Текст книги "Я постараюсь стать лучом света в вашем царстве тьмы (СИ)"

Автор книги: Minada01

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц)

Какое-то время мы молча стояли друг напротив друга и сверлили взглядами. Итачи определенно пытался понять, что именно я знаю, как и откуда, а я… А что я?! Я просто как язык проглотила. До моей первой фразы меня вела злость, а теперь, когда я ляпнула, причем крайне невпопад, эти слова, я наконец-то протрезвела. И как я только могла сказать такую идиотическую фразу, выдавая себя с потрохами? Дура, причем полная.

– Что ты имеешь в виду? – Вот черт! Еще лучше. Он начал с самого главного. Нужно срочно что-то придумать.

– Я знаю правду, как именно умер Шисуи и из-за чего.

– Расследование еще не завершилось, и у тебя нет доступа к этой информации, что бы утверждать что-либо. Вернись в комнату и ложись спать. Только глупец скажет, что ты сейчас в порядке. И больше не говори подобных глупостей. – Спокойный голос Итачи, никаких угроз, злости или раздражения, но как же сейчас он выглядит жутковато. Возможно, не будь я по мозгам взрослой тетей, давно бы испугалась и предпочла скрыться как можно быстрее. Но в конечном итоге это была я, поэтому, когда Итачи начал ко мне приближаться, чтобы обойти и отправить меня в комнату, я схватила его футболку и потянула на себя, заставив наклониться и смотреть мне прямо в глаза. Итачи определено не ожидал ничего подобного в свой адрес, а потому не успел ничего предпринять. Да и в который раз убеждаюсь в том, что домашняя обстановка расслабляет, хоть и частично.

– Прекрати строить из себя героя и жертвенника! И не смей принимать меня за полную дуру. Можешь ломать комедию перед отцом и братом, но со мной этот номер не пройдет. Я знаю, что Шисуи покончил жизнь почти самоубийством, я знаю, что перед этим один его глаз украл Данзо, а другой он передал тебе на хранение, я знаю, что клан Учиха планирует переворот, и я знаю, что ты вызвался палачом клана. Если я хоть в чем-то ошиблась, то скажи мне это, Итачи, прямо, как ты всегда это делаешь, когда не лжешь направо и налево, если конечно не разучился еще это делать. – Я говорила тихо, что бы ни одна живая душа не смогла меня услышать, но тем не менее, твердо и уверенно, не терпя никакие пререкания, все также сжимая в руках футболку Итачи и заставляя его смотреть мне прямо в глаза. И видели бы вы его глаза. Шок, непонимание, растерянность, и лишь один немой вопрос в глазах: «Откуда?» – Твои глаза… Ты уже ответил на мой вопрос утверждением.

– Откуда тебе это известно?

– В полиции можно многое узнать, особенно когда ты для всех серая мышка без чакры. Сложить все факты, и сопоставить с анализом твоего характера – ничего сложного, если здраво и трезво оценивать ситуацию, а не пороть горячку, как это делают многие в клане. – Блин, что я несу?! Я сейчас ничуть не лучше Итачи – так же вру на каждом слове. Но не могу же я сказать, что просто знаю все только потому, что я из другого мира? Нельзя этого говорить, ни в коем случае, а иначе я не знаю, как тогда Итачи будет действовать. Или стоит сказать?! Он же умный и талантливый, если он будет знать обо всем, что на самом деле происходит даже в самой организации «Акацки», о настоящем Мадаре и Обито, о Кагуе, может он сможет сделать что-то.

– Что ты намерена делать с этой информацией? – Резонный вопрос, ничего не скажешь.

– Пока точно ничего. Ты дорог мне, как и Саске, поэтому действовать вам во вред я не собираюсь. Однако взамен я хочу показать тебе кое-что и что бы это осталось нашим секретом. Я знаю, что ты не трепло, и в то же время умен, значит, сможешь воспользоваться этими знаниями как следует. – Черт, если играть, значит играть по крупному. С Итачи я сыграю ва-банк. Я поставлю на него, его доверие, его честь, ум, благородство, благоразумие и чувства.

– Зависит от того, что ты собираешься мне показать.

– Погрузи меня в свою иллюзию, самую простую, и сам все увидишь.

– Это запрещено делать с гражданскими…

– Плевать! Просто сделай это.

– Тебе станет плохо, ты можешь не выдержать.

– Тогда отвлеки меня.

– Как?

– Вот так. – Фанфары и приз в студию, Настя, это ж надо было тебя выбесить эмоционально так, что уже, почти себя не помня, кидаешься на парня и целуешь. Впрочем, за сегодня уже столько всего произошло, что не удивительно. Должна признать, что губы у Итачи просто потрясающие, правда, он совсем не умеет целоваться. Какая же досада! При всей его идеальности иметь такой забавный недостаток, который, впрочем, весьма уместен, раз ему всего 14. Это я тут по идее должна быть совсем не опытная, а вместо этого все наоборот. Пару секунда я наслаждалась этим кратким моментом поцелуя с закрытыми глазами, а когда открыла их, то мир вокруг меня уже был другим. Полная невесомость, и, что удивительно, полная умиротворенность и покой. Такого в иллюзии Фугаку-сама не найдешь. Хоть и было тяжело, и снова голова начинала болеть все сильнее, но небыло той страшной ломки, жара и выворачивания наизнанку. Видимо, иллюзии Учих отличаются в зависимости от их характера и внутренних убеждений. И наверно это также касается и уникальных техник Мангеке.

– Как это понимать? – Итачи, видимо, хотел спросить про поцелуй. А вот фиг тебе, не расскажу.

– Не время и не место. Я покажу тебе все, и взамен прошу только об одном: не соверши ошибок и сделай все правильно с имеющейся информацией.

После этого я стала показывать ему все, что знала. Глупо? Возможно. Но я хочу разделить с ним свои знания, а дальше разберемся. Не зря же я сказала ему тогда на мосту, что верю ему. Именно поэтому я поверю ему, поверю в него, в его силу и ум, доверю ему свои тайны. Не может же он просто так ставить мне щелбаны, хоть и редко, не из чистой любезности ведь он улыбался мне всегда, и не просто же так он схватил меня за руку, одним молчанием прося не уходить с моста, а посидеть с ним. Я даже показала ему то, что родители будут знать о том, что происходит и что будет с ними. Возможно, таким образом я попыталась показать ему, что все было известно давно. Сама не знаю и не до конца могу понять себя и свои поступки. Картинки все продолжали всплывать, сменялись одна за другой, обстановка вокруг нас постоянно менялась, не менялось лишь одно: все это время мы стояли в шаге друг от друга, он изучал каждую новую сцену, стараясь видимо запомнить или осознать, а я изучала его. Вернее, как изучала, просто смотрела на него, как на произведение искусства и старалась запомнить каждую его черту.

– Интересно, сколько же времени прошло уже в реальности, а сколько здесь? – Сама не осознавая до конца, что только что сказала, произнесла почти шепотом. В иллюзии Итачи было так спокойно, что будь моя воля и определенное здоровье, осталась бы здесь как можно дольше.

– В реальности пройдет не больше пяти минут, пока здесь могут пройти часы. Ведь в этом мире…

– …ты управляешь временем и массой объекта. Я знаю и это, Итачи. – Поймав друг друга глазами, мы уже не могли их отвести. И именно сейчас мне показалось, что было что-то в его взгляде другое, необычное, как и в его голосе.

– Почему ты мне показываешь все это? Ты ведь могла скрыть все это от меня и тихо делать свои дела. С этой информацией ты могла бы управлять верхушкой любой деревни.

– Могла, но не хочу. Я хочу помочь Саске… нет, не правильно. Я хочу помочь тебе, Итачи. Ты прав, мне нет дела до деревни, до правительства, политики, Каге, Акацки, Орочимару и так далее. Но мне есть дело до тебя. Я не хочу, что бы ты страдал, я хочу, что бы мы все жили в мире, вместе, как это было до этого момента.

– Я не могу тебе этого обещать. Все слишком далеко зашло. Но я обещаю, что сохраню твой секрет и все обдумаю. – С этими словами он сделал тот самый, один единственный шаг мне навстречу и крепко обнял, прижимая к себе. И снова это приятное ощущение теплого весеннего ветра, исходящее от него, снова это умиротворение. Всего мгновение, и я почувствовала как вернулась в реальность, продолжая поцелуй, и еще всего пара секунд, и ощущение слабости накрывает меня с головой. Ноги подкашиваются, тело обмякло, мысли словно отправились в свободное плавание по бескрайним морям и океанам моего сознания, а веки стали закрываться. Пожалуй, единственное, что я сейчас отчетливо чувствовала, это как руки Итачи держат меня, аккуратно усаживая на холодный пол ванной комнаты, прислоняя спиной к стене, и как к моему лицу прикладывают мокрое холодное полотенце. Хоть какой-то плюс от того, что мы в ванной: вода кругом, как горячая, так и холодная.

Кое-как я открыла глаза, встретившись взглядом с лицом Итачи. Он очень осторожно протирал полотенцем мой лоб, щеки и глаза, пытаясь хоть так облегчить результат воздействия шарингана.

– Тебе не стоит сейчас делать резких движений, если не хочешь получить осложнение. Лучше не вставай некоторое время. Я отнесу тебя в твою комнату. – Руки моего собеседника удержали меня от падения, когда я попыталась встать, опираясь на стену.

– Не могу. Я обещала Саске, что почитаю ему, и я должна выполнить свое обещание.

– Почему ты так переживаешь за данное обещание?

– Если не мы, Итачи, то кто будет исполнять эти обещания? Ты ведь тоже дал ему обещание, что всегда будешь рядом, даже если он будет тебя за это ненавидеть. Мы не должны предавать доверие тех, кто нас любит.

– Ты же даже не из этого мира, как я понял. Почему тебя так волнует судьба людей этого мира?

– Да, я родилась и жила в другом мире, но там меня больше нет – я умерла, есть эта жизнь, и сейчас она – мое настоящее, и я хочу прожить ее так, что бы не было стыдно перед самой собой. Мне нет дела до всех людей этого мира – так никакого здоровья не хватит, но мне есть дело до вас, потому что вы мне дороги… потому что… я люблю вас. – Когда я в очередной раз чуть не съехала по стене вниз, Итачи обхватил меня рукой за талию, удерживая от падения.

– Ты несносна, моя маленькая глупая сестра Минада. Но я вынужден признать победу за тобой.

– И куда мы идем? Насильно потащишь меня в мою комнату укладывать спать, старший братец?

– Нет. Идем к Саске. Он ведь ждет вечера чтения перед сном.

– О, боюсь, в итоге тебе придется читать нам обоим. – Сарказм наше все. Но его за язык никто не тянул.

– Что поделать, мои младшие не оставляют меня в покое, где бы я не находился. – С улыбкой, нежно и мягко, в каждом его слове звучала любовь по отношению к нам. Так мы дошли до комнаты Саске. Стоя возле двери я постаралась потихоньку и не спеша, но все таки выпрямиться и откинуть все негативные ощущения на задний план. Поправив одежду и волосы, а также поймав заинтересованный взгляд Итачи, я открыла дверь.

– Саске, не спишь еще?

– Минада, наконец-то, я ждал тебя!

– А я не одна пришла. Итачи все таки решил, что нехорошо нарушать данное обещание и пришел почитать с нами. – Я постаралась сделать как можно более непринужденное лицо, наполненное радостью и весельем, и словно ничего не произошло. Видели бы вы глаза Саске в этот момент. Мне кажется ярче этих глаз нет ничего во всем мире. Его лучезарная широкая улыбка расползлась от уха до уха, открывая ряд белых зубов.

Расположившись по обе стороны от Итачи мы начали слушать рассказ о каком-то страннике, что путешествовал по миру в попытках найти счастье. А что было дальше я не слушала, потому что вся накопленная за день усталость дали о себе знать, и я уснула, прижимаясь к Итачи, словно пытаясь впитать в себя как можно больше его тепла, которое он излучал, как и чувство спокойствия и защищенности. Вот бы этот миг длился до самого конца.

Комментарий к Глава 10

Пишите комментарии, мне будет очень приятно их прочитать:)

========== Глава 11 ==========

Просыпалась я крайне тяжело. Вернее, как просыпалась, старалась хотя бы просто открыть глаза или пошевелиться. Ничего хорошего только из этого не выходило. Голова адски болела, тело совершенно меня не слушалось, и я не могла даже пальцем пошевелить. Так вот значит какие последствия могут быть, если на гражданском применяют не то, что одну, а целых две иллюзии за день, да еще и не абы какие, а с использованием особых глаз. Что же делать? Меня тошнит, но не выворачивает, и то только потому, что я лежу. Это даже не похоже на отходняк после алкоголя по ощущениям. Все намного хуже. Сейчас похмелье показалось бы самой незначительной хандрой, небольшой температурой или ознобом, по сравнению с моим нынешнем состоянием. Так, неплохо было бы узнать, где я сейчас. Засыпала я в комнате Саске. Что бы хоть как-то это понять, я стала принюхиваться к запахам, окружающим меня. Только это тоже не помогло, потому что вокруг витал запах вкусной, еще горячей еды. Похоже, что уже утро, раз никто под боком не шуршит и Микото-сан готовит. Со стороны послышался звук открывающейся двери, а потом кто-то зашел.

– Минада, ты проснулась? – Мужской и довольно строгий голос. Все понятно.

– Да, Фугаку-сама. – Сама поразилась своему голосу: тихий, еле слышный даже. Неужели у меня нет никаких сил даже что бы поговорить с человеком? Это уже не смешно.

– Как вижу, тебе совсем плохо. Ты слишком сильно перетрудилась за последнее время. У тебя сегодня выходной – я уже предупредил в полиции всех. И я запрещаю тебе сегодня выходить из дома далеко. Ты не в том состоянии, что бы хоть что-то делать в ближайшие пару дней.

– Поняла, Фугаку-сама. Скажите, который сейчас час? И где я? – С его стороны я услышала тяжелый продолжительный выдох.

– Уже почти 4 часа дня. Ты уснула вчера почти моментально и перестала реагировать на какие-либо движения и звуки. Утром тебя не смогли разбудить, и потому перенесли в твою комнату. Врач сказал, что ничего страшного не произошло – просто переутомление. – С каждым словом моего второго посетителя, которым, к слову, был Итачи, как я поняла по голосу, мой шок становился только сильнее. Впрочем, пополам с шоком от моего состояния, был еще приступ истеричного смеха, который очень хотел вырваться наружу. Ну вы только представьте: они оба использовали на мне иллюзии, они оба все прекрасно знают сейчас обо мне, и оба, увидев мое состояние, послали за врачом. Я не удивлюсь, если они еще и оба по отдельности подговорили врача не распространяться об истинной причине моего самочувствия. А сейчас оба стоят и вешают эту лапшу мне на уши. Кстати, получается, единственное, чего Итачи не знает, так это то, что я рассказала его родителям о себе, и еще всех подробностей моей жизни в том мире. Нечего ему этого знать. А Фугаку не знает, что я все рассказала Итачи, что знаю. Черт, от такого очень хочется смеяться, а еще очень хочу посмотреть на них.

– А где Саске?

– Он очень переживал за тебя, Минада-чан, не хотел идти в Академию, говорил, что не может оставить тебя в таком состоянии, но успокоился, когда Итачи сказал, что лично позаботится о тебе. – О, а это уже Микото-сан пришла, и, похоже, с едой, раз запахи усилились. – Я принесла тебе поесть.

– Я бы с радостью, только не могу даже пальцем пошевелить.

– Ты должна найти в себе силы, иначе их и вовсе не останется. Не будь слабой. – Вот черт, Фугаку никогда не позволит мне проявить хоть какую-то слабость, даже если помирать буду – подойдет и пнет меня, чтобы я встала. Ну конечно, ведь его дети должны быть самыми сильными и умными, даже если я приемная. Хотя, может быть иногда это и к лучшему, ведь так он показывает, что уверен в своих детях.

– Фугаку, нам пора на миссию, думаю, дети сами разберутся во всем. До завтра, Минада-чан, поправляйся.

– Удачи, Микото-сан, Фугаку-сама. – После этого дверь закрылась, и, как я поняла из разговора, я осталась с Итачи. Не спрашивая ни о чем, и не проронив и слова, он просто усадил меня удобнее и начал кормить. Глаза я немного все таки смогла открыть, а потому, хотя бы видела, чем меня пичкают. Но вот остальные функции моторики пока еще спали. И, пожалуй, сейчас между нами была самая неловкая ситуация за все время нашего общения. Ну еще бы, вчера мало того, что показала ему его же жизнь, впрочем, как и свою, так еще и поцеловала. Пусть не взасос, без языка, но поцелуй был, и отрицать это можно, только если память стереть нам обоим. В итоге вся ситуация достойна теперь анекдота. Более абсурдной сцены и представить сложно, даже поцелуй Саске с Наруто ни в какое сравнение не идет. 8-летняя девочка целует 14-летнего, что может быть абсурднее. Наверно, только любовь до гроба и женитьба в этом возрасте. Как хорошо, что мне это не светит ближайшие пару-тройку лет точно, а может и десятку. Хотя, с другой стороны, это ведь всего лишь поцелуй, ничего более. Не стоит относиться к этому так серьезно. Никто клятв верности, и тем более, простите боги, слов любви не говорил. Есть куда более значимые слова, что произнес Итачи, и они относились ко всему тому, что я ему показала.

– Минада, то, что вчера случилось…

– Итачи, пожалуйста, забудь. Мне и самой неловко, что это произошло, я не должна была это делать, все это неправильно. Тем более, что тебе вроде как Изуми-сан нравится. – Ну вот, сказала это и тут же как дыхание перекрыло. Ох, зря я это сказала, очень зря. Да и вообще, какого черта я его перебила? Нужно было дослушать его до конца, может он вообще не это имел в виду? Ой, дура… А с его стороны послышался смешок.

– Это правда, Изуми мне нравится, но только как человек, ее мировоззрение и видение мира, но не больше. А что касается другого… в это трудно поверить, нужно время, что бы все осознать, но я знаю, что ты не стала бы обманывать тех, кто дорог тебе. Необычно тебя воспринимать взрослой при твоем возрасте, однако этот диссонанс был всегда. Теперь просто все встало на свои места и прояснилось. Не выяснилось лишь одно: так кто же мы для тебя, я и Саске? – С этими словами он повернул мою голову и заставил смотреть ему прямо в глаза. Поскольку мои моторные функции еще не восстановились, я ничего не могла сделать. Хотя и он не причинял мне боли, что бы нужно было вырываться или сопротивляться. Однако, этот вопрос застал меня врасплох. Я не могла ответить самой себе на этот вопрос до конца, а он тут меня напрямую об этом спрашивает. А он все смотрит и ждет ответа, но в его глазах нет суровости, строгости, есть только желание помочь мне разобраться в самой себе, да и самому в чем-то убедиться.

– Вы – мои любимые и дорогие люди.

– Но кто же дорог тебе как мужчина? Ты всегда говоришь «вы», вот только подразумеваешь кого-то одного из нас.

– Ты про Саске что ли? Не говори глупостей. Он же еще маленький.

– Но ты знаешь, каким он станет, когда вырастет. Тем более что сейчас ты и сама ребенок. Определись, тогда будет проще принимать решения. – С этими словами он встал со своего места, отпустив меня, и собрался уже уходить. Я почувствовала себя проигравшей в этой битве, но этого не хотелось, а потому быстро нашла, чем его остановить и пригвоздить к стенке.

– Ты сказал определиться… А сам-то определился уже, кого ты любишь больше: Коноху или брата. Совместить не получится. – Ответом на это я получила лишь его ухмылку, которую в какой-то степени сейчас хотелось размазать по его лицу, но с другой стороны, было в ней что-то теплое, нежное, приятное.

– Остальное доешь как сможешь двигаться самостоятельно. Мне нужно решить дела в деревне – скоро вернусь, для тебя же сегодня только одно задание – поправляться.

С этими словами Итачи вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Какое-то время я находилась совсем одна, сидя в комнате и пытаясь восстановить хотя бы часть функций моторики. И через какое-то время конечности стали просыпаться. Я полностью открыла глаза, смогла двигать руками и ногами, и хоть в теле все также оставались неприятные ощущения, но все было уже не так плохо. В конечном итоге мне надоело сидеть дома. Хотелось подышать свежим воздухом и подставить свое лицо солнцу, и плевать, что уже вечер. Кое-как, опираясь на стену, я дошла до входной двери и, приложив усилия, открыла их, впуская свежий воздух в дом. Потихоньку минуя небольшую лужайку перед домом, остановилась у забора. Теперь я могла хотя бы понаблюдать за прохожими. Некоторые из них, проходя, здоровались со мной, кланяясь или называя по имени, кто-то смотрел на меня с каким-то огорчением или сожалением, а кому-то и вовсе было все равно. Ну, вид у меня наверняка был не самый лучший, хотя я даже в зеркало не смотрела, но могу представить, что волосы точно спутаны и торчат во все стороны, а одежда помята. Впрочем, я и сама не слабо помята после того, что произошло. Как бы странно не звучало, а я чувствовала полное умиротворение, когда пришло понимание того, что все мирно, тихо и спокойно, по крайней мере сейчас. Птички прыгают с ветки на ветку и поют свои песенки, листва шелестит от дуновения ветра, где-то слышен детский смех и визг. Как же странно себя ощущать взрослой девушкой в детском теле. Казалось бы, я должна сейчас резвиться с этой детворой, но вместо этого я то вздорю с Итачи, то целую его, то пытаюсь хоть что-то изменить, то работаю, не покладая рук, в полиции, встречая порой самые разные, но одинаково удивленные взгляды людей. Постояв еще немного времени возле забора я уже хотела вернуться в дом, потому что Итачи мог вернуться в любой момент и не хотелось бы его расстраивать тем, что я не исполняю его просьбу, но в самый последний момент мой взгляд уцепился за два силуэта, которые приближались к нашему дому: человек с закрытым маской лицом на половину и светлыми торчащими волосами, и в одеянии АНБУ, и человек, стриженный под горшок и в зеленом комбинезоне. Понять, кто это, не составит никогда большого труда. Хатаке Какаши и Майто Гай… два умных и весьма талантливых шиноби. Кажется, они здесь по распоряжению Хокаге или Данзо, точно не помню. Зато точно помню, что они проверяют обстановку в нашем квартале. Заметив меня, они направились в мою сторону. Ну что же, поговорим с ними. В любом случае, это общение мне не будет помехой или пустой тратой времени.

– Добрый вечер. Скажи, ты дочь Учиха Фугаку-сама? – Учтивый и довольно воспитанный, что еще можно сказать о Хатаке Какаши.

– Добрый вечер. Нет. – Почему? Почему сейчас мой уровень паранойи просто зашкаливает? Это ведь Хатаке Какаши, будущий учитель Саске и Наруто. Я никогда не относилась к нему плохо. Безразлично? Может быть, но никак не враждебно. А сейчас я словно поставила его на один уровень с Хокаге и Данзо со Старейшинами. Может быть это из-за того, что он в форме АНБУ? Сейчас ведь Корень еще является частью АНБУ, а не отдельное подразделение. Да и Гай… Это же вообще ходячая прямолинейность на ножках. Почему же я не хочу с ними говорить и полминуты? Словно от этого разговора могут возникнуть большие проблемы.

– А как тебя зовут? Я-Хатаке Какаши, а это – Майто Гай.

– Минада-сан. – Не хочу с вами говорить, уходите, пожалуйста, пока я не нагрубила вам. Пусть воспринимают меня по-взрослому, пусть и с телом ребенка.

– Минада-сан? Приятно познакомиться. А взрослые дома? – Какого черта они спрашивают об этом меня?! Почему их это интересует? Не знаю, может быть, сам этот мир или эта деревня заставили меня быть начеку каждый свой шаг даже в, казалось бы, самом безопасном месте, Конохе, но я не доверяю им. А может быть на меня так повлиял клан, что я теперь многих чужих воспринимаю враждебно. Но он даже не поинтересовался, кто я, когда получил ответ «нет» на свой вопрос.

– Простите, но я не думаю, что вам следует знать данную информацию. Я не могу ответить вам на ваши вопросы, тем более, что мне пора возвращаться домой. Прошу прощения. – Грубо ли? Возможно. Только вот было как-то подозрительно с их стороны спрашивать меня о подобном, тем более, что мне известно, что они либо уже виделись с Итачи, либо через время с ним встретятся.

Я уже развернулась и потихоньку начала идти в сторону дома, что бы как можно скорее скрыться из виду и вернуться в кровать, тем более, что мне все еще было не хорошо, как вдруг услышала голос, который заставил меня застыть на месте, и, как нашкодивший ребенок, ждать наказания от взрослого.

– Какаши-сан, Гай-сан?

– Добрый вечер, Итачи. Мы хотели купить вкусных лепешек, которые делают в вашем квартале, но, к сожалению, лавочка была закрыта. Хотели уже уйти и встретили возле вашего дома эту девочку. Знаешь ее? – Лепешек купить? Ну-ну, как же, знаю я эти твои лепешки, Какаши, личная собачонка Хокаге. Итачи посмотрел на меня немного удивленно, но и, частично, с негодованием.

– Итачи-сан, простите мою бестактность. Я хотела подождать у вас Саске – он должен скоро вернуться, и я думала, что дома кто-то есть. – Нужно было показать ему, что они не знают, что я почти часть их семьи. Им не нужно этого знать. Как и ожидалось, Итачи сразу все понял.

– Да, это подруга Саске. Они часто играют вместе.

– Вот как. Ну хорошо. Тогда мы пойдем. До встречи, Итачи.

– До свидания, Какаши-сан, Гай-сан.

Когда эта прекрасная компания стала уходить, ко мне подошел Итачи. Мы оба провожали их взглядами, а в моей голове тем временем крутились некоторые мысли.

– Итачи…

– Знаю, можешь не говорить ничего. Пошли в дом. – Точно, возможно тогда, пребывая в иллюзии, я показала ему этот момент. Я не помню досконально, что именно я ему показывала, а что – нет. Правда тогда они должны были встретиться у храма, а сейчас, возможно, из-за моего появления и влияния, которое я уже успела оказать, сюжет частично меняется, а в частности те моменты, где задействован Итачи. Не думаю, что это плохо, хотя в таком случае, я не смогу предугадать некоторые вещи, ведь Итачи теперь знает, как все должно быть и будет обдумывать другие варианты.

Остаток вечера, вплоть до возвращения Саске, мы провели вместе, правда, почти не разговаривая. Он погрузился в чтение различных свитков и книг, а я лежала в кровати. А что бы проследить, не наделаю ли я глупостей в виде подъема с кровати или еще чего-то в этом роде, он занимался своими делами в моей комнате, периодически приглядывая за мной. За эти годы он действительно изменился, как и подметил Фугаку. После зачисления в ряды АНБУ, он из тихого и спокойного, но все-таки довольно общительного мальчика, превратился в совсем закрытого, задумчивого и серьезного мужчину. В свои 14 он мозгами был на все 25, а может и старше, если судить по моему миру. Но, не смотря ни на что, я чувствовала, что он в какой-то степени признателен мне, что я доверилась ему, что верю в него, и что рядом – показываю ему, что он все же не одинок. Возможно правда была в этих словах и ощущениях лишь отчасти, но я все равно пыталась каждый раз это показать.

Комментарий к Глава 11

Все как всегда, жду от вас комментариев:) Мне очень приятно читать ваше мнение о моем творении.

========== Глава 12 ==========

Следующая неделя, на удивление прошла весьма спокойно: через пару дней я уже совсем не ощущала всех эффектов от иллюзии и шарингана, бегала с Саске по кварталу и деревне, как всегда, когда он не был занят в Академии, что, кстати, стало редкостью. Он все время оставался после занятий и тренировался то в метании сюрикенов и кунаев, то в тайдзюцу или ниндзюцу. Иногда, особенно когда я была на больничном, составляла ему компанию, сидя под деревом и плетя веночки из цветов и напевая песенки. На мои рекомендации не перенапрягаться и делать хотя бы иногда перерыв или выходной, постоянно слышала только один ответ: «Я должен быть сильным, как брат. Я ни за что не проиграю брату».

– Минада-чан, ты себя хорошо чувствуешь? – Что?! Минада-чан?! Саске меня так впервые назвал. Всегда он звал меня исключительно по имени, а тут начал суффиксы использовать. Да и голос у него встревоженный.

– Да, Саске, все в порядке, теперь, по крайней мере. Я отдохнула и снова могу наслаждаться жизнью. А что? И почему Минада-чан?

– Ты в последнее время сама не своя: бледная, серьезная, замкнутая, вот и решил тебя хотя бы так вернуть в реальность. И то, что с тобой случилось недавно – я очень переживал за тебя.

– Прости, Саске, что заставила тебя поволноваться. Просто в последнее время слишком много чего навалилось, вот и не выдержала.

– Не расскажешь, что случилось?

– Прости, я боюсь, что ты не сможешь до конца понять.

– Ты даже не попробовала мне рассказать, а уже считаешь, что я не пойму. Мне уже 7 лет – я взрослый. Брат в этом возрасте уже добился больших результатов. – Саске надул щеки, начав строить из себя обиженного. – Минада, ты же моя любимая сестренка, я должен знать, что тебя тревожит.

– Зачем тебе это, Саске?

– Чтобы защитить тебя, конечно же! – Таким Саске я не видела никогда. Что бы он, и говорил почти как Наруто? Не знаю, почему, но эти слова тронули меня до глубины души. Он очень добрый, светлый мальчик, который стремится не просто стать не хуже брата, а еще и для того, что бы быть опорой для тех, кто дорог ему. Неужели я смогла хоть немного его стабилизировать, занять его мысли не только Итачи, но еще и собой. Теперь он сможет думать не только о брате. У него теперь может быть будущее и без мести. От всех этих мыслей, на глазах стали появляться слезы. А наблюдая пусть детский, но все же серьезный взгляд Саске, устремленный на меня, словно заглядывающий прямо в душу, глаза, черные, словно бездна или бескрайняя вселенная, меня пробрало до костей, как-будто наизнанку вывернули, оголив мою душу. Я отложила венок, который плела до этого момента, и в мгновение повисла на шее Саске.

– Минада? Ты чего? – Прерываясь и запинаясь, голос Саске был удивленным и даже немного ошарашенным, а потом и вовсе решил замолчать, почувствовав, видимо, как мое тело начало содрогаться, и услышав всхлипы.

– Мне страшно, Саске… Совсем скоро, я знаю, должно произойти нечто ужасное, и я боюсь… Боюсь потерять вас всех. В полиции с каждым днем обстановка становится все более напряженной, Итачи стал более закрытым и необщительным, постоянно пропадает на миссиях или ведет себя странно. Меня мучают кошмары… кошмар… один и тот же, почти каждую ночь. Словно нашего брата заставили уничтожить весь клан, убить всех: маму, папу, стариков, маленьких детей, оставив только нас, что бы ненавидели его, презирали и желали его убить. Его заставили врать, отречься от деревни, стать отступником. И ты его убиваешь потом, через время, и лишь после его смерти узнаешь правду.

– Минада, это же сон. Наш брат на такое не способен.

– Кошмар был очень реальным… Наш брат – пацифист, который ненавидит войны и конфликты, а случись конфликт клана и деревни, Итачи выбрет путь меньшей крови, даже если это будет означать стать злодеем и врагом. Саске, прошу тебя, послушай меня, и, что бы ни случилось, держись. Я рядом, я не оставлю тебя, не покину.

– Ты уверена? – В ответ он получил кивок в знак утверждения и более сильные объятия. – Не волнуйся и не переживай, Минада, если это произойдет, я обещаю – мы справимся. Мы будем держаться вместе и все преодолеем. И брат тоже будет с нами.