, что ныть, реветь, колотить Наруто, хотя сама во много раз хуже него, одновременно с этим уповать на него и прятаться за спины товарищей, потому что никчемная. Не спорю, я тоже не голубь мира и тем более, не великий шиноби, но так я и не претендую на эти звания, и не зову каждый раз на помощь братьев, чем, вероятно, бешу их не слабо на самом деле.

Проигнорировав Сакуру, которая в ответ на мое язвительное высказывание сразу вжала голову и прикусила губу, потупив взгляд, я подошла к Саске с другой стороны кровати. Выглядел он болезненно, даже успел немного похудеть, что не удивительно, ведь его тело продолжает испытывать тяжелый стресс под влиянием иллюзии. Итачи, зараза! Я тебя точно придушу! Кто ж так с братьями обращается? Ладно я, про меня забудем и опустим, но Саске ведь родной братик.

– Саске, давай возвращайся уже, мелкий. Где мой любимый ежик, который постоянно фырчит? – Я прислонилась к нему своим лбом, закрыв глаза, и поглаживая по волосам. Говорила я шепотом, что бы мог слышать только он. Не знаю, зачем, но мне казалось, что он сможет меня услышать сквозь толщу иллюзии и проснуться. – Я же знаю, что ты сильный, чертовски сильный, так давай, вернись уже в реальность. У нас куча дел.

Как же он мил, когда спит, когда не строит из себя великого и ужасного злобного хомячка-мстителя. На последок поцеловав его в лоб, я медленно пошла на выход из его палаты, оставляя Сакуру в легком недоумении. Ну еще бы, ведь обычно подобные вещи не приняты в этом мире. Вот только мне как-то все равно, даже если считают меня странной. Я медленно шла по коридору на пути в свою уютную комнатку, вокруг то и дело проходили медсестры и врачи, разнося лекарства или навещая своих пациентов. Обстановка ничем не выделяется – все как всегда. Да уж, не важно, что произойдет в мире – пока существуют люди, все и всегда будет идти своим чередом, быстрее или медленнее, но каждый так же будет продолжать выполнять свои функции и задачи, как механизм, как колесо. Оно будет либо быстрее вращаться, сменяя лидеров с завидной регулярностью, либо медленнее, позволяя людям вздохнуть чуть глубже, что бы потом снова погрузиться в пучину. Все повторится снова.

Погруженная в свои мысли, которые приводили меня в депрессивное состояние, я не замечала ничего и никого вокруг, и лишь в момент, когда поняла, что меня ударили со спины почти у дверей в мою палату, я вернулась на секунду в реальность и то, не на долго. Мгновение, и мир перед глазами потемнел. Какая же я дура… не нужно было выходить даже из палаты.

Очнулась я в темной комнате. Руки и ноги были расставлены в стороны и привязаны к железкам. Судя по сырости и влажности, которая здесь ощущается – я в подвале, ну, или по крайней мере, под землей – это точно. В помещении никого не было, что дало мне право осмотреться. По сути, тут ничего не было: голые каменные стены, никакого кресла или дивана, даже стула нет, лишь кое-где висят очень тусклые светильники, которые еле освещают комнату, даже глазам трудно сфокусироваться. Из одежды на мне была моя больничная пижама. Через какое-то время дверь открылась и в помещение зашли четыре человека в форме и масках АНБУ. Да твою же ж мать! Все-таки они смогли меня забрать. И что теперь делать? Я одна, абсолютно одна. Я не смогу позвать никого на помощь. Допрыгалась…

– Очнулась? – По всей видимости со мной разговаривал командир этого отряда.

– Где я нахожусь? И по какому праву вы меня насильно притащили в это место?

– Вопросы здесь задаю я. И поверь, ты ответишь на все вопросы, которые я тебе задам. – Он подошел ко мне слишком близко. Из-за связанности и невозможности пошевелиться, я чувствовала себя очень не комфортно. Я изо всех сил старалась спрятать и задушить панику, которая постепенно подбиралась ко мне все ближе. Я впервые в такой ситуации, и помощи ждать неоткуда. Но если они думают, что я расскажу им все, что знаю – они глубоко ошибаются. Им придется насильно залезть в мою голову, что бы что-то выяснить и то я буду пытаться вырваться из этой техники. Они не вытащат из меня ни слова. – Где Учиха Итачи?

Что? Итачи?! Им нужен Итачи?! Ну уж нет!

– Не знаю. А даже если бы и знала, ни за что бы вам не сказала. – За эти слова я тут же получила удар под дых кулаком, после которого я согнулась, насколько это было возможно в моем состоянии. Мое тело еще после того раза не восстановилось, а тут снова.

– Ответ не верный. Есть свидетели, которые сказали, что видели тебя с ним в традиционном кафе. Поэтому я повторяю свой вопрос. Где Учиха Итачи?

– Не знаю, о чем вы. Посетители, которые были тогда, даже не представились. Откуда мне знать, что это был Итачи? – Снова удар, но теперь по лицу с кулака. Губа треснула и я почувствовала, как струйка крови потекла по подбородку. Похоже, что этот мужик сил не особо жалеет.

– Он обладает опасными для Конохи сведениями и должен быть устранен, а иначе как знать, может от этого и ты пострадаешь, и Саске. – От этих слов меня накрыл гнев. Итачи никогда не допустит подобного, если не в отношении меня, то Саске точно он вреда не причинит, равно как и сраной Конохе.

– Итачи скорее вас всех перережет как скот, если хоть волос упадет с головы Саске, и я еще на орехи вам добавлю, купаясь в вашей крови – может хоть омоложусь. – Я плюнула под ноги этому командиру сгустком крови, который скопился у меня во рту. Все тело ужасно болит от ударов, руки и ноги затекли уже, находясь в одном и том же положении, да и сил держать голову прямо, уже не хватает. И один только гнев продолжает удерживать меня в сознании и тонусе, не позволяя провалиться в бездну отчаяния. Мне больно, мне тяжело, но если они думают, что это детское тело выдаст информацию об Итачи – они сильно ошибаются. В этот раз внешность их обманет. Боль можно пережить, раны можно вылечить – все это ерунда, главное суметь настроить себя. Единственное, чего я не хочу – умереть здесь. Я не хочу этого, я слишком мало еще всего увидела, слишком мало пожила в этом мире, слишком мало испытала. Я хочу увидеть повзрослевшего Саске, пообщаться с Акацки, встретиться с Обито, познакомиться с Мадарой, спасти Итачи, увидеть смерть Данзо и Старейшин, как Наруто станет Хокаге. Хочу стать свидетелем того, как этот мир изменится. Мои желания полны абсурда, нелепы и по-детски наивны, но я отказываюсь умирать здесь, в этом сыром подвале, подвешенная к этим дурацким железкам. Я выживу! Я должна это сделать! Фугаку-сама, Микото-сан, Тодои-сан, Фукацу-сан… пожалуйста… дайте мне силы пережить этот кошмар. Я никогда и ничего не просила, не молилась, не уповала на чью-то помощь. Всегда старалась делать все сама, даже если было очень трудно. Но сейчас, прошу вас, помогите мне. Чертов Хагоромо! Это ты меня в этот мир отправил абсолютно без способностей! Так прояви свои божественные силы в кой то веке!

– Очень храбрая, однако, у Итачи сестра. Ты могла бы стать прекрасным шиноби. – За всем своим внутренним разговором я и не поняла, как дверь открылась и в помещение зашли еще люди. Но этот скрипучий и ржавый старческий низкий голос, и равномерные стуки трости я узнаю, даже если пройдет сотня лет.

– Кто бы сомневался, что это твоих рук дело? Навозные мухи прилетели на трапезу? – Я постаралась сделать как можно более испепеляющий взгляд. Как оказалось, там был не только этот старый хрыч, но и Старейшины. Реакция на мои слова со стороны капитана этого отряда в адрес Данзо не заставила себя ждать, и я получила очень мощный удар в живот, от чего я не выдержала и закричала.

– Следи за языком, с кем ты разговариваешь.

– Пережив так много печалей в столь юном возрасте и не являясь шиноби странно, что ты до сих пор способна сохранять мужество жить дальше.

– Да пошел ты… к своему учителю… Правду не заставишь молчать – она все равно найдет путь на свободу. – Поскольку он стоял ко мне очень близко, то, услышав мои слова, схватил меня за волосы и заставил смотреть ему в глаза. Его правая рука уже была скрыта за тканью кимоно, а глаз закрывала повязка. Значит, он уже пересадил себе глаза Учиха.

– Ты слишком много знаешь, дитя, но не знаешь, когда нужно молчать. Я бы мог все выведать у тебя все насильно, но дам тебе возможность сделать это добровольно. – Я с силой зажмурила глаза, и терпя всю ту боль, что испытывает все мое тело, старалась не раскрывать их даже на миг, что бы не было даже малейшего просвета. Нельзя смотреть ему в глаза, ведь тогда я могу столкнуться с шаринганом Шисуи. Мощное оружие, которое, даже работая в половину силы, может заставить говорить всю правду или делать, что прикажут, и я даже не пойму, что уже попалась. И что это значит, возможность добровольно все рассказать? Если то, что сейчас происходит – это он считает «по собственной воле», то я тогда прима балерина Большого театра. – А за одно покажу, что случается с теми, кто слишком много знает и может навредить Конохе.

– Навредить Конохе? Начните тогда с себя. Уничтожили половину военной мощи деревни только потому, что не захотели договариваться с другой стороной. Вы жалкие, и мне противно смотреть на вас. Прикрываетесь пафосными речами о защите Конохи, а на деле просто боитесь за свои жопы. Я от всей души искренне желаю сдохнуть вам самым изощренным способом, что бы Учиха Мадара выпотрошил вас, издевался над вами, что бы призраки всех тех, кого сгубила ваша чертова система и вы в частности, затащили вас в самые темные уголки ада и пытали там. Я желаю, что бы вы все сгорели в черном пламени Аматерасу!

– Как ты смеешь говорить такое?! Тебе не понять мир шиноби никогда! – В наш «разговор» вмешалась старуха, одна из Старейшин. Противная женщина… на ее фоне тот второй старикашка в очках и то выглядит адекватнее и рассудительнее.

– О да, конечно. Мне не понять этого, ведь я не шиноби. Зато я прекрасно понимаю и вижу людское дерьмо и гнилье, которое льется у вас уже изо всех щелей, и вы не способны прикрыть это. А даже если пробки вставите в уши, рот, нос и жопу, то взорветесь к чертям. – Боги, что я несу?! Но мне все это конкретно надоело. Я правда в бешенстве. Они и так нарушили кучу правил, включая самое главное: «Не вредить гражданским», какая теперь разница, что я говорю.

– Довольно! – Закричал этот второй Старейшина. Как же его зовут? Совсем не помню. Да ну и ладно. – Дитя, разве ты не понимаешь, что можешь больше никогда не выйти отсюда? И твой любимый младший брат Саске останется один? Расскажи нам все, что знаешь, и мы тебя отпустим.

– Отпустите, как же… Я в подобные сказки не верю, при всем моем «уважении» к вам. А убьете меня – разозлите самый великий клан в стране Огня и мире Шиноби – Учиха. И поверьте, от их гнева вам будет не спрятаться. – Я очень хотела испепелить их, растоптать, разорвать на части. Если бы только у меня не было такого тела и полное отсутствие способностей.

– Думаю, после нескольких дней, проведенных в этом месте, ты сама расскажешь нам все. Не спускайте с нее глаз.

После этого в комнате снова остались только команда Корня АНБУ и я. А дальше началось время полного ада. Меня били, поливали холодной водой, иногда душили и таскали за волосы. Сначала я терпела, стискивая зубы и прокусывая губу до крови, но потом начала кричать. Сил держаться уже не было – к такому невозможно привыкнуть. От этой пытки я потеряла счет времени, а «благодаря» шоковой терапии сердце иногда неприятно покалывало, а порой сердцебиение ускорялось, словно орган хотел вырваться наружу. Били в основном по корпусу, иногда по ногам и рукам, но лицо не трогали – только пару раз пощечины дали, от чего из уголка рта тонкой струйкой текла кровь. Несколько раз я теряла сознание, не в силах выдержать очередной удар. Слез не было – была лишь безысходность и осознание того, что я – никто, жалкая беззащитная девушка, которая ничего не способна сделать. Но сколько бы не били, какая бы вода не была холодной, я молчала. Где-то глубоко внутри себя я поражалась, как могу выдерживать подобное, но ответа на этот вопрос не было. Несчастная больничная пижама порвалась и висела на мне какими-то непонятными лоскутами, руки уже давно перешли из стадии боли в просто бесчувственные конечности, зафиксированные на железке, лодыжки натерли браслеты с цепями, волос растрепался и сальными прядями прикрывал наготу. Я не могла побыть одна – со мной всегда кто-то был из охраны, они же мои истязатели. Не могла сходить нормально в туалет, да и, если честно, нечем было, потому что ни пить ни есть мне не давали почти, только самую малость.

– Сколько еще ты сможешь молчать? – Выплеснув очередное ведро холодной воды, капитан подошел ко мне и уже в привычной для меня манере, потянув за волосы, заставил смотреть на него. Даже я чувствовала, что в моих глазах нет жизни, лишь полное безразличие ко всему происходящему. Но так было только снаружи. Внутри себя горел гнев и ненависть, которые помогали мне держаться дальше и не сдаваться. Я хочу вернуться к своим любимым мужчинам. Я хочу увидеть их, обнять, поцеловать.

– Буду молчать столько, сколько понадобится, даже если это будет означать смерть. – Мой голос успел охрипнуть и осесть. Я не скажу ни слова, чего бы мне это ни стоило. Странно, что они до сих пор не залезли в мою голову и сами все не увидели. После всего того, что они и так сделали, я бы уже и этому не удивилась. Вряд ли я здесь очень долго: человек не сможет долго прожить без воды и еды. Но тут время идет по-своему, и все из-за отсутствия хоть какого-то внешнего источника света. Снова удары, снова мои крики и всхлипы, и снова вопрос про Итачи. Похоже, что под этим вопросом подразумевалось все: и их приход с Кисаме, и моя с ними встреча, и поджег архива, и кража документов, и может быть даже что-то еще. А меня схватили, видимо, так как я не шиноби, не Учиха по сути, и маленькая девочка, поэтому думали, что будет легче.

Прошло еще какое-то время и в итоге я потеряла сознание в очередной раз. Когда начала приходить в себя, то до моих ушей дошел мужской крик и звук падающего тела. Я слабо соображала, а глаза были не в состоянии различить, что происходит вокруг. Затем почувствовала, как мои руки тяжело опустились вниз, а сама я повисла на ком-то, после чего этот кто-то взял меня на руки и направился в сторону выхода, как я поняла по потоку ветра. Позади я услышала тяжелые вздохи одного из охраны, видимо, командира. Он хотел снова атаковать, не смотря на свои раны.